Gaudeamus

Пора была глухая. Все легли
Давно на отдых. Улицы пустели.
 Два-три студента под окном прошли
И Gaudeamus igitur пропели,
 Потом опять всё замерло вдали,
 Один лишь я томился...

А. А. Фёт
«Сон»



– Товарищи! – именно так всегда обращалась преподавательница латыни к студентам. – Помимо прочих заданий, к следующему занятию вы должны выучить Gaudeamus.

– Что, весь?! – громко ужаснулся с последней парты Владимир Ильич, заглянув в учебник.

– Да, конечно! – убедительно ответила Лидия Андреевна.

– Так там же десять куплетов! – раздался с другой парты страдальческий низкий голос Иры, внимательно рассматривавшей страницу учебника.

– А для вас это составит проблему? – спросила Лидия Андреевна.

Группа тяжело вздохнула. Катуллово Disertissime Romuli nepotum* они уже учили. И указательные местоимения is, ea, id (этот, эта, это) в единственном и множественном числах наизусть склоняли. Со всеми вариантами. А куда деваться?


Nom. is ea id ei (ii) eae ea
Gen. eius eius eius eo;rum eo;rum eo;rum
Dat. ei ei ei eis (iis) eis (iis) eis (iis)
Acc. eum eam id eos eas ea
Abl. eo; ea; eo; eis (iis) eis (iis) eis (iis)


Так что к латинским издевательствам студенты-филологи привыкли – древние римляне умели изощрённо и по-своему изящно портить им настроение.

– Кстати, – словно прочитав коллективную мысль, вспомнила Лидия Андреевна, – есть товарищи, которые ещё Катулла не сдали. И указательные местоимения тоже. Попрошу не тянуть! Скоро сессия. К экзамену без Катулла и местоимений они допущены не будут.

Лидия Андреевна иногда предпочитала изъясняться страдательными глагольными конструкциями, избегая категоричных императивных форм. Хотя все её фразы воспринимались исключительно как приказания.

– А без Gaudeamusа никак нельзя? – просклоняв по-русски название, вразнобой поинтересовались отчаянные головы с последней парты у окна.

– Нельзя! Подумайте сами, как можно обойтись без Gaudeamus? – ответила вопросом на вопрос преподавательница, демонстративно употребив начальную несклоняемую форму. – Вам это крайне необходимо!

 – Зачем? – послышалось на разные лады, но в унисон выраженное коллективное отчаяние.

Однако чуткий слух Лидии Андреевны уловил-таки и другую перекрытую общим гулом реплику, саркастически пропетую полным скепсиса и плохо скрытой язвительности голосом:

– И как мы без этого будем жить!

– Ну как! – изменив своим принципам не выражать эмоций, возмутилась Лидия Андреевна, но быстро сбавила обороты. – Представьте – у вас будет выпускной. Надеюсь, что вы все университет окончите. Если, конечно, сдадите латинский язык! – с тонкой улыбкой позволила она себе иезуитскую шутку. – Будет торжественный акт, вам вручат дипломы. В конце церемонии обязательно надо петь хором студенческий гимн – Gaudeamus. Это традиция. И представляете, как вам станет стыдно, если все начнут петь, а вы – нет, потому что слов не знаете! И будете себя чувствовать белыми воронами.

О том, что, прежде всего, станет стыдно ей самой, если она, конечно, через четыре года придёт в Большую аулу на этот выпускной, Лидия Андреевна не сказала. Но мысль сквозила в её глазах, это было видно даже через толстые стёкла очков в чёрной оправе. Кто же, кроме неё, научил бы студентов петь Gaudeamus!

И группа – кто с грехом пополам, а кто и вполне прилично – удосужилась запомнить классический текст и сдала его. Так что хором довольно слаженно пропела его в 216 аудитории во время занятия. Кто – незаметно заглядывая в шпаргалку, а кто – и на автомате.

Вот и у Татьяны слова механически отскакивали от зубов. И через четыре года, как и было обещано Лидией Андреевной, на торжественном акте тоже очень прилично отскакивали, тем более, что Татьяна накануне постаралась их прочитать и таким образом повторить. Хотя текст, в своё время преподнесённый под лозунгом «Мало ли что в жизни пригодится!», и без этого основательно врезался в её память.

Правда, почему-то все десять куплетов хор, выстроившийся у трибуны, петь не стал. Профессорско-преподавательский состав, стоявший в центре, с большим воодушевлением и знанием дела слаженно ему вторил. Однако Лидия Андреевна в менторских рядах отсутствовала, ведь латынь не была профильным предметом. Или она хотела избежать минуты бесславия, если кто-то, вопреки её усилиям, забыл слова? Но незримое присутствие уважаемой латинистки ощущали все однокурсники, честно и добросовестно, с чувством выполненного долга, распевавшие достославный Gaudeamus.

Гимн исполняли, конечно, стоя. Всех объединял возвышенный и мудрый, неистребимый и переходящий из эпохи в эпоху средневековый студенческий пофигистский тезис: «Будем веселиться, пока мы молоды!»

Да простит читатель автору штамп, но «прошли годы». Татьянин ребёнок окончил школу и поступил в университет. На день Аристотеля, проводившийся на старинной большой городской площади, отправились всей семьёй.

Татьяна с мужем примкнули к группе других родителей и просто зрителей, стоявших позади свежеиспечённых студентов, и внимали действу. Было торжественно и весело, с трибуны произносились речи. Факультеты выстроились каждый своим порядком – с табличками, символами и «штандартами». И вот в конце хор запел, конечно же, вечный и незабвенный Gaudeamus.

Татьяна с большим воодушевлением спела несколько прозвучавших куплетов – трёх, вместо когда-то выученных десяти. Муж Gaudeamusа не пел – выпускник другого факультета, он не проходил через заботливые руки Лидии Андреевны и слов не помнил. Хотя за его плечами тоже остался год латинского языка.

А Татьяна, чувствуя приобщённость к традициям и благодарность дальновидной Лидии Андреевне, с гордостью, трепетом и удовольствием выводила:

– Vivat Academia!
Vivant professores!
Vivat membrum quodlibet!
Vivant membra quaelibet!
Semper sint in flore!**

При этом она чётко помнила, что academia vivat, а professores vivant, потому что это формы глагола в разных лицах. И membrum quоdlibet с membra quaelibet тоже осознанно и чётко дифференцировала.

Она, вообще, не так давно избавилась от привычки письменно праздно, от нечего делать, спрягать латинские глаголы на разных казённых мероприятиях, когда надо было конспектировать особенно скучные неудобоваримые речи. Обычно люди в таких случаях что-то рисуют: кто – цветочки, кто – лица, кто – ножки, кто – машинки, кто – кошек. А Татьяна в два столбика спрягала латинские глаголы – такова была сила привычки, взращённой Лидией Андреевной.

Пели ли окружающие студенческий гимн, было непонятно, но вечные слова и музыка, лившиеся из динамиков, наполняли собою всю площадь и объединяли собравшихся на ней людей – и вчерашних абитуриентов – свежеиспечённых студентов, и их родителей, и преподавателей. Стоявшие на трибуне ректор и деканы факультетов в мантиях пели гимн с эмоциональным подъёмом и чувством честно исполняемого долга – это было заметно.

Церемония завершилась протяжённым шествием к центральному зданию университета. Над Старым городом гордо и жизнеутверждающе раздавалось:

Vivat nostra soci;tas,
Vivant studi;si!***

И Лидия Андреевна незримо присутствовала рядом. Татьяна почему-то всё время вспоминала её с благодарностью за науку.

В следующий раз шанс не посрамить преподавателя представился Татьяне через некоторое время, когда сын получал диплом бакалавра.

Большая аула была светла и прекрасна. Церемония, как всегда, отличалась особыми торжественностью и красотой. Бакалавры в чёрных атласных мантиях с жёлтыми воротниками, в академических шапочках с кисточками светились от счастья. По традиции в заключение звучал Gaudeamus в исполнении хора в сопровождении всех присутствующих.

Перед началом мероприятия каждый выпускник нашёл на своём стуле лист бумаги формата А4 с текстом гимна, и в глазах Татьяны были сведены на нет – вызывающе и варварски стёрты в порошок – вся память и уважение к усилиям Лидии Андреевны. Выпускники, глядя в распечатку, речитативом механически и без эмоций оглашали текст, воспитанно, но невнятно подпевая хору.

Татьяна же честно пела гимн наизусть, радуясь тому, что всё помнит. Посвящённый в предысторию муж умильно и иронично взглядывал на неё, ходил по залу и фотографировал происходящее. Пели ли другие родители, Татьяна не видела, потому что те находились у неё за спиной – она стояла сразу за выпускниками.

Уже через пару лет вся семья вновь пришла в Большую аулу на вручение теперь магистерских дипломов. И опять атмосфера была высокой, строгой и торжественной.

Цвет воротников на чёрных блестящих длинных мантиях выпускников сменился тёмно-малиновым. Кисточки на академических шапочках, перекинутые на левую сторону, подтверждали факт получения образования. Ближе к окончанию церемонии раздались звуки органа и хор запел вечный жизнеутверждающий Gaudeamus.

Гимн пели ректор, деканы и преподаватели – наизусть – чувствовалась старая добрая школа. Выпускники вторили, читая, как стало заведено в новые времена, текст по подложенным бумажкам.

Татьяна, трепетно помня заветы Лидии Андреевны, как тайное заклинание, громко и уверенно-безотказно пела все звучавшие куплеты гимна – чётко выговаривая pereat в третьем лице единственного числа и pereant в третьем лице множественного.

Она увлеклась – университетский дух витал над присутствующими, объединял, торжествовал и ликовал под сводами. Куплет следовал за куплетом.

Vivant omnes virgines
Graciles, formosae!
Vivant et mulieres
Tenerae, amabiles,
Bonae, laboriosae!**** – наполняло Большую аулу.

Муж опять передвигался по залу с фотоаппаратом, понимающе и всё так же немного иронично улыбался Татьяниному энтузиазму и в коллективном пении не участвовал.

Вдруг к концу второго куплета Татьяна заметила, что стоящие рядом родители с цветами в руках как-то странно изредка поглядывают в её сторону. А чей-то высокий большой папа с предыдущего ряда даже оглянулся, показав вместо широкой спины удивлённо-недоумевающую половину лица.

Татьяне стало неловко, и почему-то неприятно вспомнилась ей чеховская фраза: «Они хочут свою образованность показать…» Хотя она никому ничего демонстрировать вовсе не собиралась, а просто помнила, ностальгировала и одновременно «веселилась», как мудро и оптимистично рекомендовали древние латиняне.

И в тот момент, когда после третьего куплета стоявшие по левую руку чьи-то мама и бабушка начали подозрительно на неё коситься, до Татьяны наконец дошло, что из всех окружающих родителей поёт Gaudeamus она одна. Татьяне стало, конечно, не то чтобы стыдно, но она почувствовала себя как-то неуютно – той самой белой вороной, которой пугала её и сокурсников преподавательница латинского языка много лет назад. Как показало жестокосердное время, не зря – Лидия Андреевна была недалека от истины. Комплекс вороны-альбиноса проявился во всей красе, но суть его странным и непредсказуемым образом трансформировалась и оказалась совсем иной.

Пророчества прозорливой латинистки о чувстве стыда, несмотря на все усилия и противодействие, упрямо сбывались, хотя и обрели совсем иное звучание.

Alma Mater floreat,
Quae nos educ;vit…*****


* Наикрасноречивейший среди потомков Ромула.

**Да здравствует Академия!
Да здравствуют преподаватели!
Да здравствует каждый в отдельности!
Да здравствуют все вместе!
Пусть всегда они процветают!

***Да здравствует наш союз,
Да здравствуют студенты!

****Да здравствуют все девушки,
Стройные, красивые!
Да здравствуют и женщины,
Нежные, милые,
Добрые, трудолюбивые!

*****Пусть процветает Алма-матер,
Воспитавшая нас...


GAUDEAMUS ICITUR

Gaudeamus igitur,
Juvenes dum sumus!
Post jucundam juventutem,
Post molestam senectutem
Nos habebit humus!

Ubi sunt, qui ante nos
In mundo fuere?
Vadite ad superos,
Transeas ad inferos,
Hos si vis videre!

Vita nostra brevis est,
Brevi finietur.
Venit mors velociter,
Rapit nos atrociter,
Nemini parcetur!

Vivat Academia!
Vivant professores!
Vivat membrum quodlibet!
Vivant membra quaelibet!
Semper sint in flore!

Vivant omnes virgins
Graciles, formosae!
Vivant et mulieres
Tenerae, amabiles,
Bonae, laboriosae!

Vivat et res publica
Et qui illam regunt!
Vivat nostra civitas,
Maecenatum caritas,
Qui nos hic protegunt!

Pereat tristitia,
Pereant dolores!
Pereat Diabolus,
Quivis antiburschius
Atque irrisores!


БУДЕМ ВЕСЕЛИТЬСЯ

Будем веселиться,
Пока мы молоды!
После приятной юности,
После тягостной старости
Нас возьмёт земля.

Где те, которые раньше нас
Жили в мире?
Пойдите на небо,
Перейдите в ад,
Если хотите их увидеть.

Жизнь наша коротка,
Скоро она кончится.
Смерть приходит быстро,
Уносит нас безжалостно,
Никому пощады не будет.

Да здравствует университет,
Да здравствуют профессора!
Да здравствует каждый член сообщества,
Да здравствуют все его члены,
Пусть вечно они процветают!

Да здравствуют все девушки,
Изящные и красивые!
Да здравствуют и женщины,
Нежные, достойные любви,
Добрые, трудолюбивые!

Да здравствует и республика,
И тот, кто ею правит!
Да здравствует наш город,
Милость меценатов,
Которая нам здесь покровительствует.

Да исчезнет печаль,
Да исчезнут скорби наши,
Да исчезнет дьявол,
Все враги студентов
И смеющиеся над ними!

«Комментарии к частным беседам». – Рига, 2022.