испытание на смелость часть18

                Чтобы стать смелым, надо пережить страх.
Поэтому отремонтированное мною ружьё, найденное на чердаке дома, представляло для меня немалую ценность. С помощью сковороды и набора напильников я изготовил и накатал круглых жаканов из свинца. К стволу ружья прикрутил винтик – мушку, родной на стволе не было. Покрутив в руках ружьё, я придирчиво осмотрел его со всех сторон и признал вполне пригодным для охоты. Чтобы испытать его, я ударом молотка вставил пистоны в гильзы, засыпал в них дымный порох, отмеренный чайной ложкой, утрамбовал пыжом из газеты, потом вставил жакан - кусок свинца, обработанный напильником, и снова газетный пыж. Так у меня получились заряженные патроны. Недалеко от метео площадки я отмерил двадцать пять шагов и установил пустой ящик от макарон. С такого расстояния предполагал стрелять в медведя или в волка. Для упора приспособил палку с рогулькой и, положив на неё ствол, выстрелил. Чувство радости охватило меня, когда я увидел, что жакан попал в ящик. И сразу же в голову пришла мысль, с этим ружьем, идти на охоту. Потому что я сибиряк, а в моём понимании все сибиряки – отважные, смелые и бесстрашные охотники. Поэтому я решил, не откладывая поохотиться на волков или на медведя. Вскоре мне представился случай испытать себя в образе охотника. Я считал себя человеком, не из робкого десятка и мысленно готов был, не дрогнув, встретиться с медведем. Мы на лодке выехали за грибами. Пока Женя с Анатолием обустраивались на берегу озера, я отправился на охоту. Увидев натоптанный след и восприняв его как тропу, по которой ходят люди, не удивился, когда покачнулись кусты кедрового стланика и послышались приближающиеся шаги. Первое, что пришло в голову: «Люди идут с гор к озеру». И чтобы не показаться в их глазах трусливым, закинув ружьё на плечо, смело раздвинув кусты, сделал шаг на лесную поляну. На противоположной стороне, в конце поляны, на тропе увидев медведя, я остановился, но и медведь, не спешил. Слышно было как он сопел принюхиваясь к запаху человека, рассматривая меня, как диковинное животное, по всей вероятности с которым не приходилось встречаться. Поэтому он вел себя очень спокойно, стоял и смотрел на меня. Нас разделяло расстояние не более чем тридцать метров, по лесной поляне, заросшей травой и яркими таёжными цветами. Мы оказались в замкнутом пространстве, ограниченном плотной стеной непроходимого леса из кедрового стланика. Впереди, в десяти шагах от меня, росла береза, приблизительно высотой не более пяти метров. Первым желанием было снять с плеча ружьё и выстрелить в зверя. Но ремень запал за воротник куртки, и судорожные попытки снять ружье с плеча не принесли успеха. Тогда меня обуял страх, который толкал спасаться от медведя бегством к озеру, чтобы с обрыва прыгнуть в него. Но я вспомнил случай, когда с невероятной легкостью медведь убегал от Бутуза. « Не успею пробежать и пяти шагов, как он в два прыжка настигнет меня, схватит и загрызёт», — подумал я. Поэтому в тот момент своё спасение увидел только на березе. Подбежав к дереву, не снимая куртки, подпрыгнул, зацепился руками за сучья и, подтянувшись, попытался взобраться. Но ружьё, висевшее на спине, зацепилась за ветки, сук под рукой сломался, и я, как мешок, свалился на землю. Всё это время медведь неподвижно стоял, наблюдая за моими суматошными действиями. Со второй попытки мне удалось взобраться почти на макушку березы и в тот же момент, она под моим весом начала клониться к земле. И только спустившись пониже, я придал дереву почти вертикальное, положение. Действуя предельно осторожно, я снял ружьё с плеча, зарядил жаканом и выстрелил. Болванка, которую я называл жаканом, не ранила его, а только больно ушибла, запутавшись в густой шерсти. Этого было достаточно, чтобы разозлить зверя. От резких движений березка снова стала клониться, я оказался в горизонтальном положении. Для облегчения своего веса, я сбросил на землю меховую куртку, дерево выровнялось, но незначительно. В этот момент произошло то, чего ожидал и очень боялся. Медведь в два прыжка оказался под деревом. Оцепенев от страха и затаив дыхание, я следил глазами, за действиями медведя. Лапами, придавив куртку, его клыки нещадно рвали. И когда она оказалась изорванной в клочья, медведь, подняв голову, обратив внимание на меня, встал на задние лапы, чтобы добыть. К этому моменту березка под моим весом склонилась, я висел почти в горизонтальном положении. Буквально в полуметре от своего лица я увидел, открытую пасть и невероятно большие желтовато - белые клыки. Громкий рев и открытая пасть, из которой ручьем выплескивалась слюна, вселили в меня такой страх, что я на какое-то мгновение прикрыл глаза. Обманывая себя, таким способом пытался отдалиться, унимая в себе дрожь. Испытывая безнадежность своего положения, я объятый ужасом, казалось, прирос к дереву. А чтобы облегчить вес и уменьшить объём своего тела, на какое-то мгновение, перестал дышать. Ужасный гнилостный запах из его пасти, был настолько ядовит, что казалось, глубоко вдохнув, я потеряю сознание. Перед собой я видел не глаза, а сверкающие огни, то был взгляд рассвирепевшего зверя. Испуг во мне вызвал такую дрожь в теле, что я выронил ружьё. Падая, оно ударило медведя по голове, что привело его в ещё большую ярость. А мои руки и ноги так задрожали, что перестали повиноваться. Непонятно, какая сила удерживала меня на дереве, чтобы не оказаться в его когтях. Если бы в этот момент медведь лапой ударил по стволу или слегка тряхнул дерево, то я, как созревшая кедровая шишка, свалился бы. Но к моему счастью, бог не подсказал это сделать. Но, даже находясь в таком положении, я всё-таки не звал на помощь ребят, помня о том, что я сибиряк и не годится мне перед друзьями показывать душевную слабость. Наконец, потеряв интерес ко мне, медведь скрылся в кустах. Через некоторое время, частично успокоившись, я подумал, что медведь не вернётся, и решил спуститься на землю. Но как только перехватил онемевшей рукой ветку березы, зверь выскочил из кустов и с присущей ему свирепостью снова принялся добывать меня. Так повторялось несколько раз. Я бесконечно мог спускаться и взлетать на дерево, в мои планы не входила перспектива стать его ужином. И только когда ему окончательно это надоело, он ушел в лес. Наконец-то с облегчением вздохнув и убедившись в том, что появилась возможность остаться в живых, я предпринял отчаянную попытку спастись бегством. Спрыгнув с дерева, схватил ружье, разорванную куртку и во всю прыть кинулся бежать. Прибежав к ребятам, сообщил, что сильно ранил медведя, он в кустах скончался, попросил помощи при разделывании туши. На что Женя спокойно ответил: – Иди и разбирайся с ним сам. Доводи дело до конца, а иначе он ночью придет за тобой. Я, конечно, никуда не пошёл, мне очень страшно было возвращаться: я не был уверен в том, что медведь действительно погиб, и вообще был ли он ранен. После ужина, перед сном мои попытки поделиться с ребятами своими переживаниями свелись к тому, что Женя отнёсся к этому с полным безразличием. Ему это было не интересно, а Анатолий посмеялся надо мной, назвав меня Аника - воин. В таком вот душевном состоянии я должен был провести ночь у костра в спальном мешке, сшитом из оленьих шкур. Под впечатлением прошедшего дня, укрывшись с головой, я долго не мог уснуть. Перед глазами всё время маячила звериная пасть с огромными клыками. Наконец-то заснул, но мой сон был неспокоен. Ворочаясь, я незаметно скатился к костру. Спальный мешок загорелся, меня прижгло. А я в это мгновение вижу сон, как будто медведь своими клыками вцепился в мой бок. Ощущая вокруг себя шерсть (спальный мешок был сшит мехом внутрь), я понял, что нахожусь в крепких объятиях зверя и очень энергично стал отбиваться от него. Женя тем временем сидел рядом на бревне, пил чай. Он настолько был поглощён своими думами, что не сразу заметил дымящийся спальный мешок.– О, черт! – выругался он, когда посмотрев в мою сторону, увидел горящий мешок и меня, бьющегося в нем. Подбежав к костру, схватил спальник вместе со мной и волоком потащил к озеру, чтобы в воде затушить. – Все, – подумал я, бороздя спиной прибрежные камни, – медведь потащил меня в кусты и там загрызет. Так как движения рук были скованны, то я в отчаянии решил обороняться зубами и укусил его через спальный мешок.– Вот, гад, ещё кусается! – услышал я во сне, как выругался медведь и уронил меня в воду. Ну, а чтобы я не захлебнулся, вытряхнул из мешка. Мгновенно проснувшись, вскочив на ноги, стоял я мокрый и жалкий перед своими друзьями. Женя, посмотрев на меня, снисходительно улыбнулся, ничего не сказал. Анатолий съязвил:– Еще просился в армию служить. Вот и доверь такому охранять границы моей Родины. Я тогда на него сильно обиделся, но возразить не мог, потому что опять он был прав. И в последующие дни при каждом случае он напоминал мне об этом. Чтобы вернуть себе достойное место в нашем небольшом коллективе, я решил, чего бы мне это не стоило, найти и убить медведя. На каждую свою вылазку я всегда отправлялся со своим оружейным набором. Случай представился, когда я в очередной раз возвращался домой, пересекая тундру. На косогоре полярные волки, окружив медведя, с жестокой яростью кусая его за бока, нападали со всех сторон. Медведь, обороняясь, с удивительной ловкостью отбивался передними лапами. Иногда ему удавалось ударить, и волк, как мячик, отлетел к кустам кедрового стланика. Но остальные с ещё большей жестокостью набрасывались на медведя. Неизвестно, чем бы закончилось это сражение, не появись я. Волки, почувствовав человека, скрылись в распадке, поросшем шаломайником. Растревоженный медведь вёл себя неспокойно, всё поглядывая в сторону распадка. Воспользовавшись моментом, я с противоположной стороны ползком подобрался к нему. Спрятавшись за кочкой, густо заросшей кустами голубики, зарядил ружье и ждал удобного момента, чтобы выстрелить. Но когда начал целиться, то обнаружил, что шурупчик, заменяющий мушку, потерялся. Выходило, что я не могу сделать точный выстрел, а уйти незамеченным уже не получится. Молнией пронеслась мысль: «Лучше бы я на этот момент был цветком или птичкой, тогда медведь не обратил бы на меня внимание». Возбужденный зверь казался мне огромной мохнатой глыбой, против которой я выглядел маленьким и ничтожным. Вобрав полную грудь воздуха, затаив дыхание, я пытался унять сильную дрожь, овладевшую моим телом. И мне частично удалось унять, в себе страх. Преломив ружье, осторожно вынув патрон из ружья, вставил между пальцами левой руки. Охотничий нож, вынув из ножен, зажал зубами. Затем вглядываясь в отверстие ствола, навел на медведя. Сохраняя спокойствие, вставил патрон в патронник. Медведь, по всей вероятности, почувствовав человека, резко поднял голову, поднялся на задние лапы и, увидев меня, грозно зарычал. Я выстрелил. Облако дыма, вырвавшееся из ружья, на какое-то мгновение отделило нас словно стеной. Но этого мгновения мне было достаточно, чтобы вскочить на ноги и, перезарядив ружьё, приготовиться к очередному выстрелу. Медведь, вместо того, чтобы испугаться и убежать, метнулся в мою сторону. Так как мои патроны были заряжены дымным порохом, и вместо пыжа я использовал подшивку старых газет, то при каждом выстреле, помимо жакана, вместе с дымом из ствола вылетали бумажные клочья. Ветер относил их в сторону, и медведь прыгал не на меня, а на дым и газетные клочья. Так я сделал одиннадцать выстрелов. И только после двенадцатого – в голову, медведь упал к моим ногам. Отбросив ружьё, я ликовал, как дикарь, прыгая возле убитого медведя. Из медвежьих ребер я приготовил для ребят блюдо на ужин. Рецепт был предельно прост. В кастрюлю помимо воды и медвежьих ребер поместил стекло и варил в течение трех часов, затем обжарил на сковороде, с растительным маслом и сухим луком. Ребрышки получились нежные и ароматные. Куски стекла, хорошо промытые и ранее неоднократно прокипячённые, придают медвежьему мясу нежность и раскрывают вкусовой букет. Так удалось восстановить к себе уважение в немногочисленном коллективе.