Глава 26. Совершенно внезапно

Графство Menschliche Liebe. Два дня назад.

Вот уже второй час после пересечения границы Орлиной Свободы Хисторией и Райнером лил густой непроглядный дождь. Они были вынуждены пробираться сквозь него, укрытые накидками с капюшонами, чтобы успеть на ночлег в местной гостинице.

Райнер всегда старался ехать позади соратницы. Так ему было спокойней, что она у него на виду.
Казалось, ничего не предвещало беды, как лошадь Хистории совершенно внезапно споткнулась о едва заметный выступ в траве и кубарем повалилась вперёд, сбросив с себя хозяйку. На глазах у Райнера девушка вылетела из седла и, ударившись о землю, прокатилась по ней, несколько раз перевернувшись. Горло сдавило от ужаса, что Райнер не смог испустить ни звука, только поспешил остановить своего коня и спрыгнуть вниз почти на ходу.
Подбежав к напарнице, он ринулся к ней и упал на колени, в судорожной панике повторяя:

- Нет, нет… Нет, Хистория, нет, - осторожно прикоснувшись к Райс, в страхе навредить он попытался повернуть её лицом к себе и, уложив на спину, ощупал всё тело, в надежде, что ничего не сломано.
Обомлевший от безысходности и веры в лучшее, Браун обнял ладонями её голову и, несколько секунд молча глядя на испачканное грязью спокойное лицо с закрытыми глазами, поймал себя на страхе, что они уже никогда не откроются.
 
- Ты чего, Райнер, ты чего? Где это видано, чтобы ты сдался раньше времени? Сейчас мы возьмём тебя и пойдём в первый дом, где нам помогут, правда ведь, Хистория, душа моя? Свет мой. Ты ведь не бросишь меня, я знаю. Я знаю, - вытирая лицо девушки краем накидки, вслух бормотал юноша, безумными глазами взирая на то, как дождь смывает струйками воды остатки грязи.
Убедившись в отсутствии ощутимых серьёзных ран у Хистории, насколько это было возможно, а главное в том, что девушка жива, Райнер бережно взял её на руки и пошёл в направлении деревни, уже виднеющейся вдалеке. Благо кобылица Райс не пострадала и быстро поднялась на ноги, после чего лишь изрядно отряхнулась.
Свистнув, Райнер подал голос лошадям, которые незамедлительно пошли за ним, весь путь следуя позади, приспустив головы и притупленными взглядами озираясь перед собой.

Промокший до нитки, Райнер вскоре добрался до ближайшего к нему дома и, подойдя к забору, навлёк на себя внимание неприветливой собаки, охранявшей хижину. Недовольно прорычав, она едва высунулась из конуры и, громко залаяла, не взирая на доброжелательный спокойный голос незнакомца, безнадёжно пытающегося её словесно успокоить.
 
- Кто-нибудь! Помогите! – воскликнул Райнер, обречённо глядя то на окно дома, с тусклым жёлтым светом, то на обездвиженное тело Хистории в его руках.
Спустя несколько секунд, коротких, но мучительных, дверь едва отворилась, а из-за неё выглянул мужчина.

- Помогите, молю Вас! Моя соратница упала с лошади. Боюсь, как бы она не умерла. Я брежу… - дрожащим голосом договорив, Райнер  прижал девушку к себе и, губами коснувшись её головы, зажмурился, едва сдерживая слёзы, разрываемый душевной болью.
Недолго разглядывая неизвестного путника, домовладелец вышел во двор и поспешил к калитке, прежде накинув капюшон от накидки на голову. С шумом сняв засов, он открыл вход Райнеру, прежде подбежав к собаке, чтобы удержать за цепь. В попытках вырваться из оков ошейника и крепкой хватки хозяина, она безуспешно прыгала и отчаянно лаяла на юношу, тем временем спешно проскользнувшего мимо и скрывшегося за дверью, ведущей в дом.

    
 Внутри Райнера встретила женщина, лет шестидесяти на вид, которая ничего не говоря, успела только показать незваному гостю кровать, на которую он аккуратно опустил Хисторию и принялся снимать с неё сырую одежду. Подойдя, хозяйка дома отвлекла его:

- Оставь, я сделаю. Пока сам разденься. Я принесу чистую одежду, - нехотя уходя, Райнер обернулся не один раз, мучимый тревогой и плохим предчувствием, от которого он, как ни пытался, не мог избавиться.
В спешке раздев Хисторию, женщина осмотрела её с ног до головы и, поняв, что видимых повреждений нет, кроме ушибов и ссадин по местам, накрыла одеялом.

Не прошло и пяти минут, как Райнер вернулся к ним и, обречённо глядя, спросил женщину:

- Где находится лекарь? Я сейчас же поеду за ним.

- Он живёт за пять домов отсюда. Это недалеко… - почти договорила та, как дверь отворилась и в дом вошёл незнакомец с плетёным, похожим на небольшой сундук, ящиком в руках, которого пропустил вперёд хозяин дома.
Не обращая внимания на остальных, мужчина, оказавшийся местным лекарем, поспешил к лежанке, на которой была Хистория и, поставив ящик на стул рядом, достал из него маленькую глиняную бутылочку. Сняв пробку, он тут же поднёс её к лицу девушки и замер в ожидании хоть каких-то перемен её состояния.
По прошествии самого длинного из возможных промежутков времени ожидания в таких случаях, он плотно закрыл сосуд и, вернув на место, обратился к находящимся в комнате со словами:

-Выйдите, - мучимые беспокойством за жизнь девушки, все трое поспешили исполнить просьбу лекаря и удалились.


Присев на скрипучее кресло в углу комнаты, Райнер закрыл глаза и, прижав к ним ладони, облокотился о колени, тяжело вздохнув. Поначалу ничего не говоря, супруги смирно сели рядом на кровать, с состраданием глядя на юношу.
Немая мука, заразившая этих двоих, печалью отражалась в глазах, что они лишь изредка переглядывались, всё своё внимание посвящая воину, с виду почти потерявшему надежду.
Опомнившись от потрясения, Браун внезапно выпрямился, убрав руки с лица, и обречённо посмотрел на хозяев поместья:

- Спасибо, что пустили. Если она очнётся, мы вынуждены будем остаться на несколько дней… До тех пор, пока не встанет на ноги. Не переживайте, я щедро заплачу.

- Не думай об этом, сынок. Я принесу тебе поесть, - мягким голосом ответила женщина и, поднявшись с места, на миг коснулась плеча Райнера, в попытке немного утешить.



- Я держу тебя. Держу. Я чувствую, как жизнь возвращается к тебе. Ты не умрёшь, пока есть я. Не умрёшь. Спиритум Бладус… Спиритум Бладус… - сидя на коленях посреди комнаты в своём замке в панике молвила Имир, с залитым слезами лицом, вслух обращаясь к Хистории, словно та стояла перед ней.
Она твердила раз за разом одно и то же заклинание, мотаясь из стороны в сторону. Всё это колдунья исполняла в минуты, когда Райс находилась между жизнью и смертью, пока лекарь пытался найти причину её глубокого обморока.
Метнувшись вперёд, Имир коснулась лбом пола и, замерев на несколько минут, взвыла от переполнявшей всё её нутро энергии. Как только она почувствовала, что сила начала медленно покидать тело, девушка поднялась на ноги и подбежала к столу, на котором красовался полный свиной крови медный кубок.
Прильнув к нему губами, она спешно опустошила его до капли и, прикрывая рот ладонью, едва сдержала попытку желудка вернуть всё его содержимое обратно.
Обождав несколько секунд, она притихла на миг, закрыв глаза, что после, убедившись в успехе заклинания, устало опустилась на пол и расслабленно вытянулась на нём во весь рост.

Вытерев губы ладонью, тем самым невольно размазав остатки запрещённого напитка по щеке, она услышала, как дверь в её комнату отворилась.

- Госпожа моя! Что с Вами? – встревоженный голос Лотара пронзил тишину, нарушив покой, который едва заполонил всё существо Имир с осознанием её победы над смертью Райс.

- Умолкни, раб! Завтра после полудня придёшь. Покинь меня, - раздражённая беспокойством слуги, Имир прогнала его прочь, даже не взглянув в ответ.
Сбивчивое дыхание не позволяло ей говорить много, что она ограничилась короткими фразами, стараясь не тратить последние силы.
Пятясь назад, Лотар поклонился и, вынужденный уйти, закрыл за собой дверь, не прекращая взирать на хозяйку, без сил лежащую на полу.