Об осенней хандре

Историю о фее Малефисенте помните? У каждого злодея есть причина, чтобы стать злодеем. Хандра злодейкой в прямом смысле слова не была, но досаждала всем, кому могла, грустными мыслями, недосыпом и плохим настроением. А всё потому, что характер у неё такой был – занудный. Куталась Хандра в тёплую шерстяную шаль, молью траченную, шаркала своими резиновыми галошами, и в каждом из многочисленных карманов, прямо как у Вассермана, у неё лежало по большому скомканному носовому платку в клеточку.
Просыпалась Хандра поздно, вскакивала всклокоченная, сердитая на весь белый свет, пока закипал на плите старенький эмалированный чайник, смотрела в окно и начинала бубнить себе под нос о том, какая отвратительная сырость на дворе, какое мерзкое серое небо, затянутое тучами, как она не выспалась, как ей ничего делать не хочется. Бубнила, смотрела на снующих мимо пешеходов под цветными зонтами, в ярких резиновых сапожках, вполне себе довольных жизнью. И вредно ей было. Пила свой вторячок с сухариком вприкуску и шаркала по лестнице на улицу, пристраивалась у кого-нибудь за спиной и начинала потихоньку нашёптывать на ухо человеку всякие грустности-печалести. Походив в паре с Хандрой денёк-другой, человек сникал, и жизнь ему не мила становилась. А Хандре как-то легчало, ведь теперь не одной ей так грустно живётся, не так обидно. Через денёк-другой она переходила к кому-то другому, потом к третьему, так к началу ноября полгорода ходили грустные и унылые.
В один из особо пасмурных и дождливых дней вышла Хандра в поисках кого-то, кому можно настроение испортить, долго присматривалась, вглядываясь в лица. И тут на глаза ей девушка попалась, румяная, в оранжевом шарфе и шапке с помпоном, шла, разговаривая с кем-то по телефону, и улыбалась. Так широко улыбалась, что аж противно Хандре стало. Пошла Хандра за девушкой, стала ей на ушко нашёптывать о том, какая погода мерзкая, а девушка лишь поглубже шапку натянула, поплотнее в шарф укуталась и дальше идёт, рассказывая своему невидимому собеседнику о том, как хорошо, что наконец похолодало – появился повод надеть новые шарф и шапку, связанные бабушкой. Хандра ей про то, как надоел дождь – никуда не выйти, а девушка – о том, что, наконец, настало время домашних пирогов и ароматного чая. Хандра – что ничего не хочется делать, а девушка – что нашли с друзьями отличный фильм, который хотят посмотреть вечером вместе, а потом будут играть в настольные игры. Хандра – что постоянно хочется спать, а девушка – как уютно спится под стук дождя по карнизу. Утомилась Хандра, много сил потеряла, а у девушки настроение ничуть не поменялось.
Тут девушка трубку положила, задумалась на минутку и негромко так говорит: «Нет, хандра, не возьмёшь, мы тебя сочными мандаринками, свежезаваренным чайком с травами, посиделками с друзьями, яркими зонтами и шапками, люблю осень, любую люблю!»
Застыла от неожиданности Хандра, аж дыхание спёрло от обиды: «Чего это меня мандаринками?! Не надо меня шапками! Да я… Я сама себе чай заварю и пироги испеку!»
Побежала домой, закипятила чайничек, высушила, достала травок, заготовленных с лета, насыпала каждой по щепотке, кипяточком крутым залила, тесто замесила, пироги в духовку поставила, лимончик кружочками тоненькими нарезала, заменила шаль на новую, диковинными цветами расписанную, достала чайный сервиз фарфоровый, красный в белый горошек, и села чаёвничать. И так ей уютно стало и хорошо – на улице сыро и холодно, а дома сухо и тепло! И настроение как-то незаметно у Хандры улучшилось и больше не портилось, а если и вставала Хандра не с той ноги, то быстренько чайком отпаивалась. И осень такой унылой больше не казалась, а там и зима.