Пихта. Первые радость и беда. Из цикла Олькины ист

    На рыбалку собирались уже давно. Папа, сам любитель посидеть с удочкой, обещал взять с собой шестилетнюю Ольку. А с вечера наблюдала она за приготовлениями, суетилась, мешалась под ногами, выглядывая да выспрашивая - что и зачем. Спать улеглась, ещё и закат не зардел, долго крутилась, и забылась в беспокойном сне под долгий бой часов.   
    И не пришлось её  долго будить. Соскочила при первом зове, отхлебнув походя из чашки и прикусив хлеба, можжора. На рыбалку! Рано по траве на лугу роса холодит, обжигает маленькие ножки. Но весело, не совсем проснувшись, бежать рядом с папой. А он такой большой, с удочками и снастями – шаг его, и три Олькиных… Она знала уже, две реки текут рядом с посёлком и соединяются за лугом, там, куда так часто всматривалась из родного окна. Там в большую реку впадает река поменьше, у которой есть брод. Папа загибает штаны, берет Ольку на руки и не спеша, чуть покачиваясь, бредёт. Солнце уже поднимается, река бурлит у ног, словно лодка плывёт. И видно сверху сквозь прозрачную воду песочек и мелкие камушки, рыбешек разбегающихся в стороны. На другом берегу, цепляясь за отцовскую штанину, идёт Олька по тропинке между высоченной травы, между кустов и не видно её. А она засматривается, задрав голову, на играющие лучики солнца, перепрыгивающие с травинки на травинку, с листочка на листок. Запинается, бухается на коленки и будит своим громким голоском еще дремлющих пичуг. Поревела, и хватит – гладят по головке  дочурку отцовские руки.   
   Вот и место рыбалки, камешник. Папа разматывает удочки, достает стеклянные банки с черными крышками. Олька видела вчера, как он мастерил их – вырезал и сворачивал на конус, подбирал резинки, отрезанные от старой велосипедной камеры. А сейчас мнет хлеб, помещает внутрь банки, забредает в воду и ставит. На всю жизнь запомнила Олька этот первый урок – горлышком ставить против течения, если нужно закрепив веревкой к воткнутой в дно палке. Здесь, на камешнике, течение очень быстрое. И было ей задание – в воду не заходить, наблюдать за банками и ждать, когда рыба заберется в них. Уселась на камешке, ножки в воде, созерцает. С берега , через прозрачную воду видны стайки рыб суетящиеся над камнями. Наблюдать за ними одно удовольствие. Самые маленькие сентябрюхи, пузатые, серенькие, у некоторых есть яркие голубоватые плавнички с белой точкой. Пескари, ползком пробираются по дну, в пятнышках и с небольшими усиками…   
    День набирал обороты, солнце пекло, перебравшись в тень, под кустик, на мягких, пушистых лопухах задремала рыбачка. Пойманные на банки рыбки заполнили бидончик, папина крупная рыба плескалась в садке у берега. Клёв пропал, пора домой.               
    Возвращаясь к броду на противоположном крутом берегу, под церковью, суматоха. Громкие голоса, плачь,  машина «скорой» и воронок. Много людей. Беда случилась…  На следующий день Олькина группа детского сада, парами, вместе с воспитателями ходила прощаться с Мишкой. Утонул закадычный Олькин друг. Стояли вокруг его гробика зеленые с красными тряпичными цветами венки. Не улыбался, словно спал, весельчак Мишка. И чувствовался вокруг незнакомый, сладковатый запах. Запах незнакомого до сих пор дерева пихты. И осел в детской памяти, как запах горя и беды, знак печали и боли… 
     Так и сохранились неразрывно вместе две картинки детства – радость и беда, первая рыбалка с папой и смерть друга.