Погадай!

По Европе шагал победный май 1945-го года. Небольшой немецкий городишко уже месяц как был занят советскими войсками. Но на удивление местных бюргеров, русские вели себя не как орды диких монголов, как вколачивало им в головы министерство пропаганды, а как самая что ни на есть цивилизованная армия. Всесильный и всезнающий СМЕРШ зорко следил за моральным состоянием бойцов.
Отделению под командованием сержанта Николая Губанова повезло. Они заняли отличный, хоть и небольшой особнячок. Жители дома- две фрау-молодая и старая, вполне радушно уступили им три комнаты из четырёх, да ещё и подвал в придачу.
Когда Губанов с ефрейтором Незовибатько спустились туда, то восхищению бойцов не было предела. Всевозможные банки с вареньями и соленьями, колбаса ,ветчина, компоты.. А также целая батарея бутылок с чем- то призывно-бодрящим.
-Ефим, ты видел-обратился Губанов к ефрейтору , показывая на всё это великолепие-не лопнуть бы нам.
-та не лопнем-весело отозвался ефрейтор-обидно буде -немца перемогли, а от харчей его умрём?
Речь украинца Незовибатько, несмотря на учёбу в Москве, всё ещё изобиловала малоросийскими словами.
-только давай, на всякий пожарный случай, всю эту стеклянную артиллерию запрём вон в тот сундук, чтоб у наших архаровцев соблазна не было. И выдавать только перед ужином понемногу.
-так и зробим -отзвался Ефим и они начали перетаскивать бутылки в огромный кованый короб, стоящий тут же.
-но сегодня, думаю, за-ради новоселья, мы выпьем понемногу, а заодно познакомимся с хозяйками дома-продолжил Губанов, забирая несколько бутылок с собой.
К вечеру фрау Эльза-так звали пожилую немку, и фрау Урсула, так звали молодую, накрыли стол. Невзирая на их слабые протесты, Губанов, страшно коверкая немецкий, уговорил их посидеть с ними. Обе женщины смущённо улыбаясь смотрели на чужих солдат, которые, впрочем, не выказывали какой-либо агрессии. Напротив, они как только позволяли им их слабые знания языка, нахваливали еду, смеялись и весело, на все лады повторяли немкам-войне конец! Гитлер капут!
Рядовой Пеструхин знал немецкий лучше остальных и поэтому спросил, обращаясь к Урсуле.
-фрау, я давно изучаю историю средневековья и вижу, что в вашем доме множество книг по магии и колдовству. Неужели вы во всё это верите?
-это не я- потупилась Урсула, этим занимается моя бабушка. И она указала на фрау Эльзу.
Пеструхин, конечно бы, предпочёл чтобы колдуньей оказалась белокурая красавица Урсула, а не старая вешалка Эльза. Выглядела она, надо сказать как настоящая ведьма. Крючковатй нос седые, длинные волосы и пытливый, прнизывающий взгляд.
Но отделение Губанова, прошедшее огонь воду и медные трубы, трудно было чем-то напугать, и поэтому, когда Пеструхин перевёл им слова немки, все весело загалдели: -фрау Эльза, погадайте нам всем. Что нас ждёт в будущем. Наших детей, внуков.
-може даже в 21 век подивиться -засмеялся Ефим Незовибатько.
Эльза обвела сидящих за столом своим взглядом, от которого у солдат вылетели остатки хмеля и тихо заговорила дребезжащим голосом. Пеструхин едва успевал переводить.
-всё будет очень хорошо. Ваша могучая страна будет крепнуть и развиваться. У всех у вас родятся дети, будут внуки и правнуки В 21 веке они будут жить в мире , счастье и справедливости под мудрым руководством ваших вождей.
-навить як то нудно- рассмеялся Незовибатько
-а мне нравится -сказал Губанов- разве не за это мы воевали и товарищей наших хоронили?Ну, за Победу! За мир! -Николай поднял свой стакан.
-За Победу! За товарища Сталина! За мир! -тут же нестройно подхватили бойцы, чокаясь друг с другом и с немками.
Через несколько часов, когда солдаты уже крепко уснули, Урсула села на кровать к Эльзе.
-бабушка-тихо сказала она-зачем ты их обманула? Ведь их ждёт совсем другое будущее.
-а что я была должна сказать этим мужчинам?- так же тихо прошептала Эльза-что страна их погибнет, что все их идеалы будут разрушены и оплёваны, что их дети и внуки в звериной злобе будут убивать друг друга в 21 веке, а наша страна будет поставлять одним из них оружие? Я стара, но ещё хочу жить.
Урсула молча легла на свою кровать. В наступившей тишине звенели цикады, да колесо истории продолжало свой неспешный, бесшумный ход.