морская болезнь часть13

          Мне казалось, экспедиционное судно было очень маленьким и ненадёжным для океана. Даже когда мертвая зыбь, а на языке боцмана зыбайло, покоила на волнах, его словно ореховую скорлупу поднимало на самый гребень волны, опрокидывало набок и так с высоты трехэтажного дома мы скатывались вниз. Для меня это было ужасным наказанием. От морской болезни, подступавшей к горлу, я побледнел. Капитан, видя моё состояние, посоветовал спуститься в кубрик. Но я не смог там пробыть и нескольких минут. Ограниченное пространство, влажность сырой одежды, полумрак и сигаретный запах довели меня до крайности. Выбравшись на палубу, крепко ухватившись руками за фок-мачту, я отдал себя на истязание морской стихии. После очередной волны, захлестнувшей носовую часть и окатившей меня с ног до головы, я больше не мог владеть собой, сдался. И, когда казалось, что все внутренности готовы были расстаться с моим телом, я услышал голос капитана:– Студент, твоего щенка волной смыло в океан. Я посмотрел на полубак и, действительно, там было пусто. Даже подстилку унесло волной, а верёвка, к которой привязал щенка, свисала за борт. Рискуя тоже оказаться за бортом от порывов шквального ветра, держась руками за леера, я перебрался к веревке. Потянул, и, с радостью обнаружил привязанного к ней Тощего. Он не сорвался, а как тряпка полоскался за бортом. Вытащив перепуганного щенка, отвязав и, стряхнув с него воду, расстегнув ворот, я затолкал его под рубаху. Так же придерживаясь руками за леера, вернулся на прежнее место. Тем временем Анатолий прятался в рубке от волн и пронизывающе холодного ветра. Мужественно переживая шторм, стиснув зубы казалось, безразлично относился ко всему, что происходило в данный момент. Его взгляд был пустым, отстраненным. Он отрешенно смотрел в одну точку, а именно на меня, страдающего на палубе от холода и морской болезни. В этот момент я был самым беспомощным из всех живущих на Земле. Все о чем думал два года, что составляло всю мою жизнь, что наполняло всю мою душу, не оправдало моих ожиданий. В эти минуты, я испытывал горькое разочарование. Моя душа готова была убежать, вырваться на темную свободу, разрубив мою жизнь надвое, оставив страдать у рундука физическое тело. Казалось для меня не оставлено место в жизни, казалось, я умру здесь, как растение из теплицы. Чтобы спасти себя от дальнейшего посрамления перед своим другом и моряками, я вспомнил о Боге в надежде, что он поможет мне пережить морскую болезнь. Если миром управляет Бог, думал я, у Него можно попросить, благ душевных и телесных. К сожалению, моего страдальческого вида было недостаточно, чтобы Он обратил на меня внимание. Нужна молитва - выяснилось: я не знаю ни одной молитвы, с которой мог бы в этом случае обратиться к Нему. Этим временем, меня так окатило волной, что я вместе с Тощим чуть не вылетел за борт, в океан. И моя телесная организация, и физиологические функции, отбросив разум, стали принадлежать к животному миру, определяемому инстинктами и соответствующим поведением. У меня кружилась голова. Мысли вырисовывались образами и картинами с той же отчетливостью как во сне или в бреду. Я так же, как и Тощий, который находился у меня за пазухой, дрожал и был безволен. В этот момент я проживал жизнь Тощего, я перестал осознавать самого себя. Боцман, чтобы облегчить мои страдания, предложил съесть кусочек чёрного хлеба, щедро посыпанного солью. Это помогло, но ненадолго. Тогда подключился кок. В своих «закромах» он отыскал мятый солёный огурец, который, как мне показалось, был старше меня, и, подбадривая словами: «Студент, из тебя получится отличный моряк», прокуренными, жёлтыми от табачного дыма пальцами поднёс его к моим губам, заставил съесть. Не сомкнув глаз более суток, я ступил на песчаный и пустынный берег бухты Ольга.