предприниматель

    
 
               
 
       Слово в слово изначала я вам рассказывать буду о своей предприни¬мательской деятельности.
Егда жёнушка моя миленькая Миланья душу мою одушевлённую в Тунгуске возмущать стала.
- Люди, говорит, доброе творят, преуспевая в бизнесе, а ты, Мифодий, быдто отступник, прокажённый проказой, от богатства отворачи¬ваешься. Займись бизнесом, открой своё дело, ты же зубной техник – прибежище страждущих зубной болью.
Сотвори мне угодное, бабоблуд, а иначе будешь совестию угнетён за немощь свою! Тренируйся здесь, чтобы в городе мог иметь успех в бизнесе.
- Уж то баба и правду говорит, – умом своим думаю я. Дай, думаю, частную амбулаторию открою, себе прибыль, да и державой не отвер¬жен буду быдто немощный.
Утром пригвоздил на заборе объявление.
ОТКРЫВАЕТСЯ ЧАСТНАЯ АМБУЛАТОРИЯ. И название приду¬мал, латинское написал. АМВULATORHJSMIFODIIISTUNGUSCI
Григорий вечером возьми да приедь ко мне. Я только с рыбалки притащився: три дня не брился, голова не причёсана, волосы взлохмаче¬ны. И мой дух пытливый спрашивает:
- Милостивый Григорий, с чем пожаловал?
Он же, вошедши, переминается с ноги на ногу и празднословит:
- Груня моя в лодке лежит бесчувственная, думал, у неё живот для роскоши растёт, а она возьми да понеси ребёночка. Дома на меня такое извержение напустила! Вези, говорит, к Мифодию. Рожать у него буду в амбулатории. Хочу, чтобы дитё родилось культурно, как у людей. Вези сейчас же, ино невозможное дело терпеть, горит в утробе моей, яко пламя палит. Я же ей говорю, что Мифодя зубы выдёргивает, а не детей, а она, слышавши не слышит, душу мою возмущает.
- Ты, говорит, кланяйся и денег ему посули, и заплачь, если надо. Я же стояще у двери, с изумлением его слушавше, недоумеваю. Что же делать, братия моя любимая, доброе дело содеять надобе, да не могу – не мой профиль рожениц принимать.
А Григорий тем временем Груню на руках принёс, в зубном кабине¬те на топчан уложил.
- Ну, друже, говорит, на тя надеюся, не подведи, дочь мне нужна. Сказавши, сам рыбачить уехал на лодке. Где же его тёмной душе было знать, что ни в последние минуты определяется пол новорожден¬ного. А от того, как вы в той вечер утрудилися, долго ли в чувства не восхотели прити.
Я же подошед к Груне, и мнится мне, что она дышать перестала. Уж-то я варвар или скиф? Помочь ей решил в чувства свои прийти и наклонився близко к ней. Она же, открыв очи, подумав на мя, быдто пред ней беси вочеловечился из ада сошедший имать её душу, ухватя руками мою харю, завопила. Тут у ней и роды начались.
Я сначала подумав имать её руки и связать как злодею, а после рас¬чухал, что чужая баба, лукавые помыслы отогнал. Не блудить же чу¬жую бабу собрался. Кой-что разумев и подумав.
- Помилуй, говорю, Груня, твоими ногтями надолго моя харя расте¬сана будет, отпусти мя, хватит мучить человека доброва.
Она к этому времени сына родить успела. Тут и милость, и прочая добродетель и иное приличие овладели ею. Отпустив мою харю, яко бешаного пса мя из кабинета выгнала.
Стою на улице, умом своим разсуждаю: чюдные человецы бабы. Они же в чувства свои как не восхотят прийти в той час – ничего с ними не поделаешь, хоть убей. Сама рвалась ко мне рожать, а сейчас велит меня в землю бросить.
Тут Григорий появился. Исперва улыбается мне нарочито громко, дарит двухпудового осетра, а как правду чаял, что сын родился, сразу сник. Шептанием говорить стал.
- Я ж тебя как человека просил, девку надо, куда девать мне седьмо¬го пацана. Я думал, Груня твою харю увидев, устрашится и про мужи¬ков думать перестанет, со страху-то и девку принесёт. Ох, и сердитый же был миленький. Ссорясь со мною, в сердцах на¬пал на меня, кулаком в глаз ударил. Груню с чадом в лодку унёс и осет¬ра отобрал.
Увы, горе часу тому, стою, пятак холодный к глазу прикладываю да сукровицу с растесанной хари платочком вытираю.
Подходит ко мне в камуфляжной форме Гошка из соседнего поселе¬ния, недавно из тюрьмы освободился. На меня что-то роптит, а понять не могу, чего хочет.
Ащё повелевает платить ему. Крышей, говорит, твоей буду, заступле¬нием от злодеев. Видишь ли, говорю ему, дуруешь, плут, отметайся в своё поселение.
- Нехорошо, не ладно, Мифодий, мыслишь, помощь тебе хотел пред¬ложить, а ты отказываешься.
- Тогда, говорит, я – налоговый инспектор, плати налог за роды. Есть бо правило, по которым подобает благочестным человецам пла¬тить налог с прибыли.
Я отвещал:
- Зловредный мужик Гришка с женой и чадом утекал не расплатився, абадон получився. Ащё никакой ты не инспектор – печати у тебя нет.
- Ну ты зря, Мифодий, обижаешь меня, печать всегда при мне. По¬слюнявил он кулак и второй глаз мне запечатал кулаком, тать окаянная, мою душу одушевлённую обидел.
Разумев же своё невежество, он злословие угодное диаволу сотво¬рил и ушёл.
Я же ныне хощу умом своим недостойным не забвению предать на¬чатое дело малого бизнеса.
А ум мой управив, утвердив сердце моё, приготовитися на творение добрых дел. Такоже хощу через книжное чтение, черпающее глубину разума от источника словес, познать тонкости предпринимательской деятельности. Ащё хощу быть просвещённым причастником со всеми избранными в творении новой страны.
Ащё уразумевай, други мои предприниматели малого бизнеса, что я скажу, мужайтеся, утверждайтеся, живите понимающе. Умом своим рассуждаю, главное в нашем бизнесе на абадон не попасться. Это гово¬рю я, Мифодий из Тунгуски. Кто за бизнес иди на ны