И придёт Бог. Скэрнуит

   Меня зовут Кларисса Хиберда, и пишу я эту часть «Хроник» потому, что мне, благодаря моему божественному статусу, удалось стать свидетелем и даже участником событий, произошедших за гранью человеческого мира.
   После избавления от Керибера Затти энергоуровень Творца Мироздания практически пришёл в норму, однако я видела, что его по-прежнему что-то тревожит, да так сильно, что ни на секунду не позволяет расслабиться. Наверное, это наблюдение могло бы показаться весьма странным по отношению к человеку, который с двухсот грамм молнитского спирта расслаблялся так, что двух слов связать не мог – но я знала Винса довольно близко, и обмануть меня его состоянием было сложно. 
     К тому же, в последнее время я постоянно возвращалась к мыслям о конфликте его сущностей, этой неразрешимой дилемме, причиной которой была сама личность Хозяина Треугольника – и, в итоге, я пришла к довольно-таки страшному выводу, о котором просто невозможно было умолчать. Знал Винс об этом или нет, но предупредить его было необходимо!
    Приняв решение, я вышла с Хиберды в Разрушенный Город, который в последнее время стал для меня любимым и почти родным; в этот удивительный мир дождя и сумеречного полусвета, фактурно играющего на контурах крыш, на блестящих, мокрых деревьях, и даже, кажется, на самих пространственных плоскостях, навечно зависших между смертью и воскрешением. Погода была вполне сносная, и некоторое время я просто бродила по улицам, собираясь с мыслями, ибо я, честно говоря, даже не знала, как начать столь сложный разговор – но потом Город сам привёл меня к дверям Маркиной забегаловки. Он словно сказал мне «пора» - и мне не пришло в голову его ослушаться.
    Зайдя внутрь, я поздоровалась с Иштар и ещё с какими-то смутно знакомыми местными ребятами, заглянула на кухню - и с немалым, надо сказать, облегчением увидела, что Винс не валяется в своём любимом углу в обнимку с бутылкой, а, как ни в чём не бывало, вытирает шваброй пол. Был конец рабочего дня, и Лек с Айэном отдыхали, попивая кофе.
- Привет, народ. Что, перерыв? – как можно беззаботнее спросила я.
- Ага. Привет, Клэр, - улыбнулся Айэн.
- Поздно уже, еду почти не заказывают, - ответил Лек.
    Винс обернулся ко мне, и, кажется, тоже хотел улыбнуться, но на мгновение раньше успел увидеть мои глаза – и улыбка не получилась.
- Что-то случилось, Клэр? – озабоченно спросил он, одновременно отводя с лица волосы и потирая шрам над бровью.
- Нет… Пока… - немного растерялась я от его бесцеремонной проницательности. – Просто мне надо с тобой поговорить.
    Айэн и Лек недоумённо переглянулись.
- Что за секреты?
- Не секреты, нет, - поспешно ответила я. – Просто я пока ещё не знаю, насколько это важно, и… Это очень личное. Отпустите Винса, вам всё равно делать нечего, справитесь как-нибудь.
- Да никто его не держит, - отмахнулся Айэн, встал и, хлопнув Винса по плечу, взял у него швабру. – Иди, общайся. Только не пей много, нам скоро домой.
    Хозяин Треугольника бросил на него странный, ничего не обещающий взгляд, и молча вышел; я последовала за ним, и увидела, как он быстро удаляется своей шаткой походкой по коридору в сторону чёрного хода, словно бы безотчётно не желая, чтобы я его догнала.
    Это смутило меня окончательно, и я, выходя на крыльцо, уже снова не знала, с чего начать разговор – но Винс неожиданно избавил меня от неловкости, потому что заговорил первым.
- Что, Клэр, ты опять что-то во мне такое увидела, чего я и сам не знаю? – спросил он с грустной усмешкой, вытаскивая из кармана джинсов фляжку симпэйна и садясь на ступеньку.
- Типа того, - вздохнула я, присаживаясь с ним рядом. – То есть, не увидела, а просто подумала. Помнишь, я тебе говорила, что, по идее, Рыцарь и Разрушитель не могут помогать тебе и принимать за тебя решения?
- Ну, конечно, Клэр, они не могут и не должны… - Винс, не глядя на меня, приложился к фляжке и сделал пару глотков. – Но это уже так давно продолжается… И, если говорить начистоту – они ведь на самом деле неоднократно меня спасали… Нас всех спасали, Клэр…
- Это иллюзия, и ты не хуже меня это знаешь. Если бы они тебя постоянно не спасали, никакой Затти не смог бы тебя использовать.
   Винсент прислонился головой к решётчатой балюстраде крыльца и надолго замолчал, рассматривая дождь. Наверное, он даже не думал над моими словами, а просто прислушивался к своим ощущениям, к тому, как алкоголь понемногу «выравнивает» его непривычно-трезвое состояние, примиряет с жизнью…
    А потом он спросил:
- Так значит, ты боишься, что меня может использовать кто-то ещё?
- Ну, как минимум.
- «Как минимум?» - Творец Мироздания повернулся и пристально уставился мне в глаза. – Ты уж давай, договаривай… Выкладывай всю программу, так сказать…
    Я покачала головой, собралась с силами и выложила:
- Я боюсь, что если ты ещё раз серьёзно вляпаешься, к тебе на помощь придёт твоя четвёртая составляющая – и вот тогда нам всем точно настанет крышка.
    Винс, который как раз в этот момент собирался глотнуть ещё симпэйна, так и замер, не донеся фляжку до рта.
- Ээээ… Нууу… - нерешительно протянул он, явно не зная, что возразить. – Ты что, боишься Бога во мне?
- В тебе – нет, а вот вне тебя…
- Но почему?
- Мирра сказала, что Бог гораздо опаснее Рыцаря и даже Разрушителя, потому что у вас с ним разное понимание концепции Мироздания, и если он освободится, то погрузит всё в хаос.
- Ну, наверное, это правда… - пожал плечами Винсент. – Бог, действительно, уверен, что знает, как лучше, и в мире действительно, мало вещей страшнее этой, но… Клэр, с чего ты взяла, что Бог вообще будет помогать мне? Он же меня ненавидит!
- Вот именно поэтому, Винс. Он же всю твою Вечность просто выжидает момента, когда ты ослабеешь настолько, что ему придётся вмешаться!
- И что, ты думаешь, этот момент близок? – с обречённой, почти  абсолютной верой в мои слова спросил он – и мне стало крайне неуютно.
- Прости, пожалуйста, Винс, - тихонько проговорила я. – Зря я это всё…
- Да что ты, Клэр! – встрепенулся он, усилием воли вырываясь из депрессивной покорности судьбе. - Ты просто молодец, что напомнила мне, в какой я, на самом деле, заднице! Я не имею права об этом забывать… Ну, то есть… Я знаю, что должен как-то постараться не давать воли своим сущностям… Но…
   Тут он сбился, запутался – и рука с фляжкой машинально снова потянулась ко рту. Я вздохнула, мягко взяла его за запястье и сказала:
- Ну, вот опять ты говоришь одно, а делаешь другое, Винс! Как ты можешь взять в свои руки баланс сущностей, если ты даже себя не можешь взять в руки?
- Это не одно и то же, Клэр… - покачал головой он, и так удивлённо на меня посмотрел, что я сразу же разжала пальцы: вообще-то, не в моих привычках было применять к нему силу, даже когда он целенаправленно напивался.
- В каком смысле, не одно и то же? - спросила я. - Ведь ты же сам говорил, что твои сущности и ты – единое существо.
- Да. И именно поэтому они нормально функционируют, даже когда я ни на что не способен… Пойми, Клэр, вмешательство, которого ты так боишься, может произойти только в экстремальной ситуации, угрожающей Мирозданию. А то, что я алкаш… Это, конечно, беда - но не катастрофа... Я же всегда таким был…
    Тут настала моя очередь не на шутку задуматься. Притом, что я знала Винса довольно хорошо, я всё-таки знала его не очень-то долго, в сравнении с его невменяемой Вечностью, и поэтому, возможно, и впрямь, не могла об этом судить. Я мысленно махнула рукой, и спросила прямо:
- Ну, ладно, Винс, если с твоими сущностями всё нормально, скажи прямо, что тебя беспокоит?
- Меня? Н-ничего… – ответил он, однако действия его при этом полностью противоречили словам, ибо Винс слегка вздрогнул, отвёл глаза и, достав из нагрудного кармана рубашки мятую сигарету, принялся чиркать перед лицом плохо работающей зажигалкой.
- Так я тебе и поверила!
- Клэр… Ну… На самом деле… - тут он наконец-то прикурил, глубоко затянулся и признался:
- Лимми в последнее время ведёт себя так, словно что-то недоброе задумал…
- Лимми?! – изумилась я. – И ты из-за этого так переживаешь?
- А что удивительного? Не из-за Бога же переживать, в самом-то деле…       
- Так спроси у Лимми, что происходит, делов-то!
- Спрашивал… - Винс болезненно скривился и выпил ещё.
    Я видела, что ему очень не хочется говорить на эту тему, и никак не могла понять, почему. В конце концов, Лим Лане был самым близким, можно даже сказать, родным для Винса человеком – так какие у него могли быть секреты?
- Думаешь, он опять с наркотой экспериментирует?
- Нет… Точно нет… Это бы я заметил, не впервой…
- Тогда что?
- Понятия не имею… В этом же весь Лимми, Клэр… Когда его надо спасать, так он - сама откровенность, а когда он какими-то своими научными делами занимается – так я, наверное, недостаточно образован, чтобы меня в эти дела посвящать…
- Это неправда, Винс, - с полнейшей уверенностью возразила я. – Уж кто-кто, а Лимми вряд ли считает тебя недостойным. Знаешь, давай, я с ним поговорю. Может быть, я добьюсь ответа.

***
    Однако моему разговору с Лане так и не суждено было состояться, ибо, не прошло и суток, как на Хиэйри начался очередной апокалипсис – и, как вы понимаете, не без помощи неугомонного Властителя. Впрочем, даже если бы мне удалось поговорить с ним, это вряд ли бы что-то изменило, потому что Лим к тому времени давно уже построил Пирамиду-дубль, и всё, что ему оставалось – это, фактически, нажать несколько кнопок на Экране, чтобы пустить через неё весь хиэйрианский энергопоток.
   Зачем он это сделал, никто так толком и не понял. Когда всё закончилось, Лим говорил много слов на тему «упрощения энергобаланса», «частичной разгрузки Экрана», и даже «естественной саморегуляции Хиэйри», которая, якобы, должна была наладиться при помощи новой Пирамиды – но мне всё равно кажется, что главным мотивом гениального конструктора было, всё-таки, желание оправдаться перед Винсом за разрушение той, первой Пирамиды.
   Однако, как бы там ни было, а в тот миг, когда Лим, в обгоревшей одежде и с безумными глазами, ввалился через портал в мансарду и заорал, перекрывая треск рвущегося пространства:
- Помоги, Винс!!! – Творцу Мироздания не пришло в голову выяснять, что да как.
    На волне адреналина выбравшись из пьяной дремоты, он вскочил с кровати, чуть не упал – а в следующую секунду я подхватила его под мышки, да так и шагнула вместе с ним на Хиэйри, не успев даже толком понять, как меня угораздило оказаться в самой гуще событий.
    Мы вывалились из портала на полигоне, том самом, на который Разрушитель недавно эвакуировал Марку: всё-таки, Лим не был идиотом, и свой рисковый эксперимент устроил не у себя дома и не в городе, среди людей.
    Пространство, в прямом смысле слова, расползалось по швам, разрывы были везде, под ногами, над головой, по бокам; казалось, у Хиэйри уже вообще не было ни земли, ни неба, только эти проклятые разрывы – края огненные, а внутри – пусто, ужасающе пусто, ни цвета, ни света, вообще ничего… И прямо перед нами, квинтэссенцией кошмара Творца, висело, словно в невесомости, медленно поворачивающееся, дрожащее от перегрузки гигантское кристаллическое пирамидальное сооружение размером с пятиэтажный дом, сложенное из цельных плит «стекла Хора».
    Двигаясь, оно хрустело, как крошащийся лёд, и одновременно гудело на такой низкой частоте, что у меня моментально заболели уши, а ещё от него исходило такое нереально-ультрамариновое сияние, что даже человеку непосвящённому становилось ясно: сейчас рванёт, да так, что не только Хиэйри – полвселенной на лоскуты разлетится.
- Клэр, беги отсюда! – крикнул Винс, только сейчас сообразивший, что я его до сих пор держу.
    Он вывернулся из моих рук, вцепился в плечо Лане и, подтолкнув его в сторону чудовищного сооружения, скомандовал:
- Вперёд!!!
- Да ты что, Винс! – попытался было воспротивиться тот, но Творец Мироздания был непреклонен:
- Помрём вместе, придурок!!! Шевелись!!!
     Лане понял, что отступать некуда, и, покрепче ухватив Винса под локоть, шагнул вместе с ним к Пирамиде.
     Они перешагнули пару пространственных разрывов – и, едва расстояние между ними и неминуемой гибелью достаточно сократилось, рядом возникли две нематериальных фигуры: невероятный Рыцарь Табу и не менее невероятный Разрушитель, который, на сей раз, держал в поднятых над головой руках не привычные факела, а нечто вроде огромной катушки кабеля. Рыцарь протянул Винсенту руку, и Лане, отшатнувшись от них, бросился бежать обратно, ко мне, перепрыгивая через значительно расширившиеся разрывы.
    Когда он добежал, троица Творцов уже превратилась в единый огненный поток, который, извиваясь, носился вокруг Пирамиды, а вслед за ним летела, разматываясь, та самая загадочная катушка, которую воплотил вместе с собой из небытия Разрушитель.
- Бежим отсюда, Клэр!!! – в панике завопил Лане, хватая меня за плечи и толкая в портал – однако я воспротивилась.
- Да ты что, Лимми! Капитан покидает корабль последним, разве не так?!
- Щора миэри, Кларисса! Что ты несёшь?!! Хиэйри, возможно, и не погибнет – а вот если погибну я, его некому будет восстанавливать!!! Бежим!!!
    Тут я поняла, что он прав – но было поздно, ибо ровно в эту минуту портал за нашей спиной захлопнулся с таким звуком, который на мгновение перекрыл даже гудение Пирамиды, а обернувшись, мы увидели, что один из пространственных разрывов прошёл ровнёхонько там, где было экранное окно. 
    Я ахнула, Лим заковыристо выругался, словно призывал на помощь всех демонов Малинтериума - а Творец Мироздания, тем временем, продолжал обматывать Пирамиду тем, что было на катушке, и, одновременно с увеличением количества слоёв, становилось заметно, что это не кабель, не трос, а что-то вроде тончайшей, серебряной цепочки. Она казалась совершенно нематериальной, но на деле была прочной, как… Ну, например, как сама ткань Мироздания, не подверженная энергетическому истощению. И поведение Пирамиды лучше всего подтверждало эту прочность, ибо титаническое сооружение, опутанное серебряной сетью, мало-помалу замедляло своё движение, до тех пор, пока не остановилось совсем.
    Я почувствовала, как Лим схватил меня за руку, и услышала, как он потрясённо прошептал мне в самое ухо:
- Кажется, мы выживем, Клэр… - однако нам обоим было понятно, что это ещё далеко не конец.
    Огненный поток, закончив свою работу, растянулся, словно лента, и, опоясав Пирамиду пылающим кольцом, выпустил некоторое количество протуберанцев, которые одновременно вцепились в созданную ими сеть и потянули всю конструкцию вверх.
- Давай, Винс! – не сдержавшись, выкрикнул Лим. – Нужно только одно движение!
    И казалось, что ему, действительно, нужно было всего лишь одно движение, один рывок, чтобы начать межпространственный переход и вытащить Пирамиду с Хиэйри в Беловременье - но, увы: несмотря на все усилия объединённого Творца, громадина не сдвинулась ни на сантиметр.
     Мы с Лимом просто окаменели от напряжения, почти перестали дышать - и тут произошло то, чего я больше всего опасалась, а именно: явился Бог!
    Сверхъестественно прекрасный, окружённый ореолом лаунитового свечения, облачённый в какую-то невероятную тогу из серебряной парчи, он имел очертания человека, и даже, наверное, являлся, как и другие сущности, внешней копией Винса, но на самом деле, не имел с ним ничего общего - и даже более того! В сравнении с этим существом, кажется, даже сам Разрушитель был Созидателем, ибо от одного только появления Бога несчастный, потрёпанный Хиэйри весьма ощутимо встряхнуло, и все разрывы буквально на глазах поползли вширь.      
    Я мельком покосилась на Лане, и ничуть не удивилась тому, что он находился на грани обморока; гораздо удивительнее для меня было моё собственное спокойствие в подобной ситуации. Я обняла Лима одной рукой за плечи, слегка прижала к себе – и продолжила наблюдать за тем, как огненное кольцо Творца снова рассыпалось на троих существ, и между ними и Богом завязался диалог примерно такого содержания:
   Бог: - Смиритесь! Примите мою помощь! Вы не справитесь!
   Разрушитель: - Проваливай в Пустоту!
   Рыцарь: - Он прав! Не вмешивайся!
   Бог: - Хиэйри сейчас развалится! Не время препираться!
   Разрушитель: - Проваливай, я сказал!
   Рыцарь: - Если мы объединимся, развалится всё Мироздание!
   Бог: - Вы готовы пожертвовать Хиэйри ради Мироздания?!
   Винсент: - Нет! Рыцарь, прошу тебя! Разрушитель, умоляю! Это же на одну секунду!   
   Рыцарь: - Ты уверен?
   Винсент: - У Бога спроси!
   Рыцарь: - Я спрашиваю у тебя!!!
   Разрушитель: - Бог пришёл навсегда!
   Бог: - Я пришёл навсегда!
   Винсент: - Нет! Не навсегда! Я уверен!
   Рыцарь: - Слово сказано! Скэрнуит истимайя!
   После произнесения этой формулы малинтокода четвёрка снова обратилась в энергопоток – только теперь это был поистине Поток Потоков: оранжево-бордовый, пронизанный голубыми искрами, он рванулся к Пирамиде, в одно мгновение снова опоясал её и дёрнул вверх с такой силой, что она взлетела сразу на десяток метров – и… Исчезла, как не бывало, вместе со страшным Скэрнуитом Творцов.
    Стало тихо. Я ненадолго оглохла, опешила – зато Лим Лане, как ни странно, мгновенно ожил. За долю секунды сориентировавшись в сложившейся ситуации, он отстранился от меня, одним прыжком достиг ближайшего разрыва в пространственной ткани, резко растопырил руки, и по его пальцам побежали искры. Затем он резко свёл ладони вместе и тут же развернул их вперёд, направив, таким образом, искры в самый центр разрыва; там что-то зашипело, словно горящая пластмасса, белым светом Пустоты плеснуло на края энергетической раны мира – и практически сразу застыло, образовав на её месте дрожащую, зеркальную плёнку. Мир отразился в ней – и, что самое невероятное, с обратной стороны он тоже отразился, то есть, разрыв перестал быть порталом в никуда, а стал… Ну, чем-то вроде вертикально стоящей лужи воды.
    Я не удержалась, и зааплодировала, ибо Лане, на поверку, оказался просто фантастическим демиургом! Не знаю, хватило бы сил, например, у меня, чтобы справиться с такой задачей – впрочем, я бы, как и любой другой, предпочла бы вообще не попадать в подобную ситуацию.
- Лимми, ты – гений, - сказала я – и это были первые слова, казалось, за целую Вечность.
- Я знаю… - севшим от напряжения, чужим голосом ответил Властитель Хиэйри. – Но меня на всё не хватит… И до неба мне не добраться… Мне нужна помощь…   
- Кто тебе нужен?
- Наши нужны… Молнитцы…
- Клэйтэры?
- Да нет, зачем Клэйтэры? Они пусть своим миром занимаются… Мои энергеты, из Кэрду… И Аллирия… И Доэйли, конечно…
- Я позову!
- А ты сможешь пройти через такое нестабильное пространство? – Лим вскинул на меня встревоженный взгляд, и я поспешила его утешить:
- Смогу, конечно. Я же богиня!
- Ну, раз так – буду премного благодарен, - Лане по-молнитски поклонился, прижав руку к груди – а когда поднял голову, я с изумлением заметила, что он улыбается, несмотря на всю тяжесть энергозатрат и страшнейшую вину за произошедшее.
    И в этот момент я поняла, что он справится, возьмёт ситуацию под контроль и даже научит простых энергетов управляться с энергией Хиэйри, ибо сейчас для него снова не было ничего невозможного: он снова был живой, а не мёртвой легендой. Поэтому я кивнула ему, развернулась, чтобы идти – и уже почти войдя в переход, услышала вслед:
- И попроси у Лорна его Сфинксов, хоть на денёк!      
            
***
    Все пожелания Лима я выполнила меньше, чем за полчаса, потому что сначала я добралась до Доэйли и Лири, сообщила, что опасность миновала, и что Лиму нужны молнитцы и Сфинксы, а поскольку пространство нестабильно, то перед тем, как открывать порталы нужно всё хорошенько проанализировать. Урсинит сел к Экрану, несколько минут исследовал хиэйрианские уровни, а затем связался с молнитским Клэйтэром Латисом, и они, в два Экрана, организовали хитрую портальную цепочку для переправки на Полигон всех необходимых существ. 
    Спасение Хиэйри было обеспечено – однако для Мироздания это было сейчас далеко не главной задачей; да что там, на фоне образования проклятого Скэрнуита всё казалось неважным и несущественным! В тревожных раздумьях я вернулась к себе, на Хиберду, проверила, нормально ли циркулирует энергия, поговорила с собой - энергоцентром, убедилась, что у меня, пока что, всё в порядке – и отправилась в Треугольник.
    Я питала слабенькую надежду на то, что мой любимый Творец всё-таки не просто так, в порыве отчаяния, пообещал Рыцарю обратное разделение сущностей, и что был у Винса какой-то свой, никому неведомый, козырь, благодаря которому Бог должен был отречься от своих амбициозных планов – но…
    Конечно же, это оказалось не так. В Треугольнике Винса не было, это я поняла сразу: как сказали бы местные, «Обитаемое сообщило»; кроме того, оно вполне явственно сообщило мне ещё и о том, что конец света уже начался. Ветер был таким сильным, что срывал с крыш жестяные листы; на Стиксе разыгрался настоящий шторм, и волны легко переливались через края гранитных набережных; ливень настолько безжалостно лупил по стенам, что с карнизов особо ветхих зданий падали кирпичи – а с неба, несмотря на стихийное бедствие, на меня таращились сразу четыре луны!
   Это было чересчур даже для такого места, как Треугольник – и я бросилась искать Айэна, Второго Хозяина и главного специалиста по здешнему энергобалансу. Он имел обыкновение большую часть времени проводить на работе, и я, конечно, первым делом навестила Марку - однако и она, и остальные только руками разводили, мол, Айэн как сквозь землю провалился, всё летит к чертям, а тут даже посуду помыть некому…
    Тогда я выманила на заднее крыльцо повара Лека и в упор спросила:
- Где Иштар? Только не говори, что она тоже исчезла!
- Да нет, просто сегодня не её смена… - старательно отводя глаза, ответил тот.
- Причём тут смена? Будто в чужую смену конец Мироздания наступить не может! Где она?
- Она просила не говорить.
    Я вздохнула.
- Слушай, Лек, что за тайна такая? Скажи прямо!
- Ну, Иштар просто пошла в Храм Мёртвых - а она очень не любит, когда её отвлекают.
- Да ты хоть знаешь, что происходит?! – вышла из себя я. – Винсент объединил четыре составляющих Хаоса! И что, у Иштар есть дела поважнее?! Да ну!
    Последние слова я выкрикнула уже на бегу, и со всех ног рванула в Храм. Разрушенный Город летел навстречу, обтекал со всех сторон, однако ничуть не задерживал меня, и даже ливень, казалось, немного поутих, так что я достигла своей цели за считанные десять минут.
    Впрочем, мне даже эти минуты показались часами, так что наш разговор с Иштар я сократила до минимума – и, к счастью, она не стала от меня ничего скрывать.
- Айэн на Зиккурате, - призналась она. - Он, конечно, не знает, что, на самом деле, учудил Винсент, но примерно в тот момент, когда это произошло, он что-то почувствовал, и… Его словно подменили, Клэр! Я никогда его таким не видела! Как будто на него одним махом вся тяжесть Мироздания свалилась! Как будто - раз! - и он Хозяин Треугольника…
- Но он же и до этого был…
- Нет, Клэр. До этого он был Вторым. Человеком был, понимаешь? И вдруг стал богом…
    Она говорила всё это с таким обречённым лицом, словно и в ней что-то изменилось, надорвалось в один момент – поэтому я просто не смогла усомниться в её словах; к тому же, они полностью подтверждали все самые худшие мои предположения. Винсента Табу больше не было, был Айэн Файрин, Хозяин Треугольника – и всемогущий, бесчеловечный Скэрнуит Хаоса.
    Я упала духом, и некоторое время мы с Иштар сидели, молча слушая, как звенит своими гранями кристаллический алтарь под потолком Храма, как гремит жесть на крыше да шумит обезумевшая стихия снаружи.
   Потом Лайка-призрак заварил нам чаю с хиссом, я сделала несколько глотков – и тут мне пришла в голову светлая мысль, которая, возможно, была самой важной на данный момент.
- Иштар! – воскликнула я так неожиданно, что девушка едва не подпрыгнула. – Слушай, а ведь если Айэн теперь Хозяин Треугольника, значит, он имеет доступ в Мастерскую Мироздания!
- В Мастерскую? – недоумённо переспросила Иштар. – Ну, теоретически, да… И что с того?
- А то, что в Мастерской возможно всё! Она ведь – сама суть Творения, и туда можно вызывать любые сущности, в том числе, отделяя их друг от друга, отделяя от тел и волн!
- Ты что, думаешь, что Айэн смог бы вызвать в Мастерскую Скэрнуит и разделить его?!
- Например, да.
- И что он будет с ними со всеми делать? Думаешь, он просто скажет Богу «изыди» и он исчезнет?   
- Нет, конечно. Но я знаю того, кто вполне может так поступить.
- Да?
- Да. Это - Мирра Табу.
- Брось, Клэр, не миф ли она вообще?
- Не миф! Винс как-то рассказывал мне, что, когда у него были огромные проблемы с материальностью, Лим создал специальный саркофаг, чтобы сущности Творца Мироздания могли разобраться друг с другом. Так вот, тогда Бог вообще хотел тогда отделаться от материального воплощения – но Мирра пришла и убедила его сохранить Винсу жизнь!
- Да, я слышала эту историю, - задумчиво проговорила Иштар. – Но тогда ведь речь не шла о Скэрнуите…
- Ещё как шла! После смерти Винса сущности в любом случае объединились бы!
- Точно! - спохватилась Иштар, и глаза её загорелись надеждой. – Слушай, ты должна немедленно пойти на Зиккурат! Людям на вершину доступа нет, многие ходили и не дошли – но ты же богиня! Найди Айэна, Клэр!    
- Разумеется! – я вскочила и устремилась к двери. – Сделаю всё, что смогу! Ещё не всё потеряно!
    Мне снова пришлось выскакивать под дождь, притом, что я и так была мокрая до нитки - однако я не чувствовала ни холода, ни усталости: моя материальная аватара явно сдалась под натиском живущей в ней богини, для которой ничто, кроме цели, не имело значения.
   Целью же моей был так называемый Зиккурат, который, наряду с Пепелищем и Храмом Мёртвых, был одним из самых значимых мест в Треугольнике. Внешне он был просто огромным, кирпичным, неоштукатуренным зданием, построенным в форме ступенчатой пирамиды, основание которой занимало пять высоченных этажей, а выше начиналась, собственно, башня, уступами поднимающаяся к небу. Вершину этой башни можно было запросто увидеть с земли – но вот подняться на неё по лестнице не смог ещё никто: говорили, что отчаянные смельчаки, которым оказалось не лень с риском для жизни преодолевать полуобрушенные пролёты, как-то дошли этажа до тридцатого, а потом вернулись, ибо мир за окнами пропал гораздо раньше.
   Однако всё это были легенды, тогда как я надеялась, что попадание на Зиккурат зависит только от того, зачем ты вообще туда идёшь – и я оказалась права, ибо, дойдя буквально этажа до десятого, услышала, как меня кто-то окликнул из тьмы:
- Кларисса, что ты здесь делаешь?
    Голос был знакомый, айэновский, и я спокойно ответила:
- Тебя ищу, - после чего шагнула в открытую дверь на площадке…
    …и сразу оказалась в совершенно другом пространстве, ибо там было светло, а ветер и дождь за окнами явно отсутствовали. Айэн сидел на полу, на матрасе, с бутылкой портвейна и сигаретой в руках, а перед ним неподвижно восседал белоснежный мантикор, физиономия которого имела весьма странное выражение. Если бы можно было представить, что статуя может расстроиться, я бы сказала, что Фонтейр расстроен.
- Здравствуй, Фоня, - сказала я ему. - Как дела?
- И тебе привет, - тихонько мурлыкнул он. – Да вот видишь, какие дела, Кларисса… Хозяин у меня сменился…
- Ты погоди, Фоня, не торопись с выводами, - спокойно сказала я. – Думаю, что это ещё не конец.
- Не конец? – Айэн поднял голову и уставился на меня пустым от боли, пьяным взглядом. – Что ты такое говоришь, Клэр? Если я здесь – значит, Винса больше нет, а если его больше нет – значит, Вселенной правит Скэрнуит, и случилось самое страшное… Нам, в любом случае, конец, Клэр…
- И это говорит Хозяин Треугольника?! – возмутилась я.
- Да причём тут это…
- Хозяин Треугольника, обладатель Мастерской Мироздания, говорит, что нам, в любом случае, конец?! – продолжала напирать я, и он наконец-то меня услышал.
- Обладатель… Чего??? – ошарашено прошептал Айэн.
- Того самого!
- Ты хочешь сказать, что я… Могу творить миры?! Как Винсент?!
- Да, творить миры – а так же распоряжаться любыми энергетическими ресурсами Вселенной и, при необходимости, вызывать на разговор любые сущности!
- Круто… - совсем растерялся он. – Вот только я ничего этого не умею, Клэр… И вообще, о каких сущностях ты говоришь?
- Я говорю о Скэрнуите, Айэн!
- Это безумие!
- Вовсе нет! Этот проклятый Скэрнуит – те же самые четыре сущности Творца Мироздания, и одна из них – Винсент! Ты просто должен его выпустить, Айэн!
- Ага, а заодно выпустить троих замечательных Всадников Апокалипсиса… - мрачно скривился мой собеседник, и замахнул приличный глоток портвейна. – О чём я, по-твоему, буду с ними беседовать?
- А с ними будешь беседовать не ты, а Мирра Табу.
- М-мирра?! – новый Хозяин Треугольника так явственно вздрогнул, что даже выронил сигарету. – Я что же, ещё и Мирру должен вызвать?!
- Ну, она не опаснее Скэрнуита. Что такого?
    Айэн задумался – настолько, насколько вообще мог задуматься человек в его ситуации и состоянии, а потом смирился со своей участью и спросил:
- Но как? Как, чёрт побери, я должен их всех вызвать?
- Винс, насколько я его знаю, просто пришёл бы в Мастерскую и крикнул что-нибудь типа: «Эй вы, идите сюда все!» - и все бы появились, как миленькие.
- Так то – Винс… А я и в Мастерскую-то попасть не знаю, как… И потом, у меня же нет энергоформы? Или есть?
- Давай, проверим. На Зиккурате же есть любые двери! Представляешь себе, что вот эта дверь ведёт в Мастерскую – и шагаешь!
    Я старалась говорить максимально уверенно, так, словно проделывала нечто подобное раз сто – притом, что я впервые была здесь, и, конечно же, совершенно ничего не знала. Однако сейчас от меня зависело всё, и я просто обязана была заставить Хозяина Треугольника сделать хотя бы один шаг, любой, ибо мне казалось, что любой шаг будет правильным, ведь Мироздание же не хочет быть уничтоженным, Мироздание ждёт действий!
    В общем, я, и правда, верила в то, что говорила – но, признаться, когда Айэн открыл дверь, и там, действительно, оказалась безграничная тьма и пустота вместо лестничной клетки, я была шокирована ничуть не меньше него. А уж когда он туда шагнул и вдруг превратился в багровый, словно закатное солнце, разомкнутый Треугольник, я и вовсе обалдела – вот только времени на раздумья у меня не было, (понятно же, что такие двери нельзя держать открытыми!), и я просто шагнула следом. 
- Айэн! – окликнула его я.
- Да, Клэр. Я тебя слышу. И… Вижу! – в его неузнаваемом, новом голосе я распознала нотки такого восторга, что невольно спросила:
- Что ты видишь?
- Ты… Ты как… Зеркало! Да, зеркало! Живое, многогранное, объёмное зеркало в виде ленты! И я вижу в тебе себя… Я… Прямо как Винс, да?
- Да. Зови его! В такой энергоформе ты точно это можешь!
- А может, лучше ты? – неожиданно предложил Айэн. - Ведь он же любит тебя, каким бы Скэрнуитом не был!
    Это была весьма интересная мысль! Я представила, что Скэрнуит может любить – и, не раздумывая более, крикнула:
- Винсент!!! Это Клэр!!! Я хочу тебя видеть!!!
    Непроглядная, живая тьма всколыхнулась, словно кто-то встряхнул чернильницу – и перед нами проявились, как на плёнке, четыре переплетённых, разомкнутых Треугольника.
- Я здесь, Кларисса, - прозвучал сразу со всех сторон нереальный голос.
- Но… - растерялась я. - Ты же не Винсент!
- Я тот, кто я есть.
     На мгновение мне показалось, что мой план провалился – и вдруг заговорил Айэн:
- И я – тот, кто я есть. Я – Хозяин этой Мастерской, и я имею обоснованную нуждами Мироздания необходимость поговорить с Винсентом, Рыцарем, Разрушителем и Богом. Внэйзи кавирмирэ, исси! 
    Какое счастье, что у меня сейчас не было рта, чтобы изумлённо и глупо его распахнуть! Я не только не подозревала в Айэне такого таланта к малинтокоду; я вообще не думала, что он знает на нём что-то кроме молнитских ругательств. Однако – то ли Мастерская ему подсказала, то ли сущность Хозяина, но формула была произнесена идеально - и она, разумеется, сработала!
    Фигура из четырёх Треугольников зашевелилась, расплетаясь на линии, а затем они, каждая по отдельности, скрутились спиралями, мелко задрожали – и перед нашими глазами предстали энергоформы Сущностей, из которых только одна по-прежнему была Треугольником, а остальные… Разрушитель, конечно же, был многоконечной, огненной звездой, вращающейся против часовой стрелки; Рыцарь – острым, пульсирующим, ромбическим кристаллом цвета крови, а Бог – каким-то хитрым узлом из множества тёмно-синих, с бархатной искоркой, канатов, шевелящихся, словно водоросли в сильном течении.
- Говори, ничтожество! – приказал Бог, изумлённый таким поворотом событий, и оттого злой, как Горгона.
- Я тебя испепелю, клянусь Хаосом! – немного неуверенно прибавил Разрушитель.
    И только Рыцарь спокойно поинтересовался:
- Для чего ты нас призвал?
- Скэрнуит угрожает существующему Порядку Вещей, и вы все это знаете, – внезапно ответил за Айэна Винсент, однако в голосе его была полнейшая пустота и безнадёга.
- Существующего Порядка Вещей больше не существует. Он слишком стар для Скэрнуита, и мы должны создать новый, - хладнокровно парировал Рыцарь.
- Нет! Именем Мироздания, я требую восстановления прежнего Порядка! – выкрикнул в отчаянии Айэн.
- Это невозможно! – твёрдо ответил Бог.
- Это последнее слово! – поддержал Разрушитель.
    Сущности снова дрогнули и потянулись друг к другу, после чего я поняла, что нужно срочно вмешаться – и заорала, что есть сил:
- МИРРА!!!
    Полыхнуло ослепительное сияние, и между нами и Сущностями возник небольшой, мерцающий, ярко-голубой шар, топорщащийся доброй сотней спиралевидных протуберанцев.
- Ну, наконец-то! – звонко громыхнуло над морем тьмы. – Спасибо, Кларисса! Спасибо, Айэн! Винсент, стоять!!!
- Мирра, я не могу! Скэрнуит сильнее!
- Сильнее, значит?! – в голосе Мирры зазвучала решительная сталь, и растревоженная тьма заходила волнами. – А ну-ка, Винсент Табу, внэйзи исэт мирэ!!!
    Треугольник моментально исчез – и в поредевших рядах Сущностей воцарилось полнейшее смятение.       
    Рыцарь, впервые за всю свою Вечность, совершенно по-человечески ахнул.
- Этого не может быть! – истерично завопил Бог.
- Что за хрень?! Ведь прежний Порядок разрушен! - прорычал Разрушитель - и тут же, растерянно и тихо, спросил:
- Или нет?
- Нет, - со спокойной радостью в голосе ответила Мирра. – Это я вам от имени Порядка говорю, ибо Винсент Табу уже дома, в своей материальности, которая и есть гарант Порядка. Так что, я считаю, что вам тоже пора расходиться, мои дорогие. Собрание окончено. Внэйзи исэт мирэ, исси алими!
    И этот простенький малинтокод оказался настолько сильным, что все Сущности, включая нас с Айэном, тут же раскидало по своим местам и мирам, согласно установленному Порядку Вещей.
 
***
    - Клэр, ты же Мироздание спасла! Клэр, понимаешь, ты спасла Мироздание! – раз за разом выкрикивал одно и то же пьяный до безобразия Винс, отчаянно рыдая, валяясь у меня в ногах и периодически пытаясь стукнуться лбом об пол.
    Мне оставалось только изо всех сил держать его за шиворот извечной драной рубашки, и следить, чтобы он не ушибся, потому что успокаивать его было бесполезно. Вернувшись в Треугольник и терзаемый безысходным чувством вины, он, первым делом, нажрался до помутнения рассудка, и ударился в такое покаянное юродство, словно хотел, чтобы всякий нормальный человек сразу пожалел о его возвращении.
    Марка, конечно, не выдержала первой, и потребовала избавить своё заведение от «этого кошмара», вследствие чего нам с Айэном пришлось волочить невменяемого Творца домой - а задача эта оказалась, мягко говоря, не из простых, ибо Винс вырывался, как бесноватый, и поминутно требовал то спирта, то артуны, а то и бритву, чтобы перерезать себе вены. Пришлось, в итоге, пообещать ему спирта, чтобы он утихомирился, и дома мы, действительно, налили ему ещё пятьдесят грамм, в надежде, что он просто отрубится – но, увы, это не сработало, и «шоу» самобичевания продолжилось.
- Клэр, давай, я его свяжу? – устало предложил Айэн. – Отправим его к Марику, пусть он ему вколет чего-нибудь!
- Да ну тебя! Он через такое прошёл, а ты… – отмахнулась я свободной рукой, а другой немного подтянула Винса за шиворот и наклонившись к нему, крикнула прямо в ухо:
- Винс! Прекрати истерику, а то Айэн тебя в психушку сдаст!
- Клэр, ты… Что?! – несчастный Творец наконец-то услышал меня, и испуганно замер.
    Перестав биться башкой, он поднял на меня умоляющий взгляд, и я, впервые за весь день, прочитала в его стеклянных глазах некое частичное осознание. То есть, он понимал, что делает что-то не то - но явно не понимал, что именно.
- Не надо… Пожалуйста... Я больше не буду… - жалобно пролепетал он.
    Тогда я отпустила его рубашку, опустилась рядом с ним на колени, обняла его, прижала к себе, как это частенько бывало - и Винс обессилено затих, уткнувшись лицом мне в плечо.
- Ну, слава богам! - с облегчением выдохнул Айэн. - Нет, Клэр, у тебя всё-таки исключительный талант! Как ты до него докричалась?
    Я не ответила, только пожала плечами, погладила Винса по грязным волосам и сказала:
- Пойдём, я тебя уложу, ладно?
    Творец всхлипнул, и кивнул.
    Вдвоём с Айэном мы довели его до кровати, а потом, когда он заснул и мы вышли на кухню, я сказала:
- Знаешь, Айэн, на самом деле, мне кажется, Винс сам хотел, чтобы я до него докричалась. Вообще, вся эта его отчаянная, пьяная показуха - просто мольба о помощи. И ты его не упрекай. Ему и так перед всем Мирозданием стыдно.   
- Да разве ж я его упрекаю... - беззлобно проворчал Айэн. – Ему и стыдиться-то перед Мирозданием не за что. Как по мне, так он сделал всё, что мог. А вот от Лимми я такой подставы никак не ожидал – так что, если кому и есть чего стыдиться, так это ему.
- Ну, ему, к счастью, сейчас есть, чем заняться. Ты что, не знаешь, каким бывает Лимми, когда он стыдится? Это же ещё хуже Винса!
- Дааа… - протянул Айэн, задумчиво вертя в руках сигарету. – Даже не представляю, что нам ещё предстоит… И зачем он вообще взялся конструировать новую Пирамиду?
- А ты знаешь, что после разрушения первой Пирамиды Винс его некоторое время по-настоящему ненавидел?
- Винс? Ненавидел??? – изумился Айэн. – Да ладно! Он же не умеет ненавидеть! Он и обижаться-то толком не умеет!
- Однако это факт. А поскольку Винс не умеет ещё и скрывать своих чувств, я уверена, что Лим был очень даже в курсе этого.
- Что, Винс вот так вот взял, да и сказал ему: «Я тебя ненавижу»?
- Не исключено…
     Айэн закурил и недоверчиво покачал головой.
- Если это правда, то Лимми должен был наизнанку вывернуться, но реабилитироваться в глазах Винса… - задумчиво пробормотал он.
- Вот он и попытался.
- А почему ничего не получилось?
- Это надо у Лима спрашивать, - ответила я - и ровно в этот момент за нашими спинами открылся хиэйрианский портал.
     Я, вполне естественно, вздрогнула и резко обернулась, а Айэн шёпотом выругался и выразительно показал Лиму кулак.
- Ты чего это, подслушиваешь?! – возмущённо прошипел он.
- Ну… Да, если честно… - сознался Лим таким убитым голосом, что нам сразу же стало его жалко.
     Вид у него, при этом, тоже был под стать голосу, ибо выглядел Лане так, словно он не спал, не ел, не мылся и даже не переодевался с самого момента образования Скэрнуита. С волос и кисэйра Лима буквально сыпалась пыль - а он, похоже, вообще этого не замечал! Это Лане-то, дотошный аккуратист, который никогда не садился за пульт с грязными руками!
- Лимми, ты что, пьяный? – напрямую спросила я, вцепившись в него пристальным взглядом.
- Есть немного… - ещё больше сник гениальный молнитец. – Слушайте, я тут чуть не сдох за эти три дня… Не шпыняйте меня, пожалуйста, лучше задавайте свои вопросы…
    При этом он как-то неопределённо махнул рукой, и столбик пепла с его сигареты шлёпнулся прямёхонько на экранную консоль. Я мысленно ужаснулась отсутствию его реакции, и поняла, что «есть немного» - на самом деле, крайне много! Было очевидно, что Лим сейчас не валялся в бессознанке только потому, что до сих пор находился в полном сосредоточении всех жизненных сил.
- Лимми, может, ты сначала ванну примешь? – робко намекнула я, но он напрочь проигнорировал моё предложение.
- Я знаю, вам не терпится узнать, почему такой крутой энергет, как я, провалил эксперимент и чуть не грохнул собственный мир, - торопливо заговорил он, глядя куда-то в сторону. - Так вот, это произошло потому, что я – самоуверенный болван, который решил потягаться с богом в умении творить кристаллическую жизнь. То есть, я вообще почему-то решил, что умею её творить – тогда как я, конечно же, ничего подобного не умею, и до уровня Винса мне не допрыгнуть, хоть убейся. Он же творил Пирамиду Смаритерры из живых камней самой Смаритерры, в полном согласии и единении с миром – а я, со своим жалким стеклом Хора, просто подсоединился к хиэйрианскому энергоцентру! Да, к моему энергоцентру, щора миэри – но всего лишь к энергоцентру, а не к физической ткани мира! 
- Лимми, а разве стекло Хора – не природный материал? – неожиданно прервал поток его объяснений Айэн.
- Частично… - Лим сбился, прикурил следующую сигарету – и я заметила, что его прямо-таки трясёт от нервного напряжения.
- Что значит – частично?
- Ну, понимаешь, химия – такая странная штука… Я надеялся, что  песок ритуальной пещеры Истренны, даже переработанный, всё-таки сохраняет в себе частичку изначальной сути – но я был неправ. Тепловая обработка, пластифицирующие присадки, очищение от примесей…
- Но ведь оно же как-то накапливает энергию!
- Как-то накапливает… Но собственной жизни не содержит нисколечко, и неразрывного контакта с Хиэйри не имеет…
    Лане замолчал, упёрся локтями в пульт, и устало закрыл глаза ладонью; тыльная сторона этой ладони была вся измазана глиной, а пепел с сигареты продолжал сыпаться на сложные кнопки и тумблеры. Мне показалось, что Лим плачет – и я поняла, что нужно что-то делать, прямо сейчас!
- Айэн, последи за Винсом, ладно? – попросила я, и, не успел мой друг ответить, потребовала:
- А ты, Лимми, давай-ка, открывай портал для перехода. Я иду к тебе.
    Властитель Хиэйри возражать не стал. Не открывая глаз, он набрал одной рукой какой-то код, и окошко превратилось в дверь – а, едва я перешагнула невидимый порог, оно мгновенно закрылось, оставив нас с Лимом наедине.
- Где Доэйли и Аллирия? – спросила я, положив ему руку на плечо.
- С нашими… На Полигоне… - едва слышно пробормотал Лане.
- Так что, работа ещё не закончена?
- Закончена… Просто там ещё пару дней прибираться надо… А моё место - за Экраном…
    Я окинула опытным взглядом царящий в экранной бардак, и сразу же заметила, как минимум, три фляжки: две пустых и одну – с остатком симпэйна на донышке.
- Лим, да ты же сейчас свалишься! – воскликнула я. – Какая от тебя польза? Тебе отдохнуть надо! Сколько ты выпил?
- Не помню…
- Ну, вот что! Сейчас я приготовлю тебе ванну, и ты немедленно отправишься мыться. А потом будет видно, сможешь ли ты работать!
    Лане наконец-то убрал руку от лица и уставился на меня обалдело-измученным взглядом безмерно одинокого человека, обременённого столь же безмерной ответственностью.
- А если я не смогу? – спросил он.
- А если ты не сможешь, я немедленно вызову с Полигона Аллирию и устрою ей неслабый нагоняй за то, что бросила тебя в таком состоянии! – решительно заявила я. – И не думай, что у неё в данный момент есть настолько важное дело, чтобы она не могла быть с тобой!
    После этого я решительно развернулась и отправилась набирать воду, а когда вернулась, то увидела, что Лим из последних сил таращится в Экран, пытаясь следить за уровнями, тогда как во взгляде его не прослеживается ни единой мысли.
    Не церемонясь, я буквально выволокла его из-за пульта, кое-как поставила на ноги и силой затолкала в ванную, причём, стаскивать с него одежду тоже пришлось мне, ибо Лим, на деле, оказался не способен ни к какому осознанному действию – а будучи помещён в тёплую воду, через пять минут попросту заснул.   
    Ну а потом я, конечно, вызвала и хорошенько отчитала Аллирию Гвинрай, которая на протяжении всего моего выговора вполне искренне ахала, извинялась и клялась, что не ожидала от Лима такого поведения – мол, он же полностью контролирует свою материальность, как он вообще мог напиться в такой момент?! И я пыталась объяснить, что у него просто не осталось сил на контроль, и что должна же жена энергета понимать такие вещи…
    В общем, много я всякой всячины наговорила: хоть я и богиня, а всё-таки нервы у меня, как оказалось, не железные. И, хотя странно, наверное, слышать такое признание от женщины, которая не испугалась Скэрнуита – но от одной только мысли, что Лим может остаться один, мне становилось по-настоящему страшно.   
         
***
     А на следующее утро очухался Винс – и всё стало ещё сложнее.
- Клэр, ты хоть понимаешь, что Бог теперь никогда не оставит меня в покое? – спросил он, едва опохмелившись.
- Это с чего это вдруг? – нахмурилась я.
    Честно говоря, я чудовищно не выспалась, и мне сейчас более всего хотелось кофе и тишины - однако, если уж Винс, в его-то состоянии, вдруг заговорил сознательно, значит, дело было и впрямь серьёзное.
- Я же просто приманка… Красная тряпка… Дверь… Принцип… - попытался объяснить он.
    Это казалось бессвязным пьяным лепетом, почти бредом - но я, как ни странно, поняла его почти мгновенно.
- То есть, ты считаешь, что Бог будет стараться при любом удобном случае воспользоваться тобой для проявления своей воли? Ты этого боишься? - уточнила я.
    Творец Мироздания, ошарашенный столь точной расшифровкой своих не очень-то оформленных мыслей, только растерянно кивнул и потянулся к оставленной на столе бутылке с коньяком «для кофе».
- Хватит, Винс! – с досадой воскликнула я, сожалея, что не успела схватить его за руку. – А вдруг это произойдёт сегодня?
    Он помотал головой и так торопливо замахнул несколько глотков, что чуть не поперхнулся и половину пролил на себя – однако потом, не выдержав моего грозного взгляда, всё-таки поставил бутылку обратно на стол.
    Я вздохнула и печально констатировала:
- Винс, ты неисправим! 
- Да всё н-нормально, Клэр… - пробормотал он, поднял на меня взгляд – и я в который раз стала свидетелем того, как стремительно его накрывает опьянение.
    Это было сродни таянию воска или пересыпанию песка в песочных часах; можно сказать, что Винса буквально на глазах расфокусировало внутренне, и это было так заметно, словно у смотрящего на него человека тоже фокус сбивался. В такие моменты я, как никогда, понимала, что Винс был по-настоящему больным человеком, он был бессилен перед соблазном забытья не потому, что чего-то не понимал, а потому что просто не мог иначе.
- Нормально, говоришь? – снова вздохнула я. – Ну, вставай, пойдём!
    Он упёрся руками в подлокотники кресла – и, как ни странно, всё-таки встал, отчаянно шатаясь и беспомощно глядя на меня. Я подошла, застегнула на нём рубашку, пригладила руками его растрёпанные волосы, взяла под локоть, довела до коридора, помогла надеть ботинки и куртку – а потом мы, всё-таки, пошли на работу, к Марке.
    Пока мы шли, несчастный Творец, казалось, слегка протрезвел, однако Айэн всё равно отнёсся к его появлению на кухне крайне скептически, строго приказал залезть в любимый угол и не отсвечивать. Винс подчинился, только попросил ещё симпэйна - а потом уселся в кресло в углу, и очень скоро задремал, прижимая к груди заветную фляжку.
    Тогда я воспользовалась свободной минуткой и ушла на Хиберду: всё-таки, я не могла надолго оставлять без внимания собственный мир, и миссия няньки при Творце Мироздания ничуть не освобождала меня от прямых обязанностей.
    Вернулась я уже довольно поздним вечером, почти к закрытию заведения – и прямо от входа услышала истерические вопли Винса:
- Нет!!! Ни за что!!! Я запрещаю тебе, слышишь???
    Практически тут же я заметила возле одного из столов в глубине зала две знакомые фигуры, которые стояли, ухватив друг друга за грудки, и мотались из стороны в сторону, как сплетённые деревья на ветру. Выругавшись, я бегом преодолела разделявшие нас десять метров, и заорала:
- Лим, Винс, а ну, прекратите!!! – и, не раздумывая, отвесила обоим по хорошей затрещине, словно зарвавшимся детям.
    Творец Мироздания и Властитель Хиэйри дружно ойкнули и, отпустив друг друга, так резко шарахнулись в стороны, что Лим оказался сидящим на столе, а Винс со всей дури шлёпнулся задом на пол.
- Спокойно, Клэр, всё в порядке! – поспешно замахал на меня руками Лане. – Мы просто немного поспорили, и всё!
- Поспорили? – подозрительно прищурилась я, поднимая Винса под мышки и помогая ему сесть на лавку.
- Ага… - испуганно хлопая глазами, охотно подтвердил тот. – Лимми просто чушь городит, а я… Я ему объяснить хочу, что так нельзя… Ну, скажи ему, Клэр…
- Да что сказать-то? Лимми, что происходит? – обратилась я к Лане, как к явно более трезвому.
- Ну, я предложил Винсу свою помощь в борьбе с Богом, а он не хочет её принимать, - развёл руками молнитец.
- Помощь в борьбе с Богом?! – я, признаться, просто не поверила своим ушам.
- А что такого? - с наигранной наивностью спросил Лим. 
- Да ты рехнулся! Какую помощь ты можешь оказать в такой ситуации?
- Например, я могу предложить Богу действовать через меня, а не через Винса, - окончательно огорошил меня молнитец, да так, что я, наверное, полминуты пыталась осмыслить сказанное, а потом перевела взгляд на Творца и спросила:
- Это что, реально? То, что он говорит?
    На лице Винса отразилась такая страшная душевная мука и такое стойкое желание замять эту тему, что я чуть не пожалела о своём вопросе - но Творец преодолел себя и всё-таки ответил:
- Да.
- Излагай, - по-деловому распорядилась я.
- Позволь мне, Клэр! – попытался было встрять Лим, но я была непреклонна:
- Нет. Отношения Винса с Богом – это его сугубо личное дело, так что пусть он сам объясняет, каким это образом его сущность может действовать через другого человека.
    Тут надо сказать, что к этому времени вокруг нашей троицы уже собралась вся компания: Айэн, Иштар и Лек, которые до этого были заняты наведением порядка перед закрытием кухни, сбежались на наши вопли, и теперь буквально сверлили Творца вопросительными взглядами, от которых тот, разумеется, совершенно смутился, опустил глаза в пол и почти шёпотом проговорил:
- Да чего объяснять… Сущность – всего лишь сущность… Вот Лимми – тоже сущность, несколько лет был ментальным остатком, жил в чужом теле, да и сейчас живёт в… Ну, в общем, вы же все в курсе… А как я в себе Хафру сохранил, помните?
- Винсент, это не то же самое, что передать кому-то Бога! Он же не самостоятельная личность, не чей-то ментальный остаток; он – это ты!
- Ну, судя по его поведению, он – вполне самостоятельная личность… - вздохнул Винс. – Да и все они тоже… Что хотят, то и делают… 
- Да! – опять вмешался неугомонный Лане. – Ведь что такое, по сути, личность, как не способность к волеизъявлению?
- Да не должно у них быть никакого волеизъявления! – воскликнула я и, не сдержавшись, стукнула кулаком по столу. – Все твои проблемы именно от этого, Винс! Неужели ты до сих пор не понимаешь?!
    И тут произошло нечто совершенно неожиданное: Творец Мироздания поднял голову, болезненно усмехнулся и, глядя мне прямо в глаза, вполне трезво возразил:
- Нет, Клэр. Все мои проблемы оттого, что я – безвольный алкаш, и мои сущности постоянно вынуждены выкручиваться сами. За те годы, что я существовал в качестве аватара, им просто пришлось обзавестись собственным сознанием… Сначала это сделал Рыцарь, чтобы было кому встряхнуть меня за шкирку в нужный момент; потом мне стало необходимо оружие – и пришёл Разрушитель… А потом я научился задействовать такие энергетические ресурсы Вселенной, что для управления ими даже нас троих стало недостаточно, и...
- Понятно, - мрачно оборвала я. – Ты сам – причина всего и так далее. Но тогда вернёмся к первоначальному вопросу: почему ты считаешь, что Лимми способен тебе помочь?
- Потому, что он действительно способен… Но, Клэр, я не хочу, чтобы он это делал!!! Лимми, слышишь?! Я не хочу!!! – снова заорал Винс и внезапно вскочил с таким видом, словно собирался броситься на Лане с кулаками.
    Впрочем, ничего подобного он, конечно же, не сделал: Айэн даже не успел поймать его сзади за рубашку, как он рухнул на колени и разрыдался.
     Я, конечно же, бросилась его утешать; Иштар принесла ещё фляжку симпэйна, все вместе мы отвели Винса в подсобку, усадили на самодельную тахту, и некоторое время ещё сидели рядом с ним, разговаривая обо всякой ерунде, пока наш непутёвый Творец не успокоился и не начал вырубаться. Только после этого стало понятно, что он уже наверняка ничего не учудит, и все могут пойти домой.
    Когда мы остались втроём и Винс заснул, Лим сварил себе и мне кофе, выключил верхний свет, оставив только настольную лампу, устроился в кресле, закурил и задумчиво спросил:
- Так как ты всё-таки думаешь, Клэр, я должен послушаться Винса или поступить по-своему?
    Признаться, я немного растерялась: ну, в самом деле, не могла же я принять такое решение! Оно возлагало на меня ответственность не только за жизнь Лима, но и за возможное вторжение Бога в мир, и даже, в самом плохом варианте развития событий, за полный разлад Винса с сущностями…
- А разве ты можешь объединиться с сущностью бога без помощи Винса? – не зная, что ответить, поинтересовалась я.
- Нет, конечно. Но я могу создать ситуацию, в которой он будет вынужден поступить так, как хочу я.
- Что, опять вынудишь его спасать тебя? – нахмурилась я.
- Можно сказать и так, - усмехнулся Лане, щурясь на меня сквозь дым. – Но только на сей раз вместе со мной Винс спасёт себя – пусть даже сейчас он этого не понимает.
- Мне не нравится этот разговор, Лимми. Творец Мироздания не понимает чего-то, что понимаешь ты? Значит, ты у нас опять самый умный и исключительный? А не ты ли мне недавно признавался, что ты – самоуверенный болван?
- Вот поэтому я сейчас и прошу твоего совета, - невозмутимо ответил Лим, и я поняла, что с ним бесполезно говорить о моральном аспекте его замыслов и действий.
- Тогда выкладывай, что конкретно ты собираешься сделать, - сказала я, стараясь казаться такой же невозмутимой, как он – однако я и не подозревала, насколько Лане невозмутим!
- Для начала мне придётся уложить себя в саркофаг, чтобы отделить ментальную сущность от тела, - сообщил он с таким видом, словно говорил не о клинической смерти, а о лёгкой прогулке. - Это достаточно просто, конструкция у меня продумана и даже запущена в производство, нужно только ввести в передатчик этой конструкции винсовский личный энергокод – и я непременно стану одной из его составляющих. Ну а затем Винс сделает так, что мы встретимся в Мастерской Мироздания с Богом и поговорим. Установим, так сказать, энергетический контакт, чтоб он, впоследствии, всегда мог меня найти.
- Лимми, тебе когда-нибудь говорили, что ты псих? – вполне резонно поинтересовалась я.
- Неоднократно, - довольно ухмыльнулся молнитец.
- А как ты собираешься возвращаться в тело?
- Я думаю, что Винс вполне способен вернуть меня в тело сам - ведь вряд ли он захочет, чтобы я умер и навсегда остался его пятой сущностью!
    Я обалдело покачала головой, и некоторое время молчала, пытаясь осмыслить весь этот логический бред. У Лима на словах всегда всё выходило гладко; все теории, даже самые безумные, в изложении этого харизматичного гения казались вполне осуществимыми на практике – но я-то знала его не первый день, и знала, что Лане вполне мог ошибаться, причём, с самыми чудовищными последствиями. 
    А больше всего меня в нынешней ситуации смущало то, что даже если он не ошибался, даже если Винсент действительно был способен в два счёта вернуть его в тело, последствия всё равно были неизбежны, и Лим всё равно отчаянно рисковал.
- Хорошо, допустим, твой план действительно настолько прекрасен и прост, как ты пытаешься его представить. Но ты ведь прекрасно знаешь, почему Винс запретил тебе это делать, не так ли?
- Знаю. Винс боится, что никто, побывав в его шкуре, не сможет остаться прежним, - кивнул Лане.
- А уж предоставив доступ в свою башку одной из его сущностей – тем более!
- Но я и не рассчитываю остаться прежним, Клэр - и даже больше тебе скажу: по-моему, всё время быть кем-то одним – это ужасно скучно. Так что я готов меняться – и кто знает, может быть, не только я?
    Он сказал это легко, с лукавой, обаятельной улыбкой - и я больше не стала ему возражать: в конце концов, если Лим и был психом, то психом, прекрасно осознающим степень собственного сумасшествия и рискующим собой в весьма благородных целях. Наверное, если бы я могла представить себе что-то такое в отношении себя, я и сама поступила бы так же, ибо Винс стоил того, чтобы жить ради него, и даже, как ни пафосно это звучит, умереть ради него.
    И я, от имени нас обоих, приняла эту жертву, дав Лиму полную свободу действий.

*** (Эпилог)
   У Лима Лане слова никогда не расходились с делом, и планы свои он осуществлял, по возможности, безотлагательно – так что спустя буквально три дня он соединился с Творцом Мироздания в единое целое.
    Не заметить этого было просто невозможно - и не только потому, что придя на Хиэйри, можно было увидеть Лане в хрустальном гробу, но и потому, что его сущность довольно сильно изменила Винсента. Во-первых, он внезапно стал намного меньше пить, и даже выпивши, продолжал оставаться вменяемым. Уж поверьте, я-то знаю, о чём говорю! Каждый раз, когда Винс по всем признакам, должен был вот-вот закатить истерику, он просто закрывал глаза, делал глубокий вдох и о чём-то глубоко задумывался – а потом открывал глаза и осматривался в таком недоумении, словно вообще забыл, отчего это он так расстроился.
    Во-вторых, до вмешательства Лима координация была для Винса настоящим проклятием, являющимся, как я подозревала, не только следствием его образа жизни, но и следствием плохого контроля над материальностью, ибо Творцу проще было превратиться в огненный смерч, чем просто дойти от дома до работы. Теперь же он стал  ходить вполне нормально, почти не шатаясь и не цепляясь за людей и предметы – вот только выражение лица у него при этом было такое отсутствующее, словно он был роботом, управляемым невидимым пилотом.
    Впрочем, так оно, по сути, и было. Потом, спустя неделю, когда всё закончилось, Лимми признался мне, что безразличное отношение Винса к собственному телу было чуть ли не самым неприятным впечатлением из всех, которые ему пришлось пережить. На фоне непрерывной боли от огненных порталов, чужих смертей и бесконечного похмелья, на фоне убийственного чувства вины за всё Мироздание и множества противоречивых страстей, раздирающих Творца-Разрушителя на куски, постоянное незнание того, обо что ты в следующий момент стукнешься, несказанно раздражало, и с этим нужно было как-то бороться.
    Кроме этого, молнитец рассказал мне ещё очень много интересных вещей; например, я наконец-то узнала, что такое спонтанная материализация, если посмотреть на неё изнутри. Оказывается, энерговолна Винса, закончив работу в мирах, разбивалась на мельчайшие брызги, которые соединялись с водой-проводником, а потом выплёскивались в мир, где, меньше, чем за секунду, обретали телесную структуру. Это было чудо, настоящее чудо – зато оно объясняло, почему Винсент всегда выходил из миров или на набережной, или на крыше, во время сильного дождя.
    Или, например, переход напрямую из телесного в волновое состояние: его, оказывается, мог осуществлять только Разрушитель, потому что само это действие являлось разрушением.
- Понимаешь, Клэр, ведь всё это, по сути, такие логичные вещи – а понять их невозможно, пока на себе не прочувствуешь! - улыбаясь, рассказывал крайне довольный собой Лане.
     Может быть, он и изменился – но по нему это было ничуть не заметно; вроде бы, он был всё тот же: деятельный, по-молнитски обаятельный, родной и знакомый Лимми, ничуть не Разрушитель, не Рыцарь и не Бог. Я специально встретилась с ним наедине, пока Хозяин Треугольника был на работе; встретилась, чтобы понаблюдать – но ничего особенного не заметила, разве что, он чересчур много говорил, однако это запросто можно было списать на пережитое потрясение и желание поделиться информацией с понимающим человеком.
     Поэтому я, в итоге, плюнула на свои попытки понять, что с ним на самом деле происходит, и спросила начистоту:
- А как же Бог, Лимми? Приходил он к тебе в сознание после возвращения? Пытался изменить мир?
- Ну, конечно, приходил! – беззаботно махнул рукой Лане. – Но менять ничего не захотел.
- Это ещё почему? – изумилась я. – Ведь он мог сесть за Экран Миров и начать творить всё, что заблагорассудится! И он отказался? Добровольно???
- Ага.
- Но почему?
- Просто он объединил своё сознание с моим, и увидел там нечто такое, что напрочь отбило у него охоту править Мироздание и портить Винсу жизнь.
- Нечто? И что же это?
- Любовь, - просто ответил Лим.
     Это действительно было просто, очень просто – но лично я даже не представляла себе, какой силы должна была быть эта любовь! Я любила Винса, как женщина и как богиня, я была полностью в этом уверена – но теперь мне стало казаться, что, если бы мне пришлось пройти такую проверку, как Лиму, то я бы, наверное, не прошла. А он, этот странный молнитец, которого многие считали беспринципным эгоистом, не сомневался ни секунды – и его любовь спасла Мироздание!
   Я поняла, что просто преклоняюсь перед Лимом - но, одновременно поняла и то, что не имею права давать рассказанному никаких трактовок. Поэтому я прекращаю этот текст. Пусть дальше сами.

                Кларисса Хиберда & Мирра Табу, февраль-март 2014г.