Львиный порядок

(Стилизация под Салтыкова-Щедрина)

                Quod licet Jovi, non licet bovi.
                Что позволено Юпитеру, не позволено быку
                лат. пословица

Видно так уж заведено, что в любом царстве-государстве тогда порядок царит, когда всяк свое место знает, кое ему испокон веков уготовано. Коли ты муравей, то жить тебе нигде, кроме как в муравейнике, не положено. Ежели ж ты крот, то и сиди себе под землей и солнцу носа не кажь.
Да только народ - существо замысловатое, непонимающее: все-то ему выше гривы скакнуть хочется. Ему уж и так, и сяк, мол, рожденный ползать летать не может - ан нет: какой-нибудь ящер-самодур выползет да и объявит, что это его удел - воздушные просторы бороздить, а нынешним небесным надсмотрщикам, соколу да ястребу, в пору дупла вместе с совами по ночам сторожить или же с белками на поляне шишками торговать, как всяким порядочным пенсионерам.
Вот чтобы такие-то подобные пустомели народ не смущали да в заблуждение его не вводили, надо, чтобы над народом правитель подходящий выискался и чтобы разумел он, как своих подчиненных в страхе и почтении придерживать. А посему с древнейших времен лев в государи назначен и титул главы всея государства звериного носит. Да и кому же, как не ему, надо всем животным миром главенствовать: и натура-то у него королевская, и повадки-то истинно самодержавские, а уж истины правленческие, писаные и неписаные, он еще с молоком матери всосал. А пуще всего важно, что может Его Львиное Величество, своих великих глаз не смыкая, само солнце лицезреть. Вот посему каждому льву на престоле очутиться предначертано, и никому от сей служебной участи не уйти. Даже коли под гривой у тебя сердце заячье ненароком запрятано - все равно главенствуй, раз уж львом родился. Порядок такой.


Лев Левыч 1002-ой

Как ни крути, а Лев Левыч 1002-ый был очень достойным претендентом на престол: довольно не глуп и не малодушен - болезни, правительственному роду, в общем-то, не свойственные, но изредка-таки встречающиеся. А уж образовательный процесс он всегда превыше всего ставил и две главные правительственные истины наизусть знал: кровопролитие и добродетель. Об этом еще дедушка его Лев Левыч 1000-ый наставленья давал, рыча от удовольствия:
- Главное, Ваше Львиное Высочество, чтобы царствование Ваше именно эти два аспекта предусматривало, а не то оглянуться не успеете, как сороки-бумагомараки Вас во всемирную звериную историю с позором занесут, и весь львиный род с его былыми великими тиранствами посмешищем станет, и никакого ему более народного послушания не будет.
Но это новоявленного правителя вовсе не страшило, потому как был он Лев порядочный: хорошо свое место знал и правление свое как львиному роду и подобает вести собирался безо всяких ненужных нововведений. И пример-то у него на глазах наглядный был - батюшка Лев Левыч 1001-ой. Тот уж точно от нетленных истин ни на шаг. Кровопролития надо? И ан во все кладовые государственные лапу запустил, с подчиненных три шкуры содрал, а прочию живность повинностями изводить начал: один только мясной налог в три раза увеличил, дабы его государственный мозг от ненасыщения не страдал. А уж как наберется страху все царство животное и забожится всеми четырьмя лапками, тут уж стоит и милосердие в ход пустить и как истинно любящий правитель простить зверье несмышлёное за то, что гуманного царя до белого колена довело. А для пущей милости можно и закончик какой-нибудь незначительный издать, чтобы от него ни горячо ни холодно было - ни Лев Левычу ущерба, ни народу прибытка. Все по справедливости, все в порядке.
Вот и решил Лев Левыч 1002-ый по старинке царствовать. Царствует он, царствует, потихоньку кровопролитствует, потихоньку милосердствует, да о делах государственных с придворными министрами вечерком за чаем беседует. Да только чем больше беседует, тем больше ему вестей неприятных доносят: не идет его царствование по прежнему порядку, хоть из шкуры вон лезь. То в реке бесчинства творятся: караси против щук митинги устраивают, дань им платить отказываются, баррикад понаставили во всю реку. До того от лап отбились, что решили самого Рака, надсмотрщика водного, на берег выбросить и местное водное самоуправление организовать, да у Рака свита вовремя подоспела, уняла бунтарей, а заговорщиков на уху отправила. Только Лев успокоился, вздохнул-выдохнул, а тут муравьи новый бунт подняли. Все муравейники позакрыли, вышли на поляну с плакатами и митинг устроили. Отправил было Лев Левыч 1002-ый свои войска, чтобы гиены да шакалы их утихомирили, да муравьям осы на помощь пришли: захватили в плен лесного надсмотрщика Михал Потапыча и заявили, что зажалят до смерти, если Лев не издаст закон об укороченном рабочем дне для насекомых.
Затревожился тут Лев Левыч не на шутку, сунулся в «Азбуку царствования», ан там, кроме кровопролития и милосердия, подходящего и нет ничего. И решил Лев Левыч на уступки пойти. Думал он, думал, какой закон бы издать, да и порешил, что порядочнее с его стороны будет не стратегией заниматься, а старые законы возобновлять. Вот и издал он указ: «Чтобы всякая животная тварь, пернатая, мохнатая или склизкая, на свой лад прорычать или просвистеть могла все, что она разумеет». Подписал Лев Левыч бумагу, рыкнул пару раз от удовольствия и пошел на веранду с министрами нового чаю отведать. Да только невдомек ему было, что, пока он чаевничает, от гнезда к гнезду листовки агитационные летают, у кротов в подполье заговор готовится, а Гепард стратегию всемирного звериного переворота излагает. В общем, так и застигла Лев Левыча революция за чаем, и канул он в историю вместе со своим порядком...