Антропология. Конспекты. Нагибин о Чехове

Мифы русской лит-ры "без поллитры" или утреннего стаканА

1 Нагибин о Чехове

Из Дневника Ю. Нагибина  от  30.09.69:

<<<

Почему-то у всех писавших о Чехове при всех добрых намерениях не получается обаятельного образа.
 
А ведь сколько тратится на это нежнейших, проникновеннейших слов, изящнейших эпитетов, веских доказательств.

Ни о ком не писали столь умиленно, как о Чехове, даже о добром, красивом Тургеневе, даже о боге Пушкине. Писали жидкими слезами умиления о густых, тяжелых, как ртуть, слезах Толстого над ним. Писали, какой он тонкий, какой деликатный, образец скромности, щедрости, самоотверженности, терпения, выдержки, такта, и всё равно ничего не получается.

Пожалуй, лишь Бунину что-то удалось, хотя и у него Чехов раздражает.

И вдруг я понял, что то вина не авторов, а самого Чехова.

Он не был по природе своей ни добр, ни мягок, ни щедр, ни кроток, ни даже деликатен (достаточно почитать его жестчайшие письма к жалкому брату).

Он искусственно, огромным усилием своей могучей воли, вечным изнурительным надзором за собой делал себя тишайшим, скромнейшим, добрейшим, грациознейшим.

Потому так натужно и выглядят все его назойливые самоуничижения: «Толстой первый, Чайковский второй, а я, Чехов, восемьсот восемнадцатый». «Мы с вами»,- говорил он ничтожному Ежову. А его неостроумные прозвища, даваемые близким, друзьям, самому себе.
Всё это должно было изображать ясность, кротость и веселие незамутненного духа, но, будучи насильственным, отыгрывалось утратой юмора и вкуса.

Как неостроумен, почти пошл великий и остроумнейший русский писатель, когда в письмах называет жену «собакой», а себя «селадоном Тото» и т. п.
Его письма к Книппер невыносимо фальшивы. Он ненавидел ее за измены, прекрасно зная о ее нечистой связи с дураком Вишневским, с Немировичем-Данченко и др.*, но продолжал играть свою светлую, благородную роль. А небось, про изменившую жену, что похожа на большую холодную котлету, он о Книппер придумал!

И какой же злобой прорывался он порой по ничтожным обстоятельствам – вот тут он был искренен.

Но литературные богомазы щедро приписывают все проявления его настояще-сложной и страстной натуры тяжелой болезни.

Убежден, что живой Чехов был во сто крат интереснее и привлекательнее во всей своей мути и непростоте елейных писаний мемуаристов.
"

Фото автора:
Рассвет Октябрь 2022