Новообращенный

Саша Ярицкий выделился сразу, как только первого сентября наша группа собралась вместе на первой лекции и увидела друг друга.

Он выделился, выделялся и до сих пор выделяется.

Высокий, спортивный, натуральный блондин, он мгновенно покорил сердца всей группы.

Но я знал его с детства и поэтому восхищался даже больше. Тот рыхлый отрок, гадкий утёнок, превратился в роскошного цветущего лебедя.

Вот жаль, что у нас не стобалльная система оценок. Он бы сотки получал. А так только пятёрки. Отстаём ещё от передовых болонских вузов!

Учился он легко и артистично. Лекции не записывал, как стенографистка, а только делал пометки. На экзамене шёл отвечать первый без подготовки. Зачем готовиться если в семестре учился, да ещё и читал литературу сверх программы? Взяв билет, просто садился за экзаменаторский стол. Это, кстати, оказывало всей нашей группе медвежью услугу. Ведь после его неотразимого ответа наше членораздельное, а точнее членообразное блеяние не годилось никуда.

Был он не только молодым и длинноногим, но и политически грамотным. Говорил и даже думал только то, что надо партиииправительству. Причём искренне, по велению сердца. В лицемерии его, в отличие от комсомольских горлопанов, заподозрить было невозможно.

Был он, как и все тогда, атеистом. Причём воинствующим атеистом, как того требовали общественные кафедры. Он всегда убедительно доказывал, что религия удел слабых и глупых.

Само собой, он пользовался особым расположением девочек.
Свечку держать мне не доверили, но имею серьёзные основания полагать, что он настойчиво овладевал не только марксистско-ленинским учением, но и двумя из четырёх девочек нашей группы.
Мне, на правах приятеля детства, он доверительно живописал некоторые детали сравнительной анатомии обеих.

Две других с самого начала имели серьёзных парней, за которых потом и вышли замуж, когда подпирало распределение.
Как сказали бы операторы сотовой связи – полное покрытие не было обеспечено.

Всё у Саши складывалось более чем блестяще. На третьем курсе он в обстановке всенародного подъёма был принят в партию, а на четвёртом – избран депутатом райсовета.

Была тут, однако, одна маленькая деталь. Такая деталька, деталечка, деталюшечка.

Его родители, институтские работники, были старыми и верными друзьями семьи ректора. Они долгое время жили в смежных квартирах, помогая друг другу в бытовых и кухонных делах, сидели при необходимости с детьми.
Ходили ещё туманные полунамёки на первый отдел.

Ну и что? Что тут скажешь?
Парень оказался вполне достоин того наследства, которое имел.

Уж всяко получше своего родного брата Миши, забившего прохожего насмерть шипованным кастетом. От четвертачка того спасли только связи ректора. Отделался порицанием и переводом в столичный вуз.
Кастет зачем-то изъяли.

Не вызвало никакого удивления поступление Саши в аспирантуру на второй день после защиты диплома. Хотя в положении об аспирантуре было строго-настрого написано, что принимаются только лица, отработавшие по специальности не менее двух лет.

Это умным закон не писан, а дуракам он как раз-то и писан.

После досрочной триумфальной защиты диссертации Саша чудесным образом выиграл конкурс на место доцента кафедры вычислительной математики.

Там работала секретаршей юная девушка Оля Ульянова.
Похоже, что эта фамилия именно и возбудила молодого коммуниста, несмотря на то, что он уже был счастливым молодожёном.

Эта Оля Ульянова тогда жила со своим парнем, с которым пока ещё не расписалась. Там всё было нормально. Но не для нового парторга кафедры, каковым, как вы уже догадались, был единогласно избран молодой доцент А.Ярицкий.

Он сначала вскользь, ненавязчиво, а потом в лоб и навязчиво докучал ей нотациями о том, что негоже комсомолке состоять во внебрачных отношениях. Это не только подвергает молодой женский организм опасности абортов и вензаболеваний, но и противоречит марксистско-ленинской морали, а также историческим решениям последних пленумов ЦК.
 
Рассказы о воспитательной работе с Олей волнами расходились от кафедры по институту.

Вскоре Оля благополучно расписалась со своим возлюбленным. Но напрасно она надеялась на прекращение красного херассмента!

Поистине чудны дела твои, господи!

В подмосковном лесу был найден труп сашиного брата Миши.
Да, братэллы, без кастета в лес ни ногой!

И эта смерть, по официальной легенде, до глубины души потрясла Сашу.
Очень странно, учитывая что и как он мне говорил о своём брате при его жизни. Самыми толерантными были слова "проклятие семьи" и "выродок".

Но, так или иначе, он вдруг заделался глубоко религиозным человеком.
Его на коленях умоляли закончить почти готовую докторскую диссертацию, но он был непреклонен, отвечал твёрдо и однозначно:

- Так угодно богу.

Теперь он, наконец, обрёл ответ на все вопросы бытия.
Удел глупых и слабых тоже способен давать дивиденды. И немалые, судя по церковным ценностям.

Из института он уволился и, без всяких там послушаний и искусов, получил в попечение старый запущенный храм в ветхой части города. Где сразу же отличился и прославился своей истовой праведностью, даже святостью. Проповедовал искренне, по велению сердца.
В лицемерии его, в отличие от церковных святош, заподозрить было невозможно.
Он всегда убедительно доказывал, что наука и всяческия бесовския мудрствования есмь удел слабых и глупых заблудших рабов божьих.

Само собой, он пользовался особым расположением климактерических тёточек.

Понеже бяху навещает он иногда и бывших своих коллег, попустительством же божьим погрязших во гресех всевозможных.
Рабу божью Ольгу, всякий раз встречая на кафедре, наставляет в вере, называет отступницей и грозит анафемой и карами небесными за то, что живут в блуде, не венчанные в храме божьем во имя господа нашего, аминь.

Таково житие-мое и путь земной отца Олександра благочиннаго, новоявленнаго святаго в православной земле российскыя воссиявшаго.

Так угодно богу.