Красная зона. Ольга Ланская

–––КРАСНАЯ ЗОНА–––

Я стояла на краю Красной постковидной Зоны, точнее в точке ее замерзания, где она превращалась в бесконечные белые ряды белых безымянных могил, уходящих в белое небо, за бесконечный белый горизонт. Мне почему-то не было страшно
Мне сегодня страшно.
Оттого, что они не исчезли.
Они закоченели во мне.
И передо мной.
Белые
среди
янтарно-алой
осени.
Безымянные.
С какой тайной я столкнулась?!

…Это "выпало" из воспоминаний. Несколько раз перечитала, пока вспомнила, что речь идет о событиях 2-летней давности, когда ездили мы к COVID'ному захоронению. Не специально, конечно. Пришлось так.

––-КОФЕЙНАЯ ЧАШКА––-

Была у нас подруга по имени Марго. Прекрасная и ни на кого не похожая. Зеленоглазая. Не то мальчишка, не то женщина.

Она легко переплывала Гатчинские озера в оба конца, сутками могла вести машину в любую погоду и всегда появлялась, когда было трудно.

Она шутила и хохотала так, что мертвый улыбнется.

Нет-нет, она была, конечно же, 100-процентной женщиной, эта зелёноглазая Марго.

 Однажды она даже родила мальчишку, красивого, как принц, и которого все мы сразу и бесконечно полюбили.

Но потом Марго не стало. И сына ее тоже.

И прошло много-много лет. Но только сегодня я вернулась к нарушенной её появлением у нас старой семейной традиции – пить кофе из кофейных чашек.

А к чему бы это – не знаю.


–––ДЕПРЕСНЯК––-

...Гуляев увозил моего щенка Глорию Феррари. К себе на травку, которой не было в Ленинграде. До субботы. "А ты отдохни немного".

Заботливо так…

Молчала. Улыбалась. Надо, так надо… В последний момент Глория рванулась с чужих рук вниз, ко мне. Суровая, а вдруг принялась облизывать мое еще сухое лицо.

А я закаменела в предчувствии…. Закаменела.

Одна мысль: подловили нечистые!
И как только уехали, рвануло!
Выла не своим голосом, давясь, чтобы не услышали, шатало меня по комнатам, из конца в конец, пока не поняла: ищу веревку.

Хожу, давясь диким нечеловеческим звериным криком, не могу найти.
– Мама! Мама, где ты?
Все погибли, мама! И сын, и муж! Я снова одна.
Мама!

Но далеко мама. Далеко.
Там, откуда еще никто не возвращался.
Не выдержала – позвонила: верните Глорию Феррари.

– Хорошо, – сказали мне. – Завтра же.

Надо только пе—ре—жи—ть ночь.
...

НЕ ВЕРНУЛИ. ПРОДАЛИ.


–––КОТ-БАЮН–––

"Осень... Прозрачное утро..." На Целину мы не попали - не успели, а вот в институтском выезде на картошку я однажды побывала. 12 дней неведомой жизни!

Русская печь, в которой пекли нам такие ароматные  хлеба! Бабушка, говорившая на странном диалекте, который понимала только младшая внучка, и утверждавшая, что это – русский язык...

Поля до горизонта, а на заре – ледяная вода из колодезного ведра...

А через 12 дней кое-кого из нас, и меня тоже, выдернули из этой грядки в институт – начинались тренировки нашей сборной.

Я, как Кот-Баюн, – за одну ниточку потяну, целый ковер вышью.

(миниатюры)

Ольга Ланская
Санкт-Петербург