Любовь как синоним смерти

Любовь - сложная штука, которую я так и не смог понять, зато ощутил всю иррациональность этого слова. Я лгу тебе, что все ещё люблю, хотя уже год до тряски ненавижу. Когда мне задают сочинение на тему: "что такое любовь?", я прошу сразу ставить мне хоть сотню двоек, потому что я безумно устал описывать тебя в каждом тексте.

Меня уже тошнит от этого слова, даже великие писатели интерпретировали любовь по разному. Один говорил: "любовь - это мгновенная вспышка, секундное раскрытие границ и свобода. мгновение, которое будет греть душу всю оставшуюся жизнь", а другой ему возражал: ;нет, любовь - это старое древо, которое медленно пускает корни, приходит с годами, медленно перевариваясь в поджелудочной железе вместе с нервами;. Многоуважаемые писатели, не могли бы вы уже определиться и решить эту извечную проблему, придя к единому мнению?

Как я вижу любовь? Это чёрное холодное дуло пистолета нацеленное прямо в лоб, оно бьёт сильно, жестко, бросает, вдавливает, душит, предъявляет права на жизнь - так просто. Потом наступает перемирие: любовь становится богиней - знакомая зелень ласковых глаз весны, росчерк улыбки, линия скул, нежные завитки волос за ушами, прозрачные капли веснушек. Но чудовище смотрит из глубины, оно сокрыто в лабиринте. А я не против сдаться: пусть берёт мой череп, мои легкие, сердце, мои кишки и почки, кости, кровь и кожу. Пусть впустит меня, переварит, сделает собой. Пусть любит.

После время обнимет меня счастливым прорастанием: солнце взойдет на востоке - и скатится за край горизонта на западе, звёзды выстроят извечные карты, ветер с севера принесёт на себе зиму, ветер с юга - лето, реки стекут в моря, моря - родят облака, цветы дадут плоды, деревья станут выше, каждая гусеница сплетет себе кокон - и затем выйдет из него бабочкой, птенцы покинут гнёзда, семена взойдут молодой буйной порослью, первый крик даст первый вздох.  Кровь прольется, напоит землю, впитается в корни её, остынет, станет твёрдой, прорастёт, потянется к солнцу, заколосится, будет тяжёлым золотым зерном, прильнёт к рукам, поцелует, обратится в сердце, обратится в смех, потечёт любовью вновь.

Жизнь - будет, жизнь - исчезнет, жизнь - откроет глаза. Вселенная - расширится. Я увижу сны, где я летаю высоко-высоко, кружусь без страха в далёких прозрачных безднах, взрослею. Что то яркое, звонкое, прекрасное возьмёт меня за руку, утянет за собой выше. Белые точки звёзд осядут пылью на босые ступни, колкие стебли трав сплетут венок.

Я вытяну руки вперёд - прямо, без сомнения, почувствую, как мышцы и жилы обратятся в сталь и порох, отяжелеют, нальются чем то тяжёлым. Боль возьмет горькую соль слёз, глубокие тёмные сны, шорох памяти, сумрачный холод в груди, бездумное эхо крика - сплавится и ровным счётом выйдут патроны.  Я буду носить их под сердцем.

Любовь возьмёт меня в цепкие руки, осмотрит, одобрит, заботливо укутает в кобуру чистого саванна, засунет за пояс старых чёрных армейских штанов - на спину, прямо под край куртки.
Я буду лежать тихо, и - среди высокой могильной травы, гранита и диких фиалок - меня найдут далёкие полузабытые сны: светлячки обязательно укажут дорогу домой из этого вечного кошмара.

Я прищурюсь на Солнце - далёкое, сияющее в безмолвной пустой черноте, вечно прекрасное, вечно обречённое на равнодушие. "Боль Лишь Закаляет", - скажет оно мне.

"Она побила тебя?", спросит у меня кто нибудь, имея в виду любовь. "Я побил ее".

Любовь наступает на истерзанный холст грубой подошвой солдатского сапога, усмехается с него сверкающими белилами острых акульих зубов. Она ревностно пересчитывает всех своих жертв: одну - в коробку, одну - в чулок, одну - за пазуху, одну - в голодное брюхо. Никто больше не посмеет забрать их. Действительно - я никогда не пытался уйти. Время, конечно, не находит меня.

"Она убила тебя?", спрашивает кто-то, имея в виду любовь. "Я убил ее".

Любовь кладет мне на закрытые глаза плотную повязку и меняет все мои Божьи дары на смерть. Быть мертвецом просто: можно, например, истечь кровью или сброситься головой вниз. От смерти можно убежать, от любви нет.

Надтреснутая боль в глубине глаз, а сквозь неё осторожная нуждающаяся ласка - неумелая, дрожащая, дикая. Я бегу к ней, но любовь сажает на короткую цепь.

Любовь прорастает сквозь меня, пробивает грудь дробью крепких ростков, пускает глубоко корни, забирает моё сердце, мою голову. Что же случается потом? Тут все просто, я всего лишь умру.

И кажется будто в любви никогда не разбиться, не получить пулю в лоб, удавку на шею, не сгинуть камнем в тёмной безмолвной ночи, не исчезнуть пеплом. И кажется зима не придет, зима потерялась, забыла дорогу, осталась далеко-далеко. Но потом любовь снова падает на меня снегом.