Как закалялась сталь

В самом начале мая   я привел девятый класс на экскурсию в совхозную кузню. Хотелось показать мальчишкам, как не в учебнике, а в рабочем цеху  закаляется и отпускается сталь.

Негромко переговариваясь о своём, ребята стояли на улице возле входа в приспособленное полутемное помещение кузницы, а я накоротке переговорил с  заведующим мастерских о цели нашего визита.

 И хотя в весенних полях уже вовсю велась посевная, я был уверен, что коваль найдет несколько минут и для нас. Ведь у дверей его цеха стояла  не какая - нибудь там праздная кампания, а  будущая рабочая смена  токарям  сварщикам, а может быть и давно известному на весь район молотобойцу - Николаю Евлампиевичу Печерину.

И вот освободился, наконец, от дел и пришел из машинного зала заведующий МТМ Александр Никифорович Чапаев. Я с надеждой посмотрел на него. Не вынимая рук из карманов своей темной утепленной  куртки, он заговорил с кузнецом без нажима о том главном, что хотят увидеть от него  школьники. 
               
  -Мне и без школы дел хватает, - беззлобно, но с ноткой упрямства в голосе, заворчал  Николай возле горна.  Теорий я не знаю. Что там рассказывать? Да и все равно ничего не поймут.

Я подумал, что Печерин знает себе цену, и что уговаривать его нам придется   долго. Но заведующий знал кузнеца лучше меня. В адрес  мастера железных дел у Александра на этот случай оказался неотразимый комплимент.

-Практика и без теории может обойтись. Заводите ребят, - вполголоса сказал мне Александр.

А кузнец, как я и ожидал, хорошо знал свое дело. Он был сноровист. В его руках не было   ни одного лишнего движения. Он включил кнопку принудительного  поддува горна, одел на руки верхонки, до малинового свечения  раскалил в пламени горящего угля стальной палец, которым соединяются траки гусеничных  тракторов.

Потом с помощью механического молота немного оковал с одного конца подготовленную для закалки деталь. Похожая теперь на небольшую лопатку, она искрила и притягивала к себе   наши взгляды, завораживала  исходящей от нее волнами мягкого пунцового света. Внутренняя, невидимая для глаз углеродная составляющая  сплава,  готова была перестроить свою структуру, придав стали почти алмазную твердость.

-Каждая сталь закаляется по своему,- не глядя ни на кого из нас,  скупо бросал нам свои слова Николай, - эту, раскаленную до красна, опускаем в воду не всю, и смотрите, как изменяется цвет стали. Вот соломенная. Вот синяя. Вот белая. Белая самая твердая.

 Шипела, испаряясь, вода, пахло железной окалиной, гарью. Ребятня с восхищением в глазах смотрела на Николая. Никаких слов больше и не требовалось. Это был наглядный урок древнего мужского мастерства, с помощью которого  выковывались и солдатские клинки,  и стальной плуг крестьянина.

Давно не стучит молот в той кузнице. Мастерские, в строительство которых когда - то было ухлопано немало народных  средств, смотрят нынче на мир    с немым укором  всеми  своими вдрызг разбитыми окнами.

Сейчас это  мощное запустелое здание всего лишь памятник эпохе развитого социализма, в лучшие времена которого на центральных усадьбах совхозов за одно лето выстраивались целые улицы новеньких домов, а на самых красивых местах грудью к рекам и озерам вставали здания типовых средних и восьмилетних школ.

 Воды с тех пор убежало немало, но и до сей поры мне хорошо помнится  тот потомственный кузнец,  об отце  которого - Евлампии еще в тридцатые годы прошлого века местные люди говорили, что при желании он мог бы и блоху  подковать.