Близнецы творчества

Изощрённая декадентка современности теперь стала писать и картины. Но в моих картинах нет драмы, как в текстах. Живопись для меня — таинство, написанное краской. Чашка ромашкового чая, излюбленная музыка и творец наедине со своим творением — картиной. Обожаю и этот интимный процесс с картиной. Смешиваю краски и растворяюсь в этом мгновении. Мои картины номинанты на премию им. Айвазовского, а также на Всероссийскую премию искусств. И это позволяет мне чувствовать очередной вклад в искусство.
 
Осень — время открытий, новых познаний, учений. Только осенью можно почувствовать истинные экстазы познания, где после прорастает творчество. Этой осенью я коснулась живописи. Стала изучать её историю, писать свои первые картины, обучаться. Первая картина — обалденное воспоминание в жизни. Запах краски, что безумно люблю, кисть и холст — уединение, что возвышает. Очередное свидание с собой. Мне хочется снова и снова брать кисть в руки. На секунду закрываешь глаза и представляешь свою картину живой. Шум волн бушующего моря, прохладный ветер пробежался по коже, ты на берегу на песке и смотришь вдаль. Над морем в небе летают птицы, белые паруса вдали. Уединение с природой, которая дышит. Задышала и моя картина. Открываешь глаза и перед тобой словно маленькая сценка картины. Всё ожило, и я почувствовала запах моря. Чудесно.

Акрил, акварель и гуашь заполняли большое белое пятно своими насыщенными тонами, создавая целые истории, что прокручивались в голове. Художественные краски это что-то невероятное с неповторимым запахом.
К обожаемому рассказу «Осенняя нотка любви» создалась картина, где в голове разыгрался целый спектакль. Город, такси, трамвайчик, парк и мы с любимым мужчиной стоим под зонтом в прекрасной осени. Картина заговорила со мной. Это что-то необычное, безумно интересное.

Я люблю каждую версию себя. Каждый таракан в своей голове, каждую новую идею. Люблю себя за то, что моя активность даёт дышать с осенью в такт и чувствовать себя счастливым человеком, создавая вокруг себя маленькие радости жизни. Заполняю свой внутренний мир, развиваю. Я влюбилась в творческую себя по уши. Люблю своё одиночество, где пишу свои произведения — великолепный роман с собой.

Моё творчество — моё искусство.

Каждый год осенью я что-то изучаю. Эта осень не была исключением. Я делаю то, что мне безумно нравится, то, что во мне живёт, течёт в каждой жилке. Жгучее желание быть в движении, изучать новое и разное, быть живой.
Моё сумасшествие совершенствуется, изощрённо подбирая объекты будущих исследований.
Но писатель должен быть исследователем, должен изучать разные сферы, читать разное.

Работа за холстом или за письменным столом имеет сходные задачи. Так через писательство пришла к живописи. И на начальном её пути.
 
Моя творческая осень оставила приятный след в моих творческих воспоминаниях.
Теперь я не хожу, а «летаю», ощущая крылья за спиной. Я понимаю, что я могу больше. Нужно только время. На моих крыльях теперь лежит счастье. Подлинное. Моё. Неописуемо приятно и чертовски кайфово вскрывать себя и вытаскивать содержимое души, открывать в себе новое. Мой полёт.
Как безграничны человеческие способности. Мы можем гораздо больше, чем кажется.


В Московском институте психоанализа мне довелось изучать писателей, художников и их творения. Например, художнику Сальвадору Дали творчество помогало оживлению себя. Но это отдельная большая глубокая тема, не хочу здесь много её затрагивать.

О связи литературы и живописи первыми заговорили сами художники и писатели. Наиболее искусно эту связь выразила художница Анна Кауфман в картине «Поэзия и живопись». Крупнейший художественный критик XIX века В. В. Стасов в обзоре «Наши итоги на Всемирной выставке» так охарактеризовал связь русской живописи и литературы: «Главная наша сила в том, что новое русское искусство так крепко обнялось с русской литературой. Наша литература и искусство — это точно двое близнецов неразлучных, врозь немыслимых».

Художники и драматурги руководствовались одними и теми же эстетическими принципами. Хогарт (английский художник) сказал:
«Я старался разрабатывать свои сюжеты как драматург. Моя картина была для меня сценой…»

Повторюсь:
работа за письменным столом и за холстом имеет сходные задачи. Вы согласны?