Воры Из цикла рассказов Ностальгизмы

         Вот не оставляют меня лихие девяностые в покое, ну никак не дают о себе забыть. Не хочу я их вспоминать, слишком много плохого пришлось пережить, большой ложкой говна нахлебаться. Говорят, что человеческая память избирательна и старается избавляться от негатива, но видимо это не мой случай.
         Написал мне вчера знакомый, коллега по давней работе на государственном телевидении в контакте, поздравил с праздником. Праздник какой-то не очень значительный, я о нем вообще забыла. И о празднике, и о знакомом кстати  тоже. А после его поздравления нахлынула волна воспоминаний о той прежней работе еще в советское время. Хороших, надо заметить, воспоминаний, тогда мы охотно трудились, потому что занимались любимым делом, да еще и деньги регулярно за это получали. Я за себя говорю. Ну да, не было тогда достаточно продуктов и товаров в магазинах, отрицать не буду. Острейший дефицит повсюду присутствовал всего самого необходимого. Черно-белая жизнь, как изображение постоянно  целующегося Брежнева в черно-белом телевизоре. Я не из тех, кто взахлеб хвалит страну, подарившую одним счастливое детство, другие же пальто носили по двадцать лет, завещая его детям и внукам. Но все познается в сравнении. И то что казалось плохо тогда, если сравнивать с тем, что стало теперь, таким уж ужасным не кажется. Речь сейчас о другом. Мы не только считали тогда себя порядочными людьми, мы ими реально были. Такими очень положительными героями в своем большинстве. И ведь не потому, хочется мне верить, что любая сторона жизни советского человека становилась достоянием общественности и подвергалась строгому контролю коллектива и вышестоящих товарищей.
         Воспоминания о совке в свою очередь плавно потянули за собой воспоминания  о болтовне Горбачева с его ускорением, гласностью и перестройкой, а потом о тех самых сумасшедших девяностых с сизым носом Ельцина: «Девальвации не будет, панимаишь!», ну и всеми вытекающими, нищетой, беспределом, бандитами и бесконечной растерянностью и приступами отчаяния. Мне страшно вспоминать те проклятые годы, но с мыслями разве справишься.
         Так вот, мой давний знакомый, назовем его Володя Тихановский, продолжал трудиться видеооператором на государственном телевидении все эти годы и деньги ему за работу платили, а я в самом начале лихих опрометчиво перешла на частный телеканал в качестве режиссера видеомонтажа, и нам очень скоро зарплату давать перестали. Находилась я в крайне бедственном положении, бралась за любую работу, пахала как папа Карло, чтобы худо-бедно обеспечить семью. Писала рефераты, курсовики, дипломные работы, переписывала кассеты, делала фильмы и ролики, монтировала видео свадеб и путешествий, крутилась на пупе так же как и все остальные сотрудники телеканала. Между собой мы называли такую левую работу «дружеским бартером», аргументируя тем, что они (подразумевались владельцы телеканала) нам зарплату не платят, поэтому мы используем их аппаратуру в личных целях, все по справедливости. Мы выживали, как могли.
         Володя предложил подработать, снять, смонтировать и озвучить рекламу. Как сейчас помню, предметом рекламирования была бензопила марки Husqvarna. Он снял видеоряд, я смонтировала и озвучила. Воспела пилу так, что Тихановский чуть на ней не женился. Он сдал ролик заказчику, тот, восхитившись, по-честному рассчитался. Тихановский заплатил мне и мы расстались довольные друг другом.
         Вскоре он снова обратился ко мне с предложением сваять документальный представительский фильм о Кижах для какого-то американца. Отразить, так сказать, на видеопленке уникальность культурного наследия. Конечно я согласилась. У меня что выбор  был?
         Мы с Тихановским на метеоре примчались на остров Кижи, все расходы Володя взял на себя с условием, что мою часть высчитает из гонорара. Я выбирала ракурсы, он снимал. Погода стояла превосходная. Мы чудесно провели время, правда по прибытии метеора обратно в город, Тихановский самоуверенно намекнул, что поездка могла бы быть куда более интересной, если бы не мое нелепое целомудрие или, как он выразился, целомудрённость.
         А Володю надо было видеть. Слишком высокий, тощий, несуразный, с маленькой черепной коробкой, короче, глист во фраке. Вот уж точно герой не моего романа. Помню еще, когда мы трудились на государственном телевидении он, обращаясь с просьбами к монтажницам или  проявщицам, блудливо улыбаясь, обещал: «А я тебя за это поцелую». Ему всегда хором отвечали: «Нет, нет, только не это». Почему, интересно, чем страшнее мужик, тем он более уверен в себе?
         Мне было без разницы, что он там думает, я уже прокручивала в голове сценарий, как лучше выстроить кадры фильма, хорошо понимая, что ни одна видеозапись не в силах передать ощущение величия и одухотворенности, которое возникает, когда стоишь рядом с храмом Преображения Господня или церковью Покрова Пресвятой Богородицы да и другими великолепными памятниками деревянного зодчества на острове.
         Вот казалось бы что такое дерево? Дрова, самый обыденный и простецкий материал, лишенный всякого романтизма и красоты. Но умелые руки мастера творят из него волшебство и нежные резные детали крыш и наличников создают неповторимую игру света и тени на суровом фоне нашего северного неба. Что это - дивная красота в простоте или простота в красоте? По преданию диво создал плотник Нестор одним топором, без использования гвоздей, после чего мастер утопил свой инструмент в озере Онеге, чтобы никто не смог повторить его творение. Кстати, легенду тоже надо бы использовать в фильме для колорита.
         Когда фильм был готов, Володя забрал кассету, чтобы показать фильм заказчику и пропал. День, другой, третий, неделя, две проходят. Я устала ждать и сама позвонила Тихановскому. Он как-то неубедительно сообщил, что америкос, заказавший фильм, кассету забрал, денег не заплатил и исчез. Поначалу я поверила, напомню, действие происходит в девяностые. Тогда на лицах большинства граждан появилось ничем не прикрытое желание объегорить. Но по здравом размышлении закрались сомнения. Приходилось мне работать с американцами, и для них те деньги, которые они обещали заплатить нам в качестве гонорара были сущими копейками. Не стали бы они мараться из-за такой мелочевки. Тихановскому я об этом решила не говорить, но в душе моей осадочек остался. Он больше ко мне с подобными предложениями не обращался и история постепенно забылась.
         И вдруг это странное поздравление через столько лет. Я ответила, он снова написал, напомнил, как мы вдохновенно делали рекламный ролик. Я в свою очередь, напомнила про кассету с фильмом, а он больше отвечать мне не стал, пропал. Тогда я поняла, что все правильно, обманул он меня тогда. Не захотел делить гонорар, предпочел украсть.
         И второй подобный случай из девяностых. С деньгами было по-прежнему туго. С ними, кстати, было плохо все десять лихих лет пока я работала на частном телеканале.
         Второй случай произошел в те же годы. Мы делали телепрограмму втроем видеооператор, я и журналистка, назовем ее, например, Юлией и фамилию дадим самую распространенную Иванова. Программа представляла собой интервью с известными актерами, приезжавшими на гастроли или с концертами в наш город. Иванова организовывала интервью, брала его, видеооператор снимал, я монтировала. История повторилась, сначала она делилась со мной и видеооператором гонораром, потом, когда цикл программ подошел к концу, решила оставить деньги полностью себе. На наши претензии ответ дала простой: «А мы что, договор подписывали? Ну и все, идите в суд, если хотите. Доказательств нет. А я на вас подам встречный иск за клевету».
         Ну какие договоры? Это же девяностые. Тогда вообще появилось  очень много воров-карманников в общественном транспорте, которые резали сумки и одежду, на улицах среди бела дня могли вырвать вещи прямо из рук. Сейчас это воспринимается как дикость, а тогда происходило повсеместно. Но все это делали воры, а Тихановский с Ивановой в советское время были хорошие мальчик и девочка из приличных семей. В детстве их в пионеры принимали, в юности - в комсомол, став взрослыми, они трудились на одном со мной идеологическом предприятии и мы были хорошо знакомы.
         В 90-е много жутких вещей происходило вокруг, перестрелки, заказные убийства, невиданный разгул бандитизма, проституция, рэкет, но особенно страшно было осознавать, что нормальные люди вокруг тебя теряют человеческий облик, причем  для того времени достаточно благополучные люди, регулярно получавшие зарплату. Но как только представился случай безнаказанно обворовать, они не сомневаясь, это сделали. Поверьте, не превратили те, украденные деньги их в олигархов. Вскоре грянул дефолт 1998 года, когда катастрофически рухнул рубль и даже многие из тех, кто поднялся, заработав или украв что-то, снова оказались на грани нищеты. Наконец проклятые девяностые подошли к концу и начался другой период в жизни страны и в моей тоже.