Сага о Степанове-76. Витькины конфеты

Степанов знает и верит — есть на земле места,
где высшими силами предназначено человеку
испытать на себе великое проклятие небес.

Вывалившись кое-как из машины на снег,
он корчится и скулит от дикой боли в спине.
Жуткая неестественная тишина стоит вокруг,
природа безучастно отвернулась.
Поле, дорога, разбитая машина, человек рядом —
все детали картины живут как будто сами по себе…

…Сонное серое утро не предвещает никакой беды.
Степанов не собирается сегодня в Хабаровск,
но сидеть в промерзшем заводоуправлении
ему так надоело, что он соглашается с директором:
«Ладно, поехали! Вдвоём веселее будет!»

Директор Дмитрий Борисович едет в Хабэнерго
подписывать протокол о подаче тепла —
в этом году зима припозднилась надолго,
дотянули с запуском до пятнадцатого ноября,
сэкономили кучу денег и накопили на аванс,
остаётся только оформить бумаги — и всё.

Директор завода любит такие поездки —
водителя он не берёт с собой принципиально,
не доверяет никому свою «TOYOTA CROWN»,
а Степанова упрашивает поехать специально —
Степанов у Дмитрия Борисовича вроде талисмана,
там, где интеллигентному директору откажут,
грубоватый нахал Степанов возьмёт нахрапом.

Хабаровская трасса похожа на ледяную ленту,
но «японка» директора идёт ровно, не гальмует,
Степанов постепенно успокаивается —
у него почему-то нехорошее предчувствие.
Он знает каждый километр этой трассы,
повидал на ней всякого — а сегодня наледь,
к ночи многие разлетятся по кюветам.

Какого-то чёрта за постом ГИБДД в Николаевке
директор вдруг решает обогнать самосвал,
но самосвал ускоряется, не пропуская их вперёд.
Пару секунд они летят по трассе бок о бок,
но дорога здесь похожа на обледеневшее яйцо,
«японку» начинает неумолимо тянуть под грузовик,
кто-то уже маячит впереди по встречной полосе,
директор выворачивает руль в другую сторону —
их счастье, что кювет неглубок, а за ним поле…

Степанов на четвереньках выползает из кювета.
Редкие машины проносятся мимо туда и сюда,
но ни одна сволочь не спешит останавливаться.
Директору повезло куда больше, он успел угадать,
удар пришёлся в шаровую, как раз под Степанова,
«японка» спикировала влево и пошла по кочкам.

Всё, какие теперь протоколы, финиш, приехали.
Надо искать телефон, вызывать кран, транспорт.
За спиной Степанова скрипят тормоза:
— Степанов, ты? А я хотел тебе звонить! Есть тема…

Степанов не видал Витю Беззубова лет пять.
Вроде живут рядом и в небольшом городишке.
Они познакомились давно, вместе торговали,
сестра Витькина работает бухгалтером на заводе,
Витя постоянно гоняет в Хабаровск за товаром,
так что место встречи изменить нельзя — трасса.

Осознав, что боль в спине вроде бы немного затихла,
Степанов забирает у директора папку с бумагами,
с проклятиями лезет в Витькин грузовичок:
— Закинешь в Хабэнерго?
— Степанов, да ты охренел?
— Мороз подымается. Прихватит трассы, и капец.
Разве люди виноваты, что их директора мудаки?

Битый час Степанов мается в приёмной Хабэнерго,
генеральный то занят, то потом куда-то вызвали —
боль в спине такая, что Степанов готов на всё,
только бы поскорее всё это закончилось.
Он цепко перехватывает генерального у дверей,
Попов что-то недовольно бурчит себе под нос,
но протокол подписывает — Степанов неотвратим.

Хабэнерговские отпаивают его горячим кофе:
— Ты чего такой бледный? На-ка таблеточку!
— Позвоните нашим, пусть срочно запускаются…

Витёк недоволен — на улице уже стемнело,
зимний день короткий, дорога как зеркало.
Они едут обратно — директорской «японки» уже нет.
Спина ноет, но лекарство приглушило боль,
Степанов всматривается в темень, вспоминая.

Батюшки-светы! Да ведь на этом самом месте
он уже третий раз попадает в аварию!
В первый раз пошло колесо на выстрел у КАМАЗа.
А во второй — прижал их у заправки колхозник,
Решил сдуру подрезать микроавтобус при обгоне —
они чудом пролетели через все бордюры АЗС,
потом вернулись поколотить перепуганного дядьку.

Степанов вспоминает своего первого директора,
который тоже два раза кряду попадал в аварию
на одном и том же участке комсомольской трассы,
а в третий раз погиб там же, на 120-м километре.

Витёк что-то нудит, радио поёт, дорога блестит,
в кюветах загорают тачки незадачливых водил.
Степанов пребывает в одури, между сном и явью,
в окно машины заглядывает полная луна, шепча:
— Куда ты денешься, дурачок? Купи конфеты!

Через три дня Степанов кое-как встаёт с кровати,
вроде бы как-то всё обошлось — дело молодое,
он едет на завод — получать выговор от хозяина.
Владелец заводов-пароходов некто Дегтярёв
долго кричит на него, распекая за глупость.

Отныне Степанову с Дмитрием Борисовичем
запрещено садиться вдвоём в одну машину —
впрочем, это выглядит как стоп-сигнал для зайца,
поскольку по пятницам они ездят на базу отдыха,
откуда возвращаются всегда под хмельком —
сам Дмитрий Борисович обожает рулить пьяным,
а у Степанова пропадает инстинкт самосохранения.

Витя Беззубов появляется у Степанова через неделю,
просит забрать для рабочих просроченные конфеты,
Степанову неудобно отказать своему спасителю,
он что-то пристраивает, но Витя уходит недовольным.

Сколько теперь ни ездит Степанов по трассе,
но Витю Беззубова больше никогда не встречает.
Такое ощущение, что тот затеял эту встречу и аварию
только для того, чтоб сбагрить свои говённые конфеты.
Степанов сплёвает за плечо — чушь, мистика какая-то!

А луна-дура всё ждёт, всё нашёптывает что-то с неба…