Объезд или точка невозврата. 45

                45

Полковник Кудаев напряжённо всматривался в дождливую темноту ночи. Стук тяжёлых капель по прохудившейся кровле выдавал сдержанный умиротворяющий ритм, погружая разум в медитативное состояние отрешённости, умиротворения и самосозерцания.
Измождённые пленники окончательно выбились из сил и дремали тут же, на полу, прижавшись друг к другу, иногда тревожно вздрагивая в тягостном сне.
-- Ты слишком громко перемещаешься… Особенно в последнее время… -- бесстрастно бросил полковник куда-то в темноту. – Думаю, стоит отправить тебя в отпуск…
Вынырнувший, словно приведение, из темноты снайпер, тяжело дышал, неуверенно перемещая ноги по дождливой хляби.
Боец приблизился к распахнутому окну, опёрся натруженной спиной о стену сруба и раздражённо выдохнул:
-- Все мы устали, первый… -- Каждый из нас нуждается в отпуске…
Полковник изобразил раздражённое удивление и сухо выдохнул:
-- От чего же тут можно было устать? Вы же не на боевом выходе, не на войне, в конце концов!
-- На войне всё было понятно… От этого – просто… -- продолжал ворчать снайпер. – А здесь… Сейчас… Что это, полковник? Неужели всё настолько плачевно?
В тонких губах полковника мелькнула холодная ухмылка:
-- Ты размяк от излишества, роскоши и безнаказанности. – Голосом врача, выносящего суровый диагноз, произнёс Первый. – Впрочем, как и все остальные… По этой причине у этого парня и получается водить вас за нос…
-- А если всё происходящее не случайно? – выдавил свои сомнения снайпер. – В эфире тишина! Что с ребятами – непонятно. А если это контора? Если уже работают по нам?
-- Успокойся! – сурово оборвал его трёп полковник. – Если бы это работала контора, то мы бы уже давно были трупами. Хотя… Вы и так… Трупы…
-- Какие ещё трупы? – огрызнулся боец. – Если нас хотят брать, значит вели давно. А это… это… это же пожизненное! Пэ-Жэ! Вы это понимаете?
-- Иди и застрелись в таком случае! – нервно хмыкнул полковник. – Заплачь ещё мне тут, как трахнутая гимназистка!
-- Вам легко говорить! – не успокаивался боец. – У вас связи! Да и подушка на чёрный день, наверняка, припасена!
-- Отголосил? – грубо осёк его полковник. – А теперь выдохни и слушай сюда! Чем бы мы не занимались, мы --- офицеры! И это обстоятельство будет стоять на первом месте, прежде всех остальных! Мы – профессиональные воины! Наше государство учило нас убивать! И мы убивали, беспрекословно подчиняясь его приказам! – мужчина сделал томительную паузу и продолжил уже спокойно: -- А сейчас нам нужно выжить, сохранив при этом свободу. Неужели тебе сложно уничтожить пару придурков, которые своим появлением здесь поставили под угрозу твоё будущее?
Снайпер задышал тяжело и успокаиваясь. Он обречённо повесил голову, подчиняясь разумности доводов своего командира. Наконец, боец простонал:
-- Но этот тип далеко не придурок.
Полковник с наслаждением усмехнулся и ответил:
-- Ему просто везёт. Хотя и стоит отдать должное его желанию и навыкам выживать. Но… Не нужно демонизировать обычного человека. Он также слаб и подвержен эмоциям. Вот, кстати, и он…
Оба заговорщика устремили свои взгляды в сторону звуков приближающегося квадрацикла. Немного позже, словно догоняя свой собственный рокот, в темноте блеснул жёлтый луч яркого света. На какое-то время «ночной монстр» остановился на пригорке, как бы раздумывая, но очень скоро рванул вниз с лесного косогора, направляясь ревущим тараном в сторону избушки.
Не сговариваясь, оба собеседника вскинули оружие наизготовку… Щёлкнули предохранители… Дыхание стрелков стало размеренным и сосредоточенным… Грохочущий свет стремительно приближался… Ещё немного – и эта махина врежется в рёбра сруба…
-- О-гонь! – сдавленно, по слогам выдохнул полковник.
В ту же секунду воздух наполнился сизым дымом, сквозь который прорывались хлопки глушителей и клацающий лязг пустых гильз. Квадрацикл несколько раз дёрнулся, но, всё же, вломился в хрустнувшую изгородь и завыл на месте, буксуя, повисшим в воздухе, колесом…
-- Шшшсссык… -- выползла чека из гранаты. – Цак! – отскочила скоба предохранителя. – Бах! – раздался не слишком громкий взрыв, который «погасил» нападающую машину.
Усиливающийся дождь принялся зализывать рану на новой трагедии… Ночь пронзила стрела звенящей тишины… Тишины, какая случается только после смертельного взрыва…