Клятва любви

"Что должно волновать человеческую душу? Искусство или реальная жизнь?"

Мне тогда исполнилось двадцать один год, и я был беспутным малым. Я не ведал никаких забот, аристократ, маг с высшим образованием, живший в то благополучное время, когда нашему миру ничто не угрожало: ни нежить всякая, ни демоны, все порталы в их миры был давно и прочно запечатаны.
Я не должен был беспокоиться о своём сытом желудке, ведь у меня богатые и знатные родители, тоже маги с хорошим образованием и хорошей работой. Словом — времени полно, возможностей тоже, я мог делать всё, что мне душа велит.
Я и делал. Быть магом мне не особо хотелось, больше нравилось философствовать и изучать жизнь. Конечно, по тем умным книгам, что я читал, ведь я был (и остаюсь, разумеется) очень начитанным.

"Человека, по идее, волнует реальная жизнь, но искусству при этом, пожалуй, легче затронуть струны человеческой души, потому что искусство может иметь нужные слова, тогда как в реальной жизни о красоте слова некому позаботиться. Да и каким оно должно быть, искусство? Оторванным от реальной жизни, рассказывающем о вечных делах и вечных вещах, или приземлённым и не таким красивым?"

Однажды моя любовь к размышлениям привела меня в те далёкие края, что и в самом деле с полным правом зовутся провинцией. Приезжал я туда как простой гость, типичный столичный парень, тогда у меня ведь не было необходимости так сильно работать, и запросто можно было быть ветром в поле.
Провинция та была вполне классической. Редкие деревушки, с неплохими всё же домиками и одна большая усадьба местного аристократа. Как и положено во всех провинциях — царя и бога в своих землях. И, разумеется, к этому прилагалось полное бесправие и «я — закон» местного царя. Я это сразу понял и что подумал?
«Отлично! Будет о чём размышлять!» — вот и все мои мысли. Да, тогда я был таким.
В скором времени я познакомился с прекрасной девушкой. Не могу написать здесь её имя, хотя я и живу с ним уже много лет, настолько свыкся, что это имя давно уже стало частью меня, такой же или даже большей, чем рука или нога.

"А реальная жизнь очень разная. Принято считать, что она хуже искусства, но мне кажется, что далеко не всегда так".

Я влюбился. Влюбился в эту прекрасную девушку с первого взгляда, а она… Она была при местном «царе» и… хм… ну понятно, какую роль она выполняла при оборзевшем богаче. И, главное, бросить его никак не могла, потому что угроза близким и одно условно разрешённое, но такое опасное заклинание…
И это было ужасно. Для неё в первую очередь, она совсем не хотела, никогда не мечтала быть такой, но стала… Когда я об этом узнал, моя жизнь окрасилась в тёмные тона.

"Люди, о которых говорят, что они живут в своём мире, по сути, они от этой самой реальности никуда не деваются, только видят и воспринимают её по-другому. А жизнь у всех разная, и в немалой степени она зависит от восприятия человека".

Уже потом я решил спасти любимую, вырвать её из лап захватившего в плен чудовища. Я уже говорил, что я маг, и я смог… Скажем так, обеспечить этому чудовищу достаточно покладистости и стереть по мере возможности ему память, но… Не оно было моей главной бедой.
Моя любимая сломалась и больше не могла любить. То заклинание сломало что-то в ней, да и сама ситуация тоже. Причем, именно духовно она не могла любить, то, что называется высшей любовью, а не… Более приземлённо она могла, но как мне менее всего было нужно её тело!

"А те, кто видит в тёмных тонах, они знают эту самую жизнь? В мире так много противоречивого, мир полон парадоксов, зачастую самых необычных".

Победив чудовище, я подговорил одного чиновника «закрыть» на это глаза, большего, к сожалению, я сделать не мог, может, потому что был слишком труслив и боялся наказания, хотя рациональное объяснение у меня тоже есть. В том районе очень нестабильно магическое поле, и использование убивающего заклятия могло привести к нежелательным последствиям, а другим способом мне было не добраться до этого человека…
После всего я пришёл к любимой, рассказал ей всё, объяснил, что она теперь свободна.
Но любимая бросилась мне в ноги, стала умолять забрать её с собой, потому что она боится, больше всего боится, что чудовище оживёт и заберёт её с собой.
— Ты только не оставляй меня, — попросила она в тот день. — Я не хочу снова возвращаться к нему!
И столько страха было в этих глазах… Не знаю, следствие ли это заклинания или просто человеческая боязнь запуганного и загнанного человека. Для меня было главным, что это не лечится, а раз так, то остальное не имело смысла.
Я понял, что действительно не могу оставить любимую, что должен взять её с собой чего бы мне это не стоило.
И платить и в самом деле пришлось за её свободу, собой платить, потерей свободного времени, потерей хобби, прежней беззаботной жизни… Но я не жалею. Никогда не жалел и не пожалею.
Да, я не раз слышал потом, что любимая всё выдумывает, играет на моих чувствах, что для неё главное мои деньги, а до моих чувств ей и дела нет… Я не верю этим людям.
Я видел раны её тела, как и раны её души, но даже если любимая меня обманывает… Я готов на всё, чтобы она была счастлива.
К сожалению, чиновник оказался человеком жадным, он постоянно просит денег, в пределах разумного конечно (он тоже боится перегнуть палку), но всё равно… Нужны деньги, которые только я могу заработать.
Вот поэтому я теперь работаю так много и так усердно, я не хочу, чтобы чудовище очнулось и моя любимая снова попала бы в его лапы. А то, что она меня не любит… главное, она рядом, ей хорошо и комфортно.
Я вижу вечером её спокойные глаза, в которых порой загорается тень страха при малейшем шорохе…
— Я смогу, я буду тебя любить, — говорит девушка мне каждый вечер, — ты только не оставляй меня, не отдавай ему, если решишь…
— Никогда.
И вот уже много лет я держу свое обещание, как и свои клятвы любви. И всегда буду держать.

"«Это невозможно», — говорим мы, но на самом-то деле в этой жизни многое возможно".