Стучащие в двери бессмертия. Поцелуй неба и земли

Москва, начало девяностых, революция в стране, парад идеологий и суверенитетов.
Сметаются привычные формы, структуры, стереотипы, бытовые уклады, фундаментальные традиции, прославленное прошлое вдруг оказывается беспомощным, абсурдным и безоружным, в нём не что более опереться.
Старый мир шатается, спотыкается, проседает, падает на колени, опрокидывается и разрушается на глазах, новый звенит, спешит, поёт, танцует, торопится, восходит.
Архаичный, закостенелый, неповоротливый Союз сменила молодая, дерзкая, неудержимая Россия.
Полупьяная страна с мутно-красными спросонья глазами срывается с цепи от новых возможностей и неудержимых желаний, стираются привычные нравы, ритмы становятся стремительней, скорости увеличиваются до запредельных.
Удивительное время, народ жаждет перемен, правила игры кардинально меняются, время новых героев, новых политических лидеров, новых порядков, новых реформ, новых рубежей, новых идей, новых законов, новых планов, новых демократических свобод, новых грандиозных неограниченных перспектив.
Черно-белые краски трансформируются в яркие, сочные, пестрые, насыщенные, хрустящие, пульсирующие цвета.
С одной стороны безнадежность, безысходность, тупик, с другой заграничные машины, пистолетные выстрелы, автоматные очереди, красивые доступные женщины, дорогие рестораны и ночные клубы, доллары, казино, плеск вина, звон хрустальных бокалов.
Блеск и нищета, молодость и неограниченные возможности, война за рынки, районы, предприятия и неистовая свобода, доступность во всём и задавленность обречёнными обстоятельствами, время девяностых – диких, беспредельных, беспощадных, но в тоже время веселых, романтических и бесшабашных.
Огромная, богатейшая страна, символ государственного могущества, стабильности, мощи, крепости, безопасности нещадно рвется, рушится, растаскивается, делится на части, разворовывается, разламывается на куски, продается за бесценок руками собственного народа.
Бывшие флагманы октября, высоконравственные и неподкупные секретари райкомов и горкомов комсомола, молниеносно переобуваются и переодеваются из красного кумача в черное, изощрённо отвергая родимую марксистко-ленинскую идеологию и становятся владельцами нефтяных компаний, и газовых месторождений.
Одновременно с разрушением прошлой системы порядка, норм, ценностей, устоев, социально-экономического состояния общества на обломках великого государства зарождается нечто новое в лице первых негосударственных предприятий.
Мне чуть больше тридцати, я хожу в костюмах, галстуках, обедаю в лучших ресторанах Москвы, езжу на дорогих машинах, в моём офисе муравейник из голосов, взглядов, планов, идей, предложений, стратегий, концепций, мнений, формул, людей.
Некоторые из них бывшие ученные, доценты, профессора, врачи, работники оборонной промышленности, которых безжалостная механическая "система" выжала, выпотрошила, а затем хладнокровно выбросила в кювет, на обочину жизни.
Переговоры, встречи, знакомства, секретари, революционные идеи, грандиозные планы, поездки за границу, победы, прорывы, проекты, достижения, скорость, напор, молодость, решительность, бесстрашие.
Мы маленькая, дружная, сплоченная, мобильная армия,
мы побеждаем, мы рискуем, мы отвоевываем,
мы расталкиваем оппонентов, мы обгоняем зазевавшихся,
мы перепрыгиваем через препятствия, мы идем только вперед,
мы прорываемся сквозь стратосферу, мы дружно устремляемся к счастью!
Стремительное время, быстрые деньги, молниеносно принимаемые решения, думать некогда, всё решает скорость, смелость, стратегия и напор.
Время грандиозных свершений, отчаянных сражений, удивительных открытий, великих побед, но при всем этом внешнем мерцании, великолепии и блеске, потоке людей, суете, интенсивном непрерывном движении, мне отчаянно не хватает свободы, бездонного неба, леса, реки, щебетания птиц, ночного костра, пронзительной оглушительной тишины.
Полярные грани, другая скрытая сторона меня, моё сердце всегда тянулось к природе, к лесу, к рекам, к озерам, к тишине цветущих лугов, к одиночеству, к походам за ягодами и грибами, это мне досталось от моего отца.
Я очень хотел поселиться на краю тишины, иметь дом, сокрытое убежище далеко от Москвы, глубоко спрятанное от цивилизации, от перекрестков дорог, от шумных улиц, от спешащих такси, от неуклюжих горбатых мостов, от мигающих светофоров, от торопящихся, снующих людей, от нескончаемых телефонных звонков, от бесконечных разборок с военизированными конкурирующими организациями, от моего офиса, от городской суеты.
В 1991 году у меня появилась такая возможность, я купил два с половинной гектара земли на территории Завидовского государственного заповедника, у местного разорившегося колхоза.
Поцелуй земли и неба, сливающийся в дрожащую линию горизонта,
высокие берега реки Ламы, неторопливо скользящей вдоль небольших ухоженных деревенек и исчезающей за крутым поворотом,
желтые кувшинки и белоснежные лилии, играющие со своими верными подругами в легких волнах изумрудно-зеленой воды,
рванные облака, колышущиеся на груди бездонного сиреневого неба,
надменное полупьяное лето, покрывало, сотканное из сонной тишины, волшебный аромат разнотравья,
разноцветные скатерти полей, распростершиеся под солнцем, линия жизни, уходящая за дрожащую артерию горизонта,
грустные песни дождя сплетающиеся с музыкой ветра, густые смешанные леса, грибы, ягоды, застенчивые длинноногие сосны, тихо перешептывающиеся между собой на песчаных холмах,
полупрозрачные березовые рощицы, трепещущие изумрудной листвой,
гнезда аистов на крышах деревенских домов, переливы птичьих трелей,
прозрачная вода молчаливых лесных озер,
курлычущие журавли, элегантно танцующие на сочных малахитовых лугах, поющие по ночам сладкоголосые соловьи,
стайки летучих мышей, полупрозрачными тенями прорезающие бархатную мглу ночного неба,
стада маралов, косулей и пятнистых оленей, пасущихся вдоль просёлочных дорог,
непроходимые болота, поросшие замшевыми свечами стройных рядов камыша, и оккупированные бобровыми хатками,
звёздные россыпи ночью, огненные закаты и малиновые рассветы, рыхлые молочные туманы над теплой рекой,
невидимые кукушки, сокрытые свидетели моей жизни, отсчитывающие мои оставшиеся годы,
живописные луга, благоухающие цветущими травами, край звенящей великой тишины,
хрустальный взгляд вечности, слившийся с небосводом в одну бесконечную даль, могучая неудержимая свобода.
Я сразу влюбился в это сказочное место и проводил там всё своё свободное время.
У нас появился собачник и мы с мамой завели нескольких алабаев, среднеазиатских овчарок, постепенно они размножились и у нас к 1996 году было уже 13 собак.
Я уже много лет был вегетарианцем, но собаки на 50 процентов питались мясом и мне это доставляло беспокойство.
В местном колхозе я покупал тела животных, умерших своей смертью, в основном это были падшие лошади, мы их рубили, складывали в два промышленных холодильника.
Алабаи собаки бойцовые, неимоверно сильные, смелые, неприхотливые, очень агрессивные ко всем внешним проявлениям и воздействиям, но вместе с тем очень милые, добрые, умные, ласковые к членам своей семьи, к своим хозяевам и их детям.
Интересно, что у меня образовалось два враждующих клана, два лагеря моих подопечных и два лидера, бесстрашных непримиримых врага.
По отдельности, не соприкасаясь с друг другом они были нежные, послушные, ласковые, как домашние кошки, но небольшое столкновение вызывало кровавые побоища, после которых мне приходилось их вывозить в Москву и зашивать рваные кровавые раны.
Потому дежурили они на участке поочередно, одна команда попеременно сменяла другую.
В начале 1997 года, под давлением неразрешимых обстоятельств, я ушел от семьи, от бизнеса, от яркой активной хрустящей жизни, от стрессов, от опасностей, от потерь своих близких друзей, снял квартиру около нашего Храма на Беговой улице и поселился там.
Новая непривычная жизнь, весь мой мир, прочный, устойчивый, фундаментальный, рассчитываемый и предсказуемый в один миг зашатался, прогнулся, просел и внезапно перевернулся на другую сторону монеты.

О Генри:
Дело не в дороге, которую мы выбираем; то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу.

Шримад Бхагаватам книга 1, глава 9
Непостижимы пути Господа, даже мудрецам, прозревшим в истине не дано проникнуть в тайны Его промысла, свершаемого неумолимым временем.
Всё что случилось дурное, или доброе было задумано Богом с самого начала.
Смертному не постичь Его воли, но подчиниться ей вот в чем наш высший долг.
Исполняй Его волю прилежно, покуда Он не распорядится иначе.
Он и есть тот самый Предвечный Владыка.
К рабам своим верным беспристрастный Владыка неизъяснимо благосклонен.
Плененный Господом обретает свободу от постылых уз.

Тихий несвязный шепот перелистываемых страниц моей жизни, ранние подъемы, утренние и вечерние службы, каждодневные лекции по Шримад Бхагаватам, иная, противоположная сторона реальности.
После воскресных пиров в Храме оставалось очень много еды, с другой стороны полуразрушенного здания это всё собиралось в сорокалитровые алюминиевые бидоны, а затем куда-то вывозилось.
Однажды я подумал, хорошо бы остатками этой пищи кормить моих собак.
После воскресных пиров я стал собирать эти бидоны, грузить в машину и привозить их в Завидово.
Там мы всё это помещали в холодильники, замораживали и стали кормить наших четвероногих друзей, убрав полностью из их рациона мясо.
Еда им очень понравилась, но через некоторое время я вдруг заметил резкую и непривычную аномалию в их поведении, собаки перестали проявлять агрессию, как по отношению к друг другу, так и по отношению к внешним воздействиям.
Они совсем перестали лаять на движущиеся объекты за забором и даже прекратили сражаться между собой, выказывая неимоверное дружелюбие к противоборствующему клану.
Неужели причиной агрессии у животных являлось именно мясо?
Как только я убрал этот продукт из их рациона, на смену агрессии пришла любовь, забота, терпимость, нежность, доверие и теплота, собаки начали дежурить все вместе на участке, без каких-либо ограничений.
Так же и у людей, пока мы поедаем братьев наших меньших, содержим мясокомбинаты, скотобойни, птицефабрики, баталии будут происходить, как на местном уровне, в семьях, между мужьями и женами, родителями и детьми, на работе, так и на глобальном: войны, теракты, ненависть, злоба, религиозная нетерпимость, насилие, вражда.
Кто-то ходит в Храмы, искренне молится, просит Господа о милосердии, но сами мы милосердны?
В Царстве Божьем нет мясокомбинатов, нет птицефабрик, нет скотобоен, нет шаурмы.
Посмотрите, как мы живем, все наши победы, научные достижения, подвиги инвестируются в смерть, бизнес, построенный на убийстве, насилии и крови!
А как же шестая заповедь в Библии: “Не убий”? Что мы получаем в конце этого кровавого уравнения?
Война, как на грубом плане, в виде массовых убийств, насилий, разрушений, так и на тонком, разжигание вражды и ненависти на всех уровнях бытия.
Активные пожиратели стейков, гамбургеров, шаурмы, пельменей мне могут легко возразить - умирают все, мясоеды и вегетарианцы, праведники и безбожники.
Безусловно, с этим никак не поспоришь, но что ждет тебя душа за порогом смерти, куда ты отправишься со своим кровавым багажом, когда тело, в котором ты ныне пребываешь упадет, прекратит подавать признаки жизни и начнет распадаться на первоэлементы?
Скорбью, страданиями, разочарованиями устлан путь того, кто грезит о счастье в смертельном мире, тем более, когда фундамент этого счастья строится на насилии, на убийстве, на крови!
Или ты наивно полагаешь, что на той стороне реки смерти ничего нет, потому ты так и живешь, убивая, насилуя, поглощая, покоряя, отравляя, разрушая всё вокруг!

Шримад Бхагаватам книга 5, глава 26, стих 17
Слепни и прочие мелкие кровопийцы не ведают о той боли, что причиняют они людям, потому не несут кары за свою кровожадность.
В отличие от них человек сознает, как мучаются его жертвы.
Потому лишая жизни или калеча братьев своих меньших он принужден будет отвечать за свои злодеяния.
Убийц и мучителей животных бог судьбы Ямарадж низвергает в ад, где на грешника нападают птицы, звери, гады, слепни, вши, черви и прочие существа, коим он некогда причинял страдания.
Бывшие жертвы набрасываются на своего палача со всех сторон, лишая его сна и покоя.
И бродит он неприкаянный во мраке многие тысячи лет.

Ветхий Завет, Бытие 1: 29
“И сказал Бог: смотрите, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, что есть на земле, и каждое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя, вам сие будет в пищу.”

Ветхий завет, бытие 9: 4-5
“Только плоти с её жизнью, с её кровью, не ешьте.
Я взыщу и вашу кровь, в которой ваша жизнь, взыщу с руки каждого зверя.”

Ветхий Завет, Исайа 1: 11, 15
“К чему мне множество жертв ваших.
Я пресыщен сожжением баранов и жиром откормленного скота; и кровь тельцов, агнцев и козлов Меня не веселит.
Когда вы простираете свои руки, я закрываю от вас Мои очи.
Когда вы возносите Мне многие молитвы – Я не слышу, ибо руки ваши полны крови.”
 

Вы хотите забраться в Царство небесное по лестнице из трупов?