Хипстер в Лианозово

Роман Шебалин
ХИПСТЕР В ЛИАНОЗОВО


_____________________
5 марта.
В вечерней газете – о взятии немцами Харькова. Газетчик, продававший мне газету, сказал:
– Слава Тебе Господи. Лучше черти, чем Ленин.
Иван Алексеевич Бунин. Окаянные дни. Москва, 1918г.

_____________________


Вениамин хипстером не был. Ведь с одной стороны – хипстеры – это уже старо и неактуально. А с другой он всё же прописывал старательно #хипстер, #хипстота, #горихипстотагори под своими луками в Инстаграме. 

Этим, начавшимся где-то глубоко за полдень, утром ждал его «завтрак аристократа» - порядком уже подсохшие вчерашние роллы и початая бутылка виски Лагавулин.

Дальше – было дело. Делом был выходной день по имени «Лианозово», то есть, некий район то ли Подмосковья, то ли Москвы. Он таинственно располагался где-то… «Где-то на севере» - подсказал Гугл.

Почему Лианозово? Ну так – «Л», логика же. Вениамин бывал в Лиле,  а в  Лианозово не бывал! Вениамин заезжал на Мальту, но не в Лианозово.  Добирался до озера Мичиган, но опять таки, – даже при этом объезжая непокорное Лианозово стороной. 

Также приятно было вспомнить о «лианозовцах». Когда-то «лиановозцем» числился молодой Лимонов. Это впечатляло и интриговало не меньше чем купленный на днях «Седого графа сын побочный».  Вероятнее всего, во времена «молодого Лимонова» Лианозово располагалось за сто-пятьсот километров от Москвы. Но теперь времена положительно изменились. И туда – дохать на транспорте – стало обычным делом. То есть, в это хотелось бы верить.

Пару долгих глотков Лагавулина чуть притормозили размах географических соображений. Да, Москва была и остаётся весьма небольшим, уютным и тёплом городком. Тёплым -  среди всяких там мутных Лыткарино, Лианозово, Люберцы и прочее. Тёплым – за счёт пледов и того, родного, из детских воспоминаний, уютного «сталинского» дома.

Интересно, а в Лианозове есть ли такие дома? Или сплошные хрущёвки? Или помойки? Или индустриальные пейзажи? Раз так, то не послушать ли перед путешествием «Einsturzende Neubauten»? Группу, которую Вениамин уважал громко и открыто, хотя, так и не научился не только выговаривать такое название, но и слушать подобную музыку в принципе.

Между тем, Вениамин, позавтракав, оделся. Само собой, просто. Подчёркнуто просто. Перво-наперво он переодел трусы. Ну не ехать же в Лианозово в оранжевых  трусах! Нет, Вениамин  надел трусы обычные, серые (отчасти пожалев, что так и не купил себе семейники, которые – в данном случае – приблизили бы его к «рабочему люду», скорее всего, населяющего в массе своей Лианозово).

Дальше – дело пошло по накатанной. Чёрная футболка «АнтиХайп», клетчатая «рэднековская» рубашка, очень скромный зелёных оттенков шейный платок, серый «в ромбик» жилет (опять таки подчёркнуто неказисто смотрящийся в сочетании с рубашкой), простые «джинсовые» джинсы и специально извлечённая по такому случаю «дачная» бежевая куртка.

Критически осмотрев себя в зеркало, Вениамин задумался: ведь главным при поездке в Лианозово было – выглядеть категорически не по-гейски. Дело в том, что,  к сожалению, Вениамин геем не был. Это удручало. Почти все его знакомые были либо геями, либо лесбиянками, либо – нормальными «би», а вот у него не получалось. Даже под гашем.

Видимо, какой-то детский комплекс мешал, фиг знает. Вениамин даже хотел было пойти к психоаналитику, но всякий раз передумывал. Со стороны подобный «поход» мог бы выглядеть как совершенно излишнее позерство. А такого допустить Вениамин не мог никак. Оставалось лишь – смириться и ждать…

Также Вениамин очень чётко сознавал, что его внешний облик должен  быть не просто «не-гейским», но и – в каком-то смысле – мужицким, гопническим. Таким, которому приличествуют семки, анекдоты «ниже пояса», всякие песни под гитару и «пацанские разговоры».

То есть, это такие разговоры, когда люди пьют дешёвое пиво и задают друг другу специфические «мужские вопросы». Честные ответы на некоторые из них могли бы привести Вениамина к весьма печальным последствиям. «За кого болеешь», например. Потому что, само собой, - ни за кого. «В каких войсках служил», например, другой. Потому что, само собой, ни в каких. И уж конечно ни один нормальный современный человек любого пола – это Вениамин понимал очень хорошо – не при каких обстоятельствах не полезет по доброй воли отвечать на подобные идиотские вопросы.

Да, пора! Оторвавшись от созерцания себя в зеркале, Вениамин выключил свет в коридоре и покинул свою квартиру. Его ждала станция Нагорная и получасовая поездка на метро.

Высокий стройный человек в поношенном, но элегантном, сером плаще шёл быстро. Однако, Вениамин смог каким-то образом, чуть забежав вперёд, крикнуть:
- А что,  что, что – далеко ли до Лианозова?

Человек отчасти приостановил свой шаг, нагнулся, презрительно пошевелил усами и произнёс:

- Пфф!
- Но я отстал, - не унимался Вениамин, - вы же можете мне помочь?
- Пфф! – на сей раз высокий усач даже не замедлился.
- Но я заплатил все налоги! – решительно проорал Вениамин куда-то подмышку усатого.

На что тот, протянул руку к деревьям, пошарил в листве, а потом – раскрыл перед самым носом Вениамина перчаточную ладонь.

- Это говно сороки. Здесь и помадка есть, - старательно выговаривая русские слова и тыча в ладонь одетым пальцем, улыбнулся усач.
- Мистер Клиз, где же вы? Я без вас не найду Лианозво! Вернитесь, мистер Клиз!

Вениамин встрепенулся. Пора было покидать вагон метро. Досадно: он же собирался уточнить по Гугл-мапсу маршрут, но уснул. «Опять по пачке Беломора лететь придётся» - совершенно ни к месту вспомнил Вениамин старый советский анекдот.

Да почему ж ни к месту? Очень даже. Дремучее Лианозово рисовалось ему – не иначе как чем-то вроде гай-мэддиновского «Архангельска»,  а то и того похуже. Возможно, волнение было излишним. Сложно сказать. Конечной точкой путешествия должна стать платформа Лианозово. Посредством которой Вениамин собирался поехать вниз, домой, с пересадкой через Савёловскую, так интереснее.

Автобус пришёл на удивление скоро. Вениамин даже не успел загрузить «Яндекс-транспорт».

Подсевший к Вениамину типчик в коротком твидовом пиджаке вытаращил глаза и улыбнулся настолько вызывающе, что Вениамин он неожиданности проснулся.
- Я Вас ещё вижу? Вы ещё здесь? Я проехал свою остановку? – засуетился Вениамин.

Короткопиджачный уронил голову на бок и подмигнул кому-то, кто явно находился за пределами не только автобуса, но, вероятнее всего, Солнечной системы.
- Эй, мистер, мистер, как Вас там?
- Бин, - неожиданно приятным баритоном проговорил обладатель роскошной улыбки.
- Вы такой даже когда мне этого не надо, зачем Вы это делаете? – вскричал Вениамин и проснулся.

Назвавшийся Бином вдруг совершенно медленно и спокойно, осмотрев Вениамина с ног до головы, улыбнулся ещё шире. Так улыбаются врачи онкологического отделения, работники службы «Ритуал», или сотрудники Биржы Труда. Вениамин узнал бы такую улыбку из тысячи, но надо было выходить. И он вышел.

Проехал! Или вообще сел не на тот номер! - С досадой поёжился Вениамин.

Автобус, крякнув на повороте, обнажил замечательный вид – пустая малоприветливая улица, кривозаворачивающаяся поодаль, узкоколейка, рябой фонарь на том самом повороте, какая-то подростковая компания под фонарём и совсем вдали небольшой пешеходной дорожки – ворохом огней лениво сияющая, видимо, та самая платформа Лианозово. Полу-итоговая точка сегодняшнего волшебного и таинственного путешествия.

Если к огням – то пройти надо было через узкоколейку, мимо фонаря и подростков, не иначе. Ладно, приключение на то и приключение, это как в книге «Копи царя Соломона» - сказал сам себе Вениамин и весьма решительным шагом двинулся к фонарю и платформе.

Но как пройти мимо подростков? Издалека они казались Вениамину какими-то «хеллоуинскими детьми» ряженными в карнавальные маски неряшливых людей. Любят ли они конфеты? А если кто-то из них курит вэйп, то с ними можно бы было обсудить вэйп, разные составы смесей или хотя бы последние фильмы Триера.

Таким образом, Вениамину захотелось у них спросить практически неважно что.  Хотя, конечно, стоящие у фонаря ряженные подростки явно были совершеннейшими гопниками или, так сказать, урлой. Слово «урла» Вениаимину нравились больше, чем «гопники», которые – в свою очередь - ассоциировались исключительно с творчеством винрарного рок-поэта Майка Науменко. Науменко же и прочих разного рода Шевчуков и Башлачёвых Вениамин не любил за унылость текстов и узость мышления. Поэтому, твёрдо решив не называть ряженных собравшихся под фонарём «гопниками», Вениамин сказал относительно громко так:
- Приветик, вы не подскажите, Лианозово – это – там?
- А тебе чё? – разодетый в обладателя решительно дурного вкуса подросток повернулся к Вениамину и нахмурился, - чё тебе?

Вениамин в ужасе отшатнулся – представитель местной подфонарной урлы был одет в нечто имеющее отношение к тому самому спорту. Лэйбл «Абибас» на груди был прикрыт приколотой булавкой «георгиевской ленточкой». Машинально оценив весьма сложный бант этой ленточки, Вениамин собрал всю свою волю в кулак и повторил:
- Лианозово там?

Ленточный между тем обернулся к своим и лениво произнёс:
- Слыш, такую искал?

Получив утвердительный ответ он, уже обращаясь к Вениамину, как-то подчёркнуто скромно и просто всё прояснил:
- Куртку снимай.
- Эй-эй, - не трогаясь, впрочем, с места запетлял мыслями Вениамин,  - это моя, моя куртка, специальная, у меня одна такая, она для дачи приготовлена, в городе уже такие не носят.
- Я вот не пойму, а ты жид или пидорас, - рассуждал между тем вслух ленточный урел, - или тебе помочь?
- Зачем?
- Ну мы культурные люди. Куртку сдал, иди гуляй. Звать тебя как?
- Вениамин. Но так нельзя, - вдруг Вениамину стало казаться, что – он попал на сцену, в какую-то провинциальную комедию уебанского театра имени типа Шукшина-Распутина, возможно поэтому, чтобы подчеркнуть некоторую ироничность ситуации он повторил, - Вениамин, меня так зовут.
- Да давай уже, - ленточный урел стал стаскивать с Вениамина куртку, - понимаешь, у меня друг замерзает, - и урел мотнул головой куда-то вправо, - а друг это… как там Высоцкий пел?
- Если друг оказался вдруг… - раздалось из недр неряшливо одетых.
- Давай уже, - зло повторил ленточный. Но куртка цеплялась подкладкой  и явно не торопилась покидать своего хозяина.
-  Пожалуйста, ёба, у меня рука болит, и там паспорт, мне его положить будет некуда, а потом зачем кому-то куртка? ****ь, вы же сильные и должны переносить и дождь, и холод… Я знаю Высоцкого, знаю, правда знаю, - быстро проговорил Вениамин. Ему было немного стыдно за все эти нелепые фразы, но он честно пытался соблюсти баланс между тем языком, на котором привык говорить он сам и тем, на котором видимо, общаются эти лианозовские неряшливо одетые.
- Чё-ты, пидор, бормочешь, давай, давай, - урел явно торопился. Паспорт выскользнул на землю. Кто-то из неряшливых поднял паспорт, развернул.
- Эй, - поднявший присоединился к ленточному, - а говоришь, сука, Вениамин. А тут – Иван. Что ж ты, сука, лжёшь?  Русское не любишь? Скажи: я р-р-руский.

Куртка между тем уже покинула владенья Вениамина, теперь она мутно свисала с плеча ленточного урела. Вениамин распрямился. Надо было отобрать паспорт и бежать. То есть, бежать надо было гораздо раньше – и уж конечно – не по вечерней грязной улочке Московской провинции, но по беговой домашней дорожке под винтажные записи «Erasure»

- Паспорт отдайте, плиз.
- Чё, правда, не русский что ли? Да на свой паспорт, мудило, - после этой фразы паспорт вновь упал на землю.

Это было ясно, как божий день – если Вениамин нагнётся  за ним, то получит удар ногою в лицо. Вениамин часто видел в кино такое. Нагибаться нельзя было категорически.

- Я Вениамин, а не Иван, - вдруг громко сказал Вениамин, и я не русский (всё, пропал), то есть во мне течёт русская кровь, а на самом деле я (совсем пропал, надо что-то нейтрально славянское) поляк… (вот теперь точно – всё)

На секунду ему показалось, что это было сказано именно тогда, когда ряженая урла уже собиралась валить, и что – обожди он всего секунд 10-15 – ничего бы такого не произошло.

- Ты сука пидор, - резко услышал он совсем рядом тяжёлый перегарный рык, после чего удар кулаком в живот отправил Вениамина вниз, в грязь, поближе к его дурацкому русскому паспорту, к неприветливой чужой лианозовской земле.

Наверное, Вениамину сильно повезло, что он в этот вечер не надел очки… Сквозь слёзы и ноги неряшливо одетых ряженых он увидел разноцветными бликами, квадратами и полосами – огни железнодорожной платформы. Это было так похоже на позднего Филонова, что Вениамин почти рассмеялся от радости – и только тогда почувствовал, как откуда-то сверху и сбоку – по щеке – в рот затекает кровь.

Если бы Вениамин не сбрил на днях свои роскошные а-ля офицер британской армии Первой Мировой усы, он бы прямо сейчас отправился в барбершоп.

- Плиз, подровняйте мне усы, видите, на них запеклась кровь.
- Это невозможно. Сорри, дарлинг, Вы выглядите как быдло!
- Нет, просто подравняйте.

Минут через двадцать Вениамину удалось нащупать паспорт и вместе с ним наконец-то подняться.  Где-то в заднем джинсовом кармане лежал почему-то не тронутый урлой айфон, но о том, чтобы вернуться домой Убером – не могло быть и речи. Руки Вениамина тряслись, а зрение, видимо, решило посостязаться с сознанием в дисперсности. Медленно и машинально он побрёл в сторону вроде бы метро пешком через узкоколейку по небольшой пешеходной дорожке. Грязь и кровь на «джинсовых» джинсах и рэднековской рубашке смотрелись весьма элегантно и органично.

Позже, спустя почти час, в метро, Вениамин пытался анализировать произошедшее. Однако, с анализом всё ещё получалось скверно. Сознание настойчиво лепетало одну единственную фразу: ну его в жопу это Лианозово, ну его в жопу.

Между тем в вагоне запахло бомжом, со сладко-солеными йодистыми нотами и долгим послевкусием с ненавязчивой торфяной основой.
- А ты кого ожидал увидеть? Почему не меня?  - мистер Хилл, картинно вздохнул. – Я даже без девочек сегодня, отлично, отлично.
- Это я опять сплю? – выдавил из себя Вениамин.
- Нет, дорогуша, это я – умираю, а что там с тобой – я даже знать не хочу.
- Тогда почему…
- Ты «Баунти» будешь? – мистер Хилл из недр продуктового пакета извлёк потёртую и явно просроченную шоколадку.
- Винтаж, это винтаж, - улыбнулся Вениамин. Он что-то начал понимать.

Раскачивались вагоны метро, в такт этим добрым уютным качелям спокойно и механически улыбался мистер Хилл, то предлагая «Баунти», то сетуя на оставшихся в Англии девочек, то смахивая непрошенную слезу.
- Всё-таки почему ты? - Спросил Вениамин.
- Так больше никого нет, одни «Баунти».
- Я не ем «Баунти».
- А меня найдут только спустя три дня в кресле, я даже телевизор не выключу, - мистер Хилл вдруг отдал честь своему отражению в тёмном окне напротив, - и когда меня найдут, я буду есть «Баунти».

Какое-то время они ехали молча. Наконец мистер Хилл шумно подтянул к себе пакеты и заговорщицки подмигнул Вениамину:
- На самом деле, это «Баунти» будет есть меня. Приходи посмотреть. Отлично, просто отлично.

Сознание понемногу возвращалось к Вениамину. Он подъезжал к своей Нагорной. Дома его ждали початая бутылка «Лагавулина», книга «Седого графа сын побочный» и 17 серия «Эрго Прокси». То есть, хоть что-то хорошее, что-то по-настоящему настоящее.




декабрь 2017 г.