Дорога, длиною в жизнь

Дорога,длиною в жизнь.
Есть несколько разрозненных рассказов про Васькину жизнь,вот я и решил собрать воедино их,чтоб получилась ну почти автобиографическая повесть о его жизни от  малолетства  и по день сегодняшний.
Родился Васька в семье колхозников,в деревеньке,стоящей на слиянии двух рек,вернее,на речушке,называвшейся Медкоедовка,и она впадала в другую реку -Лобань,уже далеко за деревней на Верхних лугах.В деревеньке этой была конеферма,свинарник и стадо коров,где почти все деревенские бабы и работали,ибо к тому времени  оставалось  в деревеньке всего домов сорок, в большинстве своем  старики и старухи,молодежи было маловато.Колхоз был не очень богатый ,но жили -не голодали ,потому-что те голодные времена канули в лету.В деревеньке было радио,провели электричество,была небольшая пилорама ,где трудились мужики.Кузня,что стояла под холмом у дороги, уж не работала,горн остыл.Была школа,куда ходила учиться ребятня,но она была только до четвертого класса,потом учиться ездили в село Колобово,что стояло севернее в километрах десяти,а позднее в районный центр-Нему,жили неделю в интернате  ,а на выходные привозили на тракторе в санях или тележке домой .Жил Васька в этой деревеньке ,жил не тужил,с малолетства работал ,помогал матери на ферме,доил коров,носил силос и сено коровам в кормушки им,убирал навоз,а летом ко всем этим заботам  прибавлялась уборка сена-сенокос.Сначала косили и убирали сено в стога для колхоза ,а потом  и для себя.Время пролетало в заботах и трудах и учебе быстро,да и скучать особо в деревне некогда,всегда дела находятся и по дому и так-помощь маме и отцу.
Грянул  выпускной бал ,и после него пришлось думать  о будущем.Спасение пришло в лице военома.Он вручил мне повестку в летное училище и направил на мед.комиссию.Василь всегда мечтал о небе  и всматривался в эти железные птички ,летящие под облаками , и мечтал очутиться  за штурвалом..В Кирове, куда его и направили, он прошел, и центрифугу, и физподготовку, но вот медицина его подвела. Не годен! Недостаточность митрального клапана сгубила его карьеру летчика. Ну, поскольку, молодо-зелено, в голове ветер и мыслей ноль, он не особо и печалился. Путь его лежал с  родной деревеньки в маленький городок, стоящий на реке Чусовой, впрочем, так и назывался этот городок, то ли в честь реки, то ли умные головы больше ничего путного придумать не смогли. Городок этот лежал в пятнадцати часах пути поездом, плюс автобус до областного центра несколько часов – наберется сутки пути.
Через сутки он и прибыл в сей городок, попрощавшись с мамой, ибо отец ушел в мир иной полугодом раньше. Жить  остановился у сестры, чему муж ее, видно, был не очень рад, но виду сильно не подавал. К тому времени там уже,в этом же городке, обосновались еще два его брата и сестра. Была там и еще сестра по отцу, но как-то отношения не сложились, поскольку он ее почти не знал. На семейном совете его решили определить на завод, учеником долбежника, ибо других вакансий не было. Над названием профессии Василь долго иронизировал, но деваться было некуда ,и он пошел устраиваться.
Ему сунули в руки направление на комиссию в заводскую поликлинику, где  сию комиссию и успешно прошел. Явившись с утра в отдел кадров со справкой о годности, он выслушал нотацию о правилах хождения по заводу, и спустя какое-то время был сдан на руки мастеру цеха. Он провел его к станку, познакомил с рабочим и выдал:
- Слушайся, как отца родного.«Отца родного» звали Толик, и от роду ему было двадцать шесть лет. Мастер ушел по своим делам, а Толик обстоятельно рассказал Ваське о важности этой профессии.
Василь освоился довольно быстро и через три месяца уже сдал экзамен на третий разряд. Дни шли за днями, он уже немного привык к городской жизни, да и скучать особо не приходилось, ибо к тому времени он поступил на третий курс вечернего отделения техникума, который назывался – «оборудование заводов черной металлургии».
Потихоньку и во дворе дома он обзавелся друзьями, которые уговорили его пойти на танцы. Он жутко стеснялся, его рост в 155 сантиметров после окончания школы не вызывал восторженных откликов у противоположного пола. Но вода камень точит и, наконец, Василь поддался на уговоры. Во дворце культуры железнодорожников было уютно, вообще в городе было два дворца культуры: заводской и железнодорожников, последний пользовался у молодежи популярностью, потому что там играл ВИА «Голубые гитары», состоящий полностью из девчат. И играли они довольно прилично, народ валил валом в выходные, поразвлекаться и потанцевать. Васька выбрал уголок подальше и издали наблюдал, как его друзья развлекаются, и оглядывался по сторонам. Неподалеку он заметил девушку, ну очень приятной наружности, с точеной фигуркой, небольшого росточка. Она стояла в окружении подруг, улыбка ее была чудесной и живые ясные глаза были прекрасны. Она, видимо, собралась уходить, а подруги отговаривали ее. Но она решительно повернулась и направилась к выходу. Василь последовал за ней, скорее интуитивно. Они сели в автобус и поехали в «новый» город. Когда она собралась выходить, он тоже вышел и пошел следом, держась от нее метрах в двадцати. Так он узнал, где она живет, оказалось, совсем рядом от того места, где обитал Васька. На другой день, утром, идя на работу, он увидел ее, видимо, она тоже работала на этом заводе, да и ничего удивительного, три четверти жителей города работало тут.
Следующую субботу Василь ждал уже с нетерпением, его не нужно было уговаривать, он бежал «впереди паровоза», надеясь увидеть ее. Он не знал еще ее имени, но уже страшно смущался, когда только думал об этой девушке, а подойти к ней было страшнее смерти. На танцах все было, как и раньше, только Васька уже не забился в уголок, а ходил по залу, среди танцующей толпы и искал ее. Она пришла поздно и опять собралась уходить рано. И он снова последовал за ней. Видно, она уже заприметила его – «тень отца Гамлета» и ,оглядываясь ,улыбалась. Он не знал, как к ней подойти, что сказать, язык каменел и присыхал к небу.
В воскресенье Василь уже летел впереди друзей, чем немало их изумил, но делиться своей тайной он с ними не захотел. В вестибюле дворца он почти столкнулся с ней, она опять улыбалась, а Василь как пень прирос к полу, и лишь краснел, но после танцев он снова сопровождал ее в автобусе. В этот раз она ехала с подругами. Когда они вышли из автобуса, она приотстала от них, повернулась к нему и сказала:
- Может, все-таки познакомимся? – Васька глупо улыбался и молчал, а она продолжила, - меня Любой зовут, а ты Вася?
Ступор с него как-то незаметно сошел, и он подошел к ней:
- Да, меня звать Василием.
Разговор сначала тек, как маленький ручеек, то и дело грозя иссякнуть, но мало-помалу они разговорились, робость его ушла, он освоился и уже шутил и смеялся. Люба взяла его  под руку, махнула подругам «не ждите» и смеясь, поведала ему, что заметила все его попытки и ждала, когда же он осмелится подойти. Они долго стояли возле ее дома, расставаться не хотелось, но впереди была рабочая неделя, и  они попрощались.
Утром на проходной они встретились, как старые знакомые, он проводил ее до ворот цеха и сам поспешил к себе.
Время шло, они встречались уже много чаще, и вот наступил ноябрь, и ему пришла повестка из военкомата – « вы призываетесь на военную службу в ряды вооруженных сил». Вечером Василь пришел к Любе, сказал ей об этом и пригласил на проводы. Спустя неделю они состоялись, братья и сестры поглядывали на Любу и перешептывались, одобряя его выбор. А Люба сказала ему:
- Васенька, я буду ждать тебя.
Сутки они просидели на сборном пункте, а потом приехали «покупатели», их отобрали, усадили в поезд, и они поехали в неизвестность. Прибыв в столицу нашей Родины, они узнали, что нас везут в Прибалтику, в портовый город Вентспилс, в учебку.
Первые дни были ужасными. Ветер с моря хлестал ледяным дождем, пронизывая до костей, и простояв на плацу минут десять, уже не чувствуешь ни рук, ни ног. Но нет добра без худа (если переиначить пословицу)– в отделении командиров танков, а его определили в механики, заболело менингитом несколько человек, и один солдат умер. После этого прискорбного случая, ни строевой, ни утренней зарядки, ничего не было. Только прогулка в шинелях до туалетов, которых в казармах не было и оные стояли в ста метрах от казарм, и назад.
Ваську почему-то командир роты определил секретарем комсомольской организации ,и после этого он в нарядах был всего два раза за шесть месяцев. Один раз постоял у знамени полка, где чуть не описался, ибо не подумав, напился от души дармового компота на кухне, и еще раз почистил килограммов сто картошки с народом, а остальное время учился в школе комсомольского актива, получив по окончании красные корочки.
В мае, когда все цвело и благоухало, они покинули этот городок и спустя некоторое время прибыли в город Советск Калининградской области. Часть находилась в центре города, рядом с вокзалом, куда они пешим порядком и прибыли. Первое, что с ними сделали старослужащие – постригли их налысо. Это традиция и нарушать ее – великий грех, смеялись они над ними.
Но жизнь продолжалась, время текло, как песок сквозь пальцы, и они уже стали старослужащими. До дембеля оставалось три месяца и приспичило командиру полка провести очередные стрельбы боевыми снарядами. Они приняли у других экипажей учебные танки и выехали на дорожку, называемую «танковая директриса». Прямая, как стрела дорожка, и впереди мишени, по которым и надо было стрелять. Прозвучала команда – «запустить двигатели» и потом – «вперед». Не успели они проехать и двадцати метров, как Васька услышал в ларингофоне голос командира:   Горим!!!
Оглянувшись, он увидел уже мелькнувшие в люке сапоги наводчика. В танке остались он и заряжающий.
- Выкидываем снаряды! – заорал он ему и стал их подавать.
Пекло уже прилично и заряжающий, плюнув на все, из танка свалил. Василь мучительно соображал, есть кнопка противопожарной обороны в танке или нет? Есть! Вспомнил он и полез в пламень искать ее. Нажал, ничего не произошло. Черт! он же выключил аккумуляторы. Включил и вместо того, чтоб нажать кнопку у сидения механика, опять полез в огонь, нащупал, нажал, где-то что-то зашипело, зашкворчало, огонь потух и все застлало дымом. Открыв люк, щурясь от боли (лицо немножко обгорело и пропали его знаменитые реснички, на которые он в прошлой жизни укладывал почти коробок спичек) и от яркого света, я увидел командира батальона, стоящего у танка.
- Потушил?
- Да, товарищ майор.
- Ну и ладненько.
После учений был разбор полетов и полк выстроился на плацу. Командир полка вызвал Василя из строя и предложил на выбор, фото у знамени полка или отпуск на родину на десять дней. Он был как-то не фанат фото, тем более с обгорелой, пусть и немного, рожей и выбрал отпуск.
Через два дня его уже качало в вагоне, он отсыпался, думая о бессонных ночах и вечерних прогулках с Любушкой. Приехав и забросив чемодан в квартиру, Васька помчался к Любе. Письма шли от нее исправно, лишь последний месяц как-то маловато было. Не думая о плохом он постучал в знакомую дверь. В проеме показалась голова Любиной матери.
- А Любушка здесь больше не живет, она вышла замуж.
Десяти дней Василь выдержать не смог и уехал в часть на два дня раньше. По пути прикупил водки, народ в роте обижать нельзя, и через дыру в заборе проник в часть, где и успешно наткнулся на старшину роты прапорщика Козлова. Хитро щурясь в усы, стоящие ежиком, он спросил:
- Подарки с дому?
- Так точно, товарищ прапорщик!
- Ну, неси в каптерку, вечером угощаться приду.
Вечером все старослужащие роты собрались в каптерке, налили по первой, как ввалился старшина.
- Ладно, не тушуйтесь. Только понемногу. Плесни мне, да я пойду.
Выпили за здоровье старшины, он ушел, а веселье продолжилось.
Ближе к дембелю в части начали появляться вербовщики и однажды заявился чудик с Рижского судоремонтного завода. Он рассказывал сказки про красивую жизнь и хорошую зарплату, про уютную общагу (спустя три года, прилетев туда на ремонт судна, Василь ощутил все «прелести» этой общаги). У них было много ребят с Риги, и по предыдущему опыту зная, что если завербуешься, уйдешь на дембель раньше, стали валом туда записываться. Стадный инстинкт заразителен,он с другом тоже записались.
Подступили ноябрьские праздники, они сходили в последний караул, и девятого ноября уже сидели в поезде, следующем в Ригу. По приезду, видно для очистки совести, все дружно съездили на завод. Работяги им сказали, что делать молодым тут нечего, и они с чистой совестью, отметившись в военкомате, собрались уезжать. Но увы, воинское предписание было выдано только до Риги, а денег уехать на Урал не было. Он с Генкой(сослуживцем,тоже с Урала) пригорюнились, но солдатское братство – великая вещь. Ребята их в беде не оставили, скинулись по червонцу, и они купили билеты до Москвы.Оттуда на поезде  добрались  и до дома.По прибытии Василь недельку побездельничал, но стало скучно, да и денег брать у сестры здоровому лбу не пристало. Братья провели с ним агитационную работу, и он вскоре стал монтажником-высотником в бригаде Худолея(фамилия бригадира). Орденоносец (имел орден Ленина) и вполне нормальный, адекватный человек. А вот бригада состояла из людей, мягко говоря, немного пьющих. Бригада ездила по командировкам в Казахстан, по Северному и Южному Уралу и в Кировскую область. Проработав там восемь месяцев, он осознал, у него две дороги, одна – благополучно скатиться в пьянство, а другая – в неизвестность. Но, видно, Боженька вел его по жизни аккуратно не зря, в один из выходных дней он сидел с другом в его квартире, под пивцо вели неспешный разговор и ему на глаза попала газета «Комсомольская Правда», открытая на страничке – «куда пойти учиться?». Поскольку решение поменять что-то в своей жизни, подспудно уже созрело в его душе, я сказал другу:
- Валера, вот куда палец попадет, туда и поеду учиться.
Палец не раздумывал и указал на Архангельскую мореходную школу. Васька незамедлительно сел писать заявление и отправил письмо. Ответ не заставил ждать долго, через неделю пришел ответ – «Вы зачислены». Он скоренько рассчитался с работы, сестра сделала для него и всех родных прощальный ужин, и он отбыл в славный город Архангельск.
Город его удивил, вместо асфальтовых тротуаров симпатичные деревянные мостовые и по ним так приятно ходить. Много старинных домов, видно купеческих. Городок небольшой , уютный, народ северный – душевный.
Учеба подвигалась. В марте группа съездила в отпуск, кто куда. Были с Калуги, Москвы, Иванова, Костромы и немного местных. В конце июня прошли экзамены, и в начале июля Василь направил свои стопы в отдел кадров пароходства, устраиваться на работу.
Его приняли и отправили к инспектору, который направлял моряков на суда. Царь и Бог в одном лице, по фамилии Цветков глубокомысленно изрек, приподняв очки на лоб:
- Пойдешь на «Вайгач», дневальным.
- Как так? Я вроде моторист, - попытался возразить он.
- Ну как знаешь, значит в резерв.
Резерв не прельщал его, за душой не было ни копейки, а на судне хоть еда бесплатная.
Васька согласно мотнул головой:
- Пойду.
Инспектор выписал ему направление ,и он отправился на 16-17 лесозавод, там пароход грузился лесом. Явившись, пред светлый лик старпома, Василь доложился, что прибыл дневальным. Он показал ему каюту, чашки, ложки и сказал:
- Хозяйствуй!
Так началась его морская жизнь…
Работа в пароходстве приносила радость и удовлетворене.Он поступил на заочное отделение в мореходное училище на механика.Судно его ходило  то в Европу,то в Средиземку,иногда в Штаты и на Кубу ,а один раз забрели даже в Персидский залив.Все было прекрасно и сказочно,кроме одного.Васька к тому времени  обзавелся женой-красавицей  Оленькой,и быт их не был устроен.Она жила у родителей,и с этим надо было что-то делать.Его золотая теща нашла выход- - А на Кубани, доча, у нас тетка живет, может к ней?
На Урал Василь ехать не хотел, ибо помнил о прелестях той жизни и за предложение тещи с радостью ухватился. Адрес был в кармане, сборы были недолги, им собраться – только подпоясаться, и поезд Ленинград – Кисловодск вез их на юг, в неизвестность, ибо, ни письма, ни телеграммы они не посылали.
Юг и в частности город Кропоткин встретил их теплом и морем зелени, ибо был уже июнь. Площадь перед вокзалом благоухала цветами.Они спросили дорогу и тронулись по указанному пути. Идти оказалось не очень далеко, перейти по переходу через ж/д пути и еще минут десять по улице. Постучались. Вышла бабушка лет шестидесяти.
- Вам кого, путники?
- Вы баба Настя?
- Ну, я, а вы откель будете?
- Мы с города Калинина, это Оля, дочь такой-то и такого-то, а я ее муж.
Баба Настя всплеснула руками, заохала, запричитала,
- Дед, а дед, иди скорее, смотри, кто к нам приехал! Да вы проходите, не стесняйтесь. Дружок, замолчи! – прикрикнула она на собаку, заходящуюся от лая, который местами переходил в вой.
Вышел дед, кряжистый, его взгляд из-под нависших бровей, поначалу не сулил ничего хорошего, но потом улыбка разгладила его лицо, он сунул Ваське руку:
- Дядя Костя, - обнял его жену, - привет, красавица. Так ты чьих будешь?! А, Валентины! Понятно! Ну, заходьте, будем рады.
Они поднялись на крылечко, крытое шифером и попали в маленькую кухоньку, не очень чистую. «Ну, так привыкли жить люди, не мне судить», - подумалось Василю. Прошли в домик, в котором было две комнаты и небольшой закуток с окном, именуемый столовой. Везде было так же не очень чисто и не очень прибрано.
- Сейчас чайку с дороги спровороню, - засуетилась баба Настя, - а вы располагайтесь вон там, в той комнате.
Они с Олей прошли, распаковали вещи, достали подарки. К этому времени на столе уже стоял чайник, дядя Костя доставал с серванта пряники, баранки, конфеты. Оля  вышла с подарками, бабе Насте достался пуховый платок, скорее даже шаль. Она охнула, накинула на плечи, повернулась у зеркала.
- Смотри, дед, какая красота!
Белоснежная шаль и впрямь гляделась чудесно. А дяде Косте они купили в Твери набор трубок курительных и несколько пачек табака, они только начинали появляться в продаже. Дядя Костя, дрожащими от волнения руками подарок принял, внимательно осмотрел трубки, по каким-то ему известным признакам выбрал одну, набил табаком и тут же закурил.
- Вот уж угодили, так угодили. Спасибо.
Баба Настя хлопотала у стола, разливая чай, разговор не начинала, его начал я.
- Дядя Костя, баба Настя, можно мы у вас немножечко побудем, пока не устроимся на работу и не снимем жилье?
Они переглянулись, и баба Настя заявила,
- Да конечно, родненькие, живите, вот в той комнате и живите.
За чаем разговор шел не спешно, меняя темы, они засиделись до ужина.
- Ой, чтой-то я, старая дура, ужин то надо бы сделать, - всполошилась баба Настя, но они ее уговорили не беспокоиться об ужине, сходили в магазин, благо он был в десяти шагах, купили продуктов.
- Ой, куды вы столько всего накупили? – заохала, запричитала баба Настя.
- Съедим, нас сейчас четверо, - улыбнулся Васька.
Утром по подсказке опять того же дяди Кости он поехал на завод устраиваться на работу.
- Ну вот, смотри, парень, - сказала начальник отдела кадров, миловидная статная казачка, видно, что местная, выдавал говор, - у нас штат полный, только нужны сверловщики, пойдешь?
- Пойду, - сказал Василь, а она продолжила,-
- И поработаешь учеником месяц-другой, сдашь на разряд и будешь квалифицированным рабочим.
Он мотнул головой и через два дня уже стоял у станка. Гена Попов, его учитель, мужик лет тридцати пяти-сорока (для него в то время они уже все были мужиками в эти годы), заулыбался при знакомстве.
- Не тушуйся. До этого где работал?
- На флоте.
- О, тогда еще проще, сверла научишься затачивать и вся недолга. Да, чертежи читать умеешь?
Васька сказал, что у него четыре курса техникума.
- Ну, парень, тогда через месяц сам будешь работать.
Через пару дней к нему подошел начальник цеха Александр Михайлович.
- Ну что, осваиваешься?
- Да все нормально, Михалыч.
- Ну и ладненько, работай.
Через пару месяцев Васька получил не только разряд ,но и приличную зарплату.
 
 Время шло, они с Олей уже перебрались на съемную хату, в их распоряжении было полдома, правда, приходилось топить печку углем, но они зато были самостоятельными. Чтоб пополнить семейный бюджет, Василь пошел устраиваться разносчиком телеграмм ночами, телеграммы были все срочные: о прибытии, о смерти и прочее. Работал  с десяти вечера до семи утра, три дня в неделю и семьдесят рублей дополнительно капало в семейный карман. Работал он так где-то с полгода, пока в него ночью не пульнули с ружья. После этого происшествия жена категорически запретила ему этот вид деятельности. Между делом он выяснил, что дома завод строить перестал, и квартира ему опять не светит. Я подошел к Михалычу, он сочувственно развел руками.
- Общагой могу помочь, и только.
Злой ,Васька пошел работать дальше и плохо закрепил деталь, она соскочила, когда он начал сверлить и безымянный палец оказался у него наполовину разрубленным. Замотал он его тряпочкой и пошел к табельщицам-девчонкам, за аптечкой, перебинтовать руку. Проходя мимо фрезеровщика Коли сказал,
- Производственная травма, блин.
Он увидел, засуетился,
- Давай я тебя доведу до девчонок, - подхватил его под руку и они пошли.
Однако, не прошли и десяти шагов, как Коле стало плохо, от вида крови, лицо его посерело, и он грохнулся лицом вниз прямо на батарею парового отопления. Удержать Васька его не мог при всем своем желании, ибо весил Коля не менее ста кило. Кровь залила ему лицо, на полу лежали частички выбитых зубов. Набежавшие на шум табельщицы оказывали помощь, уже двоим. А  Коле, вообще, понадобилась скорая помощь, которую и не замедлили вызвать.
Спустя пару недель, когда Васька с завода уволился и проходил медкомиссию в городской поликлинике, он видел Николая у зубопротезного кабинета, тот все еще восстанавливал выбитые при падении зубы.
Его после прохождения медкомиссии быстренько  приняли в организацию, называвшуюся ПМК-26, электросварщиком. Василь сходил к главному инженеру Орлову, он без проволочек выдал ему ордер на комнату в общаге, куда они с Оленькой и переехали, став обладателями  жилья в 36 квадратных метров. Так называемая комната в общаге, состояла из двух комнат, первая метров двадцать и вторая шестнадцать, которую они приспособили под кухню. Так же присутствовали ванная и туалет. Они усердно принялись благоустраивать их новое жилье, потом привезли с Твери сына, который бичевал у бабушки. Его они устроили в сад, который был виден из окна, а Оля работала в местной библиотеке.
Все налаживалось, они освоились на новом месте, прижились за зиму. Весной у Васьки на строительстве появился новый начальник участка – Петр Николаевич. Он неделю походил, поприглядывался, а в конце недели собрал собрание коллектива. Без обиняков заявил:
- Бригадира комплексной бригады я увольняю за пьянку. Назначаю бригадиром Василия.
Повышению  он рад не был, ему было 27 лет, а в бригаде работали люди раза в два постарше. После собрания Петр Николаевич пригласил его к себе в конторку и разъяснил «политику партии и правительства»:
- В общем сиди, слушай, вникай, а соглашаться или нет дело твое. Днем работаешь, ночью, найди еще двух человек на свой выбор, сторожить будете, приработок не плохой – 70 рублей в месяц. Дальше, я выписываю на участок железо, уголки, вы варите ворота, продаем, мне 50%, вам остальное. По рукам?
- Договорились, Петр Николаевич.
- Да, еще будут мелкие поручения, освобождаю от работы для их выполнения.
- Хорошо, - Васька чесал затылок, что за «мелкие поручения»?
В один из дней начальник снова вызвал его в конторку и объявил:
- Приезжает начальство с Краснодара, надо бы их встретить, как дорогих гостей.
Василь хлопал глазами, стоя у порога. Он засмеялся:
- Я приехал из средней Азии, там принято накрывать дастархан, то бишь стол для гостей. Бери Колю Сидорова, у него мотоцикл, Колю Радченко и мотайте на пруд, раков наловите, ну и потом по станице прокатитесь, купите самогонки, только хорошей, не на курином помете настоянной. Деньги есть?
- Есть, - мотнул Василь головой и вывалился из конторки.
Они сели на мотоцикл и покатили. Раков  наловили, пару ведер, часа за два. Поехали по станице, пробовали самогонку, выгнанную из буряка(свеклы), настоянную на самосаде и курином помете.
Потом хозяйка, у которой они и купили заветную четверть, сказала:
- Вот, мол, заразы, дурят народ, им бы только деньгу сорвать, а то, что у людей голова будет трещать неимоверно, им и дела нет. (Это она про конкурентов, продавцов самогона).
По правде сказать, утром от ее самогонки голова трещала неимоверно.
Начальство прибыло к концу рабочего дня, с умным видом походило по объекту, зачем-то съездило на речку Кубань, которая тащила с гор все,что может тащить вода  и держать на поверхности, и была мутной-премутной ,и вернулось. Стол был накрыт по царски: помидорчики «бычье сердце» были готовы лопнуть, так были налиты соком, огурчики свеженькие с грядочки и малосольные, он их стащил у жены, которая готовила их к приезду тещи, свеженькие лук и укроп с петрушкой, мягкий хлеб с местной пекарни, гора вареных раков и шашлычок из баранины, который сготовил Коля, большой спец по этому делу. Изобилие венчала бутыль чистой, как слеза самогоночки, которая просилась наполнить ею граненые стаканы по венчику, что  и сделали. Начальство плотоядно потирало руки и важно говорило:
- Ну, Петр Николаич, ну уважил, так уважил. Надо бы к тебе почаще заезжать.
- Милости просим, - улыбался начальник участка, - гостям дорогим мы всегда рады.
Гостям наливали, потчевали, снова наливали. Потом, когда половина попадала с лавок, аккуратно сносили их в машину, насыпали в пакеты вареных раков и они благополучно убыли.
Вскоре после приезда начальства к ним нагрянули журналисты с фотокорреспондентом. Приехали освещать строительство Краснодарской оросительной системы. Ваську вызвал начальник участка и представил:
- Бригадир лучшей бригады на стройке, ударник коммунистического труда, его фотография на Доске Почета нашей организации.
Журналистка, молодая, красивая шатенка с пухлыми губами, достойными лучшего применения, чем облизывание их языком, что она частенько делала, сунулась к нему с блокнотом:
- Как вы добились таких выдающихся результатов?
Василь краснел, язык присох к небу, еле выдавил:
- Только личным примером, - мысли у него были совершенно о другом, его смущали эти ее пухлые губы. И потом добавил, - конечно, у меня очень грамотный и относящийся к людям с уважением начальник участка. Под его руководством можно и нужно работать хорошо на благо Родины.
Она заулыбалась, видимо, Васька выдал, то, что и ожидалось. Защелкал, как в стихах про памятник Ленину, фотоаппарат услужливого фоторепортера. Вскоре вся эта гомонящая, шумная толпа отбыла, а Николаич сказал, улыбаясь:
- Жди гонорар.
И правда, через недельку на домашний адрес пришел перевод, аж на ПЯТЬ рублей. Если бы Василь знал, наговорил бы побольше. Кстати, адреса у них менялись часто, сначала жили в общаге, потом им дали однокомнатную квартиру, а вскоре они заехали и в двухкомнатную, на «еврейском» третьем этаже, светлая, большая, ленинградского проекта.
Насосную станцию они закончили и начали строить другую.
Шел уже четвертый год их жизни на Кубани. Все было замечательно, до поры, до времени. Васькина  бригада построила и вторую насосную станцию, и надо было ездить на работу еще дальше, за сто километров, на неделю, или работать дома на строительстве больницы. Бригада выбрала больницу, но заработки были тут совсем никудышные. В это время пришла телеграмма из Архангельска, «ПРИЕЗЖАЙТЕ НА СВАДЬБУ», женился Олин брат. Съездив на свадьбу, они вернулись, подумали -подумали  и решили перебираться обратно в Архангельск. Олю Васька предупредил сразу, что пойдет  работать в пароходство. В райкоме партии накатали ему характеристику, с которой даже Господь принял бы его в рай, несмотря на грехи. С тем Василь и  отбыл устраиваться, а Оля паковала вещи и готовилась к переезду. В ноябре он  был на танкере «Нива»,туда его направил инспектор в кадрах,потому-что  у него не было визы,дело еще рассматривалось в парткоме.
Василь прибыл на судно и спросил у вахтенного, где «дед»(старший механик). Стармехом оказался сухощавый, небольшого роста старичок с ясными живыми глазами.
- Октябрин Иванович, - представился он, - а ты, голубь, чего сюда? Виза есть?
- Виза пока нет, Октябрин Иванович,рассматривается.

- Ладно, иди работай, народ тут хороший.
Васька спустился на палубу, где жили рядовые члены экипажа. Его соседом по каюте оказался парень с копной кучерявых волос.
- Валера, - представился он, - пойдем, покажу машинное и котельное отделение.
Они прошлись, Василь поглазел на пучки труб и клапанов – они были повсюду, на подволоке, переборках, под плитами, никаких надписей на них не было, и он с ужасом подумал, как в этом хаосе разобраться – что, где и куда.
- Это только на первый взгляд так много всего, потом вникнешь, разберешься, не тушуйся.
Они прошлись по всему  судну, Василю понравилось, что есть сауна и приличные условия для жизни.
Ближе к ночи танкер, приняв груз, отошел от причала и они взяли курс на север – в Чёшскую губу. Он еще никогда не слышал таких названий, как Индига, Ома, Пёша, Белушье – вот их то ему и придется увидеть воочию. Первым пунктом сдачи груза была Индига – северный поселок в устье одноименной реки.
 Они на шлюпке отправились на берег размять ножки, перешли висячий мостик через ручей и притопали к магазину. Продавец, юная неночка лет двадцати, с раскосыми глазами, неплохими формами и вообще приятной наружности поздоровалась с ними, а щечки ее заполыхали румянцем. На их вопрос о спиртном ,она достала из-под прилавка пару бутылок «Московской» и развела руками, «больше не могу». Местным жителям – ненцам водку в навигацию не продавали, они очень быстро спивались.  Первейший  ловелас судна- Серега – матрос любезничал с юной девой на предмет любви, но увидев, как  спины моряков скрываются за дверью магазина, выкатился вслед за ними, понимая, что может остаться без «пайки», то есть без стопки водки. Ребята шли по поселку, гадая, где бы взять стакан. Увидев возле одного из домов мужчину, спросили у него, он позвал их в дом. Они зашли во двор, там стоял чум, в нем кучкой лежали собачки, видно ездовые лайки, они молча подняли на них глаза, посмотрели без интереса и снова задремали. В доме было довольно обшарпано, на стенах висели оленьи рога, а на кровати и на полу лежали оленьи шкуры. Ненец выставил на стол не первой свежести стаканы и воззрился на них. Серега достал бутылку, разлил водку, подвинул стакан мужичку, тот никого не дожидаясь, опрокинул водку в рот. Васька пить не стал, ему было как-то не по себе от такого убожества, от немытой посуды и даже от самого хозяина, жадно глядящего на бутылку. А народ добил и вторую бутылку, и они направились к шлюпке. В следующем пункте выдачи Василь на берег не поехал, впечатлений от первого раза хватило, да он и понимал, что нового уже ничего не увидит.Дни летели за днями .Работа  была напряженной,но хватало сил и на работу и на посиделки.Отмечались праздники,экипаж и впрямь был прекрасным.
Время шло, уже прошло месяца четыре, как Василь переступил комингс  этого судна. Все было хорошо, но посреди зимы, в феврале их направили опять в Чёшскую губу, то ли топливо там кончилось, то ли какая авария, но им придали ледокол «Мелехов» ,и они двинулись во льды. К 23му февраля судно пришло к точке выдачи, подняли буй со шлангом, сами пришланговались и началась выдача топлива. Вечером   ребята отметили и отметили очень хорошо «День Советской Армии», а утром их разбудил сигнал пожарной тревоги.
- Что за идиот придумал играть после праздника пожарную тревогу? – ворчал народ, собираясь к месту сбора экипажа.
Но вскоре стало не до шуток, в машинном отделении бушевал пожар – горел утиль котел, пламя было таким сильным, что плавился металл. Все средства тушения были испробованы, ничего не помогало, пламя бушевало, добивая утиль котел, превращая его в сгусток металла. Василь выскочил на палубу и увидел, как  их девушки засовывают паспорта в лифчики.
- Девчонки, на том свете паспорта не понадобятся, там фамилию спрашивать не будут, - юмор у Васьки был мрачным.
Они везли бензин для передвижных электростанций и если бы не второй штурман ,взрыва бы им не избежать, ибо из трубы валило пламя и столб искр. Но штурман догадался поставить судно носом на волну и ветер сгонял искры не на танки с бензином, а в корму. Борьба с пожаром закончилась поздно вечером, котел выгорел полностью и Октябрин Иваныч, глядя на это безобразие, гадал думку, как дойти до Архангельска. В итоге заткнув дыру асбестом и раскрепив досками, двинули в обратный путь. Раза три их сооружение обваливалось на голову котельного моториста, но потихонечку они добрели до судоремонтного завода и встали на ремонт на целый месяц.
После ремонта судно поставили бункеровать суда в порту. Началась работа сутки через трое, да иногда и рабочие сутки просиживались в курилке, ибо зима была морозной, лед на реке тяжелым, и пока пробиваешься сквозь лед к судну, сутки и проходят. В один из морозных мартовских утренников они встали в районе «треугольника» - порт Экономия, Маймаксанский рукав, деревня Реушинка. Сутки дежурства у Василя закончились, он сдал сменщику дела и направился домой. Нужно было перейти судоходное русло и еще преодолеть с километр до остановки автобуса. Прямо передо ним прошел ледокол «Мудьюг», превратив льдины в мелкое крошево. Василь стал кричать в сторону будки со сторожами, что охраняли и наводили переправу – обыкновенные мостки из досок. Голос его уже основательно подсел, но из будки никто не появился. «Рискну, может проскочу», он набрал скорость, и прыгая по крупным осколкам льдин почти уже добрался до другого края канала, как одна из льдин предательски ушла из-под ног, и он провалился по пояс в воду, успев ухватиться, как клещ за пса, за край прочного уже льда. Его ноги сносило течением, пальцы стали замерзать, а на крики по-прежнему никто не отзывался. Но как говориться жить захочешь, не так раскорячишься, и Васька как-то умудрился закинуть одну ногу на лед и потихонечку выкарабкался. Видно, Боженька решил, что ему еще рано на тот свет. Он доковылял до будки, открыл дверь и вошел. Два мужика в ватниках сидели за столом, у одного в руках была бутылка водки. Они повернулись ко нему, переглянулись, второй молча пододвинул третий стакан, а первый, с бутылкой, налил стакан до краев.
- Пей! – молвил мужик с бутылкой.
Василь махнул стакан в два глотка, ибо начинало потряхивать, а второй встал и помог ему раздеться. Через час-другой он пьяненький и более-менее сухой топал к автобусной остановке.

В апреле их отправили в Североморск, снабжать вояк топливом. Судно ходило от нефтебазы до военных судов. Переход занимал не очень много времени, ибо от нефтебазы эти суда были видны. Было скучно, народ запил, и как на грех заболел постоянный капитан и на замену приехал другой – Князев. Он смотрел на этот бардак день, другой, но видно, надоело ему  пьянство. Васька с Валерой пошли в город, надо было пополнить запасы. У трапа нас перехватил вахтенный штурман:
- Смотрите, мужики, кэп злой, будет ловить тех, кто с вином и отправлять домой.
Они добрели до магазина, почесали затылки, у Василя срок  до получения визы на танкере «Нива» заканчивался, решили не рисковать. Купили здоровенный торт и отправились обратно на судно. На трапе стоял капитан, видимо следил из иллюминатора, кто, куда и с чем идет.
- Ну, орлы, поздравляю! Билеты вам на самолет заказать или поездом домой поедете?!
- Ну что вы, Николай Иваныч, за что вы нас так обижаете?
- Показывайте, раздолбаи, что в сумке?!
А было там - ничего, кроме торта, разумеется.
- Приходите на тортик, Николай Иваныч!
Кэп плюнул, махнул рукой и ловить с тех пор никого не пытался.
Поработали  так недели две, хотя изначально информация была, что будем тут не меньше месяца. Что там решали в высоких кабинетах, нам было неведомо, но пришел приказ идти в Архангельск, грузиться топливом и идти в Усть-Кару. Где была эта дыра Василь не знал, пока его не просветили – топать им аж чуть ли не на полуостров Ямал.
Загрузившись, судно вышло в море ,и спустя четыре дня встали на якорь, как раз напротив этой самой Усть-Кары. Моряки, кто здесь раньше бывал, еще на переходе обговаривали, кто сколько купит рыбы – омуля и гольца. Или может капитан разрешит наловить самим, ибо невод на судне был. Неоднократно разговор заходил и о некой девице, работавшей в магазине. Моряки спустили шлюпку, механик завел мотор и отчалили. Спустя полчаса уже были на берегу, шлюпку привязали к здоровенному бревну, лежавшему тут, судя по виду, лет сто, и направились к магазину. Васька уже был наслышан о продавщице, но такого ну никак не ожидал. Огромные васильковые глаза, пушистые ресницы, черные брови. Роскошные светлые волосы вольготно расположились на плечах с нежнейшей белой кожей. Груди, хоть и были упрятаны под белый халат, выглядели настолько аппетитно, что он невольно сглотнул слюну. Нежные щечки порозовели при виде моряков, она певучим голосом поздоровалась. Каким ветром занесло сюда, в глухомань северную, это чудо природы, это сказочное создание, Василь  не знал. Народ уже стайкой вился у прилавка, а он все еще отходил от шока, от увиденного.
Ребята вернулись на судно ,и мастер дал добро наловить рыбки. Они взяли невод, доставили на отмель двух человек с началом невода, а сами на шлюпке потихонечку спускали в воду остальную его часть. Сделав петлю и соединив оба конца, стали дружно тянуть. Мало-помалу рыболовы его вытягивали и уже была видна рыба, прыгавшая в западне. Попалось много гольца, но омуль преобладал. Все пойманное они сложили в мешки, уложили в вельбот и прибыли на судно. За обработку рыбы взялся боцман, как самый умелый, в помощь выделили двух моряков. Уже через пару дней соленый омуль шел на ура под водочку. Закуска была отменная, боцман и впрямь оказался большим специалистом по этому делу. По прибытии в Архангельск, оставшуюся рыбку разобрали по домам.
Василю по приходу пришла замена ,и он уже через три дня был на лесовозе «Пустозерск», судно шло на Кубу. Но каждый раз, когда Василь видел в море знакомый силуэт, его охватывала ностальгия по экипажу и  судну.
Когда судно  вернулось  с Кубы ,половину экипажа отправили в отпуск ,в число этих счастливцев попал и Васька.Отпуск они с моей прекрасной половинкой проводили на даче.Соседи были прекрасные там ,и по выходным   частенько устраивали посиделкиВот в один из таких счастливых дней раздался звонок из кадров.Не думая о плохом ,на это не было причин,на следующий день он предстал перед инспектором Николаичем.Он указал на сидящего неподалеку от него мужчину и сказал,-
--Поговори  с человеком.
Они вышли из кабинета в коридор и ,мужчина ,представившись,сказал,-
--Пойдешь под «флаг»?Я почитал все твои характеристики с судов.Все они отличные.Ты мне подходишь!
В то время пойти под «флаг» на иностранное судно  было венцом мечтаний  любого моряка,большущим счастьем,считай,ты поймал птичку удачи за хвост.Василь согласно мотнул головой,ошарашенный таким поворотом судьбы.Через неделю состоялся сбор экипажа,и пять лет работы на этом судне были счастьем и радостью.Экипаж был прекрасным ,слаженным,работалось легко.Но все когда-то заканчивается.По приходу с очередного контракта его вызвал начальник отдела кадров пароходства и сказал,что будет ротация экипажа,и что  будет предложено поработать на судне  в пароходстве.Придя домой,Василь сказал  Оленьке о вердикте. «Лошадей» решили не гнать,месяц  для раздумий есть.Но есть поговорка,-  «Боженька,он все видит!»Через пару дней раздался звонок(видно ,в небесной канцелярии тоже   бюрократия присутствует,звонок прозвучал не сразу  после его хождения  по инстанциям,а спустя два дня),Оля подняла трубку,-  «Тебя,!».Васька взял  телефонную трубку,-  «Слушаю,Анатолий Федорович!».  «Василий Агеевич,Вы почему не сказали ,что у вас  есть диплом  сварщика?».  «Так я же работал сварщиком  ,токарем ,мотористом!».  «Черт ,прости,запарил.В общем-в конце апреля -на судно,Reksnes  называется,  приходи завтра  в офис!».  «Хорошо,буду,Анатолий Федорович!». «Тогда   всего доброго!».  «До свидания!».Сказав о предложении  инспектра Оле,Васька стал собирать документы к завтрашнему визиту в фирму.Надо сказать,что  у этого инспектора он уже работал два года,но потом суда передали другому   под крыло пароходства, и там образовалась фирмочка  «Аврора»,но Анатолий Федорович свои кадры никогда не забывал,чему Василь рад был необыкновенно ,ибо судьба его решилась.
         Утром   он предстал перед светлыми очами Бовина.Поздоровались,  и  он сказал,что судно стоит в ремонте в Польше   и в компании есть такая традиция,кто начинает ремонт ,тот его и заканчивает.Придется  подождать немного, а пока заполни анкету. Закончив с делами  в офисе, Василь поехал в пароходство писать заявление    об увольнении.Рассчитали его за пять минут,хотя он отдал СМП  двадцать пять лет жизни и работы.На душе  скребли   «кошки»,но потихоньку  боль ушла , и домой он вернулся,уже не думая  о пароходстве.  Май прошел незаметно,отшумел  ледоход, отцвела   сирень и черемуха,на дачах начал появляться народ,   он с Олей заехали туда  в середине мая и провели там  время в хлопотах  и заботах до самого звонка с фирмы,-  «завтра сбор  экипажа!».Поскольку вещи были собраны заранее,то через день Васька уже летел в самолете на Варшаву,пото они ехали на  автобусе в Гдыню,где и стояло судно.   Судно понравилось с первого взгляда.свежепокрашенное,с белой рубкой и с эмблемой  компании на трубе,выглядело оно современно, хотя    и было довольно стареньким по морским меркам,- ему уже было двадцать четыре года.На   судне были прекрасные условия для жизни в каютах, спортзал с тренажерами  и большая комната  отдыха  с телевизором и музыкой.  По сравнению с предыдущим судном  это был почти Хилтон,ну по крайней мере  ,каюта   выглядела,  как  очень неплохой  номер в гостинице  . В машинном  отделение    было все удобно и просто,два двигателя  Роллс-Ройс,большая токарка с всевозможными  инструментами и приспособлениями.Василь старался   как можно быстрее   узнать судно и механизмы , но старший механик  Федорыч  его пыл остудил- мол ,всему свое  время.
                Ремонт заканчивался,вскоре судно вышло в море, и  началась  рутина-рейсы,длинные и короткие,но неизменно было одно-короткая погрузка и короткая выгрузка.На судне присутствовал экскаватор ,и была  почти  всегда самовыгрузка.Они ходили по Европе ,иногда забегали  на Средиземку,очень часто ходили в Исландию и по Норвегии.Все течет ,все меняется,но как было приятно ,когда   оставалось  от отпуска всего пару недель,и ты ждешь  возвращения на свое судно ,как праздника,хотелось скорее приехать и  увидеть своих друзей.,такого  он за собой не замечал раньше и позднее тоже. Обстановка-психологическая -на судне была практический идеальной,прекрасной,работалось  легко ,без всякого напряга. Спустя какое-то время  начались какие-то непонятки с судном-его  то продавали в Канаду,то собирались убрать  экскаватор,то еще что-то. В конце концов,уйдя в очередной отпуск,экипаж узнал,что судно  продали  в Турцию на металлолом. Василь очень долго переживал по этому поводу, тринадцать лет работы на этом судне не прошли даром,он любил это судно,оно ему было знакомо до последнего болтика.Жаль было  расставаться  с людьми,с которыми сдружились и с кем работалось легко и просто.Но таковы законы жизни,-пришло время судну умирать ,- и с этим уже ничего нельзя было поделать,ничего не изменить. Василь всегда    вспоминает  это  судно,его экипаж,с кем работал бок о бок все эти годы.
 И к горечи примешивается радость,-это было в его жизни целых тринадцать лет,которые  он провел счастливо ,и где  работалось в радость и удовольствие. На следующий контракт
 он пошел на другое судно,где жизнь и работа была иная,чем на прежнем судне.Сравнивая ее,Василь пришел к неутешительному выводу-долго здесь он не продержится.Но он ошибался- шесть лет  жизни  отдал  этому судну,подружился с норвегом-капитаном и с остальными членами  экипажа.Норвег смеялся,-
--Когда на берег будешь уходить?Уже семьдесят скоро,годик остался.
Но Василя сама эта мысль очень напрягала,хотя его прекрасная половинка  каждый раз ему говорила об этом.Да и он понимал,что она устала жить по пол-года одна,из их 46 лет жизни половину  он был в море.Уходя в очередной контракт,Васька пообещал себе и Оленьке,что это все- последний контракт в  его морской жизни.Так оно и случилось.Они стояли в Италии почти месяц,а потом пошли на Нидерланды. Судно шло по Средиземке,Василь выходил вечерами на палубу,любовался  голубой водичкой,наслаждался солнышком,понимая ,что в этих местах он последний раз.Прошла еще неделька после Нового года,и вот он,долгожданый лист, расписание полетов  для  смены экипажа ,капитан вывесил на доске обьявлений.Если ничего не произойдет,то дней через десять он прилетит домой и обнимет свою прекрасную Оленьку.Прощай работа в море,да здравствует отдых у моря и жизнь на берегу.И спустя пол-года жизни на берегу,которые он провел после последнего контракта, эта береговая жизнь ему начинает нравиться.