Конец посиделкам

            Все, что имеет начало, имеет и конец. В один прекрасный день руководство федеральной структуры пришло к выводу – убыточный пансионат не нужен, и законсервировало его для определения дальнейшей судьбы. Персонал сократили, оставив лишь охрану и несколько технических работников, следящих за эксплуатационной сохранностью зданий. Посиделки теплой компании приказали долго жить, а ее члены с грустью осознали, что закончился еще один, далеко не самый плохой этап жизни. Перемены имеют обыкновение наваливаться на человека разом, существенным образом трансформируя привычный уклад жития-бытия, и в этом плане наши герои не стали исключением. Хотя через некоторое время они нашли работу и адоптировались в новых коллекти¬вах, вскоре последовали нешуточные подвижки на семейных и личных фронтах. Однако все по порядку.
           Ирген устроилась поваром в одном из городских кафе. Если сравнивать с прежней работой, ответственности меньше, и можно было бы расслабиться, но  не тут-то было! Морально-физического напряга только добавилось – муж Витька угодил в автомобильную аварию. С поврежденным  позвоночником три месяца провалялся в больнице, из которой вышел, с трудом передвигая ноги и опираясь на плечо жены. Врачи уверяют, что более-менее нормальная подвиж¬ность восстановится – но лишь после длительного реабилитационного периода. Получив инвалидность, Витька сидит дома и смотрит по телевизору футбол – благо его показывают круглые сутки. Для тренажа утром и вечером выползает с костылем на улицу. В таком состоянии он не вызывает особого интереса у приятелей-выпивох, ходить налево ему несподручно, да и желание ходить, очевидно, от¬пало. Ирген по-прежнему ворчит на мужа, правда, уже не зло, а любовно, но¬сится с ним как с писаной торбой (даже пиво регулярно покупает) и выглядит вполне счастливой. Трудно представить, что еще недавно она прилюдно хаяла его. Впрочем, нет оснований сомневаться во вчерашней и сегодняшней искрен¬ности Ирген – женщины никогда не лгут, они просто не помнят, что думали и говорили час назад.
           Оланд всего две недели отработала в районном центре социального обслуживания пенсионеров и уволилась. Пожилую мать хватил инфаркт – пришлось ехать в Серпухов ухаживать за больной. Скоро старушка пошла на поправку, тем не менее, Ол онанд не спешила окончательно возвращаться. Друзьям звонила, будто хочет еще немного погостить в родных краях, отдохнуть от домашних забот-хлопот, и муж Леша, дескать, не возражает. Однако Ирген по большому секрету сообщила Надюр, что Оланд тоже под секретом поведала ей о случайной встрече в Серпухове со своей первой девичьей любовью. Эта безответная в свое время любовь предстала в виде пятидесятилетнего моложавого мужчины, который два десятка лет вкалывал на Крайнем Севере, достиг там высокого положения, но, в конце концов, решил вернуться на большую землю для более размеренной и спокойной жизни. Он обрадовался встречи, пригласил Оланд в ресторан, где за легким ужином с бокалом коньяка блистал галантностью и остроумием. Потом они бродили по знакомым улицам и памятным местам, а через несколько дней встретились опять. Оланд была не в силах противостоять воспламенившемуся вдруг чувству, которое долгие годы, оказывается, тлело в сердце, и с приводящим к аритмии волнением ждала нового свидания. Она словно помолодела на тридцать лет – глаза лучезарно светились, со щек не сходил румянец. Конечно, ее не могла не смущать сложившаяся ситуация, и чтобы оправдать себя она непроизвольно пересчитывала по способу Павла Петровича индексы дней рождения – своего собственного, мужа и вновь обретенного сердечного друга. Подсчеты успокаивали, потому что с мужем разница индексов составляла пятнадцать единиц, а вот с сердечным другом индексы были равны – то есть, звезды полностью благоприятствовали происходящему! Временами ее охватывал стыд: она, мать двух взрослых сыновей и трижды бабушка, больше четверти века целомудренно блюла верность мужу – и что же теперь! Но на ум сразу приходили процитированные однажды Павлом Петровичем слова какого-то классика «Муж – всего лишь заменитель любимого мужчины». Сердечный друг тоже запал на Оланд. Несмотря на то, что он недавно развелся и нуждался в женской ласке, указанное обстоятельство не являлось определяющим – Оланд из неприметной девчонки давно превратилась в броскую эффектную женщину, способную околдовать любого мужчину. Как бы там ни было, их роман развивается по всем законам жанра, и только Господь  знает наверняка, к чему это приведет. Однако не следует строго судить Оланд за кажущееся легкомыслие – ведь давно подмечено, что по-настоящему безрассудный поступок способна совершить только по-настоящему хорошая женщина. Вот и подруги не осудили ее, хотя даме легче уберечь свою добродетель от мужчин, нежели репутацию от женщин. «А как же Леша?» – изумленно спросила Надюр, когда Ирген выложила столь потрясающую новость. «Леше не надо ишачить до потери пульса, а дома сразу впадать в спячку!» – ответила Ирген. – «Так можно все проворонить и остаться с телевизором вместо жены!»
          Надюр через центр занятости населения получила место в почтовом отделении. Работа ее устраивает, но вот в охоте на мужчин, к сожалению, похвастаться нечем. Надежды на Арсеньева, бывшего энергетика пансионата, не оправдались. Узнав, что Оланд сейчас не до Леши, она предприняла несколько попыток навести к нему мосты. Тоже облом – Леша действительно много работает и очень сильно устает, ему не до женщин! Хотя Надюр вроде бы прекратила прикладывать целеустремленные усилия в поисках спутника жизни, активности она не потеряла – регулярно выбирается в театр, на концерты и выставки. Более того, обнаружила вдруг, что у нее неплохой голос, и записалась в вокальную студию. С наслаждением поет романсы и лирические песни, участвует в смотрах художественной самодеятельности. Но, видимо, застой в матримониальных отношениях начал негативно сказываться на ее характере. Шутки становятся все более колкими и язвительными, вместе с морщинками под глазами появляется недоброжелательность и враждебность к окружающим. Наверное, это неизбежный процесс – ведь, как отмечал Ницше, женщина научается ненавидеть в той мере, в какой она разучивается очаровывать.   
            Пожалуй, самые значительные метаморфозы произошли в жизни Марник и Павла Петровича. Марник, смирившись в последнее время с мыслью, что ребенка ей уже не родить, решила проявить себя в бизнесе и организовала небольшую рекламную фирму. Перед этим непростым начинанием, слетала отдохнуть на Мальдивские острова. Муж Сергей отвез ее на машине в аэропорт и должен был встретить по возвращению. Обратный рейс прибыл в Шереметьево строго по расписанию – в 8.40 утра. Муж не наблюдался. Встревоженная Марник принялась звонить – мобильный и домашний телефоны не отвечали. Пришлось ехать на такси. Дома она застала мирно похрапывающего Сергея – допоздна играл в компьютерные игры и проспал все на свете, даже телефонный трезвон не слышал. Марник устроила грандиозный скандал, в конце которого пришла к давно напрашивающемуся выводу – на кой черт ей сдался этакий муженек! На следующий день она подала заявление о разводе. Переживать было некогда – с головой окунулась в новую работу.
         Фирма на удивление неплохо раскрутилась – без заказов не сидели. Наиболее сложным оказалось согласование во всевозможных инстанциях вопросов безопасности конструкций рекламных щитов и баннеров, устанавливаемых на стенах, заборах, столбах уличного освещения и прочих подходящих объектах. Для этой цели требовался технически подкованный человек с хорошо подвешенным языком, и Марник пригласила Павла Петровича, который, получая военную пенсию, не спешил трудоустраиваться. Он немного подумал и согласился. Как ни странно, они сработались – да так сработались, что Марник из родительской квартиры, в которую пришлось возвратиться после развода, перебралась  к отставному майору, еще раз подтвердив тот факт, что противоположности притягиваются, словно разноименные полюса магнита.
          Пока они живут в так называемом гражданском браке, который Павел Петрович предпочитает называть не иначе как бизнес-союз. Однако как бы ни именовались их отношения, тестостерон в организме отставного майора вырабатывается теперь не напрасно – Марник довольна… Можно только гадать о причинах, послуживших толчком для их сближения – то ли общность профессиональных интересов, то ли старая дружба, то ли вдруг зародившиеся симпатии. Можно также недоумевать, куда подевалось свойственное Марник презрительное недоверие к мужчинам, и как избавился Павел Петрович от страха жить под одной крышей с женщиной. Хотя всем этим загадкам при желании нетрудно найти разгадки. «Женщины слишком не доверяют мужчинам вообще и слишком доверяют им в частности» – эти слова Флобера объясняют поступок Марник.  «Без жены так же нельзя жить, как нельзя обходиться без еды и питья; рожденные и вскормленные женщинами, мы в значительной степени живем их жизнью и не имеем никакой возможности отрешиться от них»  –  вот высказывание Мартина Лютера, позволяющее уяснить шаг, на который отважился  Павел Петрович. Разумеется, наши «молодожены» систематически спорят, потому что по многим вопросам имеют диаметрально противоположные точки зрения. Зачастую полемика переходит во взаимные упреки, но, всем известно, милые бранятся, только тешутся. А для снятия нервного напряжения от споров они за ужином обычно припускают пару рюмашек.
            Между тем тридцатидвухлетняя дочь Павла Петровича, принципиально отказывающаяся выходить замуж, но повинуясь инстинкту материнства, родила мальчика – родила исключительно для себя, полностью отдавая отчет, что растить сына придется одной. Об отце ребенка, сыгравшего роль донора, она упорно молчит, быть может, не желая больше знать его – как говорится, мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Павел Петрович с бывшей женой, с одной стороны, обескуражены – дочь выбрала нелегкую судьбу матери-одиночки, с другой стороны, несказанно рады внуку. На время декретного отпуска дочь обосновалась у матери, которая только что вышла на пенсию и оставила работу, чтобы помогать нянчится с малышом. Павел Петрович тоже при деле – функцию дедушки он выполняет по выходным, когда дочь с ребенком приходит к нему. Но от дедушек толку мало, зато Марник с удовольствием оказывает посильную помощь – стирает, меняет памперсы, гуляет, после работы обязательно пробегается по детским магазинам, присматривая и покупая молочные смеси, игрушки, одежду. Неудивительно, что скоро она так подружилась с дочкой Павла Петровича, что та предпочитает общение с ней общению с матерью. Это обстоятельство никак не укладывается в сознание отставного майора, имеющего специфический взгляд на женскую дружбу. Следует отметить, что забота о малыше положительно преобразила Марник – она стала умиротворенней и покладистей, спорит с Павлом Петровичем теперь гораздо реже и совсем не о том, кто лучше – мужчины или женщины, а как подкармливать, одевать, лечить, воспитывать и вообще растить ребенка. Все это дает обильную пищу для размышлений отставному майору, который по-прежнему считает, что, хотя женщина существует рядом с человеком на протяжении уже нескольких миллионов лет, в ее поведении и образе жизни остается много загадочного и непонятного. В общем, гендерное противостояние продолжается.