На фоне, так сказать, культуры

Борис Акунин прошёлся по Путину. Точнее сказать, по культу Путина, который якобы существует и, по оценке БА, принимает гротескные, "восточные" формы. Прошёлся в свойственной ему манере, тонко (японист!): процитировал Сэй-Сёнагон (японская эссеистка, писала тысячу лет назад). А именно: "Приятно наблюдать, как придворные выражают радостную благодарность. Распустив по полу длинные подолы, с табличками в руках, они склоняются перед Сыном Неба. Потом старательно и усердно исполняют ритуальный танец, низко кланяясь". Сын Неба – это император. "Такие ассоциации у него (БА) вызвали восхваления некоторых деятелей российской культуры в адрес нашего Сына Неба", – пишет в свою очередь Дмитрий Быков.
Акунину ответил один из "деятелей", именно Иван Охлобыстин. И тоже в свойственной ему манере (не японист...). Быков ответил Ивану, хотя и не японист, но тоже тонко: кто ты, Ваня, на фоне Григория Шалвовича?
Мне всегда, когда схожу ненадолго в этот странноватый мир российской культуры, почему-то хочется прикрыться. Как-то стыдно, а почему – не могу объяснить. Причём, стыдно за всех скопом. И прикроюсь я тоже цитатой. Вот и она: "Когда (...) входил в дворцовые ворота, он весь как будто сгибался, как будто боялся в них не пройти... Когда он шёл мимо престола, лицо его словно загоралось, шаги убыстрялись, речь затруднялась. Поднимаясь в приёмный зал, он приподнимал полы платья и шёл согнувшись, затаив дыхание. Когда же выходил, то спускался ступенька за ступенькой, всем видом демонстрируя удовлетворение. Дойдя до конца лестницы, он устремлялся вперёд, как на крыльях, и вернувшись на своё место, выглядел тревожно почтительным".
Кто же этот деятель культуры, спросите вы? Этот презренный фигляр и низкопоклонник? Какая отвратительная карикатура! С вашего позволения, это... Конфуций. Отрывок взят из книги "Лунь юй", которая входит в конфуцианский канон. И это... не карикатура. Дело в том, что служба при дворе Сына Неба ассоциировалось со служением предкам, и потому требовала, какого-никакого, а трепета, хотя бы внешнего...
Знают об этом наши культурные японисты? Думаю, знают. Думаю, всему виной эти пресловутые таблички. Которые в руках. Прочитал табличку – и, не вдаваясь в долгие песни, бабахнул. В свойственной манере. На фоне, та-скать, культуры.

2015.


Начинали все одинаково.
Когда сегодня видишь сэра Пола Маккартни, этот улыбчивый вариант бессмертного Дракулы, вряд ли думаешь: а ведь тот самый, что дрался на танцах и носил модные тогда брюки-"дудочки" (мода далеко не уходит: нынче это skinny cut); ему запрещали, и он – хитрюля! всегда был! – надевал нормальные брюки поверх запретных "дудок", а за дверью снимал... Тот самый, что играл в Гамбурге в жутких кабаках "района красных фонарей", там под утро зубы выметали с пола как просыпанный горох, спал, как и остальные "битлы", в технической каморке под плавательным бассейном и умывался из писсуара в кинотеатре. И как остальным, ему был выдан значок заведения Бруно Кошмидера – это там Леннон выходил на сцену с сиденьем от унитаза на шее, "делал шоу" ('Mak show, die Beatles, mak show!' – Б. Кошмидер), и с таким значком можно было ходить где хочешь: не тронут... Играли так себе, пели тоже, – надо было что-то показывать...
В последнее время что-то часто показывают. Эта показала, другая вывалила, третья похвастала... упругая/вялая/соблазнительная/вислая... Парад выпадающих доходов. Я сначала раздражался... ну что за?.. как не стыдно, в конце концов! Лучше пели бы лучше. Может, и не пришлось бы чебурашить. А с другой стороны, люди смотрят – пишут об этом, обсуждают, за и против... так вот же он: верный путь от писсуара!
В этой жизни нет гандикапов. А если и есть, то это скорее всего известно чьи заморочки. У него золото неизменно превращается в черепки, и это – конец шоу. В молодые годы – где бывали, какие выходили и чего показывали, от чебурашки до уже и не помню... мама не горюй, да и только.
Начинают все одинаково.
'I woke up... and went to get a music paper. It contained the worst review we'd ever had. We were very tired, very hungry and we smelt of chlorine, 'cause we were sleeping in this place underneath a swimming-pool. That was the lowest of the low.'
Вот, пожалуйста: уставшие, голодные и хлоркой пахнут. Только это не 'The Beatles'. Это 'Mega City Four'. Лет сорок прошло, а всё сходится. Только во времена молодого Пола Маккартни не было музыкальных газет, которые писали о рок-н-ролле.

2018.


Вот был журналист дядя Гиляй, Владимир Алексеевич Гиляровский. Жизнь знал напрожог. В кармане кастет, подарок актёра Бурлака, захаживал он в самые страшные притоны, "что такое бздунеус – вообще не понимал!". Зато, криминальная хроника – из первых рук, с пылу с жару. Ещё полиция не в курсе, а уж новость в гранках. Всё знал и всех знал. При восшествии Николая Второго на престол случилось несчастье – Ходынка. Потоптали друг друга богоносцы, ломанувшись за дармовыми кружками с царским вензелем... Погибли без малого полторы тысячи, ещё около тысячи покалечились. И, разумеется, Гиляровский – в самой гуще: в толпе, зажат со всех сторон, едва сам жизни не лишился. Спасла недюжинная физическая сила, самообладание, спортивная подготовка (см. Васька Китаев). Вернулся домой, оклемался, опамятовался – сразу репортаж! Двести корреспондентов российских и зарубежных изданий. А написал один: Владимир Гиляровский, "Русские ведомости". Единственная газета, поместившая подробный отчёт с места трагедии. Номер из рук рвут, коллеги по цеху встречают овацией, берут интервью у героя, полиция запрещает, но "свыше" приходит разрешение – и тираж допечатывают в течение дня...
У нас я знавал похожих. Вечный странник Александр Колобов и всезнайка Виктор Максимов. Не хватает их сегодня. Нет дяди Гиляя. Во "дни маньяка" недавние, информационная "Ходынка" давила несведущих в сетях своих. Не постеснялся признаться один из нынешних, не первого дня журналист и редактор: не было, дескать, информации от соответствующих органов, а люди звонят (вот даже телефон разрядился у меня, хотите покажу?), так мы, это... слухи тиражировали, а потом опровергали...
И правда. Чего ходить куда-то, оно того... как бы чего не вышло. Дождусь лучше пресс-релиза. А там и ударю, Иеговой на Синае. Во всём блеске профессионализма.
P.S. Когда случилась давка на похоронах Иосифа Сталина и тоже были жертвы, об этом не сообщила ни одна советская газета.

2018.


Люди стремятся к святости, спасаются... бегут от мира, – почему? Ведь, сказано: "Плодитесь и размножайтесь"! Почему нужно отказываться от этого? Если это правильно, если это заповедано человеку... Что в этой жизни такого, что делает её всегда неполной, недостаточной, ненастоящей в конечном счёте? Откуда такая ненависть к миру, неприятие его простых законов и отношений? Мераб Мамардашвили говорит: "Зло человеческого сердца – это ненависть к чему-то непосильному в самом себе, и только потом она проецируется на внешний мир". Когда "потом" – когда число неудач превзойдёт некий уровень? Или когда? И как понимать "непосильное"? Никто не может всего, нельзя объять необъятное. Довольно скоро человек узнаёт свои недостатки, свои недомерки, свыкается, живёт как-то с ними. Или это что-то другое, не на предметно-букетном уровне, а, так скажем, по гамбургскому счёту... Тот же Мамардашвили: "Мы чаще всего не способны увидеть мир, не населяя его виновниками нашего счастья или несчастья". Здесь в сущности мысль та же. "Виновники" – это мы сами, пленники "непосильного в самом себе". Не знаю. Может, где-нибудь в Чистой Земле будды Амитабхи это и так, там всё вычищено под праведника, и ежели вдруг опять что-то не состоялось, то это уже в самом праведнике подправить... А в реальном мире, и не населяешь его, удерживаешься от размножения фантомов, ан глянешь – а там этих виновников!.. Так и норовят по щеке зафитилить. Старцы афонские учат: получил по морде – извинись... Как это, как это? Меня по морде – и мне же извиняться?! Я, извините, ещё не старец... А дело в чём. Бьют проекцию. Не тебя. Ты в порядке. Получила твоя ненависть. Страх твой. Похоть очей и похоть сердца. И так далее, список весьма значительный... Извинись, что показал наготу и неприглядность, голую жопу свою высунул на позор. Ещё и поблагодарить не помешает. Вторую щеку? Это не обязательно. Смысл известных слов не в том, чтобы подставлять, а наоборот – чтобы не подставлять, и даже не показывать. Это если уже и не святость, то где-то в ту сторону. Если не заполнение места, где тебе должно быть, то его детекция с последующей в некотором роде охраной. От кого? От самого себя.

2019.


Запретил бы. Я – запретил бы. Роман "Преступление и наказание". Блудница преклоняется перед убийцей, вызывая в памяти богохульные и неуместные параллели, – ещё бы ноги ему отёрла волосами... В нормальном государстве и в нормальной литературе оба жили бы на 101-м километре и носа не казали в нормальное общество. А мы в школе "проходим": ах, Родион... "тварь ли я дрожащая – или... ?". Да никаких "или". Убил – иди сам туда же. И причём тут "свинцовые мерзости жизни", общественный строй, личные неурядицы или, прости господи, вот уж совсем нелепица – компьютерные игры?! Хочется быть тварью, тянет убить человека – знай наперёд, что пойдёшь в землю, без разговоров. Беда только, нет их – нормальных...
"Одержимый смертью": это на "морде" общероссийского издания, романтично – аж жуть. Подзаголовок: "С момента страшной трагедии в Керчи прошла неделя. Но вопросов меньше не стало". У меня вопрос один: когда, наконец, господа СМИ-писатели, будете использовать головной мозг при сочинении текстов? В дверь стучать молоточком – видимо, пустой номер, – по башке ахнуть? Давайте, нагоняйте романтику, рядите убийцу в байрона, манфреда и каина, а то в раскольникова, – блудницам кому же ещё поклоняться... Вопросов меньше и не станет, и убивать не перестанут. О, скажет малолетний ницше в тьмутаракани, клёво, на всю страну... #иябымог. Вот как нужно писать о таких: трусливый подонок, ссался под себя, девушки чурались, вонял как скунс, – вот он какой, твой "керченский стрелок", и ты такой? А из гниды сделать героя... Ну вот же Фёдор Михайлович – сделал. И симпатичный такой, переживающий, думающий. Прямо заболел весь после пережитого и задуманного. Герой? А то! "Лишний человек". Не имел другого выхода, будучи накрыт современной действительностью, жил постоянно в гробу. Господина писателя Достоевского почему в 37-м не расстреляли? Вреднейший. Он и ещё Горький некто Максим со своими смурыми челкашами. "Одержимые смертью"... Нет, пусть, пусть. Но – с обязательным предварительным уведомлением очередного манфреда раскольникова: только чуть – и моментально перевод, апгрейд из гроба каморки в гроб натуральный. А лучше в поганую яму... Как Жуков в своё время в городе у моря: только чуть – и моментально открываем огонь на поражение! Время было такое? Война только закончилась, да...
Война не закончилась. Гад имеет только одно и неотъемлемое право: знать, что будет убит и после поганой кончины без всяких сантиментов обретёт свой вечный покой в поганой яме. По мощам и елей. А то – ноги ему, видите ли... "одержимый", не от мира сего? Человек не от мира может быть, а) Богочеловек Иисус Христос, б) изверг рода человеческого, с ним и разговор соответственный. Человек играет в личность и заигрывается. Личность не тождественна человеку. Это персона, вот как мы в достопамятные времена на древках носили на демонстрации, 7 ноября и 1 мая. Личность – это надстройка, структуры её хоть и связаны намертво с человеком-донором, однако как целое она автономна и способна действовать и обходиться без человека, это – и есть "одержимость". Бесчеловечность личности – её главная характеристика. Личность – это ситуация человека. Чем меньше человек знает и понимает себя, чем меньше он готов защитить своё, человеческое, в ситуации личности – тем меньше он человек, и даже до полного озверения готов дойти... по ситуации, разумеется! Читай Фёдора Михайловича, пока не запретили его писания. У него это всё хорошо написано. Со знанием дела.

2018.


Пол есть тоска, пишет Бердяев. Но и всякое отчуждение – есть тоска. "Тоска пола" есть переживание отчуждения части личности, переживание разрыва между объектом чувства и чувством, целью и результатом. Фактически это конфликт части и целого, разрешаемый в форме любви. Целое жертвует часть для... воссоздания целого? Наиболее одарённые натуры обходят опасность дезинтеграции, распада личности в любви тем способом, который описывает Гоголь: от Никанора Ивановича берём губы, от Ивана Кузьмича – нос, а у Балтазара Балтазарыча – "сколько-нибудь развязности"... Так, глядишь, и дело сделаем, и себя соблюдём. Ах, да: есть же ещё муж... Природа жестоко мстит таким "математикам".
Любовь есть ужас плоти и ужас духа. A welcome threat, желанная угроза (природа склонна к противоречию, как подметил Пушкин). Любовь только внешне есть то, что приписывают ей. Детородный орган ищет влагалище – это задолго до Ибсена сформулировали ведические мудрецы. Нет причины для тоски? А поискать?

2015.


Порядок начинается с порядочности. Личная порядочность – вот самая прочная, первая основа порядка: в семье, в доме, в государстве, далее везде... Порядочность, иначе ответственность. Нет, я не могу так поступить: я отвечаю перед собой, перед Богом и перед людьми, в таком порядке. "– Step aside, blind man! – No." Никто не может снять с меня меру ответственности, которую я не сам взял на себя – но по своей воле...
Порядок человека жив много долее его самого. Младшая дочь Льва Николаевича Толстого, Александра, вспоминает: в 1917 году мужики громили помещичьи имения, жгли, грабили, насильничали... толпы шли в Ясную Поляну. Со смерти Толстого минуло семь лет, обитатели усадьбы сидели на чемоданах. Но тут разнеслась весть: яснополянские крестьяне вышли навстречу бунтовщикам – вышли с топорами, вилами – и погнали "восставший народ" обратно... "Яснополянская усадьба сохранилась – одна из немногих в округе." Вот она, Зелёная Палочка...
Наблюдайте мелочи, они много значат для главного. Падение царства начинается, когда выходят к столу небритыми. В 1918 году, пишет Александра Львовна, в Ясной Поляне по-прежнему подавали на стол в белых перчатках, уже залатанных, служили на серебре, скатерть белая... а на тарелках вареная кормовая свекла, маленькие кусочки хлеба.
Нет мелочей в этой жизни. Слепому нужно держаться за что-то, чтобы не сойти с пути.

2017.


Она задаёт свои правила, с первой минуты, с первого взгляда. Мягко, жёстко, исподволь, в лоб – всегда она, и только она одна. Мы сядем здесь. Мы купим это. Ты хочешь другое? Хорошо, милый. Но правила заявлены. "Да", "нет" – не имеет значения: это её мир, это всегда её территория. Всегда. И даже если она у тебя, или на нейтральной земле, она сделает это место своим и установит свои правила игры. Играть легко и тяжело. Легко, если ты принимаешь правила, если согласен со своей ролью, с требованиями и ограничениями роли. Не принимаешь правила – уходи. Кто не играет по правилам, тот уходит. Правила могут изменяться в процессе игры, но принцип тот же: принимай – или уходи. Тяжело тому, кто ждёт от игры больше того, что позволяют правила. Ищет равноправных, "человеческих" отношений. Равноправия не будет, а человек в игре становится игроком. Не согласен – уходи. Это её земля, она в центре круга, и больше никого в центре круга не будет, никого и никогда. С первой минуты и с первого взгляда должно знать, что тебя ждёт, и знать, нужно тебе это, или нет. Она решит всё за тебя, но при этом вычеркнет тебя из списка целей. Тебе может быть плохо, может быть хорошо с ней, ты просто бывшая цель, негласно согласившаяся играть. Ей не важен ты, ей не важны другие, ей важна игра. Она сама и есть игра, игрок, цель и главное правило. Главное правило простое, проще некуда: или я – или не я. Третьего не дано. Третьего не будет, пока ты играешь по правилам и не спрашиваешь, куда она летает по ночам на старой бабушкиной метле.

2015.


Поэтический, то есть неправильный, взгляд на мир на поверку оказывается единственно верным и по-человечески правдивым.
"И вскрикнул внезапно ужаленный..." – вот это обязательно, это должно быть, если этого не будет – значит, всё напрасно, ходил по черепам – напрасно...
Выйти, вылететь из себя, через ежедневный кенозис духа – к обыденным высотам преображённой плоти, к боговоплощению, богоявлению.
Вся поэзия – пишется не о том.
"У сигареты сиреневый пепел.
Жалко, что третий в тот день с нами не пил.
Он под Варшавой остался лежать.
С ним мы и выпили за благодать."
Владимир Соколов. "Девятое мая". 1971
Рубленые предложения. Простые слова, не претендующие на "поэзию". Сдвиги логических связей: так всё же – пил или не пил?
В сегодняшней русской словесности – нет книги, которая заставит замереть: вот, вот оно... Русский человек датируется веком девятнадцатым, а мы нынешние всё трясём головами и приходим в себя, через нарастающий тем временем вал подделок, имитаций, многообразных "как бы".
Единственный роман двадцатого века, "Мастер и Маргарита", предстаёт метафорой предательства... муки совести на балу у сатаны... это несомненно мы, такие же незаконченные, как и этот болезненно апофатический шедевр.
Великое милосердие создало адские муки – вечными, а мы их репетируем в кружке самодеятельности, в твёрдой надежде выйти на сцену.
"Кажется, что человек
Должен вот-вот появиться."
Владимир Соколов. 1978
Птица, лишняя в клетке на виду, получает весь огромный мир, где она незаметно нужна, но – не необходима.

2018.