Несломленный. Глава семнадцатая

Дача Ильхана располагалась обособленно. Оставив  машину в сотне шагов от границы земельного участка, мстители прихватили с собой всё имеющееся оружие и выдвинулись к высокому забору, возведённому по контуру землевладения.
Загородное жильё Ильхана представляло собой солидный двухэтажный особняк, построенный со вкусом, но без всяких излишеств.
Территорию контролировали один, вооружённый пистолетом боец и пара ротвейлеров, беззаботно бегающих вдоль забора. Едва Макс и Вадим приблизились, псы, угрожающе рыча, навострили уши.  Беспечно дремавший охранник зашевелился.
Шагах в тридцати от забора рос старый, кряжистый вяз. Взобравшись вверх по дереву, соратники замерли, внимательно осматриваясь по сторонам. Свет горел только на первом этаже.  Но большое окно оказалось плотно завешено шторами. Узнать, сколько находится в доме людей, было невозможно.
«На окнах пластиковые стеклопакеты, - шёпотом пояснил Вадим, - там внутри дома ни хрена не слышно. Выстрел с глушителем им до фени. Меня пугают не те люди, что находятся в освещённой комнате, а те, которые могут случайно там не оказаться. Сейчас мы их всех и соберём в одно место!»
В первую очередь необходимо было ликвидировать охранника и собак, но расстояние в двадцать пять метров не позволяло ночью сделать прицельный выстрел даже из «Стечкина».
Макс, притворившись пьяным, сначала потихоньку, а затем всё громче и громче, якобы по мере приближения к даче, запел заплетающимся голосом.
Не была б я прачкой, я бы не стирала.
Не была б я прачкой, я бы не давала.
Четыре татарина, четыре татарина, четыре татарина
Один азербот.
Песня была направлена на то, чтобы растравить душу «клиента». Отец однажды рассказал Максу историю, которую иначе как байку воспринять было крайне нелегко.
 Дело случилось во второй половине семидесятых годов.  В пионерском лагере юный Эльман Ахмедов утверждал, что Ленин по национальной принадлежности являлся азербайджанцем.
По всей стране шла активная подготовка к празднованию юбилея революции.  И поднятый вопрос посчитали крайне актуальным.
Взбунтовались даже большинство русских, для которых в те дни национальность значила не больше покроя одежды или цвета обуви, не говоря уже о грузинах и армянах.
Логика рассуждений Ахмедова оказалась убийственно проста. «Как может Ленин быть таким умным, не являясь азербайджанцем?! Значит, если Ленин умный, а это факт неоспоримый, то он автоматически азербайджанец. Ленин азербайджанец, поэтому-то он такой  умный!»
  Возмущённые пионеры в буквальном смысле слова стали вбивать в голову Ахмедова другие, увязанные в не менее стройную логическую цепь мысли. Но он остался непоколебим.


Распевая куплеты, Соколов хорошо осознавал, какое оружие он применяет.  И рассчитывал на адекватную реакцию. «Чурки, падлы, ненавижу, кровопийцы!» - забормотал он достаточно громко, чтобы охранник мог хорошо расслышать,  и  в придачу смачно харкнул на забор. 
Послышалась произнесённая по-азербайджански брань, раздались твёрдые, уверенные шаги. Рыбка клюнула! Кроме прочих талантов, Макс не был лишён   и лингвистических способностей. И на слух легко улавливал основные  ругательства тюркского языка,  на диалектах которого общаются татары, башкиры, чуваши, карачаевцы, кумыки, балкарцы и многие другие не столь многочисленные народы России. К этой языковой группе относятся и азербайджанцы.
В своём коротком спиче охранник выразил желание совокупиться с чьей-то матушкой в особо извращённой форме. Впрочем, Соколов  был вполне согласен расценить этот неуклюжий дисфемизм не более  чем неудачную аллегорию. Не все же, в конце концов, Пушкины, или, там, Байроны.
Охранник приготовился основательно проучить наглую русскую пьянь. Однако он ещё не до конца решил, пустит ли в дело дубинку или приобщит  к работе собак. Звякнул в замочной скважине ключ, распахнулась металлическая дверь. Стоящий в двух шагах сбоку Вадим выстрелил противнику прямо в висок и немедленно прикончил обоих псов.
Мгновенно затащив труп во двор, мстители тут же прислонили за собой калитку, на всякий случай, не закрывая её на замок. Подождав около минуты, они убедились, что стеклопакеты не пропускают практически любой звук, независимо от источников его происхождения. И, держа наготове оружие, двинулись к входной двери.


  Вадим  задействовал трофейный «Стечкин». Макс, не расставаясь с автоматом, забрал «ПМ» у охранника. В качестве добычи достались также два магазина, шестнадцать  патронов. Соколов  с уважением взял пистолет в руки, прикинул на вес. «Маленькая стальная машинка, и килограмма не весит, - подумал он, - а только нажмёшь на спусковой крючок и  «до свидания, мама, не горюй!»
  В ночи пистолет выглядел особенно грозно: тёмно-вишнёвая пластиковая рукоять, воронёная сталь, белёсый срез ствола с уходящими вглубь спиральными нарезами.
Во дворе стояла новенькая «Ауди». Уверенные в себе хозяева не только не включили сигнализацию, но даже не закрыли двери на замки. Осмотрев  на всякий случай салон, мстители осторожно подкрались к крыльцу.
- Страхуй меня здесь, - распорядился Вадим, - я загляну внутрь.
Бесшумно потянув на себя дверь, он  снял пистолет с предохранителя и  шагнул в темноту коридора.
- Их всего лишь четверо, - пояснил Вадим, вернувшись через полминуты назад. - Ильхан,  один из его команды, и ещё двое, явно, таджики. Эти здесь просто так не появятся. Возможно, привезли  героин! Играют в нарды. Думаю, Ильхан ждёт вестей от парней, что охотились за нами. Должны же ведь те позвонить, сообщить об успехе. Вторая дверь тоже не заперта, а через замочную скважину в принципе, всё видно. Можно просто распахнуть дверь и перещёлкать их с ходу. А если  в доме  ещё кто-то есть. Получить пулю в спину? Ну, нет! 


Вадим приготовил обе гранаты, ещё раз тщательно осмотрел их. Затем он достал мобильник  ликвидированного киллера. Его  номер  без сомнения находился  в  записной книжке телефона Ильхана. В трубке сразу радостно ответили по-азербайджански.
- Ильхан, - властно произнёс Вадим, вновь изменив голос, – попытка ликвидации Смирнова закончилась провалом! Все трое  сообщников уже дают показания. Территория полностью окружена. Тебе и твоим людям на сборы тридцать секунд. Иначе начинаем штурм здания. Ты всё понял?!
- С кем я говорю?! – трусливо пробормотал Ильхан.
- Сейчас узнаешь! – с презрением ответил Вадим.
- Все немедленно ко мне! – по-русски истерично завизжал Ильхан.  Послышался тревожный топот. Растерянный главарь  забыл выключить мобильный телефон, и Вадим слышал «репортаж с места событий».
- Вот и ладушки, - улыбнувшись Соколову, цинично проговорил Вадим, -  «Аста лависта», парни!
- Макс, - тут же решительно распорядился он, - бегом за угол, ложись вдоль фундамента прямо в траву, через несколько секунд будет очень шумно. 
Вадим, уже не особо беспокоясь о конспирации, шагнул в коридор и тут же отключил  предохранитель  счётчика электропитания на распределительном щите. Во всём доме стало абсолютно темно.
 

Приоткрыв дверь в зал, где замерли обомлевшие от страха и растерянности наркоторговцы, он одну за другой аккуратно катнул в разные стороны комнаты обе гранаты. Затем плотно захлопнул дверь и метнулся прочь из дома.
Упав на землю рядом с Максом, он  возбуждённо прошептал: «огонь». В этот миг почти слитно прогремели два взрыва.  Тут же шумным дождём осыпались посечённые стеклопакеты.
- А теперь вперёд, - скомандовал Вадим, - надо торопиться. Очень быстро здесь могут появиться люди.
 Едва поспевая за напарником, Макс ринулся в дом. Восстановив работу электросчетчика, Вадим выкрутил в коридоре лампочку из патрона.
- Там, наверняка, посекло всю люстру, - пояснил он Максу.
 Однако один плафон чудом всё   же уцелел. Включив свет, мстители обследовали комнату. На полу в самых неестественных позах лежали шесть человек, просто изрешечённых осколками.
 «Да, если бы не звонок Ильхану, - с тревогой подумал Соколов, - то эти двое, что не играли в нарды, успели бы всадить нам в спину не по одной пуле!»
Все четверо азербайджанцев были мертвы. Таджики же оказались более живучими. Истекая кровью, они, судорожно шевелили руками, видимо, пытаясь в горячке подняться.  У одного из них был зажат в руке кожаный кейс. Точно такой же чемоданчик лежал рядом с Ильханом.
 В нескольких местах дипломат Ильхана был пробит осколками, и из дырки   небольшой струйкой, словно песок в песочных часах, тёк героин. Вадим тут же пристрелил таджиков.
 - Зачем? – недоумённо спросил  Макс, - им и осталось-то недолго.
- Дачу надо спалить дотла. И  героин предать огню. Пусть всё сгорит. А живых людей жечь – лишний грех. Жестокость должна быть обоснованной. Да и жалко всё-таки.
- Только они нас, падлы, не жалеют, - будто что-то вспомнив, гневно добавил Вадим, - сколько русских парней и девчат они загубили?! Но теперь уже всё, с этими покончено навсегда.
- А в  том кейсе что? – спросил Соколов, показывая в сторону Ильхана, - вроде бы не героин.
Чемоданчик был закрыт на замок и Вадим, недолго думая, вспорол кожу всё тем же острым как лезвие ножом-бабочкой. На мгновение мстители обомлели. Их взорам предстали десятка три пачек   сто долларовых купюр.
- Неужели не фальшивые? - изумлённо произнёс Вадим.
Несколько упаковок были повреждены осколками. Быстро сбросив наваждение, он тут же добавил.
- Вон там вроде рюкзак какой-то. Давай туда побросаем, а по ходу пьесы разберёмся.
И сразу  увлёк Макса на кухню.
- А вот это уже интересней! - Обрадовался Вадим, показывая на большую жаровню, до краёв заполненную ещё не до конца остывшими колбасками люля-кебаб. - Ты смотри, и лепёшки никуда не делись. Уважаю!
Вывалив содержимое жаровни в пластиковый пакет, он также сунул туда пару крупных луковиц и большой, увесистый лаваш.
- Макс, - не медля ни секунды, Вадим всучил Соколову оказавшееся под рукой ведёрко, -   давай наточи с «Ауди» пару вёдер бензина. Плесни в салоне и тут в доме, облей мебель, шторы. А я пока подгоню «бэху». Её тоже надо спалить. Чем больше сгорит, тем меньше хвостов. Всё оружие оставим здесь, теперь это только лишние проблемы.
 Вновь обыскав труп охранника, Вадим быстро подобрал из связки ключей необходимый, и открыл замок на воротах. В это время Макс взломал запор на  крышке бензобака. Используя резиновый шланг в качестве вакуумного насоса, он вскоре нацедил полное ведро и  тщательно облил  бензином наиболее горючие предметы. 
 Что-то заставило его всмотреться в  лицо одного из поверженных врагов.  Несомненно, это был тот   толстомордый черноусый хам из Валентиновки, о котором говорил Филипп. Это он  превратил   жильё Николая Петровича в «точку» реализации героина. 
«Будто  кто-то за руку ведёт меня! – с неосознаваемым чувством подумал Соколов, - если рассуждать трезво, наша встреча была практически невозможна. Но ведь она состоялась! Чью волю я исполняю?! Каждое поколение несёт в себе закон своей судьбы.  И если нам предопределено выстоять… Чёрт возьми, что за дурацкое «если»? Благодаря   или вопреки судьбе,  мы всё равно обязаны победить!»
В это время  Вадим уже загнал «БМВ» во двор и поставил её рядом с «Ауди».   Обе машины и дом полыхнули мгновенно. «Ильхан! – Вадим обратился к мёртвому врагу. – Если суд справедлив, приговор всегда будет верным. Прощай!»
- Уходим! – резко бросил он в сторону Соколова, - уходим!
Уже через несколько секунд они растворились в берёзовой роще,  ведущей  к железной дороге.
- По-моему, одного из тех, кого мы замочили, я косвенно знаю, - сообщил соратнику Макс, - сердобольная старушка с козой называла его Селимом. Это он отнял дом у  родственника моего друга.
- Ты не ошибся, - подтвердил сомнения Вадим, - это и есть Селим. Точнее был! Но теперь его нет, и уже никогда не будет! Считай, перед другом  ты частично отчитался. Но надо на эти явления смотреть шире. Мы должны поквитаться за всю Россию! Так что работы непочатый край!
- Ты, вообще-то, как насчёт марш – бросков, - ритмизируя фразы под темп быстрой ходьбы, с лёгким превосходством мастера, поинтересовался напарник.
- Бегать я умею, - бодро отчеканил Соколов, - но форму одежды поменять не помешало бы.   
- Чего нет, того нет! – констатировал факты Вадим, -   так и  задача  у нас не рекорды бить. Добраться  от станции Манихино до платформы сто девяносто первый километр.  А там до Звенигорода рукой подать. Протопаем на своих двоих, до утра торопиться некуда. Первая электричка на Москву примерно в пять.
- А при каких делах тут Звенигород? – Макс не уловил ход рассуждений соратника.
- А ты, дружище,   в географии Московской области  понятия имеешь? – уже не сомневаясь в ответе, спросил напарник.
-  Смутные, - мысленно рисуя в воображении карту Центральной России, немного стесняясь, проговорил Соколов.
 - Ладно, - собеседник как должное принял  сложившееся положение вещей, - проведём ликвидацию безграмотности. От Манихина до Москвы километров тридцать пять,  не меньше.  От Звенигорода до столицы примерно сорок. А между этими двумя станциями всего двадцать километров.
Но спроси  любого из прохожих: «Как далеко расположены указанные населённые пункты?». И  девяносто из ста  честно сложат 35 + 40 = 75. Да ещё и путь по МКАД накинут. То есть измерят длину отрезков Манихино – Москва и Звенигород – Москва. А в эти девяносто процентов должны войти и парни из МВД.  Те, что уже   на горящей даче, или по пути к ней. Мы просто перескачем с Рижского направления на Белорусское. И словно попадём в параллельный мир. Искать нас будут где угодно, но не в Звенигороде. 
- Понятно, - контролируя дыхание и не снижая темпа движения, произнёс Соколов, - на Востоке в старые времена расстояние мерили дневными переходами верблюда. На равнине верблюд проходит двадцать пять километров, а в горах  шесть. И считалось, что два горных селения, расположенные друг от друга на шестьдесят километров, так же далеки, как и два равнинных, которые разделяет двести пятьдесят.
 А какой смысл было воспринимать пространство  вне времени?! Да у нас на юге такая же петрушка. Краснодар от Пятигорска находится километрах в четырёхстах, не меньше.  А считается, что рядом.  До Нальчика же  всего девяносто.  Но  кажется, как будто он очень далеко. Пока все посты кабардинские проедешь, да на каждом менты обдерут как липку, вот и подумаешь, что чёрт знает, куда сгонялся.
- У тебя дружище, соображалка интересно работает, - подметил Вадим, - ты везде подобия находишь. Молодец, быстро ухватил!   
 
Стараясь не показываться на станции Манихино, приятели обошли её стороной и бодро тронулись в южном направлении.   
- Вадим, - уточнил Соколов, - мы с тобой тут уже «пол аула вирэзали», а  каким боком это  нам выйдет?
- Как там Чапаев в кино объяснял, за какой он Интернационал, - засмеялся напарник, - мол, как товарищ Ленин, так и я. У тебя схоже получается, Макс. Сначала всех белых перебьём, ну, с учётом специфики дня, чёрных. А затем уже начнём коммунизм строить. Ты, братан, реально, молодец. Я сам обезбашенный, а ты, видно, ещё круче берёшь. Сегодня мы им крепкий замес сделали. Пока  будут раны зализывать, немало воды утечёт. 
 А  по крупному счёту покой нам только снится. Надо наступать непрерывно по всем фронтам. Чтобы и через пятьдесят, и через сто лет русские люди и в Москве, и в Ростове, и даже в Грозном, приветствуя друг друга, говорили «здравствуйте»,  а не «салам алейкум». Помнишь же, как там, у Михалкова «Не потерпит наш народ, Чтобы русский хлеб душистый Назывался словом «брот».
 Это он   о той войне писал, с немцами. А про эту, что ещё недавно строчили?!
Шамиль Басаев – Робин Гуд наших дней. Чеченцы – гордый, свободолюбивый народ, сражающийся против колонизаторов. Историческая вина русских перед чеченцами неискупима. И откуда такая русофобия? Хрен с ним, когда русского ненавидит чеченец, латыш или даже «потомок великих укров»  украинец. На кого груз реальных обид давит, другого «комплекс младшего брата» заел. Как-нибудь концы с концами можно свести. Но когда русские себя сами,  да ещё именно за то, что они русские, начинает башню срывать. Откуда корни?!
  Соколов  поднял голову, посмотрел вверх. Нигде поблизости не было источников ночного освещения, и небо казалось ясным и  чистым. Полная луна огромным красным диском  нависала над лесом. Россыпи звёзд  тускнели в волнах серебристого сияния. «Карр!» –  раздался тревожный   крик. Обломив сучок, старая ворона сорвалась с сосны и стрелой пронеслась над железнодорожным полотном.
- Тучи заносит с северо-запада, - с тревогой отметил Вадим, - не хватало нам ещё и под дождь попасть.
- Скорее всего, они по краю леса пройдут, - не теряя надежды, произнёс Соколов, - а с другой стороны  не велика беда.
 

 - Ты, я вижу не такой перец, чтобы ждать, когда тебя по носу щёлкнут. - С уважением произнёс Вадим.  – Но я скажу так:  держись нашей команды. Там все парни конкретные, и думают они не только и даже не столько о себе, как о нации. Вот яркий пример.  Возвращаюсь из командировки домой, а девица одна знакомая, из соседнего подъезда, с хачиком живёт.   
-   Таких, как она, - вовсе не удивившись услышанному,  ответил Соколов, - сейчас хоть пруд пруди.
- Согласен, - спокойно ответил напарник, -  в институте, ещё на первом курсе случай был. Паренёк из нашей группы с одной девахой гулял. Уже  и жениться вроде бы собирался. Её родителям он очень нравился. В общем, полная идиллия. А тут заметил, что порознь они. Подрулил к нему: «Что за дела, Петруха?» Знаешь, Макс, а у меня на этот счёт уже кое-какие мыслишки были. И решил я небольшое расследование провести. Оказывается, Ленка эта была из семьи староверов. Сама – кровь с молоком. Красивая – дальше некуда.
Тучи всё плотнее и плотнее закрывали небо. С каждой минутой становилось  темнее. В лесу изредка раздавались  крики, уханье, хохот. Издалека донёсся протяжный вой, так похожий на волчий.
- Волк что ли? – в недоумении спросил Соколов.
- Да  вряд ли, - растерянно ответил Вадим, - хотя кто его знает? Вон бобры. Одно время они в Подмосковье почти полностью перевелись. А сейчас столько расплодилось! В городской черте на Лосином острове их полно,   уже и на дачные посёлки наступают.
- Так вот про Ленку, - продолжил мысль  соратник, - волосы такие… ну как в сказке про Златовласку. Глаза, будто бездонные голубые озёра. А ещё лучше, как полевые васильки. Одним словом, девочка – чистый персик. Там и ножки и все дела, я тебе дам!   А  избранник её оказался чистым гориллой. Не то, что дравид, блин, по крови. На внешний вид ближе даже к австралоидам.  Посмотришь  и задумаешься. Какой-нибудь  пастух из племени масаев  в нагорьях Кении красавцем мужчиной покажется.  В общем, увидишь такого ночью, и не усомнишься, что чёрта встретил. Но Ленка-то полюбила его. И не за деньги! Да ещё как полюбила. Ведь ложилась же с таким. И целовала. Наверняка не только в губы. Стал я размышлять, что же заставляет белых женщин, часто порывая  с семьёй,   друзьями, знакомыми идти на это. Объяснить всё развращённостью, беспросветной распущенностью было бы слишком просто. От подмены понятий ближе к истине не станешь.
 – А в Москве полно случаев, - перебил Вадима Макс, - когда смуглокожие женщины западают на блондинов. Я про одну калмычку слышал историю. Прикипела она душой к  Ване рязанскому. Она точку держит на рынке, в Турцию за шмотками гоняется. Короче, крутится,  вертится, как волчок. А он, бугай, пузо отрастил, ни хрена толком не делает. Так где-то числится, как говорится, по монтажу. То посижу, то полежу. Катается на «бэхе», что на её бабки куплена,  девок  в сауну возит. Всех подруг жены и ближних и дальних перетрахал. А бывает, накрепко залудит, так «от тоски» может и по харе своей пассии заехать.
-  Вот я иной раз и задумываюсь, чем всё это обосновано? Ума не приложу! – Растерянно ответил напарник.- А таких вариантов хватает. Но с соседкой моей, что с азером жила, мы провели воспитательно-просветительную работу. Так она теперь чёрных и на дух не переваривает. Оказывается, не всё к физиологии сводится! 

        - Смотри, - заметил Вадим, - уже начинает сереть, дело к рассвету.
        - Ага, - согласился Макс, -   и ветер усилился, все облака разогнал. Небо опять чистое.
  Ночь неспешно уходила на запад.  Холодное мерцание звёзд зыбко таяло в предрассветном сумраке.  Несмело отряхивая с себя   дрёму, лес словно оживал, неторопливо  выходя из оцепенения. Плоские тени вновь обретали свои формы, объёмы.
       - Ты, Вадим,  всё правильно подметил. - Поддержал  мысль Соколов. - В принципе, эта дорога с двухсторонним движением. В обоих случаях и с Ленкой и с той калмычкой  действуют одни и те же законы. Биологические! В любой ограниченной численностью и ареалом проживания человеческой популяции происходит накопление рецессивных генов.
        - А что такое рецессивный ген? – уточнил Вадим.   
        - Ну, это ген, - пояснил Макс, - который оказывает менее сильное влияние на соответствующий признак особи, чем другой – доминантный. В принципе это  и в школе в общих чертах объясняют, но генетику я дополнительно  проштудировал. Знаешь,  читал учебник прямо с наслаждением, будто качественный детектив. Чем меньше популяция, чем больше рецессива.
        - Макс, - собеседник  неожиданно прервал Соколова на полуслове, - смотри сзади товарный поезд. Впереди  станция Лукино. На этом перегоне он обязательно сбросит скорость. Давай быстрей до переезда добежим, тут недалеко, чтобы нас не успели  осветить, лишний след ни к чему. А там можно будет вскочить на платформу.    
      - Он, что, через Звенигород пойдёт? – обрадовался Максим.
      - Нет, - пояснил Вадим, - но если поезд направится в южном направлении, то не минует Кубинку. На той линии тоже электрички на Москву ходят.
    

 - Ну, вот теперь будем культурно жить, - пошутил напарник, едва они запрыгнули на платформу, - поедем с комфортом.
        - Постой паровоз, не стучите колёса, - задорно пропел он.
- Хорошо сидим, -   подержал  приятеля  Соколов.
- Давай, двигай тему дальше, - перестав шутить, серьёзно произнёс Вадим, - чувствую, мне ещё придётся у тебя уроки по этой науке брать. Как она кстати, называется?
- Наречем, условно, «теорией конфликтов цивилизаций»,   - немного подумав, ответил Макс, - только и мне есть чему подучиться у тебя. Например,   как сюрикэны метать.
- Не последний день живём, - согласился с предложением напарник, - созвонимся, встретимся. У меня и тир под контролем классный, и спортзал. К тому же, тебе ведь надо свою долю трофейных бабок куда-то девать. А я в Москве побольше твоего знаю.
   - Ну что ж, дружить будем семьями, - радостно произнёс Макс. В тот же миг их руки сами спонтанно потянулись навстречу друг другу и схлестнулись в   крепком мужском пожатии. Соколов почувствовал приятное тепло во всём теле и ощутил уже почти забытое состояние защищённости. Теперь он был не один. Рядом находился человек, которому хотелось верить до безграничности.
«Что стоило ему прикончить меня там, на даче, прибавив к куче трупов ещё один? – неожиданно мелькнуло в сознании, - а ведь на его месте так поступили бы  многие, очень многие!   К тому же он мог бы стать в два раза богаче. А ведь мы с ним теперь владеем   целым состоянием. Он отличный парень. В последнее время судьба посылала мне только беды. Но ведь должен же и на нашей улице наступить праздник».
    -  Ну, давай закончим «лекцию», - с нетерпением произнёс соратник. 
          - Согласен, - улыбнулся Соколов,  - исходя из вышесказанного, мы не можем оставить без внимания то обстоятельство, что необходимость дальнейшего координирования позиций объективно возрастает до ранга…
         - Эй, приятель, - ухмыльнулся Вадим, - ну ты «грузчик», с тобой не соскучишься. А теперь, пожалуйста, произнесите фразу по-русски. 
        - В некоторых случаях, - продолжил тему Макс, - особенно если браки между двоюродными родственниками принимаются за норму, дело доходит до деградации, вырождения, признаки которого видны невооружённым взглядом. Например, у цыган и малых народов Кавказа это связано с социальными причинами. Любой чужак – враг, вводить его в свой круг – смертельно опасно.  У коренных этносов Севера причины естественно – географические. Многих до сих пор шокирует обычай тех же чукчей или, допустим, нганасанов  укладывать в постель с собственной женой случайно оказавшегося в стойбище чужака. А ведь это был единственный реальный способ, за счёт вливания крови со стороны, спасти малую группу от вырождения. Народы-то там численностью то пятьсот, то семьсот человек.   
 - Смотри, к Кубинке приближаемся, - перебил собеседника  Вадим, - сейчас состав тормознёт, надо соскакивать и сваливать.  Первая электричка себя ждать не заставит. Тут со всех сторон лес, там затаимся. А то кругом менты. Проверка документов,  всё такое прочее. Лишняя зацепка. А так запрыгнем в электричку и взятки гладки.
Приятели расположились в глубине леса  на поваленном ветром старом дереве.
- Как бы ни относились нации одна к одной, - отправляя в рот увесистый кусок люля-кебаба, философски заметил Вадим, - но обмен как материальными, так и духовными ценностями, процесс, в принципе, прогрессивный. Возьмём, например, эти азербайджанские котлетки. Их достоинства неоспоримы.
Быстро уничтожив все запасы съестного, они, с трудом отгоняя дрёму и поёживаясь от утренней прохлады, принялись ждать электричку.  Для беседы уже   просто не хватало сил. 
   Над окрестностью разнеслась бесконечная барабанная дробь. Не успев ещё толком пробудиться от ночного сна, тут же принялся за дело дятел.

Соколов пытался погрузиться в собственные мысли. Но кроме изрешечённых осколками гранат трупов и пылающей дачи, в памяти ничего не всплывало. Тогда он просто представил огромное тёплое море, бездонное синее небо и ослепительно белых чаек. И мысленно погрузился в воду, соединив время и пространство в единой точке…
- Идём! - Словно откуда-то свыше раздался голос  соратника.  - Электричку из тупика подают,  скоро отправление. Надо незаметно к платформе пробраться. Пассажиров немного. Лучше не выделяться из толпы.
Они сели в самом центре находящегося в середине состава вагона. Через пару минут поезд тронулся. Соколов тут же почувствовал, что колоссальное нервное и физическое перенапряжение вымотало  его окончательно. Он должен был заснуть хотя бы на четверть часа.
- Макс,  если вдруг менты, мало ли что,  мы  работу на дачах искали, и на последнюю электричку опоздали, -  Вадим проникновенно посмотрел на приятеля, -  хоть и маловероятно, что они могут что-то учуять. В дежурку нам никак нельзя.  Плевать «правоохранители»  хотели с высокой колокольни на сгоревших азеров. Но нас живыми точно не выпустят. За такие бабки,   не только замочат, но и съедят, если кислоты не хватит, чтобы в ванной растворить и через канализацию «похороны» устроить. Как только атас, сразу на рывок.  Врозь или вместе,  это уже по обстановке. Ты всё чётко понял, друг?!
- Нам теперь уже отступать некуда! – решительно ответил Соколов, - лишь бы с фраерами  жадность злой шутки не сыграла.      
- Ну, тогда давай немного вздремнём, - улыбнулся в ответ Вадим, - до Москвы ехать больше часа. 
  Тревога так и не позволила Максиму заснуть  даже на мгновение. Электричка двигалась с запада на восток, и он устремил взгляд вперёд,  любуясь рассветом. Блёклые камни звёзд окончательно растворились в утреннем небе, луна тусклым, едва различимым пятном повисла над самым горизонтом.   
На  востоке показался край солнечного диска. Дневное светило громадным багровым шаром   величественно поднималось  над лесом. Его яркие проблески, разбегаясь  по чистому, сочно-синему небу, радужным рассветным румянцем  расплескивались над  округой.  Быстро светлело, наступал день.
Макс мысленно дописывал последние строки эссе, посвящённого «Маше и Медведю».
«Маша – это совершенно новый архетип русского человека. Именно поэтому идеологи Коллективного Запада с таким ужасом ждут каждую новую серию «забавного мультика». Родившийся непосредственно в зоне боевых действий, на Куликовом поле, русский этнос выживал и крепчал в условиях сурового климата и тотального вражеского окружения.  Постоянное экономическое отставание,  заставляло власть проводить вынужденные реформы общественной жизни. Пётр Первый, Александр Второй, Николай Второй. К началу 20 века русские были готовы к финишному спурту в борьбе за пьедестал. Но Коммунизм оказался преждевременен. При тех технологиях обработки информации тотальный контроль над  обществом был невозможен.
 Но опыт не прошёл зря. Сегодня Россия жаждет  реванша. И в это же время  Коллективный Запад загибается от собственной старости под ударами  цветных рас, историческая вина перед которыми неискупима. Запад прекрасно осознаёт, что ни Китай, ни Индия не готовы взять на себя роль морального лидера планеты. Вся история этих стран вещает: они никогда не ставили перед собой такую цель. И в наши дни китайцы говорят: «мы не хотим завоёвывать мир, мы его купим». Для объективности отметим, мессианство свойственно и арабам. Но что, кроме ислама, могут они предложить планете?!  А это, прямо скажем, товар залежалый. 
Сегодня уже всем очевидно: Россия готова выигрывать  мировую технологическую гонку. Но русским этого мало. Мессианство всегда было в русской душе. Порой и даже часто в избытке. Но нас уже не проведёшь на пустословии типа «общечеловеческих ценностей». Спасибо, вылечились. Чем так привлекательна мультяшная Маша? В ней здоровое, трезвое начало. Она сильная, но не подлая. Умная, но не коварная. Честная, но не глупая. Образно говоря, она «крутая».  Маша есть квинтэссенция нового русского архетипа. Это усреднённый русский человек начала 21 века со всеми положительными качествами личности в расцвете сил, лишённый так мешающей жить детской наивности. 
Русский этнос входит в период  возрастного расцвета. И Коллективный Запад чует этот приговор. Как понимала его Византия в1453году, зная: отпущенный Историей лимит жизни кончился. Всё поведение Запада  объективнее рассматривать через призму этнохронологии. 
 Нам всем остаётся лишь порадоваться, что мы являемся современниками эталона красоты и духовной гармонии Маши. И живём в эпоху подъёма России. У нас героическое прошлое, успешное будущее и захватывающее настоящее!