1970. Московское море

На этот раз в моём распоряжении было всего две недели, и я решил махнуть на своей мотолодке «Стрелке» своим ходом на Иваньковское водохранилище, в просторечии именуемое Московским морем. В компанию пригласил приехавшую из Риги свою зазнобу Наташу К., других  попутчиков не нашлось. «Стрелка» с моторами и прочим лодочным хозяйством гнездилась на Клязьминском водохранилище, в яхт-клубе «Буревестник». Кстати, туда меня сосватал мой шеф по работе Зворыкин, знакомый с местным директором.

6 августа, в четверг вечером, когда сборы были закончены, мы с Наташей, оставив часть вещей в камере хранения Савёловского вокзала, отвезли остальные на электричке в Хлебниково. Добравшись на автобусе от платформы до яхт-клуба, сложили привезённое снаряжение в мой контейнер и вернулись в Москву. В пятницу отъезду помешал дождь, зато на следующий день погода стояла отменная.

8 августа, суббота.
Эдгар, у которого отпуск не совпадал с моим, по случаю выходных взялся проводить нас до Икши. Подхватив на Савёловском вокзале оставшиеся вещи, мы благополучно прибыли в яхт-клуб,  и около трёх часов пополудни отчалили от мостков ДСО «Буревестник». За кормой взревели два мотора «Москва», и «Стрелка» устремилась вперёд, рассекая клязьминские волны. Быстро пролетели водохранилище и вошли в канал. По каналу ехать – одно удовольствие. Рейсовые суда разводят небольшую волну, но серьёзных помех не создают. Менее приятна всякая мелкая посуда типа моторок и катеров, которые путаются под ногами.

За Клязьминской пошла Учинская система водохранилищ. Широкие плёсы, заливы, леса – красота! Но все берега настолько заселены воскресным народом, что буквально негде причалить, а уже пора подыскивать место для ночлега. С трудом нашли свободный бережок, заехав в какую-то узкую речку, живописную и приветливую. Окрестный лес оказался к тому ж довольно богат грибами, в основном какими-то лжегруздями. Слегка помочил нас дождик, потом Эдгар с Наташей купались, и улеглись спать мы поздно.

9 августа, воскресенье.
Долго варили грибы, причём лжегрузди так и остались горькими, – видимо, годятся только для засолки. Пришлось выбросить. Зато остальные зажарили и поели с превеликим аппетитом, который изрядно разыгрывается на свежем воздухе. Собрали лагерь, пополнили топливом из канистр оскудевшие баки и двинулись дальше.

Миновав Икшинское водохранилище, подошли к первому шлюзу. Ради моторок, как известно, шлюзы не открывают, надо ждать попутных судов. Вот их-то и не было. Солнце пекло, сидеть в лодке было тоскливо, и мы высадились на берег, поросший крупным и сладким шиповником. Однако вскоре нас оттуда вежливо изгнали под предлогом запретной зоны. Дядя с ружьём рекомендовал ждать погоды в лодке возле шлюза. Мы так было и поступили, но шлюз человеческим голосом послал нас подальше, за причальную линию. Тогда мы высадили Эдгара, и он, помахав нам на прощанье, потащился на обратную электричку. Завтра ему на работу.

День клонился к вечеру, попутные суда не появлялись, и мы с Натом вернулись в Икшинское водохранилище на предмет устройства лагеря. Нашли неплохой, обжитый туристами, но уже опустевший берег, щедро одаривший нас двумя десятками пустых бутылок и разнообразными вполне доброкачественными продуктами (сахар, соль, макароны, хлеб, масло), не говоря о дровах и сене. Поставили палатку, разожгли костёр, поужинали, посмотрели на красивые ночные теплоходы, которые теперь, как назло, вереницей следовали к шлюзу, поиграли на гитаре и пошли спать. С теплоходами-то понятно: они за ночь стремятся пройти все шлюзы, которых тут целая гирлянда, чтобы днём уже без помех идти до Калинина.

10 августа, понедельник.
Кукуем: попутных судов снова нет. В середине дня, наконец, приплыла самоходная баржа «Бологое», за которой мы и вошли в шлюз. К нам присоединились красная дюралевая мотолодка с «Вихрём» и досаафовский катер, к чьему борту мы пришвартовались на время шлюзования. Шлюзование оказалось делом простым, спокойным и даже скучным. Ворота закрыли, в камеру долго напускали воду, потом открыли другие ворота и – адью! Поплыли дальше.

Со всей эскадрой мы прошли и следующие четыре шлюза. На свободных участках канала мы уносились вперёд, оставляя самоходку далеко позади, купались и загорали в ожидании её прибытия. Жара, щедрое солнце, тёплая приятная вода были нам утешением за потерянное время.

Затем последовал самый длинный, сорокапятикилометровый участок до последнего шлюза. Баржа и катер пропали из виду, а мы всё летели и летели в надежде догнать вчерашний день, а с ним какое-нибудь ночное судно. Наконец, показался шлюз, но судов не было: предыдущая партия успела проскочить. Спускался вечер, и нам пришлось вылезать на неуютный, выложенный камнем берег. Лодку заякорили и оставили на плаву, и волны царапали её о камни. Поблизости поставили палатку. В ночи движение по каналу гораздо интенсивнее, чем днём, и шлюзы можно проходить без задержек, но не переть же нам впотьмах без огней в полную неизвестность!

11 августа, вторник.
Надо вставать и ловить попутные суда, а Наташка спит без задних ног.
С утра прохладно, хотя и солнечно. Наша палатка приткнулась на взгорочке между двумя старыми болотистыми колеями. Вокруг росли грибочки, которые я и стал собирать. Масса кусачих мух и слепней принялись мне помогать. Солнце поднималось выше и припекало всё сильнее.

Наташка, наконец, выбралась из палатки и вскоре принесла ещё кучу грибов. Сыроежки, маслята, подберёзовики… Получился отличный грибной завтрак. Мимо прошло несколько судов в сторону шлюза, но, когда мы, наконец, удосужились отъехать, всякое движение прекратилось. В час подъехали к шлюзу и зацепились за железку у бетонированного берега. Солнце печёт, жара астраханская. Впечатление такое, будто мы где-то на Ахтубе, возле наплавного моста.

Время шло, Наташка загорала в лодке, я плавал туда-сюда поперёк канала. Подошли ещё лодки, и красная моторка с «Вихрём» крутилась тут же. Говорили, что до трёх часов никаких судов не будет. Но вскоре на горизонте показались три судна. В бинокль выяснилось, что два из них – большие катера, а третье – самоходка. С ними мы и одолели, наконец, последний шлюз. Пройдя ещё немного, увидели на берегу эффектную металлическую абстракцию с надписью «Дубна». За ней – пристань «Большая Волга». Пристали мы к пристани, я вылез, а Наташка вздумала чуток прокатиться на вёслах, а потом никак не могла причалить против ветра.

Загнав лодку в укромную заводь за дебаркадером и накрыв брезентом, мы оделись, несмотря на жару, взяли две канистры, бак, сетку с трофейными бутылками и пошли наверх. Там было что-то вроде деревенской окраины Дубны. Заправка – метрах в семистах. На полпути – магазинчик. Бензоколонка богатая, заправились мы там на три шестьдесят, а чуть подальше, в стеклотарном ларьке, сдали бутылки на два рубля и шесть копеек. Потом долго тащили по жаре полные канистры. В магазинчике купили банку сливового сока, распили тут же.

В лодке разделись, навели порядок, да и поехали потихоньку. Волга пошла вправо, к плотине Иваньковской ГЭС, а слева открылось Московское море, в которое мы и устремились. Море – как настоящее: большое-пребольшое. Берега поросли лесом, острова тоже, волна гуляет приличная, куда плыть – неизвестно. Поплыли сначала вдоль дальнего берега, по карте там привлекательней, но он оказался наветренным, с сердитыми волнами. Где-то посредине въехали в траву. Вернулись к ближнему берегу. Заплыли в один рукав, потом в другой. Рукава симпатичные, спокойные, но все удобные берега заняты. Тут вам не полудикая дельта Волги, а столичный регион.

Но вот на открытом плёсе попался шикарный берег. Высокий, лесистый, с песчаными пляжами. Народу – никого, хоть и чувствуется, что место обжитое. Правда, поблизости торчит хуторок, а на дальнем конце, в километре отсюда, виднеется чей-то лагерь с лодками. Подчалили мы неподалёку от хуторка, высадились. Привольная широкая луговина, полная кузнечиков, травка (правда, жиденькая, выкошенная и выгоревшая), дальше – лес, у воды – тихие заводи с отличным крупным песочком, изредка – группы деревьев.

Устроились мы среди одной из этих групп, состоящей из ивы, сосны и трёх берёз. Довольно много кострищ, дрова по берегу разбросаны – все удобства. В итоге получилось весьма уютно, и мы решили здесь немного пожить, отдохнуть после канальной гонки, утомительных ожиданий, шлюзований и рысканий по морю.

12 августа, среда, – 14 августа, пятница.
Прожили мы там три дня и четыре ночи. Загорали, занимались хозяйственными работами, пытались ловить рыбу. Попались лишь две плотвички. Грибов в округе почему-то не нашлось, хотя на вид леса подходящие.

Вечерами повадился нас посещать дождь с грозой. Однажды так лило, что под палатку натекла большая лужа, и мы почти плавали, прощупывая её через непромокаемый пол. А по верхним швам, где стенки пришиты к крыше, палатка текла немилосердно. Тонкие струйки сочились, сбегали вниз и собирались в лужицы на полу и под одеялом. К ночи прояснялось, и над нашим заливчиком в просвете между деревьями зажигалась яркая Большая Медведица.

Здесь я впервые после долгого перерыва взял в руки кисти и палитру. Без постоянной практики навыки утратились, и цвет схватывался далеко не сразу. Тут ещё помешал дождь, и этюд пришлось отложить. Продолжил уже на следующий день, при другом освещении, что усугубило трудности. Тем не менее, вроде, управился.

15 августа, суббота.
Днём отплыли на поиски новых мест. Шли сначала вдоль своего берега, потом галфвиндом пересекли фарватер по направлению к островам. Там было тихо – ни ветра, ни волн. Охотники сидели в скрадках и моторках – открылся сезон. Пальба была слышна ещё накануне вечером.

Бороздили мы проливы, бороздили, и приехали к сказочному берегу. Громадные берёзы в воду ветви свесили, под ними обрывы оползающие, корни перепутанные, вода чёрная, зеркальная, а позади – лес дремучий.

Всё бы хорошо, да вот только летопись на этом закончилась. Так порой бывает: потом, дескать, допишу. То неохота, то некогда, то словесный застой. Да и осталась-то всего неделя, авось, запомню. Это вредные мысли, потому что конца этим отсрочкам нет, а жизнь не останавливается, приносит другие заботы, и память постепенно утрачивает детали и последовательность былых событий.

Возможно, это не так уж и важно, если ориентироваться не на отчёт, а на вольное сочинение типа «как я провёл лето», но для себя останется непонятным, куда делся тот или иной день, и участники поездки станут по-разному трактовать одни и те же факты, горячась и бездоказательно отстаивая свою правоту. А это, согласитесь, обидно, когда речь идёт не о монотонных буднях, а о насыщенном яркими впечатлениями отрезке времени, которое представляет собой отпуск любителя дальних дорог.

Итак, у нас оставалась неделя, но что теперь вспомнишь. Вот разве история с грибами почему-то запала в память. Собирали мы грибы, складывали в кучку на полянке. Кучка была уже приличная. Потом приходим, а грибов нет. Так повторилось дважды. А потом я застукал корову, преспокойно поедающую наши грибы. Это было удивительно: во-первых, непонятно, как на остров попадают коровы. Во-вторых, прежде я и не подозревал, что коровы едят сырые грибы. В таком случае, они ведь могут поедать их и на корню! Не этим ли объясняется нередкое отсутствие грибов в самых грибных местах?

В общем, Московское море мы частично объездили, точнее, его нижний плёс (считая по течению). На верховья, где впадают Шоша, Лама и Инюха, десяти дней не хватило. Впрочем, не хватило бы и бензина, это уж надо ехать прямиком, без разведок и кружений между островами, ибо заправок здесь нет.

21 августа, в пятницу, мы двинулись в обратный путь по морю, каналу и шлюзам и на другой день благополучно добрались до Москвы.

Нельзя не отметить, что моторы на этот раз вели себя вполне пристойно. Почему? Не совсем понятно. Конечно, за восемь лет эксплуатации я поднабрался опыта диагностики, но всё же это не панацея, если имеешь дело со столь ненадёжной техникой. Может, они смирились, как смиряются объезженные своенравные кони? Уступили воле укротителя? Сомнительно. Или климат средних широт импонирует им больше, чем нижневолжская жара? Тоже не верится. Так или иначе, но за две недели они не доставили мне почти никаких хлопот.

В целом, отдохнули мы и развеялись неплохо. Московское море, конечно, не Каспийское, оно бедновато и рыбой, и птицей, зато несравненно ближе и притом достаточно просторно, чтобы не ютиться на одном месте. Но больше, чем десять дней, тут делать нечего. К тому же, если ехать из Москвы, существенную часть драгоценного времени отнимает канал с его шлюзами. Тогда уж надо и лодку держать там, а из Москвы приезжать на электричке прямо в Дубну. А ещё лучше в Дубне и жить, тем более что городок это прелестный. Но пока я связан с Москвой по рукам и ногам.

Теперь, пользуясь тем, что рассказ получился короткий, поделюсь некоторыми  выводами из практики наших путешествий на моторной лодке.

1. Контингент.
Два человека – мало: большие потери времени на хозяйственные работы, устройство лагеря, приготовление пищи; излишние удельные трудозатраты и финансовые расходы на каждого человека.
Четыре человека для одной небольшой лодки – много: теснота, превышение грузоподъёмности и снижение скорости. Для четырёх-шести человек необходимы две лодки, сопоставимые по скорости хода, или уж один большой катер.

Для нашего случая оптимальный контингент – три человека. Кроме того, треугольник – самая прочная геометрическая фигура и самая стабильная компания. И не потому, что в русской традиции принято «соображать на троих», а потому, что тройка не распадается на пары или группы. Один человек не в силах противостоять двоим, тут у них двойной перевес. Если у него с ними постоянные разногласия, он просто уйдёт из этой компании. С детства нам знакомы устойчивые тройки: «три товарища», «три танкиста», «три мушкетёра» или, ближе к теме, «трое в одной лодке». Да и дружили со школы мы обычно по-трое. Кстати, о мушкетёрах. Стоило им покучковаться вчетвером, как коллектив стал распадаться на противостоящие пары.

Большая же компания для самодеятельного туризма вообще не годится. Там природа уже отступает на задний план, а на переднем остаются гомон, беспорядок, выяснение отношений, нередко и разброд. Для этого случая больше подходят не дикие путешествия, а организованные турбазы и лагеря с обслуживающим персоналом, полувоенным режимом и внешним управлением.

2. Сезон и сроки.
Прежде всего, следует считаться со сроками охоты: путешествие без охоты нерентабельно, да и менее интересно. Охота на водоплавающих открывается, как правило, со второй или третьей недели августа. Это подходящее время и для рыбалки, это сезон грибов и ягод, дешёвых овощей и фруктов. Если речь идёт о месячном отпуске, то на север лучше всего выезжать со второй недели августа, в среднюю полосу – с третьей, на юг – с четвёртой.

3. Основное снаряжение.
Проверенная и оборудованная лодка, якорь, три весла, буксирный (он же швартовый) конец, моторы с комплектом  запчастей. Два мотора практичнее, чем один более мощный. Далее, тара на сто литров бензина и десять литров масла. Палатка, брезент, подстилка, спальники. Радиоприёмник, гитара, фотоаппарат, бензиновый примус (лучше два). Охотничьи и рыболовные принадлежности. Котелки и посуда.

Комплект одежды на человека: лёгкая непромокаемая куртка, свитер, плотные брюки, плотная рубашка (ковбойка), лёгкая рубашка (тенниска), нижнее бельё, плавки (купальник), спальный костюм (тренировочный), носки простые и шерстяные, защитный головной убор, кеды. Для северных широт: утеплённое нижнее бельё плюс короткие резиновые сапоги.
Обязательно: подробные карты местности, справочники, судовой журнал, документы (в том числе правовые), деньги.

Конечно, в лодке можно разместить больше клади, чем на своём горбу, тем не менее, и здесь нужна жесточайшая экономия объёма и веса. Поэтому – отбор и ещё раз отбор. А после этого – в третий раз отбор. Иное дело, когда у вас большой катер со спальными каютами, но это уже другая история. Оптимальным же вариантом, пожалуй, следует считать аренду лодки или катера на месте, желательно по предварительной договорённости.

4. Походный режим.
Наименее продуктивные расходы времени в походе связаны с приготовлением пищи. Для ускорения варки птичьих супов необходимы крышки на котлы. Для блинов нужен примус и отдельная сковорода, тоже с крышкой. С вечера целесообразно варить суп с птицей до половины её готовности и ужинать супом, а птицу доваривать утром и есть на завтрак. Рыбу следует вечером выпотрошить и посолить, а жарить с утра. Уху лучше варить и есть вечером. К супу хороша молодая картошка, а к чаю и кофе – пряники, галеты и конфеты в довольно больших количествах. Хорошо идут блины, для которых надо брать блинную муку.

Элементы обычного распорядка дня: подъём в 6-7 часов, завтрак в 8, сбор лагеря или хозяйственные работы до 10-11, затем движение, разведка, охота, рыбалка и т.п. с перерывом на лёгкий обед холодными закусками и горячим чаем (кофе) из термоса. В 18 часов –  лагерь, ужин с посиделками, в 22 отбой. В случае утренней или вечерней охоты (рыбалки) подъём и отбой соответственно сдвигаются. Время рассвета и заката уточняется на месте. Для своевременного подъёма необходим будильник.

Самое главное в лагере – это порядок. Не только неряшливость, но и простая неаккуратность способна испортить праздник жизни на природе и создать путешественникам досадные неудобства. В ухоженном лагере совсем другое настроение, другие эмоции. В расхлябанном – не обойтись без взаимных упрёков, постоянных поисков нужных вещей и виновников их отсутствия на месте.

5. Правила поведения: смотрите «Кодекс заповедей» в отчёте «1958. Алтай».
Вооружившись этой нехитрой информацией, можете смело отправляться в дальний путь. Скатертью вам дорога, и пусть с вами случается только то, чего вы не ожидали, но к чему были готовы.

6. И не забывайте регулярно вести дневник. А то получится, как у Коломбо в популярном сериале: «Когда мы с женой вспоминаем, что было вчера, мы никогда не можем придти к соглашению».