1983. Мещёра

На берегу Пры (фото автора).
               
В своём неистребимом влечении к красивым, малонаселённым, лесистым и водянистым краям я не мог обойти вниманием Мещёру. Поэтически воспетая Паустовским, она взывала с туристских схем и описаний, составленных неравнодушными людьми вроде Д.П.Дубровского и А.С.Попова. С привлечением их авторитетного мнения дам краткую характеристику этой своеобразной местности.

Мещёра – пленительный край лесов, лугов и болот, тихих речек и зарастающих озёр – лежит совсем недалеко от Москвы. Огромный треугольник Мещёрской низменности, занимающий междуречье Клязьмы и Оки, – это полесье, входившее в состав дремучих хвойных лесов, когда-то стеной стоявших на границах Руси от Черниговщины до Волги. Значительная её часть и теперь покрыта лесами. На песчаных дюнах обширной, слегка всхолмленной равнины стоят необозримые сосновые боры, перемежающиеся весёлыми берёзовыми рощами и тенистыми мрачноватыми ельниками. Местами сохранились и солидные дубовые леса. Междудюнные низины заняты озёрами, а местами и болотами, по-местному «мшарами». Реки тут небольшие, со спокойным течением и широкими поймами, с заводями и старицами, с песчаными пляжами из белого кварцевого песка. И озёра, и реки Мещёры экологически чисты, поэтому весьма богаты рыбой, а на заросших мелководных участках обитает немало водоплавающей дичи.

По Мещёре в любое время года можно совершить множество увлекательных путешествий, но пока туристы в основном сплавляются на байдарках по рекам Буже и Пре и объединяющей их озёрной системе. Течение рек здесь, как правило, почти незаметное, населённых пунктов на большом протяжении нет вовсе. Берега Бужи живописны и почти всюду круты, возвышаясь над водой на три-четыре метра. Они сплошь поросли лесом, большей частью дубовым. Упавшие деревья нередко перегораживают реку. Выйдя из дубрав, Бужа протекает сквозь луга и впадает в гирлянду главных мещёрских озёр, протянувшуюся с севера на юг, откуда вытекает уже под названием Пра.

«Я много видел живописных и глухих мест в России, но вряд ли когда увижу реку более девственную и таинственную, чем Пра», – писал Паустовский. Можно усомниться в правомерности словосочетания «бо;льшая или меньшая девственность», но не нам с вами судить Паустовского. Рылом не вышли.

 За деревней под странным названием «Заводская Слобода» Пра заползает в громадный лесной массив, по которому и течёт не спеша сотню километров до впадения в Оку. Леса подступают к самой воде, сплетаясь вверху зелёными кронами, а внизу подмытыми корнями. Огромные сосны нависают над головой, упавшие деревья тянут к небу сухие ветки. По берегам много удобных мест для стоянок, купания, ловли рыбы, сбора грибов и ягод. Нередко попадаются заросли малины и ежевики, песчаные пляжи и отмели. В нижнем течении реки разместился Окский заповедник, где охота, рыбалка и прочие безобразия, естественно, запрещены.

Как ни странно, несмотря на дремучую природу мещёрского края, он вполне годится для автомобильного туризма. Во-первых, весь он опоясан асфальтом Большого рязанского кольца, пересекающим лесные массивы, где машины попадаются не чаще, чем лошади на московской кольцевой автодороге. Во-вторых, по лесам петляет изрядное количество просёлочных дорог, которые благодаря твёрдому песчаному грунту обычно не представляют проблем для проезда на автомобиле даже в дождливую погоду. На болотистые и торфяные участки это, конечно, не распространяется, но туда ездить вовсе не обязательно. Главный недостаток этой дорожной сети – отсутствие всяческого сервиса и каких-либо указателей, поэтому приходится рассчитывать только на себя и ехать фактически наугад. Надеждами на уточнение маршрута у прохожих лучше себя не тешить: за целые дни скитаний здесь можно не встретить ни одного человека.

Собираясь в Мещёру, я предполагал оказаться в подмосковной тайге. Но это не тайга. Самое общее впечатление – это очень светлая, привольная и приветливая страна. Страна лесная и песчаная, речная и озёрная, поэтичная и задумчивая. Сосновые боры её похожи на прибалтийские, только гораздо менее исхоженные. А по сравнению с байкальскими и алтайскими чащобами – это просто солнечные лесопарки. Особенно когда светит солнце.

Отправились мы туда в 13 часов 26 июля с моей старинной подругой Наташей С.  Наташа, некоторое время пребывавшая со мной «в разводе», уже успела выйти замуж и родить дочку. Муж её в силу неодолимых обстоятельств оказался на нарах, сама она после болезни еле трепыхалась, и вот, сбагрив малолетнюю дочь родителям, Наташа надумала прокатиться со мной на недельку на природу, отвлечься от невзгод и перевести дух. Брат Эдгар на этот раз задерживался с отпуском на ту же неделю, и я, оценив ситуацию, решил податься в Мещёру, которая к Москве достаточно близко, чтобы Наташа через неделю смогла вернуться домой, а Эдгар её заменить.
 
Погода стояла летняя, солнечная, километры рязанского шоссе друг за другом покорно ложились под колёса, и в 19.30 мы благополучно долетели до Рязани. Не найдя там, как водится, приюта, мы направились через мост в сторону Солотчи и заночевали на берегу первого попавшегося озера, которое на самом деле было длинным заливом окской старицы. Пока укладывались спать, несколько раз слышали мощные всплески, но на ловлю рыбы пока отвлекаться не стали, утром поехали дальше.
 
В Солотче побродили, заглянули в музей, подзаправились продуктами и двинулись в сторону столицы Мещёрского края – небольшого городка Спас-Клепики. Эта дорога составляет часть рязанской кругосветки и идёт сквозь живописные лесные массивы, мимо редких деревенек, и мы прокатились по ней с ветерком и удовольствием.
 
В Спас-Клепиках, оглядевшись и сориентировавшись, повернули направо по берегу неширокой Пры. Недавно прошли дожди, и песчаная дорога изобиловала громадными, но безобидными лужами, которые мы то объезжали по краю, а то потихоньку преодолевали в лоб. Далеко забираться нам было не с руки, лишь бы найти симпатичное местечко поодаль от деревень.

Доехав до Заводской Слободы, оставили машину в конце улицы и пошли пешком на разведку. Здесь дорога разделялась на две, одна уходила к следующей деревне, а другая перебиралась по бревенчатому мосту на правый берег и углублялась в безлюдные леса. Вторая нам приглянулась больше, но лучшее место на берегу – в ближнем сосняке, с удобным пляжиком, – было занято семьёй байдарочников.
Вернувшись к машине, мы обнаружили, что боковое зеркало заднего вида выдрано с мясом. Видимо, успели поработать местные невоспитанные пацаны. Хорошо, что не прокололи шины.

Я почти героем стал –
Милке зеркало достал!
А она давай дурить:
«Зеркала нельзя дарить!»
               
Уехав из опасной Слободы, мы бросили кости подале, напротив облюбованного местечка, чтобы подкараулить отъезд байдарочников. Расчёт оказался верен: байдарочники уехали на следующий же день. Недолго думая, мы перебрались туда. Место, действительно, было замечательное. На пригорке среди сосен – ровные площадки для лагеря и машины, от них – пологий песчаный спуск к воде. Дорога – поодаль, за сосняком, к тому же по ней никто не ездит. Подъезд к лагерю незаметный, но вполне удобный. Солнце освещает пляж, не докучая палатке и машине.
 
Прожили мы здесь до конца недели. Наташа отдохнула и засобиралась домой: материнское сердце затосковало о покинутой дочери. Я съездил в Слободу и отправил Эдгару подробную телеграмму, где расписал, как добраться сюда и найти наш лагерь. Заодно договорился с попутной машиной, чтобы Наташу подбросили до Москвы.
 
Эдгар прибыл своевременно и не заблудился, но, не дойдя до лагеря какой-то сотни метров, присел передохнуть, разомлел на солнышке и вздремнул. А у нас уже паника – пора везти Наташу в Слободу, где её поджидает попутка. Но вот Эдгар появился, и всё образумилось. Я отвёз Наташу, посадил в «уазик» и вернулся в лагерь.

Ещё несколько дней мы с братом обитали на этом чудном местечке. Ловили рыбу, ходили по грибы, загорали, купались, фотографировали, я написал пару этюдов с видами задумчивой Пры. Погода благоприятствовала, рыба тоже попадалась – то плотва, то язь, то чехонь, то щука. Из людей пару раз видели рыболовов, да однажды мимо проплыли туристы на трёх байдарках, помахали ручками. Однако Мещёра большая, надо было познакомиться и с другими местами.

Для начала поехали дальше по нашей дороге. Леса, опушки, полянки, снова леса. А вот и домик Паустовского. Домик, в общем, неплохой, но больно уж одинокий. Он закрыт, вокруг – никого, хотя, похоже, что за ним ухаживают.

Едем дальше. Долго ли, коротко, уткнулись в приток Пры. Дорога погружается в речку и выныривает уже на другом берегу. Грузовики, видимо, переезжают, но мы не рискнули: заглохнешь тут на переправе, и стой до второго пришествия. Отъехали в сторону и прогулялись по окрестностям. Напоролись на заросли отличной ежевики и ели до полного изнеможения.

Вернулись в Спас-Клепики, переночевали на постоялом дворе. Наутро по наущению местных знатоков поехали на север в сторону некоего замечательного Белого озера. Надо сказать, Белых озёр здесь, как, впрочем, и Великих, пруд пруди. Фантазия далёких предков не отличалась разнообразием. Не знаю, что общего у Великих озёр, но все Белые очень глубокие, и вода в них светлее и холоднее, чем в прочих.
 
Объехав справа главное из Великих озёр, слишком уж великое для наших скромных запросов, выбрались мы на старый мощёный шлях. Он был длинный, тряский и малоприятный, особенно под палившим солнцем. Почти всю дорогу приходилось ехать на второй передаче. Наконец, допрыгали.

Озеро, действительно, было симпатичное, средних размеров, круглое, глубиной, по слухам, шестьдесят метров (проверить не удалось). Съехав с дороги, мы оказались на высоком берегу, поросшем сосновым лесом с лиственными вкраплениями и еловыми посадками. На противоположной, безлесной стороне распласталась деревенька, бывшее село Белое. Сёла у нас постепенно превращаются в деревни, деревни – в хутора, а хутора и вовсе вымирают. Урбанизация.

Бережок нам понравился, и мы задержались тут на три дня. В лесу водились грибы, в озере – рыба. Надули «рыжика» – одноместную оранжевую спасательную лодчонку, ловили с неё, а то и просто с берега или с воды, купались. Вода на поверхности тёплая, в глубине – заметно холоднее. Берег местами крутой и заросший лесом, местами пологий и луговой. Кабы не нудная дорога, по-нашему, колдыбан, это озеро было бы вполне достойно внимания любителей спокойного туризма.

Насладившись очередным привлекательным местечком, мы погрузились в машину и вернулись к главным озёрам, обогнув их с другой стороны. Проехали по берегам, огляделись, приценились. Уютное местечко здесь найти непросто: озёра большие, просторные, лес к воде, как правило, не подступает, вокруг всё больше заливные луга. В районе деревни Тюрвищи пересекли озёрную систему по мостику и свернули к деревне Ушмор, углядев на схеме лесистый берег у Ивановского озера.
 
Берег был высокий и ровный, с довольно крутым спуском к воде, а озеро под берегом совсем мелкое. Палатку установили среди роскошных пирамидальных можжевельников, которые тут произрастали целыми рощицами. Расположились, словно на юге среди кипарисов. Но чтобы зачерпнуть чистой воды или тем более искупаться, приходилось спускаться с крутой горки и ещё брести по мелководью с полсотни метров.

На вечерней зорьке пришёл рыболов и, зайдя в воду поглубже, довольно успешно ловил на удочку плотву и кидал в мешок, свисавший в воду с его пояса. Когда выбрался на берег, в мешке почти ничего не было. Зато обнаружилась дыра. То-то было радости! Для плотвы, конечно.

Дядя Федя-рыболов
Собирал в мешок улов.
А мешок был непростой –
Оказался он пустой!
 
Мой отпуск подходил к концу, и в четверг, 11 августа, мы покинули замечательную можжевеловую рощу. Выбрались на окружное шоссе и прокатились с ветерком через Туму и Гусь-Железный до Касимова, что на Оке. Полюбовались на окские просторы да поехали обратно.
 
Возвращаться в Москву решили не по рязанской дороге, а через Егорьевск – для сравнения и разнообразия. По дороге выехали на берег какой-то симпатичной речушки в районе деревни Ломакино, поставили палатку и назавтра устроили там днёвку, благо в запасе был ещё денёк. Пошукали грибков, покидали удочки, повалялись на песочке. Уехали в субботу, 13 августа в 18 часов, а в 22.40 причалили к моему дому на Трифоновской.

Читатель уже заметил подозрительную беглость изложения. Что делать – дневника этой поездки я не нашёл. Так, вроде, всё лежит в одном месте, а с годами кое-что бесследно исчезает. Не все прихоти Господни мы ещё познали. Так что ориентируюсь по памяти да по скудным отметкам в бортовом журнале автомобиля. Всего нынешний пробег составил 882 километра, средний расход бензина – 10,1 литра на 100 километров, что объясняется необустроенными дорогами.
 
В целом Мещёра нам понравилась, но, чтобы не плутать, полезно иметь подробную топографическую карту с нанесёнными лесными дорогами, да ещё консультанта – знатока местности. Или, не тратя времени на рыскания по лесам и озёрам в поисках пристанища, поступать, как многие отпускники, из года в год приезжающие семьями на однажды облюбованное место. Правда, это особый контингент любителей природы, у которых нет дач, нет денег или желания на отдых по путёвкам, но и нет охоты к странствиям. «От добра добра не ищут», – считают они и жарят, и варят, ловят и коптят рыбу, заготавливают грибы и ягоды, выгуливают детей и находят радость в общении друг с другом на приятном природном фоне. 

Надо сказать, такой способ проведения отпуска с годами становится всё более популярным. Возможно, и я примкнул бы к этой категории отпускников, возраст к тому располагает, но пока ни одно место в средней полосе не покорило меня настолько, чтобы сменить странствия на оседлость. Ещё бы, ведь в дальних краях мне довелось побывать в таких замечательных местах, что не хочется снижать планку. Так что пока я в поисках и надеждах. А надежда, как известно, умирает последней.