Мемуары. Детство и юность

Истоки
В возрасте пятидесяти лет я прочитала мемуары Агаты Кристи. И решила написать о себе. Я не знаменитая писательница, не известный политик, не олимпийская чемпионка, но ещё в возрасте сорока пяти лет я подумала о том, что жизнь моя так перенасыщена интереснейшими событиями, что хватило бы на несколько жизней!
Сейчас мне 63 года и я знаю, что прожила 9 жизней. Есть такая поговорка: "Девять жизней, как у кошки".
Первая жизнь - это жизнь в Республике Куба, в тропиках, где всё не так, как в нашем холодном крае. Вторую жизнь мне дали врачи 18 января 2020 года. В этот день они не дали мне умереть. И еще несколько жизней - семь - я прожила, как представитель разных профессий:  учитель естественных наук, учитель испанского языка, литератор (поэт, журналист, драматург), революционер, атеист,  артист и библиотекарь.
Хотя иногда я думаю о том, что в 2011 году у меня началась новая жизнь. Почему я так думаю, читатель узнает потом. Ясно одно, что жизней у меня было много. А сейчас мне хочется прибавить ещё одну. Уже в течение двух лет я осваиваю новую, интересную для меня профессию. 
Начать же свой рассказ о своих жизнях с решила со своей генеалогии.
Так получилось, что я решила помотреть в Интернете научные труды моего прадеда, главного врача Саратовской железной дороги Иосифа Витальевича Вяземского. Удивительно! Но я нашла то, что искала. И кроме этого я нашла свою родословную, начиная с 1568 года. Оказалось, что в моём роду, по линии моей матери, было много железнодорожников. И вот кто-то из железнодорожников эту родословную и составил.
Моя бабушка рассказывала мне и показывала фотографию, на которой была изображена многодетная семья. И говорила о том, что из 12 детей до взрослого состояния дожили только двое. Но кем эти двое приходились мне, сейчас я уже не скажу.
Точно я помню сведения только о жизни моей прабабушки и моего прадеда.
Прабабушка, Мария Николаевна, хорошо говорила по-французски и одной из первых поступила в Московскую Консерваторию к Николаю Рубинштейну. У него и научилась прекрасно играть на фортепиано. Мария Николаевна вышла замуж за Иосифа Витальевича Вяземского в 1879 году. И они уехали в Саратов, где он стал главным врачом Саратовской железной дороги. У них родилась дочка. Мария Николаевна выучила ее французскому языку. А через 16 лет после её рождения в 1897 году появилась на свет младшая дочка, моя бабушка, Валентина Иосифовна. Когда бабушка была совсем маленькой, в её старшую сестру влюбился француз. Он сделал предложение, но бабушкина старшая сестра колебалась. Француз сказал, что покончит с собой, если девушка за него не выйдет. Бабушкина сестра пожалела иностранца и состоялась свадьба. Молодые уехали во Францию. Там молодой муж начал избивать жену. И сестра бабушки от него сбежала. Она оказалась одна в Савойе, там она устроилась работать медсестрой в больницу. Познакомилась с доктором. И они поженились. Моя бабушка получала письма из Франции до самого начала Великой Отечественной войны, а потом сестра пропала.
Когда я собралась замуж за кубинца, то вспомнила о сестре своей бабушки, которая тоже не побоялась брака с иностранцем и жизни в далекой стране. 

Бабушка

Если старшая сестра бабушки умела говорить по-французски, то моя бабушка не умела ничего. Мария Николаевна ничему не научила свою младшую дочь. И мало с ней общалась. У моей бабушки была няня, которую она в течение всей жизни вспоминала с благодарностью. И ещё у моей бабушки была красота. Её считали первой красавицей в городе.
Личная жизнь бабушки была необычной. Еще в ранней молодости бабушка влюбилась в Сергея Тиванова. Сейчас в Саратове тоже живут какие-то Тивановы, эта фамилия, видимо, распространённая в этих краях. Валентина Иосифовна уже собиралась замуж за молодого врача Сережу Тиванова, но вдруг он стал слишком сильно её ревновать к студенту, который снимал комнату в доме бабушки. Случился скандал. Бабушка отказала Сергею и назло ему в 17-18 лет вышла замуж за студента-квартиранта. Брак продержался всего месяц. И через некоторое время моя бабушка Валентина всё-таки вернулась к Сергею.
Вместе с Сергеем Валентина переехала в Москву. Сергей был старше бабушки, уже успел повоевать в Первую Мировую войну. Сохранились его фотографии в военной форме. В Москве у пары родился сын, который вскоре умер. Няня накормила малыша испорченной яичницей, возможно, ребенок заболел сальмонелезом и не выжил. Сергей в Москве жил очень интересно, общался со знаменитыми поэтами и литераторами, потому что сам писал стихи. Стихи посвящались моей бабушке, Нюсику. И рассказы, и стихи Сергея Тиванова публиковались в газетах. Еще проживая в Саратове, он опубликовал много стихотворений в газетах "Саратовская копеечка" и "Саратовская почта".
                Безсилие                Сергей Тиванов
                Посвящается Нюсику
Я хотел убежать от твоих чудных чар,
От твоей побеждающей власти.
Я хотел угасить этот буйный пожар -
На развалинах прошлого счастья.
                *   *   *
Сжечь зараз всё, что юные силы мои
Создавали в часы вдохновенья,
Заглушая в отчаянья тяжкие дни
И печаль, и тоску, и сомненья.
                *  *  *
Но забыл, что ты лишь одна царишь там,
Где жизнь кажется дивною сказкой,
Где просторно свободно парящим мечтам,
Где полно всё чарующей лаской.
                *  *  *
Я забыл, что лишь только я сяду писать,
Рой видений и грёз заструится -
Против власти не в силах твоей устоять,
Всё к ногам твоим брошу, царица!
               
В семье кипели страсти. Сергей жутко ревновал, однажды чуть не выгнал бабушку на улицу. Сам он был внешне и внутренне интересен. Был не только хорошим врачом, но и литератором, что вызывало любовь у женщин. Однажды он находился в другом городе и, когда зашел в предоставленную ему комнату, то увидел на своей кровати обнаженную женщину. Она ждала его. Однако он её прогнал. Не смог изменить бабушке, первой красавице в Саратове.
Такая сильная любовь продлилась недолго. Сергей Тиванов заразился от больного тифом и умер. Было это  году в 1925. Бабушка не было ещё и тридцати, но у неё уже умерли  и муж, и сын.

Дедушка


О семье дедушки я знаю совсем мало. Это была семья служащих. Мама дедушки была татаркой, а отец - русским. Был у дедушки и брат, но о нём никогда не говорили. Возможно, что он служил в белой армии. Дедушка мечтал стать оперным певцом, но началась Первая Мировая и его призвали в армию. После окончания этой войны началась война гражданская, и дед пошёл воевать в Конную Армию Семёна Михайловича Буденного.
Когда война закончилась, дедушка стал работать актёром в драматическом театре. Это был некий компромис. На оперного певца учиться по его мнению уже было поздно, вот он и стал драматическим актером. Играл героев-любовников в "Коварстве и любви" Шиллера и в "Стакане воды" Скриба. Женился. Жена и ребёнок умерли во время родов.
И вот однажды настал этот счастливый момент. Мои бабушка и дедушка встретились в какой-то конторе, где предлагали работу актерам. Бабушка тогда тоже уже была актрисой и играла главную роль  Мирандолины в пьесе "Хозяйка гостиницы" Гольдони.   
Бабушка пригласила дедушку в гости, жила она в это время с какой-то своей родственницей. Дедушка пришел, попил чаю и сразу же предложил бабушке поехать вместе с ним на следующий день вместе на гастроли. И бабушка... согласилась. Она его не знала совсем. Видимо, это была любовь с первого взгляда. И продлилась эта любовь больше 50 лет.
Вскоре бабушка забеременела. Первые роды у неё были очень тяжелые и тогда её отец, главный врач Саратовской железной дороги ИосиФ Витальевич Вяземский, предложил ей рожать в Саратове под гипнозом. Иосиф Витальевич успешно лечил при помощи гипноза алкоголизм. И стал одним из первых заслуженных врачей в Советском Союзе.
Это звание доктор получил за работу, проведенную после ликвидации в Саратове 20 публичных домов. Иосиф Витальевич должен был подлечить и трудоустроить всех проституток. Многие из них находились на грани нервного истощения, так как очереди в публичные дома были большими, солдаты возвращались с фронтов.
Кроме этого Иосиф Витальевич был одним из организаторов в Саратове Общества Трезвости. И в 2016 году я обнаружила в Интернете, что одна из Саратовских газет пишет об этом с благодарностью. Я связалась с этой газетой, послала им свой рассказ о том, как бабушка рожала под гипнозом. И в 2020 году журналист Владимир Ильич Вардугин прислал мне свою книгу "Битва за трезвость. Саратовский фронт", где целая глава была посвящена моему прадеду. 
Итак, бабушка благополучно родила под гипнозом мою маму, Валентину Николаевну Гридневу( после замужества  - Савич).  Как же так? И мать, и дочь с одинаковыми именами. Да, по документам это так. Но в жизни мою бабушку все звали Инной, а маму Валей.
Бабушка с дедушкой жили душа в душу и гастролировали с театрами в Курск и Орёл.
Однажды дедушка сильно приревновал бабушку. Валентина Иосифовна дружила с художником Сергеем Герасимовым, который нарисовал знаменитую картину "Мать партизана". Герасимов нарисовал портрет бабушки, танцующей на рояле в костюме Пьеро. Дедушка увидел эту картину и порезал её на мелкие кусочки. Жаль! Сейчас бы можно было бы получить за эту картину миллионы!
Перед началом войны в Москве решили открыть поэтический театр. Дедушка, Николай Семенович Гриднев, должен был быть там не только актером, но и режиссером. Но после войны оказалось, что большинство актеров погибли во время войны, и театр так и не открылся. А бабушка с дедушкой больше не стали работать актерами. Сначала они выполняли очень тяжелую физическую работу, набивали рисунки на обои. А потом в предпенсионном возрасте стали работать в Госстрахе.
Относились они друг к другу с большой любовью. Особенно тогда, когда им было за семьдесят и они уже не выходили из дома. Был случай, когда соседка подарила дедушке галоши. А это считалось очень интимным подарком. И сразу после этого семья переехала на другую квартиру, чтобы у бабушки не было поводов для ревности.
Мой прадед, врач Иосиф Витальевич Вяземский, умер перед войной. А прабабушка - во время войны. Мария Николаевна, прабабушка, очень переживала смерть мужа, ей хотелось забыть о своём горе и она стала заваривать себе мак. Одурманивала себя, будучи в преклонном возрасте. И это ещё раз говорит о том, что прав был Александр Сергеевич Пушкин, " любви все возрасты покорны".


Мама
После войны моя мама закончила школу. Хотела поступать на исторический, но недобрала баллов. И именно с таким количеством баллов брали на факультет немецкого языка, надо было только досдать немецкий язык. И мама это сделала. Поступление в институт Иностранных языков им. Мориса Тореза было для нее большой неожиданностью и для её школьной учительницы по-немецкому тоже.
Учиться в институте маме понравилось и было это очень удобно. Институт находился через дорогу от комнаты в коммуналке, в которой жила мама с родителями. В институте маму уважали преподаватели, особенно за её пунктуальность. Она никогда не опаздывала. И когда это однажды случилось по серьезной причине, все вокруг были удивлены.
Мама с подругами любила гулять по Москве и есть помидоры,  а летом они сидели на широчайшем подоконнике и готовились к экзаменам.
Когда институт был закончен, маму направили работать в библиотеку им. В.И.Ленина, в иностранный отдел. Но маме эта работа не нравилась, она хотела в школу, хотела быть учителем. И ей все-таки удалось уйти из библиотеки в школу.
В возрасте 25 лет с мамой случилось большое несчастье. Гуляя за городом, она шла по полю и взяла в рот травинку, зараженную грибком актиномикозом. В то время еще не было лекарства от этой болезни, её иначе называли туберкулёз тканей. И маме изрезали всю шею, для того, чтобы её спасти, но всё равно шансов у неё было мало. И тут вдруг одна молодая врач изобрела лекарство от этой страшной болезни. И предложила маме стать первой испытуемой этого лекарства. Маме терять было нечего и она согласилась. И уколы с этим лекарством вернули её к жизни. И она оценила  подаренную ей жизнь, жила активно работая, пела в самодеятельности, а в старости рисовала прекрасные  яркие картины. Словом, прожила жизнь с пользой. В 34 года вступила в Коммунистическую Партию и всю жизнь была верна коммунистическим идеалам.
Однажды в середине 90-х мама ехала в метро и ей уступил место Егор Кузьмич Лигачев. Она его очень уважала и гордилась этой встречей.
Жить вместе с моей мамой было очень интересно, у нас были общие интересы.и когда она умерла в возрасте 90 лет(почти в 91 год), я почувствовала, что наша совместная жизнь была для меня вечным праздником. Именно так, а не иначе!
Дальше о жизни моей мамы расскажет моя статья о ней под названием "Человек эпохи", написанная к её юбилею, к 85-летию:

"Человек эпохи социализма. Какой он? Он жил активной жизнью, много работал (и не только за деньги – а и бесплатно),  интересно отдыхал, верил в свои идеалы.
Когда я думаю о людях этой эпохи, то в первую очередь вспоминаю Нобелевского лауреата Жореса Алферова. Именно его,  потому что он,  пройдя испытание временем, не отказался от своих взглядов и идей. А это непросто. А еще я думаю о том, что есть много людей, подобных ему, но мы их не знаем, потому что это совсем простые обыкновенные люди. Их  много вокруг, стоит только приглядеться.
Я же хочу рассказать о своей матери -  Савич Валентине Николаевне.
Мама родилась в 1929 году. Ее родители были актерами. Бабушка часто играла Мирандолину в «Хозяйке гостиницы», а дедушка играл героев-любовников («Коварство и любовь», «Стакан воды»). В юности он сражался в армии Буденного.
Дедушка очень любил оперу, и с пяти лет начал водить мою маму в Большой театр.  С тех пор Валентина Николаевна обожает музыку и знает некоторые оперы наизусть.
Жили они хорошо, дружно. Но тут вмешалась война, и все разрушила. Маме было двенадцать, она была школьницей. С первых дней войны жизнь круто изменилась. Бабушка вместо театра стала работать на заводе, дедушку по здоровью не взяли на фронт, и он сначала рыл окопы и участвовал в обороне Москвы, а потом работал при штабе и обучал молодежь стрельбе, а все домашние заботы свалились на двенадцатилетнюю девочку – мою маму.  До школы она ходила отоваривать карточки, готовила еду, и,  кроме этого, еще училась в школе. Но это немного позже, а в первый год войны школы в Москве не работали. И мама (в 12 лет) отработала несколько месяцев на швейной фабрике – шила одежду для красноармейцев.
Через год заработали школы. Был холод и голод. Не топили. Дети учились в теплой одежде. В домах прямо в комнате стояли печурки, дым от которых часто заполнял всю комнату. Вскоре мамину школу разбомбили, и дети пошли учиться в другое здание. И учились там в третью смену, но как учились, с каким желанием! 
Мама очень хорошо помнит День Победы, для нее это самый главный праздник.
Пришла Победа, и жизнь продолжилась.
Уже летом Валентина  с другими ребятами поехала в туристический лагерь в Подмосковье.  Она была невысокого роста, была очень  скромной и тихой девушкой. Но именно она стала поваром в этом туристическом лагере. Ей удавалось (еще при карточной системе)  вкусно всех накормить. С этого голодного лета мама на всю жизнь запомнила один эпизод : она и двое ее друзей пришли на рынок и купили на троих одну конфету. И разрезали ее на три части.  Вот какой она была, послевоенная юность!
После школы мама очень хотела продолжать образование. И поступила в институт Иностранных Языков им. Мориса Тореза на немецкое отделение.
Когда она закончила учебу,  по распределению ее отправили на работу в библиотеку им.  В. И. Ленина. Но мама хотела совсем не этого, ей было скучно сидеть среди книг, ей хотелось творческой активной работы, и она настояла на переводе в школу. Ей хотелось преподавать немецкий язык.
Школа, именно школа, и оказалась ее стихией. Почти двадцать лет она отработала в Школе Рабочей Молодежи, была классным руководителем. Здесь же в 34 года вступила в КПСС. Не для карьеры, а потому что верила в идею.
В 1970 году маму наградили медалью « К столетию В. И. Ленина». В школе, где работала мама, такую награду получили только двое: она и директор школы.
После окончания института мама решила еще поучиться и осуществить свою мечту. Она имела хороший голос, и в 25 лет поступила в Вечернюю музыкальную школу по классу пения.  Хорошо выступила на конкурсе молодых оперных певцов, но своей профессией музыку не сделала, продолжила преподавать немецкий язык. Правда, все  свободное время уделяла пению. Вечерами пела в самодеятельности.  Я слушала ее в парке Горького и  в саду Баумана, и мне было  приятно осознавать, что  моя мама так хорошо поет!
А днем мама преподавала немецкий. Одно время она работала в строительном техникуме, и учащиеся техникума летом ездили строить дома в ГДР, в Германскую Демократическую Республику. И моя мама ездила  вместе с ними и была переводчиком на стройке. За большую работу ее наградили  грамотой Общества Германо-Советской Дружбы.
Иногда искусство  в маминой душе побеждало немецкий язык, и тогда она, например, устроилась руководителем отдела художественного воспитания в районный Дом Пионеров. В ее ведении было много кружков, но мама справлялась, ей всегда нравилась творческая работа.
 Когда в Дом Пионеров приходили делегации из скандинавских стран, то мама вспоминала о своей главной специальности и сама, без переводчика,  с увлечением рассказывала им о кружках,  о ребятах, которые там занимались.
Перед пенсией мама стала работать в общеобразовательной школе в Орехово-Борисово. Здесь с ней и случилось несчастье – она  сильно простыла и потеряла голос. Больше петь она не могла. И это было для нее большим горем.
Неожиданно жизнь Валентины круто изменилась. В школе готовились к празднику,  для оформления надо было нарисовать много красивых газет. И вдруг маме захотелось вспомнить свое детское увлечение – рисование. И она нарисовала Дюймовочку, сидящую в центре цветка. Рисунок вышел таким замечательным, что все учителя начали спрашивать об авторе. И стали советовать Валентине Николаевне серьезно заняться рисованием. Маме тогда было 54 года. Она действительно рисовала во время войны, посещала кружок рисования в Центральном Доме Пионеров, но когда война закончилась, мама увлеклась немецким и о рисовании забыла. Ребята, которые ходили вместе с ней учиться рисованию, впоследствии стали знаменитыми художниками и архитекторами. А ей пришлось все начинать сначала в предпенсионном возрасте.
Валентине Николаевне очень повезло, она  начала учиться у заслуженного художника России Иванова, он научил ее писать маслом, и через год мамины картины начали выставляться на выставках, она стала лауреатом народного творчества. Затем маме стали предлагать оформительские работы – она расписывала стены в школах. Это был корабль с белыми парусами, летящий по волнам моря. Это были разные сказочные сюжеты. Это был Пушкин в кабинете литературы. Словом,  было много разной интересной работы.
   А в 1987 году и сама Валентина Николаевна начала преподавать рисование, только не совсем обычное. Случилось это так: летом 1987 года меня попросили поработать библиотекарем в пионерском лагере Международного Почтамта. Мне не хотелось оставлять маму в городе, и я спросила о работе для нее. В лагере не было кружковода для работы в кружке выжигания и рисования на досках. Одна женщина  объяснила маме, как это делается.  И мама начала работать. Через месяц все увидели, что работы у детей получаются необыкновенно красивые.  Начальник тут же предложил Валентине Николаевне работу и в следующем году. В итоге мама вела подобные кружки в течение 9 лет.  Представьте себе такую картину: пионерский лагерь, 40 мальчишек (девочки редко занимались выжиганием) сидят около двери кружка и зачищают деревянные доски  наждачной бумагой. Тишина. Все работают с увлечением, с огоньком.
Валентина Николаевна перестала работать в школе в 55 лет, но до 67 преподавала выжигание в детских лагерях, и до 75 давала частные уроки немецкого языка взрослым. Это были сложные языковые курсы, так как мамины ученики обычно изучали язык для работы в международных компаниях. У Валентины Николаевны появилась своя интересная методика преподавания, но с ней пришлось повременить – помешали болезни.
Когда мама в 55 лет ушла из школы, она сразу же стала секретарем Совета Ветеранов в нашем районе, и была им лет десять. Как секретарь Совета Ветеранов она начала ходить по школам и рассказывать  о войне. Рассказывала она очень хорошо, ведь она, как учитель,  понимала, что может быть интересно ребятам.
  В 90-е годы Валентина Николаевна своих взглядов не поменяла, не стала приспосабливаться и приноравливаться. Всегда говорила то, что думала. Считала и считает, что жизнь возможна только при социализме, и что только этот строй может сделать людей по-настоящему счастливыми.
В начале 90-х мама ходила на коммунистические митинги, но потом здоровье стало подводить, ведь она инвалид по хроническому бронхиту. И тогда мама начала агитировать людей везде, где только можно. На автобусных остановках, в поликлинике, в магазине - везде она говорила людям о преимуществах социализма, агитировала за коммунистов.
Скоро моей маме 85 лет. В течение дня она обязательно пару-тройку раз смотрит новости и политические программы.. Читает оппозиционные газеты: «Правду», «Советскую Россию», «Мысль», «Молнию». И потом рассказывает знакомым о прочитанном.
Ее утро начинается с рисования, днем  она учит меня немецкому языку,  а вечером она делится со мной своими планами – какие картины хочет нарисовать, где хочет устроить выставки своих работ. Я смотрю на нее,  и мне кажется, что она удивительно молодая и полная сил. Быть такой ей помогает творчество". (Сайт газеты "Правда").
Когда я вспоминаю мою маму, то часто вспоминаю и другого человека, которого с ней связывала общественная деятельность. Человек это был необыкновенный.Звали его Игорь Николаевич Иконников. В середине 80-х годов он возглавлял Совет ветеранов нашего Красногвардейского района. В молодости он был разведчиком, отлично знал китайский язык. Был из тех людей, которые ничего не боятся. В старости жизнь его сложилась грустно. Рано умер сын, следом из жизни ушла жена. А впоследствии и внук покончил с собой, выбросившись с верхнего этажа дома. Но, мне кажется, что в это самоубийство внука Игорь Николаевич не поверил и, видимо, стал вести свое расследование.
Через год после смерти внука его родители поехали помянуть сына на кладбище, а Игорь Николаевич остался один на даче. Когда родители мальчика приехали туда, то обнаружили, что их дача сгорела, а Игоря Николаевича в сгоревшей даче не было...
Светлая ему память!               
Благодаря Совету Ветеранов, мы познакомились и с членом КПРФ Ниной Мягкой. Она была удивительно добрым, хорошим человеком, но и глубоко несчастным. Развелась с мужем, потому что он сильно пил, затем потеряла юношу-сына, он разбился на мотоцикле. Сердце ее не выдержало и разболелось. В то время операции на сердце стали платными. Но у Нины были богатые друзья, которые жили в Италии. И они оплатили ей дорогостоящую операцию. Но так случилось, что операцию пришлось проводить не тому врачу,  с которым она должна была проходить, а с другим. И этот с тяжелой операцией не справился. Когда я прохожу мимо подьезда, в котором жила Нина, я часто ее вспоминаю. Как же бывает несправедлива жизнь!

Встреча родителей
 
Как мама встретилась с моим папой? Папа был учеником мамы в школе рабочей молодежи. Папа родился в 1930 году в деревне, в Житомирской области. Папа у него был белорус, с сербскими корнями,а мама - украинка.У него было три сестры и два брата. В хате был земляной пол.
Во время Великой Отечественной войны деревня находилась в оккупации. Фашисты развлекались, стреляя в сторону ребятишек. Отцу миной оторвало кончики пальцев на руке. И он никогда не любил вспоминать о войне.
Школы на оккупированных территориях не работали. Гитлер запретил. Зачем рабам учиться?
Лет 7 назад сняли художественный фильм об учителе, который работал в школе на оккупированной территории. Наглое вранье. Школы на таких территориях не работали!
Когда в 2014 году началась война в Донбассе, отец очень переживал за жителей Донецка и его очень расстроило, что его родственники на Украине переменили свои взгляды и стали поддерживать врагов России.
После окончания Великой Отечественной Войны отец много работал в колхозе и только через несколько лет пошел в пятый класс в школу рабочей молодежи при военнизированной охране банков в Москве. Мама преподавала ему немецкий язык. Они поженились и были первой парой из ученика и учительницы. После них стали жениться и другие.
За мамой ухаживали и другие ученики, но почему-то она всё-таки выбрала папу. А затем подготовила его к поступлению в МГИМО.

И папа поступил, без всякого блата поступил в такой престижный институт парень из хаты с земляным полом! Вот она справедливость Советской власти.
После окончания института папа работал в таможне в Шереметьево, а потом в Министерстве Внешней Торговли по связям с ГДР и Австрией.
Когда мне было 7 лет, мама хотела развестись с отцом и выйти замуж за физика Владимира Черемисинова. Он также, как и мама, увлекался пением. Но его послали в командировку в Канаду, а там подстроили катастрофу и он погиб. Ему было где-то лет 35-36, но он был уже так знаменит, как физик, что его похоронили на Новодевичьем кладбище. Перед отъездом в Канаду он сказал маме, что должен серьезно с ней поговорить, когда вернется. Мама думала, что он хотел признаться ей в любви.
Когда мне было 10 лет, родители всё-таки развелись. И вскоре мама вышла во второй раз замуж. Мама и отчим вместе пели в художественной самодеятельности, у них были хорошие голоса. Мамин муж был инвалидом  и умер в 61 год.

Отец


Отец тоже женился во второй раз, взяв женщину с ребёнком. Потом у отца родилась ещё одна дочь, моя сестра Лида.
Если с мамой у меня всегда были хорошие отношения и взаимопонимание, то с отцом отношения дали трещину в 93 году. Мы оказались по разную сторону баррикад. Но прошло шесть лет и в тот день, когда моей матери исполнилось 70 лет, неожиданно позвонил отец, поздравил её с юбилеем и сказал: "Спроси у Нади, можно ли мне вас навестить, я в корне поменял свои взгляды и сейчас хожу на митинги КПРФ". Услышав такое, я очень удивилась и обрадовалась. И впоследствии я часто встречала своего отца на крупных митингах 9 мая или 7 ноября, и очень этим гордилась.
Однажды, к сожалению, мне пришлось прочувствовать,  насколько сильно отец меня чувствовал и любил.
В 2013 году я лежала в больнице и ожидала сложной операции. Вдруг отец мне позвонил и сказал: "Мне тут сон приснился, что тебе будут делать операцию".
Мне пришлось признаться, что я не стала  лишний раз его волновать и не рассказала о своих проблемах, но завтра меня будут оперировать. После этих слов у отца случился инфаркт. 

Тетя Эля

Да, было бы неправильно не рассказать еще об одном человеке, который сыграл большую роль в моей жизни - это двоюродная сестра моей бабушки, Елена Георгиевна, которую мы все звали тетёй Элей. Дочь тёти Эли вышла замуж за человека из Губкина и проживала вместе с внучкой тёти Эли в этом городе, а впоследствии переехала на Урал, поэтому наша семья часто видела тётю Элю у себя.
Учась в старшей школе, я постоянно участвовала в каких-то политических акциях, в которых участвовала тётя Эля. Она собирала подписи в поддержку Анджелы Дэвис, собирала игрушки для детей коммунистов, заключенных в тюрьмы в других странах и т.д. Часто мы вдвоем ходили на  интересные выставки, а зимой вместе катались на лыжах в разных местах Подмосковья. Тётя Эля была очень спортивной, в 70 лет сдала нормы ГТО (ГОТОВ К ТРУДУ И ОБОРОНЕ) для 50-летних. Она любила кататься на коньках в Парке Горького. А летом от своего дома у метро Кропоткинская она ехала на велосипеде до Лужников. Там на скамейке её ожидала приятельница. Она оставляла ей свой велосипед, а сама одевала ролики и каталась на них по Лужникам.
Муж тёти Эли, учитель физики Лирман, ушёл добровольцем на фронт и погиб в возрасте 34 лет во время Великой Отечественной Войны. Тётя больше не вышла замуж. Но жила, занимаясь интересными делами. И не грустила.
Очень любила первоапрельские розыгрыши. И вот тётю вместе с её соседями переселили от метро Кропоткинская в район Ясенево, в новый дом. Дали комнату на каком-то высоком этаже. На этом же этаже поселили и её любимых соседей, с которыми она прожила вместе много лет. Окна их квартир смотрели на огромный овраг. И, однажды первого апреля, тетя Эля пришла к соседям и рассказала им, что только что вернулась с улицы. А там... Представляете, в овраг упал вертолет. Весь район сбежался посмотреть. Соседи тоже заинтересовались,подошли к окну, а ничего не видно, в этот день был жуткий туман и оврага видно не было. Тогда соседи решили одеться и выйти на улицу посмотреть, что же там случилось. Когда они оделись, тётя поздравила их с первым апреля. 
У тети Эли во время войны пропал брат и нашелся много лет спустя в Австралии. В 80-е годы наша родственница получала оттуда посылки. Это были очень необычные посылки. Она получала маленькие мешочки, набитые одеждой. Однажды я получила эту посылку вместе с ней. И было впечатление, что мы присутствуем на представлении в цирке. Из этого маленького мешочка мы достали целую огромную гору одежды. В 16-летнем возрасте  я ходила в двух необычных австралийских платьях - одно было похоже по расцветке на шкуру тигра, а у другого, синего, была огромная пелерина.
Австралийские родственники присылали бабушкиной сестре и всякие необычные фотографии. Это были различные деревья и плоды, растущие у них в саду. И фотографии, снятые на Карнавале. Их я и разместила в альбоме об Австралии, за который получила свою очередную пятерку по географии.
В Австралии существует большая русская диаспора.Однако у австралийских родственников там все было небезоблачно. Сын родственников был брошен женой, которая на прощанье сказала ему, что не хочет жить с русским.
Австралия буквально потрясла меня в 2021 году, когда там стали насильно прививать детей, и размещать людей в особые лагеря. С невероятной злобой антипрививочные демонстрации разгонялись именно в Австралии. Но такие демонстрации там были!


Советский ребёнок в начальной школе.
А теперь поговорим обо мне. С детства я любила читать. Мама даже рассказывала, что сначала я сказал слово "папа", потом "мама", а третьим словом было слово "читать".
Я помню, как в первом классе меня принимали в октябрята в музее Калинина. Помню, как принимали в пионеры около памятника рядом с Шарикоподшипниковским заводом. Идеология была важна для меня с самого детства.
Помню себя на Большой Полянке. Там мы жили с того момента, как я родилась. Когда мне исполнился год, нашей семье улучшили жилищные условия и вместо одной комнаты на пятерых на третьем этаже, мы получили три комнаты в общей квартире на втором этаже. Это были замечательные комнаты с широкими гранитными подоконниками. На них стояли огромные китайские розы. И большая часть подоконников была заставлена фигурками из пластилина, которые я лепила с утра до ночи. Это было моё любимое занятие. Лепила я эти фигурки, глядя на открытки по сказочным сюжетам. Такие открытки я начала собирать лет с семи. И в итоге эта коллекция достигла 800 штук. В ней преобладали открытки по сказкам Пушкина в стиле Палех. Периодически я участвовала со своей лепкой в школьных конкурсах поделок, но никогда призов не завоевывала. Серьезно заняться скульптурой в 7 лет мне никто не посоветовал и я решила заняться этим уже тогда, когда закончила музыкальную школу по классу фортепиано. Но было поздно. Я пошла в Центральный Дворец Пионеров на Ленинских горах в 16 лет.  И  мне дали лепить огромного зайца из глины. Это мне показалось скучным. Заяц был серый, не цветной. И кругом сновали ребята из кружка кинематографистов и каждое мое движение попадало на пленку. Это сильно нервировало и я бросила лепку. Но перед этим Дворец Пионеров дал мне то, что мне запомнилось на всю жизнь. Это была встреча с чилийскими коммунистами. Незабываемая встреча. 
Но вернусь к ранним годам моей жизни. Летом в сквере я любила кататься на велосипеде, моим напарником в этом деле был мой ровесник четырехлетний мальчик по имени Юра. Действо происходило в том сквере, в котором  в конце 80-х поставили памятник Георгию Димитрову. Страсть к велосипеду осталась во мне на всю жизнь, хотя в 23 года я поменяла свой велосипед на детскую коляску, кроватку и стульчик для кормления. И много лет потом не каталась. Но во мне жила мечта купить велосипед и ездить на нём на работу в школу. И в 48 лет она исполнилась. Дочь купила мне велосипед. И я один раз доехала на нём до своей школы. Один единственный раз. На следующий день я уволилась. И больше рядом с домом не работала.
Что меня привлекало в велосипеде? Скорость, я любила мчаться на нём по пустой улице. Ездила частенько и без одной руки. В этом была некая бравада. В 60 лет мне запретили кататься на велосипеде из-за грыжи и я продала его гастарбайтерам. И теперь всегда с восторгом смотрю на велосипедистов.
В 7 лет я пошла в школу. Мою первую учительницу звали Мария Павловна. Во втором классе она отдала нас, свой класс, своему мужу, Алексею Яковлевичу и он был нашим классным руководителем три года. От него остались приятные воспоминания, от его жены - пустота, ничего.
В третьем классе я наконец-то стала отличницей. Думаю, что это получилось потому, что именно в этом году районная библиотека наградила меня шикарной книгой, как лучшего читателя. За год я прочитала 365 книг. Подаренная книга стала одной из самых любимых. В ней были очень хорошие иллюстрации и называлась она "Рассказы о советском гербе". Написал её Лященко. Автор рассказал о том, как создавалась наша страна, как придумывали ее герб. 
Чтение, как и велосипед, и лепка, было моей страстью. Я всегда имела примерное поведение в школе, но, несмотря на это, хорошо помню, как во втором классе вместе с мальчиком, с которым сидела за одной партой, читала во время уроков под партой "Приключения Незнайки на Луне". И, уверена, что эта книга с раннего детства воспитала во мне ненависть к капитализму и к несправедливости.
А в третьем классе я влюбилась. История была странная. Во время перемены мальчик угрожал мне ножом, но я ненаябедничала на него. Была влюблена. Наоборот, я написала ему записку: "Я тебя люблю и хочу с тобой дружить". И передала эту записку через его друга. В записке написала и свой домашний адрес. Какую же радость я испытала, когда мальчики пришли ко мне домой! В моей памяти навсегда остался этот день - 13 мая. С тех пор я и считала число 13 счастливым для себя. Но помноженное на два это число даёт 26. Вот это число всегда было для меня очень плохим.
В третьем классе я была отличницей вопреки тому, что пропускала очень много уроков, часто болела ангиной. Во время болезней я читала, но, когда поднималась температура, читать я уже не могла, и тогда я строила из своего одеяла пещеры и начинала придумывать истории для своих кукол. Куклы были две. Их звали Галина Николаевна Дифонова и Джек. Джек был куклой-негритёнком.
В этих историях Джек был злым парнем, он избивал Галину Николаевну и она пряталась от него в пещерах. Откуда у меня взялись эти куклы, я не помню. Кто их купил или подарил, тоже не осталось в памяти. Знаю одно, теория равенства рас была вбита в мою голову с самого раннего детства и частично благодаря моёй кукле-негритёнку.
В четвертом классе я уже читала серьезные книги, те, которые другие дети читали в седьмом--восьмом классе.
И здесь я впервые очень сильно загрустила.
Родители развелись. Я считала отца виноватым и хотела этого развода, но переезжать мне не хотелось совсем. Я очень переживала свой переезд в другой район.
Школу надо было менять. Музыкальная оставалась та же самая, на Кропоткинской, в переулке Островского.
В музыкальную школу я поступила со второго захода, уже поучившись игре на фортепиано дома. Первый заход не вышел, потому что пыталась поступить в самые престижные музыкальные школы  - в Гнесинку и при Консерватории. На второй год я с легкостью поступила в обычную музыкальную школу. Мне очень нравилась музыкальная литература, слушать музыку я любила и отгадывать музыкальные произведения тоже. Интересовали меня и биографии композиторов. Любила я и занятия хора. Особенно тогда, когда наш хор соединяли с хорами из других школ. Это случалось в преддверии праздников, перед выступлениями в Большом театре, во Дворце Сьездов и в зале Чайковского. Таким сборным хором руководил Виктор Попов. Это был замечательный хормейстер, руководитель детского хора телевидения и радио. Он был очень веселый и остроумный. Это нам, ребятам, очень нравилось. А пугало то, что он слышал любую нашу ошибку. Частенько можно было услышать: "Девочка в 25 ряду, ты почему неправильно поешь ноту ля? " или "Мальчик из 20 ряда, почему ты поешь неправильно ноту ми?". Однажды он несколько раз сделал замечания дочке одной из учительниц музыкальной школы, был грандиозный скандал, девочку выгнали с репетиции, нам всем было ужасно стыдно, что она не выучила партию и подвела нашу школу.  На концерт в Большой театр её не взяли. У меня по хору было 4 и на эти интересные концерты я всегда попадала. Особенно запомнились гримёрки Дворца Сьездов и жуткая жара на сцене Большого театра. Обилие прожекторов, да ещё 20 рядов скамеек для хора. На каждом ряду по 40 школьников. В сборном хоре пело 800 детей. Так готовились к столетию Владимира Ильича Ленина. Репетиции длились часа по 3-4 и моя бабушка бегала в это время по ЦУМу, а потом ожидала меня у артистического выхода из Большого театра.
Однажды был концерт и в нашей музыкальной школе, и наш хор сняли на телевидение. Хормейстер у нас была хорошая добрая женщина, звали её Мира Григорьевна.
Резко отрицательно я относилась к самому сложному предмету, к сольфеджио. Если пропеть что-то и продирижировать я могла, то написать диктант, записать услышанную мелодию, не видя её, я не могла вовсе. И учительница ставила мне за диктанты жирную единицу во весь тетрадный лист. Я ненавидела сольфеджио. Учительница по этому предмету отвечала мне взаимностью. Я стала требовать у матери, чтобы меня забрали из музыкальной школы. Мама тогда предложила нанять мне репетитора по сольфеджио. И я стала ездить в Фили заниматься с другой учительницей по сольфеджио. Эта женщина была очень милой, доброй и ласковой. И желание бросить музыку из--за сольфеджио у меня быстро прошло. Галина Сергеевна, так её звали, очень любила Индию. И купила туда путевку. Ей сказали сделать 30 прививок. И накануне отьезда она сломала руку и никуда поехать не смогла. Тогда ей организовали путевку через год. Часть прививок пришлось доделать.
Ну, а как же главный предмет? Фортепиано. Сначала я училась на пятерки, но недолго. Мне не нравилось долго играть дома. И я сьехала на твердую тройку. Занималась я всегда не более получаса. Да и то, бывало, что ставила зеркало вместо нот, играла и одновременно смотрела телевизор. Моя учительница по этому предмету, Этель Абрамовна, была женщиной с очень мягким характером. И я это использовала. При этом сама я не была ни нахалкой, ни хулиганкой. Но каждый раз шла на занятия с невыученным наизусть произведением и начинала в начале урока жаловаться на свою семейную жизнь. Я так переживала, что родители разводятся! Пока я жаловалась, время уходило и Этель Абрамовна не успевала спросить меня все произведения. А ноты я клала так, чтобы играть невыученное в самом конце урока. На подобных хитростях я держалась годами.
Когда начался предмет аккомпанимент, то преподаватель тоже был не в восторге от моей игры. Я могла пропустить ноту, или добавить её, если эту не нарушало гармонию, а пальцы я ставила, какие хотела, нарушая любые правила. Однако на концертах художественной самодеятельности я аккомпанировала маме и отчиму. И сносно. Здесь же надо было аккомпанировать скрипке. Мне это нравилось, но преподаватель считал (и правильно!), что я это делаю  плохо.
Вот так коротко о моей учёбе в музыкалке. Нет, не всё. В первый раз сдавая вступительные экзамены в школу, я сдавала их вместе со своей одноклассницей, Машей Минеевой. Преподаватели сказали её маме, что у Маши пальцы очень подходят для игры на арфе, и лучше будет, если она поступит на арфу, а не на пианино. И Маша так и сделала. В результате она стала арфисткой в Большом театре. 
Но вернусь немного назад. Итак, в детстве я жила на Большой Полянке. В детский сад не ходила, бабушке с дедушкой было за шестьдесят, когда я родилась, и они сами меня воспитывали. Дедушка водил меня в зоопарк, бабушка на музыку. Я проводила часы за лепкой в их комнате.
Одним из самых страшных впечатлений детства был приход цыганского табора в нашу коммунальную квартиру. Четверо или пятеро цыганок позвонили в дверь и буквально влетели к нам в коридор. И разлеглись на полу. Их пестрыми платьями словно закрыло весь коридор.
Кроме нас в коммуналке жили ещё две семьи, но был день. И из мужчин в квартире был только мой дед. Он долго пытался выгнать этих нахальных женщин, и в конце концов ему это удалось. Да и как же могло быть иначе! Всё-таки он был не лыком шит! Боец Первой Конной Армии. Он ничего не боялся! Уже в юности мне рассказывала бабушка, что белые хотели дедушку расстрелять, но на рассвете в село ворвались красные и спасли деда от смерти. Нервная система после этого у него была никудышная. Спокойно не мог слушать оперную музыку. Слушая Верди, часто начинал плакать.
В мае и ноябре мимо наших окон проходили демонстрации трудящихся. Обычно шли и мамины ученики из школы рабочей молодежи. Как-то они предложили маме взять меня с собой, посадив на движущийся транспарант. Мама отказалась, но я почему-то запомнила это на всю жизнь. Демонстрация была очень красивой, масса красных флагов, больших ярких бумажных цветов. Люди довольные, улыбчивые.
Лето мы проводили на даче. Своей у нас не было, но мы снимали. Сначала в Шереметьево, потому что отец в это время работал в таможне в этом аэропорту. Потом в Загорянке. В Загорянке  у меня было несколько подруг. Мне самой тогда было лет восемь, а моим подругам три года, десять и одиннадцать. Я одинаково хорошо себя чувствовала и с трехлетней Леней Козловой, и с ее одиннадцатилетней сестрой.
Одно время мы жили у хозяйки, которая прекрасно готовила. Особенно чудесными у неё были высокие красивые кексы, с дыркой посередине. Моя мама, глядя на её кулинарные изыски, тоже начала собирать рецепты. Но... рецептов за всю жизнь впоследствии насобирала много, но редко их использовала и не могу сказать, что была хорошим кулинаром. У неё были другие интересы.
Когда мне исполнилось 9 лет, мы с мамой впервые поехали на Черное море, в Феодосию. Там на меня произвели впечатление две вещи - картинная галерея Айвазовского и длинная -предлинная очередь за билетами на обратную дорогу на поезде. В море я купалась, начиная с 16 градусов. а в 13 уже начинала мочить ноги. Собирала всякие камушки и ракушки. Во второй приезд в Феодосию, мы посетили и Судак. Туда мы поплыли на теплоходе. Проплывали мимо скалы с названием Чёртов палец. Доплыли до Судака. Но этот город мне не понравился.Слишком мало зелени и слишком много солнца.
Во время этих двух поездок я читала легенды Крыма. И это было очень увлекательно. Особенно мне нравилось о том, как украинский парень украл свою девушку из татарского гарема.
И ещё одна книга запала мне в душу, её тоже мы купили в Феодосии . В ней было много коротких рассказов. Мне же запомнился один, о народовольцах.О Софье Перовской и Андрее Желябове. И конец рассказа помню. В нём описывалась казнь Перовской и её друзей. Помню даже слова: "Башлык накрыл тоненькую шейку Сони...". Я негодовала на царское правительство, читая эти строки. Мне ужасно было жаль Перовскую. Я очень прониклась этим рассказом и стала уважать народовольцев, да и вообще, любых борцов за справедливость. Книга эта, к сожалению, потерялась.




Средняя школа
Вернувшись из Феодосии, я пошла в пятый класс в другом районе города, на Дубровской улице, где я тогда жила. И там у меня появились новые друзья. 
И это были двоечники. Почему-то я в ту пору считала, что дружить можно только с двоечниками, мол, с отличниками скучно. Дружба эта кончилась плохо. Но не по вине двоечников, а по моей вине. В 12 лет я влюбилась и потеряла голову. И солгала ради парня.Он совершил плохой поступок, а я выгородила его. Стыдно до сих пор, хотя прошло столько лет.
Чуть позже я подружилась с девочкой, у которой были братья-близнецы. Будучи у неё дома, я с ужасом наблюдала, как эти малыши громили квартиру. Один лез в аквариум, а другой в это время подбирался к люстре. Было весело...
Но отношения с этой подругой тоже не сложились, она была слишком молчаливой и замкнутой. И мне это не нравилось.
Зато я подружилась с сестрами-близняшками и с еще одной девочкой, с которой мне было интересно. Мой рост был метр 59 см, у близняшек - метр 78 и метр 79. А у четвёртой нашей подруги Дины рост был метр 82 см. Гуляя, мы старались не идти по улице, выстроившись лесенкой, что очень часто случалось. Впоследствии все три девочки поступили в радиоприборостроительный техникум, где была волейбольная команда и они долго в ней участвовали. 
В школе я увлекалась немецким языком. Выступала на концертах, где играла на пианино и исполняла песни на немецком языке. Конечно, я знала немецкий лучше других детей, так как моя мама тоже преподавала этот язык. И мой папа работал в Германии по торговле нефтью.         
В шестом классе, повторюсь, я влюбилась. Любовь была сильная, о ней знал весь микрорайон, я без конца гуляла под окнами у объекта своей любви. Парень его звали Борис, был потрясающе красив, но учился плохо. Без зазрения совести пользовался моей влюбленностью, без конца списывал у меня и математику, и немецкий язык. Моя мама очень любила фмльм "Еще раз про любовь" с Татьяной Дорониной в главной роли и она, используя слова этого фильма, говорила о парне, который мне нравился: "Самый красивый мальчик Москвы и Московской области". Я же нравилась другому парню. Тот тоже учился плохо, но прекрасно играл на аккордеоне. И, когда мы закончили девятый класс, его послали в составе делегации в Республику Куба. Там он выступал на концертах. Как я узнала о его чувствах? На восьмое марта каждый мальчик выбрал себе девочку, которую будет поздравлять. И Гена подарил мне красивую искусственную белую розу и очень изящную брошку в виде парусника. Я была очарована подарком, но парнем так и не очаровалась. Помню только, что Гена рассказывал о кубинском ливне, идущем стеной. Я почему-то это запомнила и убедилась в том, что это именно так, когда попала на Кубу сама.
После восьмого класса мы поехали в палаточный трудовой лагерь. Рвали кору с ивы для обувной промышленности. Там, со мной случилась страшная аллергия, я, видимо, нанюхалась полевых цветов, которые мне нравилось собирать.  В лагере я и пела, и стихи читала, но не на концертах, а Борису, но не завлекла его, а только развлекала своей влюбленностью.
Вернувшись в Москву, я продолжила дружить с Диной, хотя она ушла из школы в техникум. Мы сидели на лавочке возле ее подьезда и вслух читали романы Стивенсона "Катриону" и другие. Я, по-прежнему, лепила из пластилина. И вылепила большую фигуру Катрионы.
Начиная с третьего класса школы, я всегда была политинформатором и очень переживала из--за гибели Альенде. В школе был митинг, в тот день, когда стало известно о его смерти. Я хорошо помню обстановку школьного зала, тяжелое настроение.
Дворец Пионеров был далеко от моего дома, я жила у метро Пролетарская. И однажды  из-за поездки во Дворец я не успела взять в библиотеке "Войну и мир" и учительница поставила мне двойку по литературе. Для меня это было просто ударом. Литературу я обожала, учительницу терпеть не могла. Тогда. Хотя литературу она преподавала просто сверхъестественно. Рассказывала очень интересно, а стихи читала лучше любого актера. Но мне тогда казалось, что она несправедливо плохо относится к нам, слишком придирается. Потом я поняла, что она была права абсолютно во всём. Это мы были уже потерянным поколением. А она это чувствовала. В возрасте 55 лет я даже побывала на вечере памяти этой учительницы  - Марии Ивановны Аленкиной. И послушала её интервью для школьного радио. В нём она что-то говорила об идеологии. И слова её были такими правильными, такими своевременными. Мария Ивановна умерла от рака, когда ей не было еще и сорока, многим из нас привив необыкновенную любовь к литературе. 
В последнем, 10 классе мы учились мало. Нас водили по заседаниям суда.
В нашем классе учились три девочки и три мальчика, которые встречались друг с другом. Причём девочки встречались то с мальчиками из нашего класса, то с мальчиками с другой стороны улицы. В итоге этой беготни с улицу на улицу ревность довела одного из мальчиков нашего класса до того, что он ударил девочку и даже немного побил. Стали проводить комсомольское собрание. Класс разделился. Я была на стороне мальчиков. Ударенная девочка откровенно издевалась над парнем. Он, бывало, ей и лыжи несет, и портфели её подружек. Короче, использовала его, как тягловую силу. И в какой--то момент ему надоело.
Моя подруга Лида придерживалась позиции, что виноваты и те, и те. Эта подруга появилась у меня в 10 классе. Она после смерти матери приехала из Барнаула к бабушке с дедушкой, которые жили в Москве. Лидина позиция была правильной. Но я была
бескомпромисна. Девчонки пообещали, что и меня побьют.
Тогда один из мальчиков из этой троицы, который жил ближе всех к моему дому, стал провожать меня в школу, чтобы девчонки не могли ко мне подойти. Это стало одним из приятных воспоминаний в моей жизни, потому что в то время я ни в кого из ребят уже не была влюблена. И это был некий акт товарищества.
Однако в старости это приятное воспоминание было испорчено, потому что именно этот мужчина начать троллить меня в Интернете по поводу моих коммунистических взглядов. Я с детства его не видела и это было очень неприятно.
Но... в детстве я ничего не знала о его политических взглядах, в то время как у нас в классе была отличница, первая вступившая в комсомол, которая впоследствии окончила аспирантуру в Педагогическом ВУЗе, и вдруг стала активистом Правых сил, а еще позже стала ведущей какой-то программы о потусторонних силах на ТВ. Вот это была перевертыш! А какой идейной казалась в детстве... 
В ходе этой истории с избиением девочки наша классная руководитель постоянно старалась представить меня, как слишком поддающуюся влиянию извне. Даже в моей характеристике она написала такие слова: "...добрая, впечатлительная, эмоциональная. Очень трудолюбива, с удовольствием помогает товарищам, о чем бы они ни попросили". Да, действительно, на экзамене по математике я развернула свою работу в сторону Бориса  и он спокойно всё смог списать. Но это было при другом классном руководителе, а при Зое Ефимовне моя любовь закончилась, и я уже думала о том, что делала.
Долгие годы меня не покидало ощущение, что эта характеристика была написана не обо мне.Что ж, бывает, что и классный руководитель ошибается. Учитель - такой же человек, как и все вокруг.
Моя влюбчивая натура требовала выхода и  он нашелся. Я очень много читала. Вместо приготовления уроков я читала и читала. Или сочиняла стихи до прихода в 10 класс.  И, конечно, посвящала их Борису. Я написала ему около 300 стихотворений. Однажды перечитала их все и пришла к выводу, что они откровенно плохие, никуда не годятся. Везде только слово "люблю" и ничего больше. И я их уничтожила. Как я могла так много читать и писать, и никто об этом не знал?
В то время мы жили в коммунальной квартире с десятью соседями. У нас были две настоящие смежные комнаты и третья комнаты была сделана из ванной. От ванной отделили кусок, поставили окно. До нас там жили профессор, океанолог, у него было больше 30 глобусов. И в подвешенных стенных шкафах этой крохотной комнаты он хранил свои глобусы. Комната была всего два с половиной метра. В ней стояла кровать, тумбочка и подвесной стол. Но главное - в ней была дверь. И я с подругами садилась на свою кровать и мы были изолированы от взрослых! Не комната - а мечта!
Когда мама с отцом развелись и мы перехали в эту квартиру, встал вопрос о том, что кабинетный рояль слишком велик для такого жилья. Решили его продать и купить пианино. Дали объявление в газету: "Продаётся старый рояль".
Что тут началось! К нам стали ходить какие-то очень подозрительные люди. А кроме подвесных шкафов, в комнате с роялем в стене ещё было что-то вроде сейфа. Тоже остался от профессора. И там тоже он ставил свои глобусы. И вот однажды пришёл мужчина кавказской национальности и долго разговаривал по телефону на тюремном жаргоне, а потом напрямую спросил у моего деда: "Вы продаёте золотые иконы или нет?". Дед удивился и ответил, что не продаёт.
Через год выяснилось, что это была банда, занимающаяся краденными иконами. О них сняли документальный фильм, вернее фильм сняли о хорошей работе нашей милиции, которая их поймала.
Если бы я тогда узнала об этом, возможно, я бы решила написать детектив, но это вскрылось намного позже. А тогда я мечтала о том, что стану писателем и буду писать роман о молодежи, которая уехала на великие сибирские стройки.  Почему я так думала? В восьмом классе мы писали сочинение по картине "Незнакомка". И у меня получилось что-то вроде рассказа, учительница очень меня похвалила. Я даже помню, что рассказ заканчивался тем, что девушка уехала. И в самом конце были слова: "А жаль!".
Но у меня был и ещё один предмет, который очень меня заинтересовал. Было это назло преподавателю.
Был контрольный опрос по географии. Я была очень хорошо подготовлена. Меня вызвали и я детально рассказала о населении США. Но вдруг завуч школы, которая пришла для проверки наших знаний, решила вмешаться и задать мне дополнительный вопрос. И она спросила, кто является руководителем Коммунистической партии США. Я со своей любовью к политике знала, что это Гэсс Холл, но, видимо, занервничала и ответить не смогла. В результате мне поставили четыре.
На следующий день учительница географии сказала ребятам о том, что я отвечала лучше всех. Лучше всех, но не пять... И я стала к каждому уроку географии делать по альбому о какой-либо стране. Приклеивала вырезки, писала от руки тексты. В итоге географичке, Людмиле Васильевне, пришлось следом за той четверкой поставить мне 13 пятерок. Это и решило мою судьбу. Я захотела быть учителем географии. Хотя было некоторое колебание - не пойти ли на факультет журналистики? Но у меня не было печатных работ. А их тогда требовалось две. И я пошла учиться на геофак.
Хотя и это решение пришло не сразу. Мне вдруг захотелось пойти работать на завод, на вычислительной машине считать зарплату. Нас этому учили в 9 и 10 классе школы. 


Завод Автоматических Линий
Когда закончился учебный год, моя мама уехала с учащимися своего строительного техникума строить дома в ГДР. Она была не только учителем, но и в данной ситуации работала переводчиком на стройке. Было решено, что я иду на завод. За пять дней до начала экзаменов в институтах я встретила на улице маму того парня, который побил девочку из нашего класса. Его мама, Нина Александровна, была очень признательна мне за поддержку её сына. Она очень удивилась тому, что я не поступаю в институт и уговорила меня попробовать поступить. Для этого она пришла ко мне домой и долго меня уговаривала. Я сдалась и подала документы на геофак. На подготовку оставалось четыре дня. Надо сказать, что я сдала все экзамены, но не добрала баллов, потому что по химии не решила задачу.
После этого с чувством выполненного долга я отправилась на завод Автоматических Линий, где и проработала полгода. Довольно скоро я поняла, что считать целыми днями мне скучно.  А вот быть вожатой в подшефной школе - интересно! Туда я ходила рассказывать ребятам о композиторе Римском-Корсакове и играла им на аккордеоне. Игре на этом  инструменте я научилась по самоучителю уже после окончания музыкальной школы. И это радовало меня в течение многих лет. Инструмент звучал, как оркестр. Я брала его с собой на Кубу и играла на нем ребятам в тех  московских школах, где я работала.
На заводе был один момент, который меня коробил. Это то, что приходилось слышать слишком много мата. Мне это не нравилось. Дома у меня никто таких слов не употреблял.
Во время моей работы на заводе со мной произошел случай, который надолго мне запомнился. На заводе работало 30 тысяч человек и была очень большая столовая. В эту столовую и посылали молодежь помогать мыть котлы и полы. Я всегда была идейной и с удовольствием принялась за мытьё котлов. Перемыла их больше тридцати штук. Считала специально, было интересно, сколько же их в такой большой столовой.
После мытья котлов с энтузиазмом помыла и полы. Пришла домой, а утром следующего дня еле смогла встать. Жутко болела спина. Была я девочкой худенькой и миниатюрной, а котлы большими и тяжелыми. Но всё же пошла на работу. И тут начальник пригласил меня к себе и сказал, что работники столовой очень довольны моим трудом и просят прислать меня и сегодня. Я заплакала и меня не послали. Оказалось, что до меня после мытья котлов одна из девушек потеряла ребёнка. Начальник испугался и за меня.
У завода был свой дом Культуры, куда приезжали лучшие артисты.
По прошествии многих лет тяжело осознавать, что завод впоследствии был разрушен и в его цехах снимали детективы.            
Когда прошли мои полгода работы на заводе, я воспользовалась тем, что моего дедушку выписывали из больницы и ушла, чтобы ухаживать за ним. Ухаживать долго не понадобилось, он вскоре почувствовал себя хорошо. А я принялась за подготовку к экзаменам.  Каждый день я занималась часов по шесть. И в итоге на экзаменах перебрала количество баллов, набрала больше необходимого для поступления. На экзамене по географии я так блеснула знаниями, что увидела восхищенные лица поступающих мальчиков. А они все поступали после проваленных в Университет экзаменов на биофак. Дело в том, что я поступала на отделение география-биология, где эти два предмета преподавали одинаковое количество часов. И студенты впоследствии получали право на преподавание двух предметов.
Восхищенные взгляды были в первый и последний раз. Учиться я стала на твёрдую тройку. Занятия до четвертого курса никогда не пропускала. Задания все выполняла скрупулезно, но, как я сейчас понимаю, помешанной на предметах я не была. Я сейчас пишу это в хорошем смысле. Мне нравилось учиться, но я не понимала, что можно быть безумно счастливой от учебы. Это я поняла потом, обучаясь на старости лет в другом институте - в Литературном.
И всё же я думаю, что не зря я окончила географический факультет, он дал мне уникально много знаний по географии, биологии и химии. И это расширило мой кругозор. И дало мне возможность 26 лет преподавать эти предметы в школе.


Географический факультет
Первый курс обучения на геофаке был как бы диаметрально противоположным, до января были легкие предметы и во время сессии всего два экзамена, зато во второй половине учебного года предметы были тяжелые, особенно сверхтяжелой была биохимия. И из-за этого у меня до сих пор такое ощущение, что именно первый курс был самым тяжелым.
В первой половине года запомнилось изучение минералогии. Лаборатория, полная ящиков с красивых камнями - горными породами и минералами. На лабораторных работах мы определяли, что за горная порода или камень перед нами. Для этого нам давали химические реактивы, потому что любая порода имеет определенный химический состав. Мы капали из пипетки на породу и видели разные изменения. Смотрели по шкале твердости, какую твердость имеет данный минерал. На особом фарфоровом блюдце чертили полосы и получали цвет полосы, который тоже является признаком, помогающим определить минералы и горные породы. Все это было очень увлекательно. И красиво. Многие минералы и породы были необычайно красивы. И ими хотелось любоваться.
Во второй половине учебного года со мной случилось несчастье. Я заболела гриппом, при котором в течение двух недель у меня была температура 38 и 6. И эта температура и не думала понижаться. Меня положили в главную инфекционную больницу Москвы.
Там в палате я повидала чудес. Познакомилась с женщиной, которая сделала за свою жизнь 46 абортов, и увидела девушку 13 лет, фанатично религиозную. Я впервые в жизни увидела религиозного человека. И смотрела на нее, как на доисторическое чудо. Девушка была не только религиозна, но и суеверна. Верила в ведьм, чертей и прочую нечисть. В этой же больнице я впервые увидела больную, которую медсестры боялись. Она почему-то жила на улице, была грязна, непричесана и у нее было много вшей. Она не находилась в нашей палате, но все происходящее с ней было нам видно. Видно, как ей мыли голову. У наших палат не было стен - одни окна. Видимо, это было сделано специально, чтобы быстрее оказать помощь больному, если ему станет хуже. Все палаты просматривались насквозь. 
В больнице я находилась долго, мне быстро стало скучно и я начала вязать себе юбку.
В институт я вернулась через месяц после начала болезни и вскоре начались экзамены. Три из них я завалила. Это были землеведение, ботаника и, конечно же, биохимия. Но до полевой практики меня допустили.
Нам, студентам, продиктовали огромный список того, что надо взять с собой на полевую практику в город Таруса. Я купила абсолютно все из этого списка. Когда стала укладывать вещи, то увидела, что я такое донести вряд ли смогу. Хорошо, что потом один парень пожалел меня и донес мой рюкзак до базы. Рюкзак был таким огромным, что меня на его фоне не было видно.
От вокзала до базы надо было идти полтора километра. Наконец-то дошли и увидели ряд домиков, в которых нам предстояло жить. В каждом домике стояло по 10 кроватей. Одна наша одногруппница привезла с собой пятилетнюю дочку, очень шумную девочку, которая впоследствии превратилась в степенную, тихую и красивую девушку.
Через часок нас построили на линейку и начальник лагеря, преподаватель по геологии, приказал в семь вечера собраться у его домика всем студентам, не сдавшим экзамены. Зрелище было умопомрачительное! У его домика собралась колоссальная толпа студентов. Все мы должны были самостоятельно ездить на электричке в Москву для пересдачи экзаменов.
Стоит сказать пару слов о преподавателе геологии. Он был очень добрым человеком, любил студентов, при своей очень полной фигуре ходил таким шагом, что никто не мог за ним угнаться. Спустя годы говорили, что у него была очень тяжелая судьба, связанная с потерей близких.
Но... он был над нами главным в течение двух летних месяцев после первого и второго курса. И после мы вспоминали время, проведенное в Тарусе с восторгом.
На нашем курсе было много талантливых парней, играющих на гитарах и поющих. Такие были и среди биологов, и среди студентов английского и французского отделений. Каждый вечер на базе начиналось пение под гитару. Счастливейшее было время!
Я этих песен не знала и раньше никогда не слышала. Как потом выяснилось, это были песни группы "Машина времени". Да, мне понравилась песня про марионеток, но мне тогда и в голову не приходил какой-либо политический подтекст. С той минуты, когда я поняла, кто такой Макаревич, я стала плохо к нему относиться. Либерализм и заискивание перед Западом - его отличительные черты. А мне это глубоко чуждо.
Да, бардовская песня глубоко связана именно с нашим географическим факультетом. На нашем факультете учился известный бард Юрий Визбор, впоследствии сыгравший Бормана в знаменитом сериале "17 мгновений весны". И мы все очень этим гордились.
Чем мы занимались на практике? По утрам у нас были походы по окрестностям нашего лагеря. Например, на занятиях по ботанике преподаватель показывала нам растения и называла их. А мы собирали гербарии.
На занятиях по почвоведению копали шурфы и изучали почвы.    
На занятиях по землеведению работали с приборами, помогающими изучать климат.
Занятия по каждому предмету длились неделю и этого было очень мало для того, чтобы хорошо запомнить ту огромную массу растений, которую показывал преподаватель. Не раз потом мне хотелось напроситься в лагерь и походить еще с другими студентами и подучить все это, но  такое, к сожалению, не произошло.
В те годы преступность была большой редкостью. Хотя однажды, когда мне было лет тринадцать, в одном из переулков около Старого Арбата за мной и погнался маньяк, но мне удалось от него убежать, и ходить по лесам одной была для меня нормой. Вот я и любила погулять в одиночестве, пособирать цветочки. Места в Тарусе красивейшие, широкая Ока, много зелени. И такие прогулки доставляли мне большое удовольствие.
Однажды я отправилась на почту, чтобы позвонить домой, но к телефону никто не подошел. Это было странно, ведь у меня дома оставались почти восьмидесятилетние бабушка и дедушка. Только когда я вернулась, я узнала о том, что нас постигло большое горе (тогда мы не понимали еще его масштабов), бабушка побежала к телефону, упала и сломала бедро. Врачи отказались ее оперировать, боялись, что не выдержит сердце. Врач сказала моей маме, что бабушка проживет в таком состоянии со сломанным бедром месяца четыре. Она прожила четыре года.
Сейчас я понимаю, что моя бабушка была просто ангелом. Она лежала целыми днями одна, ничего не требовала. Я была на учебе, мама - на работе. Когда я возвращалась, я кормила ее, ухаживала за ней, мазала ей спину мазями и посыпала порошком от пролежней. Она никогда ничего не требовала и всем была довольна. Я любила посидеть с ней и поделиться своими влюбленностями. А влюбчива я была ужасно! Только никто об этом не знал. Я просто смотрела пару дней на предмет своей влюбленности, а через несколько дней влюблялась в другого и смотрела на него. Мне не везло. Никто не обращал на меня внимания. Я же от избытка чувств много читала и мечтала о любви. Но вернусь к бабушке. Находясь в таком тяжелом состоянии она вдруг попросила меня купить ей тетрадку и начала сочинять рассказы. Эту тетрадку я храню до сих пор. Текст разобрать трудно, но один рассказ посвящен мне. "Комсомолке Наде" - написала бабушка.
Второй курс был самым бессонным. По ночам чертились карты. Так мы изучали картографию и проекции. Мне это было очень трудно,  почерк у меня плохой, чертить аккуратно для меня - просто мучение, но я старалась.
Правда, во время подготовки к экзамену во время зимней сессии мне было не до изучения геологии и других предметов. У  одной из подруг не ладилась личная жизнь, и ее молодой человек постоянно мне звонил и плакался о том, что его мама и знать не хочет мою подругу, планирует его женить на дочери министра и всячески пытается разлучить влюбленных. Иногда подруга вместе с этим парнем приходили ко мне домой. Больше идти им было некуда, бабушке моей подруги жених не нравился.Короче, мои друзья оказались в сложной ситуации и много времени проводили со мной. В итоге я пошла на сложнейший экзамен, прочитав только 1 вопрос 1 билета. И всё. И что же Вы думаете? Мне попался билет из двух вопросов, в котором и находился этот единственный прочитанный мной вопрос. Если студент знает половину билета, то он получает тройку. Именно так и получилось со мной. Я отлично знала первую половину билета. А то, что больше я не знала по предмету ничего, этого преподаватель так никогда и не узнал.
Практика в Тарусе после второго курса порадовала подъемом в пять утра. Именно в это время мы выходили с биноклями искать птиц. И видели некоторых хищных птиц, которых днем мы, конечно бы, не увидели.
Особенно запомнился один летний день, когда я с подругой наблюдали за гнездом дятлов. И считали сколько раз будет кормить малышей папа-дятел, а сколько раз мама. Кстати, на первом курсе у нас тоже была практика по зоологии, но мы изучали, в основном, насекомых и тех животных, которые проживают в лесной подстилке. Помню, что на первом курсе мы шли по берегу речушки и мне на свитер села стрекоза. А через несколько минут мы смогли посмотреть, как вылупляется из своей оболочки маленькая стрекоза. Это чудо запомнилось мне надолго.
В притоках Оки плавало много молодых, еще маленьких ужей. Мы ловили их руками и рассматривали. Я совершенно их не боялась. Хотя других змей побаиваюсь.
На втором курсе после такого количества чертежей, которые мы сделали, у нас, конечно же, была практика и по картографии. Нас учили делать сьемку местности, учили обращению с приборами. 
Третий курс запомнился тем, что был коротким. В Москве готовились к Олимпиаде. Мы изучали зоологию. На биофаке было полно чучел. Одни ребята, занимающиеся летом ловлей змей для медицины, провели занятие с живыми змеями. Помню, что змеи ползали по всей аудитории!
Еще курс запомнился тем, что со мной ужасно поступил преподаватель. Не знаю, почему он так сделал. А может тогда уже у меня на лице было написано, что я - ярый коммунист, хотя вряд ли. Я всегда была только политинформатором, это было моим поручением и в школе, и в институте. Никогда не входила в состав бюро, скажем, или не рвалась в секретари. Но... история случилась такая. Я всегда скрупулезно писала конспекты произведений Ленина, Маркса и Энгельса, готовясь к занятиям по общественным наукам. Однажды даже дошло до абсурда. Мне не разрешили зайти в читальный зал с дипломатом и красивейшим зонтом, синим с розовыми розами. Но мне же надо писать конспекты! Я и оставила всё это у дверей библиотеки. И кто-то это унёс...
Впрочем, речь идёт не об исполнительности. Я получала огромное удовольствие от конспектов произведений классиков марксизма-ленинизма. "Положение рабочего класса в Англии" Энгельса! "Капитал" Маркса!! Многие работы Владимира Ильича! Всё это было читать и понимать интересно. Возможно, многие прочитали и не поняли, и в этом наша беда?
Так вот со своими конспектами я часто выступала на семинарах. Потом преподаватель сказал о том, что надо написать реферат по любой теме, связанной с началом 20 века. И у меня, географа-биолога, эта тема сразу возникла. Мне сразу вспомнился один из самых интересных для меня людей из семейных преданий - первый муж моей бабушки Сергей Тиванов, тот, который умер, заразившись тифом от больного, и стихи и рассказы которого печатались в газетах в начале 20 века. Именно от него у меня сохранилась тетрадка с переписанными стихами поэтов того времени. Северянин, Потемкин, Бальмонт и другие. Но о них-то я не написала. Писать я стала обо всех поэтах того времени во всех 15 республиках. Но сердцем моим завладел армянский поэт Аветик Исаакян. Одно из его стихотворений я случайно, именно случайно, от многократного чтения, и выучила наизусть.
Готовилась я к экзамену по истории КПСС впервые в жизни с утра и до вечера. Выучила всё на твердую пятерку. И пришла на экзамен. А там... Рассказываю что-то по билету, а преподаватель повторяет сказанное мной и делает вывод: "А этого Вы не сказали". Дошло дело до реферата. Спрашивает: "А наизусть Вы можете что-то рассказать?". Я рассказываю своё любимое:
"Да, я знаю, всегда есть чужая страна,
Есть душа в той далекой стране.
 И грустна, и как я одинока она,
И сгорает, и рвётся ко мне.

Даже кажется мне, что к далёкой руке,
Я прильнул поцелуем святым,
Что рукой провожу в безысходной тоске
По её волосам золотым".
Преподаватель спрашивает: "А в каком году это написано". Отвечаю. Он опять спрашивает: "А почему он так написал?". Я объясняю политическую ситуацию в Армении в 1915 году. На это преподаватель опять мне говорит эту фразу: "А Вы этого не знаете". И ставит мне тройку. Я в шоке. Он же пять должен поставить!
Но я не спорю, ведь в моей зачетке одни тройки, я особо не напрягалась в учебе.
Приблизительно в тоже время со мной стряслась беда. У меня украли комсомольский билет. Портфель, в котором я его носила, закрывался не плотно. Естественно, меня вызвали на бюро райкома и дали строгий выговор. Я много плакала. Но это было справедливо. За документами с того самого дня я слежу очень строго. Но, кто знает, может какой-нибудь враг и воспользовался  моим билетом? Не случайно на Кубе в 80-х годах существовал лозунг "С широко открытыми глазами!" и не зря Юлиус Фучик писал : "Люди, будьте бдительны!". Но тогда хорошая жизнь казалось вечной...
Учителя географии и биологии, да и вообще все учителя были военнообязанными. Раз в неделю мы учились на медсестер гражданской обороны. Учились делать уколы на муляжах, проходили практику в 13 больнице. От этой практики у меня осталось два воспоминания. Первое - это раковый больной. У него был рак горла. И, когда наша практика начиналась, у него только маленькая часть шеи была сиреневого цвета, а когда практика заканчивалась через пару месяцев, у него стала сиреневой вся шея и часть лица, и он уже не мог есть. Мы уже видели трупы в институте, но это как -то не произвело на меня такого удручающего впечатления, как этот больной мужчина.
Еще мне запомнились слова доктора, который нас учил. Он не раз говорил нам о том, что своё утро надо начинать со стакана воды. Это очень полезно.
В институте мы не только работали с частями трупов, изучая кости и мышцы, но и работали с лягушками на физиологии животных. Для проведения опытов мы отрезали лягушкам головы. А после окончания занятий одна наша сокурсница, которая была намного старше всех нас и одна воспитывала дочь, забирала у нас лягушачье мясо и жарила его дома. В середине 90-х лягушек стали продавать в магазинах, но люди не брали и я так и не смогла попробовать их пожарить, однако в году 2015-2016 я попробовала жареных кузнечиков. Ими нас угощал шеф-повар из Мексики на мексиканской выставке картин.   
Практика по географии на третьем курсе у нас началась уже в мае. Каждый день мы ездили на электричке в разных направлениях от Москвы для того, чтобы увидеть, как изменяется природа к югу, к северу, к западу и к востоку от Москвы. Изучали почвы, растения и животных. Делали климатические наблюдения. Чертили всякие графики и профили.
13 мая и 14 мая мы должны были находиться на практике в одном и том же месте. И ребята попросили там остаться на ночь в палатках. В одной палатке осталась семейная пара, а в другой палатке две подружки. И вдруг ночью случился сильный снегопад с сильным шквалистым ветром. Когда мы приехали на место, четверо наших однокурсников были просто измождены борьбой с природой. Всю ночь они боролись с ветром, чтобы их палатки не унесло и не засыпало снегом. Преподаватель, увидев их усталые лица, отправил их домой, отсыпаться. Вот такое 13 мая было в 1980 году!
Практика запомнилась еще необычным чаепитием в какой-то деревне. Мы договорились, что каждый из нас принесет что-нибудь вкусное из дома. Кто-то принёс варенье из одуванчиков. Попробовали, но уж очень сладкое... Впоследствии на Кубе я тоже попробовала необычное для меня варенье - из помидоров. 
Летом я поехала отдыхать в Кабардино-Балкарию. Отец выиграл в лотерею и подарил мне деньги на поездку. Особого восторга поездка у меня не вызвала - горы я видела уже много раз. Но несколько приключений всё же было. Так я ехала в одиночном кресле канатной дороги над озером в Нальчике и вдруг минут на 20 отключилось электричество. Но паники у меня не возникло - видела где-то впереди и позади людей в таком же положении. Второе приключение было следующим. Нас везли к поезду на автобусе и сделали остановку в центре Нальчика, сказали всем вернуться через 20 минут. Я так и вернулась, но автобус уже уехал. И тут я увидела какого-то не то генерала, не то полковника, который открывал дверцу своей машины и бросилась к нему. Я сказала, что автобус мой уехал, а поезд уходит через 15 минут. Человек оказался неравнодушным и довез меня до вокзала.
Из всей поездки мне особенно понравилась поездка в Приэльбрусье, мимо города Тырнауза. По дороге мы видели горы в форме человеческих лиц, необычные лифты, перевозящие полезные ископаемые с горы в Тырнаузе, и попили горячее вино около Эльбруса, куда тоже поднимались по канатной дороге.
Были и моменты, которые мне крайне не понравились. Это отношения между мужчинами и женщинами в тех краях. Женщины с утра и до ночи вязали пуховые платки, мужчины гуляли и гоняли на  побитых машинах. Но больше всего мне не понравился красный флаг в селении рядом с турбазой. Он не был красным, от дождя и снега он давно стал белым, и никому не приходило в голову поменять его на красный. Увидев его, я погрустнела. Оказывается, что не зря.    
На четвертом курсе, кажется, началась уже и экономическая география. Во мне стал просыпаться какой-то дремавший ранее интерес к предмету. Курсовую по Мещере (физическая география) я написала на пятерку. Большое количество часов отсидела в библиотеке. И услышала впервые дельный совет от своего друга Саши, который всегда знал много и во многих областях (потом в течение многих-многих лет я буду слышать от него много интересного из разных областей научных знаний - не человек, а энциклопедия!)..  Помню, что он мне что-то рассказывал о художниках, запечатлевших природу Мещеры. И эти его мысли попали в мою курсовую в виде интересного отклонения от науки.
Тогда же произвели на меня большое впечатление лекции Владимира Павловича Максаковского. Как-то раз он рассказывал об экономике Чехословакии и вдруг показал слайд, на котором девушка в купальнике пила пиво из бокала. Все студенты оживились. А лектор сказал: "Ну что, запомните теперь, что в Чехословакии выращивают много хмеля?".
К одному экзамену, к экзамену по экономической географии СССР, я готовилась особенно хорошо, предмет мне нравился и преподаватель относился ко мне с уважением. Я выучила всё от корки до корки. И была в состоянии даже всем подсказывать. Но дошла очередь до меня. Я прекрасно ответила по билету всё необходимое. И тут преподаватель говорит: "Как Вы хорошо готовы! А вот как раз вчера в программе "Время" была важная информация по Вашему билету. Расскажите!". И всё. Я со своим интересом к политике всегда смотрела эту программу, но в тот вечер решила, что подготовиться к экзамену важнее и смотреть не стала. И получила... свою четверку.
Весной на четвертом курсе началась практика в школе. Мы смотрели уроки известной учительницы географии и сами должны были дать несколько уроков. Место для нашей практики подобрали замечательное. Учительница имела лучший кабинет географии в Москве. Её муж был инженером и он оборудовал кабинет своей любимой женщине так, что она только кнопочки нажимала и появлялось все необходимое. Это был чудо-кабинет. Давали мы и несколько уроков по биологии. Биологичка была авторитарным учителем. Но и у  нее все тоже было очень интересно.
Мне повезло, что школа эта оказалась близко от моего дома. Ведь на 4 курсе я в институте бывала не часто, даже курсовую, помню, что отвозила на такси. Бабушка моя стала совсем плоха, и все ночи напролет кричала, а днем спала. Я не могла надолго её оставить. Мне, наверное, надо было сходить в деканат и рассказать о своём положении, но я этого не сделала. И это привело к тому, что наш комсомольский секретарь остановила меня однажды в коридоре и отчитала за многочисленные пропуски. Это произошло как-то молниеносно, так, что оправдываться уже и не хотелось. Вскоре произошли перевыборы секретаря. И тут я опять сплоховала. Когда поступило предложение не менять секретаря, я встала, но кругом студенты на меня зашикали: "Тебе, что больше всех надо, ты сама вместо нее будешь? Сиди, мы домой скорей хотим".
Вместо нее я бы не стала. А надо было!
Я же хотела объяснить, что с людьми надо по-людски. Почему она ничего меня не спросила? Почему решила, что я прогульщица? Я же понимала, что людей с подобным поведением нельзя пускать во власть, даже в маленькую.
В конце июня поехали на практику в Вологду, Архангельск,Мурманск и на Соловецкие острова. Я всю практику проболела желудком. Мне было ужасно плохо и меня часто оставляли в общежитии, но возвращаться в Москву я категорически не хотела - опять не спать из-за криков умирающей бабушки я была не в силах!.


По Европейскому Северу
В середине июня 1981 года утром поезд дальнего следования привез меня и других студентов 4 курса геофака в Вологду. Здесь начиналась наша практика по Европейскому северу. Мы быстро обустроились в общежитии и поехали на экскурсию по городу. Сначала нас привезли в дом, в котором во время ссылки жила сестра Владимира Ильича Ленина Мария Ильинична Ульянова в 1912 году. В 1968 году дом был реставрирован и в нем сделали музей Вологодской ссылки, потому что после 1905 года свыше 3 тысяч революционеров были сосланы именно в этот город.
Затем мы посетили домик купца, у которого несколько раз останавливался царь Петр Первый. Среди прочего здесь мы увидели одежды этого царя, его посмертную маску и портрет Екатерины  Первой.
Далее экскурсовод рассказала нам о машиностроительных предприятиях города, о швейной и трикотажной фабрике мелькомбинате, мясокомбинате, домостроительном комбинате и льнокомбинате им. 50-летия ВЛКСМ. Этот льнокомбинат выпускал в ту пору 35 миллионов метров ткани в год и отправлял свои изделия во Вьетнам и на Кубу.
Во время экскурсии меня поразил тот факт, что жители города во время Великой Отечественной Войны сдали 40 тысяч литров крови. Это огромная цифра.
Доноры всегда вызывали во мне уважение. Уважала я и своего кубинского мужа за то, что часто сдавал кровь, и впоследствии человека, с которым судьба свела меня на дороге борьбы за социализм, Горныка Владимира Соломоновича. Мы вместе распространяли коммунистические газеты в 1994 году и я узнала, что он почетный донор, более 50 раз сдавал кровь. По небрежности в конце этой деятельности во время переливания крови ему занесли какую-то инфекцию в организм. По счастью инфекция сильно не распространилась. Хотя врачи и предупредили его, что в случае стресса и голода распространение инфекции возможно.
На следующий день мы посетили знаменитый Софийский собор, связанный с именем Ивана Грозного. Фрески в соборе были написаны дружиной иконописцев во главе с художником Дмитрием Плехановым. Дружина работала очень слаженно и, благодаря разделению труда, расписывала 5 тысяч метров собора за 70 дней.
Мне почему-то на долгие годы запомнилась роспись на стене собора, изображающая страшный суд. Здесь были изображены грешники, которых сатана тянет в ад, и апостол Петр, возглавляющий толпу, идущую в рай. Этот сюжет был так нарисован, что не был похож на икону. Думаю, что именно поэтому я его и выделила.
В этот же день мы поехали и на льнокомбинат. Там мы не только смотрели красивые ткани и рисовали схему устройства комбината. Сотрудники разрешили нам собрать кусочки льна разных видов и готовых тканей для создания собственной коллекции о предприятии. Впоследствии годами я показывала эту коллекцию ученикам.
Повезли нас и в краеведческий музей. Там самое сильное впечатление на меня произвел отдел природы. Особенно восхитила поляна с искусственными цветами, сделанными художником Кучиным. Цветы были удивительно похожи на настоящие.
Самыми интересными экскурсиями в Вологде были посещение объединения "Снежинка" и поездка в Молочный институт. Мы посещали еще какую-то колокольню и монастырь, но это просто стерлось из моей памяти. Зато, как сейчас вижу девушек-кружевниц, с коклюшками в руках, создающих красивые кружевные изделия. Мы тогда накупили там кружевных воротничков, а один из наших студентов купил в подарок своей невесте очень красивую шаль.
В 1937 году вологодское кружево получило Гран-при на всемирной выставке в Париже.
В целом ругаемый демократами 1937 был очень плодотворным для Советской страны. На эту выставку приехала и скульптура Веры Мухиной "Рабочий и колхозница". В этом же году папанинцы высадились на лед. И в этом же году, в год столетия со дня смерти Александра Сергеевича Пушкина, было напечатано рекордное количество произведений русской классики. Это я заметила через много лет во время учебы в Литературном институте. Нет-нет да и попадалась книга, опубликованная в 1937 году!
На плодотворность этого года раньше меня обратила внимание поэтесса-коммунист Ирина Афанасьевна Носова. Она даже написала такую поэму "1937 год". И повествовала в ней об успехах страны в данном году.
Но вернусь в далекий 1981 год.
В Молочном институте создавали новые сорта молочной продукции. А нас повели на дегустацию продуктов молочных предприятий Вологодчины.Профессор Чеботарев поведал нам, как надо дегустировать молочные продукты - от менее сладких к более сладким. И мы все это собственноручно попробовали. Было вкусно. И продукты были наисвежайшие.
Здесь производится сливочное, бутербродное и вологодское сливочное масло, 90 видов сыров, и молоко различной жирности.На память нам подарили брошюрку с названиями всех 90 видов сыров.
21 июня мы уехали в Архангельск. Перед самым отъездом нам дали свободное время и я отправилась в картинную галерею. Здесь были произведения Верещагина, Саврасова и Айвазовского. Мне понравились и скульптуры.
Архангельск встретил нас погодой совершенно нетипичной для этих мест. Было  за 30 градусов жары. Хотелось купаться, рядом была Северная Двина, но купаться в ней было невозможно. Вся река была заполнена щепой и опилками с лесоперерабатывающего и целлюлозно-бумажного комбинатов. Мы посетили оба комбината, потом еще и гидролизный завод, на котором было трудно дышать.
Комбинаты были здоровенные и смотреть работу на них было захватывающим зрелищем. Изделия Целлюлозно-бумажного комбината экспортировали в социалистические страны, в Голландию и в ФРГ. "Архбум" был награжден орденом Ленина.
В Архангельске мы подробно объездили и территорию порта, чтобы можно было представлять себе, что такое крупный речной и морской порт.
Пребывание в городе запомнилось мне деревянными мостками, которые даже в то время были в болотистых местах. И просмотром интереснейшего фильма в кинотеатре. Фильма, созданного по мемуарам Юлианы Кепке, девушки, выпавшей из самолета на высоте 10 километров и оставшейся в живых.
Из Архангельска на теплоходе "Татария" мы отправились в веселое путешествие на Соловецкие острова.
Теплоход был туристический, с красивыми каютами, имел со вкусом оформленный ресторан и музыкальный салон.
Теплоход имел длину 110 метров и на нем могли разместиться 250 пассажиров. 
Помню, что мы вечером много танцевали на дискотеке, а вокруг было Белое море и светило солнце. Был приполярный день.
Ранним утром мы причалили к Соловецким островам.
Соловецкий архипелаг - один из самых крупных в Белом море. В его состав входят острова: Соловецкий, Анзерский, Большая Большая Муксалма, Малая Муксалма,Малый и Большой Заяцкие и другие.
Соловецкие острова расположены в 65 километрах к югу от полярного круга.
На островах нам организовали экскурсию на хутор Горка в Ботанический сад.
На самих островах растет много березы, осины, ивы, и много северных ягод - черники, голубики, клюквы и морошки. Говорят, что здесь обитают лисы и северные олени, но нам не довелось их увидеть. А на самом хуторе создался очень своеобразный микроклимат, позволяющий в таких северных широтах выращивать даже цитрусовые.
Монахами монастыря здесь были посажены амурская сирень и пенсильванская черемуха.
Пройдя по Ботаническому саду, мы вышли к озерам, по которым мы проехали на лодках. Гребла моя подруга Света. Мы проплыли через четыре озера, соединенных узкими каналами, с пышной растительностью по берегам. Это было просто волшебно!
И наконец увидели Соловецкий монастырь. Там мы посетили трапезную, в которой могли разместиться до 400 монахов. Огромный громоздкий стол. Все давит своей тяжестью.
Показали нам и каменный мешок, в котором содержались узники монастыря. Здесь было холодно и сыро.
В ту пору нам не рассказывали всяких гадостей о страданиях якобы безвинных кулаков и предателей Родины, которых сюда отправляли. Это сейчас очень модно чуть что вспоминать о Соловках, а тогда мы еще жили при социализме и даже не могли в страшном сне себе представить, что когда-нибудь люди труда будут нищенствовать в нашей богатой стране.
На следующий день мы вернулись в Архангельск и пробыли там еще несколько дней.
Из этих дней больше всего запомнился один, когда мы отправились в музей под открытым небом под названием Малые Карелы. Это историко-архитектурный и этнографический музей. Здесь собраны дома, хозяйственные постройки, культовые сооружения, одежда, утварь , средства передвижения крестьян Архангельской области. Место для музея выбрано очень удачно, кругом красивая природа.
Помню, что там мне особенно понравилась выставка народного творчества. Меня заинтересовала деревянная игрушка из 50 деталей. Из нее убираешь одну деталь - и она разваливается.
Я обратила внимание и на щепных птиц, которых раньше вешали на счастье над столами в крестьянских избах.Эти птицы делались из двух кусков распаренного дерева и обрабатывались при помощи ножа.
Через некоторое время в Москве я увидела эти же изделия - игрушку и птицу в музее Прикладного искусства. И потом, бывая там вместе с учениками, всегда обращала их внимание на эти интересные образцы народного творчества.
Во время последнего дня пребывания в городе мы совершили экскурсию по нему и подробно осмотрели порт.
О городе нам рассказали следующее: "Архангельск - это город четырех веков. В самом городе в начале восьмидесятых проживало 387 тысяч человек. Город являлся частью огромной области, занимающей такую же территорию, как Швеция, Швейцария, Дания, Голландия, Албания и Болгария вместе взятые. Область велика, а плотность населения в ней наоборот крайне мала, всего полтора человека на 1 квадратный километр.
Архангельск расположен на двух берегах Северной Двины, на двенадцати островах. Основал его Иван Грозный в 1584 году. Вначале, до 1613 года, город назывался Ново-Холмогорск.
На протяжении 150 лет Архангельск был единственным портом России, поэтому сюда съезжались купцы со всей страны, чтобы поменять мёд и пушнину на красивые ткани, металлы и вино.
Пётр Первый приезжал сюда в 1693, 1694 и 1702 годах и многое сделал для города. По его указу была построена Соломбальская судоверфь, была установлена почтовая связь с Москвой, Архангельск был произведен в центр губернии и была возведена Новодвинская крепость. Но с появлением на карте Петербурга город пришел в упадок. И позднее, в конце ХIХ - начале ХХ века стал местом политической ссылки.
Советская власть в городе была установлена в феврале 1918 года. Но уже в августе началась интервенция. Мы побывали у памятника жертвам интервенции. Здесь похоронены 48 подпольщиков и героев Гражданской войны.
Во время экскурсии мы осмотрели и другие памятники: памятник Ленину, Героям Великой Отечественной войны, Обелиск Севера и памятник Ломоносову. Этот памятник мне особо понравился, он сделан в классическом стиле. Этот памятник изображает Ломоносова-поэта. Гений поэзии протягивает ему лиру.
И пара слов о порте. Архангельский порт является воротами в Арктику, отсюда отправлялось более 200 экспедиций в арктическое плаванье, поэтому многие улицы города названы именами полярных исследователей. 
28 июня после обеда мы отплыли из Архангельска на теплоходе "Вацлав Воровский". Этот теплоход был намного больше "Татарии", на котором мы совершали поездку на Соловецкий острова. и назначение у этих теплоходов были разные.
"Татария" - экскурсионный теплоход, а "Вацлав Воровский" перевозит пассажиров и грузы (во время нашего рейса это были легковые автомобили, погрузку которых мы наблюдали).
Мы шли по Баренцеву морю к Мурманску. Я сейчас уже не помню, какие у нас были каюты, то ли двухместные, то ли четырехместные, но точно помню, что была верхняя полка, как в поезде.
Когда я в 1985 году буду возвращаться на теплоходе с Кубы, в каюте будут только две нижние полки с огромным окном, выходящим на палубу.
На следующий день, выйдя утром на палубу, мы увидели тундру на берегу моря. Кой-где в тундре еще лежал снег. Тундру я увидела тогда впервые в жизни.
Во время стоянки нас познакомили с внутренним оборудованием корабля, его управлением, радиорубкой и машинным отделением.
Нам показали приборы, которые используются для навигации теплохода. Это магнитный компас, гирокомпас, радиолокационная станция "Океан", эхолот, курсограф 34 "А" и др.
Старший помощник рассказал нам об истории Мурманского пароходства и его судах. О нашем же теплоходе мы узнали следующее: он построен в 1959 году, имеет мощность 8 тысяч лошадиных сил, скорость 33 км/ч, длину -122 метра и вмещает 411 человек. "Воровский" посетил 10 стран (Кубу, Англию, Финляндию, Норвегию и другие).
В 10 утра мы приплыли в Мурманск. Город находиться на берегу залива, в заливе великое множество кораблей, лодок и др. судов. Сразу видно, что город портовый.
Вечером мы отправились в город и поднялись к памятнику защитнику Заполярья. Отсюда открылся чудесный вид на город и залив.
В городе есть одна интересная особенность, так как природа в Заполярье не щедра на краски, то жители города решили наверстать упущенное. Все дома в городе разноцветные - синие, голубые, желтые, розовые, зеленые.
Назавтра мы опять посещали Краеведческий музей. А как же без него! Мы же географы!
Там была выставка изделий народных промыслов эстонских мастеров. Это были произведения эстонских вышивальщиц, вязальщиц, ювелиров и резчиков по дереву.
Гордостью эстонских резчиков по дереву являются пивные кружки. Они изготавливаются из можжевельника. По традиции их делают с двойным дном, насыпая между первым и вторым дном камешки, которые перекатываются и это напоминает прилив и отлив на море.
В самом музее экскурсовод рассказала нам о минеральных богатствах края, о растениях и животных, обитающих здесь.
Интересно было пройти по залу, посвященному обитателям дна Баренцева моря.В нем создалось такое ощущение, будто ты двигаешься по дну на подводной лодке, перед тобой рыбы, водоросли, крабы, актинии.
В музее нам показали и имитацию северного сияния, познакомили с его различными видами. Это было удивительное зрелище!
Когда через год мы закончили институт, одна из моих одногруппниц, Светлана,  попросилась работать в Оротукан, это в 600 километрах от Магадана. Она была девушкой хрупкой, стройной, но практически 40 лет прожила в этом сложном климате и... зато многократно любовалась северным сиянием. В этом 2022 году она прислала мне фотографию северного сияния зеленого цвета.
Но вернусь в 1981 год.
В разделе истории краеведческого музея мы узнали о жизни и быте саами, об истории Мурманска.
На экономичесской выставке, посвященной 110- летию со дня рождения В.И.Ленина, мы увидели картосхему, где были отмечены крупные предприятия области, касскады ГЭС. Экскурсовод особо обратила наше внимание на то, что в области на первое место вышла горная и горно-химическая промышленность, а на втором - рыбная промышленность. 
Находясь в Мурманске, я несколько дней так плохо себя чувствовала, что не ходила ни на какие экскурсии, не ездила в Череповец, и не посетила там знаменитый металлургический комбинат. Мне это обидно по сей день. Не увидеть такой гигант индустрии!
Но всё же и на мою долю выпало много интересных впечатлений, связанных с посещением рыбного порта и рефрижераторного корабля, и с поездкой в ПИНРО. 
В порту мы посмотрели на огромные холодильники, на 35 тысяч тонн рыбы каждый! Увидели электрокары и автопогрузчики. Здесь было механизировано около 80% работ!
Экскурсовод рассказал нам о том, что отлов рыбы производится донным и разноглубинным тралами, а на траулерах СРТ еще и кошельковым неводом.
С траулеров рыба попадает на рыбообрабабатывающий комбинат. Сначала она идет на мойку, затем на сортировку, а затем в другие цеха, где её вялят, жарят и коптят.
Мы осмотрели цех мойки, здесь рыбу освобождают от соли и льда.
Особенно интересным для нашей группы было посещение большого автономного траулера типа "Горизонт". На траулере в рулевой рубке мы впервые увидели приборы самописцы, которые записывают глубину хода трала и глубину хода рыбного косяка.
Здесь мы побывали и на фабрике.Задумайтесь, чудо какое! Корабль-фабрика!
Сюда из бункера в корме попадает рыба. На фабрике рыбу моют и разделывают. Здесь есть машина-головорубка и филейная машина. Затем рыбу взвешивают. Взвешенная рыба идёт в камеру заморозки. После того, как рыба покроется льдом, её упаковывают в ящики и отправляют в элеваторы трюмов.
На траулере типа "Горизонт" можно замораживать до 100 тонн рыбы в сутки!
А весь мурманский рыбный порт мог давать до 1 миллиона 400 тысяч тонн рыбопродукции ежегодно.
В порту в начале 80-х работало семь с половиной тысяч человек. В 1967 году за отличную работу коллектив порта был награжден орденом Ленина.
В 1933 году в Мурманске начал свою деятельность институт ПИНРО.
Главная задача этого института - помочь рыбной промышленности Северного бассейна найти, выловить и переработать наибольшее количество рыби других морских животных без подрыва состояния их запасов, с наименьшими затратами.
В музее ПИНРО показана история института и современное состояние богатств Северного бассейна.
Там мы увидели современные научные приборы, чучела морских рыб, птиц, беспозвоночных, рельефные карты Баренцева и Норвежского морей. Нам показали макеты аппаратов для подводных наблюдений: гидростат "Север I", батискаф "Север II" и другие приборы.
Батискаф "Север II" можно опускать на большую глубину и в нём могут разместиться 3 человека, которые будут вести наблюдения на дне моря. 
Сразу вспомнился Жюль Верн, книгами которого я зачитывалась в детстве. Этот писатель предсказал столько интересного в науке, только путешествие к центру Земли до си пор не состоялось. Делали на Кольском полуострове сверхглубокую скважину, но началась перестройка экономики на капиталистические рельсы и о ней благополучно забыли. 

Студенческий меридиан.
Когда я вернулась с практики, тётя Эля уговорила меня и маму сходить с ней в музей. И мы впервые за много месяцев вышли из дома на прогулку и пошли в музей Прикладного искусства. Тогда он только что открылся. Оставить бабушку уже было можно, потому что она в течение последнего месяца почти не просыпалась и уже ничего не понимала. Серде билось, но человек уже не говорил, ничего не понимал и постоянно полуспал. Внутри всё сгнило, ведь она пролежала  неподвижно четыре года. 
Мы отправились в музей. Когда мы вернулись, я увидела странную картину, тапки почему-то стояли посередине длинного коридора и смотрели носками в комнату. Но еще хуже была картина на окне в комнате. Там стояли два больших кактуса,  которые за время нашего короткого отсутствия расцвели большими-пребольшими розовыми цветами. Я вошла к бабушке и поняла, что она умерла. В такие минуты люди совершают странные поступки. Я схватила два цветущих кактуса,  побежала на улицу и выбросила их на помойку.
Я поняла, что они будут постоянно напоминать мне о смерти моей любимой бабушки...
Морально я была очень измучена, да еще всю практику болела. Мне надо было приходить в себя. И я нашла способ занять свою голову. Я выписывала журнал "Студенческий меридиан". И в нем предложили студентам принять участие в конкурсе на знание дунайских стран. Нужно было письменно ответить на 50 вопросов. Отвечать надо было очень подробно. Этим я и занялась. С утра и до вечера я сидела в библиотеках и писала. Написала около ста страниц. И отнесла в журнал. Мне очень хотелось поехать в эти страны? Нет, съездила бы, но страстного желания не испытывала. Однако...
В сентябре на занятии по зарубежным странам новый незнакомый преподаватель вдруг обратился ко мне и спросил: " А Вы знаете почему в Болгарии во время турецкого ига так хорошо сохранился болгарский язык?". Я не знала и промолчала. А он сказал: "Там существовали особые избы-читальни. Вы мало знаете, а еще лезете участвовать в конкурсах!".
Вот и итог моих летних трудов. Видимо, решили, что я страшно хочу попасть за рубеж. Но учитель... Учитель должен всегда поощрять стремление к знаниям в ученике! А тут было сделано наоборот, хорошо, что я уже была взрослым человеком и во мне уже появилась потребность к знаниям. А если бы подобные слова сказали еще неокрепшему сознанию? Беда!
Но, увы... за границей-то я всё равно скоро оказалась, хотя и не планировала.
Как?
Моя бабушка со сломанным бедром лежала себе и лежала в течение четырех лет, и ничего не требовала. Когда я приходила домой, я кормила её, много еды она не хотела, ведь она не двигалась. Словом, пока она не начала сильно кричать от боли, её болезнь меня сильно не напрягала и я жила своей студенческой жизнью. В моей подгруппе было очень мало москвичей. В основном, все были приезжие, так как в школе учили немецкий язык. И на 4 года общежитие стало моим домом. После занятий мы с девчонками обедали в столовой и шли в общежитие, там мы сидели и болтали, в основном, о мальчиках, о любви, о стихах. Бурно с песнями отмечали дни рождения. На праздниках танцевали на дискотеках.
Общежитские девочки в моей подгруппе были красавицы. И имели еще одно ценное свойство - не курили. Возможно, в провинции они были воспитаны более скромными.
Не хочу о своей личной жизни, но она у меня не ладилась. Многие девочки уже со второго курса повлюблялись в кубинских студентов из соседнего общежития МИИТа  или в кубинцев из нашего Педагогического. Я же познакомилась со своим мужем-кубинцем на 5 курсе в день 7 ноября на свадьбе у подруги с 4 курса, которая выходила замуж за кубинца. Свадьба была в общежитии для семейных.
В сентябре меня перестали пускать в  обычное общежитие, потому что вдруг раскрылась страшная тайна - я оказалась москвичкой. В течение 4 лет я заходила в общежитие в расстегнутом пальто, как будто выскакивала на минуточку на улицу, а живу здесь. И меня всегда пропускали. Трюк удавался. Но в сентябре на пятом курсе в общежитие проник маньяк и изнасиловал девушку, стали проверять документы у всех входящих. Мне пришлось бежать до 9 этажа по лестнице, именно там жили мои подруги. Конечно, догонявшие не знали, какой этаж мне нужен и не догнали, но когда уходила, то устроили мне выволочку. Понимаю, им было обидно, я столько лет их обманывала!
В начале пятого курса, в сентябре и октябре, у нас опять была практика в школе. Но в этот раз мы должны были дать очень много уроков и без присутствия учителей-кураторов тоже. Самым сильным впечатлением от этих двух месяцев была встреча с учителем математики, который работал по методике Шаталова. Я бегала к нему на уроки и училась. Все, что я видела, было просто необыкновенно. Экономились секунды, по классу можно было пройти к доске только определенным путем. Темы объяснялись при помощи значков. Задавались огромнейшие домашние задания, которые дети щелкали, как семечки. Эта методика мне очень помогла во время работы в Школе Рабочей Молодежи на Кубе.      
Госэкзамены я сдала на 3 и на 4. Мама и муж были возмущены, потому что поняли, что я могла учиться на одни пятерки, а аттестат был, в основном, троечный. Поняли они это тогда, когда перед первым госэкзаменом мы отметили нашу свадьбу и к госэкзамену вместо недели я готовилась одну ночь. Однако получила твердую тройку. Так и закончилась моя учеба в первом институте, замечательном МГПИ им. В.И.Ленина.

Спустя 30 лет
Как-то лет 10-15 спустя я заезжала в свой институт, но он тогда уже переехал по другому адресу, уехал от биологического факультета, и студенты перестали на нем изучать биологию. Но большая встреча с геофаком в моей жизни всё же произошла.
В 2012 году меня нашли бывшие студентки с отделения география-французский и рассказали о том, что планируется встреча выпускников в одном из ресторанов в центре города. Хотели отметить 30-летие окончания института. Собралось нас человек сорок из 125. Жизнь разбросала выпускников по всему миру. Бывшие студенты рассказали, что один выпускник живет даже на Чукотке. Моя одногруппница хрупкая девушка из Белоруссии после института попросилась работать в Оротукан и там живёт до сих пор. Оротукан - это такой город в шестистах километрах от Магадана. За это время она привыкла к жутким морозам, 50 градусов мороза для нее не проблема. Здесь же, в ресторане, выяснилось, что один из наших однокурсников, Всеволод, участвовал в экспедиции в Антарктиду и плыл оттуда 42 дня. Меня это привело в ужас, поскольку я сама плыла из Гаваны в Лениград 18 дней и это путешествие показалось мне бесконечным. Хотя думаю, что Всеволод не скучал в течение этих 42 дней, а писал какие-нибудь научные отчеты и оформлял результаты экспедиции. Я же смотрела на огромное морское пространство и бегала за своей двухлетней дочерью, боясь, как бы она не свалилась в океан.
Двое, парень и девушка с нашего курса, прибыли в ресторан прямо с самолета. Они были в Непале.
Я прочитала свои стихи и рассказала о том, что летом собираюсь поступать в Литературный институт (в возрасте 53 лет). Когда стали выяснять, кто где работает, то оказалось, что несколько парней работают в научных геграфических институтах, а в школе работают всего четверо из сорока присутствующих. Остальные занимаются вещами совсем не связанными с географией, так один парень из моей группы, поработав годок в школе, всю жизнь потом занимался продажей металлоискателей.
Событие это, наша встреча, было необычным, поэтому на встречу пришло четверо преподавателей и моя подруга, проживающая в Белгороде, приехала даже оттуда, чтобы со всеми повидаться. Она тоже работает в школе. Причём завучем. И преподаёт географию.
Вечер был хорош тем, что наши мальчики пришли со своими гитарами и мы попели наши юношеские песни, которые пели на берегах Оки, в Тарусе.
Было такое ощущение,что к нам вернулась молодость.


До Кубы
Но вернусь назад, в 1982 год. Я окончила институт и устроилась на работу в школу.Муж уехал на Кубу. Я же хотела родить в Москве и уже вместе с ребенком полететь к мужу.
Я выменяла свой велосипед на детскую кроватку, стульчик для кормления и коляску. Кроватку и стульчик муж увез с собой на корабле. Плыл он сначала по Черному морю и видел знаменитый стамбульский мост. Я же начала ходить на работу. Особо интересных воспоминаний о той школе у меня не сохранилось, кроме одного.
Однажды передо мной на первой парте сидела девочка из класса четвертого или пятого. У меня на столе стоял глобус. Вдруг я увидела, что по этому глобусу бежит маленькая ящерица. Я только удивилась - никогда не боялась таких животных. А тут еще увидела, что у девочки на первой парте в пенале лежат два маленьких ужонка. Девочка носила всю эту живность в школу. Помню точно, что я её не наказала. Дети, видимо, к этим причудам привыкли и урок спокойно продолжился дальше.
С августа месяца я не только начала работать, но и учить испанский язык. Нельзя ехать в чужую страну, не зная языка. Моя мама как-то заговорила с одной соседкой-старушкой о том, что мне надо учить язык. И вдруг старушка сказала о том, что в нашем доме в другом подъезде живет отличная учительница по испанскому языку Марина Григорьевна Полисар.  И я начала ходить к ней раз в неделю заниматься языком. Я учила язык с нуля. Мы занимались два с половиной часа. И я получала задания, которые выполняла в течение 6 часов. Так мы прозанимались почти четыре месяца и после очередного занятия я поехала в роддом рожать.
Марина Григорьевна замечательно подготовила меня к жизни на Кубе. О моём хорошем  знании испанского потом много говорили в том маленьком городке на Кубе, где я жила. Но дело было не только в знании языка, а еще и в том, что вопросы люди мне задавали обычно одинаковые: Как меня зовут? Кто я по профессии? Есть ли у меня родители и чем они занимаются? Была ли я в Мавзолее Ленина?
В женской консультации нашего района Москвы меня хорошо подготовили к родам. Рассказали, что во время схваток надо массировать воображаемый треугольник на талии. И я это скрупулезно выполняла. И не только.Я рассказывала акушеркам разные смешные вещи и они единогласно пришли к выводу, что такую роженицу видят впервые. Словом, рожала я очень легко. После родов меня положили на каталку и тут мне свело ногу, и я закричала. Акушерки подбежали ко мне с недоумением, ведь всё же было отлично. И девочка родилась здоровая - орала не переставая минут двадцать!
Минут через пять по коридору понесли обед и я хотела поесть супу, что тоже всех удивило.
В палате нас оказалось рожениц 12-15. Роддом был очень старый.
Я очень быстро написала своему мужу впервые в жизни письмо на испанском языке, рассказывая ему о родах и нашей дочери. И, как потом выяснилось, не сделала ни одной ошибки. Видимо, находилась в сильном стрессе!
Через дня три я была уже дома. На выходе из роддома меня встречали мои подруги и  мой отец. Но дома я долго не задержалась, так как в роддоме заразилась стафиллококом и мне пришлось оперировать грудь. Дочь моя тоже им заразилась, попив моего молока. И её тоже забрали в больницу. Встретились мы только через месяц. Дочка целый месяц находилась с акушеркой роддома, и, когда мы взяли её из больницы, в три часа дня, она была очень напугана и не спала целых восемь часов. Боялась нас.
Когда дочери было пять месяцев мы улетели на Кубу и вернулись в СССР ровно через два года, день в день. Своими впечатлениями от Республики Куба я поделилась в книге "С любовью о Кубе", написанной мной после возвращения оттуда.