Заметки мимоходом. 1-15 октября 2022 года

1 октября
Чем выше субъектность человека или общества, тем больше с ним считаются окружающие. Между прочим, субъектность может быть и мнимой, а в системе централизованного управления отсутствует вовсе, ибо надо иметь собственное мнение, а оно возможно только у свободного человека..

2-5 октября
В Иркутске. Отправился в Еланцы. Давно хотел побывать там. Тем более, приглашают с июля этого года.

***
Побывал на берегу Байкала: в Бугульдейке, на Мраморном карьере. Послушал очень интересных людей. Беседовал с шаманом, краеведами, видел наскальные рисунки. Особенно впечатляет вид с вершин вблизи Еланцов. В общем, ко многим моим задачам прибавляются и – Ольхонские. Мыслей и впечатлений много, следовательно, много и работы.
Эти дни надо быстрее описать в отдельных постах. Очерки – позже.

6-7 октября
В поезде снились Монголия и Байкал, Дорнод и Хирхира, Онон и Аргунь – ещё мало ухоженные пространства нашего мира, где нет удобной для жизни инфраструктуры, ещё не понятные современным представителям монгольских народов, что только здесь возможно их счастье, ибо это их земля. Следовательно, они и должны работать на ней, обихаживать и обустраивать её. В любом другом месте они чужие…
Утром в Чите играла какая-то блатная, вперемешку с военными маршами, музыка. Даже песни советского периода звучат фальшиво под сумрачным забайкальским небом. На душе почему-то весело.
Сел в знакомую маршрутку и за два часа долетел до Агинского.
В сущности, расстояния от нашего Соловьёвска до Чойболсана, оттуда до Улан-Батора и дальше по АН-3 до Кяхты-Улан-Удэ, с вокзала которого я отправился до Иркутска, далее, тоже маршруткой, в Ольхонский район – вполне преодолимые и не очень-то далёкие. Что по монгольской, что по российской стороне. Наши предки ездили по этим просторам на конях, а при современных средствах передвижения можно передвигаться во много раз быстрее. Тем более, что эти пространства – твои, то есть Монгольского мира. Ты должен знать все места и людей своего ареала.

8 октября
Утром, за мной приехал Цырендаши. До Новой Зари – 140 километров. Приехал домой после обеда.
В общем, с 25 сентября по 8 октября я, двигаясь на разном транспорте, очертил на карте овал длинной более 4500 километров. Это немного. Побывал во многих местах, поговорил с разными людьми. Сколько пейзажей, знакомств, впечатлений, мыслей! Всё это – в копилку Познавательной истории…
Надо двигаться, сидеть на диване и политиканствовать – и смех, и грех.

9-14 октября
Вчера, когда ехал с Цырендаши из Агинского домой, возник разговор о Монголии, где он всегда мечтал побывать. Конечно, он, как я и многие наши земляки, там были в молодости, когда косили или возили оттуда сено. Но не задерживались и не вникали в жизнь. Некогда было, да и кто бы позволил.
У меня зародилась мысль: познакомить его и себя с Дашбалбаром, где живут бурят-монголы. Ехать туда от нас около 150-160 километров, а напрямую даже 80-100. Но кто же нас напрямую пропустит, хотя даже от Эрэнцаава, наверное, напрямую не проехать, дорога должна быть болотистой. В Монголии лучше не застревать.
В общем, до холодов надо проехаться вдоль реки Улз, дополнить впечатления и сравнительный материал. А материал должен быть именно сравнительным. Без поездок тут не обойтись.

***

Жизнь в социальных сетях – не жизнь. Ничего реального там быть не может, ибо нет сравнения. Нужно зрительное восприятие, под разными углами, тональностями, сменой цвета и света. Читать книги – одно, видеть картины – другое. На слово верит, как утверждал академик И.П. Павлов, только существо, имеющее очень слабую мозговую систему.
В душе моей всегда живёт тёплая благодарность всем моим друзьям-художникам, в мастерских которых прошли многие годы моей жизни. Большинство из моих друзей-художников были старше меня, их уже нет, другие покинули живых по болезни. Нет и друзей-композиторов, вызывавшие вживую звуковые ассоциации и сравнения. Но все  они живут во мне и со мной.
Начал лагать компьютер. Ему уже шестой год пошёл. Работал день и ночь, а теперь – с перебоями. Чувствую, вот-вот крякнет.

***

Пишу о поездке по Монголии в сентябре, хотя через неделю снова собираюсь туда. Все встречи в памяти. Большие очерки будут зимой, когда появится время для размышлений и сравнений, материал отлежится в памяти. Сейчас только дневниковые записи.

***

Из Новой Зари монгольская симка не работает. Надо доезжать до границы, там включается сразу. Пока попросил в одной из групп положить на мой монгольский номер немного тугриков. Чтобы симка была в рабочем состоянии. Откликнулась девушка из Агинского.
Позвонил родственникам в Дашбалбар, сообщил: завтра будем у них. Надо пожить степной, хотя бы сельской, жизнью Монголии, вникнуть в эту жизнь, почувствовать. У меня такая возможность есть всегда.

15 октября
Выехали в 6 часов утра. Чем раньше будем на границе, тем лучше, хотя ехать всего 60 километров, но дорога между двумя высохшими Торейскими озёрами плохая. Другой нет и, естественно, не предвидится.

***

Подъехали к границе к 8:30 и всё равно оказались третьими в очереди. На этот раз бегущих от мобилизации не видно. А как их определять? Есть молодые русские, буряты. Да и национальность в наше время тоже  трудно определить. В некоторых случаях до тех пор, пока не снимешь с этих людей штаны, и пол определить трудно.
Главная задача сегодня: побывать в музее поэта Данзангийн Нямсурена, познакомиться с его женой Хандамой-абгай, посмотреть на памятник поэту, поставленный во дворе школы его имени. По теплу здесь возможно большое мероприятие – встреча на границе общественных деятелей Монголии и России. Начало такой встрече дают творчество Данзангийна Нямсурена и Виктора Балдоржиева. Это уже очевидно.

***

Музей Д. Нямсурена – на половине двухквартирного дома недалеко от железнодорожной станции Эрээнцав. Встречу с женой поэта Хандама-абгай организовал Эрдни-Баяр, теперь уже хорошо знакомый мне зять Гомбожавын Менд-ооё.–Видно, что он спортсмен, худощавый, лёгкий на ноги.
Хандама-абгай – пожилая женщина, больше похожая на девочку-пятиклассницу из-за низкого роста. Улыбчивая и доброжелательная. Музей её мужа – в одной комнате квартиры. Так она, вместе с государством, хранит память о своём муже. Судя по портрету, Д.Нямсурен был человеком высокого роста, чуть ли не в два раза выше своей жены.
Сделав несколько фотографий и запись в книге гостей, я оставил на память музею свои книги и отправился к Тумэн-Жаргалу, с которым познакомился в прошлый раз.
Доброжелательный и всегда готовый помочь людям Тумэн-Жаргал охотно стал проводником и сопроводил нас до школы Чулунхороота, во дворе которой поставлен памятник поэту в полный рост. У подножия – гнездо с тремя яичками. На плите выбито четверостишие поэта на халха-монгольском.
Эх нутаг минь шулэг шиг сайхан
Эх орон минь дуу шиг сайхан
Эргэх д;рв;н цагт амьд явах сайхан
Эрээнцавд бороо орох сайхан.

Родина прекрасна, как поэзия
И как песня прекрасна она,
Жизнь прекрасна во все времена,
И, омыв Эрээнцав, дождь прекрасен.

Об Эрээнцаве и Д.Нямсурене, которого называют несломленным поэтом и голосом Востока, надо писать отдельно, изучив его биографию и наследие. Я читаю его стихи на халха-монгольском, как и стихи других авторов халха-монголов. Но, честно говоря, Нямсурэн преобразил меня, через него пытаюсь очиститься от сумрака, изначально имеющегося в шаблонах российского мышления. Такое чувство особенно становится сильным при чтении его четверостиший цикла «Д;рв;н цаг» – «Четыре времени года», где рефреном звучит определение жизни – прекрасна. Несомненно, Данзангийн Нямсурен был субъектным человеком.

***

Кстати, Тумэн-Жаргал, по его словам, помог уже двум сотням бурят-монголам, проехавшим в Монголию. Верю.
Он показал нам направление в Дашбалбар, и мы двинулись в путь по левой стороне железной дороги. Километров через десять должен быть мост через реку, ещё через километров двадцать – переезд через железную дорогу и дальше – направление на Дашбалбар.
Теперь мы едем по землям заповедника «Монгол Дагуур». Вообще, довольно много бурят-монголов, в том числе и мы, живут на пространстве большого международного заповедника «Даурия», территории которых находятся в Китае, Монголии и России, а слово звучит на трёх и более языках во всех этих странах.
После непрерывного уничтожения планеты, её флоры и фауны в течение тысячелетий лучшие особи человечества стали создавать экологические зоны для спасения своей матери-природы. В нашем случае мы имеем целую систему такой защиты, которая, на мой взгляд, весьма бедно отражена в информационном пространстве, а мероприятия в этом направлении среди населения Забайкальского края вообще не заметны.

***

Вся степь вдоль реки Улз покрыта пасущимися тут и там отарами, табунами, гуртами. Очевидно, что именно здесь всё ещё сохраняется часть флоры и фауны, полноценными и живыми панорамами которой были потрясены в XVIII веке Даниэль Готлиб Мессершмидт, Иоганн Георг Гмелин, Петр Симон Паллас и другие европейцы, открывавшие Сибирь Европе и России.
Реку Улз, следуя Сокровенному сказанию монголов, я считаю рекой средневековых татар, живших поблизости от боржигинов, обитавших в среднем течении Онона, ныне это Ононский район. Татар и боржигинов разделяли не более сотни километров.
Вероятно, с начала XVIII века здесь появились небольшая часть предков хори-бурят, которые бежали из Барга-Монголии и, переправившись через Аргунь в районе современного Кайластуя или Капцегайтуйя, гонимые войсками маньчжуров и разных монгольских племён, отбивались от них и расселялись по Восточной Сибири. Наверное, много предков хори-бурят остались в Барге.
С этого времени хори-буряты живут в Китае, Монголии, России. Следующие волны миграции случились в начале ХХ века, когда в связи с земельными реформами 1903 года в России упразднили Степные думы, урезали пастбища, тем более, что в 1911 году пала Цинская империя, исчезли пограничные караулы, и до 1927 года границы были, практически свободными. Естественно, к перекочёвке, а позднее и побегам, способствовали гражданская война и репрессии в России.
Ныне Улз – река хори-бурят, хамниган-бурят и халхов. Развитие Монголии идёт радующими представителей всех монгольских народов темпами. Более всего вдохновляет образование, а животноводство здесь никогда не было в упадке, ведь оно – призвание всех монголов. Тот, кто не теряет своего призвания и предназначения всегда будет сыт и кормить других. К нашему времени развитие животноводства в Монголии приобрело колоссальный размах, темпы требует уже научной корректировки. Но Монголия молодая страна, одолеет она и науку, и языки, ибо здесь ардчилал – демократия, которая заметна повсюду именно темпами развития. И хори-буряты, надеюсь, не уступят здесь в конкуренции никому.

***

Замечу, что местные жители ездят на своих иномарках по степным дорогам намного быстрее нас, да и автомобили у них почти все гибридные вездеходы разных японских марок и, естественно, намного лучших наших, подержанных. Цены на них почти на треть ниже, чем в России. Вообще, в Монголии вещи качественные и недорогие. К тому же - их много. Эти факты – ещё одна причина спокойствия и вдохновения души: ведь все население страны – наши братья и сёстры, люди Монгольского мира. Их успехи – наши успехи. Как и чем сегодня мы можем способствовать ещё большему развитию Монголии?
В думах об истории и современности монголов, проезжая иногда сквозь тысячные отары живописных, курдючных, овец, гурты коров, табуны лошадей, строго следуя вдоль реки Улз, уже ближе к вечеру мы доехали до сомона Дашбалбар, где нас встретили наши родственники – Болот, Торноон (Дамдинжаб), Дамба-ахай и девочка по имени Борте. Значит, где-то обязательно должен быть мальчик Тэмуужин. Бортэ гэж байгаа бол Тэмуужин байх ёстой...
Постарайтесь вспомнить эти имена.

Продолжение следует.

На снимке: Монгол Дагуур. Перевал по дороге в Дашбалбар