Айгуль

   Дальний Космос открыт и ждёт земное человечество. Индийские мудрецы знали, говорили и писали об этом со времён первых медитативных выходов сознанием из физического тела.
   Надо всего лишь сесть в позу лотоса и под пение соответствующей мантры с разрешения Огненных Стражей Вселенной отправиться в астральном теле путешествовать от звезды к звезде.
   То, что для нас подобные утверждения звучат, как сказка, показывает, какую огромную психологическую пропасть надо преодолеть человеку европейской цивилизации, чтобы такое путешествие состоялось. Но оно, всё же, состоялось...
   Первое психорезонансное перемещение произошло спонтанно. На заре плотного освоения Солнечной системы выяснилось, что наиболее экономично и эффективно набирать нужную скорость при полной экономии ресурсов корабля удобнее всего при помощи околосолнечного электромагнитного ускорителя. Кольца его расположены были на вершине и ветвях виртуального математического гиганта, а Солнце в фокусе. Так как ускоритель медленно обгонял вращение плоскости эклиптики всегда можно было вычислить оптимальную точку выхода из параболы. Гигантскую перегрузку в районе вершины компенсировали антигравитационные поля корабля.
   ... Грузовой челнок "Григ" вошёл в разгонную зону и вдруг как легендарный эсминец Энштейна исчез с экранов радаров.
   И спустя несколько минут как ни в чём не бывало вышел на связь с орбиты Нептуна, куда и направлялся.
   Специально созданная комиссия стала кропотливо изучать все детали "Норвежского" феномена. Но никаких отклонений ни в работе Ускорителя, ни в солнечной активности, ни в аппаратуре космического корабля не нашла.
   И не случайно именно индийский учёный Парамуджан обратил внимание на то, что экипаж "Грига" состоял из глубоко верующих мужчин разных конфессий. По сути, хоть и вынужденных, но праведников. И все они, прикованные к креслам не до конца компенсированной слабоватыми полями челнока перегрузкой, слушали пение Ксении Корешковой о рыцарях Большого Космоса. Все её знали лично, ибо всем экипажем как-то побывали на её концерте, и каждому после концерта она дала автограф.
   Индусу поверили, и начались многочисленные попытки повторить феномен. Удача пришла только через два года. Но зато уже прочно и надолго.
   К этому времени прижились и стали привычными слуху новые термины: психорезонанс экипажа и настройщица психорезонанса.
   Почему именно настройщица? Когда мгновенные телепортации по Солнечной Системе стали более-менее стабильным делом, выяснилось: психорезонанс удавалось получить практически стопроцентно, если пела праведная девушка, в которую влюблена большая часть мужской половины экипажа. Отношение к настройщице женщин - членов экипажа значения не имело и на результат экспериментов никак не влияло. Ещё один феномен...
   Так появилась и стала одной из главных в Большом Космосе чисто женская профессия: психолог, специалист по настройке психического резонанса экипажа космического корабля. В обиходе: "настройщица".
   Экипаж новейшего и совершеннейшего звездолёта "Арго" доверили комплектовать Азиатской Академии Наук. Парамуджан, ставший к тому времени директором Академии, передоверил его комплектование своему старому другу Бочарову Матвею Михайловичу. Космонавту с тридцатилетним к тому времени стажем. И не случайно поэтому основной экипаж "Арго" оказался в основном российским.
   Наша первая и очень удачная экспедиция к одной из экзопланет сплотила экипаж, а корабль сделала родным домом. Вторая экспедиция, на изучение предела дальности и длительности полётов была менее интересна, изнуряюще тяжела, но, видимо, много дала материалов для изучения и обобщения. Вымотанные до предела, мы получили годовые отпуска и разлетелись кто куда...
   И вот новое очень интересное задание: исследовать феномен необъяснимого пока наукой исчезновения планет. Соскучившись по работе и Космосу, мы приняли его с огромным воодушевлением.
   ... После второго неудачного разгона наша настройщица Анжела вдруг разрыдалась и написала рапорт на увольнение. Всем всё стало ясно: сексуальные приключения в отпуске. Утаить их можно от экипажа, но не от мистического Психорезонанса. Его не обманешь. Как это происходит, учёные объяснить пока не могли. Парамуджан мог, но лишь молча укоризненно улыбался с экрана.
   Капитана эта молчаливо-укоризненная улыбка довела до белого кипения. Анжела быстро смылась на Землю, и весь гнев обрушился на нас.
   Выпустив пар, Матвей грустно подвёл итог: не стартуем ещё раз - экипаж расформируют. И кое-кого на почётную пенсию...
   - Лети-ка ты, Игорёша, в Академию. Ошибиться нам никак нельзя. Найди самую лучшую.
   - Красавицу, но девственницу, - ожидаемо пошутил кто-то за моей спиной.
   Матвей показал шутнику огромный волосатый кулак. Смешки смолкли. В таких расстроенных чувствах двухметровый сибирский увалень мог этот кулачище показать и в деле. А так как у меня он оказался под самым носом, я молча проглотил возражение о том, что это прерогатива первого, а не второго помощника капитана. Ладно, слетаю, раз уж это так необходимо родному экипажу.
    За полтора десятка лет моего отсутствия Российский филиал Академии сильно разросся и стал, по сути, маленьким северным пригородом громады новой Москвы.
   Узнавая наши, старые учебные корпуса, я чувствовал сладкую, щемящую до слёз ностальгию.
   Вахтёр поймал проходивших мимо курсантов и попросил их проводить меня к заведующей кафедрой космической психологии. Те по дороге рассказали, что это Вахитова Айгуль Фаридовна, доктор медицинских наук и просто классная тётка. И что она, как и вся Академия, в курсе нашего облома. И что, скорее всего, уже ждёт меня...
   Стереотип мышления и слова ребят настроили на встречу с женщиной в годах, что называется, с "синим чулком". А как иначе можно стать доктором наук и заведующей одной из сложнейших и важнейших кафедр?
   А то, что она была уже в курсе наших проблем именно по её части, делало ненужной заготовленную мною слёзно-трогательную речь.
   Войдя в кабинет, я увидел стоящую ко мне спиной у окна среднего роста женщину и решил по фигурке и осанке, что это одна из студенток тоже ждёт здесь Вахитову.
   - Девушка, Вы не подскажете, где я могу найти заведующую кафедрой? Долго ждать её у меня нет времени.
   - Подождёте торопыги. Без неё вы всё равно никуда не полетите!
   Смутили меня не столько ехидные слова, сколько голос. Это был волшебнейший голос. Такого я не слыхал никогда и его, как чудеснейшую музыку хотелось слушать, слушать и слушать.
   Она обернулась и улыбнулась:
   - Простите, Игорь! Не самая удачная из моих шуток. Я Вас внимательно слушаю! Заведую всем тут я.
   Волшебство перешло предел допустимого даже закалённым сознанием исследователя Дальнего Космоса. Сказать, что это был шок, не сказать почти ничего. Нет, шок, конечно, был. Но ещё и целый букет чувств, от восхищения и восторга до тех, к определению которых ещё не придумали слов. Как назвать чувство, когда с первого взгляда видишь и даже внутренне абсолютно уверенно знаешь, что это самый близкий и родной человек, по какому-то бесовскому умыслу ещё не встреченный в бесконечной суете дел и лет? И чувствуешь, что огромная радость этой встречи обоюдна и долгожданна...
   Айгуль выглядела так, как начитавшись в детстве сказок "Тысячи и одной ночи" я представил себе самую красивую из восточных красавиц Шахерезаду. Она была живым воплощением воображения подростка. Но кто сумел его подсмотреть и материализовать?
   Но шок прошёл, и я вспомнил, зачем здесь нахожусь. В двух словах рассказал Айгуль о сверх важности и срочности нашей экспедиции к "исчезающей" экзопланете в системе звезды Бетельгейзе. Коротко потому, что по глазам её видел, что она в курсе всех наших дел и бед.
  - ...А Вы, Айгуль Фаридовна, лучше всех знаете своих красавиц. Ибо наша экспедиция самая приоритетная, нам бы и самую лучшую, самую талантливую!
   - Раз дело не терпит отлагательств... В порядке исключения... С вами полечу я!
    Вид у меня, видимо, стал совсем ошарашенный. Она нежно улыбнулась и погладила по руке. И всё же из глубин подсознания всплыли остатки здравого смысла и возражения:
   - С одной стороны Вы, конечно, лучшая... Но с другой стороны..., - мямлил я, мучительно пытаясь тактично сформулировать то, что сильно смущало. Она пришла на помощь:
   - ...Старая и не девственница? Замечательные девчонки у меня, конечно, есть. Но с вами полечу именно я. Смотри мне в глаза!
   Она вдруг приблизила лицо вплотную к моему, и я потонул, поплыл, растворяясь, в бездонном сиянии звёзд, до этого лишь вспыхивавших яркими искорками на дне светло-карих глаз.
   Впервые от этой непереносимой близости иной Вселенной моё железное здоровье дало сбой: сознание померкло, реальность качнулась и уплыла прочь. Последнее, что я почувствовал, это обхватившие моё оседающее тело маленькие, но неожиданно очень сильные руки...
   Очнулся лежащим на диване в расстёгнутой форменке и обильно мокрый от  брызгаемой на меня воды.
   - Игорь, как ты меня напугал! У тебя сердце начало работать с огромными перебоями. Я пока не стала вызывать кардиологов, но с такой аритмией тебе не то, что летать, а и ходить надо очень осторожно.
   - Ведьма! Ты отлично знаешь, что я здоров, как бык. Как ты это делаешь? Гипноз?
   Окончательно придя в себя я встал и прошёл к окну. Распахнул его настежь. Хлынул свежий, но ещё не очень холодный октябрьский воздух. Остро пахло прелой листвой, дымком и заморозками. Осень! В космосе отвыкаешь от смены времён года...
   - Это шантаж? Вот уж чего здесь меньше всего ожидал!
   - Глупенький ты мой! Ну какой шантаж? Ты так перепугал меня. А какой ты тяжеленный! Еле дотащила до дивана... Итак, твоё решение? Или летим вместе, или не летим оба. Мария Фёдоровна комиссует тебя с моего полуслова!
   В этот момент я почувствовал раздражение. Так бесцеремонно мной ещё никто не вертел. Даже Матвей. Так со мной могла поступить только мама, да и то в очень раннем детстве. Ещё минута, и я её возненавижу так же страстно, как влюбился. Ведьма!
   Она тоже это почувствовала. Вдруг снова подошла вплотную и крепко, до боли губ и дёсен, поцеловала долгим, возбуждающим поцелуем. А когда я обнял и прижал её к себе, высвободилась, повернула к двери и вытолкала из кабинета.
   - Это первый и последний раз. Чтобы ни в чём не сомневался. Иди...
   - Завтра в восемь ноль-ноль автобус идёт от ЦУПа. Смотри не проспи, космонавт!...


                *                *                *


   Прибыли на "Арго". То, как она волнуется, выдала сила, с какой она сжала мои пальцы на входе в актовый зал звездолёта.
   Впрочем, братья и сёстры приняли её очень радушно. И уже пять минут спустя, говоря ответное слово приветствия, она улыбалась искренне и чарующе. Матвей за её спиной показал мне в знак восхищения большой палец.
   Чуть остудил эйфорию Васильев. Он остановил после заседания меня в коридоре и спросил:
   - А что, помоложе никого не нашлось? Она прекрасна, спору нет, но ей уже хорошо за тридцать. И явно рожала...
   - А это ты как определил?
   - Грудь. Её явно использовали по прямому назначению!
   - Айгуль тридцать пять лет. И у неё есть дочь. Всё это есть в открытом доступе. Она не шифруется и не молодится. А чё ты сам не полетел? Нашёл бы двадцатилетнюю. Под свой вкус.
   - Не ёрничай. Анжелу Матвею предложил я. Она моя родственница. Поэтому полетел ты. И, похоже, из-за того, что влюбился, запорол дело.
   - Давай так. Если опять фальстарт, я без разговоров уйду вместе с Айгуль.
   - Глупо. Впрочем, из экипажа "Арго" нас троих тогда и без нашего желания "уйдут". Так что мир, дружище, и будем молиться, чтобы всё получилось...
   Мы вяло, но пожали друг другу руки и разошлись по делам. А их было по горло. Огромный космический крейсер - это, по сути, маленький летающий научный городок. На одной из улиц которого есть домик, в котором ты живёшь месяцами.
   В результате космический корабль, как и его морские собратья, обрастает ракушками. Только не снаружи, а изнутри.
   Практически у каждого космонавта есть хобби. Любимое занятие для души. И беда для корабля в том, что хобби у некоторых очень увесистые. Вот, например, у моего лучшего друга Георгия, главного бортинженера, это музыка. Во всех её проявлениях. И живая, и консервированная. Для нашего ВИА он натащил несколько тонн инструментов и аппаратуры. Доказывая хмурящимся Матвею и завхозу Штольцу, что качественные ламповые усилители и акустика по определению не могут быть лёгкими.
   Моё хобби тоже не из лёгких: аквариумы и палюдариумы с земной и не земной экзотикой. Их пара десятков всего на "Арго", но каждый Георгию приходится защищать локальной антигравитационной установкой. А это утяжеляет конструкцию вдвое.
   Нелёгкое хобби и у Матюши: минералы. Тоже разные и отовсюду.
   У Васильева огромная коллекция монет... И так далее. А только штатный экипаж "Арго" - это почти полторы сотни паяющих, выпиливающих и собирающих душ...
   Стартуй мы с первого раза, на заметный перерасход энергии ускорителями  начальство закрыло бы глаза. Но после второй неудачи Матвею и это поставили на вид. Матвей дал соответствующий безжалостный приказ Штольцу: "Всё лишнее за борт"! Ну, не в прямом смысле, конечно. В контейнеры и на Меркурий, на склад.
    Всем было жёстко предложено уложиться в лимит по инструкции: не более 50ти килограммов личного имущества.
    Я почти на коленях уговорил Генриха оставить в кают-компании 150ти литровый аквариум-палюдариум, нашу гордость и украшение. Все остальные Штольц заменил соответствующих размеров электронными панелями с суточным видео обитателей. Ехидно утешил, что электронная фауна не жрёт и не гадит. Уходу меньше. Не понимает, что этот уход за живностью и есть главная прелесть для настоящего аквариумиста.
   Георгий легко согласился выбросить корпуса, замонтировав лучшие усилители и динамики прямо в переборки.
   Матвей принёс самые любимые минералы, не вошедшие в полцентнера наилюбимейших,   и сунул в аквариум с напутствием: - Потерпите, ребята. Сыро, зато Штольц не будет укоризненно вздыхать. "Статус, мать его, кво"!
   

                *                *                *


   И вот начался разгон. Айгуль запела. По всему переоборудованному отличной акустикой "Арго" полилось её не очень сильное, но чистое, высокое сопрано. Какой - то незнакомый вокализ. "Давай, родная, смелее"! - мысленно подбадривал её я. И, как бы откликаясь, голос Айгуль становился все звонче, ярче, лучезарнее и волшебнее. И оборвался от прорвавшейся сквозь защитное поле огромнейшей и не до конца компенсированной перегрузки. Наш бортовой "Папа" включил режим экономии энергии крейсера. А это означало, что ...
      ... Спустя несколько минут (или часов, ощущение и измерение времени Там теряется) уже привычного калейдоскопа полусна и грёз в океане всех цветов радуги и настоящих, но гигантских и поющих цветов, "Арго" плыл уже в чужой системе по выходящей ветви параболы.
   Ура!!! У нас всё получилось!
   Я прямо сквозь все переборки ещё тонкоматериального корабля бросился к Айгуль и стиснул её в объятиях.
   - Вот видишь! А ты не верил..., - и по щекам побежали быстрые слезинки. Вместе со счастливой улыбкой это очень походило на земной слепой и косой дождь.
   До меня дошло, как сильно она переживала и волновалась. Ведь на карту был поставлен и её престиж учёного и преподавателя. Матвей тоже подошёл, обнял и поцеловал её.
   - Не плачь, дурёха, ты - золото!
   - Я от счастья...
   - А астральные слёзы тоже, оказывается, солёные! Ладно, братцы учёные, все по местам!  Включаю коррекцию и торможение...
   Дел было невпроворот. Несколько часов после перемещения тела остаются ещё не совсем физическими и позволяют легко переносить немыслимые для обычного состояния организмов перегрузки без прожорливых компенсационных полей.
   За эти несколько часов мы завершили маневр в системе Бетельгейзе, погасили скорость и легли на круговую орбиту нашей "исчезающей". Она была по счёту пятой от звезды. Так как четвёртая тоже по всем параметрам была экзопланетой научный руководитель экспедиции выделил группу учёных для её исследования. Мне пришлось отдать резервный десантный бот и семь ребят из моей команды разведчиков. Впрочем, планеты находились в фазе растущего сближения, уже близкой к максимальному, чуть больше пары миллионов километров. Видеосвязь была устойчивой и встречно-непрерывной. И визуально весь экипаж был в курсе всего происходящего.
   А главное происходило, всё таки, у нас. Планета была сказочно, до ревности за маму Землю, прекрасна!
   Чуть больше Земли по диаметру, но меньше по массе, она имела такую идеально прозрачную атмосферу, что из-за покрывавшей её материки густой шапки лесов, казалась изумрудно-зелёной.
   А радиоактивный фон был уже таким, что по привычным законам физики и биологии  должен был уже уничтожить не только зелень, но и самых живучих микробов. Тем не менее местные флора и не менее обильная фауна чувствовали себя великолепно.
   Наши учёные мужи сконфуженно улыбались: необъяснимо. Фантастика! По всем замерам излучение обычное, в том числе и жёсткое. Необычна форма жизни: массовая мутация, приспособившаяся к такому излучению. Причём, медленно, но неуклонно растущему. Самым любопытным и назойливым дилетантам учёные советовали перечитать соответствующую главу в "Розе Мира" Даниила Андреева...
   Вторая моя десантная полугруппа собралась в актовом зале на напутственную лекцию Спивака и инструктаж капитана. А потом начались сюрпризы.
   Первой подошла и крепко взяла меня за локоть Айгуль:
   - Ты должен... Нет, ты, конечно, не должен... Игорёчек, пожалуйста, включи меня в состав разведчиков!
   Более нелепую просьбу в Дальнем Космосе сложно было бы придумать даже нарочно!
   - Опомнись, родная моя. Заикнись я об этом, Матвей обоих запрёт в карцере до конца экспедиции и будет абсолютно прав. Кто в здравом уме рискует "настройщицей"? Это тоже самое, что снять с "Арго" и поставить на мой бот маршевый ускоритель. Даже безумнее. Солнышко, приди в себя и не морочь мне, пожалуйста, голову. Она и так кругом идёт...
   - А если Матвей Михайлович разрешит?
   Предположение показалось настолько нелепым, что я с радостью за него ухватился. Ссориться очень не хотелось!
   - Я, в отличие от некоторых, человек очень дисциплинированный. Прикажет - подчинюсь. Но не советую даже пробовать. На него твой гипноз не подействует.
   - Посмотрим. Хорошо, что не ты у нас капитан!
   - Спасибо! - я сначала обиделся, а потом мысленно согласился. Даже замечательно, что не я капитан, и не мне приводить в чувство эту лучшую в мире, но сейчас потерявшую адекватность фантазёрку...


         *                *                *


   Вторым ко мне подошёл Пашананда, палеонтолог.
   - Вот, Игорь, обратите внимание на скалы в этом горном массиве. Это не просто скалы! Это явно циклопические по размерам строения. Явно просматриваются дорожки к ним и уложенные плиткой площадки перед зданиями. Те, кто в них жил, настолько берегли ландшафт планеты, что не строили зданий в нашем понимании. Всё делалось внутри горных массивов. Как это мудро!
   - Паш, не юли. Говори прямо: хочешь с нами?
   - Очень! Даже тактильно-сенсорный монитор не передаёт всего букета ощущений и запаха веков...
   - Ну, запах фильтры всё равно отсеют. Хоть там и тридцать процентов кислорода, скафандры снимать я не дам. Таможня даёт добро, насчёт тебя я не против. Изучай свои скалы. За тем и прилетели!
   Перед стартом подошёл и Михалыч:
   - Пашу берёшь? Ну и правильно. Наши учёные мужи тщательно изучили последние снимки Жориных "духов" и пришли к однозначному выводу: планета была обитаема высокоразвитой цивилизацией, которая превратила её в огромный заповедник. Куда делись сами, непонятно. На Четвёртой их нет. Единственная версия: физически преобразовались раньше своей планеты. Перешли в высший слой бытия. Вот-вот перейдёт туда и их заповедник. Мы успели удивительно вовремя...
   Такой длинной тирады я от Матвея не слышал никогда. Тоже что-то хочет сказать неприятное и многословием оттягивает этот момент.
   - Говори!
   - Слушай, Игорёшь... Возьми с собой свою профессоршу!
   Это было так странно, что я сорвался с субординационных катушек:
   - Ты, старый, головой ни обо что не ударился? Если с ней что случится, домой как? Сам споёшь?
   - Не груби, - насупился Матвей. Но тут же снова перешёл на непривычный просительно-извиняющийся тон:
   - Под твоим же строгим присмотром. Ну что там может произойти? Ни хищников, ни паразитов. Надень на неё этот новый, повышенной защиты. Испытаем заодно... Ладно, на борту десантного бота капитан ты. Я ей обещал, попросил, а решай сам!
   - Э, нет, Матвей, так не пойдёт! Дай чёткий приказ, и я подчинюсь. А то фигня получается, а не дисциплина. Что значит: "решай сам" в таком ответственнейшем вопросе?!
   - Ух, устал я от вас! Ну даю... Пойми ты, голова садовая, что если мы сейчас проявим принципиальность и сломаем её волю, то всё равно никуда не улетим. Как нас настроит расстроенная Айгуль? А здесь фальстарт и означает... сам знаешь что. Да и планету мы единогласно её именем назвали. Имеет полное моральное право первой ступить на неё. Согласен?
   Я задумался. А ведь действительно! Не захочет петь и что? Пешком по звёздам? Далековато...
   - Ты там ни на шаг от неё... И всё будет хорошо. Код на разблокировку скафандра поставь свой и ей не говори. Так будет надёжнее. Судя по ТТД в этом скафандре минут на десять можно высадиться даже на поверхность звезды!
   - А я так на тебя надеялся! Эх, Матюха, Матюха... Как она тебя-то околдовала? Тоже глаза в глаза? - в сердце кольнула ревность.
   - Какие глаза? - удивился Матвей, - На меня гипноз не действует, сам знаешь. Иначе не был бы капитаном. Просто поговорили... Ладно, летите. Все тут уже от нетерпения кипятком... И я не исключение. Удачи!
   ... Когда выбирали окончательное место для посадки бота, мне почему-то очень понравилась огромная поляна на берегу идеально  круглого озера у подножия Загадочных, как мы их окрестили, гор.
   - Озеро тоже наверняка искусственного происхождения, - одобрительно кивнул Паша, оживлённый, как школьник перед праздничным утренником.
   Он оказался абсолютно прав насчёт этих гор. Мощная посадочная струя воздуха очистила склон от пыли и мелких камней, и в шлемофонах раздался хоровой свист и тех, кто прилетел, и тех, кто остался на "Арго".
   А когда, отпихнув Айгуль, мы высыпали на поляну и подошли ближе, замерли от изумления и восхищения.
   Гигантское причудливое переплетение разноцветных орнаментов из драгоценных камней и металлов переливалось и искрилось в лучах Бетельгейзе.
   Это были, конечно, не скалы. Но и не здания в нашем понимании. Весь массив был гигантской конструкцией непонятного назначения. Больше всего походило на фантазию сверхгиганта - любителя цветомузыки. Только музыки не хватало.
   Менее других впечатлительный Георгий, вызвавший сюда Счастливого, дал ему задание исследовать конструкцию. Счастливый тут же нашёл вход в грот, в котором стоял большой, но до оторопи знакомый по конструкции аппаратный шкаф.
   - Обычный распределитель электропитания. Похож на наши потому, что всё рациональное похоже друг на друга, - констатировал невозмутимый бог электроники.
   - Аккумуляторы разряжены. Нарушена цепь подзарядки. Восстанавливаю, - комментировал вслух свои действия робот.
   - Эй, - скомандовал Матвей - Не включай! Отойдите все, кроме Счастливого, подальше от этой штуки. Оно, конечно, не заминировано, но береженого Бог бережет.
   Мы все отошли метров на пятьдесят от скалы и  именно это позволило насладиться почти в полной мере тем, что произошло.
   Счастливый, зарядив батареи, по команде Георгия повернул переключатель. И в то же мгновение полилась сначала тихая, но с постепенно с нарастающими громкостью и торжественностью музыка. По звучанию что-то среднее между органом и терменвоксом с хоровым вокализом  немыслимой, чарующей и возвышающей душу красоты.
   По склонам в такт музыке потекли разноцветные огненные водопады. Почти одновременно со всех сторон послышался топот и шум крыльев. До того с любопытством наблюдавшие за нами из-за деревьев и кустов птицы и звери вдруг осмелели и завели вокруг нас гигантский и явно ритуальный, осмысленный хоровод. Ощущение было такое, что изумительно красивая местная фауна единодушно решила принять нас за своих богов. И мы невольно начали отвечать приветливыми кивками и поклонами на особо учтивые реверансы ближайших к нам зверёнышей.
   - Командир, - вдруг ткнул меня локтем в бок никогда не теряющий голову и бдительность Георгий, - а что это Айгуль творит? Ты не закодировал замок её скафандра?
   - Закодировал. И никому код не говорил... - машинально ответил я, ища глазами ярко малиновый повышенной защиты.
   Он валялся на берегу, а в озеро входила ослепительно белая обнажённая женская фигурка. Я бешено заорал и бросился к ней. Но обо что-то споткнулся и сильно треснулся при падении лбом о стекло гермошлема. Но не так сильно, чтобы всё вокруг вдруг полыхнуло ослепительно, непереносимо ярким белым светом.


             *                *                *


   Очнувшись и оглядевшись, я понял, что нахожусь в больничной палате "Арго". Непривычно тяжёлое тело плохо слушалось, но я это приписал слабости после перенесённого шока. Слегка подташнивало. Эта немыслимая женщина второй раз заставила меня потерять сознание! Ох и наговорю "комплиментов", когда  доберусь до неё!
   Так как, кроме лёгкого головокружения и тошноты ничего не болело, осторожно сел. Тошнота и головокружение резко усилились, и я  снова лёг. Минуту спустя стало полегче.
   Вошёл, смущённо улыбнулся и сел на стул у изголовья Матвей:
   - Привет. Ты как? Зарумянился, значит, жить будешь. Лежи только спокойно.
   - Как вы нас вытащили? И что это был за взрыв? Цветомузыка их накрылась?
   - Мы вас не вытаскивали. Планета Айгуль, Игорёша, того... дематериализовалась. А вы все, кроме Айгуль, оказались здесь, в лазарете "Арго". Все в коме. Но остальные уже в норме. Ты последний, самый тяжёлый. Так как ещё и настоящее  сотрясение мозга получил...
   - Айгуль исчезла вместе с планетой?! Приехали... А ведь я тебя предупреждал!
Что теперь будем делать?
   - А что делать? Картошку садить! Будем обживать Землю 7. Это мы четвёртую так назвали. Мы посоветовались и посадили "Арго" на её южный полюс. На нём сейчас местная зима, и почти прохладно: всего плюс тридцать по Цельсию. Ученые так и так собирались тут остаться и колонию основать. А потом наверняка и в гости кто-нибудь прилетит. А насчёт твоей Айгуль... Ты привёл на борт ведьму, которая заранее всё продумала и решила. Она изначально за этим и прилетела сюда: перейти на высший уровень существования вместе с планетой. Она и сейчас наверняка рядом и всё слышит. Айгуль Фаридовна, должен Вам сказать, что поступили Вы несколько эгоистично по отношению к тем, кто, всё же, хотел бы вернуться домой. Вот, например, мы с Игорем. Подумайте об этом! Каким я болтуном с вами становлюсь...
   Я сел и переборол головокружение. Но Матвей, как ребёнка, уложил меня снова в кровать и поправил покрывало.
   - Лежи спокойно. Выздоравливай долго и основательно. Спешить теперь абсолютно некуда. А оклемаешься, поможешь строить хижину на берегу. Тут кстати, рыба очень вкусная! Ничего, не пропадём! Но, всё же, попробуй тоже со своей ведьмой  поговорить. Домой очень хочется...