Урок достоинства

Пока ещё шествуют реки жидкостей
в руслах сосудистых веток телес,
я отношу себя к виду живности,
осуществляющей планы небес...

Константин Шитов

Удивительные, до чего удивительные случаются посреди наших будней встречи!
Эта произошла ранней весной 2022-го. В эту пору я жил почти анахоретом. И вот в десятом часу вечера мне приспичило купить продуктов в ближайшем универсаме.

Я затоваривался «молочкой», а метрах в пяти от меня в проходе мирно беседовала колоритная троица: супружеская пара средних лет восточного вида и хрипловатый плюгавенький мужичок неопределённого возраста и, видимо, столь же неопределённого места жительства.

Душевный разговор, похоже, завершался: стороны обменивались благодарностями и добрыми пожеланиями. Было что-то трогательное в этой сцене. Будто не было тревожных событий, которые с 24 февраля разворачивались мрачной лентой новостей.

За новостями я следил не по телевизору. В обозримом будущем я не ждал от страны ничего хорошего. И понемногу готовился выживать — как морально, так и физически. И в магазин заявился неспроста, а купить, помимо всего прочего, баночку недорогой тушёнки на пробу.

Наверное, это живописно смотрелось со стороны: очкарик-интеллигент в сером пальто в глубоких раздумьях перед инсталляцией разномастных жестяных снарядов. И бомжеватый мужичок, поспешивший было к выходу после тёплого расставания с узбекской четой, не смог пройти мимо.

— Эту не бери, — развернувшись и подошедши ко мне, сообщил он. — Возьми вот эту, и не пожалеешь.

Я промычал в ответ что-то неопределённое. Однако проходимец не сдавался, и, немного помолчав, уточнил:

— А вообще, что тебя интересует? Мясо, птица, рыба, овощи? Потому что я могу провести тебе здесь целую экскурсию!

Тут он сделал жест руками в сторону полок, словно фокусник, срывающий платок с магического зеркала. И вдруг оказался вплотную ко мне и представился совершенно непринуждённо:

— Я Даня Артист, меня тут все знают.

И пока я поводил бровью, соображая, как отреагировать, Даня продолжал:

— Давай так, вот что тебя сейчас дома ждёт?

— В смысле?

— Ну что у тебя сегодня дома на ужин? Картошка? макароны?..

Беспардонность Дани одновременно отпугивала и забавляла. Я понял, что теперь мужичок быстро от меня не отстанет.

— Ладно, предположим, картошка, — вступил я в игру.

— Картошка. Предположим. Жареная или отварная?

— Ммм... Отварная.

На лице моего консультанта отобразился процесс подбора возможных комбинаций.

— Тогда...

Он потянулся было к нужной банке, но тут его движение перебила некая вспыхнувшая в сознании картина.

— Нет, погоди, ты же как... Придёшь домой, сядешь, расположишься...

Похоже, Дане это представилось очень живо. Судя по движению его рук, глаз и потеплевшей интонации, в представшей его внутреннему взору диспозиции накрытого стола присутствовали не только картофель и подобающие консервы, но и кое-что покрепче.

Впрочем, он тут же вернулся к реальности и обозначил жестом оптимальные с его точки зрения варианты:

— Тогда возьми вот это... и это. Или лучше вот это и... это. И изжоги у тебя на утро не будет, сто процентов! — и категорически помахал перед собой указательным пальцем.

— Угу, — согласился я.

Одно мне было совершенно ясно: хоть Даня Артист страдает изжогой, он не упустит случая опрокинуть в себя стаканчик-другой. Но как же мне избавится от назойливого мужичка?

А тот воодушевлённо продолжал:

— Ты обращайся ко мне, я тебе тут всё расскажу...

И, снова подступив вплотную, с самодовольным прищуром сообщил:

— Я же Даня Артист, меня все в этом районе знают!

Затем и вовсе стал почти дышать мне в лицо (спиртным от него не пахло) и, пристально глядя в упор, с ноткой горечи хрипло добавил:

— Я вор. Я бродяга. Я столько в этой жизни натворил... И вот смотрю я в эти глаза, а вижу в них себя. И для меня это боль.

Похоже, Даня был моим ровесником, но, будучи потрёпан нездоровым образом жизни, выглядел старше. Потёртая кожаная куртка, бывалая сумка-планшет через плечо, потасканное лицо с ещё свежим шрамом у левого глаза, где едва сошёл фингал. Даня Артист походил на драного уличного кота, что, впрочем, соответствовало его собственной характеристике.

При этом держался он очень уверенно, по-хозяйски. Говорил убедительно, используя разные тональности. Жестикулировал скупо и коротко, но живо и в самые ударные моменты монолога. Одним словом, артист.

Примечательно, что Даня не матерился и неплохо формулировал мысль, хоть она то и дело перескакивала с одной темы на другую. Артист умел подстраивать свой язык под слушателя. Это указывало на развитый интеллект.

О чём же мне рассказывал бродяга Даня? Если бы я смог передать это близко к живой речи, боюсь, монолог его (ибо я большей частью либо молча кивал, либо бросал короткие реплики в поддержку разговора) показался бы бредом сумасшедшего (что, возможно, недалеко от истины). Как я уже сказал, мысль его, будучи неплохо оформленной в слова, несколько секунд спустя уже могла изменить направление, повинуясь какой-то внутренней ассоциативной логике. Артист словно выхватывал из колоды то одну, то другую карту, показывал, прятал, затем смешивал всё и начинал заново. И каждый раз то и дело старался заглянуть мне как можно ближе в глаза, словно искал в них ответ на тайно мучивший его вопрос. Это усиливало месмерический эффект.

С его слов я понял, что в своё время он не только привлекался за воровство, но и отбыл срок за убийство. Что почти все его друзья-товарищи один за другим ушли в мир иной (судя по всему, не при лучших обстоятельствах), отчего Дане тоже печально. И что успел он послужить в молодости не то десантником, не то спецназовцем, так что умеет бодрствовать несколько суток кряду, а фактически незаметно спать на ходу («Вот я вроде как с тобой сейчас разговариваю, а я сплю!»). И ещё, что он искренне не может понять, по каким принципам мы ведём военные действия в Украине, так как это совсем не вяжется с тем, чему их когда-то учили в армии. И что неделю назад ему вручили на улице повестку в военкомат, а он достал из кармана зажигалку и демонстративно сжёг эту бумажку едва ли не перед лицом комиссара.

А ещё Даня дал мне книжку стихов. Правда, не своих.

— Вот, Константин Шитов, «Экстраданс». Я вообще, стихи не люблю, но эти!.. Я парням показывал, они говорят, ты где такое взял? ...Держи, дарю!

Это был неожиданный поворот. Книжка оказалась бывалая, под стать её ценителю: потёртая, с загнутыми углами страниц, мягкая обложка спереди оторвана, а обнажённый титульный лист украшен засохшим грязным подтёком.

Стихи коренного питерца, инженера-электрика и директора строительной фирмы (согласно информации об авторе), произвели в своё время на Даню неизгладимое впечатление. Он, кажется, даже хотел что-то сам зачитать мне вслух и пытался найти очки в своей сумке, но так и не нашёл (возможно, подслеповатость была одной из причин его стремления заглядывать мне в лицо до неприличия близко).

Вообще-то, эпизод с книгой занимал место ближе к началу причудливой мозаики из обрывков историй, которыми щедро потчевал меня Артист, очевидно радуясь, что нашёл «новые уши». Скорее к счастью, чем к сожалению, я не запомнил все его рассказы. Да и не так уж внимательно я слушал, то и дело подумывая, как отвязаться от словоохотливого бродяги. Но, в то же время, испытывал к нему смесь любопытства и человеческого участия.

Между тем, болтовня его притомила не одного меня.

— Даня! может, вы уже пойдёте на улицу? — донеслось из-за дальней кассы.

— Погоди, сейчас! — небрежно бросил Артист кассирше и снова обернулся ко мне.

— А что? я здесь стою, разговариваю... с мужчиной. Кстати, как тебя зовут?

— Саша, — скромно сообщил я.

Даня стал было пожимать мне руку, но остановился.

— Саша? —  он слегка нахмурился и покачал  головой.

— Нет, это никуда не годится. Ты Александр!

— Давай заново! — дёрнув челом, наставнически скомандовал Артист и с небольшим оттягом двинул правую ладонь навстречу моей.

— Александр, — твёрдо произнёс я, повторно пожимая руку.

— Вот, другое дело, — удовлетворённо заметил Даня и, снова приблизив ко мне лицо, прохрипел негромко и многозначительно:

— Достоинство!

С этого момента наше общение словно перешло на другой уровень. Бродяга ещё что-то говорил, явно наслаждаясь возможностью такого культурного общения. Правда, время от времени его беспокоила некая подспудная мысль. Он всё не мог её уловить и бормотал «Что-то я ещё хотел?..», глядя по сторонам на пол, будто искал нечаянно оброненную вещь.

— А! ладно, потом вспомню. Вот теперь скажи, что ты обо мне думаешь?

С этими словами Даня энергично прочертил ко мне в воздухе незримую дугу указательным пальцем правой руки.

— Только честно!

Снова неожиданно. Привычное к взвешенным решениям сознание требовало время подумать, чтобы не сморозить что-нибудь бестактное. Времени на размышления не было. Пришлось импровизировать.

— Знаешь, есть в тебе что-то интересное, Даня Артист, — услышал я себя будто со стороны. Говорил неторопливо, с глубокими паузами.

— Все эти истории, которые ты о себе рассказываешь... Я ведь не могу это проверить. Но и доказательств мне не надо.

— Не надо, — отозвался бродяга эхом, пристально глядя на меня, однако уже на почтительном расстоянии.

Похоже, его тронули мои скупые вкрадчивые слова. Впрочем, секунду спустя Даня опомнился и стал было развивать какую-то новую тему. Но тут я перехватил инициативу и деликатно сообщил, что, как бы мы замечательно не общались, всему есть пределы и я не могу больше тратить своё время.

Артист в свою очередь, лукаво заметил, что с самого начала предложил мне помощь с оговоркой, мол, если мне позволяет время («Я весь наш разговор могу в голове отмотать и проиграть от и до»). На что я лишь пожал плечами: если даже так и было, стал бы я на том фиксироваться?

— Ладно, — вдруг согласился Даня. — Тогда у меня к тебе одна просьба. Купи мне водки маленькой.

Вот он, банальный и такой ожидаемый финал! — чуть не обрадовался я мысленно. «Не ведись!!!» — повелел внутренний голос.

— Нет, водку я покупать тебе не буду, — мягко, но решительно сообщил я.

Даня воспринял это философски, словно оценивал ход соперника на шахматной доске, и, глядя куда-то наискосок в пол, выдвинул новое предложение:

— Тогда купи сигарет. Самых дешёвых.

— Нет, извини, но нет. Покупать тебе я ничего не буду, — снова как со стороны услышал я себя.

В глубинах психики заворочался рептильный мозг: а если бродяга разозлиться тут же или  станет стеречь на улице за углом? приставит ножик к горлу, — за таким не заржавеет!

Однако Даня был спокоен и лишь посмотрел на меня с лёгким удивлением.

— Вот ты мне сейчас отказал, — произнёс он глубокомысленно. — Но отказал с пониманием. И это я уважаю.

На этом мы, наконец, расстались. Даня двинулся куда-то вглубь магазина, а я, схватив запланированную банку дешёвой тушёнки, к кассе.


На ночь взялся почитать книжку стихотворений инженера-электрика. Стихи, и правда, оказались неплохими. Далеко не всё мне отзывалось, но, надо признать, местами было написано весьма талантливо.

Прочитал книжицу полностью и спохватился: отчего я не подарил Артисту свою собственную повесть? «Месяц Драбадан» — он бы оценил такое. А как бы он изумился, осознав, что разговаривал с писателем? Потом гордо показывал бы другим, доставая из потрёпанного пакета: вот, получил лично от автора, видали, «Дане Артисту на память о встрече»...

Потешив себя такой наивно-тщеславной фантазией, я решил, что обязательно подарю Дане книгу в следующий раз. Ведь такая встреча весьма вероятна, если тот околачивается где-то в округе.

С этим и заснул.


Кажется, через день я снова пришёл вечером в тот же универсам прикупить свежих продуктов. В «предбаннике», где парковались тележки и корзины, краем глаза уловил какую-то скрюченную тёмную мужскую фигуру. Что-то подсказывало мне, что гражданин не в себе, так что я благоразумно проскользнул мимо, не фиксируя внимание.

Когда я встал с товаром в очередь на кассе, та же странная фигура обнаружилась неподалёку.

Это был мой Даня Артист, только в другом «агрегатном состоянии». Не берусь утверждать, что от него разило перегаром, но разум его был очевидно затуманен. Не было в нём и следа того разудалого персонажа с подслеповатым, но твёрдым гипнотическим взглядом, каким я его запомнил в первый раз. Просто жалкий помятый во всех отношениях бомж. Опершись задом о ларь с мороженым, на уровне груди Даня держал дешёвый кнопочный мобильник и бормотал ему непослушными губами:

— Х-хочешь, говориш-шь, подъехать? —  и с ухмылкой резюмировал:

— Ну, давай, подъезж-жай...

За мной в очередь встала крупная рослая, головы на полторы выше меня, дама с непростым лицом. Плотно укутанная в чёрные пальто, шарф, в какой-то чёрной лыжной шапочке и круглых очках, этакая окуклившаяся гусеница бражника.

Я радовался про себя, что Артист меня не узнал (да и помнил ли он сейчас?). Но, уже отходя от кассы, невольно обернулся, услышав позади знакомый хрипловатый голос:

— Молодой человек, мож-жно вас попр-сить?..

— Ну какой же я вам молодой человек? — почти басом с укоризной откликнулась окукленная дама.

— Ой, прос-стите, ошибся! — заискивающе хихикая, пролепетал бродяга.

«Спохватился, зачем пришёл. Всё же зрение у него ни к чёрту», — подумал я, выходя из магазина.

Спустя несколько дней я был с оказией в соседнем от универсама небольшом торговом центре. И среди разношёрстных лавочек-секций наткнулся на уголок кроссбукинга. Последний, в нашем понимании, что-то вроде неформальной общественной библиотеки, куда можно приносить книги, которые жалко выбросить или сдать в макулатуру, и, наоборот, брать почитать то, что принесли другие.

Наверняка, Даня раздобыл столь впечатливший его «Экстраданс» именно здесь.
Мне пришла в голову идея. Я достал из рюкзака экземпляр «Месяца Драбадана» и поставил на полку наряду с прочими книжками. Пусть обретёт здесь своего читателя.

Выйдя на крыльцо торгового центра, обратил внимание на силуэт мужчины чуть дальше слева по улице. В окружении каких-то парней он что-то им объяснял, характерно жестикулируя. Был ли это Даня Артист или мне показалось? Мой дом был направо.

Больше мы с Даней не сталкивались. Бог или чёрт знает, куда и как пропадают такие бродяги.

Позже, бреясь у зеркала, я близко заглянул в отражение. По спине пробежали мурашки: вот о чём драматично хрипел мне Даня, пристально заглядывая мне в лицо! Из зеркала на меня глядели голубые глаза Артиста.

И тогда, не отводя взгляда, я негромко произнёс как пароль:

— Достоинство!

А дешёвая тушёнка оказалась совершенной дрянью. Никогда не берите такую. Даже если совсем отчаетесь.