20. Возвращение на Родину, на Кавказ

                ВОЗВРАЩЕНИЕ    НА   РОДИНУ
         (1957 г. - 9 июня 1961 г.)
               
                «Огонь всегда страшил планету,
                Наш «огонёк» совсем иной,
                Зовёт он к знаниям и свету,
                Он тёплый, радостный, живой!».

В 1957 году Орцхо Мальсагов с семьёй переезжает на Кавказ. Обстоятельства для ингушей, живших в Пригородном районе, складываются не лучшим образом. В город, с которого выселяли, т. е. Орджоникидзе, возврата нет. Эти дворы, квартиры были заняты, и поэтому семья обосновывается в Грозном. После возвращения на Кавказ, уставшие от режима, от пережитого, люди за бесценок продавшие свои домовладения, заново начали благоустраиваться и растить детей. Материальные затруднения не пугали ингушский народ, жили по пословице «Дома и стены помогают». Стали обустраиваться, вживаться в новый режим «уже в качестве не титульной нации, а национального меньшинства».
Главной воспитательной силой и средством становится сама деятельность Орцхо, в процессе которой, изменяя и преобразовывая мир, он тем самым изменяет и самого себя. Наставничество – тому ярчайший пример. 29 января 1957 года после издания Указа Президиума ВС СССР и Президиума ВС РСФСР о восстановлении ЧИАССР, правда с нарушением законов и норм, как юридических, так и общечеловеческих. «Пригородный район ЧИАССР, где до 23 февраля проживало 46% ингушского народа опять-таки «в изъятие действующего законодательства» был оставлен в составе всегда малоземельной Северной Осетии. Так был искусственно создан ещё один очаг напряжённости между осетинским и ингушским народами, веками жившими, по большей части, в дружбе и согласии. Если не было даже элементарно подготовлено возвращение ингушей из ссылки в Чечено-Ингушетию, о чём написал тогда же Н.С.Хрущеву писатель А.Е. Костерин, то попытки ингушей вернуться к родным очагам в Пригородный район местные власти встречали в штыки. Их имущество никому из владельцев не возвратили, прописку там запретили, трудовые, социальные и иные права не восстановили, в некоторых, прежде ингушских, сёлах и вовсе было отказано в проживании. О психологическом давлении и говорить не приходится». Депортированный в 1944 году чеченский и ингушский народы дождались своего часа и стали возвращаться на землю своих отцов и дедов. Вернулись всё-таки на землю, которая каждую ночь снилась и вселяла надежду. Депортированных было много, а дожили немногие. Молчать пришлось до 1957 года, хотя душу терзала и обида, и гнев, хотя покой не давали и горестные раздумья о прошлом, надежда на возвращение на родную землю.Орцхо и ему подобные вынуждены были молчать, ибо голос их всё равно ничего не решал. Однако, это вовсе не означало, что они молчали. Орцхо вместе с передовой частью ингушского народа неоднократно обращались к руководству страны о пересмотрении дела. Он и писали свои труды сердцем, вынашивая со страхом ожидания и сладкой мукой, как мать вынашивает долгожданное и дорогое дитя своё. После возвращения на Кавказ, уставшие от режима, от пережитого, люди за бесценок продавшие свои домовладения, заново начали благоустраиваться и растить детей. Материальные затруднения лишь небольшой части интеллигенции дали возможности  Орцхо Артаганович ищет применение своим силам и знаниям, Орцхо Артаганович устраивается на работу в Чечено-Ингушский научно-исследовательский институт истории, языка и литературы младшим научным сотрудником. Орцхо Артаганович публикует очерки о гражданской войне, монографии о творчестве З.К.Мальсагова, Т.Д.Бекова, Х.Б.Муталиева, А.А.Ведзижева, И.М.Базоркина, переводит стихи В.Маяковского, продолжает переводить, начатую ещё в 1928 году, повесть Л.Н. Толстого «Хаджи-Мурат» и др. В своём письме к Тугану Мальсагову, приуроченному ко дню выселения нашего народа в Казахстан, Орцхо Мальсагов хотел заявить: мои дети должны знать, дети моих детей тоже не должны забывать историю своего народа, помнить, что народ его не пострадал от того, что «оказался» в глазах вождей врагом. Через литературу, через поэзию, драматургию, фольклор Орцхо Артаганович поднимал национальную культуру. Ингуши выжили! Несмотря на голод, холод, 13-летние преследования по пятам, несмотря на жестокие законы, по которым жили спецпереселенцы. О возрождении культуры не могло быть и речи, шла борьба за выживание.
Как и многие из интеллигенции, Орцхо уделял большое внимание воспитанию подрастающего поколения, вывода из «тёмного царства». Орцхо Артаганович считал, что молодёжь должна стать полезной обществу и нужной для близких людей и, прежде всего, для родителей. «Основное, что меня радовало - это отзывы о твоём поведении, что ты держишь слово – не огорчать меня поступками, не соответствующими ни твоему характеру в целом, ни моим понятиям о достоинстве молодого человека нашего времени.
Ты можешь по своим задаткам свободно стать человеком вполне полезным для общества и нужным для близких людей, в том числе и для меня – твоего отца ... Я думаю, что ты понимаешь мои мысли и опасения, моё глубокое желание укрепить тебя на том пути, на котором ты сейчас стоишь.
Правда, путь этот нелёгкий, он требует огромных усилий и большого труда на первом этапе, зато впоследствии оправдывает назначение человека – быть полезным своему народу, которому в данное время нужны культурные, широко образованные люди с глубокими познаниями.
Ты знаешь, что исторические условия не позволили нашему народу своевременно встать на уровень с передовыми нациями ни в культуре, ни в экономике, что у нас сейчас нет фактически подготовленных кадров по многим отраслям науки, в том числе по педагогике, истории, литературе и т.п. Вы, молодёжь, которая идёт нам на смену, на вас лежит ответственность исправить ошибки истории, обязаны выполнить свой долг перед народом, помочь ему выйти из темноты на широкий, светлый путь культуры и развития, а для этого надо много трудиться».
Орцхо Артаганович хотел видеть своих сыновей образованными. Он считал, что учиться никогда не поздно. «Правда, ты потерял 5-6 драгоценных лет, но, вспомни, Ломоносов, кажется, начал учиться с 16 лет и тем не менее стал в России того времени первым человеком, а почему? Потому что рвался к поставленной цели вопреки всем трудностям, не считаясь ни с чем, упорно, настойчиво трудясь». Орцхо считает, что без привычки к систематическому труду высокоодарённому, талантливому человеку ничего не сделать в жизни ни на каком поприще. Орцхо просит призадуматься о цели жизни и твёрдо идти к ней, преодолевая свои недостатки, слабости и не теряя ни одного часа, работать, читать и развиваться, «и увидишь, какие плоды принесёт правильно организованный труд. Я верю в твои силы и способности и в то, что ты найдёшь себя. Оправдай же мои надежды, порадуй отца, жизнь которого может продлиться в зависимости от того, как ты поведешь себя. А у меня нет никаких других надежд на спокойный конец в этом мире, как твоё счастье, твой успех в жизни. Пойми это!»
Орцхо вновь возвращается к военной тематике. Это память сердца заставляет Орцхо, участника гражданской войны, спустя несколько лет после войны вновь и вновь возвращаться к военной тематике, особенно сейчас. Несмотря на то, что за то время родилось и вошло в силу целое поколение, и всё меньше и меньше осталось участников гражданской войны, память сердца не тускнела. Она передавалась, как формула крови, от отца к детям, к внукам и будущим правнукам. И каждый, прочитавший очерки Орцхо Мальсагова о противостоянии ингушского народа Деникину, вбирает в себя эти героические дни как высшую нравственную мерку своей собственной жизни, как тот отсчёт, каким необходимо выверять смысл и цену всех последующих шагов и поступков, которые совершаем мы все, всем народом, всей страной.По возвращении в родные края Орцхо, Дошлако Дохович и Тамара Тонтовна сочли своим долгом приветствовать телеграммой своего учителя Всеволода Александровича «как одного из лучшего сына великого русского народа, как искреннего и благородного нашего учителя, как человека больших знаний, привившего и нам бесконечную любовь к русскому языку и литературе.
Мы заверяем Вас, что память о вас навсегда сохранится среди бывших ваших студентов-ингушей, первыми получившие в Ингушетии высокое звание педагога с высшим образованием». Тёплыми дружескими словами было переполнено письмо от бывшего преподавателя, адресованное своим ученикам. Письмо пришло на ЧИНИИИЯЛ. Орцхо и его друзья были тронуты вниманием со стороны своего учителя.
30.Х11.1957 г. Орцхо хочется ещё много, много раз поблагодарить «за Ваши лекции по литературе, которые помогли нам получить те знания, в которых так нуждалась  чечено-ингушская интеллигенция, и мы с гордостью можем Вас заверить в том, что мы высоко держали честь педагога-словесника, окончившего СКПИ по отделению русского языка и литературы под вашим руководством, даже в Сибирской тайге продолжаем нести эту работу, по  силе наших возможностей, и после прибытия на  родину, о чем вам, вероятно, известно.
Я сейчас работаю над темой «Возникновение и развитие ингушской письменной художественной литературы».Надеюсь, что ваши статьи о нашей литературе в «Известиях СКПИ» мне будут служить руководством. С искренним уважением к вам Мальсагов Орцхо Артаганович. 30/ХП-57 г. г. Грозный, улица Сталина, 23».1958 г.  Старший научный сотрудник ЧИНИИИЯЛ Орцхо, работая над темой «Возникновение и развитие ингушской письменной художественной литературы», обратился за консультацией /по рекомендации своих друзей/ в Институт Мировой литературы, к Уздият Башировне Далгат.
1958 г. Уздиат Башировна не заставила себя долго ждать. Её ответное письмо, как нельзя кстати, раскрывает всю сущность   творческой деятельности Орцхо этих лет, его интересы, его планы, его доверительное откровение к Уздиат Башировне. Орцхо Мальсагову порекомендовали взять в научные руководители Уздиат Башировну Далгат, да именно дочь того самого Башира Далгат, с которым были связаны детские воспоминания Орцхо. Каждое письмо от Уздиат Башировны ему напоминало хорошие детские годы, проведённые с Алибеком Тахо-Годи в семье Леонида Петровича Семенова. Письма приходили домой и на НИИ.
Орцхо по почерку и по формату различал её письма. Если Уздиат Башировна задерживалась с ответом, он начинал нервничать, беспокоиться. В связи с этим печатаем это письмо полностью: «Глубокоуважаемый Орцхо Артаганович! Получила Ваше хорошее письмо, за которое благодарю. Оно меня взволновало и вызвало самое доброе и тёплое расположение к Вам. Я с большим удовлетворением помогу Вам всем, чем смогу. О плане Вашей работы я обстоятельно подумаю и согласую его с другими товарищами по работе. Я имею в виду завсектором литератур народов СССР Г.О. Ламидзе и завсектором фольклора Института мировой литературы А.Искандеровной Богдановой, чудесной женщиной и большой умницей. Думаю, не позднее чем через 5-7 дней прислать Вам наши издания о Вашей работе. Мне думается, что Вам лучше было бы /это только предварительные мысли/ взять какую-либо литературно-фольклорную тему. Например, период становления и формирования ингушской литературы с выявлением путей становления младописьменной ингушской литературы и т. Д., которая, как мне представляется, должно быть, тесно связана с народным творчеством. На эту тему у меня есть написанная статья / объём около 4 п.л./, сданная в сборник по вопросам соц. реализма. Я постараюсь прислать Вам для ознакомления с примерной реализацией данной проблематики. Возможно, что Вам / если Вы не совсем расположены к фольклору, что, по-видимому, не так, что Вы автор фольклорного сборника 1/ лучше взять монографическую тему об одном писателе. Это мы ещё выясним и с вами и с товарищами по моей и вашей работе. Сейчас это только предположительные рассуждения в порядке нашего первого знакомства.Я передавала Ваши симпатии и благодарность моим землякам /О чем я слышала и от других хороших людей чеченцев и ингушей/ тов. Амирханову Хабибуле Ибрагимовичу, дагестанскому председателю филиала, который очень тепло воспринял это.Обсудив это письмо с членами сектора фольклора и литературы, «...ещё более убедили меня в том, что вам лучше взять тему не монографическую, а общую. Вряд ли имеет смысл писать работу о творчестве одного поэта, ну того же Тембота Бекова, о котором много не напишешь. Гораздо легче и выигрышнее во многих отношениях, например, работа об особенностях развития и формирования ингушской советской литературы. Здесь пойдёт речь:1/ об особенности развития творчества первых писателей /вернее поэтов/! В центре внимания этого раздела, как и других, будет стоять проблема традиции фольклора в формировании ингушской советской литературы и новаторское обновление его в поэзии ингушских советских писателей на разных ступенях развития их творчества. 2/ показать культурно-исторический фон, на котором начала возникать ингушская советская литература; 3/ выяснить взаимосвязи ингушской советской литературы/ в самом литературном процессе/ с братскими литературами народов Северного Кавказа и русской советской литературой. Я полагаю, что подобную работу Вам будет написать нетрудно. В качестве небольшого образца подобных работ посылаю Вам обещанную статью на литературно-фольклорную тему. Возможно, что Вас заинтересует и проблема возникновения дореволюционной ингушской поэзии, и её связь с фольклором, первыми певцами-импровизаторами и т.д., если они существовали. Заранее прошу извинить меня за то, что статья не выправлена и в ней могут быть ляпсусы после машинки, а другого экземпляра не было. Вот пока и всё. Напишите мне обязательно. Если всё это Вас заинтересует, придумаем ещё что-либо! Вам виднее, чем мне, так как Вы хорошо знаете свою литературу, а мы можем только подсказать. Желаю всего наилучшего. С глубоким почтением Уздиат».
Орцхо обратился к директору ЧИНИИИЯЛ Саламову и заместителю директора Ошаеву Халиду Дудаевичу с просьбой создания ему элементарных условий для написания кандидатской диссертации. Отказ дирекции не так подействовал на него, как смерть старшего сына Казбулата. Он тяжело пережил эту трагедию, будучи не в силах помочь Казбулату справиться с болезнью Орцхо расклеился, не зная, как дальше жить, хотел забросить все работы. Но письмо Уздиат Башировны дало возможность справиться с этим состоянием, настроением. Дочь того самого Башира Далгат протягивала ему руку помощи, взяла под свою защиту, дала понять, что Орцхо не одинок в своих поисках. И он понял, что у него нет права останавливаться на достигнутых успехах. Это его окрыляло и радовало, стимулировало: «Глубокоуважаемый Орцхо Артаганович!Получила Ваше письмо, но задержалась с ответом. Очень соболезную Вам по поводу смерти сына, и представляю, как тяжело это Вам переживать. Однако нельзя терять бодрость духа иначе будет совсем тяжко. Очень хотела бы подбодрить Вас своим письмом, если это вообще возможно. Я полагаю, что Институт, а в особенности сектор, где Вы работаете, должны освободить Вас других работ. Я написала письмо освободить Вас от всех других работ. Я написала письмо Халиду Дудаевичу, где от имени нашего сектора и от своего имени просила помочь Вам создать условия для написания интересной и вполне актуальной монографической работы. Если это будет недостаточно, то пошлем официальную бумагу. Сейчас видела на выставке новых   поступлений в Ленинской библиотеке две книги - «Чечено=Ингушская поэзия и сборник молодых писателей. Мою статью можете подержать сколько нужно, если она принесёт Вам какую-нибудь пользу. Сейчас я закончила другую статью, небольшую, о закономерностях развития дагестанской литературы. Пришлю её Вам, если она получит одобрение, возможно она наведёт Вас на какие-нибудь мысли. Вот пока и все. Желаю бодрости духа и здоровья. Пишите мне и не стесняйтесь ни в чём. Мне кажется, что разрабатываю проблему становления и формирования чечено=ингушской литературы, Вам необходимо было бы продумать и следующие вопросы:
1/Примерно определить периодизацию чечено=ингушской литературы.
2/. Вопрос становления требует изучения вопросов сказительства. /Я ещё не убеждена окончательно, что его у вас нет/!
3/. Остановить внимание на рождение поэзии, как определённом этапе литературного процесса./Я полагаю, что у чеченцев и ингушей, так же, как и у других   национальных литературах, поэзия и её зарождение являются первым этапом развития литературного процесса/.
а/ на гражданской лирике времён гражданской войны,
б/ на лирике вообще в последующие годы Советской власти. Здесь проблема традиции и новаторства должна быть поставлена в центре внимания. /Любопытно, есть ли лирическая традиция /народная или литературная/ в поэзии чеченцев и ингушей, и каковы её особенности.Ещё раз желаю всего наилучшего. Уздиат».
После этого письма отношение дирекции к просьбе Орцхо изменилось в корне. «Особенно мне казалась неуместной моя просьба к Вам – помочь мне написать диссертацию, освободив меня от других плановых работ института. Ведь было очевидно, что при нормальных условиях в этой замене должны быть, в первую очередь заинтересованы мы сами, т.е. наша дирекция, но, к сожалению, пока дело обстоит не так. У нас ещё живы чеховские герои -  как бы чего не вышло. В самом деле, стоило только Вам замолвить слово, и всё принимает иной оборот. Заместитель директора говорит совершенно противоположное тому, что он сказал несколькими днями ранее. Он де не против, но что скажет директор, который сейчас в Москве и т. д.А между тем, как Вы справедливо заметили в письме к Халиду Дудаевичу, предлагаемая диссертационная тема очень актуальна и своевременна, а, по-моему, такая замена могла только поднять качество запланированных институтом работ вообще. После Вашего письма к Х. Ошаеву опять появилась надежда, что я начну работать над намеченной нами темой. Но время уходит, а я ещё не знаю окончательно, чем же всё это кончится? Как бы то ни было, одно, теперь, несомненно, я не одинок в своих поисках приняться за нужную работу! Вы взяли меня под свою защиту, и это меня окрыляет и радует. Спасибо Вам за большое участие, которое Вы приняли в моём деле. Я рад, что не ошиблись те, которые рекомендовали дочь Башира Далгат мне в руководители. Остаюсь с глубоким уважением к Вам О.А. Мальсагов. г. Грозный, ул. Сталина, 23».
После такой переписки последовало долгое молчание. Уздиат Башировна занималась квартирным вопросом, поэтому все письма, которые приходили на старый адрес возвращались за отсутствием адресата. После долгого молчания Орцхо решил написать в институт. «Правда я осмелился побеспокоить М.А. Богданову, и она любезно ответила мне на письмо и сообщила другой адрес, но я не был уверен, что он окажется точным. Я беспокоился за Вашу работу, которую мне тоже вернули из Москвы. Я очень виноват, что так долго задержал её. Я познакомился с ней довольно основательно и без преувеличения могу сказать, что она представляет огромный интерес для литературоведов и критиков Северного Кавказа, и эта работа должна оказать положительное влияние в деле создания истории литератур народов Северного Кавказа.
Я вполне согласен с Вашим мнением о том, что путь становления чеченской литературы очень близок с дагестанским, но в ингушской литературе он менее развит, поэтому я говорил в одном из своих писем о том, что у нас /у ингушей/ трудно найти параллели в развитии литературы от устного народного творчества к творчеству индивидуальных певцов - импровизаторов. Сейчас я думаю иначе -  даже не только для ингушской литературы, но и для всего чечено=ингушского народного творчества этот путь обновления – один и тот же. Больше того, мне кажется такой путь проходит большинство литератур народов Кавказа. Отсюда вывод о типичности и научной глубине поставленных Вами литературных проблем в своей работе «На пути к становлению младописьменных литератур Советского Дагестана».
Переписка прервалась более полугода. Орцхо сильно заболел. Ему пришлось долго лежать в больнице, а затем поехать в Крым в санаторий «Голубой залив». Старые рецидивы и смерть старшего сына Казбулата в конец подкосили его здоровье. «Отсутствие из Москвы ответа на мои письма меня очень огорчает и беспокоит. Поехать туда отсюда не собираюсь, надо получить специальную командировку по приезду. Чувствую себя хорошо, не болею. Я хорошо отдохнул. Газетные материалы ты прислал интересные, нужные. Правда, «Труд и розы» И. Базоркина не все части получил, что отбило охоту заниматься этим материалом. Вообще, здесь не было нужных условий для научной работы, и я пока ничего не сделал от намеченного. Я послал ко дню рождения Мары 300 рублей. Получили, нет, не знаю. Привет всем. Твой папа».
Большую радость ему доставило письмо от племянницы Раи, дочери Созерко: «Дорогой дядя Орцхо, здравствуйте!  Ваше письмо доставило нам столько радости и счастья, что я, прочитав его, не знала даже как Вам выразить все те чувства, которые были им навеяны, и поэтому можно сказать и задержалась с ответом.Очень неприятно, что там у Вас стоит такая погода. Очевидно, все Ваши недомогания и настроение связаны с ней.  У нас тоже идут дожди, и мы ждём солнца, чтобы отогреться... Вы постарайтесь как можно больше отвлечься от всех неприятных мыслей и воспоминаний, которых, к великому сожалению, у нас больше, чем надо, и по-серьёзному использовать это время на своё полное излечение, так как Вы очень и очень нужны как для Вашей личной семьи,  которая ещё не стала  самостоятельно на ноги, так и для нас всех, которым тоже являетесь родным отцом. Султан работает, я ему дала прочитать Ваше письмо - он был польщён таким мнением о себе. Джемалдина же покоробило, по-моему, так как он обрушился на меня, говоря, что всех против него настраиваю я, что Орцхо он всегда уважал и уважает в одинаковой мере и т.д. Сейчас он много работает. Не знаю, во что это выльется, но финансовые результаты мне пока ещё не видны.
Мама здорова, передаёт своему дорогому и многоуважаемому маьрвош (деверу -авторы)большой привет. Большой привет и наилучшие пожелания Вам от Джемалдина и Султана.
На днях мы шли вместе с Азой Вашей по проспекту и встретили семью /детей/ Гойговых. Зарема приехала по вызову в связи с тяжёлым заболеванием матери Тамары, которая почти в бессознательном положении, лежит в больнице. Зарема спрашивала у нас о Вас и Вашем здоровье и просила Вам написать большой сердечный привет от неё, чего я и спешу сделать, т.к. думаю, что моему дядюшке будет не без интересно внимание такой симпатичной особы. Сейчас в больнице лежит Ахмет Пшемахович. Очень сложно его одинокое пребывание здесь, а я, как вам известно, никуда не успеваю. Ну, пока, будьте здоровы и счастливы... Поправляйтесь, ни о чём не думайте. Целую Вас крепко. Ваша Рая.Р.S. Была в газете «Грозненский рабочий" Ваша статья. Мне она очень понравилась. Хотела Вам её послать, но воздержалась, так как думаю, что послали её Вам из дому».
От этого письма исходило тепло, любовь племянниц, Орцхо это вдохновляло. Поездка в Крым помогла Орцхо значительно поддержать и поправить здоровье, и он значительно окреп и приступил к работе. Директор НИИ Саламов не счёл нужным разрешить Орцхо писать в 1959 году диссертационную работу, Орцхо чувствовал враждебное отношение с его стороны, но делать было нечего. «И это пройдёт», - успокаивал он себя   любимым изречением. В ноябре 1959 года Орцхо наметил поездку в Москву для изучения некоторых архивных материалов по ингушской литературе. Орцхо надеется встретиться с женой Алибека, Ниной Петровной Тахо-Годи, и Уздиат Башировной Далгат. «Мне хочется встретиться с Вами по затронутым вопросам, если Вы разрешите».
Переписка на несколько месяцев опять прервалась. Уздиат Башировна «закрутилась со своими делами», нужно было делать ремонт в квартире, обновляться, «да ещё целый месяц болела».  По несколько раз перечитывала она письма, присланные Орцхо. Она чувствовала в них отцовское тепло. И, зная, что Орцхо был знаком с её отцом, это вдвойне обязывало её оказывать содействие Орцхо.«Сейчас много говорят о критике, но о нас ещё никто не знает. Хоть и неловко просить, вы ведь очень заняты, но как было бы хорошо услышать Вашу дружескую критику о моих статьях во П томе «Известий».Орцхо ставит интересный вопрос о взаимодействии и взаимовлиянии литератур родственных народов, но, «к сожалению, наш институт не считает нужным заниматься такими проблемами. Нам достаточно кое-как «состряпать» очерки, монографии». 
Но по непонятным причинам переписка прервалась на некоторое время. «Здравствуйте, глубокоуважаемая Уздиат Башировна! Наконец, мне снова удалось восстановить утерянную с Вами письменную связь! Я очень этому рад. Мне казалось, что произошло какое-то недоразумение, или, может быть, я совершил в отношении Вас какую-то неловкость в письмах, и Вы обиделись на меня. Я так высоко ценил знакомство с Вами, а ваши тёплые письма, такие умные, деловые меня всегда трогали – и вдруг такой нелепый непонятный разрыв.  Но я не терял надежды разыскать Вас, и мои поиски увенчались успехом – от Вас получено письмо, и я спокоен.Вместе с этим письмом посылаю Вам 1 том «Известий» по языкознанию. Думаю, что в ней Вы также найдете интересные работы, например, «О некоторых местах в «Слове о полку Игореве» Д.Д.Мальсагова и др.».
От Уздиат Башировны Орцхо узнает, что в Москве находятся   племянники Тахо-Годи. Орцхо хочет поддерживать с ними связь.
Уздиат Башировна начала писать рецензию на литературно-фольклорные работы, помещенные в «Известиях», которые ей послал Орцхо. «Обещанные Вам доклады по совещанию о взаимосвязи и взаимодействии национальных литератур, я, к сожалению, достать не сумела. Скоро, должно быть, выйдет книжка, которую я Вам раздобуду.В нашем институте /Институт Мировой Литературы им.М.Горького - авторы/ задумали создание истории многонациональной советской литератур.
На Учёном Совете было много споров: о принципах - давать ли монографические главы по наиболее крупным писателям, или показать процесс литературного развития, писать ли в четырёх томах или в одном двух /объёмом до 50 листов/ и т.д.
Я считаю, что лучше показать процесс развития национальных советских литератур, а не давать отдельные портреты, тогда многие младописьменные литературы найдут своё место в этой «истории». Если же писать монографические главы, то многие явления национальных литератур будут скрыты.В Москве недавно проходила дагестанская декада. К декаде издали и мои две книги: Лев Толстой и Дагестан» и двухтомный сборник «Дагестан в русской литературе», написанный в соавторстве с моим супругом. Эти книги я, к сожалению, не могу прислать Вам, т.к. пока не имела сама.Сейчас прилагаю усилия, чтобы в Дагестане отмечали девяностолетие со дня рождения отца моего Башира. Написала письмо Халиду Дудаевичу и уже получила устные советы от него. Вот пока и все новости. Желаю Вам всего наилучшего, главное - здоровья».
Орцхо высоко ценил знакомство с Уздиат Башировной. Её тёплые, умные, деловые письма были навеяны воспоминаниями о детстве.
Орцхо был горд тем, что у Башира Далгат такая умница дочь. Орцхо сопротивлялся, как мог, но жизненные невзгоды наложили отпечаток и подвели Орцхо к финишной черте. Как писала в письме к Орцхо Надюша Гулуева, «пора уйти с работы, выражаясь по-хрущёвски, идти с ярмарки домой».
Несколько раз Орцхо побывал в санаториях для подкрепления своего здоровья. Но и там он не может спокойно сидеть, не думая о работе. Его интересуют дела в институте, в издательстве: «Дорогой, Пунтик! Твоё последнее письмо несколько успокоило меня, но ты не ответил на некоторые вопросы: как обстоит дело с изданием на ингушском языке учебника по литературе, сдал ли его Дошлако в издательство, кто будет редактором его и как обстоит дело с гонораром?
2. Зачем нужны Дошлако статьи на русском языке? Если их не перепечатать, никто ничего не поймет, а главное, они лежат в сейфе и без меня их нельзя достать.
Я должен Тамаре за печатание ингушского текста по 2 рубля за страницу, и ты                должен ей уплатить, сколько следует.
Я закончил в основном тяжёлую работу по переводу Аушева «Серго в горах». Приехал ли Газдиев? Надо будет оформить это дело Договором... Почему Мара не пишет? Как здоровье Совдат? ... Может быть, на меня Вы чем-то недовольны, но и я не имею оснований быть вами очарован. Здоровье хорошее, приступаю к статье о творчестве Базоркина. Твой папа».
15 февраля 1961 года Орцхо был доставлен в 1-ую горбольницу с переломом шейки бедра правой кости и пробыл там до 25 апреля.
Еще 2 месяца боролся Орцхо с болезнью, а 6 июня болезнь победила его. На то воля Всевышнего!
9 июня 1961 года Орцхо не стало.Через 3 года Ахмет Орцхоевич, продолжая завет отца,    становится аспирантом Дагестанского научно-исследовательского института, а затем переводится в ИМЛИ им.М.Горького, а научным руководителем  Ахмета – Уздиат Башировна Далгат. Вот так судьба сводит людей разного поколения и в разное время. В этой жизни ничего случайного нет, все по воле Всевышнего!
l декабря 1958 года Верховным Судом СССР была выдана справка: «Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 29 сентября 1958 года приговор Кокчетавского областного суда от 2 августа 1950 года, определение Верховного Суда Казахской ССР от 9 декабря 1953 года и Постановление Президиума Верховного Суда Казахской ССР от 15 июля 1955 года в отношении Мальсагова Орцхо Артагановича отменены и дело о нем производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. По настоящему делу Мальсагов О.А. был арестован 27 мая 1950 года. Подпись Секретаря Верховного Суда СССР И.Гришанина. Секретарь института Бузуртанова.
15 апреля 1959 года был отправлен запрос в архивную службу Правления Союза писателей о восстановлении Орцхо Мальсагова в члены Союза Писателей СССР, на что Орцхо получил ответ за от 15 апреля 1959 года: «Сообщаем, что по данным архива Правления Союза писателей СССР Президиум Правления СП СССР в 1935 году отклонил ходатайство Правления СП ЧИАССР о принятии Вас в члены СП СССР.
На основании Устава СП СССР, принятого 1-м съездом СП и утвержденного СНК СССР принятие в члены СП решается в каждом отдельном случае /на основании ходатайства местного отделения Союза/ Правления СП СССР. Вы не являетесь членом СП, поэтому Правление СП РСФСР не имеет права восстановить Вас в СП. /Но сам то Орцхо помнит, как его принимали в Союз Писателей - авторы/.Вы можете подать заявление о принятии вас в члены СП на общих основаниях.Секретарь Правления СП РСФСР по орг. вопросам В.Шишов».
Орцхо через родственников, друзей пытается восстановиться в члены Союза Писателей. «Относительно Вашего восстановления в правах члена Союза ничего не предпринял. Вчера вечером у меня был Олег Зверев, я просил его, чтобы он узнал про это дело и протолкнул его возможно быстрее. Думаю, что вопрос может решиться положительно. Сегодня-завтра я буду в Союзе и сообщу Вам более ясные подробности».
Восстановиться в члены Союза Писателей Орцхо не удалось, да и принять его не приняли заново. Отношения с директором НИИ Саламовым были натянутые. Но Орцхо сломить было очень трудно, слишком большая сопротивляемость. Помните, как тот репей в «Хаджи-Мурате» у Льва Толстого. Орцхо также не сгибается, в то же время, он один как перст.Ему присуще чувство такта, дальновидность, однако боль за непрочность всего, что сегодня называют истиной, а завтра топчут в грязь в угоду сильному потрясали все существо художника.
Новелла «Как умирал Орцхо», написанная Ахметом Пшемоховичем Мальсаговым, как нельзя лучше раскрыла черты характера Орцхо. Основное содержание новеллы: старая теща пришла проведать тяжелобольного зятя, которого она никогда не видела и не общалась. Этого требует ингушский этикет. Орцхо нашёл в себе силы встретить тёщу стоя, при помощи двух родственников. Через несколько часов он скончался. Его мужество вызывает не столько удивления, сколько восхищения! Так он жил и продолжал жить до последнего вздоха.
22.ХП- 89 г. за №1166 пришёл ответ на запрос Ахмета: «Ахмет Орцхоевич, военный билет отца вам будет вручён сотрудниками КГБ ЧИАССР, профсоюзный билет был вручён Мальсагову О.А.  28 мая 1956 года, в период его жительства в городе Фрунзе, о чём в деле имеется расписка. Других документов в описи не значится, и в деле их нет, какова их судьба нам неизвестно. За подписью начальника подразделения УКГБ С.С.Ибраева».
Военный билет и партизанскую книжку нашей семье не вернули и по сей день.
10/1Х-90 года Ахмет Мальсагов отправил заявление в Прокуратуру Казахской ССР «27 мая 1950 года органами КГБ г. Кокчетава был арестован мой отец Мальсагов Орцхо Артаганович, 1898 года рождения.Решением Областного суда Кокчетавской области Казахской ССР от 25 августа 1950 года мой отец был осуждён по ст.58 п.10-11, и Верховным судом Казахской ССР от 18 июля 1955 года досрочно освобождён со снятием судимости и поражения прав.Но это решение не является полной реабилитацией. Поэтому убедительно прошу Вас восстановить нарушенную в период бериевщины законную справедливость и полностью реабилитировать моего отца – Мальсагова Орцхо Артагановича».
14 /Ш- 1991 года было отправлено повторное заявление.
В 1959г. Орцхо издаёт 2 монографии о творчестве И.М.Базоркина и А.А.Ведзижева. «Сейчас много говорят о критике, но о нас ещё никто не знает. Хоть и неловко просить, вы ведь очень заняты, но как было бы хорошо услышать Вашу дружескую критику о моих статьях во П томе «Известий». Орцхо ставит интересный вопрос о взаимодействии и взаимовлиянии литератур родственных народов, но, «к сожалению, наш институт не считает нужным заниматься такими проблемами. Нам достаточно кое-как состряпать очерки, монографии».                Но по непонятным причинам переписка прервалась на некоторое время.
«Здравствуйте, глубокоуважаемая Уздиат Башировна!
Наконец, мне снова удалось восстановить утерянную с Вами письменную связь! Я очень этому рад. Мне казалось, что произошло какое-то недоразумение, или, может быть, я совершил в отношении Вас какую-то неловкость в письмах, и Вы обиделись на меня.
Я так высоко ценил знакомство с Вами, а ваши тёплые письма, такие умные, деловые меня всегда трогали – и вдруг такой нелепый непонятный разрыв.  Но я не терял надежды разыскать Вас, и мои поиски увенчались успехом – от Вас получено письмо, и я спокоен.
Вместе с этим письмом посылаю Вам 1 том «Известий» по языкознанию. Думаю, что в ней Вы также найдёте интересные работы, например, «О некоторых местах в «Слове о полку Игореве» Д.Д. Мальсагова и др».
От Уздиат Башировны Орцхо узнает, что в Москве находятся племянники Тахо-Годи.
  Орцхо хочет поддерживать с ними связь.
В последние годы жизни особенно часто Орцхо Мальсагов возвращается к военной тематике.  Несмотря на то, что за это время родилось и вошло в силу целое поколение и все меньше и меньше оставалось участников гражданской войны, память сердца не тускнела.
Каждый, прочитавший очерки Орцхо Мальсагова о противостоянии ингушского народа Деникину, вбирает в себя эти героические дни, как высшую нравственную меру своей собственной жизни, как тот «отсчёт», каким необходимо выверять смысл и цену всех последующих шагов и поступков, которые совершаем мы все, всем народом, всей страной.
Продолжая военную тематику, начатую ещё в 1928 году, Орцхо публикует очерк «Серго Орджоникидзе нохчий, г1алг1ай хьамсара ва»/1959г./, «Турпала т1ом» /1959 г./ «40 шу хьалха» /1959 г./, опубликованные на родном языке.
С чем это связано, что на него так подействовало?
Это связано с годами ссылки /1950-1955гг./, где произошла встреча двух кавказских людей, которая превратилась в крепкую дружбу. Это встреча Орцхо Мальсагова с Константином Чхеидзе, бывшим кадетом, военным. К прошлому Орцхо Артаганович относился с максимальной осторожностью, честно и деликатно. Это сказалось и на его творчестве.
 Тайна его общения состояла в умении жить с другими людьми в согласии и доброжелательстве, щедро делясь с ними богатством собственной души, сердца. Человеческий общественный смысл Орцхо заключался в общении согласно своей потребности, в том величайшем богатстве, каким являлся он сам».
9 июня 1961 года его не стало.
В 1964 году Уздиат Башировна передала Ахмету Орцхоевичу письма отца Орцхо, которые были адресованы к ней. «Ахмет, когда будете в Москве, я передам Вам письма Вашего папы». /Письмо Уздиат Башировны к Ахмету Орцхоевичу от 13/1-64/.
В архиве Ахмета Мальсагова имеются и письма Дошлуко Мальсагова к Уздиат Башировне Далгат, в которых он каждый раз обращается со словами «глубокоуважаемая» или «глубокоуважаемая и дорогая Уздиат Башировна!»
Дошлуко считает, что для каждого культурного чеченца и ингуша Уздиат Башировна является близким и дорогим другом.
Эти письма до сегодняшнего дня не были опубликованы, поэтому привожу их полностью:«Глубокоуважаемая Уздиат Башировна!Прошу простить за задержку ответа на Ваше письмо и поздравление. Причина – мой выезд в Назрань, а потом – в Махачкалу. В Дагестан я ездил на защиту тов. Хайбуллаева. Работа Хайбуллаева мне очень понравилась, ну а люди и сама обстановка там прекрасные, живительные.Как Ваше здоровье? Над чем сейчас работаете?
Моя работа над «Словом» затянулась, но ничего – скоро закончу шлифовку ее.Вы просили у меня прислать нарт-орстхойские материалы. То, что у меня было до переселения, погибло, а то немногое, что я собрал, передал Ахмету. Есть у меня предания, но я не знаю, какие из них Вас интересуют.
 Я ещё не прочитал Вашу статью, о которой Вы писали. Дело в том, что городская библиотека закрыта /она переезжает в новое помещение, журналы в вузовской библиотеке НИИ-те отсутствуют - на руках. Но я скоро получу нужный номер и тогда не прочитаю, а изучу Вашу статью. Не сомневаюсь в высоком качестве работы, которую вы сдали в печать.
Я, конечно, подробно напишу Вам обо всем, что извлеку из этого чтения. Очень прошу не обижаться на меня, хотя я несколько виноват перед Вами.За поздравление и тёплые пожелания примите чистосердечную благодарность. Не думаете ли приезжать в Грозный?
Моя семья и я были бы рады видеть Вас у себя. У меня, как у горца, обширная квартира не только для своей семьи, но и для всех гостей.
Нужно ли говорить, что дочь Башира не только для меня, но и для каждого культурного чеченца и ингуша – близкий, дорогой друг». Примите сердечный привет. Д.Мальсагов. Грозный, ул. Кирова, д. 39 а, трамвай 5. 10/ХП-65 г./.
Один раз Дошлуко обращается к ней как к Уздиат Башировне, а во второй раз Уздиат Башировна: «Глубокоуважаемая и дорогая Уздиат Башировна!Как всегда, я виноват перед Вами: задержал ответ на Ваше письмо и не поблагодарил Вас за поздравление и добрые пожелания. Меня очень трогает Ваше внимание, и благодарю вас за это, от души благодарю. Как Ваше здоровье?
Видимо, под Вашим нажимом И-т прислал мне письма, подписанные Чентиевой, в котором просит меня дать им нарт-орстхойские материалы и одновременно сообщил о том, что они «издаются в Москве».
Письмо холодное по тону и не весьма приличное по форме.Я думаю, не следует беспокоить Ин-т напоминанием им обо мне. Поверьте, я сделаю всё, что в моих силах для того, чтобы в НИИ стало лучше.Я с увлечением, не свойственным моему возрасту, занимаюсь «Словом о полку Игореве. Как только потеплеет, выеду в районы и надеюсь собрать там материал и для Вашего сборника нарт-орстхойских сказаний, этических – героических сказаний.
Мне написал, что не ответил на Ваше письмо, потому что был в отъезде, в Назрановском районе. Всегда признательный Д.Мальсагов от 17/1-66 г.».
Через жизнь и душу Орцхо пролегли все противоречия и разломы, потрясающие человеческое общество. 
Боль Сердца Орцхо – это реакция на боль других, на боль всех людей. Нравственный кодекс Орцхо освящён любовью к человеку. Его душевные муки и тревоги, проникнутые заботой о человеке и человечестве, его постоянный, до последнего вздоха, поиск истины, - это и есть ответ на вопрос о сущности Орцхо как человека и о смысле его жизни.
Поэзия земли не знает смерти.
Орцхо оставил после себя такой след, что даже после смерти одн о его имя приносит людям боль, и эта боль навечно.
Хочется закончить словами Марьям Льяновой:
                «За путь своей жизни, недолгий и трудный,
                Как много благого успел он свершить!
                И каждой страницей трудов его мудрых
                Сейчас и всегда   мы должны дорожить».

С уважением Айшат Магометовна Мальсагова,
Орцхо Ахметович Мальсагов.