Любовь

         – До чего прелестный фильм показывали на днях по телевизору! – с восхищением произнесла Ирген, поигрывая  в руке недопитой рюмкой водки. – А как называется, к сожалению, не знаю – включила, когда уже шел.
          – Наверно, какая-нибудь бразильщина! – снисходительно улыбнулся отставной майор.
          –  Нет, кажется, американский, – уточнила Ирген, не сообразив, что под «бразильщиной»  подразумевалась мыльная опера.
          –  О чем фильм? – спросила Оланд.
          –  Про любовь! И сюжет так закручен – не оторвешься! У меня, представляете, котлеты на кухне сгорели – совсем забыла, что конфорка не выключена!
          –  Расскажи, Ириша!
          Ирген, осушив рюмку, принялась рассказывать перипетии душещипательной мелодрамы, в которой он и она, как водится, поклялись вечно любить друг друга, однако вскоре им пришлось расстаться, потом он женился на дочке миллионера, а она с горя наложила на себя руки. Отставной майор откровенно скучал, а когда повествование закончилось, наполовину пропел, наполовину продекламировал:
Печку письмами топила
Не подкладывала дров.
Все смотрела, как горела   
Моя первая любовь
          Тебя, Павлуша, как видно, не трогают подобные истории, – заметила Оланд.
          –  Если честно, все эти любовные истории – полнейшая белиберда! Лично у меня они слезу не выбивают!
          –  Да ты, должно быть, никогда не любил! – высказала предположение Ирген.
           – Почему же – любил! Но, слава богу, данная болезнь у меня быстро проходила, не вызывая никаких осложнений. Потому что первый вздох любви – это последний вздох мудрости, ибо, как утверждал английский философ Бэкон, любить и одновременно быть мудрым невозможно.
           – Только подумайте, чувство, которое делает человека бесконечно счастливым, он называет болезнью! – воскликнула Марник. – Кстати, Вольтер, на которого ты так любишь ссылаться, говорил «Любовь – самая сильная из всех человеческих страстей, потому что одновременно завладевает головою, сердцем и телом»
             – Ага! Но не забывайте, что она, как в кинофильме, которым вы только что умилялись, порождает ложь и предательство! А подчас – и убийство!
             – Причем здесь любовь – эти пороки заложены в человеческой природе!
             – Вот именно! А любовь наряду с деньгами и властью пробуждает и выплескивает их наружу. 
             – Ерунда! Любовь облагораживает и возвышает, изгоняет из души мелочность, черствость, лень! Любовь открывает новую страницу жизни… 
             – Любить – значит перестать сравнивать! Сент-Экзюпери писал, что не смотреть друг на друга, но смотреть в одном направлении – вот в чем заключается  любовь, – включилась в разговор Надюр.
              – Что толку смотреть в одном направлении, если она, к примеру, видит там новую мебель, а он  – моторную лодку для рыбалки!
              –  Павел Петрович, неужели вы не знаете древнюю мудрость, которая гласит «Чего желает женщина, того же  хочет и Бог»
              –  Если уповать на эту мудрость, то Бог, кроме цветов, французских духов и замужества, ничего больше не хочет! – отмахнулся отставной майор. 
              –  Любящий мужчина не увидит моторку там, где должна быть мебель! А если плохо со зрением, надо учиться подчинять свои желания, смиряться или, по крайней мере, находить компромиссы! Да если человек по настоящему любит, он готов совершать безумные поступки ради предмета своей страсти! – продолжала отстаивать женскую точку зрения Марник.
               – Будьте аккуратней с людьми, готовыми ради вас на безумные поступки  – может, они просто идиоты! – усомнился отставной майор
               – Между прочим, любовь еще и большой душевный труд, – проинформировала Надюр. – У Шекспира в одной из пьес хорошо сказано, что значит любить:
               Вздыхать и плакать беспрестанно –
               Быть созданным всецело из фантазий,
               Из чувств волнующих и из желаний,
               Боготворить, покорствовать, служить,
               Терпеть, смиряться, забывать терпенье,
               Быть чистым и сносить все испытанья…   

               – Разве это труд – маята сплошная! – фыркнул представитель сильного пола. – Мне ближе строчка Пастернака – любить иных тяжелый крест!
               – Господи, какой же ты несчастный! – ткнула пальцем в отставного майора  Марник. – Неужели тебя никогда не посещало чувство глубокой симпатии и самоотверженной привязанности к другому человеку? Не верю, что ты когда-либо любил – любил по-настоящему, как замечательно написал один поэт:
               Любить – это только глаза открыть
               И сразу подумать еще с зарею
               Ну чем бы порадовать, одарить
               Того, кого любишь ты всей душою?!

                –  Великолепные стихи Асадова! – прокомментировала Надюр и добавила. – Но ты не удивляйся, Марина! Я где-то читала, что любовь – целая история в жизни женщины и всего лишь эпизод в жизни мужчины.  И это подтверждает  Гейне, который считал, что у женщин не бывает второй любви, так как  их природа слишком нежна, чтобы быть в состоянии дважды перенести это страшное потрясение чувств.
                –  Конечно, по сравнению с женщинами  мужики такие толстокожие! – согласилась Марник.
                Отставной майор оставил без внимания нападки Марник, но счел нужным поддержать Надюр, заявив:
                – Так точно! Бердяев утверждал «Мужская любовь частична, она не захватывает всего существа. Женская  любовь более целостна. Женщина делается одержимой. В этом смертельная опасность женской любви»
                –  А в чем именно опасность женской любви? – испуганно спросила Ирген.
                – В том, что женщины в зависимости от возраста кладут на алтарь любви: девочки – губки для поцелуев, девушки – честь, бальзаковские дамы – разум, – пояснил отставной майор.
                – Красивые, но расплывчатые слова! – не удовлетворилась ответом Ирген. 
                – Хочешь конкретики – пожалуйста! Женщины готовы на все ради любви, даже заниматься любовью, а мужчины, наоборот, готовы на все ради занятия любовью, даже любить. Отсюда вытекает главная женская ошибка – считать, что совместные телодвижения в постели к чему-либо обязывают!
                – Нисколько не сомневалась, где собака зарыта! – возбужденно воскликнула Марник. – У вас, мужиков, на первом месте секс, а любовь – вторична!
                –  Так точно! При первой любви душу берут раньше тела, потом тело берут прежде души, а иногда и совсем не берут души – так писал Гюго. То есть, по большому счету, физическая близость является определяющей! – невозмутимо продолжал отставной майор. – А если обратиться к Фрейду, то любовь – иррациональна и представляет собой интимное избирательное чувство, направленное на объект пристрастия. Поэтому возвышенной любви, о которой вы талдычите, в природе нет! Ее выдумали поэты, чтобы прикрыть или приукрасить половой инстинкт.
               – По Фрейду психушка плачет! Он низводит любовь к первобытной сексуальности, – презрительно заявила Марник и нашла поддержку в лице Ирген:
               – Действительно, разве любовь – одно волнение плоти! А где же духовное начало – разговоры, клятвы, обещания?
               – Актуальное замечание – то есть, нам еще хочется и душу потрепать! Вот и смотрите, пожалуйста, бразильщину с мексиканщиной, смотрите американщину, смотрите отечественную мыловаренную продукцию! Там адаптированного духовного начала хватит на все случаи жизни! И не доставайте мужчин бесконечными «Ты меня любишь?», «А ты меня не разлюбишь?». Быть может, пустопорожняя чувственная болтовня помогает убить время, но она одновременно и любовь убивает! Любовь не вздохи на скамейке и не прогулке при луне – так, кажется, говорил  поэт.
              – Любовь с хорошей песней схожа, а песню нелегко сложить – говорил тот же поэт! – аргументировано возразила Оланд.
              –  Из ахов и охов хорошая песнь не сложится! Кроме как, «Муси-Пуси я вся во вкусе!» ничего не выйдет!
              –  Да что с тобой спорить! – поджала губки Марник. – Мужчина, который умно рассуждает о любви, просто-напросто боится любить! Кажется, Стендаль писал: любовь – восхитительный цветок, но требуется отвага, чтобы подойти к краю пропасти и сорвать его.
              Отставной майор собрался было ответить, но его опередила Надюр.   
              – Кончайте вы бесплодную полемику! – привлекла она к себе внимание, доставая из сумки небольшую книжицу. – Лучше я вам стихотворение прочитаю. Оно про любовь и тебя, Ира, заинтересует в первую очередь, так как любовь представлена в кулинарной интерпретации.
              – Конечно, с удовольствием послушаем! – ответила заинтригованная Ирген.
              Надюр отыскала нужную страницу и начала выразительно читать:
              Вот на столе любовь простая,
              Казалось бы, возьми и кушай.
              На языке твоем растаяв,
              Она тебе проникнет в душу.

              Но нам, гурманам, непривычно
              Простых продуктов обаянье,
              Мы избегаем грубой пищи
              И ищем вкусов сочетанье.

              Простая пища для плебеев:
              Кусок ржаного хлеба с маслом.
              А мы наколдовать сумеем
              Рецепт изысканно-прекрасный.

              Начнем. Любовь сперва оставим
              В приправе сладких обещаний,
              Посолим страстью и заправим
              Вином надежд и ожиданий.

              Добавим ревности щепотку,
              Сия божественна приправа
              Сполна внесет живую нотку
              В любую скучную октаву.

              Теперь – обид (чтоб не был пресный)
              И ожидания звонка.
              Пусть над огнем отвар чудесный
              Рождает аромат пока.

              По вкусу – лести. Много можно
              Бессмысленных, но нежных слов.
              Разлуки – каплю. Все несложно.
              Снять. Остудить. Обед готов.

               –  Какая прелесть! – в унисон воскликнули дамы. – Кто сочинил?
               –  Поэтесса Белла Савицкая. Мне очень нравятся ее стихи.
               – Надежда, перепечатай мне это стихотворение! – попросила Ирген. – Я повешу его в рамку на стене – пусть все читают и знают, как поэтична наша поварская профессия!
               – За такое прекрасное стихотворение не грех и выпить! – сказала Оланд. – Павлуша, наливай!
               Предложение единогласно приняли, только отставной майор предупредил, что он пьет за безупречную форму стиха, но отнюдь не за содержание, так как ревность, разлуки, ожидания, переживания и прочая нервотрепка его совершенно не прельщают.
               Когда теплая компания, отведав селедочки с отварной картошкой, перевела дух, Ирген задумчиво произнесла:
                –  Любовь зла – полюбишь и козла!
                –  Ты это к чему? – поинтересовалась Марник.
                –  Просто так – пословицу вспомнила.
                – Таких пословиц море! Вот, например, «Любовь не картошка, не выбросишь в окошко» или «Где любовь да совет, там и горя нет».
                – «Милые бранятся – только тешатся», «Старая любовь не ржавеет» и «Насильно мил не будешь», – добавила Надюр.
                –  «С милым рай и в шалаше», – вспомнила Оланд.
                – «Стерпится – слюбится», а еще «Кого люблю, того и бью», – внес свою лепту отставной майор.
                – Ну, ты, Петрович, без насилия никак не можешь обойтись! – проворчала Марник.
                –  А не надо наивно полагать, что любовь сплошная идиллия. Любовь – это союз хозяина и раба и никогда не бывает союзом равных. На полях любви ведется постоянная война эгоизма, а сама она – совершенный инструмент порабощения. Есть у Мережковского одно точное четверостишье – поправь, Надя, если собьюсь, – и, откашлявшись, отставной майор взялся за несвойственное ему дело – продекламировал стихи:
                С каким коварством и обманом
                Всю жизнь друг с другом спор ведем,
                И каждый хочет быть тираном,
                Никто не хочет быть рабом

                –  Есть такие строчки, – согласилась  Надюр, – однако выдернутые из общего контекста они приобретают противоположный смысл. Впрочем, любовь, действительно, можно назвать сладкой тиранией, поскольку любящий терпит ее муки добровольно.
                –  Но недолго! Потому что в  любви очень быстро переходят от мучений к желанию мучить! – внес поправку отставной майор.
                –  Что же тогда – не любить? – взволновалась Ирген.
                –  Не получится! – отмела возникшее опасение Надюр. –  Любовь, как дерево, вырастает сама собой, пускает глубоко корни во все наше существо, нередко продолжая зеленеть и цвести даже на развалинах разбитого сердца.
                – Какой трогательный фатализм! – умилился отставной майор – Но не следует драматизировать – от всех болезней существуют лекарства! Чтобы не стать жертвой любви, любить надо с умом. В этом плане хорошие советы дал Гельвеций. Во-первых, надо меньше уделять внимания этому чувству. Любовь становится моральным грехом, когда делается главным занятием жизни, так как расслабляет ум и заставляет деградировать душу. Во-вторых, страстная любовь никогда не бывает счастливой, потому что неотделима от ревности, тревоги, ярости, мести. Для счастья достаточно знать любовь не страстную, а сладострастную.
                –  Ты опять о сексе! – насторожилась Марник.
                –  Нет, о сведении к минимуму волнительных чувств, фантазий и тому подобных сантиментов, – пояснил отставной майор, – а секс, само собой, никуда не денется! Кстати, не пора ли наполнить рюмки? Предлагаю тост за дружбу, любовь и секс!   
                Зардевшиеся – разумеется, от ранее принятых доз алкоголя – дамы одобрительно кивнули. Сказано – сделано! Кавалер разлил водку, и теплая компания дружно чокнулась рюмками.
                – Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь, – вдруг затянула Ирген, а подруги дружно подхватили – и каждый вечер сразу станет удивительно хорош, и ты поешь…
                Отведя душу, Ирген риторически спросила:
                –  Откуда берется  любовь? Почему мы вдруг влюбляемся?
                –  Она меня за муки полюбила, а я ее за сострадание к ним, – усмехнулся отставной майор.
                – Западаем на что-то привлекательное, – высказала предположение Марник, – на внешность, например, приятные манеры, талант, ум…
                – Скажешь тоже, – возразил отставной майор, – женщины ценят в мужчинах ум, если нет других достоинств! На деньги вы западаете в первую очередь!
                –  Не будь пошляком и циником, Павлуша! – сделала замечание Оланд. – Любовь возникает самопроизвольно и не поддается управлению, ее не купишь.
                – А разве услуги представительниц древнейшей профессии уже не пользуются спросом?
                – Именно услуги, а мы говорим про любовь, но тебе, к сожалению, не понять разницы! – взорвалась Марник.
                – Как бы там ни было, – не дала ей разбушеваться Надюр, – но я верю, что наша вторая половинка предопределена чем-то свыше – судьбой, роком, звездами. Все проблема в том, как ее повстречать!
                – Лишь одна женщина предначертана тебе судьбой, и если ты ее не встретишь – ты спасен! – усмехнулся отставной майор, а потом, сохранив улыбку лишь на кончиках губ, серьезно продолжил. – От звезд, бесспорно, зависит многое. Ведь они управляют всей нашей жизнью, а свести с любимым человеком – вообще их прямая задача! Это знает каждый маломальский знакомый с астрологией! Хотите, я научу, как легко, без всяких гороскопов, определить, благоприятствуют ли звезды выбору суженого?
                – Хотим! – оживились представительницы прекрасного пола.
                – Тогда слушайте! Оперировать следует индексами дат рождения – своего и избранника. Для нахождения индекса складываются три цифры: день рождения, порядковый номер месяца и двухзначная цифра года. Например, некто родился 10 августа 1967 года. Суммируем 10, 8 и 67 – индекс получается 85. Чем ближе индексы двух субъектов, тем больше они предназначены звездами друг для друга. Почему так происходит? Надо полагать, зависимость обусловлена тем, что  дата рождения человека характеризуется конкретным расположением звезд на небосводе. Да, чуть не забыл – расхождение в пять-шесть единиц уже существенно. Вот такая магия цифр. Уяснили?
                Дамы не ответили и, озабоченно нахмурив лобики, принялись за арифметические вычисления.
                – У меня с Витькой разница в три единицы! – удивленно сказала Ирген.
                –  Ну и прекрасно! – резюмировал отставной майор. – Что тебе еще  не хватает – живи и радуйся!
                – А у нас с Лешей пятнадцать, – захлопала глазками Оланд.
                –  Плохо! Придется искать нового мужа!
                –  Здесь что-то не так! – недоверчиво произнесла Марник. – С первым мужем у меня разница в две единицы, а со вторым одиннадцать! Но с первым я постоянно грызлась, а со вторым живу более-менее сносно.
                – Значит, поспешила развестись. Приноровились бы и жили припеваючи, а сейчас у вас, небось, сплошная скукотища!
                –  А где вы, Павел Петрович, раскопали этот способ? – спросила Надюр.
                –  Сам изобрел на основе личных наблюдений.
                –  Твою мать! – ругнулась Марник. – А мы, дурехи, поверили, кинулись считать!
                – Тебе синтезатор речи впору заводить – засоряешь язык нецензурщиной! – сделал тактичное замечание отставной майор.
                –  Как тут не засорять! Я из-за твоей ахинеи  чуть было не усомнилась в целесообразности развода с первым муженьком. Вот ведь выдумал – по нескольким циферкам определять идеального спутника жизни! Хоть ты на звезды ссылаешься, твой дурацкий способ не имеет ничего общего с астрологией, так – в лучшем случае примитивная нумерология. Чтобы настоящий гороскоп составить, полдня потеть приходится, а тут раз, два – и готово судьбоносное решение! 
                – А у меня даже аритмия началась от этих необычных подсчетов! – пожаловалась Оланд.
                – О, господи! Вы что, мои ненаглядные, так серьезно все воспринимаете! – воскликнул кавалер. – Давайте-ка лучше выпьем!
                –  Правильно! – подхватила Надюр. – Предлагаю тост, чтобы звезды всегда были к вам благосклонны! И желаю всем большой, счастливой любви! 
                Не успела, однако, теплая компания поднять рюмки, как отставной майор вскочил, заявив, что хочет дополнить тост, и громко, но сбивчиво произнес:
                Счастливых звезд над головой, согласно астрологии,
                Любви красивой и большой с участием физиологии!

                –  Откуда это? – удивленно спросила Надюр.
                –  Считайте, что экспромт!
                –  Какой вы, Павел Петрович, молодец!
                –  Рад стараться! – расплылся в улыбке отставной майор.
                –  Ну, прямо кладезь талантов! Даже поэтическим даром владеете. 
                –  Как не слагать стихи в таком прекрасном окружении…
                –  Пьем, а то у меня аритмии никак не проходит! – прервала Оланд затянувшийся обмен любезностями.
                Воцарившуюся после опустошения рюмок паузу вновь нарушила Ирген, заявив:
                – По всей видимости, силы, заставляющие нас вдруг по уши влюбляться, всегда будут оставаться тайной за семью печатями.
                – Никак нет, – возразил отставной майор, – механизм влюбленности в принципе раскрыт и ничего таинственного не представляет. Разрешите доложить?
                – Если про Амура, стрелами поражающего сердца, вздумал поведать, зря стараешься – больше твои побасенки слушать не намерены! – предостерегла Марник. 
                – До чего же вы, однако, дремучи в этой области – кроме Амура, ничего больше не знаете! – сокрушенно вздохнул отставной майор. – Придется вас просветить. Слушайте! Последние медико-биологические исследования показывают, что человеческие эмоции, в том числе и любовь, напрямую зависят от так называемого гормона счастья серотонина, который вырабатывается в головном мозге. Недостаток серотонина обуславливает депрессии, а при его избытке индивидуум теряет голову от счастья и влюбляется на каждом шагу. Теперь, в кого влюбляется – в того, чей геном соответствует его собственному геному. Это соответствие фиксируется посредством испускаемых нервными клетками биотоков, или, если угодно, флюидов. В конечном итоге вся ваша любовь – результат простого взаимодействия химических реагентов!
               –  Как банально и прозаично! – сквозь зубы процедила Марник.
               –  А ведь есть люди, неспособные любить – что же у них не хватает этого самого гормона? – спросила Оланд.
               – Так точно! – подтвердил отставной майор. – Между прочим, их около 25%. 
               –  Как же они, бедные живут, женятся, растят детей? Без любви!
               –  Очень просто! Влюблены в себя – такая черта характера, при которой либидо направлено исключительно на собственное «Я», называется нарциссизмом. Кстати, не такой уж плохой вариант! Самому любить необязательно, достаточно позволять любить себя.
               – Прямо как мой Витька! – с трудом выдавила усмешку Ирген. – Девчонки, вы не представляете, какой он эгоист! Не дай бог заболеть – даже посуду не помоет.
               –  Больная жена никому не нужна! – пошутил отставной майор.
               – А помню, давно, правда, это было, – не восприняла юмор Ирген, – очухался он однажды после пьянки и за неимением опохмелиться умял все апельсины, что я накануне купила. Говорю ему – как же тебе не стыдно, хоть бы детишкам по одному оставил! А он – извини, но у меня все внутри горит и пересохло!
               –  Нормально! Сначала самцы, а потом самки с детенышами! – вновь рискованно пошутил кавалер и под осуждающими взглядами дам завершил прерванную мысль. – Итак, в любви всегда сильнее тот, кто меньше любит, и, может быть, еще более силен тот, кто вовсе не любит, а только дает себя любить. Власть никогда не бывает у страсти, она лишь у расчета.
           – Ну, разве можно властвовать в любви! – с негодованием сказала Марник.
           – Будто не знаешь! Еще Бердяев утверждал «В любви есть деспотизм и рабство. И наиболее деспотична любовь женская, требующая себе всего!». Вот этот деспотизм мужчины должны свергнуть, чтобы установить свою собственную гегемонию. Вспомни известное стихотворение Константина Бальмонта – это гимн мужского любовного гегемонизма! – и отставной майор выдохнул одним залпом
          Хочу быть дерзким,
          Хочу быть смелым,
          Из сочных грудей
          Венки свивать,
          Хочу упиться
          Роскошным телом,
          Хочу одежды с тебя сорвать!

            – Смотрите, тема-то какая животрепещущая – Павлуша третий раз стихами разродился! –  засмеялась Оланд.
            –  Прямо как пень в весенний день! – съязвила Марник и не преминула  дать совет  – Ты бы лучше читал Блока – стихи о Прекрасной даме!
            – А вы знаете, Павел Петрович, какой стихотворный ответ в свое время дала одна медсестра Бальмонту на его любовно-гегемонистский гимн? – спросила Надюр. –  Не ручаюсь за абсолютную точность, но он звучит примерно так:
          Хочу быть твердой
          И неприступной,
          Хочу мужчин к себе
          Не подпускать,
          Хочу надменно
          Вам улыбнуться,
          Перчаткой щеки Вам отхлестать! 

               – Феминистка несчастная! – скривился отставной майор и добавил. – Не нравится вам Бальмонт, обратимся к Пушкину. Он тоже рекомендовал относиться к чувствам проще. Вот, пожалуйста:
Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей

                – А почему тебе не приходят на ум божественные строчки Пушкина, посвященные Анне Керн, в которую он был безумно влюблен? – раздраженно спросила Марник. – А именно:
              Я помню чудной мгновенье:
              Передо мной явилась ты,
              Как мимолетное явленье,
              Как гений чистый красоты

                – Осторожней на поворотах! – предостерег отставной майор. – Известно ли тебе, что написал Пушкин  на обороте черновика этого стихотворения?
                – Что?
                – Вчера попользовался Анькой. Баба как баба, ничего особенного!
                – Врешь!
                – Нисколько! По телевизору показывали.
                – К сожалению, это вполне вероятно, Марина, – обняла за плечи подругу  Надюр. – Я смотрела по «Культуре» передачу, в которой утверждалось, что, действительно, нашли черновик с якобы подобной припиской.
                – И такую мерзость показывают по каналу «Культура»! – разочарованно вздохнула Марник.
                – Так что не надо попрекать меня Пушкиным! – самодовольно потер руки отставной майор. – Поэт понял систему – ловко ублажал барышень стихами о возвышенных чувствах, а потом не церемонился! Да и вообще, у Пушкина немало смелых и откровенных произведений в духе Баркова, которого он тайком читал в детстве.
                –   Что вы имеете в виду? – спросила Надюр.
                –   Взять хотя бы «Царя Никиту и сорок его дочерей»
                –  Э, нет! В «Царе Никите» масса тонких намеков и метафор, но все пристойно и благозвучно.
                – Что, однако, не меняет сексуальной сути любовных отношений, а она лучше всего отображена в «Сказках о тысячи и одной ночи» – разумеется, во взрослом, неадаптированном для детей варианте. А это произведение, как ни крути, является бессмертным памятником мировой литературы. Так вот в «Сказках» почти на каждой странице встречается следующая бесхитростная фраза «И возымела в нем плоть, и возжелал он ее, а потому вошел к ней в шатер и взял ее!»
                – Не надоел вам этот литературный диспут? Может, хватит! – недовольно произнесла Оланд, что, однако, не остановило Надюр.
                – На вашу, Павел Петрович, «Тысячу и одну ночь» я сейчас дам достойный ответ! – воскликнула она. – У меня в столе лежит тетрадка, куда еще совсем молоденькой записывала понравившиеся высказывания о любви. Недавно разбиралась на антресолях и наткнулась, отнесла на работу – дай, думая, в свободное время полистаю. Сейчас принесу! 
                – Надежда, а у тебя есть там чего? – крикнула вдогонку Ирген.
                –  Начатая бутылка коньяка!
                –  Захвати! А я водку допью – ее совсем немного осталось!
                Запыхавшаяся Надюр вернулась быстро.
                –  Разливайте! – сказала она, украсив стол армянским пятизвездочным коньяком, и, повернувшись в сторону кавалера, интригующе добавила. – А я пока почитаю. Это Жан Жак Руссо. Вы, Павел Петрович любите на него ссылаться! Вот, между прочим, что он пишет: «Мужчине пристала смелость, в этом его назначение: надо, чтоб кто-то делал первый шаг. Не надо смешивать эту смелость с наглостью и грубостью: нет ничего более несхожего и по своему источнику, и по результату. Я имею в виду любовь чистую и свободную, подчиненную своим собственным законам; ей одной принадлежит власть над тайнами и право соединять в союзы людей и сердца. Если мужчина надругался над стыдливостью женщины и подверг насилию юное существо, ничего к нему не чувствующее, – грубость его чужда страсти: она оскорбительна и говорит о душе безнравственной, лишенной тонкости, неспособной ни к любви, ни к порядочности. Высшая ценность наслаждения – в том, сердце, которое их дарит, настоящему влюбленному самое обладание любимым существом доставит лишь боль, гнев и отчаяние, если он будет думать, что любовь его не встретила ответа. Стремление удовлетворить свои желания без согласия той, которая их вызвала, это смелость сатира. А смелость мужчины состоит в том, чтобы уметь выразить их, не отталкивая, сделать их привлекательными, добиться отклика, подчинить себе чувство женщины, прежде чем покуситься на нее. Недостаточно быть любимым; разделенное желание еще не дает право на удовлетворение: требуется также согласие воли. Напрасно будет сердце соглашаться на то, чему воля противится. Человек порядочный и настоящий влюбленный отказывает себе в этом, даже имея возможность. Исторгнуть молчаливое согласие – единственное насилие, позволенное любви. Прочесть это согласие в глазах, уловить его в манере обращения вопреки отказу, слетающему с уст, – вот искусство, доступное тому, кто умеет любить; достигая таким образом цели своих стремлений, он не груб, он остается порядочным: он не оскорбляет стыдливость, он уважает ее, угождает ей, он представляет ей почетную возможность немного продлить удовольствие за то, что она, быть может, уже готова уступить»
           Психологи давно подметили, что мужчина способен воспринимать слова и интонацию женщины максимум минуту – поэтому женщина должна донести свою мысль в сжатой форме именно за этот короткий промежуток времени, иначе все старания окажутся тщетными. Отставной майор не являлся исключением, и когда по завершению выступления Надюр пронзила его победоносным взглядом, он, уныло захлопав глазами, спросил – ну и что?
             –  А то, что вот как следует действовать, если хочешь пленить женщину – галантно и обходительно, – назидательно произнесла Марник
             –  Слов нет, Руссо выдающийся мыслитель, но, извините,  когда это было написано – в ХYIII веке, – поднялся в атаку отставной майор и тут же был отброшен назад.
              – Во все времена мужчине подобает сначала завоевать женщину, а потом уже входить к ней в шатер! Что вы за люди, мужики – вам легче всего унизить женщину.
               –  А вы в курсе, что сейчас приобретает популярность новая теория знакомства и ухаживания, основной постулат которой гласит – сначала надо переспать с дамой, а потом, в зависимости от того, хороша она в постели или нет, принимать решение стоит ли за ней ухаживать – дарить цветы, приглашать в театр, знакомить с друзьями. Эту теорию, если не ошибаюсь, выдвинул и продвигает создатель группы Бахыт-Компот Вадим Степанцов.
                –  Шут гороховый – видела я его пару раз по телевизору! – дала Марник нелестную оценку эпатажному музыканту. – Ты, Петрович, чем  попсовую вульгарщину слушать, перечитывал бы классиков, в частности – Руссо. Он, во всяком случае, не развращает народ и не проповедует потребительское отношение к женщине!
                – Что касается Руссо с его манерностью, еще раз повторю – он жил три столетия назад.  Нынче другие времена! Не хотел я прибегать к этому аргументу, однако придется, коль вы на меня Руссо спустили, – вздохнул отставной майор и, напрягшись, выдал на-гора:
                Как самку, женщину любите
                И, как добычу атакуя,
                Хватайте сразу и валите,
                По морде получить рискуя.

                Да – после можно пообщаться
                На тему родственности духа,
                Не прекращая целоваться
                И не снимая с груди руку… 

                –  Это чей же опус, Павлуша? – удивленно воскликнула Оланд.
                – Кого-то из современных. Весь стих, конечно, не помню, но в этих строчках отражена основная идея. Да, прямолинейно и откровенно – зато по существу!
                Марник раскрыла рот, чтобы в пух и прах расчихвостить стихотворение, а заодно предать анафеме его автора, как вдруг Ирген запоздало спросила: 
               – А кто такие сатиры? Юмористы что ли?
               – Сатиры в древнегреческой мифологии демоны плодородия в виде жизнерадостных козлоногих существ, которые славились пристрастием к алкоголю и избыточной сексуальностью, – пояснила Надюр.
                – Тогда ты сатир, Павел! – засмеялась Ирген.
                – То есть, козел! – уточнила Марник.
                – Ты, как я погляжу, словно та тетенька из телемоста, против секса выступаешь! – обиженно произнес отставной майор.
                – Нет, я выступаю против его опошления скабрезными намеками и шуточками!
                –  В таком случае предъявляй претензии к христианской религии – это она ввела сексуальные отношения в ранг греха.
                – Я предъявляю претензии к тебе и твоим дружкам-философам, на которых ты так обожаешь ссылаться!
                – Стоп! – хлопнула ладонью по столу Оланд. – Вы сейчас к взаимным оскорблениям перейдете или утонете в религиозном споре, а время – завязывать! Разливай, Павлуша, коньяк – что его Надя зря принесла! Выпьем на дорогу и будем собираться! 
                – Взаимные оскорбления! Да никогда я не унижусь до того, чтобы оскорбить женщину! – ворчал под нос отставной майор, наполняя рюмки. – Воистину, рассуждать о любви – это терять рассудок!