Марионетка

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ИСПОВЕДЬ

СЕРАФИМ МАТВЕЕВИЧ

В середине осени погода в Москве, как всегда, была неустойчивой – то солнце и тепло, но ночью заморозки, то дождь и холодный ветер, пробирающий до костей, то низкие тучи, наводящие тоску на всё живое, и духота. А если в душе человека есть ощущение, что он оказался у разбитого корыта, то и вовсе думаешь, куда бы деться от всей этой безнадёги?
На московском вокзале объявили посадку на поезд Москва – Хабаровск. Женщина, дремавшая под неясный, но неумолчный гул голосов, в тёплом и широком зале ожидания, в стороне от всех, обдумывала варианты тех перемен в жизни, которые её ожидали. Она собиралась начать новую жизнь, от старой - остались одни горькие воспоминания.
 Каскад неприятностей, свалившихся на её голову, потрепали её нервы больше, чем она думала, считая себя фаталисткой, – с судьбой не поспоришь. Прошлое вспоминать не хотелось, будущее было туманно и варианты  непредсказуемы. Услышав приглашение на посадку, женщина встрепенулась, взялась за ручку чемодана на колёсиках и пошла к выходу.
 Пассажиры от нечего делать проводили её взглядом – ничего особенного, хрупкая женщина чуть выше среднего роста, одетая слишком легко для этого сезона и позднего осеннего вечера – поезд уходил в 00-35. Проводили, и забыли.
Она подошла к высокой лестнице, ведущей на перрон, и раздражённо проворчав: «Давно бы уж лифт могли бы сделать», потащила по ступенькам свой чемодан наверх.
Выйдя на перрон, она зябко поёжилась – ей пришлось долго сидеть на вокзале, ждать посадки, хотелось спать, а тут такой резкий переход из тепла на холод. Женщина долго шла вдоль состава к своему вагону. Толчея у вагонов и суета прощаний других пассажиров не коснулись её сознания. Ей ни до кого не было дела.
 Она с трудом втащила по крутым ступенькам вагона свой чемодан, и оказалась, наконец, в своём купе. Там уже была молодая девчушка, которая приветливо улыбнулась, поздоровалась и спросила:
- Далеко едете?
- Да.
- До конца маршрута?
- Скорее всего, до конца жизни. – И она отвернулась, давая понять, что общаться - не намерена. Девушка всё поняла и не настаивала.
Застелив бельё, её необщительная  соседка сразу легла, завернувшись в одеяло, отвернулась к стенке и уснула.  А когда проснулась, обнаружила, что едет в купе одна. Девушка сошла на своей стации, не потревожив её.
В их вагоне было полно свободных мест в это время года. Люди в основном ездили в плацкарте, а те, у кого водились 20000 рублей за один билет в один конец, летали самолётом.
- Интересно, подумала она, до Хабаровска от Москвы ехать шесть дней и ещё несколько часов. Неужели мне придётся одной скучать весь этот долгий путь? Ну, ничего, почитаю, посплю, отдохну от всякого негатива… одной даже лучше, никто не будет приставать с дурацкими разговорами.
Но когда миновали целые сутки, а к ней никто так и не подсел, то с раннего утра она стала поглядывать в окно во время стоянок. Её уже не интересовали ни природа, ни города, ни веси, мелькавшие за окном. И читать уже не хотелось. Она ждала хоть кого-нибудь в попутчики. Одиночество для большинства людей – тяжкое бремя.
Наконец на одной из станций она увидела в окно, что от вокзала к поезду идёт пожилой мужчина в длинном тёмном пальто, и почему-то заволновалась. Она смотрела на него, что-то в его облике привлекло её внимание – строгость, внутренняя сила и основательность, что ли. Он был похож на священника.
А тем временем мужчина сел в вагон, и вскоре постучался в её купе. Войдя, он поклонился:
- Здравствуйте, я Ваш сосед. Давайте познакомимся, нам придётся коротать время в этом тесном пространстве ещё пять дней, если Вы тоже едете до конца. Меня зовут Серафим Матвеевич. А Вас?
- Жанна Борисовна, я тоже еду до конца. Серафим Матвеевич, я побуду в коридоре, пока Вы переоденетесь.
И она вышла. Он подумал:
- Немолода, но по-прежнему красавица, а грация какая! Внешность декоративная и без прикрас. Жаль, что на лице её видна печать неудачницы, уставшей от жизни. И возраст – до старости ещё очень далеко, ей лет сорок. Она явно нуждается в поддержке и участии. Ну, что ж…
Когда она вернулась в купе, Серафим Матвеевич спросил:
- Жанна Борисовна, а Вы сегодня уже позавтракали?
Она отрицательно покачала головой.
- Вот и хорошо, значит, позавтракаем вместе, а на обед я приглашаю Вас в ресторан. Через два часа будет самая длинная стоянка, целый час, в Новосибирске, и мы сможем погулять, если Вы не возражаете. Думаю, что за полтора дня, что Вы проехали от Москвы, Вы ни разу не покидали вагон. Ну, как Вам такая программа?
В его голосе звучали доброта и отеческое участие.
Она взглянула на него, увидев всё понимающий взгляд, кивнула и благодарно улыбнулась.
- Пойду, закажу чай, остальное у меня имеется. – Улыбнулся он в ответ.
- У меня к Вам просьба: называйте меня просто по имени, я ещё не совсем старая.
 - Хорошо, ну, про меня этого не скажешь, я лет на двадцать с гаком старше Вас.
После завтрака Жанна спросила:
- Вы наверно священник, Серафим Матвеевич?
- И да, и нет. Я теолог, преподаю в университете и духовной академии. Еду в Хабаровскую епархию на симпозиум, заодно загляну в монастыри.
- Там и женский монастырь есть?
Он внимательно посмотрел на неё, но она опустила глаза.
- Да есть, его настоятель мой давний друг и коллега.
- А что такое теология? – Спросила Жанна, чтобы сменить тему.
- Теология – это особое направление профессиональной подготовки религиозного плана. Я, например, являюсь экспертом по религиозному наследию, и  обязан разбираться в философских и исторических вопросах. Кроме этого я занимаюсь и изучением религиозной стороны развития личности, духовным мировоззрением.
Он помолчал, потом спросил:
- А Вы в Хабаровск к родным или знакомым едете?
- Да, еду к подруге, с которой мы с детства считали себя сёстрами. Но с 22 лет наши пути разошлись. Я была уже замужем, у меня родился сын, а она тогда только что вышла замуж за солдата срочной службы и уехала с ним в Хабаровск. Но мы не забывали друг друга, переписывались, а потом общались по мобильной связи. Но года полтора назад мне стало не до писем и разговоров – на меня столько всего свалилось. – Жанна помолчала, сдерживая слёзы:
-  Мне было так тяжко, я совсем потерялась, как только что ослепшая и оглохшая. Подруга Галя – это единственное, что мне пришло на память, когда я немного пришла в себя. Она – первое, за что я готова была ухватиться, как за соломинку. Но у меня украли смартфон. Потом я попыталась послать ей письмо, но ответа не получила.
Жанна неожиданно всхлипнула, и вдруг заплакала, смущаясь и закрывая лицо руками.   Серафим Матвеевич подождал, когда рыдания стихнут, и тихо сказал:
- Расскажите мне о себе всё подробно, без утайки, будем считать это исповедью, ведь я священник. Это облегчит Вам душу, и может быть я смогу чем-нибудь помочь Вам, Жанна.
- Хорошо, я почему-то испытываю к Вам доверие, но не знаю,  с чего начать.
- Начните с самого начала – с семьи, в которой Вы родились и выросли.

ДЕТСТВО

Я была единственным ребёнком в семье. Мама, изящная и грациозная, едва доставала папе до плеча.  В молодости она мечтала стать балериной, и даже недолго занималась в балетной школе, но из-за травмы ноги с этой мечтой пришлось расстаться. Она решила, что балериной должна стать я, поэтому с пяти лет я посещала школу балета при городском театре оперы и балета.
 Эти занятия не приносили мне ни радости, ни удовольствия, я тогда была румяной толстушкой, но мама настаивала, и я продолжала учиться. Маме говорили, что звезды балета из меня не получится, в лучшем случае буду статисткой на заднем плане, но мама не могла отказаться от своей мечты увидеть меня балериной, поэтому я продолжала тянуть эту лямку.
Она, не желая расставаться с балетом, и чтобы всегда быть рядом с папой, освоила профессию гримёра и косметолога, и работала в этом же театре.
Папа – красавец и обладатель приятного баритона, был солистом этого театра.
Он настоял, чтобы я училась играть на пианино, и это тоже была пытка – не обладала я способностями и талантом музыканта, я хотела учиться рисовать.
Несмотря на это и обилие папиных поклонниц, в семье всегда царили мир и благодать, все любили друг друга – так мне тогда казалось.
Воспитанием моим занималась в основном бабушка, папина мама.  Лето я жила в её частном доме с небольшим садом и огородом в дальнем Подмосковье, а зимой она жила с нами, вела наше хозяйство – родители всё время были заняты. Знаете, то репетиции, то спектакли…
Когда мне исполнилось 12 лет, мои родители неожиданно разошлись – мама уехала за границу с одним тенором, и больше я её никогда не видела. Писала ли она мне - не знаю. Мне этих писем никто не передавал – ни папа, ни бабушка, ни я, не простили её. Папа остался один.
Это был гром среди ясного неба, крушение всех устоев.
Бабушка плакала, а я не могла поверить, что мама, такая нежная и милая, смогла бросить нас с добрым и талантливым красавцем папой. Я тогда поняла, что красота и талант – не для всех - самое главное в жизни.
 Я переехала к бабушке и два года проучилась в школе райцентра. Думаю, бабушке было нелегко со мной, но  тогда все трудно жили, не зацикливаясь на этом.
Не хватало мне общения с моей подружкой Галей Ситковой. Эта маленькая коренастая девчонка, курносая и чернявая, дочь матери-одиночки с мизерной зарплатой, всегда плохонько одетая, была сгустком энергии – весёлой и находчивой, заводилой и командиршей, и я рядом с ней чувствовала себя уверенной и защищённой.
Одно было хорошо – занятия балетом и музыкой прекратились. Но они не прошли для меня даром – я научилось «держать спинку», правильно ходить и питаться, и с переменным успехом «терзать клавиши». Получив свободу от навязанных занятий, я вдруг запела, и пела с удовольствием, да так, что меня назначили солисткой школьного хора, и я гордилась этим.
Но самое интересное для меня было, что и бабушка моя прекрасно поёт, как же я раньше-то не слышала! Она смеялась:
- А ты что думала, что папка твой ни с того, ни с сего запел? У нас в семье все пели, и ты будешь петь, как голос твой окрепнет. Может, тоже певицей станешь – не дай Бог, конечно.
Бабушка по-своему воспитывала меня. Она считала, что девушка должна быть скромной, а жена домовитой. В доме всегда должен быть порядок и нормальная еда, а в браке - дети. Мы с ней довольствовались малым, но нам хватало, мы жили, как все.
 Это было время полной свободы: я стала посещать кружок рисования. Подружилась с ребятами, ходила с ними в поход по родному краю, в кино и на школьную дискотеку, и пела, как ранняя пташка. Я тогда думала, глядя на себя в зеркало:
- Какая прекрасная у меня жизнь, и я красивая, как бабочка, и лёгкая, как стрекозка с прозрачными крылышками, и такая нежная! Я бы хотела всегда оставаться такой. Не хочу быть взрослой – у них одни проблемы, и ни в чём нельзя быть уверенным – я вспоминала маму.
Пока я жила у бабушки, папа женился. Бабушка, познакомившись с новой невесткой, заболела от расстройства. Она сказала мне:
- Не дай Бог тебе, внученька, сподобиться жить с такой «мамой».
А ведь сподобилась: когда я оканчивала седьмой класс, у бабушки случился инсульт, и она вскоре умерла. Я снова лишилась точки опоры, и была убита горем. Папа плакал, не скрывая слёз, вместе со мной. Мы оба лишились её поддержки, и понимали, что жизнь наша теперь изменится и не в лучшую сторону.
Я помнила слова бабушки о новой маме, и боялась встречи с ней. И не напрасно. На похоронах бабушки она смотрела на меня, как на вредное насекомое.
А папа вопреки желанию его жены, вынужден был забрать меня к себе. И там мне стало не до пения.

МАЧЕХА
Поезд подходил к Новосибирску, и Серафим Матвеевич предложил сделать перерыв и погулять. Погода была ясной и безветренной, но Жанна всё равно к концу прогулки замёрзла.
После обеда он спросил:
- Как Вы себя чувствуете, Жанна? Хотите отдохнуть или готовы продолжить наш разговор?
- Я впервые так подробно и откровенно рассказываю о своей жизни. Проговаривая вслух, я воспринимаю свою жизнь как бы со стороны, на ходу переосмысливая суть событий - это странное ощущение. Я расскажу, что было дальше.
Новую папину жену звали Бэлла Никандровна. Ни внешность её, ни характер – ничего общего с мамой. Видимо папа и выбирал себе жену по такому принципу.
В то время, рядом с этой женщиной, я не ощущала той радости, которую могла дать мне неповторимая пора жизни – юность, здоровье, интерес ко всему новому. Вместо этого, я превратилась в рабу запретов. Быть хорошей стало очень трудно. Я пыталась наладить сносные отношения с мачехой, но она и не думала идти мне навстречу. Мне исполнилось 15 лет, и я стала очень походить на отца, это сильно раздражало папину жену. Я чуть не каждый день слышала в свой адрес:
- Тебе это рано! Ты выглядишь нелепо! Это вульгарно! Это вызывающе! Надо быть скромнее!  Ты похожа на мартышку. Ты слишком высокого мнения о себе! – Никак мне не удавалось получить её одобрение.
Моя подружка Галя, с которой мы снова были вместе, на это сказала:
- У твоей мачехи мелкая душонка, она просто завидует тебе, твоей молодости и красоте.
Эта женщина никому не желала добра. Критика, раздражение, злость, неприязнь – вот что передавалось мне от неё гораздо быстрее любого вируса. Общаясь с мачехой, под её влиянием, я становилась неуверенной в себе, с заниженной самооценкой. Её открытое презрение ко мне вызывало чувство необоснованной вины. Мачеха закинула первый ком грязи в мою душу.
Я собиралась окончить среднюю школу и поступить в институт, а Галя спешила получить средне-специальное образование, чтобы быстрее встать на ноги и помогать маме. Я решила поступить так же. Это давало мне возможность расстаться с мачехой, перейдя в общежитие, и жить вместе с Галей. Папа ни во что не вмешивался. Он вообще после маминого отъезда и смерти бабушки изменился, как будто огонёк в его душе потух. Он сказал мне:
- Я всё вижу и всё понимаю, но ничего изменить не в силах. Поступай, как считаешь нужным, буду помогать тебе материально. Куда ты собираешься поступать?
- Я пока ничего не придумала. Галя решила поступить в медицинское училище, я пойду с ней. Учиться будем 3 года, потом получим диплом фельдшера-акушера. Жить будем в общаге.
- Я сниму тебе комнату в квартире на две семьи, там и будете жить вместе с Галей.
Я в порыве благодарности кинулась к отцу на шею, чмокнула его, и увидела у него в глазах непролитые слёзы. Сердце моё сжалось, я поняла, что папа не хочет расставаться со мной, не забыл нашу маму, и жизнь с Бэллой Никандровной не радует его.
Окончив девятый класс, мы с Галей поступили в медучилище. На первом же курсе я поняла, что не туда попала - это не моё, но отступать было поздно, и я училась дальше, спустя рукава. Зато Галя окончила училище с отличием и пошла работать фельдшером в воинскую часть. Это был 1996 год.
Я работать по специальности не собиралась, и меня взяли в регистратуру поликлиники.

ПЕРЕМЕНЫ В ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ
- Предлагаю сделать перерыв, попить чайку с бутербродами, сейчас время ужина, а потом, если захотите, продолжите историю Вашей жизни. – Подал голос Серафим Матвеевич.
Так и сделали. После ужина Серафим Матвеевич вопросительно посмотрел на Жанну.
-  Этот отрезок моей жизни много времени не займёт. – Ответила она на немой вопрос.
- Начну с того, что я влюбилась. В тот день к нам в регистратуру пришёл парень. Заглянув в окошко, он посмотрел на меня и попросил:
- Пожалуйста, поищите мою карточку, я прохожу комиссию, а карточка куда-то подевалась. Меня зовут Вольдемар Лопаткин.
- Ну, надо же, какое дурацкое сочетание имени и фамилии, такое же, как у меня – Жанна Ложкина, подумала я тогда.
Я нашла то, что он искал, в одном из кабинетов. Отдавая ему карточку, я взглянула на него – высокий ладный парень, блондин с тёмными бровями-крылышками и карими глазами. Такое необычное сочетание. Приятное лицо, высоко зачёсанные волосы, недоверчивый взгляд, ироническая полуулыбка. Одет, как все студенты – джинсы с полукедами и футболка с ветровкой.
 Он тоже не сводил с меня глаз. В общем – любовь с первого взгляда. Мы стали встречаться. Мама у него была латышкой, а папа русский. Отсюда и все противоречия. Родителей его уже не было в живых, он жил со своим дядей – братом его матери. До развала нашей страны дядя Ивар или Иван, как его все называли, был членом КПСС, и занимал значительную должность при обкоме партии. Теперь он «новый русский», занимается бизнесом.
 Вольдемаром мой парень был только по паспорту, все звали его Володей. Он учился на последнем курсе института. По совету дяди он оканчивал юридический факультет. Дядя заменил Володе и отца, и мать, и был для него  и бог, и царь, и герой.
Мы оба с нетерпением ждали окончания института, чтобы пожениться – так решил дядя. В одну из встреч Володя пришёл взволнованный:
- Жанулечка, дядя просит меня познакомить его с тобой. Постарайся ему понравиться, хотя не представляю, кому ты можешь не понравиться. Я не могу оторвать от тебя глаз, а как только приходится это сделать, так сразу мир для меня тускнеет, и я начинаю с нетерпением ждать следующей встречи. Ты не передумаешь выйти за меня замуж, пока я доучусь?
Я только молча прижалась к нему.
Володя никогда не приходил в комнату, где жили мы с Галей, и я никогда не интересовалась, в каких условиях он живёт, для меня это было не важно.
Дом, в который Володя меня привёз, был великолепен. Он был трёхэтажный, выстроен, как старинный замок с башенками, и поразил моё воображение. С улицы из-за высокого забора видна была только макушка дома, у калитки – будка с охранником. Обширный двор выложен декоративной плиткой, кругом клумбы с цветами. У ворот длинный навес.
- Это для машин гостей, - пояснил мне Володя.
 Я сразу подумала, сколько же это всё может стоить, и где можно заработать в нашей стране такие деньги, но спрашивать, понятное дело, не стала. Обстановку и убранство комнаты, в которую провёл меня Володя, я могла видеть только в Ленинграде в Зимнем дворце. Мне стало не по себе, эта обстановка тревожила и давила на меня, я привыкла к другим условиям, и не представляла, можно ли чувствовать себя здесь так непринуждённо, как и положено, у себя дома. Володя понял меня и шепнул:
- Пройдёт совсем немного времени, ты привыкнешь, и перестанешь замечать здешнюю обстановку, по себе знаю, всё здесь станет для тебя обыденным. Кстати, на моей стороне дома всё более просто и без излишеств. А здесь всё рассчитано на гостей и партнёров. Без этого никак нельзя, если хочешь, чтобы тебя уважали.
Дядя мне не понравился, он напомнил мне о моей мачехе. Высокий пожилой мужчина с крупным носом и тяжёлой челюстью, холодным и недобрым взглядом светлых глаз и стрижкой седых волос «ёжиком». На шее и груди висела золотая цепь, на пальцах рук перстни. Не хватало только малинового пиджака, чтобы полностью соответствовать образу «нового русского». Он присматривался ко мне, как будто собирался купить дорогую вещь. Я смутилась и старалась не встречаться с ним взглядом. Потом он сказал, глядя на меня:
- Ну ладно, дети, поворкуйте без меня, а у меня неотложные дела. Бизнесмен находится на работе круглые сутки без выходных и праздников, иначе всю жизнь будешь прозябать в коммуналке. Или стоять на улице в ряду с такими же нищими, продавая никому не нужное барахло, чтобы прокормиться.
Он ещё раз оглядел меня, помахал рукой, и пошёл к выходу. Володя поспешил за ним. Дверь осталась открытой и я услышала:
- Дядя, что скажешь, согласен ты нас поженить?
- Красивая, Вольдемар, тут ничего не скажешь, но она не из нашего теста, и не скоро примет наши правила. Но, скажу тебе откровенно – такая красота – тоже товар, а товар – это деньги. Да, я согласен. Получишь диплом, и сразу отметим это событие.
- Ты ещё не слышал, как она поёт! Пойду, обрадую мою птичку певчую.
  Я придала значение только первым и последним словам дяди, и сердце моё радостно забилось. Володя влетел в комнату, подхватил меня на руки, и закружился со мной по комнате:
- Любимая моя, дядя дал согласие на наш брак. Ты не представляешь, как это важно. После свадьбы мы будем жить в этом доме на моей половине! Ты рада?!
Что я могла сказать в ответ? В то время никакая сила не оторвала бы меня от Володи. Я была готова жить с ним и в шалаше, и была переполнена счастьем, оттого, что мы будем вместе, поэтому просто кивнула ему, боясь расплакаться. Потом наивно спросила:
- А где же мы возьмём свадебные наряды, ведь магазины пусты, да и денег не густо? – Я не сразу научилась связывать свои потребности с возможностями Володи и его дяди.
- Об этом не волнуйся, дядя всё закажет за границей. На своей свадьбе ты будешь принцессой.
- А ты будешь прекрасным принцем, как в сказке, любовь моя!

Вот такие дела, Серафим Матвеевич, я думаю, на сегодня хватит, нам ехать ещё долго.
Я Вам ещё не надоела со своими проблемами?
- Я благодарен Вам, что доверяете мне то, что не каждому доверишь.
Вы отдыхайте, Жанна, а я поразмышляю над тем, что услышал от Вас. - Он думал:
- Как же силён обманчивый зов чрезмерного богатства, забыли люди заповедь нашего Господа не поклоняться золотому тельцу. Этот зов – мираж, к которому стремятся многие, не осознавая, через что им придётся пройти, достигая своей цели неправедным путём. Этот мираж не приблизится никогда, потому что человек быстро теряет интерес к достигнутому, никогда не бывает доволен тем, что имеет. Недаром говорится: дай человеку всё, что он желает, и он в ту же минуту поймёт, что хочет другого. Алчность и зависть его беспредельны. Все мечтают жить без проблем, но это ни у кого не получается.

ЗАМУЖЕСТВО

Ах, как завидовали мне девушки из регистратуры! Я сама тогда витала в облаках счастья.
Свадьба наша прошла в доме дяди и была шикарной, т.е. показушной, как и вся жизнь у новых русских. На мне было платье, подобное белой и пышной воздушной пене. На шее переливалось колье из бриллиантов, на голове – маленькая диадема с камнями, названия которых я не знала, на талии – серебряный пояс ручного плетения, на ногах – жемчужные туфельки. Но когда я увидела себя во всей этой красе в большом зеркале, мне почему-то стало грустно, слишком нереально для меня всё это выглядело. Я почему-то оробела и почувствовала себя современной золушкой, случайно попавшей, на эту ярмарку тщеславия. Всё, что меня тогда окружало, было «слишком».
Папа с женой и подруга Галя на фоне разряженных гостей в золоте и самоцветах, выглядели более чем скромно, но я была очень рада видеть их, и подошла к ним поздороваться, и обнять их. Мачеха вместо поздравления процедила сквозь зубы:
- Где же ты подцепила такого красавчика, да ещё и богатого? Не ожидала от тебя. Вот тебе и простушка деревенская. Ну, поживём – увидим, надолго ли ты здесь задержишься.
Жанна замолчала, заново переживая своё унижение. Серафим Матвеевич её утешил:
- Воистину – люди стремятся унизить других, когда осознают, что им никогда не достигнуть того, что они высмеивают. – Жанна улыбнулась в ответ, благодаря его за поддержку:
- Я просо остолбенела, и не нашла что ей ответить. Папа этого не слышал, он в это время разговаривал с Володей. Галя обошла мачеху, обняла меня, отвела меня в сторону и тихо сказала:
- Не обращай внимания на эту кобру, плюющую ядом. А ты сегодня просто потрясающе красивая. Всей душой желаю тебе, чтобы между твоей красотой и богатством с одной стороны, и семейным счастьем с другой - можно было поставить знак равенства.
Ко мне сразу вернулось хорошее настроение, и я сказала Гале:
- Разве может быть иначе, раз мы с Володей так любим друг друга?
Остальных гостей я не разглядела, я видела только глаза, устремлённые на меня. Одни, полные восхищения, другие – зависти, были и откровенно не доброжелательные. Но я всё равно была счастлива, ведь рядом со мной сидел мой любимый и неповторимый муж.
Потом по просьбе гостей своим бархатным баритоном пел мой папа. Все гости заслушались, и аплодисменты долго не стихали. А потом мы спели с ним дуэтом, и Володя с дядей явно гордились мной.
Это было самое счастливое время моего замужества. Володя уже работал в фирме дяди и получал много денег. Я не знала, что с ними делать. Став женой богатого человека и невесткой олигарха, я оставалась простой девчонкой деревенской закваски.
Володя говорил мне:
- Жаночка, ты себя совсем не ценишь! Следи за модой, ходи в салон красоты, делай себе маникюр, заказывай модную одежду, а я буду дарить тебе украшения. Ты ведёшь себя, как бедная родственница из деревни. Трать деньги с размахом и шиком, чтобы все наши партнёры и конкуренты это видели, в нашей среде это важно, а я буду выполнять твои капризы. Нас будут приглашать в гости, и ты должна там блистать. Я хочу гордиться тобой. Ты у меня настоящий бриллиант, но тебе нужна оправа. Иметь красивое лицо и прекрасную фигуру – это хорошо, но надо научиться пользоваться этим, помогать мне продвигаться в бизнесе. Ходи с подружками в театр, чтобы все видели, в какие шикарные наряды ты упакована. Если хочешь, я абонирую тебе ложу в театре. Твоя чрезмерная скромность начинает меня раздражать. – Я тогда не совсем поняла, как я могу помочь ему продвинуться в бизнесе.
- Ты скучаешь, так учись в автошколе и сдавай на права, я куплю тебе машину, будешь на ней ездить по магазинам и салонам. У тебя есть мечта? Что вообще главное в жизни для тебя?
- Главное в моей жизни – это ты, Володя. А мечты? О чём я могу мечтать, когда у меня есть всё, и намного больше, чем мне надо? Я просто подавлена этим чрезмерным изобилием.
Теперь  я смотрела на него совсем другими глазами, не узнавая моего прежнего сказочного принца Володю. Он заставил меня спуститься с небес на землю. Мне вдруг стало ясно, почему он женился на мне – не на мне, а на моей красоте. И красота пиар, и папин голос на свадьбе – пиар. Но менять что-то, я не решилась, только  с обидой сказала мужу:
- Хорошо, но у меня нет опыта, как стать настоящей стервой из вашего круга.  Видела я этих манерных, раскрашенных и капризных дурочек с пустой душой, которым не о чём говорить кроме тряпок, брюликов и  машин. Считают себя верхом совершенства, а других и за людей не считают. Неужели и ты такой же? Тогда помоги мне найти приятельницу из вашей среды, которая согласится, взять надо мной шефство, и возможно станет моей подружкой.
Очень скоро я поняла, что дружба в их компании исключена – никто никому не доверяет.
Через пару дней ко мне пришла Туся, раньше она была Антониной. Она научила меня правилам поведения и другим премудростям для комфортной жизни в их  «элитном обществе».
На работу я уже не ходила, много читала, смотрела фильмы -  свободное время девать было некуда. В доме была прислуга. И тогда я вспомнила, как в детстве хотела рисовать, но у меня не было на это времени. Я сказала мужу, что хочу по-настоящему учиться рисовать. Он ответил:
- Ну, это не проблема. Я приглашу к тебе в учителя профессионального художника.
Не прошло и двух дней, как ко мне пришла женщина среднего возраста – Ольга Ильинична – преподаватель художественного училища. Замечательная женщина – полная противоположность моему окружению, очень интересный иронично настроенный человек. Она приходила ко мне три раза в неделю целый год. В конце года она сказала мне:
- Ну вот, Жанна, я научила Вас всему, что сама умею. Вы молодец, побольше бы таких учеников. Вы обладаете хорошими способностями. Ваш конёк акварели и гуашь. Рисуйте и участвуйте в выставках, буду рада увидеть там Ваши работы.
Теперь я с удовольствием рисовала пейзажи, животных, птиц и цветы.
Я жаловалась Володе, что совсем не вижу его, он всё время на работе. Он ответил:
- А ты думала богатство легко достаётся? Олигархи работают всегда, где бы они в этот момент ни находились, чтобы сохранить то, что нажили, воевать с конкурентами с помощью мозгов, и не только, власть объегоривать, прятать капиталы, чтобы не платить огромные налоги и так далее.
А ты не сиди дома, развлекайся, у тебя всё для этого есть.
- Но мне неинтересно развлекаться без тебя, Володя! – Он только молча пожал плечами.
Помня заветы бабушки, я хотела родить ребёнка. Но дядя и мой муж были категорически против. От скуки я была рада и Тусе. Я сказала ей, что хочу ребёнка. Она засмеялась и посмотрела на меня, как на блаженную:
- Ну, ты даёшь, подруга! Ребёнка в нашем кругу рожают исключительно, когда хотят любой ценой удержать мужа, а брак держится на ниточке. Ещё, когда срочно нужен наследник. Ни то, ни другое вам с Вольдемаром не грозит. Дядя ваш здоров, как дуб, его наследник – твой муж, а о его наследнике можно пока не думать.
Твой главный козырь – внешность, вот и береги её как можно дольше. Кстати, ты не хочешь сменить причёску? Сейчас в моду входят длинные волосы.
- А как же любовь?
- Ну, ты и наивная! Какая любовь! В нашем золотом царстве бизнеса, где всё продаётся и всё покупается?! Пиар! Качественный пиар на любое событие, в котором мы принимаем участие: свадьба, похороны, рождение, путешествия, новейшая машина и многое другое – вот и вся любовь.
- Но ведь это маскарад, а не жизнь.
- Привыкнешь, и научишься воспринимать жизнь, как все, и тогда - жизнь становится, очень даже не дурна. А о ребёнке пока голову не ломай, зачем он тебе? Я вот ребёнка вообще не хочу. Мой муж говорит: родишь мне сына, а он подрастёт и будет ждать, когда я сдохну, а он получит наследство. А ещё и поможет раньше времени уйти на тот свет. Мы таких примеров знаем немало. Вот так.  Будешь возиться с ребёнком, а жить когда?
- Так возиться с ним – это и есть жизнь. – Осталась я при своём мнении.
Через год дядя дал Володе отпуск - аж на месяц, в качестве премии за удачно проведённую сделку, и мы укатили в тропический рай. Там мы были охвачены такой обоюдной страстью, что оттуда я вернулась беременной. Володя узнал об этом не сразу. Аборт делать я наотрез отказалась, пригрозив, что подам на развод, и уйду от него. Им с дядей пришлось смириться.
Ребёнок родился в положенный срок. Крупный, светловолосый – вылитый отец, он полюбил сына, как только увидел его. Про меня и говорить нечего. Моя жизнь наполнилась смыслом. А внешность моя хуже не стала. Наоборот, материнство добавило моей внешности новые краски, и мой муж любовался мной. А я так вообще, глядя на себя в зеркало, не хотела расставаться с этой новой Жанной. Даже рыбий взгляд дяди смягчился.
Володя говорил мне:
- Жаночка, вы с сыном для меня - самые главные люди на свете! – После дяди, подумала я.
Сына назвали Иваном в честь дяди, и он осыпал нас подарками – подарил мне машину:
- Эта машина будет у тебя, пока ты не научишься хорошо ездить, потом куплю настоящую.
Но и эта машина была  не у всех даже в богатых семьях.
Так прошло ещё пять лет. Ванюшка рос гипер подвижным, избалованным, капризным и своенравным, как и все дети, пресыщенные любовью окружающих его людей, но это не умаляло нашу взаимную привязанность. Что ни говори, а материнская любовь – особая, это блаженство, радость, защищённость, пока ребёнок полностью подчинён матери.
В тот период я ещё верила в идеалы человеческих взаимоотношений. – Жанна вдруг замолчала, склонив голову. Серафим Матвеевич не торопил её, и не задавал вопросов. Потом она посмотрела на него, и такая тоска была в её глазах:
- Вы сказали, Серафим Матвеевич, что я должна рассказать вам всё без утайки, но это так трудно и больно, и стыдно – искренне покаяться в своих грехах – вольных и невольных.
- Без этого душа Ваша не очистится, поверьте мне, Жанна. Бог всё видит и слышит, он примет Ваше искреннее покаяние. Но торопить Вас я не вправе.
Сейчас я не смогу, мне надо настроиться, решиться.
- Хорошо, скоро будет стоянка – 25 минут, мы можем погулять, подышать, сменить обстановку.
Потом пообедаем, а там – что Бог даст.
После прогулки и обеда Жанна предложила:
- Если Вы не против, Серафим Матвеевич, мы можем продолжить наш разговор.
- Я слушаю душевно.
- Жизнь наша катилась по накатанной дорожке. Володя был прав, я и правда давно перестала замечать всю эту мишуру в обстановке дядиного дома. Свою половину я обустроила по своему вкусу, и была вполне довольна жизнью: муж меня любит, дядя не обижает, сын подрастает, тусовка уважает. Любое моё желание исполняется – стоит только заикнуться. Правда, желаний-то у меня как раз было очень мало, мне и так всего хватало с избытком. Что ещё надо?
С папой общаемся без мачехи. У него всё хорошо, вот только варикоз замучил, ноги, как свинцом залиты, а на сцене весь спектакль на ногах. Лечится, конечно, но лечение не очень помогает. Но, как говорится, чужая боль не болит – поговорила и забыла, дальше живу.
За эти годы я многое узнала и поняла о жизни этих самых «новых русских». Богато живут, с излишествами, соревнуясь друг перед другом, «пуская пыль в глаза». Но излишества во всём до добра не доводят. Я и сама в этом убедилась, но, встав на эту дорожку, остановиться никто не может. Даже самым успешным что-то мешает быть счастливыми, всегда в жизни что-то неясно, чуть хуже, чем у других, и без неприятностей не обходится никто. Как писал мудрец Омар Хайям:
 - Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос. Он носом тянется туда, куда душою не дорос.
 Наш дядя всегда говорил, что всё имеет свою цену. За своё показушное благополучие они платят не только деньгами, а тревогой за свою жизнь и жизнь своих близких. Без охраны – никуда. Всё время с оглядкой – нет ли где снайпера или похитителя любого члена семьи с целью выкупа. В свой дом, как в крепость  - так просто не войдёшь. Верить никому нельзя, в ходу поговорка «ничего личного, только бизнес». Дружба и партнёрство только пока выгодно, предательство – обычное дело, не ты – так тебя. Гадюшник – без сочувствия и жалости к ближнему, если это не касается их лично, и без совести, но всё прикрыто яркой мишурой и лицемерием.
 Живут они у судьбы в долг. А долги рано или поздно приходится платить.
У большинства из них тёмное прошлое, как и у нашего дяди. В начале 90-х его при разборках тяжело ранили. Ему сделали операцию, он выжил и восстановился. Но теперь он снова ослаб, сильно похудел и как будто полинял. Выяснилось, что у него появилась злокачественная опухоль. Нужна срочная операция в частной клинике за границей, но стоит она баснословных денег, а у него деньги в бизнес вложены, их оттуда быстро не достанешь.
Наличные деньги в любом количестве можно занять под проценты у местного магната Юзека Зайковского, но он так просто в долг не даёт. Редкая сволочь, этот Юзек, но и без него нельзя – разные бывают в жизни и бизнесе ситуации.
И придумали дядя с моим ненаглядным мужем  хитрую комбинацию.
Пригласили нас в гости якобы к одному дядиному приятелю. После рождения сына я редко куда-нибудь выходила – не хотела надолго расставаться с ним. Но теперь ему было 4 года, поэтому я обрадовалась поводу развлечься в компании знакомых и незнакомых людей. Мне ведь тогда всего 26 лет было. Хотелось нравиться окружающим, и «утирать нос» завистницам.
Я наблюдала за мужем, когда мы собирались, а он ещё раз посмотрелся в зеркало, и выражение довольства и самоиронии появилось на его лице:
- А мы сегодня постараемся понравиться! – сказал он себе, и отвернулся от зеркала, - а ты сегодня должна просто блистать, и твоя роль будет ключевой, моя красавица, на тебя вся надежда.
Он обнял меня и ласково прошептал на ушко:
- Сегодня, солнышко моё, ты должна постараться затмить всех, это нужно для дела.
Не подозревая подвоха, я постаралась и затмила. К нам подошёл хозяин дома и представился:
- Юзек Зайковский к вашим услугам. Лицо у него было худое и узкое, как у аскета, и желтоватое, как из воска, с тонкими бескровными губами. На лице выделялись - тонкий и длинный хрящеватый нос, прямые  широкие брови и пронзительные, выпуклые и очень светлые глаза. Я, взглянув на него, невольно содрогнулась, сравнив его со своим Володей. Надменность и высокомерие ясно читались на его лице. Чёрные волосы прямыми прядями свисали вдоль лица, но когда он повернулся на чей-то голос, я увидела, что его густые волосы обрамляют голый и заострённый купол лысины. У меня мгновенно пронеслось в голове:
- Живоглот и упырь, как паук в паутине, хищник. Всё, к чему он прикоснётся, станет грязью.
Я засмотрелась на него, но муж незаметно сжал мою руку, и я улыбнулась хозяину дома. Мгновение длился поединок взглядов, а затем сухие губы его сложились в недобрую усмешку. Мне стало не по себе, я уже не радовалась этому вечеру. Хозяин сказал Володе одно слово:  - Завтра. – И, кивнув, отошёл к другим гостям.
- Что он сказал тебе, Володя?
- Дома расскажу, это наши коммерческие дела, веселись в своё удовольствие.

СДЕЛКА

Но я потеряла покой. Я вдруг вспомнила слова дяди, когда приходила знакомиться с ним, но тогда пропустила их мимо ушей. Теперь я поняла, что он имел ввиду, говоря: «Красота тоже товар». Я больше не хотела оставаться в этом доме, и Володя не возражал, дело уже было сделано.
Приехав домой, я настояла, чтобы муж сказал мне правду. Он встал передо мной на колени, и стал умолять:
- Жаночка, любовь моя, ты одна можешь спасти моего дядю. Он умрёт, если ему не сделают операцию в Германии. Она стоит огромных денег, но все они вложены в бизнес. Юзек Зайковский – знаменитый магнат, у него денег не меряно, но он даёт их в долг с особым условием: он хочет провести с тобой романтический вечер вдвоём. Не думай ничего плохого, ты знаешь, как я тебя люблю. Тебе это ничего не стоит, а ты спасёшь жизнь дяде, ведь мы с тобой обязаны ему всем, а мне он заменил отца. Если ты не согласишься, мы пропали. Завтра к восьми вечера он будет ждать тебя в своём доме.
- Хорошо, Володя, я недавно прочитала, что только добро и сострадание даёт человеку право называться человеком, и я с этим согласна. Но ты гарантируешь мне, что он не потребует от меня больше, чем просто романтический вечер?
- За кого ты меня принимаешь, любимая? – Оскорбился он.
Наивная дурочка, тогда я ещё верила в его порядочность. Представляю, как он в душе потешался надо мной. Вот так, подумала я, дуб-то наш оказался гнилым, ошиблась Туся, но вслух этого конечно не сказала.
Жанна вдруг умолкла, склонив голову, потом  сказала:
- Давайте, передохнём, Серафим Матвеевич, а то голова у меня что-то закружилась.
- Я Вас понимаю, Жанна. Никто нас не торопит. Постарайтесь уснуть, а я помолюсь за Вас. – И он вышел из купе. Жанна легла, закрыв глаза, но сон не шёл к ней. Прошло столько лет, и случилось столько событий, а она помнила этот «романтический вечер», ведь он послужил началом конца её счастливой жизни.
- Видимо надо рассказать всё, как было. Может быть, тогда я избавлюсь от этих воспоминаний, - грустно подумала она.
Когда Серафим Матвеевич вернулся, Жанна сидела за столом, ожидая его. Она заговорила:
- Едва я подъехала к дому, мне сразу открыли ворота. Я поставила машину, ко мне подошёл парень и сказал:
- Идёмте, Вас уже ждут, я провожу Вас.
Он привёл меня на другую половину дома. Убранство этой части дома удивило меня своим аскетизмом. Никакой роскоши и шика, всё хорошего качества, но никаких излишеств, только самое необходимое.
- Интересно, подумала я, если здесь он проводит романтические вечера, то почему так скромно. Ведь он магнат и денежный мешок, у него всё должно быть не так, как у всех.
- Удивляетесь скромности обстановки? – Услышала я его высокий, чуть гнусавый голос. – Не такой, как у всех?
- Колдун он, что ли, мысли читать умеет? – Подумала я и обернулась. Он стоял совсем близко. В домашней одежде – бархатной куртке и брюках свободного покроя. Но на его тонких и длинных пальцах сверкали перстни. У меня в душе вдруг заскребли кошки – разве так одеваются для романтического ужина с полузнакомой женщиной!?
А он продолжил:
- Присядьте в это кресло, и я Вам всё объясню. Начну с того, что я не сторонник копить барахло.  Зачем оно мне? Его достаточно в помещении для приёма гостей. Сюда приходят люди совсем с другой целью, но к этому мы ещё вернёмся.
 – У меня всё похолодело внутри от внезапной догадки, которая не укладывалась в моей голове. Осознать подлость, которую устроил мне дядя из-за денег, было невыносимо.
- Согласен, у меня есть деньги, и они дают мне свободу, но у меня другие запросы. Я люблю путешествовать и жить в лучших отелях мира. Я играю в казино, испытывая драйв. А это - особое состояние – риск и расчёт  - то, что и есть основа жизни человека мыслящего и сильного духом. Кроме этого, я коллекционер – коллекционирую женщин, которые мне понравились, неважно, замужем они или нет. Вот и Вас я взял от мужа с его согласия. Не навсегда, но в полное моё распоряжение.
- А семья, дети, кому Вы будете завещать всё это? – Пролепетала я.
- К концу жизни мне нечего будет завещать, а если, что-то останется – заберёт государство, - то, что я брал у него «взаймы» в особо крупных размерах, имея отношение к нашей долбаной власти и её бюджету все эти годы. – Он помолчал, молчала и я, ощущая себя куклой-марионеткой.
- Ну, главное мы прояснили, и как сказал один алкоголик: - «Уже вечер, а мы ещё трезвые». У нас с Вами впереди есть дела поважнее. – И он уставился на меня своими страшными безжалостными глазами.
У меня всё поплыло перед глазами. Возражать ему казалось глупо и самонадеянно. Следовало слушать и выполнять его приказы, но я не находила в себе сил даже просто шевельнуться, и сидела, как замороженная, отведя от него взгляд.
- Довольно, красавица! – сухо заметил он. – Ваш муж передал мне Вас добровольно, и заверил, что Вы в курсе нашего договора.
Его мрачные глаза, казалось, прожигали меня насквозь.
И тут он отвёл глаза и улыбнулся:
- Ну-ну! Нагнал я на Вас страху, успокойтесь. Приглашаю Вас к столу, отметим наше тесное знакомство. Я не насильник и не людоед, контакт только по согласию. Ведь Вы согласитесь?
Тут я вспомнила умоляющие глаза мужа его тревогу за жизнь дяди, и кивнула головой, соглашаясь.
- Ну, вот и славно. Давайте выпьем по чуть-чуть этого вина, и Вы расслабитесь.
Выпили, вино оказалось горьковатым и терпким, оно обожгло мне горло. Выпив его, я утратила ощущение реальности, я лишилась остатка воли и самолюбия. Всё, что происходило со мной раньше, казалось теперь далёким, неправильным, нереальным, устаревшим. Все каноны целомудрия, скромности, женской стыдливости, внушёнными бабушкой, оказались лишним грузом – старомодным и никому не нужным.
- Что это со мной? – Как во сне подумала я. – Быть может, это жило во мне и раньше, да не было случая убедиться в этом. Так что же? Выходит, что я шлюха…
Что-то очень важное сломалось тогда во мне.
Когда я проснулась на чужой кровати и в чужой комнате, полуденное солнце светило мне в лицо. Я с трудом повернула голову и увидела ненавистное лицо. Он уже не старался соблюдать приличия и перешёл на «ты».
- Проснулась? Вот и хорошо. Пора привести себя в порядок, и ехать домой, там тебя уже заждались. Ванная – напротив. А ты молодец. По сравнению с предыдущей тигрицей, ты просто ангел. Может, ещё на денёк останешься? – Он ехидно улыбался, поглаживая свой длинный подбородок с глубокой ямкой.
Эти слова стегнули меня хуже плётки и заставили, превозмогая боль во всём теле и в голове, подняться, завернуться в покрывало, и пойти в ванную. Я боялась упасть у него на глазах, и собрала остатки гордости, чтобы преодолеть расстояние от кровати до ванной. Я ведь фельдшер по образованию, и сразу поняла, что он отравил меня наркотиком, подонок проклятый.
Он ни разу не назвал меня по имени – этим он выражал своё презрение, ведь я была для него очередной подстилкой из его коллекции. Он растоптал меня, и вытер об меня ноги, лишил меня чувства самоуважения и гордости.
И это была Я - всеобщая Любимица, гордая и неприступная Красавица, Баловень судьбы, Порядочная  жена и Мать четырёх летнего сына, Дочь знаменитого солиста оперного театра!
Можете себе представить, в каком состоянии я ехала домой. Но даже после этого кошмара, я любила своего мужа, и верила в то, что и он любит меня. Я бы не пережила тех дней без этой веры. Во всём, что случилось со мной, я винила только дядю.
Муж встретил меня дома, обнял, поцеловал в лоб, я рыдала, а он гладил меня по спине, успокаивая. Грустный красавец – у него задрожали губы и слёзы навернулись на его тёмно-карие глаза в длинных пушистых ресницах.
- Ты говорил, что мне не придётся рассчитываться своим телом, а он отравил меня наркотиком.
- Прости, любовь моя, что я заставил тебя страдать, мечты и обещания иногда не сбываются. Разве я виноват?
- Ты вероломная мразь, Володя, вот ты кто! – Не сдержалась я, и он промолчал в ответ.
Ему бы в театре играть. Только спустя время я поняла, что с того дня перестала быть для него единственной, я стала такой, как все. И дядя здесь ни при чём: своё равнодушие и жёсткий расчёт, он выдавал за спокойствие, доброжелательность и даже любовь – что было обиднее всего.
 Я думала о суициде, но ребёнок удерживал меня от этого шага. Он забирался ко мне на колени, гладил по щеке и спрашивал:
- Мама, что у тебя болит? Почему к нам не приходит врач? Тебя никто не обидел? Скажи мне! Я попрошу дедушку Ваню, и он уничтожит обидчика. Мой дедушка  всё на свете может!
Бедный мой сынок! Не могла же я ему сказать, что тогда придётся уничтожить самого всесильного дедушку. – Мама, не плачь – это разрывает моё сердце.
Это были новые для него слова, которые он услышал в одном из мультиков и правильно поняв, применил ко мне. Как было не любить такого малыша! Он был у нас один на всех!
 
Когда я перестала верить в любовь мужа, то обнаружила, что мы, в сущности,  чужие люди, нас ничего не связывает, только сын, да многолетняя  привычка жить на широкую ногу - богатство, будь оно неладно, обеспеченное дядей.
 Всего шесть лет, до этого кошмара, я прожила словно в невидимом коконе, охраняющем меня, от  житейских невзгод. Теперь душа моя получила очередной комок грязи.
Я боялась, что о моём позоре узнают все наши знакомые, и я не смогу смотреть людям в глаза. Но этого не  произошло. Все всё знали, но делали вид, что ничего не случилось.  В той среде бывали случаи и похлеще, но на это не обращали внимания, если это не касалось их лично.
Я не подозревала, что этот мерзкий случай станет началом перемен в моём восприятии той жизни, которую мне навязывали муж с дядей. Я не находила себе места, мне хотелось рвать и метать, отомстить за себя, но пока ничего толкового в голову не приходило.
Я потеряла интерес ко всему. Лежала с книжкой, не желая никого видеть и слышать. В один из таких дней  прочитала я книгу Елены Рерих. Она писала, что если у тебя нет настроения, подойди к зеркалу и улыбнись, и отражение в зеркале улыбнётся тебе. Хорошие слова, обнадёживающие.
Подошла я к зеркалу, увидела своё осунувшееся и подурневшее лицо с тёмными кругами под глазами, и сказала своему отражению:
- Дура ты дура, Жанка, безвольная и доверчивая дура. Лежишь, как тюлень, а молодость уходит. И никому от этого ни холодно, ни жарко. Ну, нет! С этого дня я буду жить, как все в нашем «высшем свете». К чёрту любовь и верность. С этого дня между нами будет ложь и отсутствие доверительных отношений, флирт и измена.
Пока это были только злые слова, но с этого дня я начала оживать, занялась сыном. Ваня  ещё до школы научился читать и считать и хорошо рисовал.
 
ТАКАЯ, КАК ВСЕ

Увы, даже очень большие деньги и высокое положение, не могут решить все проблемы в жизни человека. Дядя операцию перенёс, но вид у него был такой, что было ясно - он на этом свете уже не жилец. Не пошли ему на пользу деньги, добытые таким путём. Он прожил в таком состоянии ещё несколько лет с помощью сильных препаратов, операцию ему уже не предлагали, и умер он в мучениях. Мне было искренне жаль его. Сынок наш тоже пережил потрясение. Он был уже подростком.
Володя стал наследником и главой фирмы. Но его это не особенно радовало – он искренне оплакивал смерть дяди, это поднимало его в моих глазах – не все человеческие чувства чужды ему. Глядя на его переживания, я даже думала, что не так уж он виноват в том, что произошло со мной – это всё дядя, а Володя не смел ему перечить. Вот тогда я и поняла, что по природе своей Володя был добрым и мягким, и благодарным человеком, но дядя всю жизнь ломал его представления о приоритетах в жизни, о взаимоотношениях между людьми, о совести и чести.
Не прошло и года после похорон дяди, как скоропостижно скончался мой папа – единственный родной человек, кроме сына. У папы оторвался тромб и перекрыл кровоток. Это новое горе подкосило меня.
Я не была в доме, где  родилась и выросла, несколько лет, и пришла туда вместе с Володей на похороны. Народу было много, но я видела только застывшее лицо своего отца. Моя мачеха тоже была убита горем, но мы не сказали друг другу ни слова в утешение. Общее горе не объединило нас. Володя подошёл к ней на поминках, передал ей конверт с деньгами, и тихо заверил её, что памятник и всё прочее он берёт на себя. Она в ответ только кивала головой.
Но вскоре пришла неожиданная радость: приехала из Хабаровска моя подруга Галочка, чтобы забрать с собой свою постаревшую мать. Я помчалась к ней. Она пробыла у нас в городе 11 дней. Я помогала ей собираться. У неё были билеты на поезд, но я их забрала, сдала в кассу и купила им с мамой билеты на самолёт. Теперь я точно знала, что счастье не в больших деньгах.
Мы говорили с ней всё сэкономленное от дороги время. Ей я могла поведать всё. Она сказала мне тогда:
- Помнишь сказку, про избушку на курьих ножках и доброго молодца. Так вот, твой дом - это дворец на курьих ножках, а баба Яга – ваш дядя. Войти туда можно, а выйти можно только в параллельный мир или на кладбище. Не обижайся, подруга, я это видела ещё на твоей свадьбе, но тогда ты бы мне не поверила или подумала бы, что я тебе завидую. Аристократы – из грязи в князи, а ты в этой среде, как инородное тело, слава Богу, и другою не будешь.
Если тебе будет плохо, приезжай ко мне. И работу тебе найдём и жильё подыщем, чтобы купить.
Уехала моя Галочка, и не осталось у меня человека, с которым я могла бы посоветоваться, не опасаясь, что все слова обернутся против меня, подруга, которая  знала меня с детства.
Я вспоминала, какой юной стрекозкой я была. Теперь – другое дело – идеалы, искренность и скромность, и прочие глупости остались в прошлом. Ау!! Где ты, любовь наша неземная!? Теперь главное – дворец, деньги, бриллианты и любовники с их дорогими подарками. Но и я уже не стрекозка – стрекоза, а она, как известно, хищница. Кстати, когда муж узнал, что у меня появился любовник, он посмотрел на меня с одобрением и воспылал ко мне страстью, посоветовал только не переходить границ приличия. Это означало, что у него самого всегда были любовницы, но «границ приличия» он не переходил. А я-то дурочка наивная, идеалистка книжная…
Моя измена не задела его самолюбия, ему было всё равно. Красота моя давно пригляделась, а всё остальное есть и у других. А, я наоборот перестала себя уважать, но вырваться из этой карусели не смогла, да и не хотела.
Всё, Серафим Матвеевич! Больше не могу!
- Я и сам хотел предложить Вам сделать перерыв. Пойду за чаем и прихвачу что-нибудь в ресторане.
Когда он вернулся в купе с чаем и бутербродами, Жанна крепко спала, проспала она и вечер и всю ночь, сбросив часть тяжкого груза с души.
Утром Жанна выглядела отдохнувшей и посвежевшей. Умывшись и причесав свои густые тёмно-каштановые волосы, она бодро сообщила:
- Ну, вот, теперь можно и перекусить. – Серафим Матвеевич улыбнулся, подумав:
- М-да, такая - хоть кого с ума сведёт. Но красота – не есть гарантия счастливой жизни.
После завтрака она сообщила:
- Сегодня я начну с хороших новостей, чтобы потом легче было перейти к плохим.
Вскоре после отъезда Гали, все в нашем кругу обсуждали внезапную смерть Юзека Зайковского. Его нашли, плавающего вниз лицом, в личном бассейне - в домашнем халате и тапках. Полы халата, развернувшись, плавали рядом с хозяином, как крылья огромной хищной птицы, а белая лысина в обрамлении чёрных волос, наводила на мысль о сходстве с грифом-падальщиком. Говорили, что он умер от сердечного приступа, но все были уверены, что его убили – он задел кого-то за живое, коллекционируя женщин, а может за что-то другое, – пакостник он был изобретательный. Многие из тех, кто имел неприятность узнать его поближе, вздохнули с облегчением. Бывало, наши общие знакомые оплакивали умерших кошек и собачек. О нём не горевал никто, и доброго слова для него не нашлось. Его смерть расценили, как возмездие.
Это первая новость, а вторая – это то, что после смерти дяди мой Вольдемар тоже оказался марионеткой. Без дядиного умения вести дела, его воли, настойчивости и обширных связей дела пошли на спад. Фирма несла убытки. Его бывший однокашник, Гоша Фридман - маленький, подвижный, как подросток, с крупным носом и очень пышной шевелюрой, был теперь юристом фирмы, он посоветовал вложить свободный капитал в недвижимость, и муж купил хорошую трёхкомнатную квартиру в элитном районе. Я его поддержала: эта квартира будет собственностью сына, если он захочет жить отдельно от нас.
Годы шли, дела фирмы постепенно наладились, Гоша Фридман оказался изворотливым дельцом. Ваня  окончил десятый класс, оставался завершающий, и он пойдёт в институт, учёба давалась ему легко. Он уже точно знал, что будет бизнесменом, как дедушка Ваня. Мы с мужем души в нем не чаяли. Центр земли стал находиться только там, где он стоит. Но кому это пошло на пользу?!
Ему было 17 лет, он был видным парнем, от девчонок – отбоя не было. Он не терпел никаких запретов, был настойчив и упрям. Он умел добиваться своего - любой ценой, и с этим я ничего не могла поделать. У него перед глазами был образец – дядя, которого он с детства называл дедушкой. И дедушка был единственным человеком в семье, с которым он считался. А тот был далеко не ангел, он был жёстким, а иногда и жестоким. Ваня подражал ему во всём, и это вызывало тревогу.
Во время каникул он убедил нас отпустить его с одноклассником Олегом и его отцом, бывшим лётчиком, на отдых в Абхазию. Там у них был дом на берегу моря и свой двухместный самолёт, построенный самим лётчиком. Он катал ребят по очереди. Они оба были в восторге. Олег уверял нашего Ваню, что он тоже умеет управлять самолётом, отец его ещё в прошлом году научил. А тот всё подначивал друга: - Чем докажешь? - Наш сын не терпел никакого превосходства над собой.
В общем, стали они ждать подходящего случая, чтобы полетать вдвоём. И дождались. Уехали родители Олега в Сухуми встретить старшую дочь с двумя внуками, а мальчишки остались купаться и загорать.
Тут Жанна не выдержала, и горько заплакала. А когда немного успокоилась, продолжила:
- Выкатили они самолёт, Олег взлетел, пролетел над морем в сторону гор. Там погода внезапно испортилась, густой туман закрыл видимость, Олег растерялся, потеряв ориентиры. Самолёт врезался в гору, загорелся, взорвался, и обломки его упали в глубокое ущелье. От мальчиков ничего не осталось.
Наступило самое тяжёлое время в моей жизни. Я заболела, никак не могла отделаться от картины начала и конца этой трагедии. Я додумывала то, что не могла знать и видеть – все возможные эмоции этих детей. Их восторг и азарт, который сменился растерянностью и ужасом. Я слышала их отчаянные крики, мысленно видела обломки самолёта и растерзанные тела мальчишек. Я не знала покоя ни днём, ни ночью. Володя пригласил к нам врача – психиатра. Он начал меня лечить. После этого лечения я стала спокойнее, но всё время хотела спать. Лечение продолжалось, и спустя полгода, врач заверил, что рецидивов не будет.
Так и было. Но теперь я не могла находиться в помещении, меня как водун водил – я бродила по городу, по парку, куда-то ехала. Всё – на автомате. Так однажды я оказалась на кладбище у могилы моего отца. Володя поставил памятники дяде и моему папе, заказал кованые оградки, столики и скамеечки. Так вот, увидела я, что в оградке, на скамеечке сидит какая-то толстая усатая старушка. Я остановилась, присмотрелась и с трудом узнала свою мачеху, Бэллу Никандровну. Она, вытерла набежавшие слёзы платком, и тоже взглянула на меня:
- Жанна, это ты? Здравствуй, проходи сюда, садись рядом, отец будет рад видеть нас вместе.
Что-то шевельнулось в моей душе, я поняла, что она очень любила моего отца, и хранит память о нём. Во внезапном порыве я обняла её, и села рядом с ней. А она всё говорила:
- Устала я без него. Я ведь любила его ещё со студенческих лет, мы оба учились в консерватории, были всегда вместе, и я надеялась выйти за него замуж. Но он женился не на мне.  Я не хотела знать никого, кроме моего Бореньки. А теперь только и утешение, что записи его арий - я их слушаю каждый день. К тебе прийти не решилась, знаю, что обидела тебя и не один раз. В церковь хожу, прошу у Бога прощения, и у тебя тоже прошу прощения от всего сердца. Мне уж немного осталось, давление за двести скачет. Да меня уж на этом свете ничего и не держит. Подруга у меня есть, если что со мной случится, она тебе сообщит. Похороните меня возле Бореньки моего, дороже его никого в моей жизни не было. Своих деток Бог не дал, а тебя я к нему ревновала, ни с кем его делить не хотела, вот и чудила.
Искреннее раскаяние от всего сердца, такое неожиданное, тронуло меня. Я молчала, а она спросила:
- Ты-то как, Жанна, счастлива?
Не хотелось мне ворошить горести мои, не стала ей ничего рассказывать. Достала из сумочки листочек, написала номер моего мобильника, протянула ей и сказала только:
- Не таким я представляла своё счастье. То, о чём я мечтала, так или иначе, сбылось, но как оказалось впоследствии, это было не то, что мне действительно было нужно, чтобы чувствовать себя счастливой.
Я попрощалась и ушла.
Потом я увидела себя у вокзала. Как я туда попала и зачем… села в поезд, поняла, что это электричка, решила уехать, куда глаза глядят. Просто мне хотелось убежать от тоски и безнадёги, сбросить с себя груз, давящий на сердце.
Сошла на какой-то станции, обнаружила, что уже вечер. Глянула на расписание, оказалось, что сегодня я уехать обратно не смогу. Вокзала на станции нет, зато увидела посёлок. Махнула рукой и побрела в сторону посёлка.  Скоро совсем стемнеет. Куда податься? Я напряжённо вглядывалась в полумрак, наступающей ночи, душа моя замирала от необъяснимого страха. Куда меня занесло, что я тут делаю, зачем всё это, думала я. Однако этот страх вернул мне ощущение жизни, хоть немного ослабил душевное смятение и боль.
Чёрные стены заборов тянулись с двух сторон, закрывая свет из окон. Из-за одного забора послышалось такое тоскливое «ме-е-е», что, пожалев несчастную козу, я едва не расплакалась, и подумала: что это я? Нервы совсем ни к чёрту.
А впереди в неясном свете луны, темнело здание небольшой церкви с колоколенкой.
Вдруг я  услышала мягкий мужской голос:
- Женщина, Вы кого-то ищете?
- Да. Ищу своё потерянное счастье. – Я смахнула непрошенные слёзы кончиками пальцев, забыв про платок в кармане.
- У Вас случилась беда?
Я обернулась на голос и увидела пожилого мужчину в длинном одеянии, в руках он держал фонарь. Подняв его повыше, мужчина сказал:
- Я местный священник, пойдёмте со мной, скоро пойдёт дождь.
Я взглянула на батюшку и увидела его глаза, полные доброты и участия, и готова была снова заплакать, но сдержалась.
Он привёл меня в церковь. Я огляделась, здесь было тихо, благостно и уютно. Он спросил:
- Вы крестились?
- Да, бабушка Вера, когда я была ребёнком, окрестила меня. Мы с ней даже молитву учили, да я её забыла.
- Ну, так помолитесь, как сердце подскажет, Бог Вас услышит и поможет. А я пока пойду чайку согрею.
Я повернулась к иконам, посмотрела святым на иконах в их всё понимающие и словно живые глаза, и вдруг зарыдала громко и безутешно. Ноги мои подогнулись, и я упала на колени, и начала истово молиться:
- Господи, прости меня! Я знаю, за что  мне послана такая кара, но смогу ли я искупить свои грехи! Господи, неужели я зря прожила свою жизнь? Господи, я потеряла всех, кем дорожила – мать, отца, сына. Бабушка моя в деревне жила, и теперь среди роскоши и богатства, я вспоминаю ту жизнь, как сладкий сон. Господи, я одинока, мне некому положить голову на плечо или на колени, и услышать слова сострадания и поддержки. Я никому не верю, никого не люблю, и меня никто не любит. Я не жду помощи от людей, и уповаю на тебя. Прости и помилуй меня, дай мне возможность забыть всё плохое в моей жизни, искупив  вольные и невольные грехи мои. Аминь.
Ко мне подошёл священник, помог мне подняться с колен, и повёл в свою комнатушку. Он поил меня чаем с вареньем, приговаривая:
- Вы ищете покоя, но покой надо искать в своей душе, а не извне. В Вас живёт доброта, дочь моя, значит, все житейские неурядицы не смогли изменить Вас в худшую сторону. У жизни свои законы, на всё воля Господа нашего, и на всё отводится своё время. Всё, что с нами происходит в разные периоды жизни, - это необходимость, без которой не обойтись. Вы не случайно оказались в нашем приходе. Бог Вас направил, и Он Вам поможет. Пейте чай, и ложитесь на этот диван. Утром я Вас разбужу на электричку.
На этом узком и коротком диванчике я уснула, как младенец, впервые за эти лихие дни.
А утром, сидя в электричке, я была поглощена новыми для меня мыслями. Я рассуждала о превратностях судьбы уже без надрыва и отчаяния,  о том, что каждому, видимо, назначен свой жребий. И только Богу известно, что ждёт меня дальше на дороге жизни.
Вот и с Вами, Серафим Матвеевич, наша встреча не случайна, я верю в это.
- Да, в жизни нет ничего случайного, согласен с Вами. На сегодня переживаний вам хватит, давайте перенесём нашу беседу на завтра.
Он прилёг на свою полку и прикрыл глаза, размышляя. Вскоре он услышал мерное дыхание Жанны.
 - Вот ведь какими создал нас Господь. Ни богатство, ни слава, ни большие деньги не могут дать человеку душевное тепло. Суть человека от века и доныне остаётся неизменной. Одни люди могут поддержать человека в трудную минуту, подбодрить, разделить его печаль, проявить такт и чуткость. А другие могут до инфаркта или инсульта довести, обидеть, предать, оговорить, растоптать самолюбие человека. А, между тем, к концу жизни многое станет не важным, кроме той любви, которую мы отдали и получили, но понимание этого часто приходит слишком поздно.
Вскоре уснул и Серафим Матвеевич.

НОВАЯ  ЖИЗНЬ

Я вернулась домой. Муж меня уже ждал. Он не обнял меня, не чмокнул в лоб или щёку, как всегда, а, равнодушно взглянув на меня, холодно произнёс:
- Где тебя только носит? Мне надо поговорить с тобой.
- Давай поговорим. – Спокойно ответила я.
- Тебе уже 40, а мне 42 года, а мне нужен наследник. Поэтому я хочу развестись с тобой и жениться на молодой женщине, способной родить мне ребёнка. - Опять расчёт и выгода, ни слова о любви, словно собирается приобрести породистое животное.
Я стояла, как истукан, и мысли вихрем крутились в моей головушке:
- Да, видимо я преувеличивала своё место в его жизни. Муж не любит меня, не ценит, и не боится меня потерять. Он выжал из меня всё, на что я могла ему пригодиться, и теперь хочет начать новую жизнь.
- Что же ты молчишь, Жанна. Ты согласна на развод? – Я, наконец, пришла в себя:
- Мы прожили с тобой двадцать лет и женились по любви, сына родили. Но родными так и не стали. Души наши смотрят в разные стороны, взгляд на жизнь у нас разный. Да, я согласна на развод. Начнём новую жизнь, но уже не вместе. Я не боюсь, что ты вышвырнешь меня за порог голую и босую, ведь я имею право на половину всего имущества.
 Он молчал, усмехаясь, потом грустно посмотрел на меня, и сказал:
- Ты не юрист, Жанна, и поэтому не знаешь законов. Всё имущество было приобретено дядей до нашего брака, и я его наследник по завещанию. Ты к этому не имеешь никакого отношения, так что ты уйдёшь  из этого дома, в чём пришла.
Я молчала и думала, что такого финала я не ожидала. Возможно, он ожидал бурной реакции: слёз и упрёков, сопровождаемых битьём посуды. Не получив такого удовольствия, он сказал:
- Я конечно не ангел, но и не такой подлец, как ты думаешь. Выскажи мне свои пожелания, и я подумаю, как тебе помочь.
Мне хотелось встать, и выйти с гордо поднятой головой, отказавшись от его подачек, но здравый смысл взял верх – молодость уже прошла. Да и прожила я эти годы в роскоши и достатке, от этого трудно отвыкнуть, поэтому я спокойно сказала:
- Спасибо и на этом, Вольдемар. Я бы хотела перейти в ту квартиру, что мы купили для сына. Забрать вещи, которые мне принадлежат, чтобы там обустроиться, учитывая мои привычки. Ну, и назначь мне ежемесячное пособие – прожиточный минимум и оплату коммуналки. Вот и всё. Я думаю, это не сильно подорвёт твой бюджет.
- Не подорвёт. Я согласен на твои условия, бедной ты не будешь. Собирайся потихоньку, я помогу тебе переехать. Твоя машина останется с тобой.
- Чудеса, столько лет занимаясь бизнесом в нашей стране, основываясь на принципе « не украдёшь – не проживёшь», Володя сохранил остатки благородства. А, может, он и правда любил меня когда-то. И эту мысль о наследнике ему просто кто-то внушил? – Я решила не ломать над этим голову. Я вся устремилась в будущее.
На следующий день в доме появилась девица, лет двадцати пяти, - куколка с большими голубыми глазами, вся в светлых кудряшках, удивлённо поднятыми тонкими бровками и полными детскими губками. Вся такая розовая и сладкая, как конфетка, в коротеньком платьице. Она висела на Вольдемаре. Увидев меня, она томно улыбнулась, показав ровные мелкие зубки, и капризно спросила детским голоском:
- Котик, а что эта старушка делает в нашем доме? – Он отстранился от неё и ответил:
- Жанна пока ещё моя жена, она прожила в этом доме двадцать лет, так что относись к ней с уважением.
- Спасибо, котик, что не дал меня в обиду этой фальшивой кукле с каменным сердцем. – Сказала я с улыбкой. – Думаю, тебя ожидают тяжёлые времена, Володя. У такой киски железные когти и мёртвая хватка, дай Бог, чтобы я ошиблась, я тебе тоже зла не желаю.
Через 3 дня сборы были закончены. Мы с моим, теперь уже бывшим, мужем заехали в ЗАГС, оформили развод по обоюдному согласию. Потом заехали к нотариусу, и оформили договор о добровольных взаимных обязательствах. Мне помогли переехать и обустроиться на новом месте.
 Когда я уходила из дома, ставшим мне родным, только лёгкая, почти бессознательная грусть сжала мне сердце, но тут же и отпустила. Я окинула взглядом своё бывшее жилище, прощаясь с ним, и поспешила вперёд к новой жизни.
Обустроив кухню и одну из комнат, я подумала:
- Пожалуй, здесь можно начать жизнь заново. Подыщу себе работу, заведу новых знакомых…
Я хотела собрать осколки своей жизни и верила в то время, что на новом месте всё в моей жизни изменится.

ДОБРОЖЕЛАТЕЛИ

Очень скоро я поняла, что это очередное заблуждение. Никогда я не умела ставить перед собой задачи и решать их, преодолевая препятствия, в этом просто не было необходимости. Всё решали за меня. Теперь же я просто не знала, как жить дальше. Работу я так и не нашла, друзей не завела. У меня было всё, но этого оказалось мало – деньги деньгами, но мне, как и прежде, нужна была привычная обстановка, забота, поддержка и опора. В этом моём новом доме не было души, там не жили воспоминания. Я скучала по мужу. Конечно, думала я, он и его дядя лишили меня воли и права выбора, всё за меня решали. Но вот теперь у меня есть и воля, и выбор, и средства, и самостоятельность. Так чего же мне не хватает? И призналась себе – стимула.
Душа моя была пуста – ни радости, ни горя. Я просто плыла по течению, добросовестно убивая время. Энергия что ли перестала у меня вырабатываться?
С утра после лёгкого завтрака, я садилась в машину, и ехала на окраину города. Однажды гуляя в тех местах, я набрела на один переулочек – зелёный и цветистый, уютный и далёкий от городской толчеи. Он напомнил мне бабушкину деревню, особенно, когда я глянула в высокое, просторное, ничем не перекрытое переменчивое небо.
 Дома там невысокие – в два этажа, поэтому все друг друга знают. Рай, а не место для житья. Я спросила бабушек у подъезда, не продаются ли здесь квартиры. Оказалось, что редко, но бывает. И сейчас одна продаётся, хозяева выехали, а квартира двухкомнатная стоит закрытая. На двери соседнего подъезда висело объявление и номер телефона её хозяев.  У меня в душе птички защебетали: вот где я хочу жить!
В тот же вечер я созвонилась с хозяином, договорилась, что продам свою квартиру и куплю эту. Домой я летела, как на крыльях. Меня ожидают совсем другие условия жизни, думала я.
Я прожила в элитном районе полтора года, но так и не смогла привыкнуть к шуму с дворовой детской площадки, слишком громкой музыке из соседней квартиры, постоянным скандалам и дракам у соседей сверху. Я так ни с кем толком и не познакомилась, только здоровалась, встречаясь в подъезде. Теперь всё будет по-другому. Я буду жить поближе к природе, среди простых людей, как моя бабушка и Галя.
У меня мелькнула мысль посоветоваться с Володей по поводу продажи и покупки квартиры, он всё-таки юрист, но неизвестно было, нужна ли я ему со своими проблемами, ему сейчас не до меня, и я решила стать, наконец, гордой и независимой:
- Пора мне самой принимать решения и реализовать их. Завтра же дам объявление о продаже.
Буквально через два дня пришли ко мне по объявлению двое молодых людей, Таня и Сергей, такие красивые, доброжелательные, заботливые:
- Мы из риелторской фирмы, предлагаем Вам наши услуги. Мы поможем Вам выгодно продать квартиру, оформление документов и переговоры с покупателями мы берём на себя.
Я обрадовалась, и мы договорились о цене за их услуги и стоимости квартиры. Эту квартиру муж покупал несколько лет назад. Тогда были совсем другие деньги, поэтому я не представляла, сколько она может стоить сейчас. Зато риелторы были в курсе. Они назвали мне такую цену, что я мысленно ахнула: мне этих денег хватит до конца жизни при моих запросах, даже после покупки новой квартиры. У меня от восторга голова пошла кругом:
- Надо же, как мне повезло, такие деловые ребята! Что бы я без них делала!
Ещё через пару дней Таня и Сергей снова пришли и сообщили, что нашли покупателей – молодую пару. У них скоро будет ребёнок, и они торопятся устроить своё гнёздышко на родительские деньги. Сейчас они живут в однушке, но выставили её на продажу, чтобы сразу обставить новую квартиру современной мебелью.
Не буду Вас утомлять подробностями, скажу только, что  Таня с Сергеем купили мою квартиру по доверенности, заплатив только одну треть от стоимости. Акт купли-продажи передали мне. А я его передам новым хозяевам, когда они выплатят остальные деньги. До этого квартира остаётся за мной. Мои доброжелатели были  - сама любезность:
- Вы пока не торопитесь переезжать с Вашей квартиры. Подождите, когда с Вами полностью рассчитаются. А пока мы дарим Вам от фирмы путёвку в санаторий, как бонус за крупную сделку, чтобы время ожиданий не протянулось для Вас. Мы будем держать Вас в курсе дела. Ключи от квартиры останутся у Вас. – Чудеса, да и только, подумала я.
Лёжа в тёплой минеральной ванне санатория, я думала:
- Ну вот, а я боялась проблем с продажей квартиры. А как хорошо всё получается, и не надо беспокоить своего бывшего мужа. В моей квартире будет жить настоящая семья с малышом, и я, переехав в новое место, обрету, наконец, долгожданный покой. А риелторы-то, какие молодцы, такие уважительные, и как они всё хорошо продумали. Я искренне желала им удачи.
Прожив половину срока в санатории, я не получила ни одного звонка от Тани с Сергеем. А потом спохватилась – телефон-то мой остался дома в одной из сумок, я его засунула туда машинально. Но у меня почему-то появилось нехорошее предчувствие. Я вдруг вспомнила, что в акте купли-продажи ни слова не сказано о нашем уговоре насчёт денег. На другой же день я выписалась из санатория и поехала домой.
Стоя на лестничной площадке, я пыталась открыть дверь своим ключом. Но у меня ничего не получалось. И тут дверь открыли изнутри, передо мной и правда стояла беременная женщина:
- Вы кто, и почему пытаетесь открыть нашу дверь чужим ключом?
- Это моя квартира, и я здесь живу.
- Подождите! У нас имеется акт купли-продажи, и мы его уже зарегистрировали. Мы совсем недавно купили её, заплатив всю сумму наличными, через риелторов по доверенности у какой-то Жанны Борисовны… так это Вы! Меня зовут Ася, проходите, пожалуйста, я чайку поставлю.
И тут я узнала, что за привлекательной личиной скрывались подлые мошенники. Они  «обчистили» мою квартиру, лишив меня мебели и личных вещей, которые я сложила в сумки, готовясь к переезду. Деньги – две трети стоимости квартиры, они тоже присвоили себе. Я осталась только с актом купли-продажи и без крыши над головой.
Это было чудовищно и никак не укладывалось в голове. От такого удара у меня словно почва ушла из-под ног, потеряла я опору, белый свет не мил. Я, молча, села на свой чемодан.
Ася дала мне успокоительное, напоила чаем, посоветовала срочно связаться с бывшим мужем, узнав, что он юрист. Я плохо соображала после  стресса. Мне  не так было жаль вещей и денег, ведь мне не приходилось их зарабатывать или копить, откладывая с получки. Как говорится, легко пришли – легко ушли. Меня, потрясла та лёгкость, с которой молодые ребята на голубом глазу шли на обман, подлость и предательство, зарабатывая этим на жизнь. Мне было жаль саму себя: я оказалась наивной дурочкой, безоглядно поверившей, первым встречным проходимцам. Я вспомнила, что пережила уже в молодости предательство дяди и мужа и коварную подлость покойного Юзека, но тогда мерзавец Юзек не корчил из себя заботливого и доброго дядюшку…
Забрав свой чемодан с вещами для санатория, я устроилась в гостиницу. Провела там ночь без сна, решив поехать к Гале в Хабаровск, ближе неё у меня никого нет. Там и зимнюю одежду себе куплю.
Я прожила в гостинице ещё три дня. За это время я купила себе смартфон, билет на поезд, чтобы было время прийти в себя, встретилась с Володей, передала ему акт купли-продажи, и рассказала о том, что я натворила. Я думала, что он выразит мне своё презрение, но он погладил меня по руке, и сказал:
- Успокойся, Жаночка. Поезжай с миром, и пусть у тебя всё устроится наилучшим образом. А этих шустрых ребяток мы найдём. В наше время вездесущей электроники не так-то просто спрятаться. Они явно не первый раз такое проворачивают, руку уже набили, но и следы оставили.
У меня в правоохранительных кругах есть свои люди, они кого хочешь, из-под земли достанут, за денежки, конечно. И деньги, что они у тебя украли, вернут ребятки с лихвой, иначе им не жить.
От этих слов и его мимолётной ласки у меня слёзы ручьём полились. Он накрыл мою руку своей:
- Ну-ну, не плачь, успокойся, я всегда в тебе ценил, что ты не жадная акула-каракула, не то, что другие из нашего круга. Людям, даже самым умным, случается ошибаться. Не одна ты вляпалась, но и я тоже.
Он явно имел в виду  свою молодую жену, но это меня уже не задело, удар, который я уже получила от заботливых риелторов, был запредельным.
- Может, останешься здесь? Куплю тебе квартиру поменьше.
- Нет, Володя, меня здесь больше ничего не держит. Забери мою машину на стоянке, но пока не продавай. Кто знает, может, я там не приживусь.
- Ты сообщила Гале, что едешь к ней?
- Нет, телефон со всеми номерами остался в сумке, которую украли, а номер её я не помню. Зато помню её адрес и отправила ей письмо, а с дороги дам ей телеграмму. Ну, а как ты, Володя?
- Я, Жаночка, теперь член городской думы от партии Справедливая Россия. Вот бы дядя порадовался, если бы узнал об этом. Он давно мечтал «породниться» с властью.
-  Дождался ты наследника?
- Нет, моя жена не любит детей и не хочет рожать, зато вцепилась в меня мёртвой хваткой. Ну, ладно, тебе своих проблем хватает. Всё познаётся в сравнении. Я тебя не забыл, но ничего изменить сейчас нельзя, повязали меня по рукам и ногам, и держат за горло. – Он помолчал.
- Но тебя поддержать я ещё могу: будешь покупать квартиру в Хабаровске, позвони мне, я тебя проконсультирую и оплачу её стоимость. Туся передаёт тебе привет, звони ей и будешь знать все новости, и о себе расскажешь. Давай твой телефон.
Володя ввёл номер Туси, оставил мне денег и ушёл, а я на следующий день оказалась в этом поезде. Вот и вся моя история, Серафим Матвеевич. Спасибо великое, что у Вас хватило терпения всё это выслушать. Вы не представляете, как помогли мне разобраться в себе. Оказалось, что я сама искала себе неприятности.  Не нашла я жизненной дороги, которая стала бы для меня самой верной и нужной, да и кто из людей находит  единственно правильную дорогу в жизни, и точно знает,  как надо жить. Только немногие, да и для них дорога жизни, скорее всего, не бывает лёгкой. А моя дорога привела меня к одиночеству, опустошив душу. Те ошибки, вольные и невольные, что я совершила, уже не исправишь. Что Вы на это скажете, Серафим Матвеевич?
- Скажу, что иногда, как это ни странно звучит, пережитые неприятности – во благо, а мечты не сбываются к лучшему. История Ваша ещё не закончилась, и дорога жизни прервётся ещё не скоро.
- И чего я такая, словно гонимый ветром фантик или марионетка, которую дёргают за верёвочки все, с кем свела меня моя судьба? – У Жанны снова навернулись слёзы.
- Не вините себя, Жанна. Вы всё правильно понимаете – ниточки, которыми Вы были привязаны к близким, оборвались, и Вы растерялись. Но я надеюсь, что всё у Вас ещё впереди.
И я утешу Вас: люди такие, какими уродились, и никому не дано их изменить.
Один очень умный человек сказал: злобный от природы никогда не станет добрым, не умеющий организовать свою жизнь – никогда этому не научится, только будет искать отговорки и оправдания. Вспыльчивый и несдержанный - не станем мягким и уступчивым. Подлец и предатель – это навсегда, и нет никакой надежды, что он станет праведником. Дурак - не станет умным, а умный может стать дураком, только от сумасшедшей любви, но это не навсегда. Что Бог дал, то и носим всю жизнь, суть человеческая не меняется, не смотря ни на что.
И ещё, открою Вам секрет: большинство людей только говорят о свободе, на самом деле, они этой свободы не хотят. Ведь свобода предполагает ответственность, её то и боятся люди, не все, конечно, но большинство. Лидерами рождаются не все.
- Скажите, Серафим Матвеевич, а у Вас есть семья или Вы дали обет безбрачия?
- Такого обета я не давал. Я вырос в семье глубоко верующих родителей, почитающих семейные традиции, и всё, что связано с нашей религией. Я окончил духовную семинарию, потом духовную академию. Женился на девушке из такой же семьи, как наша. У нас двое детей, оба взрослые. Сын преподаёт в духовной академии, он Ваш ровесник, а дочь руководит церковным хором. У них тоже есть семьи и дети.
- Так что же мне-то делать? Может, и сюда я поехала напрасно?
- Кто знает? О чём Вы мечтаете, Жанна? Какой жизни хотите? Что теперь грело бы Вам душу?
- Знакомые вопросы, их мне когда-то задавал Володя. Но я и сейчас не знаю на них ответа. Я утратила всё самое дорогое. А теперь, пожалуй, я хотела бы тихой обители, рядом с такими же, как я сама.
Жанна помолчала, потом спросила:
- Серафим Матвеевич, если у меня и на этот раз ничего не получится, смогу ли я пойти в монастырь?
- Это сложный вопрос, Жанна. – Он задумался. Жанна, молча ждала ответа, потом услышала:
- Зачем люди идут в монастырь? Там, как и везде, живут разные люди, с разными взглядами. Одни ищут покоя, не умея справиться, с бешено меняющейся жизнью. Другие хотят уйти от житейских проблем, ищут защиты, чтобы переждать тяжёлые времена. Есть и другие причины. Но редко кто приходит туда по религиозным убеждениям, желая посвятить свою жизнь служению Богу. А ведь  в этом и есть суть добровольного монашества.
Это не менее чем четвёртое поколение нашего народа, оторванное от православной веры. Чтобы искренне принять и глубоко прочувствовать истинную веру, нужно время и желание постичь суть монашества, как служение Творцу  всего живого и неживого на Земле.
 Научиться жить в монастыре непросто, там тоже люди со своими слабостями. Надо научиться выстраивать с ними отношения. На это требуется время. Искушения неизбежны. В монастыре необходимы: Терпение, Смирение и Молитвы. Придётся отойти от мирской суеты и мирского образа жизни, а это не просто. Однообразие – одни и те же люди, одна и та же обстановка, умение довольствоваться малым, еда, к которой многие не привыкли. Первые два-три года придётся жить вместе со всеми в одной большой комнате, это необходимо, чтобы утвердиться в своём решении или уйти. Согласитесь, такие условия сильно отличаются от тех, в которых вы прожили большую часть своей жизни.  -  Он уже сложил свои вещи, готовясь на выход:
- Глубокая вера приходит не сразу, хотя и заложена она в нас на генетическом уровне. Меняются времена, меняются и люди, их уровень образования, воспитания, умения жить в коллективе. Кроме того, все в монастыре  не сидят без дела, и дело это может быть не по душе.
Подумайте над тем, что я Вам рассказал, прислушайтесь к своему внутреннему голосу.
Сказать по правде, я не могу себе представить Вас, Жанна, в монашеском одеянии, несмотря на то, что Вам пришлось пережить. Вы ещё молоды и силы к Вам ещё вернутся. Но жизнь наша скоротечна, и это время тоже уйдёт – не воротится. А жизнь любого человека катится под горку – с каждым годом всё быстрее. Подумайте и об этом тоже.
Найдите себе занятие по душе. В Хабаровске  два больших собора – Кафедральный и Преображенский. При храме есть воскресная школа для детей. Вы можете учить детей рисованию, сначала не на постоянной основе. В эту школу приходят и воспитанники детского дома. Недаром говорится, когда вам плохо, ищите того, кому хуже.
Если Ваше намерение относительно монастыря не изменится, меня легко найти в местной епархии. Я часто бываю в кафедральном соборе. Спросите Еремеева Серафима Матвеевича. Тогда я расскажу Вам правила приёма в женский монастырь и представлю Вас духовному наставнику.
Поезд уже подходил к старинному зданию  Хабаровского вокзала.
- Если Вас не встретят, я подкину Вас по адресу – за мной придёт машина. – Добавил он.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.  УЗКАЯ ТРОПИНКА К СЧАСТЬЮ

ИГОРЬ МЕРКУЛОВ

Жанна стояла у окна и напряжённо вглядывалась в толпу встречающих, но Галю она так и не увидела. Сердце её тревожно ёкнуло. Она видела, как к вагону подошли двое встречающих Серафима Матвеевича. Поздоровавшись с ними, он повернулся к Жанне:
- Ну что? Увидели Вы свою подругу?
- Возможно, она на работе или приболела. – Успокаивала себя Жанна. Её слегка покачивало от непривычно долгой дороги в поезде.
- Тогда поехали.
- Не знаю, куда лучше поехать – в больницу, где Галя работает старшей медсестрой, или по адресу?
- Давайте по адресу, Вам надо отдохнуть с дороги. По пути посмотрите на город. Он Вам понравится, не сомневаюсь. Я сойду у Кафедрального собора, а Вы проедете дальше. Желаю Вам удачи и оптимизма, пусть Бог Вам поможет.
Вскоре Серафим Матвеевич вышел со своими спутниками у красивейшего здания Кафедрального собора. Жанна смотрела на город, широко раскрыв глаза. Она не ожидала увидеть такую красоту «на краешке земли». У неё даже настроение улучшилось. Она подумала:
- Мне здесь нравится, конец октября, листья облетели, но деревьев много, значит город зелёный. А солнце-то  светит так ярко и празднично. Прямо руки чешутся, так рисовать хочется. Она и думать забыла о монастыре. Наконец, машина остановилась у дома, построенного на холме.
- Какой же отсюда вид прекрасный! Город, как на ладони, и река не далеко. – Жанна была в восторге.- А воздуха сколько, никакой скученности! А небо просто бескрайнее. Надо же!
Она вышла из машины. Шофёр достал её чемодан, кивнул на прощанье и уехал. А она всё стояла с чемоданом и рассматривала окрестности. Потом решила подойти к ближайшему подъезду, чтобы сориентироваться, где искать Галину квартиру. Но тут из соседнего подъезда вышел невысокий коренастый мужчина и спросил:
- Вы, как я полагаю, Жанна Лопаткина?
Она согласно кивнула:
- А Вы Игорь Меркулов? А где же Галя? – Игорь забрал её чемодан:
- Пойдёмте в дом, там и поговорим. Я получил Ваше сообщение, но встречать Вас не поехал, ведь мы с Вами никогда не виделись, как бы я вас там нашёл? Решил ждать Вас дома у окна, куда Вы денетесь, мимо дома не пройдёте. Правильно я говорю?
- А Галя на работе? – Снова спросила Жанна.
Они уже поднялись лифтом на шестой этаж и вошли в квартиру.
- Проходите сюда, Жанна, присядьте. – Он замолчал, собираясь с духом:
- А Галя моя умерла ещё в прошлом году.  –  Голос его дрогнул, он сжал кисти рук и опустил глаза. Жанна замерла, ошеломлённая таким известием, и едва сдерживала слёзы. Игорь продолжил:
- Рак у неё был. Боли её мучили, и шишка на груди росла. Она же медик была, догадалась, что к чему, и к онкологу не ходи. Ну, пошла всё-таки, видать жить хотелось. Онколог и сказал, что, мол, уже и операцию не стоит делать, как медик медику сказал. Пришла она домой, лица на ней нет. А у меня как раз выходной был. Спрашиваю:
- Ну что? Что тебе онколог сказал? – А сам вижу, что ничего хорошего.
- Да что он хорошего скажет, Гарик, когда и сама я знала, что к концу моя жизнь подошла. Как мама моя умерла, так и я заболела, да сразу-то не до этого было, сам знаешь, дочка закуролесила.
- Держись Галчонок, вместе мы всё переживём.
- Нет, Гарик, живут люди вместе, а болеют - каждый за себя.
Тут она начала мне инструкции давать – что мне делать, как мне жить, да я её не слушал. Меня от такой новости, как поленом по голове оглушили. Одно у меня в голове стучит:
- За что её Бог так обидел? Никому зла не желала, всех жалела. Все соседи в доме чуть что, не в больницу, а к ней бегут, никому не отказывала. На двери табличку вывешивать приходилось: «спит с ночи» или «спит перед ночью», чтобы не беспокоили.
Тут и Жанна голос подала:
- Знаешь, Гарик, Богу-то хорошие люди тоже нужны. У меня тоже папа умер  ещё не старым.
- Слышал я это, Жанна, да от сердца-то как больно отрывать. Но это ещё не всё, слушай дальше. – Они и не заметили, как перешли на «ты»:
- Пришла она на работу, легла в бокс, сделала себе укол в вену и умерла. Благо все препараты у неё под замком были. Записку оставила:
- Ухожу добровольно. Мужу завещаю: похорони меня рядом с мамой. Не оставайся один на один со своим горем. Поезжай к родным на Сахалин, там душа твоя быстрее успокоится. Любила тебя с первого дня и до последнего, прощай.
 – Как это можно забыть! А я вот один теперь бедую.
Игорь склонил голову, закрыл лицо руками и слёзы его полились сквозь пальцы. Жанна плакала вместе с ним.
Немного успокоившись, он сказал:
- Что же это я! Жанна, ведь ты с дороги, целую неделю в вагоне моталась. Вот такой я недоумок. Как вспомню, что Галинку свою больше никогда живой не увижу, так и мозги набекрень. Если хочешь, иди в ванну, там конечно не так, как было при  ней. Ну, ты ополоснёшь, если что. А я пока обед сгоношу.
- Да я всё понимаю, не переживай обо мне. Ванну я помою и сама помоюсь. – Они разговаривали так, как будто знали друг друга целую вечность, и никогда не расставались. Мысленно Жанна одобрила Галин выбор – она могла полюбить только человека с открытой душой, доброго и преданного. И от этой мысли душа её  узелком завязалась от жалости -  коротким было счастье подруги, и век её тоже был коротким.
Спустя полчаса они сели за стол. Помянули Галю, поели. Игорь снова начал рассказывать:
- На похороны полгорода пришло, а город у нас не маленький. В городской больнице кто
 только не полежал, и все Галю мою помнят. А я долго очухаться не мог, не знаю, как без неё жить, она мне и жена была и советчица, и заботливая, как мать.
- Узнаю свою подругу, такой она была и для меня – добрая и мудрая.
- Я всегда её слушал, но уехать сразу не мог, надо было памятник установить, могилку подправить, деревце посадить, оградку расширить. Соседи сказали, что если я уеду, они будут за могилкой ухаживать. Квартиру надо продать…
 Игорь помолчал - тяжело ему было всё это говорить. Решил он сменить тему:
- Я тебя не спросил, а ты к нам в гости ехала, или навсегда – жить в нашем городе?
- Я навсегда сюда ехала, рядом с вами жить. Но теперь не знаю, что и делать. Снова я одна останусь, да ещё в незнакомом городе. Я уж и в монастырь собиралась от одиночества.
- Ты меня, конечно, извини, но насколько я знаю, к монастырской жизни надо с детства готовиться. В Бога всей душой веровать, молитвы знать, праздники церковные чтить, неудачи в жизни божьей карой считать. В церковь регулярно ходить. Такою у нас соседка была, когда мы в бараке жили. Она тоже ушла в монастырь, но говорила, что идёт туда, чтобы приготовиться уйти на тот свет с чистой душой. – Игорь задумался, охваченный воспоминаниями. Жанна не торопила.
- Вот и подумай, твоё ли это место. Ты ещё и полжизни не прожила. Эх, Галинки моей нет, не умею я сказать, как она, но знаю, что она бы тебя не поддержала.
- Вот чего мне всегда не хватало – прямого и честного разговора по душам, без подвоха и задней мысли, без жеманства и намёков. – Подумала Жанна и улыбнулась, а вслух сказала:
 – Я, Игорь, ехала вместе со священником, он мне примерно то же самое говорил, но меня не убедил, а ты эту идею одним махом вычеркнул из моего сознания.
- Ну, вот и хорошо, и я с тобой поговорил и на душе легче стало. Ты мою Галинку с детства знала. И она тоже тебя вспоминала, жалела, что ты попала в чуждые для тебя условия. Располагайся вон в той комнате, а я в этой останусь, полежу чуток, и ты с дороги отдохни. Там в шкафу бельишко лежит, нового-то ничего нет. Этим делом жена командовала. Выбери себе, какое получше. – Жанна улыбнулась. –  Правду говорят, что без хозяйки дом - сирота. Ещё одна марионетка. Ему ещё хуже, чем мне, он няньки лишился.
За ужином они продолжили разговор.
- Так что ты решил, Игорь, какие у тебя планы?
- Квартиру надо продать, тогда я смогу уехать на родину, к своим родственникам. Я там до армии жил. Столько лет прошло, а зов родины никуда не делся.  А ты что думаешь делать?
- А я решила остаться в этом городе, хоть он пока для меня чужой и никого знакомых нет.
- Ну! Знакомые – дело наживное. Слушай! А ты купи мою квартиру, а я тебя со всеми соседями познакомлю. Мы с Галей так радовались, когда из барака сюда переехали, хотя и в бараке мы были двадцать лет назад счастливы в шестиметровой комнате вдвоём, а потом и втроём. А здесь комнаты раздельные, прихожая просторная. –Игорь долго перечислял преимущества этой квартиры, а Жанна давно это всё увидела и оценила, но не мешала ему высказаться.
- И город тебе покажу, я с сегодняшнего дня взял недельный отпуск, в связи с твоим приездом. Место здесь хорошее, с нашей лоджии весь город, как на ладони. А это всё-таки дальневосточная столица – не баран чихал. Остановка недалеко, и магазины тоже. И соседи у нас хорошие.
У нас в квартире всё просто, на большее денег не было. А ты ремонт сделаешь по своему вкусу, сейчас в магазинах всё есть, обставишь квартиру, как следует, и будешь жить-поживать. А самое главное - в этой квартире любовь жила.
 Подумай, торопить тебя не буду. Если деньги сразу не соберёшь, то отдашь постепенно. Я бы тебе её и так отдал, да мне надо будет тоже где-то жить. – Убеждал Игорь. Жанна ответила:
- Скажу честно, когда ты сказал, что собираешься уехать, я тоже об этом подумала, но мельком, ведь я собиралась в монастырь. Теперь подумаю об этом всерьёз. Сколько я ещё буду мотаться по белу свету! Если что – деньги тебе все сразу отдам – с карточки сниму.
Завтра возьмём такси и объедем ваш город, чтобы я имела представление  о городе, в котором собираюсь век доживать. Но сначала в церковь заедем, помолимся за упокой Галиной души, свечи поставим, потом на кладбище съездим, постоим, пообщаемся с ней мысленно.
  Лицо у Игоря просветлело:
- И Галчонок будет рада, что не чужой человек будет здесь жить, и проведать её будет кому. - Он уже поверил в свою удачу с продажей квартиры, и был доволен несказанно:
- А такси незачем брать, у меня сосед за стенкой с машиной, заправим её, и катайся себе, он пенсионер, ему всё равно делать нечего. Хороший мужик, контрактником в горячих точках служил, был ранен. Пока он в госпитале лежал, птица его нежная – жёнушка, сбежала от него к другому чудаку. А он всё удивлялся, почему она к нему в госпиталь не приехала. С тех пор он баб ненавидит, говорит, все они одним миром мазаны. Моя Галя не такая была, но я с ним спорить не стал. Просто не повезло мужику, да и всё.
- Вот они, нормальные человеческие отношения, подумала Жанна, и  улыбнулась:
- Игорь, а я у тебя не спросила, где ваша дочка Лиля?
- Ой, и не говори! Это не дочка, а яблоко раздора. Такая же шустрая, как мама, и упёртая, как я. Училась она у нас в институте иностранных языков, учила китайский и японский, там и познакомилась с японцем. Он учил русский и английский. Закрутили роман, собрались жениться. Мать – ни в какую. Короче, поехала дочь в Японию на стажировку, да там и осталась. Вышла замуж за своего японца. А мы с Галей даже имя его не запомнили, что-то типа «сикоку стоит».
А тут ещё посмотрели мы по телеку передачу «Мир наизнанку» с Дмитрием Комаровым про Японию, тут моя Галя совсем покой потеряла, услышала, что японцы работают по 12 часов без выходных, и в отпуск не ходят – живут на износ. И детей своих странно воспитывают.
Так больше и не увидели мы свою Лилю, только через интернет скажет, что всё хорошо. Лицом-то она на меня похожа, узкоглазая – мои предки северные аборигены - нивхи, только волосы у неё чёрные, как у Гали. А, ты заметила, что я маленький и узкоглазый? – Пошутил Игорь.
- Нет, конечно. Я, выйдя из машины, увидела у подъезда здоровенного мужика с глазами, как блюдца, и подумала, не Галин ли это муж? – Они оба покатились со смеха.
Отсмеявшись, Игорь сказал:
- Как хорошо, что ты приехала, Жанна. Я-то думал, приедет фифа – на пьяной козе не подъедешь, а мне сейчас не до того, чтобы ей угождать. Я рад, что ты оказалась нормальным человеком. По правде сказать, не хотел я тебя и встречать. Видел я тебя на фотке у шикарной иномарки в такой шубе, которая стоит дороже моей квартиры, вместе со мной. Вот… повинился я тебе, прости.
Жанна засмеялась:
- Эх ты, чудо! Добротные вещи – это хорошо, и кто бы от них отказался! Главное – на ком они надеты.
- Красавица, спору нет, но моя Галинка лучше.
 Он говорит о ней, как о живой. Нескоро он смирится с её смертью, подумала Жанна, и сказала:
- А шубу эту у меня украли вместе с другими вещами. Надо мне, кстати, купить что-нибудь тёплое, а то я легко одета. Ну, ладно, утро вечера мудренее. Помою посуду – и спать. И дорога умотала, и впечатлений – сразу-то и не переваришь. Спокойной тебе ночи.

ИНАЯ  РЕАЛЬНОСТЬ

Когда Жанна проснулась, из кухни уже пахло жареной картошкой, и кофейной гущей. Накинув халат, она умылась, причесалась, и явилась на кухню:
- Доброе утро, я готова отведать картошечки и кофейку.
- Ишь, какая! Готова она! А встать пораньше, да завтрак приготовить, слабо? – улыбнулся Игорь.
- Эх, Игорь, у меня ведь много лет были другие привычки, догадываешься, какие? Учитывая их, ты должен был бы принести мне кофе в постель.
- Не фига себе! Футы-нуты, цаца какая! Как это я тебя ещё вчера не разглядел?
- Хорошо, что не разглядел, а то бы я сегодня без завтрака осталась.
Так, перешучиваясь, позавтракали они, и стали собираться в город:
- Сосед будет ждать нас в 9 часов. Куда ты хочешь поехать, в первую очередь? – Поинтересовался Игорь.
- Мне надо сначала одеться потеплее. – Напомнила Жанна.
- Что да – то да! Хороша ты, хороша, да плохо одета. Тогда, поедем на вещевой рынок, туда привозят заграничные вещи для тех, у кого есть деньги.
- Не завидуй, брат. Хорошо, рынок, так рынок. Я на рынке лет двадцать не была. А потом заедем в магазины, купим разных продуктов, и побольше. И я покажу тебе, что я тоже не лыком шита и готовить умею, бабушка научила. Правда мне это ни разу в жизни не пригодилось…
- Ладно, но зачем побольше продуктов, их всегда можно прикупить.
- А я люблю хорошо поесть. И, как говорила моя бабушка, запас рот не дерёт.
- Да? А по тебе не видно, не шибко ты разжирела. Вон Галинка моя была, как колобочек, хотя всю смену на ногах, да и в доме всегда порядочек.
Так, с разговорцем, собрались они, и спустились вниз, навстречу  переменам в личной жизни.

- Вон наша машина, я уже договорился, заедем, заправимся, а потом в церковь и на кладбище.
- Хорошо. Возьми деньги на бензин, передай шофёру. – Жанна подошла к задней дверце, открыла её и, усевшись на сиденье, взглянула на затылок шофёра:
- Здравствуйте! Меня зовут Жанна Борисовна. Возможно, я буду Вашей новой соседкой.
- Александр Николаевич Богун. – Буркнул он баском с хрипотцой, не глядя на Жанну.  Она разглядела только густые волосы с проседью без намёка на лысину, коротко стриженную так, что голова была похожа на шар.
- Ну что, Игорь, поехали? – Спросил он.
- Поехали, Николаич, сначала в собор, помянем мою Галинку. -  Тот молча кивнул.
В собор пошли Игорь с Жанной, шофёр остался в машине.
Жанна уже видела это красивое здание, но вблизи оно оказалось ещё прекраснее. Войдя, она накинула на голову платок, подошла к прилавку, купила две большие свечи. Внутреннее устройство собора настраивало на  смиренный и торжественный лад, и вызывало какую-то робость, поэтому Игорь тихо спросил:
- Куда идти-то?
- Сейчас спросим. – Так же тихо ответила Жанна. Она спросила старушку, куда ставят поминальные свечи. Посмотрев, как это делают другие, Жанна отдала свечу Игорю. У него дрожали руки, он с трудом переводил дыхание, тревожно оглядываясь по сторонам, словно надеялся увидеть свою Галинку.
Жанна поняла его состояние. Она подошла к нему, взяла его за руку со свечой, и вместе с ним поставила её в подсвечник на низкую прямоугольную подставку и перекрестилась. Игорь сделал то же самое. Жанна поставила  свою свечу, и негромко проговорила, глядя на распятие Иисуса Христа:
- Господи, Боже наш, упокой душу рабы твоей Галины. Аминь.
 Слова эти пришли сами собой. Игорь с трудом сдерживал слёзы, а Жанна тихо плакала. Она жалела Галю, безвременно ушедшую на тот свет, Игоря, потерявшего любимую жену, и себя, лишившуюся надёжной опоры. Уходить из храма не хотелось, та особая атмосфера тишины и покоя, иконы, свечи, запах ладана и воска, всё это оказывало воздействие на души людей, даже считающих себя неверующими, и впервые попавших в храм.
Потом она подошла к священнику и спросила про Серафима Матвеевича. Он ответил:
- Приходите завтра в 10 утра.
Не менее тяжёлая сцена предстояла им на кладбище. Николаич тоже пошёл с ними. Жанна предложила:
- Давайте постоим, и молча пообщаемся с душой Гали. Каждый скажет ей своё.
На кладбище было холодно. Дул сильный ветер, срывая остатки листьев. Низкая тёмная туча клубилась над кладбищем, обещая дождь или первый снег. Наступил ноябрь.
Жанна в своей короткой и тонкой курточке быстро замёрзла, но сказать об этом постеснялась. Игорь был поглощён общением с Галей. Зато Николаич заметил, как дрожит от холода его пассажирка. Он молча снял свою куртку, и завернул в неё Жанну, накинув на её голову капюшон, не принимая возражений.
- Вам болеть некогда, перед Вами стоят грандиозные задачи. А я пойду в машину и включу печку.
- Вот тебе и бирюк необщительный. – Подумала она с благодарностью.
 Жанна быстро согрелась, и готова была стоять здесь, сколько понадобится. Она хорошо знала свою подругу, и могла представить её слова: - «Не дрейфь, Жанна! Хватит плыть по течению, хватаясь за любую соломинку. Наметь себе план, и не отступай, пока не достигнешь цели. Начни сегодня, и помни - я, как в детстве, всегда с тобой рядом».
Съездив на рынок и по магазинам, Жанна купила всё, что надо. Игорь только успевал носить сумки в машину. Тёплую куртку и пушистую шапочку,  брюки и сапожки, Жанна сразу надела на себя, и стала похожа на повзрослевшую Снегурочку.
- Ну, ты мать, заморочишь мозги-то здешним мужикам своей внешностью, оглядев Жанну, заключил Игорь.
Многообещающие названия магазинов вызвали у Жанны улыбку: «Раз - Два» и «Есть всё». Попутно Жанна осмотрела город.
- Вот это да! – Думала она. – Красотища-то какая, размах и простор. И я на берегу Амура, даже не верится, что я всегда буду здесь жить. А дома – то, как раскрашены в жизнеутверждающие светлые тона!  На набережной летом работает фонтан с цветомузыкой – как на фото, есть колесо обозрения, аттракционы в парке для детей и взрослых. А, дороги-то какие хорошие!
Домой возвращались уже в сумерки. Красивые  светильники «под старину» освещали дорогу.
- Николаич, ставь машину, и давай к нам ужинать. Зря, что ли, мы такую прорву продуктов накупили? – Пригласил Игорь. Но тот отказался, сказав:
- Мне домой надо, кот меня ждёт.
- Завтра нам опять надо в храм к десяти часам, поедешь с нами?
- Надо, так надо, поеду.
- Спасибо Вам большое, Александр Николаевич! Что бы мы без Вас делали? – С чувством сказала Жанна. – А может, всё-таки поужинаете с нами? – Он, молча, отрицательно покачал головой, и уехал на стоянку.
Теперь Жанна более внимательно осмотрела дом, в котором собиралась жить.
 9 этажей, один подъезд. Два первых этажа занимают аптека и платная поликлиника – вход с другой стороны. Есть лифт, мусоропровод. Квартиры расположены на обе стороны от лифта по три, итого 42 квартиры. Не так уж и много, все друг друга знают. Завтра Игорь познакомит меня с соседями на нашем этаже, подумала Жанна.
Это было необычно и ново для неё. Живя в доме дяди, она была надёжно отгорожена от всего мира. Когда переехала в свою квартиру, она не интересовалась соседями, просто по привычке жить обособленно. Здесь – другое дело. Оптимист Игорь заражал её своей общительностью.
Вечером, выйдя на лоджию, Жанна залюбовалась вечерним небом над городом – на фоне темнеющего голубого неба плыли розовые облака разной формы. Постепенно они скатывались за горизонт. В разных местах города зажигались огни. Она вдохнула полной грудью и подумала:
- А в церковь я буду теперь ходить всегда, мне там хорошо. Куплю молитвенник. Буду набираться там сил, просить у Бога помощи. Завтра мы встретимся с Серафимом Матвеевичем, он меня благословит. - На душе стало тепло.- Что ни говори, а он вытащил из моей души занозу, мешающую мне нормально жить.

НАПУТСТВИЕ

Наутро Жанна собиралась в храм на встречу с Серафимом Матвеевичем. Вместе с ней поехал Игорь на машине Николаича.
В храме Жанну уже поджидали. Ей навстречу спешил Серафим Матвеевич:
- Жанна, здравствуйте рад Вас видеть! Вы хорошо выглядите, посвежели, похорошели, И оделись по сезону. Рассказывайте, как Ваши дела, какие планы на будущее.
- Я тоже рада Вас видеть, Серафим Матвеевич! Ещё раз примите мою благодарность, за то, что выслушали меня и привели в равновесие мою психику. Я вспоминала всё, что Вы мне говорили, и решила повременить с уходом в монастырь, вы правы. Обстоятельства изменились. Галя умерла ещё в прошлом году от рака. Возле дома меня ожидал её муж Игорь. Мы с ним почувствовали обоюдную симпатию, и стали друзьями. Он собирается продать квартиру и уехать к родным на Сахалин. Эту квартиру я решила купить, она мне понравилась, и Галю буду навещать. Обоснуюсь здесь, если у меня получится, а дальше видно будет. Мне предстоит решить множество задач, для меня это непривычно, но меня подогревает мысль: если я здесь не устрою свою жизнь, то где? Я и так уже оказалась на краешке земли. Теперь думаю, с чего начать.
- Господь наш привёл Вас сюда не случайно. Вам нужна крепкая вера, а желание самостоятельно обустроить жизнь у Вас уже есть. Не отступайте ни на шаг от намеченной цели. Для начала свяжитесь с Владимиром, он Вам поможет, как и обещал. Я думаю, он и машину Вашу найдёт способ переправить. Город большой – миллионник, без машины будет трудно.
- Да у Игоря есть сосед, он военный пенсионер с машиной, он мне поможет на первых порах. Но ведь Вы говорили, что такие люди, как я, никогда не смогут добиться ничего толкового…
- Это касается только человека, который не хочет ничего менять в своей жизни. Такому человеку нельзя помочь. Вы – другое дело. – Серафим Матвеевич взял Жанну под локоток, и отошёл с нею к диванчику в глубине храма, чтобы не мешать молящимся. Он продолжил:
 - Что может изменить человека? Отвечу так: обстоятельства, скажем, форсмажор. Это Вы уже пережили. Или человек, который послужит Вам личным примером. Это у Вас ещё впереди. А вот разговоры и увещевания, а также борьба с самим собой – пустой номер. Но я в Вас верю. У вас всё получится. Стоит только начать, потом втянетесь, и останавливаться не захочется.
- Но я же всегда была марионеткой.
- Забудьте об этом, не надо жить вчерашним днём, смотрите в будущее. Могу дать Вам совет. Как только Вы закончите с квартирой, у Вас появится уйма времени, вспомните о Воскресной школе при храме, для детей и взрослых. Вы хорошо рисуете, учите этому и других, устраивайте выставки к храмовым праздникам. Я уверен, это станет для Вас любимым делом и изменит Вашу судьбу. Общение с детьми, ответственность перед ними придаст Вам силы. А вот Вам от меня подарок на память. Его можно носить с собой в кармане, и пользоваться, посещая храм. – Он протянул Жанне миниатюрный молитвенник в художественно выполненном переплёте. - Читайте эти молитвы, Жанна, и Господь услышит Вас. Мой телефон у Вас есть, звоните, когда будет необходимость. Приходите в храм, здесь Вы всегда найдёте помощь и совет. До свиданья, Жанна, желаю Вам удачи, и - ни шагу назад!
Из храма она вышла одухотворённая и сияющая, полная надежд. Она получила благословение от человека, которому доверяла, а это немало.
Шофёр Николаич, глянув на неё мельком, тихо охнул и отвернулся.
- Куда теперь едем, Игорь? – поинтересовался он, словно Жанны здесь и не было.
- Давай, друг, заедем к юристу проконсультироваться, какие документы нужны для продажи квартиры, а то я не в курсе. – Жанна невольно опустила голову, вспомнив, как она продавала свою большую квартиру с помощью риелторов.
Пока Игорь ходил к юристу, Жанна оставалась в машине вместе с шофёром. Молчание затягивалось, и она спросила:
- Александр Николаевич, а мы с Вами наверно ровестники.
- Мне 47 лет. – Ответил он, не повернув головы.
- А мне 42. И мы оба потерпели крах в семейной жизни. Теперь вот мне придётся самой обустраиваться на новом месте, а я к этому не привыкла. И надеяться не на кого. Вот и Игорь собирается уезжать, а я здесь больше никого не знаю. – Жанна видела в зеркальце заднего обзора его хмурую физиономию, не располагающую к беседе, но всё-таки спросила:
- Вы не откажетесь оказать мне помощь, в случае чего, когда я буду в ней нуждаться?
- Смотря, какую помощь.
- Ну, Вы же мужчина, а значит на все руки мастер. Ну и без машины я не обойдусь, пока мою машину мне сюда не перешлют. Вы согласны иногда повозить меня? Бензин гарантирую.
Он с интересом глянул на неё в зеркальце:
- Согласен, я ничем особо не обременён. Хозяйство моё – только кот Обормот. Благоустройство, как в армии, - только самое необходимое, а больше мне и не надо.
- За что же Вы ему такую обидную кличку дали, Александр Николаевич?
- Заслужил. – Коротко сообщил тот и снова умолк. Жанна обиделась и ехидно сказала:
- Вы такой умный собеседник. Я готова слушать Вас, разинув рот. 
- Я не такой умный, как начитанный. Умный тот, кто пишет и его читают. Я как раз из читающих. Читайте больше. Это помогает избавиться от лишнего мусора в голове.
- Так ведь библиотека – мой второй дом.-  Николаич посмотрел на неё и усмехнулся.
Тут вернулся Игорь со списком в руках и прервал их интересную беседу:
- На ходу обсуждать не будем, дома всё решим, согласна?
- Разумное решение. – Улыбаясь ответила Жанна. Николаич опять посмотрел на неё,   и чуть не просмотрел машину, идущую на обгон.
- На дорогу смотри, амиго! – заметил ему Игорь.

Посмотрев весь реестр, Игорь забегал по квартире в поисках документов:
- Эх, Галинки моей нет! Как я разберусь с этими бумажками?! Давай, Жанна, помогай, ты образованная, должна знать.
- Ну, давай посмотрим. Документы на квартиру у тебя есть, ведь ты вступил во владение квартирой через полгода после ухода Гали?
- Точно, мне Галя что-то такое говорила, когда из больницы пришла, но мне тогда не до них было.
- Ясно. А квартира ваша приватизирована?
- Вроде да. Ходили мы с Галинкой где-то лет десять назад по кабинетам. Точно, приватизирована.
- Где у вас хранятся все ваши документы? Наверняка в папке, Галя аккуратистка была. Посмотри на антресолях.
Игорь полез на антресоли, и, найдя искомую папку, подошёл к Жанне, довольно улыбаясь:
- Ну, женщины! Цены вам нет! И как это вы всё умеете по полочкам разложить, и всегда знаете, где и что лежит.
В общем, все документы нашли, осталось сходить к юристу подтвердить право собственности, и взять в домоуправлении справку об отсутствии задолженности.
Время подошло к обеду, и Жанна сказала:
- Так-так, разница во времени у нас с Москвой 7 часов, значит там теперь как раз начало рабочего дня. Игорь, давай ты разогреешь обед, а я позвоню насчёт денег, ладно? 
 Он согласился, и Жанна позвонила Тусе. Та вывалила на Жанну целую кучу новостей, которые ей были неинтересны. Дождавшись паузы в словесном потоке, Жанна спросила:
- Ты можешь соединить меня с Вольдемаром?
- Тебе повезло, он только что явился на работу, но скоро уедет на совещание. Соединяю.
Но учти, потом ты расскажешь мне, как у тебя дела!
В трубке послышался знакомый голос, который сначала приказал Тусе:
- Не вздумай подслушивать, а то накажу рублём. Слушаю!
- Володя, это я, Жанна.  Постараюсь покороче: я остаюсь в Хабаровске, нашла хорошую двухкомнатную квартиру, но она требует ремонта. Ты не передумал помочь мне?
- Я рад за тебя. Назови стоимость квартиры и сумму на ремонт и мебель.
Жанна назвала стоимость, которую они с Игорем обговорили, и добавила:
- А на ремонт и мебель назначь сумму сам, я в этом ничего не понимаю. Спасибо тебе, Володя, Что бы я без тебя делала?
- Завтра получишь всю сумму на карточку. Что-то ещё?
- Да. Нельзя ли переправить мою машину сюда?
- Это можно. Я знаю ребят из фирмы, которая перевозит подержанные иномарки сюда из Японии через порт Ванино. Обратно идут порожняком. Я договорюсь с ними. Туся тебе сообщит. Продиктуй ей твой адрес. Когда машина придёт в порт, тебе сообщат. Желаю удачи! – И он отключился.
Жанна сидела на диване, опустошённая:
-  Он не назвал меня по имени, скомкал разговор, не расспросил,  как у меня  дела. Видимо, не хочет, чтобы его жена знала, что он общается со мной, да ещё и деньги мне вышлет немалые. Ну, и ладно, больше я его не побеспокою. Видимо, чувство вины передо мной у него осталось.
- Жанна, иди обедать, всё готово!
 - Ну вот, я и вернулась в эту реальность, сделав первый шаг на пути к новой жизни. Теперь – жди следующего, - подумала она, и поспешила к столу.

СОСЕД АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ

Деньги Володя прислал, как и обещал. А получить документ о праве на квартиру оказалось не так просто. Пришлось ждать несколько дней. Игорь уже вернулся на работу, и теперь Жанна вела хозяйство. Несколько раз она ездила с Николаичем по магазинам за продуктами. О машине пока ни слуху, ни духу. Она спросила Николаича:
- А далеко отсюда до порта Ванино?
- Сутки поездом.
- Что?! Сутки! Да как же я заберу свою машину, когда она туда придёт?
- Да уж! Проще новую купить. Мне такую не купить – это АУДИ последней модели. Кроме того, как говорил Остап Бендер, «она мне дорога, как память».
- А-а, ну понятно, это хорошо, когда есть что вспомнить.
А больше пока и говорить было не о чем. Так и ехали до дома молча.
 Не прошло и двух недель, как Жанне позвонили из Ванино, и попросили срочно забрать машину.
- Как это забрать? – Испугалась Жанна. – А Вы не могли бы сами доставить её в Хабаровск?
Помолчав некоторое время, ей ответили:
- Можем, конечно, но это Вам очень дорого обойдётся. Лучше самим забрать. Но поторопитесь, Ваша машина будет стоять на платной стоянке. – Ей сообщили адрес стоянки.
- Что же мне делать, Боже мой! И бумажные проволочки по квартире пока не закончены. Ну, приеду я туда – и что! Караул! Что я с ней буду делать? Ехать своим ходом одной, не зная дороги…
Жанна едва дождалась Игоря с работы, и выпалила ему всё, едва он вошёл. Он улыбнулся:
- Вот сразу видно, что ты не моя жена. Я не умылся, не переоделся, НЕ ПОЕЛ, а ты уже загрузила меня проблемами.  – Но, заметив, что Жанна готова расплакаться, успокоил:
- Чего ты панику-то устроила? Возьмём за жабры Николаича, и завтра со с ранья, покатите вы с ним своим ходом по прямой дороженьке в порт Ванино. Заберёте твой драндулет и таким же макаром, каждый на своей машине, примчитесь в мои объятья. Прямо сейчас собери паспорт, водительские права и деньги. Оденься потеплее, и возьми с собой термос с чаем  и бутерброды. А теперь, корми меня, потом пойдём к Николаичу.
Жанна ошалела, от такого напора: мужик, есть мужик, совсем другое мышление, с уважением подумала она, как всё оказывается просто, а я с катушек чуть не сбилась со страха! Ну и дела!
Она живо накрыла на стол, и когда Игорь поел, с сомнением сказала:
- Не знаю, Игорь, поедет ли Николаич ради меня такую даль. Он на меня и смотреть не хочет, бурчит себе под нос, когда едем куда-нибудь. Разговаривает неохотно, как будто я виновата перед ним в чём-то.
- Да ты что, не поняла, что ли? Это не моё дело, конечно, но думаю, что он ослепнуть боится от твоей красоты, потому и не смотрит на тебя. А я видел, что смотрит, когда ты на него не смотришь,  да ещё как – ест глазами. И сердит он не на тебя, а на себя. Он себе зарок дал – не попадаться больше на вашу удочку. А тебя увидел, и все зароки по боку. Это его самолюбие ущемляет, он ведь комбатом служил, привык командовать, а тут такой казус. Так что успокойся и не сомневайся – поедет. Я и сам, когда тебя в первый раз увидел, готов был влюбиться. Эх! Если бы не моя Галочка, влюбился бы!
- Да ладно тебе, всё шутишь. А мы пока с квартирой ничего не доделали.
- Куда ты спешишь-то? Неужели я тебе так надоел, что не знаешь, как от меня отделаться? Вот вернётесь, и с квартирой закончим. Потом только вещи свои контейнером отправлю, тебе моя рухлядь ни к чему, а мне на новом месте пригодится. Ещё скучать по мне будешь, красавица. Я, было дело, вон какую грозную фельдшерицу заарканил – Галинку-то мою.
Жанна уже улыбалась во весь рот от его шуток, и, когда они пришли к Николаичу, она вся светилась от радости,  раз всё, что ей казалось тупиком, можно решить.
Увидев эту пару на пороге своей квартиры, Николаич растерялся, он не ждал гостей. У ног его сидел большущий рыжий кот с яркими зелёными глазами и в упор смотрел на пришельцев. Не привык он к посторонним людям в квартире.
Игорь не обратил на это никакого внимания, и изложил проблему прямо от порога, проходя в комнату. Когда все расселись, Николаич, не раздумывая, ответил:
- Ещё Суворов говорил: сам погибай, а друга выручай.
- Погибать не надо, а помочь надо – если не ты, то кто?
- Я согласен. – Ответил он коротко и ясно, и посмотрел на Жанну:
- Обратно придётся Вам на своей машине ехать. Вы как, опытный водитель? – Обратился он к Жанне.
- Мой водительский стаж двадцать лет, но по хорошим дорогам.
- Ну, хорошо. Если что – я буду рядом. Мне надо заправить полный бак на 40 литров и канистру. Мой «Дастер» любит покушать. Я прямо сейчас съезжу на заправку. Выезжаем в 4 часа утра, часам к 11 вечера будем там, если доедем без проблем, с двумя остановками. Игорь, дай ей с собой небольшую подушку и шерстяное одеяло. Да не забывай моего Обормота кормить,  поить и всё прочее. – Игорь согласно кивнул.
- Командир, он и есть командир, и таким будет всегда. – Подумала Жанна.
А Обормот в это время подошёл к Жанне, и начал тереться о её ноги. Она наклонилась и погладила его по спинке. Он громко заурчал и вскочил к ней на колени. Николаич не выдержал:
- Вот так - так! Ко мне на колени ни разу не запрыгнул, а тут заурчал, как паровоз под парами!
Так-то ты ценишь наше мужское братство, изменник рыжий! – Все заулыбались и некоторая сухость в общении сразу исчезла. Жанна, поглаживая кота, поинтересовалась:
- А  Вы сказали, что до Ванино сутки езды.
- Ну да. Сутки, если на поезде ехать, а мы по прямой поедем.  По трассе, с хорошей скоростью…
Перед тем, как уйти, Жанна отдала  Николаичу деньги на бензин.
- Бензин, Жанна Борисовна, пополам. Вы туда, я – обратно. Вам ведь ещё придётся свою машину заправлять. Ну, полетели собираться. Ложитесь пораньше, а потом – в путь – дорожку!
Жанна, засыпая, думала: теперь у меня есть цель, забота и поддержка. Счастливая я сегодня!

Выехали, как и наметили, темно ещё было. Зато машин в городе и на трассе в это время было немного. Николаич  позаботился:
- У меня к Вам есть предложение: Вы пока ложитесь, поспите, ехать ещё долго придётся.
- У меня есть встречное предложение: давайте перейдём на «ты», и будем звать друг друга просто по имени. Ведь мы теперь друзья, да к тому же ровесники. Согласен, Саша?
- Согласен, Жанна.
Он включил тихую музыку, и вскоре понял, что Жанна спит. А он ехал и размышлял:
- Краса ты ненаглядная, откуда ты на мою голову взялась? Жил бы себе и жил, а теперь вот, покой потерял. Бегу к ней, как  собачка, по первому зову. И в огонь и в воду побежал бы. Но кто она – и кто я. Пенсионер-инвалид, ни красоты, ни обаяния, зачем я ей. Скучно ей со мной будет, не интересный я человек, хотя читаю всё свободное время, поэзию люблю. Какие стихи пронзительные в интернете нашёл. На всякий случай распечатал. Будет случай – дам ей почитать. Если душа у неё тонкая, ей эти стихи понравятся. Да-а, вон, Игорь, какой общительный, разбитной, весёлый – неиссякаемый источник шуток, а я молчун, себе на уме. Жизнь у меня такая была, что не до шуток было. Военная карьера, участие в боевых действиях. Женился во время перерыва в войне. Захотелось женского тепла. Надеялся, что семья будет. Зря надеялся. Думал дети не получаются, потому что я часто в стрессовой обстановке нахожусь, и моя благоверная - истеричка ещё та. А потом случайно узнал от жены одного сослуживца, что моя модница тайком аборты делает. Кто его знает, может и не от меня…
Спрашивать не стал, собрал вещички и ушёл в казарму. Но в тот раз она умолила простить.
Тут Жанна пошевелилась, подняла голову, глянула в окно, и снова зарылась в подушку. А его мысли снова потекли в прежнем направлении:
- А уж как деньги любила, готова была к тому, чтобы я из боёв не вылезал. А когда меня ранили в грудь, и я чудом выжил, жёнушка моя ни разу в госпитале не появилась. Узнала, что теперь меня точно комиссуют, большие деньги иссякнут, и сбежала к другому чудаку. Не получилась у меня семейная жизнь. И это была вторая попытка. Не везёт мне на любовном фронте. И что теперь? – Его мысли вернулись к соседке на заднем сиденье:
- Какая же она необыкновенная, не ходит, а танцует, и голос такой мелодичный, поёт наверно, Снегурочка моя ненаглядная. Вот угораздило, под старость. Хотя какая старость, рядом с ней мне мальчишкой хочется быть. – Жанна снова пошевелилась, прервав ход его мыслей о ней:
 - Так кто же она? Интересно было бы узнать о ней побольше. Надо спросить.
Вскоре Жанна окончательно проснулась. Саша увидел, как она потянулась, и протёрла лицо кончиками пальцев.
- Да она совсем не пользуется косметикой. Как ей удаётся сохранять своё лицо таким красивым? – подумал он.
Жанна как будто услышала его мысли:
- Неплохо было бы, Саша, остановиться минут на  десять где-нибудь в лесочке, да лицо ополоснуть. А потом что-нибудь укусить на завтрак.
Его имя в её устах звучало по-особому мелодично. Ему хотелось, чтобы Жанна почаще называла его по имени, и он умышленно промолчал.
- Са-ша! Ау!  - пропела Жанна – Шу-рик!
- Может быть,  я и услышу твою просьбу, если ты скажешь мне, не колдунья ли ты?
- Кто я такая? Обычная девчонка, по иронии судьбы ставшая современной Золушкой. Мне довелось быть и барыней, и игрушкой. За двадцать лет, что я прожила в сказочном дворце, я так и не прижилась в золотом царстве чрезмерного богатства, среди нищих душой людей, хоть и старалась быть такой, как все.
- Принято. Лесочка пока не предвидится, Да и не по сезону сейчас барышне в лесочек ходить, зато я вижу небольшое кафе, там и умоемся, и перекусим.
- А он не такой, как все – его жёсткая и хмурая оболочка скрывает, возможно, добрую и ранимую натуру. Я же не знаю, что ему пришлось пережить прежде.
В кафе они пробыли недолго, время летело быстро, а впереди ещё очень долгий путь. Они сели в машину, и Жанна, шутя, спросила:
- Саша, как это у вас, мужчин, хватает терпения выслушивать наши капризы?
- Да никак, я бы вас всех поубивал, была бы моя воля, и начал бы с тебя. А так… куда деваться, приходится терпеть.
- Ну, Саша! Разве женщина виновата в том, что она всегда права?!
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
Легко было на сердце у них обоих. Потом Жанна предложила:
- Саша, сейчас светло, и дорога не слишком перегружена, давай я поведу машину, а ты отдохни, закрыв глаза. Только не возражай. Представь, как мы поедем обратно, и мне придётся вести машину самой весь путь в разных условиях. А так я запомню хоть часть дороги.
Пришлось уступить. Жанна пересела за руль, плавно тронула с места, и быстро набрала скорость. Машина не рыскала, не виляла, шла ровно, и Саша успокоился.
Так, меняясь за рулём, они доехали быстрее, чем намечал Саша. Они забрали машину, заправили её, поужинали, и переночевали в маленькой гостинице.
Они без проблем добрались домой только почти через сутки. Им пришлось чаще отдыхать, и, тем не менее, они оба очень устали, потому что ехали без подмены, и почти не общались. Поставив машины, поднялись на свой этаж, махнули друг другу рукой, и разошлись на ночлег.
- Я даже не поблагодарила его, у меня просто нет сил, всё тело, как побитое, глаза режет. Завтра, всё оставим на завтра, подумала Жанна.
Завтра наступило для Жанны ближе к обеду. И с этого дня события в её жизни закрутились каруселью: они с Игорем оформили куплю-продажу квартиры. Игорь уволился с работы и предложил Жанне сделать ремонт в её квартире своими силами, но она отклонила это предложение в пользу специалистов  по ремонту. Пока Игорь с приятелями грузил контейнер, Жанна с Сашей заказали всё, что надо для косметического ремонта.
 На кладбище Игорь поехал один. Он долго разговаривал с женой, и ему казалось, что она где-то рядом, видит и слышит его. Отметить его отъезд  собрались у Саши.
- Эх, ребята! Когда моей Галочки не стало, меня здесь уже ничего не держало, новую жену я сюда никогда бы не привёл. Всё в этой квартире напоминало мне о ней, и рвало мне душу. Я помнил её наказ не оставаться в квартире одному, и я стремился продать эту квартиру и уехать к своим. Они меня уже ждут. А сейчас, когда я реально понял, что эта квартира уже не моя, у меня душа плачет, тяжело мне стало вдруг с ней расставаться. Ведь теперь прервётся последняя ниточка с Галей. – Игорь опустил голову, помолчал, потом махнул рукой:
- А! Ладно! Что-то я совсем расклеился, давайте лучше выпьем, да я к поезду отчалю.
- Не переживай, Игорь, в этой квартире и в доме всегда будут тебе рады. Держи с нами постоянную связь. – Успокоила Жанна. Давайте прощаться, меня ждёт номер в гостинице, я уже такси заказала. Утром рабочие придут лоджию утеплять.
- Ну, и я с тобой доеду до вокзала. – Заторопился Игорь.
Любила она раньше понежиться в постели, потом в пенной ванне. Потом за чашечкой кофе, слушая музыку. Всё за тебя сделали, всё продумали, всё решили. Вспоминая ту жизнь, она с улыбкой думала про себя:
- Бездельница, барынька. От такой жизни быстро устаёшь, всё надоедает, хочется  перемен. Сейчас у меня будет другая жизнь, полная новых впечатлений и интересных событий. Закончу ремонт, и пойду знакомиться с Воскресной школой.
Позавтракав в буфете, Жанна вышла из гостиницы, и сразу увидела свою машину, не поверив своим глазам. Она быстро и легко сбежала по ступенькам, и, подойдя к машине, заглянула в окно. На водительском месте дремал Саша, улыбаясь и глядя на неё сквозь ресницы.
- Вы не меня случайно ждёте, молодой человек? – Улыбнулась в ответ Жанна.
- Вас, и совсем не случайно. Я подумал, что тебе придётся далеко добираться, а рабочие уже пришли.
- Да? И что же?
- Как что? Ты же мне вчера запасной ключ оставила, чтобы я присматривал за ремонтом, пока тебя не будет. Я их впустил, и показал фронт работ. Садись в машину, не тяни время.
- Чудеса! Так ты говоришь, что я старая склеротичка, страдающая деменцией? Поэтому не помню, кому ключ оставила?
- Ну, ладно, успокойся, всё у тебя в порядке и даже более чем. А ключ мне отдал Игорь, и попросил помогать тебе по мере сил моих, ведь ты говорила, что мы друзья, или как? Кстати, ты уже перекусила? А то я тебя «позавтракаю».
- Я себя уже позавтракала, спасибо.
Ремонт пошёл полным ходом. Наконец-то Жанна ощутила себя хозяйкой этой квартиры. Поняла, как это приятно продумывать каждый уголок, ведь она была художницей. Выбирать обои по своему вкусу, светильники, гардины, межкомнатные двери. Она занималась этим впервые в жизни! Ванная комната под её руководством превращалась в подводное царство, маленькая кухня -  становилась уютной и функциональной. И так оживала вся квартира.
Саша только диву давался – что значит женский вкус. Он сравнивал то, что рождалось на его глазах, со своей «берлогой». А потом ещё и мебель будет, занавески и разные мелочи, создающие уют, и делающие жилище неповторимым.
Жанна тоже преображалась. Она была на подъёме – энергичная, деловая, заинтересованная.
Куда девалась барынька из девятнадцатого века! Изнеженное олицетворение «неземной» красоты, которой нечего желать и не о чем мечтать. Она радовалась этому обновлению и мечтала:
- Моя жизнь, кажется, становится такою, к какой я подсознательно стремилась. Конечно, не будь у меня денег от Володи… возможно, он любит меня до сих пор.
Жанна позвонила ему  и сообщила, что машина уже у неё, поблагодарила его от всей души, и заверила, что больше обращаться к нему не будет. Володя ничего на это не ответил, ни о чём больше её не спросил, и отключился.

ВОСКРЕСНАЯ ШКОЛА

Теперь пришла пора познакомиться с Воскресной школой при храме. Она не была в храме со дня встречи с Серафимом Матвеевичем. Теперь её снова охватило волнение и желание помолиться. Она встала перед иконой Сына Божьего, и начала молиться своими словами:
- Господи, Боже мой! Верую в тебя и люблю тебя. Прости грехи мои вольные и невольные! Прими мою искреннюю благодарность, за то, что ты послал мне в помощь таких добрых, верных и заботливых людей, как Игорь и Саша. Господи, дай им здоровья и удачу во всём. А меня, Господи, благослови на работу в Воскресной школе, я передам детям всё, что сама знаю и умею. Аминь.
Жанна перекрестилась, поставила свечи за упокой своих родных и Гали. Потом перешла к другому подсвечнику и поставила свечи во здравие Володи, Игоря и Саши.
К ней подошёл священник, отец Фёдор. Он узнал её.
Здравствуйте, Жанна Борисовна, рад Вас видеть в нашем храме. Мне Серафим Матвеевич говорил, что Вы будете в нашей школе преподавать рисование в одной из возрастных групп. У нас уже работает одна художница – Вера Леонидовна - со старшими детьми и взрослыми. Я Вас с ней познакомлю. Не согласитесь ли Вы поработать с младшими детьми, с пяти до семи лет, пока на общественных началах?
- Я согласна, но прошу Вас рассказать о школе подробнее.
- Давайте пройдём в здание школы, оно здесь, рядом, примыкает к храму с другой стороны.
Там я покажу Вам фото и работы наших воспитанников.
Они  шли не спеша, и отец Фёдор рассказывал о школе.
-  Воскресная школа – это единый сплочённый коллектив, обучающий и творчески развивающий детей от пяти лет - днём и взрослых – вечером. И дети, и взрослые знакомятся со священным писанием и нравственными законами жизни, учатся любить свою Родину, уважать старших. Дети у нас танцуют и поют, рисуют и лепят. Принимают участие в разных конкурсах. Все они поделены на учебные группы. Дети – наше будущее – не пустые слова.
Они договорились о том, как будет организована её работа с детьми в Воскресной школе. Было начало декабря, приближался Новый год, а потом и храмовые праздники. Работа в школе увлекла Жанну, дети потянулись к ней. Она познакомилась с художницей Верой Леонидовной, которая рассказала Жанне, как лучше проводить уроки рисования с самыми младшими детьми. Они понравились друг другу и быстро нашли общий язык. Теперь Жанна отбирала рисунки к выставке.
Ремонт в квартире закончился. Мебель она купила с доставкой на дом. Стиральную машину и новую кухонную плиту установили и подключили специалисты. По городу она теперь ездила на своей машине, так что к помощи Саши она почти не прибегала. У него от этого портилось настроение, он, скучая по Жанне, не находил себе места, тогда он приходил к ней на чай, и слушал её рассказы о работе с детьми. Жанна ловила на себе его влюблённые взгляды, отчего она стала подумывать:
- Как мне в последние годы не хватало ласки и обожания, да и заботы тоже.
 Но к сближению ни он, ни она пока не стремились. Их пока устраивала бескорыстная дружба – они оба ещё не забыли подводные камни предыдущего брака. Они словно оказались на узенькой тропинке взаимоотношений, и боялись сделать опрометчивый шаг и оступиться.
А сегодня был выходной. Проснувшись утром, Жанна увидела, что ночью выпал снег, укрывший землю, машины во дворе, деревья, крыши домов толстым слоем.
- Красота-то какая! А обзор из окна стал ещё шире! И это значит, что и света днём будет больше.
Жанна посмотрела вниз, и увидела, что с её машины Саша сметает снег. Рядом стоит лопата, значит и вокруг снег отгребёт. Какой же он молодец, он так заботится обо мне, а на вид – весь в себе, как в броне. Она взяла телефон и позвонила ему:
- Саш! Привет! Спасибо тебе! Приходи ко мне на чай, и я для тебя спою, настроение у меня сегодня романтическое.
- Да? Это хорошо, я тоже люблю петь, я же хохол. Может, вместе что-нибудь споём.
- Неужели?! Это не шутка? Ты всегда выглядишь, как неприступная крепость…
- Это у меня камуфляж такой, а внутри-то я мягкий и пушистый. Ты ещё больше удивишься, когда узнаешь, что я люблю поэзию. Ты уже завтракала?
- Нет ещё. – И подумала: вот тебе и солдафон нелюдимый. Да он полон загадок.
- Тогда я иду к тебе – это будет плата за мои труды.
- Приходи минут через двадцать, а я пока приведу себя в порядок.
Вот так понемножку узнавали они друг друга, и это узнавание им нравилось.
На умывание и одевание ушло десять минут, и чайник уже закипел. Жанна села за стол, взяв лист синей бумаги и гуашевые краски, и набросала картину, назвав её «Снег, вид из окна ранним утром». Она точно передала своё впечатление, на картину хотелось смотреть, узнавая знакомые детали: нечёткие очертания строений, широкий двор в снегу, машины, словно в белых шапках, и человек, сметающий снег с машины, в синем сумраке зимнего утра.
 Он пришёл через полчаса с пакетом еды к завтраку.
- Это тебе подарок, Саша. Когда рисунок подсохнет, вставим его в рамочку. Ну, как?
- Очень! А я думал, ты только цветы мастерски изображаешь, те, что у тебя на шпалерах, стену украшают. Ты прямо кладезь талантов!
- А то! Ты ещё не слышал, как я пою.
- Ты тоже.
- Чудеса. Какие ещё тайны ты хранишь про запас?
- Не всё сразу, растянем удовольствие от общения.
- Ну, да, так лучше. Садись к столу кипяток остывает. Что ты любишь на завтрак?
- Что дашь, то и съем, но когда я один, то жарю себе бекон с яйцом.
- Тогда вот тебе сковородка, жарь бекон, а я съем салатик и бутерброд с маслом и сыром. - И оба они улыбнулись. После кофе, она сказала, как волк из мультика: - Щас спою!
И вдруг запела красивым сопрано: «Ой, то не вечер, то не вечер…», ему очень хотелось  подпевать, но он решил не мешать.
Когда Жанна умолкла, он не заговорил, а сидел, подперев голову рукой. А потом неожиданно запел украинскую песню «Цвитэ тэрэн, цвитэ тэрэн» таким мощным басом, что стёкла посудного шкафа задребезжали. Они оба были потрясены.
- Я никогда не училась пению. У меня папа был солистом театра оперы и балета, у него был баритон. И все в семье, где он родился и вырос, хорошо пели. Вот и мне передалось – по наследству.
- А я вырос в детском доме, и после школы два года проучился в музыкальном училище, а потом влюбился без памяти в одну девицу, бросил всё, и укатил за ней на комсомольскую стройку. Это был мой первый  опыт семейных отношений, пока неофициальный. Оттуда меня и в армию призвали, и научился я стрелять из пушки, а девчонка эта замуж вышла не за меня. Учиться пению мне расхотелось, на стройку я не вернулся, а остался в армии, окончил военное училище, служил по контракту, воевал.
- Получается, зарыли мы свой талант. – Тихо сказала Жанна.
- А я ни о чём не жалею: что было – то было, что будет – то будет. А хочешь, я дам тебе стихи Татьяны Толмачёвой почитать? Я их распечатал из интернета для тебя.
- Читать прозу я люблю, а поэзией никогда не увлекалась. Давай, почитаю:

Запомни раз и навсегда: Что жизнь
Одна. Она твоя. Не надо слушать
Никого. Они не знают ничего.
Твоих эмоций и страданий. Твоих
Обид, любви, прощаний. Не знают,
Что в душе, на сердце. Не знают,
чем тебе согреться. Кто нужен,
дорог, кто любим. Кто до безумия
тебе необходим. Не знают снов
твоих, не видят боли. И никогда
не быть в твоей им роли. Ведь
жизнь одна. Она твоя. Ты делать
всё сама должна. Решать, брать,
видеть, говорить. Звонить, кричать,
страдать и ждать. И ненавидеть, и
скучать. И крепко за руку держать.
Смотреть в глаза и обнимать. Смеяться,
Плакать и мечтать. Не побояться
Полюбить. Тогда поймёшь,
Что значит жить.

Эти стихи задели Жанну за живое. Она вспомнила свою первую и  единственную любовь – своего Володю, и плакала горько и безутешно, читая и перечитывая эти стихи:
- Это про меня, обо мне! – повторяла она.
А Саша сидел молча, склонив голову, и думал:
- Эх! Жар-птица ты моя! И тебе, видать в жизни досталось!
- Расстроил я тебя, ненаглядная моя. Ну, всё! Успокойся. Всё хорошее у тебя ещё впереди. Всё будет, как ты хочешь, ты будешь жить долго и счастливо, и одиночество тебе не грозит, поверь мне. Пойдём, погуляем по снежку, можно на рынок съездить, купишь себе что-нибудь…
Когда они возвращались с прогулки, Саша предложил:
- Жанна, а давай устроим твоё новоселье в Новый год! Ты пригласишь меня, как «старинного друга», вызовем Игоря, как «младшего брата». Позовём третью соседку с нашей половины этажа, Анастасию Павловну, она математик, преподаёт в институте, живёт одна. Ну, и твою новую подругу из школы, можно с мужем. Итого шесть персон. Что ты на это скажешь? – Шутил Саша.
- Я только «за»!
- Ну, вот и хорошо, не буду тебе надоедать. Слишком хорошо – тоже не хорошо. Отдыхай, до встречи! Если понадобится помощь – зови. – И он, помахав рукой, ушёл к себе.
А Жанна вдруг поняла, что ей совсем не хочется, чтобы он уходил, но вида не показала, только помахала рукой в ответ. У них начали складываться доверительные отношения. Их души уже заключали негласный договор.
Неизвестно, сколько бы продолжались у них такие отношения, если бы не случай. А случай, как известно, случается не случайно. Но об этом – чуть позже.
Новый год, как и ожидалось, встретили шумно и весело. Отметили и новоселье у Жанны. Пришли все приглашённые. Сложилась очень удачная компания. Муж художницы из храма, Аркадий Ильич, сразу нашёл общий язык с Александром Николаевичем. Соседка, Анастасия Павловна оказалась очень интересной собеседницей, Жанна была очень довольна. Теперь у неё не было причины чувствовать себя одинокой и никому не нужной. Весь вечер она была в ударе. Она снова блистала, и знала, для кого. А когда они с Сашей спели дуэтом, а потом и соло, им долго аплодировали. Саша совсем потерял голову.
Перед  самым Новым годом приехал Игорь, привёз рыбы – лосося, тайменя и крабов. А ещё подарок на новоселье – изумительной красоты шкатулку из бересты с уникальным тиснёным спиральным орнаментом. Жанна никогда раньше не видела ничего подобного.
- Это мой родич открыл свой бизнес, собрав умельцев в артель. Там у него есть и другие народные промыслы. Он взял меня к себе организатором производства – это как раз по мне. Я люблю общаться с людьми. Ну, вы пока готовьтесь, а я помчусь на кладбище.
Николаич  свозил его. Приехав с кладбища, Игорь рассказал:
- Девчонка одна, младше меня на 15 лет, влюбилась, проходу не даёт. Она тоже из племени нивхов. – Он достал фото, и показал его. У неё русское имя Аня, работает в этой же фирме  мастером по вышивке национальных орнаментов, золотые руки у неё.  Не сравнить её, конечно, с моей Галинкой, да что ж, -  любимая моя жена не вернётся, а жизнь не остановишь. Мать моя говорит, что негоже молодому мужику холостым ходить, грех это. Мужик должен детей плодить, да семью кормить. Придётся жениться, ребёнка родим, или двух, семья будет. Я на кладбище сходил, попросил прощенья у Гали, она умная и справедливая, поймёт меня. – Он по-прежнему говорил о ней, как, о живой. - На свадьбу приедете? Но это будет не раньше весны. Свадьбу подготовить надо. – Жанна с Сашей переглянулись:
- Постараемся – ответила Жанна, и Саша согласно кивнул головой.
Отшумели новогодние и рождественские праздники. Игорь уехал на Сахалин через три дня после Нового года – ему надо было купить подарки невесте и матери. Все эти дни он жил у Николаича. Квартира, где он жил раньше, была теперь ему не знакома. Там царили: другая аура, другие запахи и другая обстановка.

ВАСЯ  ДОЛГОВ

Сразу после праздников в группу малышей от пяти до семи лет Воскресной школы пришли дети из детского дома.
Ребятишки произвели на Жанну хорошее впечатление. Они были хорошо одеты, здоровы, активны. В один из перерывов к Жанне подошёл мальчик:
- Тётя, я хочу вас спросить – может вы моя мама?
Жанна растерялась, не зная, что ответить, а мальчик замер, ожидая ответа.
- Почему ты так решил? – Наконец нашлась она.
- Мне мама во сне приснилась, она похожа на вас. Я её нарисовал, а сегодня увидел вас, и понял, что это вас я видел во сне. Вот, посмотрите.
Он достал из кармана неровно сложенный листок, и протянул его Жанне.
Жанна развернула его и увидела человекообразное существо женского пола с растопыренными пальцами на тонких руках. Ноги, похожие на две кочерги, смотрящие в разные стороны. Существо было одето в подобие блузки с пуговками и длинной юбки. Зато на лице её ясно выделялись глаза, как две коричневые пуговицы, над ними -   дуги чёрных бровей. Рот изображал широкую улыбку. Коричневые волосы  с пробором от затылка до лба  растопырились влево и вправо от пробора почти до плеч. – Жанна невольно поднесла руку к своей голове, словно желая убедиться, что у неё такая же причёска.
- Вот! Это же точно вы, узнали? Я ведь тоже рыжий, вы заметили? – с мольбой в голосе проговорил малыш.
- Да, заметила и узнала, твоя мама похожа на меня. Как тебя зовут?
- Вася Долгов, мне шесть лет.
- Так что же нам теперь делать? – Упавшим голосом спросила Жанна.
- Не знаю, я думал, вы знаете. – Тихо ответил Вася.
- Я подумаю над этим, Вася, обещаю тебе. И постараюсь, чтобы сон твой сбылся. Ты подаришь мне твой рисунок? Я его хорошо рассмотрю и верну тебе. – Вася уныло кивнул головой, не умея скрыть разочарование. У Жанны сжалось сердце. Это судьба, подумала она, это мой ребёнок, и он станет смыслом моего существования. Я буду не одна.
Сразу после занятий она поехала в детский дом к директору. Та выслушала Жанну, посмотрела рисунок, и сказала:
- Вася попал к нам после автомобильной катастрофы, в которой погибли его родители. Он чудом остался жив, потому что спал, укутанный на заднем сиденье, и пристёгнутый ремнями. Это было два года назад. Ему  не было ещё и четырёх лет. Васю хотели забрать другие родители, и не однажды. Но он всегда отказывался, не поддаваясь ни на какие коврижки и уговоры. А Вас он сам выбрал. Это Божий промысел, не иначе. Ну, теперь поговорим о деле. Вы хотите усыновить Васю? – Жанна кивнула.
А дальше выяснилось, что она нигде не работает, у неё нет постоянного источника доходов, пособие от мужа может иссякнуть в любой день – чего только в жизни не бывает! Семья у неё не полная – ещё одно препятствие. Мать-одиночка без постоянного дохода, а до пенсии тринадцать лет – вот что ей скажут на комиссии по усыновлению.
- Ну, справка о здоровье у Вас будет, жилищные условия хорошие – это и по Вас видно. У нас ведь как: сдать ребёнка в детский дом просто, забрать из него – сложно. Подумайте, что Вы сможете изменить в Вашей жизни, чтобы убрать эти камни преткновения, и забрать Васю. Я буду очень рада, что Вася обретёт такую маму, как Вы, я на Вашей стороне. Я поговорю с настоятелем монастыря, может, он примет Вас в штат Воскресной школы на постоянную основу с окладом.
- Я могу позвонить Серафиму Матвеевичу Еремееву, они с настоятелем хорошо знакомы. Он меня знает и не откажет в помощи. – Обрадовалась Жанна.
- Это другое дело! – Воскликнула директор. Я верю, что у Вас всё получится, и в матерях-одиночках Вы не засидитесь. Так что встретимся на комиссии по усыновлению. Желаю успеха.
Жанна ехала домой в полном смятении. Снова у неё на пути препятствие. Да сколько же их будет?! Не жизнь, а бег с препятствиями без тренировки. Она закрыла машину, и пошла к дому, низко опустив голову. Саша, взглянув в окно, увидел Жанну, и вышел на лестничную площадку, ожидая её. Увидев её убитое горем лицо. Он взял её за руку, завёл в свою квартиру, посадил на диван и сказал:
- Оптимизм, Жанна, самый лучший помощник во всех делах. Расскажи, что у тебя стряслось. Сними пальто, а я поставлю чайник. – Жанна невольно улыбнулась, ощутив такой напор.
Она рассказала ему всё по порядку, показала рисунок Васи, и передала свой разговор с директором детдома.
- Это тот самый шанс, который даёт мне его величество случай, и его глупо упускать,  подумал Саша,  и спросил:
- А военного пенсионера в вашу семью не возьмёте? Я хочу быть папой Васи. Жанна, выходи за меня замуж, я полюбил тебя с первого взгляда, но испугался этой любви, не зная, как ты к этому отнесёшься. Я буду любить тебя до последнего вздоха. Ты согласна?
Жанна к нему таких чувств не испытывала, но он ей подходил. Ей хотелось, чтобы он всегда был рядом. А это – самое главное в семейных отношениях. И она не заставила его долго ждать ответа:
- Да, я согласна, я тоже буду любить тебя и стану тебе верной женой.
В эту ночь они стали мужем и женой, а утром подали заявление в ЗАГС. Их брак зарегистрировали на другой день, учитывая их возраст.
- Вот видишь, Жанна, как говорят умные люди, будущее идёт навстречу тому, кто не стоит на месте. Пойдём собирать справки. У меня, кстати, очень приличная пенсия, жёнушка моя. Твой муж Сашка Богун – подполковник запаса, герой России, имеющий соответствующие награды и доплаты. Так что не пропадём, моя любимая. Что тебе ответил Серафим Матвеевич?
- Поздравил меня и пообещал всё уладить. Собираем справки, и несём на комиссию, а потом снова в ЗАГС на усыновление.
Пока собирали справки, молодожёны получили два важных сообщения.
Сначала позвонил Игорь:
-Жанна, свадьба наша с Аней переносится на февраль. «Совершенно случайно» у нас получился малыш. Будет неудобно, если у невесты пузо будет выше носа, у нас это не принято. Так что ждём вас 10 февраля. Как у вас дела?
- Мы вчера поженились, тебе сообщить не успели, заняты процедурой усыновления. Мы тебя, шустрый жених, всё равно обскакали – раньше тебя поженились, и нашему сыну уже 6 лет. Приедем к тебе все вместе, там и отпразднуем все события сразу. – Радостно сообщил Саша.
- Так я и знал! Рад за вас! Скоро встретимся!
Потом совершенно неожиданно позвонил Володя:
- Жаночка, сообщаю тебе, что твои обидчики уже отбывают срок. Но не это самое главное. Я прошу тебя, возвращайся ко мне, начнём всё сначала. Если надо, я прилечу за тобой. Я люблю тебя по-прежнему. Я остался один – моя Киска оказалась аферисткой, любовницей моего юриста Гошки Фридмана, я ему слишком доверял, помня о нашей студенческой дружбе, и поплатился за это. Они увели у меня кучу денег и сбежали за границу. Средств у меня ещё достаточно, нам с тобой хватит. Я не тороплю тебя, но буду ждать твоего решения, никого другого кроме тебя видеть рядом с собой я не желаю.
У Жанны дрогнуло сердце, но, решила она, – что разбилось, то не склеишь, и она ответила:
- Нет, Володя, не жди меня, я вышла замуж и у нас скоро будет сын. Будь счастлив без меня.
Спустя несколько дней в детский дом пришла Жанна, а вместе с ней высокий военный в форме и наградах.
Вскоре в кабинет директора пулей влетел Вася. Он с разбега кинулся Жанне на шею, крича и плача:
- Мама, мамочка, я сразу догадался, что это ты! Я у Боженьки просил, чтобы ты ко мне вернулась. Теперь мы всегда будем вместе, и ты не оставишь меня одного?
 Жанна, плача, прижимала малыша к себе, шептала ему:
- Сынок мой, сынок! Рыжик мой ненаглядный! Я тебя потеряла, а теперь ты нашёлся. Нам с тобой Боженька помог. Я люблю тебя и не расстанусь с тобой никогда.
Когда буря чувств миновала, Жанна сказала сыну:
- Сынок, а это твой папа, иди, познакомься с ним.
- Мама! Наш папа герой? Клёво! Папа, ты на фронте воевал!?  Расскажешь?
- Расскажу. Теперь ты Василий Александрович Богун, сынок, и мы твои родители. – Сказал Васин папа. Все трое были безмерно счастливы – ведь это было начало их семейной жизни.
Пожилая директриса и сотрудники детского дома захлопали в ладоши, и осыпали новую семью, словно лепестками роз - добрыми пожеланиями. Все пошли на выход, и Вася, держа папу и маму за руки, прыгал то на одной, то на другой ножке.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Жизнь у Жанны и у Саши сложилась по-разному, но судьба свела вместе  эту пару одиноких сердец на узенькой тропинке к счастью.
Сегодня все трое членов этой новой семьи купаются в заманчивых лучах эйфории, и не задумываются о том, что их ожидают непростые времена.
Жанне и Саше предстоит научиться жить вместе, не имея опыта нормальной семейной жизни, ломать свои привычки, искать компромисс, а это не просто в любом возрасте.
Их сыну Васе тоже надо привыкать к другой реальности – ведь он прожил в детском доме последние два года, а что было до этого он не помнит.
 У его новых родителей нет опыта в воспитании детей. Жанна очень любила сына, но воспитывали его отец с дедушкой на свой лад. Саша о ребёнке только мечтал.
Дай им Бог сохранить ту ауру любви и согласия, которая осеняет их сегодня, на всю оставшуюся жизнь. Воспитать сына Васю настоящим человеком, передав ему всё самое лучшее, что составляет суть этих двух таких непохожих, но замечательных людей. Дождаться внуков и правнуков - что ещё надо человеку для счастья!