Фикус с шариками

– Кто у нас сегодня дежурный? – спросила милая тростиночка – психолог, работающая в комнате психологической разгрузки.
– Фикус я уже полила, – отрапортовала бодрая Вера Павловна – дежурная, отдыхающая из седьмой комнаты, с косичками, сложенными в прическу.
И все стали расходиться по своим местам, занимать кресла. Так назывались наполненные синтепоном мешки, которые принимали любую форму и были удобны для занятий.
Мел заботливая Вера Павловна-дежурная тоже приготовила, а психолог уже рисовала на доске несложные схемы и популярно объясняла преимущества третьего возраста.
Все слушали, и каждый старался на себя примерить слова психолога быть здоровым и счастливым.
– Но, – говорила психолог,  – для этого надо потрудиться, вернее, постоянно трудиться, каждый день.
Потом под напевную речь милой учительницы и тихую музыку отдыхающие начали засыпать: кто-то засопел носом, кто-то всхрапнул, а Вера Павловна отвернулась от круглолицего пенсионера-курильщика и смотрела и смотрела на фикус, который стоял в углу комнаты и был украшен разноцветными шариками по случаю приближающегося Нового года.
Шарики радовались, что могут свободно летать под лопатами-листьями, а свежие блестящие листья, ласково протертые Верой Павловной, дышали и наслаждались живыми ароматами, которые принесли с собой люди: тонкими духами женщин, крепкими сигаретами круглолицего ветерана.
Вера Павловна под тихую музыку думала о другом фикусе и лежала с открытыми глазами.
– Почему не засыпаете, дежурная? – услышала она замечание.
– Сейчас-сейчас,  – ответила Вера Павловна и, закрыв глаза, начала вспоминать.
Ученица 4-а класса Вера Клыкова, тогда, 50 лет назад, была дежурная. Она пришла в школу рано: полила цветы (много воды пил фикус в большой банке), до блеска протерла доску, принесла мел из учительской, разнесла на каждую парту чернильницы и стала ждать своих одноклассников, которые приходили по очереди.
Первыми приходили те, кто жил далеко, у дверей школы очищали веником снег с валенок и румяные заходили в класс; потом приходили остальные.
Александра Семеновна, их первая учительница, заносила в класс две стопки тетрадей, обвернутых в бумагу для компрессов, которую закупал родительский комитет в аптеке. И дежурная сразу же раскладывала тетради по русскому языку на парты. В тетрадку своего соседа Славки Рукинова она заглянула: там третья подряд за домашнюю работу стояла красивая двойка. Александра Семеновна умела и двойки выписывать аккуратно.
Славка Рукинов был упитанным, веселым двоечником, но не второгодником. Он как-то умел вовремя подтянуться и переходил все же в следующий класс.
На уроках Славка отвлекал Веру постоянно: то прятал у нее ручку, то чернильница оказывалась на другой парте. Иногда дергал за косы, делал это не больно и всегда старался сам неуклюже завязать развязанный бант. Ему это доставляло столько удовольствия, что круглое лицо становилось как луна в полнолуние, а рот с редкими крепкими зубами не закрывался вообще.
Вера старалась быть строгой, она оставалась после уроков, объясняла ему то, что он прослушал, когда разговаривал или вертелся.
В классе Славка все понимал, даже мог повторить правильно, а дома не занимался. Он много помогал матери по хозяйству: колол дрова, таскал воду, убирал навоз из стайки, кормил скотину. А летом пас ее на берегу Тесьмы. Отец у Славки болел, не мог поднимать тяжелое. К вечеру Славка сильно уставал, засыпал, не сделав уроки.
Его мама часто заходила в школу, когда шла из магазина, по пути. Она ходила и на родительские собрания, помогала школе как могла, была активистка.
Однажды принесла тяжеленный цветок – фикус – и большое блюдо под банку, в которую он был посажен. Дежурные теперь каждый день поливали фикус перед уроками.
Первый урок начинался всегда с рапорта дежурного: кого нет в классе и по какой причине.
 – Александра Семеновна, сегодня на уроке отсутствует Рукинов Слава, – бодро отрапортовала Вера.
Все повернулись к ней, а Александра Семеновна сказала:
– Вера, он же с тобой рядом сидит, посмотри!
– Сегодня на уроке отсутствует Рукинов, – повторила она снова. И добавила. – Он получает двойки, ведет себя плохо – значит, его нет на уроке.
Славка сначала ничего не понял, что это о нем говорят.
А потом закричал:
– Сама-то на переменах бегаешь! Поняла!
Мудрая Александра Семеновна сказала:
– Поговорим после урока, а сейчас запишите в тетрадях число. И напишите: Классная работа.
На следующий день дежурила другая парта. Нина Петухова тоже объявила, что на уроке нет Рукинова, и добавила:
– И Белогурова тоже!
В среду поближе к дверям класса девочки поставили пустую парту и прикрепили к ней табличку: «парта позора».
Дежурный снова сказал, что в классе нет Рукинова и Белогурова, и добавил, чтобы они сели за «парту позора».
В этот же день в школу пришли родители Славки и Борьки. Александра Семеновна разговаривала с ними в учительской. А потом пригласила маленьких активисток.
– Девочки, – сказала Александра Семеновна, – мальчики дали слово, что будут учиться лучше.
– Это Вам, Александра Семеновна, мама Славы фикус принесла, поэтому Вы защищаете его! – ответила Вера совсем серьезно.
– Да. Я забыла вам сказать, что надо сегодня остаться всем после урока, приезжает фотограф. Будет фотографировать вас с барабанами, с горном, с книгами. Вера, скорей предупреди ребят, чтобы не разошлись, – добавила Александра Семеновна, словно не расслышав слова отличницы.
Вера занялась устройством ребят перед фотоаппаратом. Хотела посадить рядом с собой Славку с книгой и показывать ему карандашом что-то в учебнике, но Славка поставил перед собой мамин любимый цветок фикус и привязал к нему шарик. Вовка Клыков, двоюродный брат Веры, взял горн, Ленька Медведев – барабан, а Борька Белогуров стал усердно смотреть в книжку…
Учительница-психолог продолжала мерно выговаривать слова:
– А теперь спокойно открываем глаза, потягиваемся и рассказываем. Что вы видели, когда спали под музыку.
– Поляну, а на ней ягоды, – бодро отвечала любительница походов в лес.
– Речку и… рыбалку, – стеснительно сказал прокуренный пенсионер, а про себя добавил: – И фикус тоже.
– Звезды! – мечтательно отвечал интеллигент-отдыхающий.
– А Вы? – спросили ласково Веру Павловну.
– А я фикус, – ответила она.
Психолог подарила ей шарик с фикуса.
– Давайте сфотографируемся у Фикуса, – неожиданно предложила Вера Павловна и взяла шарик в обе руки, словно боялась, что он улетит от нее туда в далекое прошлое!
Все устроились перед современным фотоаппаратом на мягких синтепоновых мешках. Дольше всех ворочался круглолицый курильщик. Вера Павловна нажала кнопочку, появилась вспышка, отдыхающие на мгновение замерли. Вера Павловна вдруг отчетливо увидела круглое, как Луна, постаревшее лицо прокуренного пенсионера.
– Славка Рукинов, – мелькнуло у нее в голове.– Но он же старый…
В это время пенсионер Рукинов потянулся за косичкой Веры Павловны и задел шарик, а шарик в руках дежурной лопнул. Все засмеялись, а Вера Павловна заплакала и, повернувшись к пенсионеру Рукинову, сказала:
– Вот и кончилось детство, Славка.
– Спасибо Вам, что сохранили фикус, – поклонилась она Ирине Александровне-психологу.