Подружки

Ранее:http://proza.ru/2022/09/30/842


В двухэтажном царицынском доме, построенном после войны немецкими военнопленными, подружки Елька и Маринка жили на разных этажах. Родители их уезжали с утра на ответственную работу в Москву, а девочки оставались дома с бабушками и жили жизнью посёлка. У обеих были собачки, за которыми бабушки ухаживали и выводили на прогулку; у обеих были волнистые попугайчики, которых все домочадцы учили небезуспешно разговаривать; обе учились играть на пианино: Маринка-дома с учительницей, а Елька ходила на занятия в Дом культуры, который размещался в Третьем кавалерийском корпусе Царицынского парка. Красивейшее круглое здание со стрельчатыми окнами архитектора-масона Баженова было занято тогда районным Домом культуры с кружками и кинотеатром. Ельку преподаватель очень хвалил за то, что она играет, тонко чувствуя музыку, хотя ленится учить домашние задания. Поэтому бывало, называл её Ленькой.

Настоящая же музыкальная школа была в «Красном строителе», где и жила Пелагея Ильинична, и куда надо было добираться на электричке. Поэтому эту школу посещали дети постарше и поупористее в своих стремлениях, да ещё те, чьи родители считали возможным оплачивать её своим детям. Одним из таких целеустремлённых талантов был, например, сосед девочек со второго этажа – старшеклассник, который учился играть на трубе.

Из руин парковых построек, помимо Кавалерийского корпуса был восстановлен ещё Хлебный дом - первоначально кухни и хозяйственные службы усадьбы. В XIX в. здесь работала больница, потом помещения сдавались внаём. В советские же времена в Хлебном доме работала артель инвалидов, производившая краску, возникли коммуналки с туалетами на улице, где жили и рабочие, и крестьяне, и интеллигенция: учёные, инженеры, деятели культуры, - все были равны. Здесь бок о бок соседствовали теперь и милиционеры и преступники.  В одной из этих квартир жила одноклассница Лены (так правильно звали Ельку в школе). Комната у них была очень маленькая, узкая и тёмная. А стены были такие толстые, что на подоконнике можно было лежать как на кровати. Древние стены были пропитаны сыростью, запахом плесени и ещё чего-то кислого и не свежего.

Но всё-таки жильё это представлялось Лене куда более интересным, чем жизнь в подвале их с Мариной дома на перекрёстке улиц Весёлая и Солнечная. В двух подвальных комнатах жила многодетная семья татарина-дворника. Ещё в одной комнате - деревенская пара из чувашской деревни с сыном и старшей, уже замужней дочерью. Посреди этого всегда тёмного и сырого помещения стоял квадратный стол, а вокруг него вдоль стен – кровати супругов и мальчика-школьника. Четвертая комната принадлежала низенькой, полной, всегда сильно накрашенной женщине с двумя сыновьями 16 и 9 лет. В доме никто не знал, кем женщина работала, был ли у неё когда-то муж, но к ней нередко захаживали солдатики со стройбата. Поговаривали, что за небольшую плату, они хранили у неё свою гражданскую одежду, в которую переодевались, уходя в увольнение.

С «привилегированными» детьми из квартир на этажах «подвальные дети» не дружили. У них был какой-то свой тайный круг общения. Мальчишки ходили с ножами, рогатками, с кусочками карбида в карманах. Иногда они собирались с приятелями из «красного дома», а порой даже устраивали «слёты» в Царицынском парке с единомышленниками из соседних с посёлком бывших деревень Орехово и Борисово.*

Между собой при «чужаках» они с гордостью общались на зашифрованном языке - абракадабре, скороговоркой добавляя после каждого гласного звука  определённое буквенное сочетание. К «надземным» детям «подвальные» общались свысока, хотя и с явно скрываемой завистью, нередко подстраивая им всяческие козни, со знанием дела посвящая малышей во взрослые тайны, и беря дань за каждый мячик или игрушку, случайно оброненные за наземные решётки, прикрывающие подвальные окна.
 
Как правило, учились эти дети плохо, оставаясь на второй год, а то и вовсе бросая школу. Поэтому перед местной комсомольской организацией постоянно вставал вопрос заставить недоучек получить аттестат о среднем образовании хотя бы потом, в школе рабочей молодёжи после их трудоустройства. Но это тоже не всегда удавалось, так как учёба этого молодёжного контингента, бывало, заканчивалась колонией.

Школа рабочей молодёжи посёлка Ленино располагалась в трёхэтажном кирпичном здании. Занятия шли в третью смену. В то время как старшеклассники учились здесь в две смены: часть - с утра, а часть - после обеда. До войны это здание почётно называлось «Красной школой».
 
Начинались уроки старшеклассников с политинформации. Физкультура проводилась на улице: в тёплые дни играли в футбол, волейбол на спортивной площадке, а зимой устраивали гонки на лыжах. После уроков занятий тоже хватало: собирали по улицам металлом, ходили по домам в поисках макулатуры. В то время было очень развито Тимуровское движение: ходили за продуктами старикам, читали слабовидящим книжки. В выходные дни ходили в походы. А к 9 мая обязательно встречались с ветеранами Отечественной войны.

Ученики же начальных классов, в числе которых были и наши подружки Елька и Маринка, ходили в школу №1, с трудом помещавшуюся в бревенчатой избе с печным отоплением.

При входе в школьную избу ученика постоянно встречали распахнутые двери туалетов (видимо для проветривания), а в классах, расположенных по одной стороне узкого тёмного коридора, плотно друг к другу стояли чёрные исцарапанные всевозможными надписями парты с вставленными в них открытыми чернильницами. Уйти домой с уроков не перемазанной фиолетовыми кляксами было практически не возможно. Лена помнит, как сидя на первой парте за печкой, заучивала, что лево - это там, где окна, а право – там, где дверь. Да сих пор, когда в разговоре надо упомянуть какую-либо из сторон, она мысленно возвращается в этот свой класс из далёкого детства.

Звонок с урока и на перемену был тогда ещё настоящий, механический. Большой медный колокольчик висел в конце коридора и «сторожиха» по будильнику чётко отслеживала, когда надо в него звонить.

На переменах из классов выходили редко: в помещении школы места не было, а на улицу лень было одеваться. Из-за того, что надо было в короткие 10 минут между уроками немного размяться и снять напряжение, в классе постоянно шли потасовки, стоял крик и визг. Доходило, порой, и до драк, последствия которых разбирались на классном часе или вызовом родителей.

Только в редкие тёплые денёчки ранней осенью и поздней весной на переменах радостно носились по полянке возле школы так, что требовалось несколько минут, чтобы потом отдышаться за партой.

Правда, под школу № 2 было отведено здание посолидней. Оно размещалось тоже в дореволюционном доме - бывшей резной даче с красивой поляной перед крыльцом, на которой в тёплую сухую погоду проходили уроки физкультуры. Недалеко, ещё в одном уцелевшем дачном «буржуйском» доме с резными окошками и верандой была детская библиотека – место с его тишиной и обилием интереснейших, красочных книжек, в глазах наших подружек, почти священное.

Самые интересные игры детей, живущих по правую сторону от железной дороги, проходили в Аршиновском парке. Так называлась большая живописная незастроенная территория, ограждённая вдоль дороги кустарниками всевозможных сортов боярышника. С противоположной стороны парк упирался в высокие холмы и небольшую речушку, похожую на быстрый весёлый ручеёк с весенней открытки. Вот где было раздолье: большие цветные поляны, чередуясь с бархатной зелёной травой, тянулись до самого горизонта. Общую их гармонию нарушали только редкие сосны и небольшой пруд.

Парковая природа и безлюдность привлекали сюда любителей утренних пробежек, а в послеобеденное время детвору со всех окрестных дворов . Дети здесь буквально преображались. Куда-то уходили напряжение и недовольство друг другом, глупые подшучивания уступали место интересным групповым играм, которые долго ещё прокручивались в головах перед сном. Это были активные «казаки-разбойники», «12 палочек», «вышибалы с мячом», «бояре» и более спокойные «шарады», «колечко». Некоторые девочки приходили сюда со своими бабушками, которые следили за общей дисциплиной, обучая детвору правилам тех старых народных игр, в которые когда-то играли сами, играли так давно, что не понять, то ли те годы были миражом, то ли миражом было то, что их окружало теперь.

Этот когда-то прекрасный парк   у речки Городенки создал  ботаник, болезненный сын одного из здешних дачников, купца 1-й гильдии Василия Фёдоровича Аршинова. В парке когда-то были посажены им редкостные растения и деревья. А участок под дачу Аршиновы взяли в аренду в так называемом Петровском посёлке, где земля принадлежала зарайскому крестьянину Василию Петровичу Петрову.

Ленька на первых уроках, чаще, учительницу не слышала, делала всё автоматически, погружаясь в себя, словно ещё досматривая прерванный утренний сон.

Маринка, была более сознательной, училась на пятёрки. Выполнение ею домашнего задания до того, как пойти на прогулку, тщательно контролировала старенькая бабушка-литовка, говорившая с сильным акцентом. А вечером правильность сделанных уроков проверял строгий отец – бывший фронтовик, управляющий каким-то строительным трестом. По национальности он был евреем, но очень гордился тем, что родился и вырос на Украине, в Виннице. А когда семьи девочек – соседок в выходные и праздники собирались вместе за обеденным столом, маринкин папа громко с большим чувством пел украинские песни, как он говорил, «на родном языке».

Подружки не редко ругались между собой из-за того, что Лена утверждала, что Марина никак не может быть русской, если у неё родители и бабушка совсем других национальностей. Хотя при этом сама была в недоумении, так как собственная бабушка, родом с Украины может утверждать, что русская, а не украинка. Маринка после этих разговоров обижалась и со слезами на глазах говорила, что верит только своим родителям, а не Ленке, которая «после таких слов сама не русская».


ПРИМЕЧАНИЯ:

* С начала 1970-х годов бывшие деревни Орехово, Борисово, Шипилово и Зябликово стали застраиваться  типовыми домами и район получил название Орехово-Борисово. В «перестроечных» годах этот московский район получил печальную известность своей Ореховской ОПГ(Организованной преступной  группировкой).


ПРИЛОЖЕНИЯ:

На фото:
- Хлебный дом. Фотография фондов ГМЗ "Царицыно", 1960г.;
- Ленька дома за фортепьяно. Фото из семейного альбома автора,1962г.;
- Царицынская школа №2. 1962г.

ДАЛЕЕ:http://proza.ru/2022/11/13/812