Часть третья

== ПОТОМУ ЧТО ВСЕ ВАЖНОЕ, ПОМНИ, НА ВНУТРЕННЕЙ ЛИШЬ СТОРОНЕ ==

    Мой план, скажу без лишней скромности, да не усмотрит Господь в моих словах гордыни, имел все основания считаться безупречным. Так получилось, что моя юность пришлась на эпоху, когда улицы городов не были оснащены камерами, поэтому моей главной целью являлось отсутствие свидетелей, способных дать показания против меня. Я знала, что каждую пятницу дочь известнейшего адвоката по бракоразводным делам Дакота Клемонс со своей любовницей Криссой развлекалась в барах, после чего садилась за руль в нетрезвом виде и колесила по пустым улочкам Сиэддля до самого утра. Пару раз она становилась причиной дорожных инцидентов, врезаясь в мусорные баки на полной скорости, однако за эти шалости ей даже штраф не выписывали, потому что знали: мистер Клемонс сотрет в порошок любого, кто повысит голос на его кровиночку. Собственно, кабриолет дочурки адвоката и стал орудием убийства, но я поведаю обо всем по порядку, ведь мне нечего скрывать: я, Сирша Киттон, не из тех ненадежныз рассказчиков, вроде Примы Джефферсон, которые вводят читателя в заблуждение, утаивая важную часть информации и выставляя себя невинной овечкой. Я планирую быть максимально открытой, чтобы любой смог легко представить себя на моем месте, влезть в эту шкуру и соласиться с тем, что зло не пришло к нам из просторов Космоса, оно - порождение эмблян, и потому так органично сливается с нашей средой обитания, мутируя, забрасывая свои склизкие щупальца в каждого, чьи моральные устои не слишком крепки.
    Если бы люди были муравьями, не терзаемыми всевозможными страстями, если бы мы только могли оградить себя от этой напасти, но, увы, даже религия не спасает человечество, и безжалостная статистика глаголит о том, что среди преступников больше как раз именно тех, кто верит в сверхъестественный разум, даровавший la vie всему на планете, и я, осознающая в полной мере тот факт, что не имею права посягать на another life, какой бездарной она мне ни казалась, делаю роковой шаг, веря в то, что божия кара меня минует, ведь, в конце концов, я собираюсь сделать это не удовольствия ради, - мною движет чувство справедливости, и поддаться искушению в разы проще, чем противостоять ему. Во мне бурлит ненависть, обида, и я, взобравшись на высокую гору, приставляю к губам рупор и позволяю зову вырваться наружу стаей грачей, тревожно взмывающих в темные, мрачные небеса, нависшие над this city, в котором soleil - столь редкий и такой желанный гость.
    Итак, по гимназии расползлись слухи, что Дакота поссорилась со своей пассией и отныне проводит вечера в гордом одиночестве, ища себе новую подругу. Заколов уродующую меня челку невидимками, я собрала порядочно отросшие волосы в высокий хвост, ухитрившись прицепить несколько разноцветных прядей так, чтобы создавалось впечатление, будто это - модное «радужное» окрашивание. Пробравшись тайуом в спальню Флоры, я позаимствовала ее косметичку и, следуя инструкции, наспех переписанной из глянцевого журнала, нанесла боевой раскрас, превратившись из малоприметной девчонки в неприступную стерву. Дополнив образ пылящимся на антресолях ыинтажным коктейльным платьем миссис Киттон, в которое она уже не влезала, я облилась с ног до головы маминым «madame Jamais», набросила на плечи куртку, чтобы не застудить легкие и покинула дом, радуясь тому, что Флора улетела на очередную медитацию в горы Чиндая и не ведает о том, что я собираюсь предпринять.
    Завидев возле арки припаркованную тачку Дакоты, я без особого труда разыскала свою одноклассницу и, плюхнувшись за соседний столик, принялась томно вздыхать, с вожделением поглядывая в сторону Клемонс. Приди я в «Белый олеандр» в своем привычном наряде, обожающая вульгарно одетых девиц, дочь адвоката подняла бы меня на смех, но поскольку в помещении царил полумрак, а Дакота уже прилично набралась, так что распознать во мне «замухрышку Киттон» она вряд ли способна. В общем, от меня требовалось задействовать все свое обаяние, чтобы она на меня запала.
    Наши перемигивания, как я и ожидала, продлились минуты три, после чего Клемонс, вальяжной походкой доковыляв до меня, растянула губы в улыбке и предложила выпить за знакомство. Я, разумеется, позволила ее пальчикам, увенчанным острыми ноготками, опуститься на мое колено, и сама как бы невзначай приобняла девушку, давая понять остальным посетителям питейного заведения, что не считаю ее проявления внимания харасментом. Проследив за тем, чтобы Дакота утратила связь с реальностью окончательно, я, трезвая как стекло (фикус в углу рыцарски принял на себя три бокала такилы, налитые мне щедрой одноклассницей), придержала девушку за талию и потащила к выходу.
    - Давай мне ключи, я тебя подвезу, - промурлыкала я, пока Клемонс, присосавшись губами к моей шее, водила по коже языком, а ее правая рука поглаживала лиф платья. Холод на улице стоял собачий, из моего рта при выдохе вырывалось облачко пара, а на удивление чистое небо рассыпало над нами крупинки сиреневых звезд - далеких, безмолвных, безразличных ко всему. Хотелось бы и мне когда-нибудь стать shining point in the sky, входящей в созвездие Диоскур, легендарных братьев Кастора и Полидевка, воссоединившихся благодаря воле богов уже post mortem.
    - Откуда ты знаешь, что это - моя тачка? - вяло удивилась Дакота, протягивая мне звенящий хрусталем брелок, обсыпаный крупными стразами.
    - Кто в Сиэддле не знает тебя и твой шикарный кабриолет? - пропела я, сгружая одноклассницу на заднее сидение и пристегивая ее ремнем безопасности. - Ты - легенда, кисонька.
    - Правда? - сладко зхевнув, Клемонс склонила голову на свое плечо и захрапела, а я, запрыгнув на водительское сиденье, еще раз мысленно отперетировала последовательность нужных телодвижений, чтобы завести двигатель и, убедившись, что никто за нами не наблюдает, плавно въехала в узкий проулок между бутиком и кафетерием, надеясь, что папочка не сменил локацию и по-прежнему ютится на картонках, наначанный под завязку наркотой.
    Удача, следует отметить, не отвернулась от меня, лишь укореняя в мысли, что я делаю все правильно и, заметив впереди темный силуэт, прильнувший к стене, я затормозила и, сключив фары, высунулась из окна. Глаза настоящей Сирши были невероятно зоркими, но я все же покинула салон, дабы, не церемонясь, схватить мисиера Фаннинг, укутанного в брезентовый мешок, дернуть на себя и расположить на дороге таким образом, чтобы под колесами автомобиля оказалась его голова. Отец даже не проснлся, видимо, пребывая в плену разноцветных фантазий, которые дарует прием синтетического героина, лишая person потребности в еде и питье. Большая часть любителей ширяться по веке умирала вовсе не от передоза, а по причине истощения и жесточайшего обезвоживания, так что я, так сказать, оказывала папуле неоценимую услугу, потому что быстрая смерть намного гуманнее долгих мучений.
    Последний раз взглянув на серое лицо дряхлого старика с карсным носом, я нырнула в спасительное тепло автомобиля, дернула рычаг переключения скоростей и дала по газам, медленно, почти бесшумно и неотвратимо размазывая черепушку клошара по покрытому корочке льда асфальту. Сквозь чуть приокрытую щель со стороны водителя я слушала хруст костей как самое прекрасное творение Моцарта или Баха и, вопреки ожиданиям, чувство опустошенности не завладело моей душой после того, как я, полюбовавшись на обезображенный труп, бросилась прочь, едва сдерживая ликующий смех. Наоборот, мне хотелось петь, кружиться в диком танце, празднуя успех. Я ощущала такое облегчение, какое, наверное, испытывает тот, кто долгое время ходил с незаживающей ссадиной, и когда края раны сдавили, выпуская наружу гной, ты задыхаешься от облегчения, освобождающего тебя от тупой, ноющей пульсации, которую в одинт омент перекрыла резкая боль - и улетучилась, обращаясь лишь призраком, едва различимым в памяти пятнышком, блуждающим по бесконечным лабиринатм твоего разума.
    Предусмотрительно избавившись от накладных прядей и маминого платья, предав их огню на заднем дворе, я смысла с лица макияж и из загадочной обольстительницы вновь превратилась в себя прежнюю. Выбрав в качестве невольной помощницы Дакоту, я не просчиталась, и не только потому, что она была единственной лесбиянкой, не скрывавшей своих предпочтений. Всемогущий мистер Клемонс не допустит, чтобы его любимую малышку арестовали по подозрению в непредумышленном убийстве. Не зря ведь я, облоиваясь потом, пересадила девушку на водительское силение и установила ее правую руку на ручном тормозе, предварительно протерев все места, которых касалась.
    Наша гимназия ожидаемо гудела как улей, встревоженная новостью о том, что дочь грозы сиэддльских судебных заседаний задавила бездомного мужчину и даже не потрудилась скрыться с места преступления, проехав два метра и заснув, уронивши голову на руль. Сама Дакота благодаря задействовавшем все свои связи папулечке едва ли провела в полицейском участке более пяти часов и была выпущена под залог, а по ходу следствия внезапно выяснилось, что клошар сам виноват, ибо нехрен спать близ места, где проезжают машины. Админситрация города рьяно взялась за очистку центра города от бомжей. стращая тех штрафом за сон в неположенных местах, дочурка адвоката отделалась устным выговором и лишениемправ на два года, и я совершенно зря беспокоилась о том, что наивную глупышку упекут за решетку, не поверив ее рассказам о том, как она подцепила в «Белом олеандре» классную девчонку. Дакота даже вообразить не могла, что Джозетты Мариани - по крайней мере той, с которой она познакомилась в баре - не существует, а под маской самоуверенной брюнетки скрывается Сирша Киттон, и сталкиваясь в коридорах с нервно оглядывающейся по сторонам девушкой, я опускала голову, пряча озорной блеск в глазах под ниспадающими на лоб прялями и псомеивалась про себя, проигрывая в уме сценку из гипотетически возможного будущего, где я, явившись в гимназию в откровенном наряде, поставлю в известность учеников сего заведения, что сумела впечатлить девушку, за чье сердце белись неустанные бои срелди парней, уверенных, что они-то смогут сбить спесь с феменистки и лесбиянки, считающих женщин - венцом творения. О, многое я отдала бы, чтобы посмотреть, как отвалится челюсть у токсично маскулинного Джона Эвергрина, считающего, что любая «сучка» сойдет с ума от радости при виде его кубиков, как будто стиральная доска вместо живота - это, блин, залог крепких отношений.
    К сожалению,психоэмоциональное состояние к весне в норму не пришло, и она, уверенная, что Джозетта - плод фантазий ее мозга, отравленного алкоголем, легла в одну из специализированных клиник, а я, сходив в церковь, поставила свечу за упокой отца Азалии Фаннинг, помолилась у распятия о выздоровлении Клемонс-младшей и вспомнила о своем намерении показаться Мирабелле и Белладонне, поскольку они не раз  намекали на то, что хотели бы, помимо телефонных звонков, увидеть «малышку Сиршу» with new eyes.
    Снедаемая легким чувством вины, я сообщила матушке-настоятельнице, что приеду в Святую Антонию в воскресенье, накупила на выданные Флорой деньги всяких мелочей и с любопытством осмотрела убранство кельи, в которой я прожила до тех пор, пока меня не удочерила миссис Киттон. Мирабелла оказалась такой, как я ее себе представляла: сухопарая, высокая женщина с мягкими чертами лица и седыми бровями, а Белладонна, представлявшаяся мне угловатой послушницей, облаченной в темные одежды, выглядела как девушка-крестьянка: вздернутый нос, круглое лицо, шикарная коса, переброшенная через плечо и грустные зеленые глаза, совершенно не сочетабщиеся с ямочками на пухлых щеках. Я не осмелилась ее о причинах стать монахиней, но было очевидно, что данное решение она приянла неспроста, и некая история предшествовала тому, чтобы молодая и красивая женщина задумала нечто подобное.
    Окончив старшую школу я, как и многие подростки, взяла тайм-аут, чтобы понять, какую профессию мне стоит выбрать. Конечно, я слышала о суровых реалиях жителей далекой северной страны под названием Элозия, где сразу после одиннадцатого класса подают документы в высшее учебное заведение, поскольку тамошнее society негативно относится к людям, тянущим с получениемвысшего образования, и именно пожтому в Элозии так много тех, кто не любит свою работу. Слава Творцу, что меня угораздило родиться в благословенной Гомерике, а не в стране, где к людям относятся как к роботам, наплевав на то, что у каждого из нас есть чувства и желания.
    Устроившись на полставки продавцом в книжный магазин, я без труда накопила на айфон и ноутбук, предвидя, что во время учебы в колледже персональный компьютер будет мне необходим. Администратор торговой точки, неопрятно выглядящий парень лет тридцати с небольшим, явно сторонился меня, и моя напарница Клэр, с которой он ходил обедать, со смехом поведала, что Юрай считает меня сатанисткой, потому что я предпочитаю просторную одежду темных тонов. Подивившись глупости мужчины, не способного отличить верующего от поклоняющихся Бафомету, я не особо спешила разубеждать администратора и даже сочла прикольным подыграть ему, придя в футболке с прином дьявола, а когда он, заикаясь, попросил меня расставить привезенные книги по полкам, закатила глаза и прревела зычным голосом:
    - Да как ты смеешь со мной говорить в таком тоне!
    Юрай, укоренившись во мнении, что я одержима Сатаной, перестал со мной здороваться, и мы с Клэр не без удовольствия наблюдали через толстое стекло, как он нервно меряет шагам свой крошечный кабинетик, кусая нижнюю губу и бормоча себе что-то под нос.