Часть шестая

== Я ЗНАЮ, ЧТО ЛЮБОВЬ - ЭТО ЯД, КАК В ТЕМУ САМЫЙ ЛУЧШИЙ НАРЯД ==

    Назвать себя victim of bullying я бы не осмелилась, потому что редкие нападки главной стервы Бренды Честертон всерьез я не воспринимала, - стардающая от дефицита внимания девушка находила отдушину в том, чтобы говорить гадости окружающим, так что я была далеко не единственной жертвой ее нападок. Лизу Бронсон она величала «святошей», потому что та отказалась во время игры в «бутылочку» целоваться с Оушеном, высокопарно заявив, что свой first kiss подарит только достойному. Толстушку Эвелин Прескотт Бренда именовала «кабанчиком», хотя, на мой взгляд, пышнотелая Эвелин была гораздо привлекательней высушенной Честертон, питающейся одним салатом и уверявшей всех, что чувствует себя отлично, потребляя в день не более пятисот калорий и никакой анорексии у нее нет. Пару раз в столовой Честертон, проходя мимо, задевала меня плечом как бы случайно и, сострив жалостливую мину, швыряла мне на поднос несколько смятых купюр, возмещая причиненный ущерб. Я молча возвращаоась к прилавку, заказывала себе новую порцию чая, отдавала испорченный пролитым напитком круассан одной из дворняг, обитавшей на заброшенной стройке недалеко от гимназии и делала вид, что all right. Если Бренде станет легче после того, как она даставит мне неприятности, я готова это терпеть. В отличии от отца Азалии Фаннинг эта девушка не наносила подлые удары исподтишка и, несомненно, заслуживала уважения. Лиза Бронсон тоже  не сильно осокрблялась, слушая высокомерное:
    - Может, хватит ждать принца на белом коне? Что, хочешь остаться старой девой?
    Рано потерявшая родителей, Бренда с  пяти лет жила у дяди со стороны матери и его жены, которые обеспечивали Честертон материально, но воспитанием девушки не занимались, поэтому странно было ожидать от стервочки добрых слов, - самоуверенная красотка really считала, что все вокруг живут неправильно, и лишь ей одной открыты все истины мироздания, но когда вскрылось, что госпожа Нионго «совратила», если уместно так выразиться, Дженсена, и Лисса в одночасье свергли с пьедестала, единственной, кто открыто встал на его защиту, оказалась именно Честертон. Она призвала всех оставить бывшего короля колледжа в покое и прекратить обхывать парня «учительской подстилкой». Встав у доски, Бренда without doubts поведала историю о том, как в юном возрасте до нее домогался друг ее дядюшки, и она не могла его остановить, боясь осуждения со стороны опекунов.
    - На месте Дженсена мог оказаться любой! - пыталась перекричать гвалт возмущенной толпы Честертон. - Разве он виноват в том, что родится таким привлекательным?
    Не выдержав, я встала со своего места и, подойдя к Бренде, пожала ей руку, после чего во всеуслышание объявила, что поддерживаю предложение главной стервочки нашего колледжа, но должного эффекта my worlds, of course, не возымели, и мы, освистанные, покинули classroom и до следующей пары просидели на подоконнике в женском туалете. Честертон, куря одну за другой дамские сигаретки со сладковатым клубничным привкусом, рассказывала о том, как чуть не забеременела, переспав со стриптизером из night club, а я, забыв о насмешках, слушала ее, думая о том, как отомстить Арнольду Леннону, стараньями которого всему учебному заведению стало известно о связи Лисса с чертовой педофилкой Рамалой. Пытаясь соперничать с Дженсеном, этот странный мальчуган со слащавой улыбкой на смуглой физиономии хотел оказаться на месте Лисса и не придумал ничего лучше, чем возвышение собственной персоны за счет втаптывания в грязь оппонента. Лавры самого красивого юноши, видимо, не давали Леннону покоя, и, я полагаю, не стоит искоючать варианта, что Арнольдик является оатентным госмосексуалом и за своей неприязнью к Дженсену прячет ревность.
    Я, на собственной шкуре познавшая, что такое неразделенная любовь, текущая по венам словно змеиный яд, парализующий сердце и легкие, могла понять Арнольда при условии, что он действительно был влюблен в самого красивого парня коллежда, ведь мне самой было до безумия больно мириться с тем фактом, что несколько раз в неделю Лисс навещает госпожу Нионго и даже остается в ее доме до утра, но я старалась не психовать, потому что то, как проводит часы досуга человек, к которому я испытываю влечение - was not my business; даже если кровь в жилах окончательно застынет, и я обращусь в соляной столп от переживаний, я продолжу держать все в себе, восхваляя Господа перед сном и моля его - Христа ради - помочь мне преодолеть этот трудный период. Оглядываясь назад, следует заметить, что у Бога я, несмотря на совершенное преступление, ходила в любимчиках, потому что именно он даровал мне силы, и я, регулярно навещая Мирабеллу и Белладонну в монастыре Святой Антонии, находила успокоение, беседуя с матушкой-настоятельницей и зная, что каждый из нас несет свой крест, и Всевышний не позволит никому из своих подопечных оступиться, поддержав в трудную минуту. По вечерам мы с маушкой гадали на священных картах Таро, и я с удивлением открыла для себя мир пророчеств. Изначально считая сие занятие шарлатанством, я на собственном примере убедилась, что in this world полно неизведанного, и если ты не можешь дать чему-то объяснение, это не значит, что этого не существует. Мирабелла объяснила мне, что в панику при виде аркана «La Mort» впадать не стоит, потому что укутанная в белый плащ женщина с черепом вместо головы означает кардинальные перемены, а самой страшной картой считается «разрушенная башня», которая выпала, когда я делала расклад, пытаясь заглянуть в будущее своего кумира.
    Какими бы ни были первоначальные причины, Леннон не имел право снимать заходящих в дом четы Нионго Рамалу и Дженсена и выкладывать доказательства на своей страничке в «Хейсбуке». Профессорша по гомериканской литературе, бесспорно заслужила того, чтобы стать посмешищем и вылететь с работы, а вот Лисс пострадал ни за что и, не в силах наблюдать за тем, как Арнольд изрыгает ругательства в адрес стоящего с непроницаемым выражением на лице Дженсена под громогласные взрывы хохота своих товарищей, я, обратившись за советом к злючке Бренде, придумала прекрасный план. По четвергам Леннон играл в волейбол на крытом стадионе, и не без вмешательства Эстер Гонсалес разжившись ключами, я прокралась в мужскую разевалку, открыла шкафчик Арнольда и, пошарив в его смартфоне, разослала интимные фотографии парня всем, кто находился в списке контактов, в том числе родителям, репетитру по корейскому и девушкам, в которых он время от времени засовывал свой сморщенный и вялый стручок. Когда выяснилось, что мнящий себя альфа-самцом Леннон присунул младшей сестре своего друга, Арнольд, придя в пятницу с фингалом под левым глазом, оказался на месте Дженсена, которого с удовольствием чадиста гнобил за то, что тот не сумел дать отпор Рамале, сам образцом добродетели при этом не являясь и, следовательно, осуждать моего ненаглядного не имел морального права.
    Даже в такой ситуации Дженсен сохранил свое достоинство и не мог не восхитить меня своим поведением. Он вел себя так, будто был в полном порядке, и хотя по его напряженно сжатым кулакам было понятно, что за внешним спокойствием скрывается бурлящая лава готового начать извержение Везувия. Укатившая в очередную поездку по Центральной Азии Флора оставила мне деньги на продукты, и в одну из суббот я наконец сподобилась заглянуть в супермаркет, ибо в нашем холодильнике повесилась мышь, и, потерявшая на нервной почве аппетит, я похкдела на пять килограмм, а обозначившиеся скулы делали черты of my face еще более резкими. Поймав себя на мысли, что меня раздражают длинные волосы, я достала валявшийся в гараже секатор и под корень отрезала косу, после чего записалась в салон красоты и сделала моднуб стрижку пикси-лонг с косой челкой и выкрашенными в фиолетовый и синий пряди на макушке. Беспоклойства кардинальная смена имиджа, конечно, не убавила, но, глядя на себя в зеркало, я теперь видела там не глупышку Азалию и даже не старающуюся казаться неприметной Сиршу, а экстравагантную Джозетту, способную лишь поворотом головы соблазнить кого угодно. Бедняжка Дакота, столкнись она со мной на улицах Сиэддля, принялась бы заламывать руки, уверяя всех, что я - та самая загадочная мисс Мариани, с которой она познакомилась в тот день, когда якобы села за руль в нетрезвом состоянии и пролила кровь бездомного, однако, к счастью, наши с Клемонс пути более никогда не пересекутся, и до конца своих дней она обречена страдать по незнакомке из «Белого олеандра», которая является моим alter ego.
    Преображение of grey mouse стало еще одним поводом для сплетен среди студентов, и я, ловя на себе подозрительные взгляды, радовалась тому, что о Лиссе начали понемногу забывать, а Пэт Иствуд, прилюдно порвав с Дженсеном, зажимался по углам с качком из свиты Арнольда, и удалил со своего аккаунта все посты и комментарии, связанные с бывшим другом и любовником. Так вот, в ту весеннюю субботу город, как обычно, укутанный в пелену тумана, сквозь который тяжело было разглядеть хоть что-то дальше вытянутой руки, вызвал у меня стойкое желание накрыться пледом и, лежа на диванчике, тупить в потолок или смотреть фильмы ужасов, в которых маньяки выглядят не столь страшно, сколь смешно, гоняясь за визжащими блондинками, пытающимися заразить зрителя своим неумело изображаемым страхом, но помня о оом, что в кухонном шкафу осталась лишь пачка макарон, а мама расстроится, увидев отсутствие норальной еды, я заставила себя взгромоздиться на гироскутер и покатила в «Континент», предвкушая, как по возвращении зажгу ароматические свечи и посмотрю, трясясь от хохота, все части жуткого фильма про людоедку, где главную роль исполняет божественная Клара Веллединь, бывшая модель и лучшая подруга Айрин Мориарти.
    Моим планам суждено было таковыми и остаться, потому что, поъезжая к дому, на одной из выставленных вдоль аллеи скамеек я приметила знакомую фигуру в хорошо извесной мне серой куртке, которая могла принадлежать лишь одному человеку. Притормозив, я сгрузила пакеты на своем крыльце и ломанулась через оживленный перекресток на ту сторону, желая убедиться, что это действительно мой однокурсник. Нахохлившись, Дженсен сидел, скрестив руки на груди, и судя по покрасневшему носу, мерз он уже довольно давно. Переведя взгляд на валяющийся у ног юноши чемодан, я сделала смелый вывод, что Лисс ушел из дома и собрался, как я когда-то, провести несколько ночей на улице. До сих пор в моей памяти были свежи воспоминания о ютящейся на вокзале беспризорнице, брошенной родным отцом, и допустить, чтобы подобное пережил тот, к кому неровно стучит мое сердечко, я не посмею, посему, готовая в случае чего умолять его на коленях, я тихонько окликнула парня, и когда он с блеснувшей в синих глазах надеждой воззрился на меня, все сомнения разом отпали: сейчас он как никогда нуждался в поддержке, и пора мне уже выйти из тени и перестать быть тайной воздыхательницей Дженсена.
    - Ты - Сиркса, верно? - неуверенно проговорил Лисс, небрежным жестом откидывая со лба белобрысую прядь. - Классно выглядишь with this haircut. Тебе идет.
    - Сирша, - поправила его я, дружелюбно улыбаясь. - У моей мамы ирландскте корни, так что когда родилась дочь, она назвала ее в честь своей любимой героини старых мюзиклов, чье имя означает «свобода».
    Минуты две мы проговорили о всякой ерунде. Дул резкий ветер, и с запада надвигвлись грозовые облака, предвещающие ненастье,that’s why я, кивнув на багаж, предложила перекантоваться у меня, заверив молодого человека, что миссис Киттон, вернувшись с поездки, будет рада любому гостю.
    - Мне не хотелось бы никого стеснять, - замялся Дженсен, отводя взгляд, но я видела: ему было чертовски холодно, он едва не клацал зубами. - Спасибо за предложение…
    - Думаешь, я смогу спокойно вернуться и заниматься своими делами, зная, что твоя истеричная мачеха закатила скандал, вынудив тебя покинуть дом? - вздернула бровь Джозетта, заполняя собой мое тело. - Нет ничего в том, чтобы принять помощь, Дженс. Честное скаутское, я не кусаюсь, ну разве что иногда во время магнитных бурь.
    Усмехнувшись моей шутке, Лисс, поднявшись, последовал за мной, волоча свой кофр на металлических колесиках, которые при соприкосновении с брусчаткой изщдавали не слишком приятный звук, но я его воспринимала как хор ангельских голосов, потому что они предзнаменовали наше с Лиссом сближение. Поселив смущенно прячащего глаза под растрепанной челкой парня в гостевой спальне с отдельным санузлом, я велела ему чувствовать себя как дома и спуститься к обеду через час. Приготовив на скорую руку горячий салат и рыбные котлеты - единственное, что выходило у меня неплохо, я с трепетом наблюдала за тем, как любовь всей моей жизни за обе щеки уминает свою порцию. Еще месяц назад я и помыслить не смела, что this boy будет сидеть за столом в моей living room, и уж тем паче в самых откровенных снах, где мы, нагие, сливались в жарких объятиях, я не могла допустить мысль, что этот день когда-нибудь настанет, и вот теперь Творец словно в насмешку надо мной воплощает в реальность большую часть моих желаний, и я не могу понять, это - егшо милость или наказание, ведь, согласно высказыванию древнегреческого философа, коль божества исполняют все мечты, человек от счастья попросту сходит с ума, хотя, если брать конкретно мой случай, я и до того, как vita mia сделала крен, не являлась адекватной персоной, а поскольку второй раз спятить невозможно, я приму находящегося на незначительном от себя расстоянии Дженсена как благословение свыше.
    Заснуть в ту ночь оказалось для меня тяжелейшим испытанием, потому что при мысли о том, что буквально в метре от меня спит парень, ради которого я готова пойти если не на все, то на многое, мне делалось так жарко, будто я заьолела, и этот пожар inside нашептывал мне проскользнуть в соседнюю комнату, помня, что мой одноклассник не умеет говорить «нет», но остатки здравого смысла все же одержали победу, потому что после всего, что  довелось пережить Дженсену, мое предложение заняться любовью он, скорее всего, воспримет как оскорбление, справедливо решив, что я пригрела его у себя с одной-единственной целью. Эта ситуация напоминала ломку мучимого жаждой алкоголика, запертого в погребе с запаянном в бочонке элем столетней выдержки. Раскуроченными ногтями он скребет по обтянутым металлическими кольцами краям, зная, что ему запрещено трогать содержимое. Задвинув щеколду на двери, ведущей в свою комнату, я забилась в угол и до четырех утра слушала тяжелый рок, а когда от бессилия и усталости перед глазами замерцали разноцветные мушки, я вырубилась прямо на полу, так и не дойдя до кровати и неимоверно гордясь тем, что сумела пережить самую тежелую ночь in my life и не поддаться искушению.