Лучшее средство против развода

В квартире Трёшкиных гремел семейный скандал. Супруги Маргарита и Руслан яростно лаялись, кидались вещами, вспоминали друг другу старые обиды.

- Видеть тебя не могу, кочерга белокочанная!

- Сам такой, бамбук ороговелый!

Окно Трёшкиных было приоткрыто и вопли вырывались во двор. На скамейке у подъезда сидели пенсионеры – дед Акимыч и бабка Фрося. Ловя каждое слово, они с интересом прислушивались к супружеской драме наверху.

- Разбегутся Трёшкины как пить дать, - сделала ставку бабка Фрося. – У молодых теперь это мигом. Кормой о корму – и заявление в суд.

- Не к добру расшумелись! – согласился Акимыч. – А ведь нормальные соседи, тихие, спокойные. Ещё неизвестно, кто вместо них поселится.

Ссора в окне нарастала.

- Развод, Маргоша! Развод и никаких гвоздей! – орал Руслан. – Где были мои глаза? Ты противна моей возвышенной природе, адская промокашка! Ненавижу твою стряпню! Котлеты твои ненавижу! Не выношу твои борщи, гуляши и бургиньоны!

Пенсионеры внизу слушали и мотали на ус.
- Фроська, - пихнул локтем Акимыч. – Что за штука «бургиньон»?

- Что-то хранцузское, - умная бабка наморщила лоб. – Дай бог памяти… Вроде говядины с вином и чесноком.

Старик хватил костлявым кулаком по скамейке.

- Говядина? Да с вином? Дурак этот Трёшкин! – воскликнул завистливо. – Вовсе зажрался, скотина. Такой харч на столе, а он бабу ненавидит!

- Убирайся с глаз моих! – бушевала в ответ супругу Маргарита. – Терпеть тебя не могу, надоел! И барахло своё забирай! Все дрели свои забирай, перфораторы, станок точильный, станок сверлильный…

Навострив уши, бабка Фрося загибала пальцы, подсчитывая имущество Руслана.

- Дрель, перфоратор, станок такой да этакий… - бормотала она. – Мать честная, сколь инструменту у мужика! Всё у рук!

- Развожусь я с тобой, Маргоша! – грозил в квартире Руслан. – Баста! Сил моих нет! Забирай свои три шубы, а то сожгу! Сапоги свои забирай, все тридцать пар!…

Схватив телефон, дед Акимыч торопливо набрал номер сына.

- Лёнька, батя твой звонит, - заговорил в трубку. – Ты там бабу не нашёл ещё? Нет? Зато я тебе нашёл, пляши!... Где? Да прям в подъезде у меня, Маргариткой кличут. Вот-вот освободится!

Сын Лёнька что-то ворчал, отшучивался. Дед злился.

- Не спорь с отцом, охвосток! Ритка сущий клад! Молодая, сытная! Борщи варит, котлеты гнёт, и даже этот бурбур… короче, хрень французскую с говядиной! И упакована по моде, покупать ничо не надо, понял? Тут тебе всё: три шубы, тридцать пар сапогов!... В общем, дело верное!

- Проваливай из дома! – кричала наверху Марго. – Хоть в нормальной обстановке поживу, а то захламил всё на свете! В одном углу столярка, в другом слесарка, в третьем сварочный аппарат…

Бабка Фрося тоже полезла за телефоном и набрала номер дочери.

- Верка? Твой час настал, холостячка ты моя непутёвая! У нас в дому мужик разводится. Руслан Трёшкин, ты его не знаешь. Не мужик, а рукодельник! И слесарка, и столярка у него, и дрелей сколько хошь... ещё бы знать, какой сварочный у него – дуговой или полуавтомат?... Ты ж как раз на даче  ремонт затеваешь? Тут тебе сразу и мужик, и ремонт! Все удовольствия в комплекте!

- Забирай свои вещи! – голосил Руслан жене. – Вот это! И вот это! И все свои чулки забирай – серые, розовые, с подвязками! И пеньюар чёрный… и пеньюар красный… и вот эту, с кружевами!

Сглотнув, дед Акимыч замер с открытым ртом. Затем сказал сыну в трубку:

- Лёнь… я тут подумал: насильно мил не будешь, зачем тебя неволить? Твой папаша и сам ещё ничо. В бабьих кружевах, хе-хе, пока что разбираюсь. Короче, сиди на попе ровно, Ритку я беру на себя.

- Отвали от меня! – кричала Маргарита. – Когда за тобой захлопнется дверь, я наконец-то от тебя отдохну! Достал уже – по три раза за ночь будишь, кобель ненасытный!

Теперь замерла бабка Фрося. Одёрнула платье, почистила рукав, посмотрела на себя в карманное зеркальце.

- Доченька, - сказала она в трубку. – Я тут за Руслана Трёшкина болтала… не бери в голову, на лешего он тебе? Ежели меня подкрасить да подмалевать, я ишо – ух! Сама дам стране угля! Отдыхай спокойно, Верочка, ремонтируй свою дачу… а мы с Русланчиком поможем, если что.

Скандал у Трёшкиных достиг своего пика.

- Осталось выяснить главное, жёнушка! – кипел Руслан. – Как кредиты делить будем? Так и быть, возьму на себя выплаты за мебель, за машину и за два своих станка…

Бабка Фрося скисла и убрала зеркало.

- Нет, Верка! – сообщила она в рубку. – Не нать нам таких мастеровитых, доченька… проживём и без них. А с ремонтом сосед по даче подмогнёт.

- Думаешь, вывернулся? – орала мужу Маргаритка. – То есть мне в одиночку и за прихожую, и за ванную, и за кухню выплачивать? Не приборзел ли ты, Русланчик?

Сплюнув, дед Акимыч задрал бороду кверху и гаркнул:

- Утихомирьтесь вы уже… разводяги! Кому вы на хрен будете нужны со своими кредитами? Даже я тебя, Маргошка, не возьму! Пенсия маловата.

В квартире Трёшкиных разом затихли. Затем с треском захлопнули окно и во дворе ничего не стало слышно.

Развода не произошло. Так совместные кредитные обязательства спасли очередную дружную семью.


(использована иллюстрация из открытого доступа)