И сладко нам стремиться из потемок

 
 

                I

Сомкнулись веки, засыпает, грезит.
Ей кажется, всё это наяву.
А на светлеющих обоях и в углу
Колышутся неслышимые тени.

           Там, у окна, знакомая фигура -
           Судьба. Закутанная, съёжилась и ждёт.
           Безжалостная диктатура - время!
           Не пожалело снисходительно её.

Чуть сгорблена, и грифель мягкий
Чертит тенями на лице морщины.
Глаза ее темны, не знают ласки…
Как для больной и преданной собаки,
Ей не нужны для верности причины.

             Смотрю, капризно надуваю губы.
             -Но я хочу жить с моим другом!
             Лукавая улыбка: «Это тот, который…?»
             Она не понимает, и ничего не помнит!
            
«Да, кто из-за меня хотел подраться
С надменным и большим британцем.
Какой же он красавец! Стройный!
Глаза, усы.. А голос! Брови…

             «Так это тот пройдоха - рыжий дьявол?
             Взгляд пламенный, с подбитым желтым глазом?
             С клоками выдранных волос, плешивой головой!?
             Худой, с отрубленным хвостом, хромой?

«Да, нет же, нет! Ты не поймёшь, другой!
Я про британца, помню серый профиль…
Он дрался с ним. Ах! Милый рыжий Тойфель».
И он не рыжий - золотой!

             Я спряталась за розовым кустом,
             Но слышала как благородно он орал
             Испугано, визгливо, тонко, долго
              «Ой-ё-ёй-ёй! Ой-ё-ёй-ёй!» 
             А Тойфель тяжким басом хохотал,
             Приплясывая от восторга.

Он не боится никого!
Он может исчезать, он странный.
Способности магические у него.
Да, рыжий он! И он коварный!
А серого бродягу мне совсем не жалко.
Хотя…, он тоже ничего!

             Судьба её предостерегает,
             что он известный лжец. Обманет!
             Порывам юных душ соперник -
             соблазн (и это всем известно!)
             содержит смесь греха и скверны.
             И доверять ему Судьба не станет!

И цель у «них» одна! Послушай,
меня! Совсем не то, что он поёт!
Не только сердце нежное твоё –
злодей похитит твою душу!

             И будет у тебя не жизнь – но ад!
             Ты вспомни, как он вёл себя
             с весёлыми подружками своими,
             и слухом полнится земля поныне,
             как он соперника по брачным танцам
             унизил! Благородного британца!!!

Наивная! Не жаль ей сердца своего! 
И не пугал ее обман. Ужели он
с манерами исполненными блеска
способный полюбить её столь дерзко
измучит, и  разбить решится сердце?!

                II

             Темнота заполнила пространство.
             Чуть слышно тикают, хлопочут
             неутомимо ходики стенные.
             А за окном в пушистом снежном танце
             Рождественская ночь. Видения иные
             нам предлагает на исходе ночи.

Сереет небо. Светлое пятно.
И, кажется, что брезжит свет в окно.
Через опущенные веки, взором
как пелена светлеющие шторы
колышут сквозняки воспоминаний.

             Там, за окном, застывшие дома
             далёкие фрагменты спящих зданий.
             Зимой печален утренний туман!
             Печален? Но уже, конечно, нет!
             За ним опять последует рассвет!

Наполнены всё неразгаданные сны
мгновеньями забав и обольщения.
В них дух соперничает с теми,
в ком образы печальные любви
застенчивы. Не походили вы
на те, обычные, земные тени,
что покидают нас без утешения.

             Нет звуков у теней, им трудно
             в безмолвии быть добрыми и умными.
             Им трудно? Нет, труднее нам
             избавиться от них, уйти к теням -
             к тем, кто нас покинули давно,
             ушли, не попрощавшись, в мир иной.
             И потому нам нравятся те тени,
             что не торопят, тянут наше время.

И где найти серьёзные слова
не породив в душе обидный отклик,
или ответ признательный и кроткий.
Чтоб чувств возвышенных хотя бы раз
наполнить воображение просили?
Искажены они, разочарований по́лны,
но даже буйные, воинственные во́лны
теряют на прибрежных скалах силы.

             Вот тени горя, страха и печали
             без приглашения заботливо примчались.
             За их угрюмою и скорбною спиною
             всегда скрывается совсем иное –
             беспомощность, растерянность, бессилие.
             И безнадёжность всех людских усилий…
             Нам, потому, не будет облегчения,
             и нет к таким теням у нас влечения!

                III

Неясный из окон струится свет.
Захлопнулась входная дверь. И с нею
сгустился мрак, но тем яснее,
зловещий проявился силуэт!
            
             Глаз левый мёртв, всегда недвижим –
             как ржавый гвоздь отсвечивает рыжим.
             Изломанная изумленно арки бровь.
             Лицо с оттенком старой бронзы.
            
Привычен ко всему - к зиме морозной -
плащ длинный слишком легкий у него.
Но было странно, удивляло, отчего
не запорошены ни плащ его, ни шляпа,
хотя и двери, и крыльцо... И двор! -
метельными зарядами заляпан.

             Вот он склонился, профиль тёмный
             обрезан струями волос и тенью…
             И взгляд холодный, словно изо льда.
             Вот как его воспел средневековый гений:

"Глумливая и хищная усмешка
гримасою участия укрытая успешно.
В ней деликатная учтивость и сарказм сквозь зубы.
И крючковатый нос из вертикальных складок лба.
С бровями в сочетании вразлет
цинично загнутые кверху губы".

             Вошедший голову склонил учтиво,
             скривился как от скверного вина.
             И тенью скрыл лицо красноречиво
             от сумрачного света, что струится из окна.

В сомнениях они. И, видя это,
коварный соблазнитель скупым жестом
клянётся, что он любит каждого из нас!
Богатство обещает, дружбу, братство.
Несчастным предлагает иной шанс!
Поёт на голоса. Лукавый!
Заполнилось безликое пространство -
раскатистым фа контроктавы:

             «Отвергните Судьбу, тогда я
             претендовать на вашу душу не приду.
             Вы вечное блаженство, вечный свет
             отыщете всегда в моем саду.
             Просторно у меня, сад обитаем,
             напевная там музыка для вас играет…
             В нём опаляющего душу мрака нет!

Решайтесь,  путь вам озарю я лично!
В мерцанье бриллиантов звезд различных
в нем даль ночная светлым раем,
доступна всем для бытия.
Вот место для счастливого житья!»

             И усмехается, таясь. И глядя в угол
             цедит чуть слышно, кривит губы:

«Мрак - истинная тьма, в ней тени
лишь на свету всегда отчетливо видны.
Но! Вашим могут быть воображеньем!
Тем более, поверьте мне, они
всегда есть следствие своей вины».

             Они же, радуясь счастливому исходу,
             готовы к расставанию с Судьбою!
             А бес кружи́т вокруг, мрак уплотняет -
             воображаемым видением наполняет:

«Все чувства ваши свой имеют цвет,
в незримом веществе познания.
Но не в душе, души у человека нет!
Но есть астральные тела желаний!

             Астролог и потомственный целитель,
             а с ними белый маг и чёрные цыганки,
             в том же ряду, в почётном карауле,
             вас поджидают ворожеи и гадалки.
             Они готовы все вернуть и сохранить
             избавить, исцелить, усилить
             ослабить, увеличить, удлинить
             чудесным эликсиром жизни нить…»

Расслабился, расправил плечи дьявол.
Вниманием овладел. Он входит в раж.
Он постановщик, режиссер, актер!
Ему для антрепризы надо
аншлаг, покорный зритель, и кураж:

             «Я знал афинского философа Платона.
             С ним время проводил я в диалогах устных
             о постижении прекрасного в любви.
             Ему в уме и в боевых искусствах*
             Нет равных на Олимпе чемпионов!

И для того представился одним
его поклонником и убеждал в те дни -
живущие в раю назойливы, ревнивы.
Нам, предлагая вечное блаженство,
тем самым вводят нас в соблазн.
(Но дело это тонкое такое,
что я бы тему эту лишний раз
не стал напрасно беспокоить).
            
             Любовь всегда пустая трата!
             Но тот сослался на Сократа,
             мол, для него любовь - вершина совершенства!
             И что влюблённый с жизнью неразлучен,
             Любимого не бросит никогда…
             И это все, чему любовь вас учит?
             И вера потому для вас беда!»

* Платон прекрасно освоил борьбу и был чемпионом
*Диалоги Платона. Третья тетралогия. Федр, или «О любви»

Задумался. Тоска блудливо на челе
его желания и мысли отражает.
Но не грядущее тревожит грудь его!
Он холоден, он зол, не слышат на земле
призывы соблазнительные. Отчего?
И вновь к ним обращаясь, продолжает:

             «Прислушайтесь, но не к кому-нибудь - к себе!
             Не доверяйте никому! Особенно Судьбе!
             Пусть следом, спотыкаясь, ковыляет!
             Она не знает правды, нелогична.
             Бездумье, хаос – вот её удел!
             Она не только вам, она мне лично
             подножки вероломно подставляет!

Пора самим вам выбрать свою долю!
Тогда она вам не посмеет отказать.
И как вам жить, вы сами будете решать!
Нет, в своих бедах – ваша воля -
вы виноваты сами. Но, довольно!

             Пора ей показать кто самый главный!
             Утраченных иллюзий вам не избежать!
             Коварен случай, но Судьба коварней!
             Коварнее Судьбы лишь изворотливое Время.
             И даже мне не избежать Реки Забвенья.
             Со Временем бороться даже мне нельзя!»

Привык повелевать он теми,
кто потеряет разум при его явлении.
И кто трепещет полуживой от страха!
Его повадки всем внушают трепет.
И пусть страдают, ползают пред ним!
            
             «Мне лестно, когда они теряют честь!»
             Такие радуют, такие по душе любому бесу!»

И это значит, что душа у беса есть?
Загадочен и одинок. Но за века,
отпущенные провиденьем, к несчастью
познал он сладкое искусство власти!

             Он потрясённым трусам, ухмыляясь, предлагает
             судьбу с ним дьявольскую разделить.
             Все дышит мужеством - он среди них вожак!
             Такое предложение пугает!
             Но манит его тело и душа

(Мы помним, у него есть таковая!
Ее вернее «духом зла» назвать).
Не о чужой судьбе страдает -
себя жалеет, награждает…
А кухонные ходики старательно стучат, стучат, стучат…

             Смотрю сочувственно. Молчу. Задело?
             Минувшее видение его рук дело!
             Ждать, растворяться в призрачных тенях?
             С ними дружить – дружить и жить в обмане?
             Вот в чем вопрос! И где тогда ответ?
             Не я у них – они в моём капкане.
             И у меня тогда сомнений нет!

Не понял он совсем Платона!
Любовь бессмертна, и потому греховна!
Влюблённый свою душу может
отдать, и значит, посвятить себя
служению тому, кто ближе и всего дороже.
(Да будет ввергнут в ад навечно,
Кто душу потерял беспечно!)



                IV

             Но, случай – рыжий карлик* - всегда рядом.
             Скрежещет острой сталью взгляда.
             Он с огненными прядями со лба
             всех проклянёт, чертёнок вредный.

Подглядывает. Полон яда
английский вой его рожка.
Все для того, чтоб с ноты «фа»
поднять до ноты «до» мотив победный.**

* нибелунг Альбрих, хранитель клада, герой оперы «Зигфрид» Р. Вагнера.
**Трубный сигнал, фанфарного характера, пронзительно прорезающий густую ткань оркестра,всегда ассоциируется с острой, блестящей сталью меча.

             В том деле карлику награда
             три грации - незримые его подружки.
             Даруют вдохновенное искусство –
             любовь и гнев, страдания и радость –
             неотделимый от героев лейтмотив.

Поддерживают они искусно
свой выразительный противоречивый миф!
В скрижали, как прядильщицы судеб,
их имена занесены навек.

             Децимы старшая сестра Атропа*
              - важнейшая среди богинь Судьбы.
             Своих сестёр она не любит ропот -
             она «неотвратимая» дочь тьмы!

Как бритва нож ее остёр
и, к удовольствию сестёр,
всегда готова нас избавить
от всех несчастий и страданий.
Неумолимо отмеряет жизни нить,
на дурочку-сестру глядит
и жилы, усмехаясь, обрезает.

* Атропа (др.-греч. «неотвратимая»),— старшая из трёх богинь
судьбы в её честь был назван яд атропин

             А та в тоске, в одеждах белых,
             сидит, наивно вьет кудели.
             Чтоб о прошедшем нити пели
             в руках ее, она, играя,
             к октаве три ступени прибавляет.

Несчастные, запутавшись в тенетах,
бредут к реке, последний вздох,
и …канут в Лету**.

*Децима - одна из богинь судьбы в древнегреческой мифологии. Она крутит на руках нить грядущей жизни и поет о прошедшей.
**Лета – в древнегреческой мифологии река забвения