Сон. Окончание

Гостей, приехавших из других мест, разделили. Часть осталась у деда Васи с бабой Галей, а часть отправилась с Настей, Лёшей и родителями к ним домой. С Настей в комнате ночевали Олеся и Юлька.
Улеглись поздно, ещё поболтали с девчонками, обсуждая последние события вечера, а потом, чувствуя, как тяжёлой, обволакивающей волной наваливается усталость, Настя сняла свои искусственные ушки и, оказавшись в абсолютной тишине - закрыла глаза.
 Она была уверена, что быстро заснёт. Но не тут-то было, сон никак не мог одолеть впечатления насыщенного, яркого дня. Перед закрытыми глазами плыли лица, обрывки фраз, чей-то смех. Она снова с сожалением подумала, что Лёнчика не отпустили, и не смогли приехать баба Нюша и дед Степан, трудно им стало преодолевать всё новые пограничные сложности. Им непонятно, почему сейчас так, когда ещё недавно было по-другому. Вот когда Настя увидит Лёньку, обязательно спросит, о чём они там у себя на границе думают.
А потом Настя пожалела, что не повесила новое, голубое платье в шкаф, потому что к дверцам его придвинуто было кресло-кровать, где должна была спать Олеся. И пришлось повесить его на стул, и теперь оно наверняка помнётся, придавленное другими вещами. Сожалеть о такой чепухе, было глупо и Настя это понимала, но платье, что сшила мама, было такое красивое: юбка полуклёш, в нём так здорово кружиться, и рукава - крылышки. И круглый вырез, как у принцессы, так что хорошо видно серебряную цепочку с крестиком, что в прошлом году подарил отец.
А потом Настя вдруг без всякой связи с предыдущим, очень ясно увидела их новенький, школьный бассейн. Ей даже почудилось гулкое эхо. А ещё  она вдыхала влажный, невероятно приятный, сырой воздух и всё никак не могла им надышаться. Бассейн был обложен нежно-голубой плиткой, от чего вода в нём казалась лазурной. Она искрилась от падающего на неё тусклого света и подрагивала, как живая. Будто приглашала нырнуть, а затем проплыть вольным стилем от одного бортика к другому.
Настя даже услышала голос Валерия Михайловича, но никак не получалось увидеть его самого. А ей очень хотелось спросить его о чём-то важном. Насте казалось, что он обязательно ответит, растолкует, что происходит и почему так случилось. И тогда не будет этого щемящего чувства внутри неё, которое мешает жить и радоваться.
Настя огляделась, здесь было пусто и очень тихо. Ничьих голосов больше не слышно. Почему-то сейчас, это место впервые показалось ей чужим и даже враждебным. Появилось острое желание уйти отсюда как можно скорее. Странно, двери выглядели так, словно их не открывали никогда.
Хорошо бы позвать Валерия Михайловича, но она боялась нарушить эту тишину. Подойдя к дверям, что ввели в душевые и женскую раздевалку, девочка убедилась, что они плотно заперты на ключ. Дверь в подсобное помещение была так же прочно закрыта. Откуда-то снизу начала медленно расти и увеличиваться в размерах, непонятная, не привязанная ни к чему конкретному, безотчётная, неизъяснимая тревога.
Самое удивительное, что какой-то частью своего сознания, Настя понимала, что это всего лишь сон, но отвратительный, вползающий на корявых, растопыренных лапах в самую душу страх, уже не отпускал.
Настя тихонько постучала в дверь и тут же отшатнулась, так как в ответ послышались громовые удары. Настя отскочила от двери и испуганно оглянулась. Она никак не могла определить, откуда доносится шум.
Сердце её бешено колотилось, то в унисон с гулкими звуками, напоминающими выстрелы, то сбиваясь с ритма, отзывалось пугающим эхом, внося разноголосицу.
Как бы ни было страшно, она успела удивиться, что так хорошо всё слышит. Разве это возможно?! Ведь  на ночь она всегда снимает аппарат. Но размышлять об этом времени уже не было. Со стороны бассейна раздался настоящий взрыв, и девочка присев от ужаса, обхватила голову руками. Кажется, она пыталась кричать, но не смогла проронить ни звука. А вдруг  она снова онемела?!
Наконец, звуки, напоминающие стрельбу не то, чтобы стихли окончательно, но стали звучать приглушённее, как будто то, что их издавало, ушло куда-то вглубь. Под воду, - почему-то пришло в голову Насте.
И вслед за этим, тут же появилась уверенность, что ей необходимо подойти к воде. Оттуда слышался грохот, там что-то происходило, а значит там и ответ. Поднявшись на дрожащих ногах, Настя приблизилась в воде и, вглядевшись, окаменела, зажав себе рот рукой.
Толща воды, подёрнутая мелкой рябью, как на озере при сильном ветре,  постепенно успокоилась, потемнела, разгладилась и отразила то, что забыть Настя не сможет уже никогда в жизни. Хотя больше всего на свете  хотела бы этого…
Она увидела, как уходит её брат Алексей, она смотрит ему вслед и точно знает, что видит его в последний раз. А Лёня, весёлый и заводной, рыжеволосый Лёнчик, так никогда и не вернётся из армии… Ни на побывку, ни на свадьбу старшего брата, потому как и свадьбы никакой не будет, так же, как не станет Лёшки и Лёнчика... Она увидела кричащую тётю Оксану, сорвавшую в крике свой прекрасный голос, заметила, как исказило горе мамино красивое лицо, как быстро оно увяло, потеряло свежесть. И она знает, что мама уже не смеётся своим волшебным, заразительным смехом, так же, как не поёт больше сладкоголосая певунья, её сестра…
Настя стояла, как изваяние, как ледяная, безжизненная статуя, не в силах ни отойти от воды, ни закрыть глаза, ни отвернуться.
И бабушки Нюши, доброй, уютной, пахнущей полевыми цветами и ванилью, нет больше, потому что сил пережить такое в ней совсем не осталось, и нет пасеки деда Степана. И его самого уже тоже почти нет…
Вода в бассейне забурлила и стала ярко-красной. Настя увидела пар, поднимающийся над поверхностью, а в нём учителя плавания. Он смотрел на Настю строго и спокойно, и как будто куда-то уплывал. Валерий Михайлович становился всё меньше и меньше, растворяясь в туманной зыби. На нём была военная форма, и было странно видеть его таким...
- Куда вы, Валерий Михайлович? - хотелось крикнуть Насте, - Останьтесь, пожалуйста…
Но голоса по-прежнему не было. Но оказалось, что он и не нужен. Тот, к кому она обращалась, понимал её и без слов. И она его понимала.
- Я не могу остаться, - ответил ей мужчина беззвучно, - это мой долг… Пройдёт время, всё образуется, всё станет на свои места… И мы заживём как раньше, и даже гораздо лучше…
- Это неправда! - что есть силы закричала Настя, хотя слов её и не было слышно, - Ничего не станет лучше, не может стать, когда происходит такое!! Разве вы не видите!? Если вы уйдёте, то уже не вернётесь, понимаете?!
Валерий Михайлович не ответил, а может он не слышал Настю, потому что был уже далеко, а то место над водой, где Настя его видела, постепенно  заволокло плотным, розовым туманом…
Туман расползался над поверхностью воды, его цвет из розового, становился красноватым, затем алым и, наконец, пурпурным. Туман, густой и плотный, поднимался выше, заполнял всё помещение, и Насте, которой так нравился раньше «дух», царящий в бассейне, уже  нечем было дышать.
Она хватала ртом воздух, ощупывала руками стены, как слепая, пытаясь найти выход и уже теряя сознание, услышала, как кто-то схватил её за плечо. Она закричала, громко, в голос, открыла глаза и увидела, склонившееся над ней лицо Юльки. И без того большие и круглые глаза двоюродной сестры стали ещё шире. Она беззвучно звала её по имени.
- Что с тобой? - прочитала Настя по её губам, - Ты кого-то звала, и я не могла тебя разбудить…
Юлька что-то говорила ещё, пока Настя хватала ртом воздух, оглядываясь по сторонам, затем искала одежду, заплетала косу, надевала слуховой аппарат…
Солнце светило ярким пламенем, Настя стояла у окна и всё ещё находилась во власти сна. То, что страшный, неправдоподобный сон - реальность, у неё не оставалось сомнения, но что ей делать с этим? Как поступить? Рассказать маме? Или отцу? Мама скажет, что это всего лишь сон. Страшный, жуткий, но не имеющий отношения к реальности. У всех случаются ночные кошмары. А папа вообще произнесёт что-то вроде «дурной голове, дурные сны» и засмеётся, и потреплет её по волосам. Они с Лёнчиком всегда переводили всё в шутку.
Лёнчик! - Настя глухо вскрикнула и зажала себе рот рукой, как совсем недавно, во сне…
В комнату вошла мама, лёгкая, солнечная, похожая на приближающуюся весну.
- Выспалась, солнышко? Быстро умываться и завтракать, гости наши уезжают скоро…
Мама взяла в ладони Настино лицо.
- Ты не заболела? - мама прижалась губами к Настиному лбу.
- Мама! - девочка обхватила её руками и расплакалась.
- Да что с тобой, Настёна? Точно заболеть собралась… Говори, что болит? Горло? Ухо опять? Сядь-ка, я сейчас градусник принесу.
- Нет! Нет! - Настя ещё сильнее прижалась к матери, словно через минуту им предстояло расстаться навсегда, и заговорила, бурно, яростно, всхлипывая и оттирая слёзы обеими руками.
- Мама, мамочка, мне приснилось такое страшное, там в бассейне, я всё видела, я знаю… И Лёнчик, мама, и Лёша, они уйдут, и дядя Тарас, у него вместо живота огромная рана, а больница тёти Оксаны, там будет взрыв, и столько крови, мама, столько боли…
Настя уже рыдала, сотрясаясь всем своим хрупким телом, а её мама растерянная, испуганная, усадив её в кресло, гладила по волосам, щупая поминутно лоб, уверенная, что у дочери горячечный бред.
Захлопали двери, появились Олеся, Юлька, пришёл со двора отец, запахло валериановыми каплями и уксусом. Настю положили на диван, обтёрли  лицо и грудь влажным полотенцем, увещевали, успокаивали, говоря ласковым голосом, как с маленькой.
А потом пришла тётя Оксана и осмотрела Настю. Пощупала пульс, затем оттянув нижнее веко, заглянула по очереди в глаза, задала несколько вопросов. Потом слушала, приложив ухо к груди и было щекотно от её волос. И когда тётя Оксана затем подмигнула ей, Насте стало легче. Ведь её тётя врач, а когда всё плохо, доктор не станет подмигивать и улыбаться.
А маме тётя Оксана сказала, что у Насти случился нервный сбой, поскольку она чрезвычайно ранимый и впечатлительный ребёнок. А вчера день был эмоциональный, насыщенный и детская психика просто не выдержала.
- К тому же, не забывай, - сказала тётя маме, - она растёт, а гормоны, знаешь, такие коленца выкидывают иной раз, что только держись…
Ещё через час все сидели за кухонным столом. Настя, притихшая и смирная, через силу, малюсенькими кусочками отщипывала пирог и отправляла в рот. Есть ей совсем не хотелось, но если этого не делать, то бабушка Галя и мама непременно решат, что она смертельно больна.
Настя, встречаясь с маминым встревоженным взглядом, слабо улыбалась, давая понять, что всё нормально, одновременно как бы прося прощения за то, что всех так напугала и давая слово, что такого больше не повторится. А затем опускала голову.
Мало-помалу, разговор за столом оживился, а затем и вообще принял другое направление. И папа Настин даже пошутил, что хорошенькая встряска иногда бывает полезной. А Шурик что-то ответил ему в тон и все засмеялись. При этом он называл Настю «старушка». Так и говорил: ну ты даёшь, старушка! И это было смешно, потому что понятно, ну какая же Настя старушка.
Шурик весёлый, как папа, и Лёнчик… Настя снова почувствовала, как у глаз закипают горячие слёзы и незаметно ущипнула себя за бедро. Она знала, что это иногда помогает удержаться от слёз. Щипок получился довольно болезненным, и Настя поморщилась, но зато слёзы отступили.
А потом Шурик стал приглашать всех к себе в Одессу, и так здорово рассказывал о своей даче у моря, что Настя даже немного забыла свой страшный сон, представляя, как они приедут в летний домик к Шурику, как станут плавать в море наперегонки с Юлькой и остальными…
А может, это действительно просто сон, - подумала Настя, обводя глазами всех сидящих за большим, овальным столом. И всё это не имеет никакого отношения к реальности. «Куда ночь, туда и сон», - говорит бабушка Галя.
Настя улыбнулась и прерывисто выдохнула. Взгляд ещё раз пробежался по родным лицам, затем скользнул вдоль окна, мимо подвесных шкафчиков, старинного буфета, воображающего себя главой семьи, и остановился на противоположной, залитой солнцем стене, на которой висел календарь. На следующей неделе - праздник, 23 февраля! И наверняка папа приедет за ней, ведь это выходной. И значит ей можно будет остаться дома до следующего дня. Ведь не повезут же её обратно в этот же вечер!
Настроение Настино стало гораздо лучше. Погода отличная, лёгкий мороз, солнце и снег. День просто создан для того, чтобы  схватить ледянку и помчаться к оврагу, где самая крутая и классная горка…