Операция Мёд

          Было это, когда я служил на Дальнем Востоке. Выехали мы как-то на полигон. Событие само по себе вполне обычное. Можно сказать, рутинное. Всё, в общем-то, понятно, отлажено: кто, что, куда, как. Хочешь, не хочешь, а раз в полгода боевые стрельбы артиллерии проведи. Прибываем на полигон, разбиваем полевой лагерь, оборудуем огневые позиции, командно-наблюдательные пункты. Организовываем быт, снабжение, оцепление, связь. Питаемся из полевой кухни, живём в палатках. В летний ли зной, в зимний ли мороз. Служба есть служба…
          История, которую хочу рассказать, случилась во время летнего полевого выхода. Выдвинулись мы всей артиллерией полка на один из полигонов Приморского края. Места знакомые, часто здесь стреляли. Только в этот раз с нами выехало несколько пехотных подразделений и дивизионное начальство. Кто-то там, «на верху», решил проверить слаженность родов войск. Такое иногда бывало, и мы, артиллеристы, заведомо знали, что полевой выход испорчен. Раз учениями командует высокий пехотный начальник, а начальники помельче снуют повсюду и во всё вмешиваются, добра не жди. Всё с первого дня пойдёт через… Как бы выразиться? Ну, в общем, задом наперёд.
           Так было и в этот раз. Высокий полёт пехотной мысли, вырвавшись на огромный оперативный простор, привёл в «броуновское» движение всё и вся. Не успели мы занять боевые порядки и разбить полевой лагерь, как прилетела команда срочно переместиться в другое место. Едва приступили к оборудованию позиций на новом рубеже, снова команда «Стой! Переместиться на полкилометра севернее!». Мы, офицеры-артиллеристы, сокрушённо качали головами, обречённо вздыхали и на живом примере разъясняли своим солдатам, как им повезло, что они попали служить в артиллерию, а не в пехоту.   
           Нужно ли говорить, что когда, наконец, на третьи сутки высокое командование чётко доложило куда-то ещё выше, что всё готово, на самом деле готово было далеко не всё? В этот день, окончательно вымотанные бесконечными перемещениями, потерялись тылы…
           Командир дивизиона, седой офицер-артиллерист, собрал нас на совещание в штабной палатке.
           - Надеюсь, все выполнили мои указания про сухой паёк? Суточная норма на каждого бойца. Я давно служу, товарищи офицеры. И знаю, нечто подобное всегда случается, когда руководит пехота. Хорошо ещё, что сейчас лето, а не лютая зима. Командиры батарей, организовать выдачу продовольствия солдатам!
           Действительно, в штабных машинах имелся суточный запас сухих пайков на весь личный состав. Наш бдительный командир дивизиона, непосредственно перед выездом предчувствуя недоброе, дал команду получить питание на продскладе, пообещав начальнику продовольственной службы вернуть пайки в целости, если надобность в них не настанет. Как в воду глядел! Надобность настала…
           В обеденное время, строго по распорядку, над свежевырытыми окопами стали подниматься дымки от небольших костерков, а по округе разнёсся блаженный запах гречневой каши с тушёнкой.
           - Гляди, Серёга, - обратился ко мне командир батареи. – Ветер в сторону пехоты. Ешь побыстрее. Сейчас учуют, потянутся…
           Я выглянул из окопа. Действительно, от пехотного КНП (командно-наблюдательного пункта) в нашу сторону выдвинулся лейтенант Олег Тучин. Эту богатырскую фигуру трудно было спутать с чьей-то другой. Парень занимался штангой, по-моему, даже выполнил мастера спорта, и сейчас его молодой, сильный и голодный организм подчинялся лишь первобытному инстинкту поиска еды. В этом состоянии Олег запросто мог забыть об элементарных нормах приличия.
           - Так, орлы! – прикрикнул я на солдат. – Ускорить приём пищи! Нужно успеть дооборудовать наш КНП до темноты. Живей, живей, живей!
           Олег спрыгнул в наш окоп, приветственно раскинув руки:
           - Здорово, «Боги войны»!
           - Привет, «Царица полей». Туча, какими судьбами?
           - Жрать охота! У нас шаром покати. А вы, я вижу, жируете.
           Будучи классическим пехотным офицером, сильным, грубоватым и безыскусным, Олег потянулся к моей банке с кашей. Там оставалось всего ничего, и я с готовностью отдал её, даже не успев вынуть ложку.
           - А у вас, что же, начальство не позаботилось?
           - Неа, - промычал набитым ртом Олег. – Всем пофиг. Сказали, ночью кухня приедет, суточную норму сварит, тогда и наешьтесь. А пока ройте КНП. Вот мы и роем.
           Мне захотелось хоть как-то огорчить бесцеремонного гостя:
           - Вряд ли приедет ваша кухня ночью. А если и приедет, шиш они варить что-то станут. Утром, на завтрак уж приготовят. В лучшем случае…
           Командир батареи пнул меня локтем. Да я и сам уже понял, что ляпнул лишнее. Туча перестал жевать и уставился перед собой. Потом растерянно посмотрел на нас.
           - Блин, а ведь точно! Чую, так и будет. Так что, друзья, вечером ждите.
           Комбат укоризненно посмотрел на меня. Олег, перехватив его взгляд, расплылся в нахальной улыбке:
           - Да ла-а-адно! Не жмитесь. Сегодня я к вам на ужин, завтра вы ко мне. Вот и квиты.
           - С пустыми руками в гости? Не по-русски это. – Я пытался исправить свою оплошность. – Сейчас не захватил, неужто и на ужин не принесёшь?
           - Чего? А, ты про это! Нету, Серёга. Честное слово! С переездами тупыми, в суматохе потеряли где-то. Представляешь?!
           - Угу…
           - Нет, честно! Клянусь! А может, Михалыч просто зажал? Он же без закуски не пьёт. А закуски никакой. Не знаю… В общем, нету. Ну, как говорится, спасибо этому дому…
           Туча собрался было уходить, но тут я придумал, как заставить его хотя бы немного отработать съеденный обед и предстоящий ужин.
           - Ты в поле посмотри. В район целей. Что видишь?
           - А чего там видеть? Поле как поле. Кустики редкие. Ручей протекает. Дальше старые окопы. Тоже кустами поросли. Дерево полуобгорелое. На бугорке хрень какая-то. И что?
           - Не хрень. – Командир батареи, разгадав мой замысел, протянул Туче бинокль. – Внимательно погляди.
           - Ну, будки какие-то. А, понял! Ульи это. Пасека. Точно! И что?
           - И ничего. Если не учесть, что пасека, это пчёлы. А помнишь, что говорил Винни-пух?
           - Что?
           - Зачем на свете пчёлы? Чтобы делать мёд. А зачем на свете мёд?
           - Чтобы я его ел… - Туча медленно опустил бинокль.
           - Шикарный десерт к ужину! – Я подмигнул комбату. – На хлебушек маслице, на маслице медок. Да под чаёк душистый…
           Туча сглотнул слюну. Потом недоверчиво посмотрел на нас, на наших солдат, ровняющих стенки окопа.
           - Так пошлите бойца. А хотите, я своего воина пошлю. На всех и наберёт.
           - Не вздумай! Ты что, не понимаешь? Расползётся информация от солдата к солдату. Все вскоре узнают. Стуканут замполиту. А тому только и надо: офицер солдата на воровство послал. Приказал совершить преступление! И пошло-поехало…
           Туча почесал затылок:
           - Да. Им только повод дай…
           Посидев в раздумье, собрался было уходить, но вдруг снова прильнул к биноклю:
           - Я не понял, пасеку эту никто не охраняет, что ли?
           - А чего её охранять? Петрович, прапор наш, техник, говорит, что знает этого мужика, пасечника. У него, говорит, не одна пасека. Он ульи на своём Газ-66 развозит по полям. Подальше от сёл. На полигоне этом всё время ставит. Периодически проведывает. Перевозит с места на место. Его уже предупредили, что через два дня стрелять начнём. Завтра обещал приехать, забрать. Уйдёт мёд. А Петрович у него покупал как-то. Говорит, медок классный.
           Помолчав ещё немного, Туча обречённо вздохнул:
           - Ладно. Давайте котелок. Схожу…
           - Да ты что, брат? Не знаешь, что пчёлы с тобой сделают? Снова вспомни про Винни-пуха.
           - А чего ж вы тогда мне голову морочите? Если мёд взять никак нельзя.
           - Можно взять. Очень даже можно. Только не сейчас. А в темноте. В темноте пчёлы не летают. Они как слепые. Что хочешь делай, и ничего не будет. А мы тебе фонарик дадим. Свет фонаря они не воспримут.
           - Не-е-е. Сами идите. Я – пас…
           Туча вылез из окопа и уже сделал несколько шагов прочь, как вдруг остановился.
           - Так Петрович пробовал этот мёд? Что говорит?
           - Шикарный мёд!..
           К ночи мы полностью окончили оборудование КНП по всем правилам военной науки. Замаскировали отвал грунта дёрном, натянули маскировочную сеть, оборудовали ячейки для наблюдателей, протянули связь. Расставили и сориентировали приборы артиллерийской разведки. Даже освещение от аккумуляторов организовали. В общем, всё как положено. Издалека, со стороны пехотного КНП доносился басовитый мат какого-то начальника, виноватый голос Тучи и возня солдат с лопатами. Вскоре и там, наконец, всё затихло. А ещё через полчаса мы услышали знакомые тяжелые шаги.
           - Я на ужин не опоздал?
           - Не начинали. Мёд ждём.
           - Да бросьте вы! Темень, глаз выколи. Думал, Луна будет, так нету.
           - Эх, пехота! – Хлопнул Олега по плечу мой комбат. - Что бы вы без нас делали? Вам такая организация и не снилась. Серёга, объясни.
           Я принялся подробно излагать план действий. И чем дольше слушал нас Туча, тем меньше сомнений у него оставалось. Мы, действительно, подготовились основательно. Грамотно. По-артиллерийски, одним словом. Ещё засветло, сориентировав буссоль (прибор артиллерийской разведки), мы определили диррекционный угол на «цель». Дальномером измерили расстояние. Таким образом обозначилось не только направление пути, но и его протяжённость. С точностью до метра. Туче выдали резиновые перчатки от ОЗК (общевойскового защитного комплекта), сзади на ремень повесили маленький фонарик, а на голове закрепили наушник портативной рации. Такие использовались для связи старшего офицера на батарее с командирами орудий во время стрельбы. Вторую рацию я надел на себя, закрепил наушник, проверил связь.
           - Так, Олег, смотри. Вот тебе два котелка. Чтоб и вашим, и нашим бойцам хватило. Сюда сложишь соты. Просто выламывай их из рамки, рукой стирай пчёл. Руки твои будут в резиновых перчатках, чтоб не испачкался. Пчёлы не укусят, не бойся. Надень ещё чулки от ОЗК. Они выше колен. Вполне хватит, чтоб перейти ручей, не замочив сапог. Мы днём бойцов посылали за водой, так специально сказали им глубину промерить. Оказалось, до середины голени. И обязательно слушай рацию. Я буду тебе говорить, правее или левее. А на лоб вот этот фонарик надень. Под ноги светить. Ну и чтобы руки заняты не были. А обратно пойдёшь на свет нашего КНП. Видишь, сколько лампочек мы понавешали? Не собьёшься. Всё понял? Ну, ни пуха!..
           Туча двинулся в темноту, а я, включив подсветку шкалы, приник к окуляру буссоли. В угольно-чёрном круге отчётливо выделялась янтарного цвета шкала и мерно покачивающееся световое пятно фонарика. 
           - Так, Олежа, отклонился. Чуть левее возьми. Нет, это много. Чуть вправо. Вот так. Молодцом! Так и иди. Меня всё время слушай. Геннадьич, сколько он прошёл?
           Командир батареи, производя по фонарику на ремне Тучи очередной «выстрел» из ДАК-2М (квантового дальномера), докладывал дальность, а я сообщал её нашему «ходоку». Операция «Мёд» шла, как по маслу. Мы даже сами не думали, что всё так чётко сработает. Конечно, не ожидали мы и того, что случилось потом…
           Заливистый собачий лай разорвал тишину ночи. Мы с Геннадьичем аж подскочили. Собака на пасеке? Но откуда?! Весь день наблюдали, не было. Ленивый пёс просто спал в конуре всё это время, а теперь кинулся исполнять свой долг? Рьяно, на истерике. Блин, у Тучи даже палки нет отбиться! Парень он, конечно, сильный. Штангист. Дури хоть отбавляй. Но собака есть собака. А вдруг там волкодав какой-нибудь?
           Я нажал тангенту рации и заорал, что есть мочи:
           - Олежа! Беги! Бросай всё и беги! Если псина привязана, она далеко за тобой не погонится! Беги!!!
           Во мраке ночи было видно лишь дико пляшущее световое пятно от налобного фонаря Тучи. К нашему ужасу, лай не только не прекращался, но стремительно приближался к КНП.         
           Вот что рассказывал нам потом сам участник той жуткой погони: «Дошёл я, значит, до пасеки. Ещё удивился, как ловко всё получилось. Только хотел поднять крышку ближайшего улья, как вдруг эта псина! Чуть разрыв сердца не получил! Думаю, откуда взялась? Порвёт ведь. Тикать надо. Но и мёд жалко бросить. Так хорошо всё придумали, и впустую? Попробовал улей поднять. Тяжеловат, но ничего, донесу. Думаю, притащу вам, там вместе его и раздербаним. А тут ещё ты в рацию орёшь, что псина привязана. Взвалил я, значит, улей на горб, да и айда. Бегу, а псина за мной. Не отстаёт, хоть ты тресни! Ага, думаю, значит не привязана. Плохо дело! Притопил со всех ног. Не отстаёт. Думаю, ручей её остановит. Куда там?!.»
           Да, мы тоже надеялись, что пёс не станет преодолевать водную преграду, а, остановившись на берегу, будет долго и гневно лаять вслед ночному вору. Не тут-то было! Собачий лай прекратился лишь на несколько секунд, пока Туча прыгал в ручье, и возобновился с новой силой, перейдя в какой-то непрерывный визг. Олег и собака приближались. Вместе. Стремительно и неотвратимо...
           Нас на КНП было пятеро. Два офицера и трое солдат. Вооружились, кто чем мог. Лопаты, колья от масксети, даже футляр от буссоли. Все приготовились к кровавой схватке с мощным зверем, огромным и свирепым, страшным демоном ночи. А каким же ещё должен быть сторожевой пёс, так отважно преследующий вора? Только баскервилльским монстром, не иначе. Правда, теплилась ещё надежда, что это будет всего лишь волкодав килограмм под сорок-пятьдесят. Тогда, возможно, получится отделаться инвалидностью, но остаться в живых.
           И вот Туча, запутавшись в сползших чулках от ОЗК, ввалился в наш окоп. Мы уже занесли свои орудия для разящих ударов, да так и замерли на месте. А ещё через пару мгновений грянул такой хохот, какого я не слышал ещё никогда. Очевидно, сыграл свою роль огромный уровень адреналина, бушующего в нашей крови. Люди хохотали до истерики.
           Я буквально задыхался от смеха, рассматривая в тусклом свете лампочек копошащегося на дне окопа Тучу. Он пытался сбросить с себя то, что в темноте принял за улей. Это была ветхая, сколоченная из каких-то лоскутов фанеры собачья будка. К будке длинной цепью была прикована собака. Скулящая, старая, тощая дворняга, еле живая от страха. Дрожащая и мокрая после принудительного купания в ручье. Она прижала уши и поджала хвост так, что его вообще не было видно. Животное уже смирилось со своей участью и приготовилось умереть…
           Вот так бесславно закончилась дерзкая операция по добыче мёда, ставшая проверкой слаженности действий родов войск. Она была смело задумана, блестяще спланирована и прекрасно материально обеспечена руководителями, офицерами-артиллеристами, но позорно провалена исполнителем - пехотным офицером.
           Эта история со временем стала достоянием гласности во всём гарнизоне. Наши солдаты не смогли долго держать в тайне очередное неоспоримое подтверждение интеллектуального превосходства артиллерии, «Бога войны» над «Царицей полей», пехотой. Конечно же, в открытую подсмеиваться над Тучей, лейтенантом Олегом Тучиным, решались далеко не все. Но ещё долго любое упоминание о мёде заставляло его воспринимать это как скрытую издёвку, что приводило к скандалам.
           А когда он прощался с нами, убывая к новому месту службы, мы вручили ему картонный ящик, полный его любимой тушёнки. Ящик был плотно перетянут скотчем, чтобы без проблем сдать его в багаж в аэропорту. Близкие друзья, поехавшие его провожать, рассказали потом, что на досмотре его заставили вскрыть упаковку. Картинка на мониторе показала наличие не металлических, а стеклянных банок с непонятным наполнителем. Нужно ли объяснять, что там оказался мёд? Последняя шутка от артиллерии. К чести Тучи, говорят, он хохотал так, что его хотели снять с рейса. Думаю, он и по сей день вспоминает эту историю. Надеюсь, по-доброму. Со смехом…