Глава 8. Прожорливая семейка

Мучительная боль в лодыжке заставила меня открыть глаза. Солнце ещё не взошло, и полумрак окутывал комнату тенями. Вынув ногу из;под одеяла, я сконцентрировал заклинание «Света». Густой каплей сиреневый шарик сполз с ладони и повис в воздухе. Рассматривая раны, я заметил следы нагноения. О, чудо! Порыскав в сумке, я нашёл крем, оттягивающий гной, приготовленным мною ещё в Шато. Маленький тюбик завалился на самое дно, и я чуть не упустил его из виду. Смазав ногу тонким слоем, я положил остатки лекарства обратно. Рука в сумке коснулась завёрнутой материи. Подержав её в кулаке, я ощутил тепло проходившее сквозь ткань. Аккуратно развернув свёрток, я достал Узилище Ярости и, помедлив, надел на указательный палец. Волна жара пронеслась по телу, словно меня окунули в горячую ванну, я ощутил мощь, таящуюся в кольце. Палец нестерпимо жгло, и я поспешил снять Узилище Ярости. На фаланге остались красные воспалённые полосы. Вероятно, при освобождении силы, скрывающейся внутри кольца, можно легко лишиться умения ковырять в носу. Хм? Мизинчиком или безымянным пожертвовать в критической ситуации?

Я встал с кровати и, чтобы не потревожить спящего таракана, тихо вышел из спальни. Замок замер в преддверии нового дня. В коридоре было пусто и темно. Я склонился над питьевым фонтанчиком и ополоснул заспанное лицо, затем облокотился на каменный остов. Струйка едва слышно булькала маленькими пузырями. Рябь, проходящая по водной поверхности, искажала изображение, делая меня лишь расплывчатым пятном.

– Не думала, что ты так рано встанешь.

От неожиданно прозвучавшего у самого уха голоса я едва не упал в воду. Медленно повернувшись, я обнаружил за своей спиной Серэнити. В простой серой тунике и с подвязанными волосами, она выглядела как самая обычная прихожанка небогатого монастыря.

– Я – ранняя пташка.

– Буди своих друзей, некромант, нам нужно выйти до восхода солнца. Лошади и провизия уже снаряжены. Поторопись, я буду ждать у боковых ворот, у тех, что напрямую ведут к Королевскому Парку.

Не удосужившись услышать мой ответ, великий инквизитор растворилась за строем белых колонн с продольными канелюрами. Она могла бы стать отличной наёмной убийцей, так бесшумно подкрадываться сзади дано не каждому. Если Серэнити захочет перерезать мне во сне горло, то, вероятнее всего, я этого даже не замечу. Надо быть начеку. Вздохнув, я постучал в соседние двери. Почти одновременно открывшись, они явили за собой две пары сонных глаз.

– Пора вставать. Серэнити ждёт нас снаружи.

– Ого, сколько мне выпало чести! Великий инквизитор Иль Градо дожидается у калитки спящего вампира! Где бы это записать?

Грешем почесал рыжую бороду.

– Кружечку крови она мне прихватила? Я всегда с утра кушать хочу.

– Она прихватит горящих поленьев и подсунет тебе их под дверь, если ты сию же минуту не натянешь штаны, – сумрачно отозвался я.

– Ой, простите.

Мой ученик смущённо оправил спальные шорты.

– Я мигом.

– Я тоже, – широко зевнула Эмилия. – Три минуты, и я готова. Мне накраситься нужно.

– У вас есть пять минут.

– Ой, да ладно тебе, Калеб, – вздохнула колдунья. – Без нас она никуда не уйдёт.

– Тоже верно, – согласился я. – Просто не люблю заставлять людей ждать.

Быстро одевшись, растолкав кота и таракана, покидав за плечи сумки и взяв в руки посохи, мы поспешили к боковому выходу из замка. Миновав длинный коридор и спустившись по главной лестнице на первый этаж, мы прошли через всё правое крыло и уткнулись в небольшие овальные дверцы. Два стражника в чёрных доспехах молча открыли их перед нами. Снег хлопьями летел с тёмного неба. Пикируя на лицо, он оставлял маленький горячий укус и капелькой тёк дальше. Порожки с балюстрадным бортиком провели нас по трём оледеневшим за ночь площадкам и вывели прямо в сад. Среди разлапистых деревьев и фиолетовых кустарников стояла отличная повозка с крепкой деревянной крышей. Знакомые лошади, бодая друг дружку лбами, нетерпеливо били копытами по ухоженной тропинке. Фигура, сидящая возле них на приступочке, откинула капюшон. Белая прядь волос Серэнити выбилась из общей копны и, как сосулька с флигеля, повисла у неё над бровью. Я переборол желание улыбнуться. Ну не дать;не взять – Королева Зимы. Если великий инквизитор при нашем появлении не испытывала тёплых чувств, то Перчик и Чесночок напротив очень даже радовались старым знакомым. Они звонко заржали, и Грешем по очереди потрепал их по мордам. Сделав кислую мину, Серэнити велела нам забираться в повозку. Исполнив её поручение, мы тут же тронулись в путь. Внутри повозки было совсем нехолодно. Наше старое средство передвижение, подогнанное Джоксом, не шло ни в какое сравнение с этим. Толстые деревянные балки над головами для надёжности были обиты меховыми шкурами, с такой защитой никакая метель не страшна. Горка аккуратно сложенных ящичков у дальнего борта имела бирки с маркировками. Я осмотрел их. По большей части они все являлись провизией. Вкусной я её назвать не мог. Овсяные лепёшки, вяленое мясо, сухари, сухофрукты. Покопавшись, я достал бутылку сливового вина.

Видя, как я достаю пробку, Эмилия покачала головой.

– С утра пьют либо аристократы, либо сам знаешь, кто.

– Хочу промочить горло и отпраздновать наш отъезд, – весело ответил я, поднося горлышко ко рту.

– Стойте!

Грешем вырвал из моих рук стеклянную тару.

– Что это с тобой?

Я недовольно нахмурился.

– Что ты себе позволяешь, ученик?

– Моё обоняние не в пример лучше вашего. В бутылке вовсе не вино, как вы подумали.

Вампир отхлебнул.

– Свеженькая, свиная!

– Ну и ну! Вовремя ты меня опередил.

– Кстати, а какая кровь самая вкусная на твой взгляд? – спросила Эмилия.

– Знамо, какая! Конечно человеческая!

– Ох, я;то думала она вся одинаковая по вкусу.

– Разумеется нет, ведь хлеб не может всегда иметь один и тот же вкус, верно? Его делают из муки, но у каждого пекаря свои добавки и секреты изготовления. Вот эта свинушка, – Грешем стукнул ногтем по матовому стеклу, – очень любила капусту и яблоки, она хороша, но люди… люди лучше…

Грешем печально вздохнул, обводя глазами улицы Шальха. Смотря, как он грустит по вкусной трапезе, я рассмеялся:

– Мой дорогой, можешь так не осматриваться в поисках селянки, желающей накормить тебя своими жизненными соками. Ни одна из них не подставит шею под твои затупившиеся зубки.

– И вообще пока с нами путешествует великий инквизитор, можешь забыть про соблазнительный вкус людей, – поддержала меня колдунья. – Почему бы тебе не попробовать питаться овощами?

Эмилия ещё говорит, что у меня шутки так себе. Эгей, подруга? Кровопивец, с аппетитом жующий лук порей или кабачки – где ты такое видела? Между тем Грешем ответил вполне серьёзно:

– Когда я трансформировался в вампира, мой желудок перестал принимать подобную пищу. Иногда я скучаю по яичнице с сыром и жареным помидорам, но если их съесть, потом целый день будет болеть живот и меня непременно стошнит. К тому же вкусовые ощущения стали совсем другими, яйца и сыр похожи на резину, морковь на вату. Удовольствия никакого.

– Как насчёт алкоголя? Я видела, как ты пил его на приёме у королевы Констанции.

– Спиртное не возбраняется, только я от него пьянею намного больше, чем вы. Налейте мне два стакана виски, и я перестану соображать, что происходит вокруг.

– Ты, наверное, на праздниках в основном предпочитаешь «детское шампанское»? – прыснула Эмилия.

– Первый раз слышу про такое, – пожал плечами вампир. – Разве для детей делают шампанское?

– О, ещё как делают! Я приобрету тебе бутылочку, как увижу, – ухмыльнулся я.

– И себе не забудь одну купить, – расхохоталась колдунья.

– Ну тогда уж и тебе за одно.

– А что? Мне нравиться идея.

Моя подруга откинула волосы.

– Устроим вечеринку а;ля «мне двенадцать лет». Черничное варенье, пирожные, все дела.

– Кто придумал – тому и карты в руки!

– Хорошо, для антуража я всем куплю миленькие костюмчики. Хочешь узнать, старый гриб, какой перепадёт тебе?

– Боюсь даже представить.

– Синие башмачки, чёрные штанишки и рубашка с якорями – вот, как я тебя одену.

– Не так;то и плохо! – А себя во что нарядишь?

– Ой, я буду в розовом платьице, диадеме и туфельках!

– Значит, моряк и принцесса?

– Да! Ты пригласишь меня на танец, а потом украдёшь… И мы будем жить долго и счастливо.

– Пока сахарная вата не разлучит нас! – поддержал я.

– Калеб!

– Что?

– Нас ничто не разлучит!

– И даже заварное пирожное?

– Да.

– И шоколадное мороженое?

– Да.

– Я бы так утверждать не стал. Я люблю шоколадное мороженое.

– Нет, в моей игре ты любишь больше меня, а не мороженное!

– Почему?

– Потому что я устанавливаю правила.

Я обнял подругу.

– Ладно, мы всегда будем вместе!

– Умничка, боровичок.

Повозка легко шла по мощёной дороге города. Несколько раз миновав квартальные ворота, мы выехали в Мышиную Дыру. То тут, то там на грязных улочках мелькали торговые караваны. Под бдительной охраной наёмников они, доверху нагруженные, везли в Мышиную Дыру дешёвые товары. Вдоль обочины следовало довольно много мирян. Кидая мелкие монетки беднякам, они шли поклониться Главной Святыне страны. За нашей повозкой увязалась целая стайка чумазых детишек. Вымаливая хоть корку хлеба, они тянули ручки к бортику телеги. Эмилия, будучи самой добросердечной из нас, кинула им горсть круглых пряников, за что получила тысячи благодарностей и пожеланий народить не меньше пяти младенцев. От последнего напутствия уши колдуньи заметно зарделись. Она отвернулась к Мурчику и сделала вид, что совсем не смущена. Выкатив из Мышиной Дыры, мы преодолели подвесной мост и оказались за стенами города. Куча домиков и фермерских пастбищ раскинулись по пологим холмам Ночных Небес. Проехав по Королевскому Тракту примерно миль десять, мы свернули чуть в сторону и остановились на короткую передышку. Серэнити слезла со скамеечки.

– По моим подсчётам, делая привал не чаще чем два;три раза за день, мы к концу четвёртой луны будем возле Эрменгера. Если не брать во внимание грабителей, поджидающих беспечных странников, то можно сказать, что путь относительно безопасен. Держась Торгового Тракта, мы, вероятно, избежим незапланированных встреч и прибудем на место чуть менее быстро, чем почтовые вороные.

Серэнити облизнула губы.

– Надо мной висит Королевский Приказ, и я не могу ему не подчиниться… однако знайте – между нами пропасть. Хорошего отношения от меня не ждите.

– Никто его и не просит. Думаешь, нам приятно ехать с тобой? – с вызовом спросила Эмилия.

Великий инквизитор посмотрела на мою подругу, как сокол на зазнавшегося зайца.

– Давеча я вытащила ваши шкуры из огня, второй раз я этого не сделаю.

– Тогда и от нас того же не жди! – выкрикнул Грешем, сжимая громадные кулаки.

Серэнити вплотную приблизилась к моему ученику.

– Кроме твоей смерти мне ничего и не нужно.

– Посмотрим, кто ещё кого переживёт!

– Вот именно, посмотрим!

Не успели мы толком покинуть Шальх, а ситуация в наших рядах уже уподобилась закипающей кастрюльке. Я громко прокашлялся, обращая внимание на себя.

– Я понимаю коллективную неприязнь, но нам как;то нужно ехать вместе и выполнять общую задачу. Давайте на время забудем о враждебности? Серэнити, если ты хочешь убить нас, то, пожалуйста, я дам тебе такой шанс, но только после того, как мы разберёмся с порталами Десницы Девяносто Девяти Спиц и прочей кутерьмой. А до этого момента я буду спать спокойно и не побоюсь подставить спину под твою смертоносную булаву, идёт?

Я протянул великому инквизитору руку, дабы скрепить наш договор неприкосновенности, однако она не притронулась к моей ладони.

– Я не стану заключать с тобой никаких сделок, некромант. Меня ведёт лишь слово, данное мною королеве. Можешь не дрожать, пока оно действует.

– И на том спасибо.

Я отвесил небольшой поклон, который на бледном лице отозвался брезгливостью. Ну и пусть кривляется, мне всё равно, пускай только держит свою агрессию при себе.

Мы перекусили и двинулись дальше. Теперь лошадьми правил Грешем. По его тихим возгласам я понял, что он рад возможности вновь оказаться рядом с животными. Скорее всего, большую часть пути рулевым будет именно он. Серэнити практически не разговаривала с нами, а если и говорила, то коротко и только по делу. Как ни странно, но таракан и кот отнеслись к новому товарищу вполне лояльно. Ни шипений, ни подкрадываний с целью схватить за ляжку я не усмотрел. Снурф осторожно ощупал усиками подол плаща великого инквизитора, когда она этого не видела. Пострекотав и пощёлкав, мой любимец сделал вывод, что бояться Серэнити не стоит и закатился под её лавку. Мурчик же, верный Эмилии, лишь несильно прижимал уши, когда Серэнити оказывалась слишком близко от его хозяйки.

К середине первого дня мы оставили позади большую часть сельских угодий и покатили по редколесью. Навстречу нам попадались целые вереницы людей, идущих в Шальх. Неся на спинах своё имущество, держа за руки маленьких детей и ведя под уздцы скот, они, как птицы при миграции, бежали от неспокойных границ под крепкие щиты столицы. Из шума голосов я улавливал не только настроение беженцев, но и случайные реплики, обращённые к порталам и грабежам. Многие мужчины шли с оружием наперевес. Не приходилось сомневаться, что они уже хлебнули горя и не хотят делать горький глоток повторно.

До самого вечера, покуда все шествовали на север, мы одни неуклонно продвигались на юг. Опустившееся за горизонт солнце вынудило нас повернуть на огни крохотного придорожного трактира. Обочина, у которой он разместился, шла в разрез с основными линиями движения, поэтому на сегодняшнюю ночь мы стали единственными его посетителями. Владелец трактира оказался маленьким человеком с горбинкой на носу. За небольшую плату он вынес незамысловатой, но вкусной пищи – отварной картошки, солёных огурцов, хлеба, сыра и целую миску жирного тушёного мяса. Наполнив наши кружки пивом, он за медную монетку согласился отвести в стойло лошадей и накормить их. Трактирщик не возражал, чтобы кот и таракан находились при нас, однако мы всё же получили предупреждение, что если на полу или мебели появятся свежие царапины, то по утру придётся расплатиться ещё и по прейскуранту испорченных вещей. Предусмотрительно притащив бочонок с пенным напитком, трактирщик со словами «а вдруг вам захочется добавки?» удалился к себе в комнатушку. Выпив несколько пинт «ячменного», мы все заметно расслабились. Даже Серэнити, державшая себя обособленно, улыбнулась, когда Мурчик с наслаждением поскрёб когтями стул.

– Перестань, а ну перестань, я сказала!

Схватив кота за полосатый загривок, Эмилия оттащила его от облюбованной когтеточки.

– Вы заметили, как много людей направляется в Шальх? Они явно не на ярмарку туда спешат. Такое чувство, что на границах и впрямь все плохо, – заметил Грешем, пригубив пива.

– Так и есть, – неожиданно ответила Серэнити. – Хотя владения Иль Градо весьма скромных размеров, мы все равно не можем контролировать их полностью. Основная армия разделена. Часть солдат сконцентрирована на известных нам демонических вратах, часть на отдалённых населённых пунктах. Из;за угрозы вторжения соседних провинций гарнизоны все больше приходится делить и растягивать. Естественно, это сказывается на качестве предоставляемой нами защиты. Местное население в панике.

Великий инквизитор сцепила пальцы.

– Вероломство Плавеня очень болезненно отзывается на экономике и всем нашем достатке в целом. Зерно и прочие товары больше не поступают на рынки, и нам приходиться изворачиваться. Пока получается, но это «пока» всего;навсего продлиться до первых боевых действий. Стоит нам сойтись в открытой войне и – всё, всему конец! По численности войско Плавеня значительно превышает наше. Конечно, взять Иль Градо штурмом предателям ещё не по зубам. Однако это лишь вопрос времени. Всё упирается в то, когда Гильберт Энтибор, дрянной племянник Элизабет Тёмной, сможет договориться с новоявленными правителями Хильда и Керана о нанесении совместного удара. Не приходиться сомневаться, что, объединившись, они, пускай и с трудом, но всё же свергнут законную королевскую власть.

– Ты говоришь так, как будто участь Соединённого Королевства уже предрешена.

Я озабоченно поковырял вилкой варёную картошку.

– Как же Вельдз и Карак? Они верны королеве Констанции. Их дружины закалены в боях и имеют огромный опыт, которого нет у солдат центральных провинций, привыкших больше горланить песни и пить эль, нежели, чем сражаться. К тому же в Вельдзе, насколько я знаю, расквартирована самая великолепная конница. Кто устоит перед ней? Один приказ – и от Плавеня камня на камне не останется!

– Думаешь так всё просто и легко? Да, мы могли бы попробовать атаковать Плавень совместными усилиями и скорее всего бы одержали победу. Но! Здесь есть крупное «но»! Во;первых, передислокация воинов выведет из тени легионы живорезов, что таятся в Великом Лесу и Лесу Скорби. Несдерживаемые сталью, они повылезают из убежищ, что, как следствие, неимоверно ужесточит набеги на и без того находящиеся под постоянным давлением, приграничные города Запада и Востока. Сколько их падёт без должного надзора? Два? Три? Пять? Вот именно, никто не знает. Обрекать их на гибель жестоко, и тут выходит на передний план моё «во;вторых». Вернее, не моё, а королевы Констанции. Уповая на мирный путь решения всё разрастающихся проблем, она не хочет проливать кровь своего народа. Её позиция – это выжидание, поэтому у Кирфа как и у прочих генералов связаны руки. Всё, что они могут сделать – это метаться по стране и хоронить погибших. Лапы Десницы Девяносто Девяти Спиц и мечи трусливых сепаратистов режут нас со всех сторон, и мы истекаем кровью!

Серэнити с силой опустила пустую кружку на стол, а затем вновь наполнила её в бочке. Бесконечное напряжение и раздумья не давали Великому инквизитору ни секунды покоя и сейчас она, наконец, решила отдохнуть и выпустить пар. Странно, что Серэнити так глупо позволяет себе увлечься спиртным. Неужели она не боится того, что я могу воспользоваться случаем и… избавиться от неё? Я, разумеется, так не поступлю, но всё же… забавно, забавно.

– Краем уха я услышала, что Великий инквизитор Плавеня поддержал дворцовый переворот, почему? – спросила Эмилия. – Почему вместо того, чтобы выдернуть корень Смуты, он, наоборот, ей способствовал? Разве у великих инквизиторов мало власти? Разве мирская политика вас хоть как;то интересует?

– Вот именно! Политика, колдунья, политика! Шарлиз Орик всегда стремилась подчинить себе все сферы влияния! Гражданские, духовные, военные, все! До сих пор не понимаю, почему только я одна голосовала против её выдвижения на пост великого инквизитора? Это же сразу было очевидно – девочка с амбициями! Выскочка и карьеристка, умеющая только обольстительно махать ресницами перед верховным понтификом Братства Света! И что? Куда смотрели глаза Алана Вельстрассена, когда он призывал нас, Великих инквизиторов, принять её кандидатуру? Известно, куда! В небо!

Допивая кружку, Серэнити хмыкнула:

– Теперь Алан Вельстрассен кусает локти, его протеже всех перехитрила. Отныне она во всём Плавене, а в особенности в его небезызвестной столице Гельхе, считается не только Великим инквизитором, но и непогрешимым верховным понтификом Братства Света. А как Шарлиз этого добилась? Просто. Вытатуировала себе звёзды на ладонях и под шумок распустила слухи среди прихожан о том, что Урах попрал слабого и старого Алана, который не уберёг разум королевы от всепожирающей Тьмы, поселившейся в Шальхе, и благословил её быть главой Братства Света.

Серэнити надменно изогнула губу.

– Хотя, возможно, она нечаянно попала в цель, а, некромант? Что за ересь ты наплёл Констанции Демей про Ураха и Эмириуса Клайна, будь проклято его имя! Только за одно лживое упоминание о Всеотце ты должен на коленях молить о быстрой смерти!

Я нахмурился.

– Серэнити, я не собираюсь никого ни о чем молить. Королева верит мне, и тебе этого должно быть достаточно.

– Кто ты такой, чтобы говорить, что мне достаточно, а что нет?!

Великий инквизитор гневно посмотрела на меня, пиво сделало её более грубой, чем обычно. Инстинктивно я взялся за рукоятку Альдбрига.

– Зато я скажу, кто ты! Ты – самый отъявленный еретик, которого я колесую при всем честном народе!

– Нееее наааадоо угрожжжать моему учитеееелю! – осоловело пробасил Грешем, поднимаясь во весь рост.

– Ну;ка сядь, пока я тебе клыки не выдрала!

Серэнити залпом допила остатки ячменного и, брякнувшись лбом о стол, тихонечко засопела.

– Вот так новость, – залилась пьяным смехом Эмилия. – Бум, и наш великий и непобедимый инквизитор напилась, как последний сапожник! Блондинке больше не наливать!

– Предлагаю за плохое поведение оставить её лежать здесь всю ночь, – усмехнулся я, поднимая палец вверх. – Завтра очнётся с красным пятном на весь лоб.

Моя мысль пришлась всем по душе. Предоставив возможность великому инквизитору посмотреть сновидения на столешнице, мы стали подниматься в спальни. Подошедший трактирщик, заметив следы когтей на стуле, с криком погнал Мурчика и Снурфа ночевать в конюшни. Я жутко хотел спать, ничего не понимал и топал в направлении хоть какой;нибудь кровати. Глаза слипались, и я едва переставлял обмякшие ноги. Ступенька, две, три, запоздалое чувство опасности колокольчиком затеребило моё меркнущее сознание. Страшная боль пронзила мне левое плечо. С трудом повернув голову, я, будто одурманенный, увидел воткнутую в меня столовую вилку, а также трактирщика, который спустя секунду выдернул её из меня. Его розовый язык с упоением облизал алые зубчики.

– Понравилось пивко? Знаю, не отвечай! Я сам сварил его, по фирменному рецепту!

Размахнувшись, трактирщик двинул кулаком мне в нос, и я упал, словно колода карт под порывом ветра. Заклинания! Мне необходимо сосредоточиться! Интерьер перед взором плыл и раздваивался, меня тошнило. Все усугубилось, когда я ощутил, как радушный трактирщик принялся волочить меня за ноги вниз по лестнице. Гулко стуча о порожки, мой многострадальный череп активно знакомился с ними – многочисленными, деревянными, выщербленными. Сопротивляться я не мог. Вероятно, в пиво был подмешен сильнодействующий наркотик. Он впитался, и теперь я походил на безвольного соломенного болванчика, готового подчиниться всем прихотям злого рока.

– Тяжёлый какой, зараза! – недовольно проворчал мой носильщик, стаскивая меня в погреб.

Тугая верёвка затянула мои запястья и щиколотки. Ох, как она впилась в кожу! Где;то над ухом раздался щелчок, и моё тело поползло к потолку. Да, теперь я точно у самого верха, пятки касаются влажных сводов. Меня подвесили как рыбу за хвост! Прилившая к темечку кровь немного развеяла муть перед глазами, предметы обзавелись очертаниями, и я смог рассмотреть отдувающегося трактирщика. Не жалея своего округлого брюшка, он, пыхтя, волочил моих друзей. В начале Эмилия, а затем и Грешем закачались в воздухе рядом со мной.

– Фу, ну я и уморился! А так ведь и не скажешь, что они такие упитанные! Кто молодец? Я – молодец! Наверное, белобрысую трогать без толку, скорее всего она уже умерла, столько выпить;то! Ну, право, как водохлеб какой;то, хе;хе, вернее, пивохлеб! Эй! Мара, Нура, выходите;выходите, папочке нужна ваша помощь!

Дурнота подступила к горлу, и чтобы не потерять сознания, я прикрыл воспалённые веки. Между тем послышался незнакомый девичий голос.

– Ого, какой толстый, ты посмотри, мама! Нам на всю зиму хватит! Сделаешь мне холодец?

– Сделаю! И голубцов, и тефтелей! Видишь, какой у тебя папа добытчик? Голодными никогда не оставит. Иди сюда, Ральфи, мамочка тебя поцелует!

– Всё для вас мои хорошие, всё для вас! Теперь давайте быстренько разделаем их на кусочки и запихаем по бочкам! Вы их того;этого, а я пока насыплю в бадью соли!

Ну вот, видимо из моей печени состряпают недурное жаркое – посетил меня светлячок печального вывода. Я должен сконцентрироваться, должен! Или нам всем конец! Что это такое острое сейчас дотронулось до меня чуть пониже пупка? Кто;то разрезал мою одежду ножом пытаясь добраться до живота. Когда холодное лезвие надавило на бок, я приготовился к боли, но её не последовало, вместо меня душераздирающе закричала женщина, только что хвалившая Ральфи. Вопль повторился, и что;то брызнуло на мою грудь. Тугая струйка дошла до шеи, а потом и до рта. Привкус железа не оставлял сомнений – меня оросили кровью.

– Что ты делаешь?! О, моя Мара! О, Нура! Остановись! Ради Ураха отпусти меня! Пожалуйста! Я не хочу так! – жалобно запричитал Ральфи. – Я могу всё объяснить! Честно! Это какая;то ошибка!

– Естественно объяснишь, тебе исключительно повезло, изъясняться ты будешь Великому инквизитору, то есть мне! Не ожидал? Вот так удача! – фыркнула Серэнити. Её абсолютно трезвый голос ясно прозвучал в погребе. – Неужели, червяк, ты, и правда, вознамерился лишить меня жизни всего лишь отравленным пивом? Да я тебя…

Ральфи запищал. Его удивлённое и горькое хныканье переросло в нечто истошно;завывающее. Послышалась серия глухих хлопков. Подключив фантазию, я легко смог себе представить, как железные перчатки молотят по одутловатому лицу Ральфи. Совсем недавно я имел радость попробовать их силу на своей шкуре, поэтому был уверен, что трактирщик сейчас сильно страдал. Вдруг стоны и визг резко прекратились. Запах шоколада и весенних цветов заполнил мои ноздри. Мелодичный напев чар вливался в меня и принуждал глаза видеть. Вместе с тем слабость не проходила. Секунду спустя я рухнул на пол, и обрубленный край верёвки хлестнул меня по голени. Неподалёку упали Эмилия и Грешем. Направив взор чуть повыше их распластанных тел, я обнаружил светлые сапожки Серэнити.

– Уложить вас в кроватки? Пожалуй, нет. Приходите в себя здесь, авось красных пятен завтра на лбу у вас не окажется.

Великий инквизитор открыла дверь, после чего скрылась в лучах трактирных свечей. Спасибо тебе большое, ты честно отплатила нам той же монетой, коей и мы наградили тебя. Я уже немножко узнал Серэнити, поэтому не сомневался, что она могла снять с нас весь негативный эффект токсичного пойла, но не стала этого делать, чтобы мы помучились. Лёжа на стылых плитах, я ухмыльнулся: хорошо хоть висеть не оставила, а то могла бы. Я закрыл глаза и провалился в сон.

Проснувшись, я не сразу понял, где нахожусь. Плечо свербело неутихающей резью, нога ныла, а всё остальное неимоверно затекло. Кое;как я смог приподняться на локтях. Эмилия привалилась спиной к огромной бочке. Она явно хворала не меньше, чем я.

– Отличное пивко! Я прямо молодость вспомнила! Выпьешь пару пинт в весёлой компании, а потом поутру так голова болит, и пить хочется, что лежишь, умираешь как последняя пьянчужка, – хрипло пошутила колдунья.

– Ага, – согласился я. – Конкурсы вчера были на диво интересные!

Кряхтя, я встал и, по липкому от крови полу, поковылял к подруге. Ухватившись за протянутую руку, она покинула свой насест. В полутьме хорошо различались два небольших силуэта, застывших в неестественной позе. Кормилец семьи, как и я пару часов назад, раскачивался на проржавевшем крюке. От его горла до солнечного сплетения тянулся широкий разрез. Жестокость, с которой Серэнити наказала Ральфи, внушила ужас даже в мои видавшие виды глаза. Чтобы не лицезреть сей картины, я заторопился к Грешему, возлежащему на куче прелой соломы.

– Когда вампир собирается перекусить человеком – это нормально, но когда человек хочет закусить вампиром – это противоестественно! – проворчал мой ученик, растирая опухшие коленки.

– Тяжёлые нынче времена пошли, рыжик, – наставительно проговорила Эмилия. – Хотя я с тобой согласна, людоедство – вещь из ряда вон выходящая.

– Вампироедство, – поправил Грешем. – Пойдёмте, поблагодарим ту, без которой мы бы на протяжении зимы составляли рацион династии Ральфи.

Поддерживая друг друга за рукава камзолов, мы насилу выбрались из злосчастного погреба. В зале перед нами предстала чистая и умытая Серэнити. Она сидела на мягком креслице и с удовольствием уплетала бутерброд с сыром, периодически запивая его горячим чаем. У её серого подрясника крутились Мурчик и Снурф. Две полупустые чашки с молочной кашей говорили о том, что фамильяры уже накормлены. Завидев нас, великий инквизитор сдвинула брови.

– Не возражаешь, если мы присядем рядом? – спросил я.

– Я привыкла, чтобы подобные вам стояли в моём присутствии.

Подавив в себе желание колко ответить, я, вымученно улыбнувшись, опустился на табуретку за соседним столом.

– Когда мы зашли в трактир, я уловила присутствие зла, скрывающегося под его крышей. Я знала, что оно именно тут, но не представляла, в какой форме оно себя проявит. Я чувствовала, что это не живорезы и не скверна Назбраэля, и как оказалась, моё чутьё меня не подвело. Мы попали в логово каннибалов. Подобное отребье иногда встречается у Великого Леса, но возле Шальха я вижу это зверьё впервые. Однако, так или иначе, досаждать оно больше никому не будет. Я позаботилась о том, чтобы их души попали прямиком в Мир Тьмы.

Грешем растянул губы в стороны.

– Спасибо, что опять спасла нас!

– Оставь свои любезности при себе, вампир, я сделала это не потому, что вы мне дороги. При иных обстоятельствах я бы лично приговорила каждого из вас к аутодафе.

– Так значит, ты пила специально, чтобы разыграть маленький спектакль? – спросил я. – Почему же ядовитое пиво на тебя не подействовало?

– Милость Ураха бережёт меня – это всё, что тебе нужно знать, некромант.

Серэнити отпила из дымящейся кружки.

– Через тридцать минут выдвигаемся, советую позавтракать перед отправкой, но мясо не употребляйте. Все остальное есть можно.

Великий инквизитор поднялась и пошла в сторону выхода. Когда дверь за ней закрылась, Эмилия указала на таракана.

– Что бы о ней мы не думали и не говорили, а всё;таки она умница. Не только утихомирила Ральфи, но и накормила наших обормотов.

Моя подруга почесала по хвосту подошедшего к ней кота.

– Это да. Если бы ещё Серэнити отпустила свою маниакальность, с которой она желает нам скорой смерти, то цены бы ей не было, – отозвался я.

– Что же получается? Та тушёнка, которую вам подавал Ральфи, она приготовлена из таких же путников, как и мы с вами? – осведомился вампир.

– Я не хочу даже думать об этом! – хватаясь за рот, прошептала Эмилия. – Будь любезен, Грешем, больше никогда не вспоминай при мне о Ральфи и его кулинарных секретах, хорошо? Я сейчас пойду на кухню и поищу, то, что изготовлено не из фарша…

– Ну тогда пока вы тут будете с учителем чаёвничать, я… это…, навещу наших э;э;э… почивших друзей… Что добру пропадать? Я всё;таки не вегетарианец.

– И то правда! – хохотнул я. – Ральфи думал, что ты ему станешь ужином, ан нет, судьба;проказница решила по;другому.

Мой ученик скрылся в подвале, а я развалился там, где только что восседала Серэнити. Спустя какое;то время показалась Эмилия. На подносе у неё покачивался кофейник, сахарница и золотистые булочки. Пожелав подруге приятного аппетита, я накинулся на вкусную сдобу. Когда желудок набился, я предоставил к осмотру своё повреждённое плечо. Водя по нему кончиками пальцев, колдунья цокала язычком и сетовала на мою удачу.

– Тебе прямо не везёт, то ногу из;за меня ошпарил, то теперь пострадал от кухонного прибора. Что же будет дальше? Ухо пробьёшь или глаз потеряешь?

– Не знаю, – пробурчал я, терпя обработку раны очередной противно пахнущей мазью. – Вилка, однако, коварный противник – удар один, а дырки четыре.

– Это тебя ещё шампуром не протыкали, там дырка хоть и одна, зато побольше этих.

– Только этого мне не хватало.

Моя подруга наложила на рану марлевую повязку.

– Ну, всё – готово. У кошечки – боли, у собачки – боли, а у Калеба – сморщенного мухомора – заживи.

– Спасибо, красотка, это заклинание всегда помогает.

– Да, но исключительно, когда его тебе наговариваю я.

Как зомби из проёма погреба выбрался наевшийся Грешем. Его оранжевые усы приобрели багровые оттенки и застыли торчащими кисточками. После того как он умылся в бадье, мы вышли из горемычного трактира. Возле крыльца с резным синим петушком стояли запряжённые в повозку лошади. Пора продолжить наше путешествие в Эрменгер.

Серэнити, облокотившись на дверь, держала в руках белёсый шарик. Поначалу принятый мною за обыкновенный снежок, он отливал серебром и дымкой струился по узкой ладони. Уловив мой удивлённый взгляд, великий инквизитор подбросила шарик на крышу постоялого двора. Прыгая по брёвнам, он поджигал их не хуже колдовского огня!

– Плоть к плоти, прах к праху. Сие пламя да ниспровергнет нераскаявшихся грешников, и да вознесёт невинно;умерщвлённых праведников. Отец наш Урах, смилуйся, благослови и защити от зла.

Произнеся коротенькую молитву, Серэнити поцеловала свой амулет. Сев на скамеечку, она дёрнула поводья, и экипаж тронулся вперёд. Я знал, что высшие монашеские чины нередко обучаются чародейству, которое отдалённо похоже на моё. Какова же его этимология? Для того чтобы сформировать заклинание, мне нужно предварительно сосредоточиться и вложить мысленный приказ, побуждающий магию работать, а каков процесс чаросплетения у жрецов? Надо ли им концентрироваться, или ворожба происходит моментально? Затрагиваются ли при этом Вселенские струны, или сила черпается из иных источников энергии, например, непосредственно из Божественной Благодати? Эти, и похожие на них мысли, птицами кружились в моей голове, неизменно оканчиваясь знаком вопроса. Ласточки, трясогузки, сычи… великий инквизитор наверняка знает ответы на все ваши щебетания. Возможно, ради новых знаний стоит попытаться подружиться с ней? Заманчиво. Главное, чтобы желание убить меня не взяло верх над Серэнити раньше, чем мы заключим мировую.

Вывернув на дорогу, телега через несколько миль достигла перекрёстка. Выбрав на указателе верную стрелку, мы затряслась по совершенно безлюдной местности. Значит ли это, что все, кто мог покинуть Эрменгер, уже покинули его? От полудня солнце стало клониться к закату. За проведённый в пути день мы несколько раз устраивали стоянки. Сейчас, к вечеру, Перчиком и Чесночком правил я. Задирая голову к небу, я то и дело посматривал на хмурые тучи. До отказа наполненные снежинками, они летели так низко, что их надутые бочка цепляли наиболее высокие деревья. Тракт, по которому мы ехали, накинул на себя белоснежное одеяло и копыта лошадей оставляли на нём отчётливые следы.

То тут, то там сквозь редкие стволы вязов и осин проглядывал ещё не отцветший холодноцвет. Из его нежных оливковых листьев знахари изготовляют пасту для чистки зубов. Чтобы сохранить здоровье всей полости рта достаточно пользоваться ей всего один раз, с утра. Для улучшения результатов пасту применяют ещё и перед сном. Белоснежная улыбка и свежее дыхание – это прекрасно, но переусердствовать с экстрактом холодноцвета тоже нельзя. Неверно выверенная дозировка воспалит десны и покроет язык незаживающими нарывами. В худшем случае, ко всему этому зубная эмаль обзаведётся сетью трещин, что в конце приведёт к поражению корней, а как итог – и к их удалению.

Рассматривая дикие посадки целебного растения, я вдыхал чистый морозный воздух. Ах, как дышится! Прямо как у меня в Весёлых Поганках. Как там интересно поживает Птикаль? Скучает ли он по мне? А Катуб? Так же ли ему достаётся испорченная пища или противный Тина перестал кормить его совсем? Мысленно я перенёсся в свой рабочий кабинет. Вот шкаф, наполненный внушительной коллекцией книг, собранных мной со всех уголков Соединённого Королевства и не только. Вот стол, весь в засечках и оспинах. Мне его вырезал краснодеревщик из городишка Леро, что находиться близ Гричинга. Тёмные, с медным отливом, шторы и ковёр, за которым выложен Круг Призвания – всё такое родное, всё так зовёт меня вернуться. Я люблю свой дом и очень надеюсь, что нынешнее предприятие меня надолго не задержит. Хотя, что это я говорю? Железные Горы неимоверно далеко и в ближайший месяц мне Шато точно не видать. Позвольте, но кто сказал, что я вообще возвращусь из этого похода? Видимо, я стал мнительным и старым. Вселенная, сколько ты отмерила мне? А сколько Эмилии, Грешему и Серэнити? Молчишь? Да и что ты, судя по всему, можешь ответить? Всё в твоих руках. Неведенье – вот спасение наших пытливых умов. Нужно жить здесь и сейчас, радоваться каждому дню и не задумываться о том, что завтра может и не наступить.

Окутанный такими думами, я потянул ремешок вправо и направил лошадей в маленькую лощинку. Пора устроиться на ночлег. Грешем и я занялись заготовкой валежника, а Эмилия принялась расчищать полянку от корочки инея. Надо отметить, что Серэнити тоже участвовала в наших приготовлениях. Она распаковала еду и разделила её на три равные части. Когда ветки для костра были собраны, я соорудил шалашик и попросил Грешема разжечь его при помощи заклинания. Гримаса отвращения озарило лицо Великого инквизитора. Наблюдать за тем, как некромант учит вампира, постигать азы магии, ей явно не нравилось. У нас не было уроков с того момента как мы покинули Лунные Врата. И вот, представился удобный случай восполнить сей досадный пробел. Мой ученик согнулся в три погибели и, зажав рыжую шевелюру в пятерне, приклонил волю к вызову стихии огня. Тем, кто только познает ремесло кудесника, плетение колдовских линий кажется занятием невыносимо сложным, но уверяю, стоит только начать хорошо понимать сам процесс и этому уже нельзя будет разучиться. Как;то ради забавы я попробовал поднатореть в таком экстравагантном виде спорта, как бег на ходулях. Так вот, поначалу я лишь падал да набивал себе шишки на мягкие места. Однако спустя пару недель я уже вовсю носился по двору, сбивая нерасторопных зомби. Этот пример хоть и не имеет никакого отношения к магии, но суть тут одна. Терпение и труд – все перетрут. Главное, не сдаваться и верить в себя. Шмякнулся? Поднимайся, отряхнись и иди дальше!

– Давай, у тебя практически получилась, – подбадривал я вампира. – Вон искорка мигнула! Пробуй ещё!

Грешем кряхтел и тужился, наконец его унылый вид подсказал мне, что он выдохся. Горько вздохнув, я взял его за пухлую руку. Настраивая нас обоих на концентрацию приемлемую для возгорания сырой древесины, я мимолётно коснулся открывшегося мне разума. О, ужас! Поток фантазий, совершенно не связанный с чарами, едва не увлёк меня на самое дно. В своих грёзах Грешем подносил Эмилии розочки, карамельки и украшения. Она, естественно, не отказывалась и охотно принимала подарки, за которые расплачивалась восторженными признаниями любви и страсти. Эти видения меня немало разозлили. Отдёрнув пальцы от запястья, я холодно посмотрел в карие глаза ученика.

– В магию нельзя впускать чувства! Разве ты не видишь, что они мешают тебе учиться? Лишь откинув эмоции можно погрузиться в гармонию, которая станет отправным пунктом к познанию метафизических вершин. Вожделение, тревога, страх, ненависть, ярость – всё это сбивает с толку и не даёт творить. Ты не преодолеешь порог этих жалких искр, покуда будешь думать о посторонних вещах! Я отказываюсь тебя учить до тех пор, пока ты не созреешь к этому. Принимая мои наставления, ты должен впитывать их, а не пропускать мимо себя. Когда будешь готов, скажи: учитель, я выбил всю дурь из головы, дайте мне попробовать снова.

– Хорошо, – коротко ответил мой горе;ученик. – Но знайте, я не нарочно, оно само так выходит.

– Я верю тебе, – чуть смягчая тон, сказал я. – Разберись в себе, тогда мы продолжим.

Отчасти мне было жалко Грешема и я понимал его душевные переживания. Однако будучи в первую очередь учителем, я не мог позволить ему колдовать без полной отдачи. Магия не принимает половинчатых стараний. Сделай всё или не делай ничего. После того как Грешем остался не у дел, Серэнити, не скрывая удовольствия от его неудачи, ехидно заулыбалась. Это открытое сверкание ликующих глаз меня несколько зацепило. Радуйся, радуйся, ты ещё увидишь, как плавятся камни под его мощью. Впрочем, надо признать, увидишь ты это не скоро… Проведя рукой над ветками, я вызвал каплю пламени. Она спрыгнула с пальцев и жадно затрещала на мокрых сучьях. Когда костёр разгорелся, Эмилия повесила над ним котелок с чистым снегом, который, превратившись в воду, наполнил наши кружки горячим чаем. Покидая трактир Ральфи, мы прихватили котомку с его снедью. Яблоки, хлеб, картошка и варёные яйца достойно набили мой урчащий желудок. Как только последний из нас покончил с трапезой, а им оказался Мурчик, подозрительно принюхивавшийся к овсяной лепёшке, мы обсудили график ночного дежурства. Так как нас было пятеро, то каждому предстояло отстоять на вахте примерно по часу, не так уж и много. Как ни странно, спать меня не тянуло, поэтому я изъявил желание покараулить первым. Возражений не последовало, и я, примостившись на бугорке чуть правее телеги, занял, по моему мнению, хорошую позицию для наблюдения. Поджав коленки к подбородку, я проводил глазами Эмилию. Она только что перемыла за всеми посуду и теперь последней забиралась в телегу. Оставшись один, я прислушался к звукам опустившейся темноты. Где;то неподалёку глухо переговаривались два филина. Безветренная тихая погода нарушалась лишь перемигиванием редких снежинок. Я откинулся спиной на дуб и, надвинув капюшон, уставился на высокий холм, из;за вершины которого выглядывала застенчивая луна.

Итак, проанализируем ситуацию. Сейчас провожатым является Серэнити. В отличие от меня, не бывавшего в этих краях много лет, она отлично знает, какой из дорог лучше всего добраться до Эрменгера. Примерно через два;три дня, как думает великий инквизитор, наша компания будет под стенами осаждённого города. Там, если так соизволит Вселенная, мы закроем портал и двинемся дальше. Перчику и Чесночку предстоит намотать немало миль. На повозке мы пересечём всю огромную провинцию Плавень, а затем и Хильд, от которого до Железных Гор будет рукой подать. Издревле там живут гномы.

Ту;ду;ду, что же я о них помню? Этот низкорослый народец, несомненно, обладает большим самомнением и, кроме жителей Хильда, подозрительно относится ко всем людям Соединённого Королевства. Их предмет гордости – оружие и доспехи. Прочность кирас, шлемов и нагрудников была воспета бардами, а острота топоров, кинжалов и мечей вошла в легенды. За всю историю существования двух бок о бок совершенно различных рас широкомасштабных военных конфликтов практически не возникало. Почему? Да потому что по извилистым горным перевалам, крупной армии перемещаться крайне трудно. На заре истории это доказал Сарах Бесславный – юный и инфантильный брат короля Гюнтри Третьего Самонадеянного. Посчитав себя великим полководцем, он без должного согласования с короной, исподтишка, двинул личную армию на клан Гхургх. Ступив на их земли, Сарах столкнулся с лютым холодом, снежными обвалами и узкими проходами. Запоздало узнав про наступление, гномы преисполнились гнева и, снарядив добрую тысячу воинов, вышли встретить захватчика. Однако сражению состояться было не суждено. Когда сверкающие отряды Гхургх вплотную подошли к арьергарду Сараха, то увидели, что от него осталась всего;навсего жалкая горстка трясущихся и замерзающих солдат, брошенных, отступившим под лавинами, братом короля Гюнтри. Не сопротивляясь, они сдались на милость главе клана, который впоследствии нагнал обезумевшего от страха Сараха у заваленных отрогов. Брыкающегося горе;агрессора побрили наголо, что является у гномов наивысшим бесчестьем, а затем принудили подписать позорный мирный договор, по которому Соединённое Королевство обязывалось передать клану баснословную сумму денег. Взяв в заложники гаранта выплат, – юную дочь короля, опрометчиво ввязавшуюся в авантюру, Гхургх с улюлюканьем и насмешками спустили Сараха с гор верхом на дряхлом осле. Гюнтри Третий Самонадеянный от всего этого происшествия ещё долго был зол на своего глупого братца. После этого постыдного и жалкого прецедента больше никто и никогда не предпринимал попыток овладеть заоблачными вершинами. Здесь надо подчеркнуть, что гномы, в отличие от своих беспокойных соседей, вообще не питали интереса к территориям Соединённого Королевства. И это опять же только потому, что не считали их попросту пригодными для житья. Равнины, луга и леса не привлекали подземный народ. Где на них соорудишь достойную крепость? Где прорубишь защищённый камнем коридор? Вот именно, нигде. «Торговать с ними давайте, а спать я у себя дома буду» – старая избитая поговорка, некогда придуманная обитателями Железных Гор, говорит сама за себя.

Мысленно отойдя от бранных рассуждений, я перенёсся к более спокойной тематике, к той, с которой нужно было начинать, а именно к описанию гномов и их быту. Роста они такого же, как оморы и тролли, то есть среднему человеку будут примерно где;то по грудь. Обладая окладистыми бородами и рассудительными, хотя порой и не очень, характерами, гномы редко покидают родные пенаты. Их женщины немного ниже и шире мужчин. Они носят цветастые юбки и укладывают волосы в невообразимые причёски, которые для лоска смазывают бараньим жиром. Так как продолжительность жизни у подгорного народа достаточно велика, некоторые долгожители переваливают за отметку двести пятьдесят лет. Гнома до сорока одного года принято считать ребёнком. С младых ногтей и до гробовой доски в гномах горит неослабевающий пламень – рыть, копать, махать киркой и извлекать из руды всё, что блестит. Слабость, питаемая ими к золоту известна, наверное, почти каждому. Иногда она доходит до абсурда и приводит к печальным последствиям. Знаменитая длиннющая песня, написанная Фирфиром о «Жадном Ругдургхфуре» отлично характеризует и высмеивает некоторые черты подгорного народа. При исполнении её простенького мотивчика обычно принято отбивать ногой такт. Как там поётся? Наверно я смогу припомнить лишь малюсенький отрывок.

Жил под горою Ругдургхфур по кличке жадоба.

Ни с кем не водился и не знался он.

Мотыгой махал он до озноба,

Золото бренное искал и день, и ночь,

Копаясь в грязи и саже.

Ругдургхфур пытался богатством пленить соседскую дочь,

Но вышло же всё иначе!

Алмазы, сапфиры и изумруды захотела красотка в задаток.

За верность, за честность и за любовь

Он должен был дать ей в подарок

Свои самородки, часы и зелёную брошь.

Ругдургхфур посмотрел и окстился –

Зачем мне такая супруга нужна?

Зачем на змею я польстился?

Она хоть красива, но очень жадна –

Зачем расточать мне богатства?

Не лучше ль мне кружечку выпить до дна?

Я брошу все эти жеманства!

Мне одному жить – не тужить хорошо и пригоже,

Так что пойду и скажу я этой миленькой роже,

До свидания, ищи дурачка!

Не получишь от меня и тумана клочка!

Дальше идёт ещё сорок шесть куплетов, очень тонко описывающих недостатки Ругдургхфура и других гномов. За эту балладу, дошедшую до ушей Брингрида, короля Каменного Королевства, Фирфира выгнали из клана и последние годы он доживал в Соединённом Королевстве при дворе лорда Руже из Керана. Кстати, Мальт, написавший книгу о Железных Горах, где;то на страницах упоминает эту историю. Пока луна не достигла кроны вон того ясеня, я могу почитать его мемуары и скоротать оставшееся время.

Встав с нагретого местечка, я дошёл до телеги и, стараясь никого не разбудить, вынул из своей сумки потрёпанный фолиант. Я зажал его под мышку и, вернувшись обратно на наблюдательный пост, принялся просматривать пожелтевшие листы.

Моё внимание привлёк раздел, посвящённый расположению городов и их коммерческой взаимосвязи. Больше всего Мальт уделял внимание почтенному клану Караз. Вот кусочек из его записей:

«… Наблюдая за караванами и бесконечно тянущимися обозами через врата Трузда, мною не перестаёт владеть чувство чего;то величественного. Гружёные до отказа экипажи везут на гигантский базар диковинные товары, коих не увидишь ни на одном рынке Соединённого Королевства. Соседствующие с Караз кланы Надургх, Шлух, Брелах, Гурхгр и Взольди поставляют на его прилавки примерно одинаковый ассортимент. Зато отдалённые Лхиварх, Шазун’Дараат и Ирги предоставляют вещицы, которые уникальны даже для Железных Гор. Именно к ним, к восточным и южным племенам мне и нужно попасть в первую очередь. Заключённый контракт мог бы обогатить как Соединённое Королевство, так и эти, находящиеся на периферии, подгорные семьи. Выгода должна быть обоюдосторонней – это главный закон всех деловых людей, и к гномом, кстати, его тоже можно отнести – виноград и персики солнечного края притягивают бородатых негоциантов ничуть не меньше, чем нас пленят их алмазы и изумруды…».

Пробегая глазами от абзаца к абзацу, я всё больше качал головой. Информация, собранная королевским послом за прошествием веков, уже не имела никакого смысла. Места, по которым ходил Мальт разрушены, а десятки ранее всемогущественных общин сейчас обратились в пыль, и их гербы остались только на бумаге. Однако насколько я знаю, клан Караз не обмельчал и существует до сих пор. Его столицей является твердыня Трузд. Разместившаяся под одноимённой горой, она находится практически по центру Железных Гор и, без сомнения, считается важнейшей торговой точкой для всех гномов. Я надеялся добраться до Трузда и там вызнать путь к Пику Смерти, ведь, именно из клана Караз был Гугодун, указавший Мальту на обиталище Эмириуса Клайна, где состоялся его поединок с королём Булем Золотобородым. Авось, в библиотеках Трузда ещё хранятся сведенья или схемы, которые укажут мне, в каком направлении двигаться дальше.

Я задумчиво постучал пальцами по обветшалому переплёту книги. Над всем этим мне надо ещё хорошенько покумекать, а пока пора и поспать. Я отряхнул прилипшие к плащу листья и направился к повозке, чтобы разбудить Серэнити – её очередь дежурить была следующей после меня. Не прошёл я пяти шагов как меня кто;то дёрнул за руку. От неожиданности я едва не прикусил язык.

– Тихо, некромант, не кричи, я уже давно не сплю.

Негромкая речь, принадлежащая Серэнити, несколько успокоила меня.

– Я услышала, как ты рылся в вещах, и решила встать.

Великий инквизитор поджала губы.

– Из тебя никудышный дозорный. Случись беда, так благодаря тебе нас бы всех перерезали за милую душу.

– Спасибо за комплимент, – буркнул я. – Раз ты уже здесь, то я пойду.

– Подожди.

Серэнити чуть прищурившись, спокойно смотрела на меня.

– Я думаю, ты обязан поделиться со мной всем тем, что тебе известно о порталах.

– Почему я должен это делать посреди ночи? Неужели нельзя отложить разговор до утра?

– Возможно, утром я не захочу рассказывать тебе то, что о демонических вратах знаю я.

Подобное предложение в корне меняло дело. Подкрадывающийся к векам сон мгновенно улетучился. Великий инквизитор изъявила желание обменяться знаниями, причём не с кем;то, а как она не могла не заметить, с некромантом. Наверняка Серэнити ведомо о червоточинах много того, о чём я даже не подозреваю. В какой;то период моей молодости я был обуреваем навязчивым стремлением пробраться в главный храм Ураха. В кругу «Грозной Четвёрки», в которую я входил и поныне вхожу, нередко трепались басни о заклинаниях невиданной силы, надёжно укрытых в древнем архиве Бога Света. Сейчас, я, не отдавая себе отчёта, алчно потёр ладони. Что она мне скажет? Скорее всего, мой вид выдал то, о чём я думал, так как Серэнити насупилась. Она свела белёсые бровки домиком и я, чтобы сгладить угол неловкого молчания, заговорил первый:

– Магические порталы появились на заре времён. По мифологии Урах стал их первооткрывателем. Он вступил в наш мир из сферы, наполненной чистой энергией, и привёл за собой последователей, которые впоследствии вошли в легенды и сказания. За историю нам доподлинно известно несколько глобальных прорывов материи, повлёкших за собой появление людей, гномов и не прижившихся эльфов. Червоточины, как принято называть их у колдунов, столетиями вызывают у нас жаркие споры. Что они такое? Мы не знаем, но точно можно сказать одно – это дыры, проходящие сквозь пространство и соединяющие два, а вполне вероятно, и более противоположных континуума, через которые существа способны перебраться в чужую реальность. Как происходили эти массовые переходы? Какие было необходимо создать условия для их свершения? Для нас это тайна, покрытая мраком. Так как силы, удерживающие порталы, вероятно неустойчивы, то, раздираемые невиданной мощью, они, по;видимому, в конце концов, обращаются в прах. Это не более чем теория, потому что доказать её некому, по крайней мере, мне никогда не встречалось записей, повествующих о том, что кто;то нашёл подобное место, изучил его и составил монографию. Здесь надо отметить, что, кажется, я стану первым, кто напишет об этом трактат, основываясь на личном опыте. В свете недавних событий мне посчастливилось или лучше сказать наоборот – не посчастливилось – воочию лицезреть портал Десницы Девяносто Девяти Спиц в действии, и кое;что о нём мне стало понятно. Если ты не видела, как выглядят червоточины, то я опишу ту, что попалась мне – каменный круг размерами около десяти футов напоминал по своему строению колодец. Испещрённая огненными рунами, прозрачная субстанция, похожая на воду, неспешно плескалась в жерле, внутри которого отчётливо различалось параллельное мироздание. В моём случае это была пустыня, наполненная скорпионами. Под порывами ветра, а пожалуй, что и сами, они подползали к краю червоточины, после чего их против воли затягивало к нам. Моя попытка бросить булыжник на ту сторону успехом не увенчалась. И что это значит? А то, что к нам добро пожаловать, а к ним вход закрыт! Портал работал только в одном направлении, и это удивительное открытие наталкивает меня на миллион вопросов, но сейчас не о них. При осмотре пульсирующего колодца я ощутил, как исходящая из него магия штормом проходит по моему телу. Задержав её в себе, я собрал такой элементарный заряд, что после того, как обрушил его на портал, едва не погубил себя вместе с ним.

– Твой рассказ подтвердил кое;что из моих догадок.

– Тебе есть, чем его дополнить?

– Да.

Скрестив руки, Серэнити прислонилась к стволу дерева.

– Не все порталы исчезли бесследно. Тот, через который прошли первые люди, был найден братьями света. Четыреста лет тому назад монах из Плавеня следовал в отдалённую деревню, но разыгравшаяся не на шутку метель вынудила его свернуть с пути. Близ Оленьей реки он забрёл в лесную чащу, где спустился вглубь низинного оврага. Каково же было его удивление, когда возле небольшого родника он обнаружил развалины с непонятными светящимися символами. Каменные арки лежали, не сильно утопая в воде, а колонны, почти не тронутые временем, источали притягательную силу. Позже адепты Братства Света исследовали это место и пришли к выводу, что перед ними реликвия, сотворённая самим Урахом, а именно Великое Людское Окно Перехода. Составив подробные очерки, комиссия направилась в Шальх, где все её члены умерли от холеры, которая в тот год разразилась над Соединённым Королевством. Их свитки затерялись на полках библиотеки, и портал был забыт. Целенаправленно ища информацию о червоточинах, я по случайности наткнулась на записи той комиссии. Помимо описания самой реликвии, в них так же указывается её точное месторасположение.

– Ты смогла бы отвести нас туда? Если Великое Людское Окно Перехода действительно существует, то его надо непременно обследовать! Я уверен, что сделав это, мы отыщем множество отгадок связанных с червоточинами. Вполне вероятно, что там я найду ключ к тому, как закрывать порталы, не подвергая себя риску быть разодранными их бушующей энергией.

Задумавшись, великий инквизитор слегка прикусила нижнюю губу.

– Как я сказала, портал находится недалеко от Оленьей реки, но за четыреста лет ориентиры, ведущие к нему, могли пропасть. Впрочем, если двигаться вдоль русла с севера на юг, к Хильду, то вероятно я отыщу его по приведённому описанию.

Серьёзно посмотрев на меня Серэнити добавила:

– Однако думать про это пока рано. Нужно сосредоточиться на первостепенном приказе королевы. Освободить Эрменгер или хотя бы помочь тем, кто ещё не погиб от лап зверолюдей – вот что на сегодняшний день нас должно заботить. Если благодать Ураха снизойдёт на наши помыслы, и мы справимся с этим, то потом можно будет двигаться к Великому Людскому Окну Перехода, а затем и в горы к Эмириусу Клайну. Там, на Пике Смерти, я докажу тебе, что ты ошибался в своих суждениях и, во имя Бога Света, вырву мерзкому вампиру его клыки и отправлю в Мир Тьмы, где Назбраэль будет вечно пытать своё плешивое отродье.

– Но почему ты так уверена, что Эмириус Клайн не может быть слугой Ураха? Только потому что он вкушает кровь вместо картошки? Что с того? Откуда мы знаем, какие клятвы связывают его с Всеотцом? И почему ты все время хочешь всех убить и предать огню? Попей отвар из валерьяны. Он успокоит нервы и снимет постоянно весящее над тобою напряжение.

– Некромант, выгораживающий вампира, разве следовало ожидать чего;то другого?

Я вздохнул.

– Пойми, мы идём к Эмириусу Клайну не чтобы сражаться с ним, а чтобы заручиться его поддержкой. Если ты накинешься на него, то непременно проиграешь, ведь его сила наверняка не в пример выше твоей.

Серэнити состроила гримасу презрения.

– Вам всем одна дорога – в преисподнюю своего разложившегося хозяина. Я тебя сразу предупреждаю – если ты выкинешь на Пике Смерти какую;нибудь глупость с тёмной магией, то я скину тебя вниз знакомиться со скалами.

– Ты меня как будто не слышишь.

– Я тебя отлично слышу, поди прочь с моих глаз.

Я пожал плечами, встал, и пошёл в сторону повозки. Серэнити обладала крутым нравом и частенько грубила, но я решил держаться намеченного курса и не лаяться с ней по пустякам. Взаимные оскорбления могут перерасти в драку, а тут уж, как понятно, всегда побеждает тот, кто лучше владеет кулаками, а я не уверен, что смогу совладать с великим инквизитором.

Забравшись под одеяло, я спиной прижался к Грешему, а носом уткнулся в сопящего Мурчика. Тёплая шерсть кота залезла в ноздри, и я чихнул. Мурчик недовольно открыл зелёный глаз, после чего придавил моё ухо лапкой – мол, лежи себе молчком и не мешай спать. Так я и сделал.

Всю оставшуюся ночь мне снилось, как я танцую с котом и тараканом. Держась с ними за лапки, я весело отплясывал на бирюзовой лужайке, полной самых разнообразных, чудесно пахнущих цветов. Накружившись, мы завалились на свежую травку и смотрели как пестрые птички, весело чирикая, летают в чистом голубом небе. Мурчик лениво пытался поймать дразнившую его птицу за хвост, но каждый раз она в самый последний момент ускользала из;под его растопыренных когтей. Вдруг мир посерел и осунулся. Яркие краски исчезли, и всё приобрело черно;белые тона. Смешавшаяся картинка вновь прояснилась.

Я стоял на побережье моря. Побуждаемый неведомой волей, я плёлся вдоль прибоя. Вязкий песок мешал мне идти. Делая новый шаг, я утопал в нем все глубже. Он тянул меня вниз и затягивал в своё нутро. В какой;то момент я сдался и, остановившись, стал ждать, когда зыбучая трясина поглотит меня целиком. Прибывая в апатии, я наблюдал, как поднимается невиданных размеров волна. Она накрыла меня с головой, после чего бушующий поток поволок моё неповинующееся гуттаперчевое тело по кругу водоворота. Уносясь всё дальше от берега, я оказался в центре гигантской воронки, уходившей корнями на чёрное дно. Я захлёбывался, но сопротивляться стихии не имело смысла. Как муха может противостоять смерчу? Неожиданно линии энергии подхватили меня и я, как барахтающийся щенок, задёргал ногами в воздухе. Я висел в небесах, а вокруг меня разгорались ледяные символы Хрипохора. Их блеск слепил и выжигал глазницы. Кружась словно юла, я был принуждён прочесть их. Произнося руны в правильном порядке, я ловил отблеск мощи, создавший эту изначальную магию. Как молния, она вбивала в меня крупицы своего естества, заставляя чувствовать каждую клеточку этого мира. Я был всем: звуками, отблесками, дыханием, рождением, слезами, дуновением ветра, лучами солнца, муравьём и берёзовым соком. Все нити Бытия сосредоточились во мне и дошли до своего апогея. Мною пела Жизнь, и я понимал её смысл и предназначение. Как стрела я вылетел в непроглядную темноту и там завис. Я ощутил присутствие. За мной наблюдали. Ко мне присматривались.