Глава 9. Роковая встреча

Запах разогревающейся еды оповестил меня о приближающемся завтраке. Я скинул с себя одеяло и, протерев заспанные глаза, спрыгнул с телеги. Весело трещащий костерок вовсю лизал горку толстых веток.

– Мы как раз собирались вас разбудить, – сказал Грешем, держа миску, в которую Эмилия наливала овощную похлёбку.

– Кто рано встаёт, тому Вселенная еды вкусной подаёт! – подмигивая мне, нараспев проговорила колдунья.

Я отпил из протянутой чашки. Бульон из фасоли и моркови с добавлением пряных трав был восхитительным! Авторитетно заявляю, кому такая жена, как моя подруга, достанется, тот в накладе не останется! Она поразительно вкусно стряпает. Как;то Эмилия участвовала в конкурсе на звание «лучший повар Плавеня» и с блеском выиграла аж третье место! Её фазан под персиками пришёлся по вкусу всем председательствующим судьям, и не победила она лишь потому, что среди конкурсантов были королева и её дочь.

– Мне опять снился сон с символами Хрипохора, – пожаловался я.

– Тот же самый или новый? – спросила Эмилия, передавая Серэнити её порцию кушанья.

– Новый. Я водил хороводы с Мурчиком и Снурфом, а потом оказался на берегу моря, где меня чуть не затянуло в водоворот. Силой меня вырвало в облака, где проявились руны. Они плыли вокруг меня и принуждали читать их.

– Ты смог это сделать? – настороженно задала вопрос великий инквизитор.

– Да, во сне я легко осознал их смысл. Вот как они звучат: «Море душ стремится выйти на волю, объединиться в одну». Что это может значить? До того, как мы не прибыли в Шальх, я никогда не грезил так правдоподобно.

Серэнити делала маленькие глоточки из пиалы и водила свободной рукой по опавшим листьям. Наконец она спросила:

– Сила, что вытащила тебя в небо, была злой?

Я поставил горячую чашку в снежок, давая ей немного остыть.

– Нет, она казалась безразличной, по крайней мере, я не уловил враждебности.

– Если бы в нашем Ордене прослышали о твоих сновидениях, то тебя бы сочли за одержимого. Однако в сложившейся ситуации подобные видения могут многое значить. Наблюдай за ними и всегда рассказывай мне всё, что ты чувствуешь и видишь во время сна.

Я утвердительно хрюкнул. Мощь, с которой я встретился, тянула и отталкивала одновременно. Что значат эти символы? Кто или что демонстрирует мне знаки природной власти? Что или кто пытается мне через них что;то донести? Я надеюсь, что не погибну, находя ответы на эти вопросы.

Накормив лошадей и закидав походный костёр снегом, мы тронулись по дороге в сторону Эрменгера. Лесополоса стала редеть, сквозь ветки деревьев проглядывались поля. Укрытые на время холодов белыми шапками, они сливались с низколетящими тучами. По пути мы мало разговаривали. Отчасти потому, что каждый прибывал в своих думах, а отчасти из;за того, что Серэнити медитировала, и нам не хотелось прерывать её духовное самопознание. Я выдохнул облачко белого пара. Мороз праздновал начало правления, зима обещала быть суровой. Меховые вещи, подаренные нам в Шальхе, хорошо грели, но, часто снимая перчатки, я умудрился обморозить руки. Сухая кожа, покрывшись маленькими кровавыми трещинками, неприятно зудела. С губами дело обстояло не лучше. Когда я открывал рот, то заставлял тонкую кожицу натягиваться и нещадно болеть. Чтобы смягчить её, я облизывал уголки губ, но подобная практика быстро привела к ещё более гнусным последствиям. Видя мои страдания, Эмилия посоветовала намазать воспалённые места густым кремом, по её уверениям купленным специально для таких вот дел. Подставив уста под заботливые пальцы колдуньи, я жутко пожалел о своём поспешном согласии. У всех людей есть какой;нибудь пунктик, который выводит из себя и заставляет подпрыгивать от негодования. У меня этот пунктик жир. Я терпеть не могу, когда что;то сальное касается моего лица или рук. Даже капелька жира на подбородке может заставить бежать меня в уборную, где я с остервенением буду отмывать запачканную физиономию. Больше всего меня раздражает есть куриную ножку, держа её в руках. Кто;то скажет, что я эстет или чистоплюй, и все едят куриные ножки руками, ну а я не могу; я предварительно отделяю мясо ножом и вилкой, прежде чем съесть, да, я не такой, как все! После обработки губ именно жирным, и уж никак не густым кремом, я почувствовал себя крайне несчастным. Хотелось спрыгнуть с телеги и тереть лицо снегом, покуда не сойдёт вся эта гадость. Моя подруга, заметив, что я верчусь, как ужаленный, порекомендовала обрабатывать губы только на ночь, подчеркнув при этом, что, по её мнению, это надо делать не меньше трёх раз в день. Уверен, что Серэнити могла бы в два счёта избавить меня от напухших волдырей, но в её планы подобные глупости входили меньше всего. Насмешливо поглядывая на мои губы, она пилкой ровняла свои безупречные синие ногти.

От цепкой стужи щеки великого инквизитора лишь слегка порозовели. Практически такая же бледная, как и прежде, она выглядела очень симпатично. Серая одежда прекрасно сидела на её фигуре, а волосы, заплетённые в длинную толстую косу, были перекинуты за спину. Острый носик, льдистые глаза, ушки с серьгами;жемчужинами. Я уверен, что любой мужчина скажет, что она милашка и красотка. Однако если этот мужчина узнает, кем является Серэнити, и какие у неё наклонности, то всё желание знакомиться с ней у него сразу отпадёт. Ещё вчера я слышал душераздирающие вопли умирающего Ральфи, жуть берёт, когда понимаешь, что за человек сидит перед тобой. Людей никогда нельзя судить по внешности – она обманчива. Барышня, на первый взгляд миловидная, может оказаться монстром, а страшная кривая бабёнка иметь прекрасную добрую душу. Серэнити – яркий пример моего сравнения. Хрупкая, молодая девушка с великолепными внешними данными на самом деле прячет под своей личиной жёсткого волевого командира, обладающего огромной физической и магической силой, а так же манией к убийствам и насилию, что не так странно, потому что занимать должность великого инквизитора может лишь садист, любящий пытки и мытарства.

Серэнити водила тонким пальчиком по ободку телеги, собирая в квадратики опадающий снег. Уловив мой рассматривающий взгляд, она приподняла бровь и брезгливо отвернулась. Я незаметно улыбнулся её манерам. Нам ещё долго катить вместе и либо мы подружимся, либо… ну, либо не подружимся, что толку гадать, правда?

Чесночок и Перчик бодро цокали вперёд, приближая нас к окраинам Иль Градо. Мы достигли развилки и повернули на указатель с надписью «На Эрменгер». Теперь Торговый Тракт, который шёл где;то в нескольких милях от нас, будет уходить влево, покуда не обогнёт пашни и не вывернет прямо под стены сопротивляющегося города. В это время мы станем двигаться направо и по кратчайшей, но более разбитой дороге доберёмся до поставленной цели.

Проезжая по накатанной колее, мы продолжали встречать редкие кортежи, странников и разрозненные семьи, хватающиеся при нашем появлении за оружие. Притормозив возле уставшего старца, сидевшего у обочины, мы решили разведать свежие слухи. Серэнити изящно перепрыгнула через борт телеги и опустилась на камень рядом со стариком.

– Благослови тебя Урах, отец. Куда путь держишь в такую погоду?

Подслеповатые глаза старца обрамляли большие синие мешки отёчности. Кожа, изрезанная сотнями морщин, походила на шкуру ящерицы. Он дрожал. Шапка и промокший тулуп служили ему плохим прикрытием от бесконечной колючей мороси. Я подозревал, что если дедуля в ближайший день;два не найдёт прибежища, чтобы обогреться, то не переживёт своего путешествия. Простуда перетечёт в воспаление лёгких, а там уже и конец.

– Как, куда, дочка? Конечно в Шальх! Хочу защищать нашу королеву!

Голос старика был хриплым, каркающим. В доказательство своих слов он постучал кулаком по засунутому под ремень ржавому мечу.

Смешно ли мне было, когда я услышал это? Нет. Пусть он дряхлый и кое;как плетётся по тропинке, зато его верность и любовь к своей стране, в которую пришла беда, вызывает восхищение. Простой народ, не ведающий о политических распрях, всегда с трепетной нежностью относился к королевской семье. Великий инквизитор взяла сморщенную руку в свои ладони. Я видел, как, едва шевеля губами, она шепчет слова заклинания. Через минуту озноб отпустил, и старец расправил сгорбленные плечи.

– А от чего защищать? – ласково спросила Серэнити.

– Знамо от чего, дочка! Урах гневается, король убит, а Тьма и Сера заявили свои права на человеческие души! Мрак обрушился на наши головы, но ему будет нелегко забрать то, чем мы дорожим!

Неожиданно старик вскочил и, выдернув клинок из ножен, потряс им в ту сторону, из которой шёл. Немного постояв в боевой стойке, он спрятал оружие и, кряхтя, опустился обратно, затем натужено заговорил:

– Эрменгер дрожит под когтями зверолюдей. Мне бы хотелось, чтобы армия покарала этих тварей. Только я не верю в то, что у неё получится это сделать. Их легион, а нас все меньше и меньше. Когда пробьёт последний час, я намереваюсь быть подле королевы и умереть с её именем на устах!

– Ты говоришь, Эрменгер в осаде?

– Я видел всё, вот этими самыми глазами.

Старик двумя пальцами показал на выцветшие зрачки.

– Я жил на пригорке недалеко от города. Ночью меня разбудили доносившиеся со стороны Эрменгера звуки колокола. Я поднялся с кровати, чтобы посмотреть, в чём дело. Открыв дверь, я чуть не упал в обморок – возле центральных ворот, прямо в воздухе, мерцало облако, из которого ордами выплёскивались жуткие твари. С волчьими головами, полуголые, с зазубренными ятаганами, они выли свой проклятый клич – Десница Девяносто Девяти Спиц и пытались прорваться через передний бастион, ведущий к жилым кварталам. Я схватил вот этот самый меч и ринулся вниз, но потом передумал. И не потому, что испугался, нет, я уже пожил, и терять мне нечего, просто многие годы назад я поклялся лично Манфреду Второму, что ни болезнь, ни возраст не станут мне преградой к тому, чтобы грудью заслонить любого из монархов от грозящей ему гибели. Сейчас для меня настало время исполнить свой долг. Я должен быть рядом с королевой Констанцией и умереть за неё и ради неё. Попомните мои слова, юноши и девушки, – грядёт Буря, о которой мы и слыхивать не слыхивали. Она уже тут. Она за порогом и стучит в свои костяные бубенцы, призывая демонов насладиться кровью падших витязей.

Помолчав, старик перевёл взгляд с Серэнити на меня, затем на Эмилию и Грешема.

– Чудная у вас компания, не похожи вы на солдат. Торговцы, да? Разворачивайте обратно, там Смерть, – прошамкал старый вояка, махнув рукой на полуденное солнце.

– Не беспокойся за нас, отец, мы пройдём через неё.

Серэнити забралась в повозку и с неё проговорила:

– Да пребудет с тобой Урах, и да поможет он в твоём праведном деле. Прощай.

Эмилия подстегнула лошадей, и мы покинули старика, который в молчании провожал наш экипаж печальным взглядом.

– Ты была когда;нибудь в Эрменгере? Каковы его укрепления? Долго ли он может держать оборону? – спросил мой ученик.

Великий инквизитор не повернула к нему головы, но все же ответила:

– Эрменгер один из старейших городов Соединённого Королевства. Первоначально он строился как небольшой форт на границе Иль Градо, чтобы предвидеть возможное нападение с земель Плавеня. После объединения провинций в единую страну, его караульная функция не отпала, а наоборот только расширила сферу своего влияния. Проложенный близ Эрменгера Торговый Тракт требовал постоянного надзора, и гарнизон, расквартированный в замке, с доблестью справлялся с этим ответственным делом. Бандиты и мародёры, находясь на подконтрольных Эрменгеру территориях, боялись приблизиться к проезжающим караванам. Купцы знали об этом, и перед тем как двинуться на север или юг частенько останавливались на маленьком базарчике города, чтобы отдохнуть да малость побарышничать. Со временем базарчик перерос в крупную коммерческую точку. Он обзавёлся трактирами и гостиницами. Открылись магазины и лавки, через город потекли деньги, на которые построили двойное кольцо каменных стен и три башни. Численность воинов Эрменгера при этом тоже возросла, на данный момент под началом бургомистра содержится порядка полутысячи воинов различных подразделений и около тысячи резервистов – ветеранов, вышедших в отставку. Плюс гражданское население, по переписи состоящее из пяти тысяч человек; из них две тысячи – мужчины среднего возраста, способные при необходимости держать оружие в руках.

– Сколько дней сможет подобное число людей сдерживать лобовую атаку Десницы Девяносто Девяти Спиц? – осведомился вампир.

– Не представляю, слишком уж много сторонних факторов играют здесь немаловажную роль. Я не люблю гадать. Скоро мы всё узнаем.

Слова Серэнити погрузили меня в раздумья и они, как ни странно, больше касались Торгового Тракта, нежели Эрменгера. Экономика Соединённого Королевства издревле держится на широченной, вымощенной крепким камнем дороге и на пятёрке могучих рек с шустрыми судами;баржами. Серебрянка, Оленья река, Шелковица, Туманная Пляска и Земляничный Звон пересекаются в месте под названием Узел Благополучия. На этом удобном природном устье стоит Жемчужный Двор – огромный складской город;пристань. От многоголосного Гельха его отделяют всего каких;то двадцать миль.

Что же откуда приходит, и что куда уходит?

Керан. Имеющий крупные порты на Абрикосовом Море, он славится своей изысканной рыбой. Тачанки с тунцом, осетром, лососем и сёмгой отправляются в замки лордов, а на рыночные прилавки выкладывают кильку, селёдку, горбушу и окуней. Однако не только глубоководные дары доставляют матросы ко двору знати. Преодолевая множество опасностей и невзгод, по тонкой чёрточке проходящей среди водоворотов и затаившихся рифов Моря Призраков, отважные суда доплывают до Бархатных Королевств, находящихся за Великим Лесом. Оттуда, из земель прямоходящих котов, именующих себя мягкошерстами, очень;очень редко в Соединённое Королевство попадает лунный песок, эфирные масла, дурманный табак и эссенция гигантских цветов вистулума. Ещё реже капитаны приводят корабли из;за Железных Гор, за которыми вечно стынут Ледяные Топи, поделённые между крошечным Рунным Королевством виалов – безголовых, пепельно;белых гуманоидов с лицами на груди и магами Минтаса, витающего в облаках города;государства. За Ледяными Топями рдеют мистические тенета Ноорот’Кхвазама, запруженные разумными паукообразными существами эндоритами. Злобные от природы, кланы эндоритов предпочитают есть людей, а не вести с ними дела, поэтому добытые с их тёмных зарослей ларцы с пищащими жуками, нервущийся молочный шёлк и сверхпрочные каркасы с линяющих эголоцепов стоят неимоверно дорого. Самые же эксклюзивные товары приходят с севера. Из;за Моря Призраков загадочное Островное Королевство, дрейфующее на волнах Океана Безнадёжности, присылает в Керан мрачные, никогда не входящие в порт, галеры. С них закутанные в шали немые люди с чёрными глазами на лодках переправляют легковесные сундуки, забитые фосфоресцирующими водорослями, продляющими молодость, газообразными веерами, делающими при взмахе любой воздух ледяным, коробочками с не выцветающими красками и иной, невообразимой утварью.

Вскользь затронув импорт из практически недосягаемых далей, обратим взор к Плавеню. Самый большой и благоприятный для жизни край кормит всё Соединённое Королевство хлебом. С его бескрайних полей и бесчисленных мельниц обозы развозят цельное зерно и муку во все уголки страны. Помимо этого, провинция является главным поставщиком крупного рогатого скота и свиней. А какой виноград собирают в Житнице Солнца! Наливной, сочный – просто загляденье! Вино – фирменная карточка Плавеня.

Пряности, оружие, руду и драгоценности поставляют из Хильда. Обозы, запряжённые выносливыми мулами, тянут из холодного края всевозможные изделия и поделки гномов. Далеко не каждому зажиточному человеку будет по карману их приобрести, однако на всякий цветок найдётся свой хоботок, так молодые и родовитые вертихвостки не пожалеют россыпи рубинов за утончённые духи или румяна, а их высокопоставленные кавалеры не задумываясь отдадут и того больше, если им предложат приобрести карманные часы или компас.

Теперь о Караке. Из него везут лучшие сорта древесины, которую добывают прямо из Великого Леса. Берясь за топор, человек осознает, что может уже никогда не вернуться домой. Труд дровосека тут очень опасен. Живорезы, таящиеся в сумерках древних растений, так и ждут, чтобы в их силки попала неосмотрительная жертва. Призревая страх смерти, люди срубают стволы, а затем тащат их к деревообделочникам. Под пальцами искусного мастера дерево приобретает влагоотталкивающие и водонепроницаемые свойства. Мебель, наделённая такими качествами, всегда пользуется огромным спросом. Не жалея денег, аристократы заказывают её для своих роскошных дворцов целыми партиями. Помимо перечисленного, из Карака иногда привозят диковинных животных, пойманных у опушки Великого Леса. Зверей дрессируют, а потом показывают номера с их выступлениями на праздниках и крупных ярмарках. Ещё надо обратить внимание, что в провинции расположен гигантский каменный карьер, прозванный из;за частых обвалов «Присыпки». Поток заключённых, а также крепких мужчин, желающих помахать киркой за тугой кошель серебра, к нему никогда не иссякает. Стоит только горняку поднять из недр очередную выработку чёрного мрамора, как она тут же уходит на возведение загородных вилл и поместий.

Что же касается Иль Градо, то ему не получится похвастаться особыми морскими или сельскохозяйственными изысками. Пашня урожаями не блещет, а из;за клыкастого Рыбьего Остова, испещрившего всю прибрежную воду Моря Призраков каменными сколами, у основной резиденции королей нет портов. Впрочем, Иль Градо всё же есть, чем похвалиться. Его стеклодувы прекрасно знают своё ремесло и великолепно ваяют как узорчатые бутылки с расписными цветами, так и тонконогие бокалы, пригодные для торжественных мероприятий. Выдавленная на сервизах печать Иль Градо сразу делает фарфор в разы дороже. Ушлые дельцы других провинций приловчились подделывать гербовое клеймо, и если неопытные хозяйки ведутся на обман, то намётанному глазу качество посуды видно сразу. Хотя так тоже бывает не всегда. Поэтому чтобы точно удостовериться, что перед тобой не абы что, а тарелка из Иль Градо, достаточно лишь проверить на практике заезженную поговорку, издавна блуждающую по столице. Звучит она так: «Разбил кружку? То наверное чужая была, не наша, нашу попробуй расколоти». И действительно, столкни со стола две похожие маслёнки, и та, на которой после падения не останется царапин, и будет из Иль Градо. Хотя в регионе хорошо делают не только гусятницы, лоханки и прочую столовую утварь. Одежда, которую здесь шьют, выделяется своей мягкостью, удобством в ношении и долговечностью. Не хочешь потеть летом под палящим солнцем? Купи у лавочника сорочку из Иль Градо. Желаешь не замёрзнуть в жуткую зиму? У того же лавочника приобрети доставленные из Иль Градо штаны с начёсом, а если есть монетки, то лучше взять сразу весь комплект верхнего и нижнего белья, в последствии это решение окупит себя сторицей.

Перечислив все части Соединённого Королевства, мы подошли к Вельдзу. Чем он славен? Ну, во;первых, племенными лошадьми. Здешние мерины неутомимы, а кобылицы быстры, как ветер. По преданию, дух святого Щоса покровительствует провинции и особенно отмечает тех его жителей, кто уродился с копытами. Вымысел это или истина, я не знаю, но почему;то даже ослы, вскормленные травой из этих мест, куда работоспособнее своих собратьев, выросших за пределами Вельдза.

Второе, из чего регион извлекает прибыль, – это боевые трофеи. Из;за частых столкновений с волшебными обитателями Леса Скорби у солдат, одержавших над ними победу, появляются зачарованные кольца, амулеты, диадемы, печатки и многое другое. Подобные находки вояки перепродают казарменным старшинам, а те, в свою очередь, завышая ценник, сдают их в купеческие гильдии, из которых уже с десятикратной накруткой они попадают в специализированные магазины. Конечно, подавляющее большинство магических побрякушек не представляет особой ценности. Но бывает, что с мёртвых когтистых тел снимают и уникальные вещи. За примерами далеко ходить не надо; стоит только вспомнить короля Ульто, который собрал армию шести провинций и вторгся в Лес Скорби. Намереваясь раз и навсегда уничтожить загадочных ворожей, он дошёл до Оплота Ведьм и осадил его со всех сторон. Ход жестокой сечи переломился в сторону врага, только когда на помощь чёрным искусительницам подошли силы живорезов. Медленно, но верно отступая под давлением противника, воины Соединённого Королевства порубили несчётное количество тварей и вернулись к безопасным рубежам. Как оказалось, после завершения неудачной военной компании их карманы не были пусты. Множество артефактов, прихваченных с поля боя, вначале попали на Толкучку, а через неё распространились по базарам всей страны. Знаменитый Тигровый Глаз бога;идола Вилисивиликса привезен как раз из того похода.

Мои размышления о сбыте и обороте хозяйственных достояний Соединённого Королевства по большому счёту в настоящее время уже не актуальны. Ранее целое, а ныне разбитое на осколки, государство утеряло прежние торговые соглашения, и теперь благосостояние сотен тысяч людей повисло на тонком волоске, который вот;вот оборвётся. Это печально. Кризис, нависший грозовым облаком, прольёт свой дождь и оставит после себя голод, болезни, братоубийство и длинные ряды могил.

Из задумчивости меня вырвал взволнованный возглас Эмилии.

– Смотрите, вон там, вон он!

Колдунья остановила лошадей и, спрыгнув с подножки, встала возле телеги. Мы остановились на крутом пригорке, откуда открывался довольно неплохой вид на близлежащие окрестности. Погода стояла ясная, и, присмотревшись получше, я разглядел то, что так привлекло внимание моей подруги. Эрменгер. От города к небу поднималась едва различимая серая дымка. Возможно, он горит, или там идёт сражение. Мы все всматривались вдаль, стараясь понять, что там происходит.

– Отсюда до него ещё скакать и скакать, – сказал Грешем, обладающий более острым зрением, чем мы.

– Тогда не будем понапрасну терять драгоценные минуты. Каждое мгновение может стоить чьей;то жизни, – отозвалась Серэнити, забираясь на место Эмилии. – До ночи поведу я.

Великий инквизитор была права, промедление часто влечёт за собой смерть. Я это точно знаю. Жизни невинных людей зависели от нашего появления, и хотя я и практикую некромантию, она не делает из меня бессердечного, жаждущего крови, безумного чародея. Толки о некромантии – это всё не более чем миф. Магия, которую изучаешь, никогда не обратит в тебя монстра, не пожелай ты этого сам. Всё зависит от наклонностей человека. Зачастую мне жалко существ, страдающих совершенно ни за что. Однако я предпочитаю не вмешиваться в естественный ход событий, если только не вижу в этом крайней необходимости. Природа сама уравновешивает весы, только ей известным способом. Сейчас ей было угодно, чтобы мы восстановили нарушенный баланс сил. Я чувствовал это и поэтому желал добраться до Эрменгера не меньше, чем Серэнити. С помощью меня природа излечит раны, нанесённые загадочной и ужасной Десницей Девяносто Девяти Спиц.

От быстрого темпа, взятого Серэнити, наша повозка тряслась и скрипела. Скорость, с которой Великий инквизитор гнала Перчика и Чесночка, выходила за рамки допустимого. К вечеру лошади настолько утомились, что пришлось их перевести на шаг. Когда двигаться дальше уже не имело никакого смысла, мы съехали в лощину у крошечного озера. Покрытое изрядной коркой зеленоватого льда, оно тускло поблёскивало под светом звёзд. Пособирав вокруг веточки, мы разожгли огонь. Эмилия поставила котелок вскипятить чаю. Витающий в воздухе запах гари, приходивший со стороны Эрменгера, смешивался с ароматом хвои. Я потянул его носом и громко чихнул. Вампир, накрывая вместе с колдуньей нехитрый стол, пожелал мне здоровья. Намазывая сухие лепёшки паштетом, он, чтобы не испачкать продукты, передавал угощение каждому в руки. Серэнити предпочла не брать предложенный бутерброд. Пожав плечами, Грешем протянул его мне, и я естественно не отказался. Люблю поесть, чего уж там греха таить, если бы Великий инквизитор отдала мне свою часть еды, то я бы и её съел тоже.

Между тем Эмилия отрешённо смотрела на зависшую в небе жёлтую луну. Её мысли блуждали вдали от этого места. О чём думает моя подруга? Зная её без малого… много лет, я так и не научился понимать её полностью. Иногда мне кажется, что я не замечаю в ней чего;то очень важного, того, что увидел бы каждый дурак. Что ты скрываешь в себе, моя дорогая Эмилия? Почему меня порой не покидает ощущения, что в наших отношениях не так все просто? Неужели я проворониваю нечто очевидное? Глупости? Наверное. Мы друзья;не разлей вода, так было и так будет всегда.

Я перевёл взгляд на Серэнити. Она сидела немного вдали от нас и медленно пережёвывала кусочек хлеба. Рядом с ней, в телеге дремал Снурф. Я накормил его, и он, зарывшись под одеяло, скрылся под лавку. Мурчику же в отличие от товарища спать пока не хотелось. Он крутился подле костра, намереваясь выбрать себе цель для выпрашивания лишнего кусочка. Не знаю, чем кот руководствовался в своих рассуждениях, но его мишенью стала Великий инквизитор. Подойдя к ней со спины, Мурчик деликатно ткнулся в неё полосатой мордой. От неожиданности Серэнити вскрикнула и, отпрыгнув, треснула кота локтем по носу. Прижав уши, больше от причинённой обиды, нежели чем от боли, кот зашипел, а затем развернулся и затрусил к своей хозяйке. Его хвост гневно подёргивался.

– А если тебя так? Зачем ты его стукнула? Он не хотел ничего дурного!

Моя подруга не на шутку разозлилась таким обращением с её любимцем. К тому моменту Серэнити пришла в себя и уселась обратно. Впервые я увидел её сконфуженной.

– Как его? Мурчик? Он испугал меня, я не нарочно ударила твоего кота.

Выдержав недолгую паузу Серэнити добавила:

– Извини.

Слышать слова раскаянья от Великого инквизитора приходится не каждый день. Это поняла даже Эмилия, потому что её брови тут же перестали хмуриться. Она сдержанно кивнула, а потом, схватив вальяжно идущего кота за лапу, бесцеремонно притянула к себе.

– Нельзя пугать людей! Ты не такой котёнок, каким хочешь себе казаться! Ах, ты моя свинюшка;хрюшка! Мой тигрёнок;ягнёнок! Подожди, сейчас мамочка тебя угостит.

Эмилия почесала Мурчика за ухом, а затем подсунула ему к усам половину своей лепёшки. Кот понюхал предложенный хлебушек, но довольствовался лишь паштетом, который начисто слизал шершавым языком. Одарив Серэнити злобным взглядом, он запрыгнул в телегу. Шурша одеялами, Мурчик забрался к своему спящему другу. Спустя какое;то время я прервал царящее молчание и завёл с Эмилией беседу об удивительных свойствах красного лишайника. Наблюдая за нашим диалогом, Грешем расслабленно попивал из бутылки. Вдруг глаза вампира стали настороженными.

– Мне кажется, я что;то слышал. Похоже на шаги тихо пробирающегося человека.

Мы прислушались. Ночь выдалась неснежная, но поднявшийся ветер заставлял ветки соседних деревьев качаться, а жёсткие кусты без листьев под его порывами прогибались к земле.

– Вероятно, показалось, – изрёк мой ученик.

Эмилия поднесла палец к губам.

– Шшшшш! Не одному тебе это показалось. Сидите так, как будто ничего не заметили.

Нарочито небрежно колдунья поднялась. Сняв котелок с затухающего костра, она внезапно выплеснула остатки горячей воды за ближайшее дерево. Страшный крик огласил ложбину. Это засада! Один за другим люди в белых одеждах выскакивали из своих укрытий. Разбойники, грабившие караваны, сейчас явно испытывали недостаток в проходящих по дороге торговцах. Не могу сказать, что мы могли сойти за богатых путешественников, но в нашем распоряжении имелось две лошади, телега, еда, а возможно, и другие ценности, поэтому нами брезговать не стали. Экипировка у нападающих была не ахти какая. Лёгкие клинки и топоры, доспехов я на них не заметил, видимо ставка делалась на быстроту и внезапность. Из нас оружие у пояса имели только двое – Серэнити и Грешем. Булава великого инквизитора с противным хрустом проломила череп ближайшего бандита. Он рухнул в костёр, тем самым погрузил поле сражение в лунную полутьму. Я сделал рывок к телеге, надеясь добраться до Альдбрига или Ночи Всех Усопших, но не успел – мощный тычок в грудь заставил меня отлететь в противоположную сторону. На мгновение осветив всех зелёной вспышкой, Эмилия насадила врага на могутный сук ели. Увернувшись от просвистевшего над моей головой лезвия, я что есть мочи пнул ногой в толстенный живот. Согнувшись пополам, разбойник выронил секиру и я, не растерявшись, подхватил её. Отразив с помощью неё направленную на меня саблю, я поднялся и принял оборонительную позицию. Ко мне подбиралось сразу три головореза. Два юнца лет по семнадцать и матёрый волк – так я их себе охарактеризовал. Волк держался позади юнцов, предоставляя им возможность вымотать меня, чтобы в нужный момент ворваться в поединок и нанести решающий удар. Сейчас, видя опасность перед собой, и зная, с кем имею дело, я смог сконцентрироваться.

– Вы такого ещё не видели! – крикнул я.

Оплетая топор чарами, я покрыл его заострённые края ручейками жидкого пламени. Капая на землю, оно воспламеняло мокрую листву. От сего представления три пары глаз удивлённо расширились и стали похожи на блюдца.

– Не бойтесь, что он колдун! Кровь у него такого же цвета, как и у вас! – гаркнул матёрый волк, подталкивая юнцов ко мне. – Давайте уже, прибейте его, а не то я укокошу и его, и вас!

После такого понукания двое молодых людей с воплями ринулись на меня. Не могу сказать, что хорошо владею топором, но на то, чтобы сформировать «Элементарную Стрелу» у меня бы попросту не хватило времени. Я парировал направленный мне в шею меч. Топор скользнул по стали и отсёк запястье одного из парней. Подставив второму подножку, я приложил огненное лезвие к его лицу. Думаю, подобное прикосновение можно сравнить с жутко разогретой сковородкой, от такого пылкого поцелуйчика потом точно красавчиком не останешься. Оттолкнув визжащего бандита, я сошёлся в поединке с тем опытным воином, до сей минуты прятавшимся позади юных спин. Мы затоптались по снегу в боевом танце. Определённые тактические преимущества были как у меня, так и у него. Мускулистый, резкий, ловкий, он не сомневался в исходе поединка. В его ухмылке я прочитал уверенность в победе. Я осклабился в ответ. Не хочется тебя расстраивать, волк, но ничего не получиться. Я старше тебя и опытнее, ты больше никогда не увидишь восход солнца. Уж я позабочусь об этом.

– Тебе конец!

– Чмокни меня в зад! – со смехом ответствовал я.

Выманивая противника подойти поближе, я отступил назад. Матёрый волк с рыком бросился вперёд.

– После твоей смерти горящий топор будет принадлежать мне! – пробасил грабитель, делая обманный финт.

– Вот наивный! Он потухнет на твоей селезёнке! – отозвался я, уклоняясь от стремительного выпада. Следом я отбил новую атаку. Скрывшись за дерево, я заставил себя успокоиться. Со свистом воткнувшись в кору, вражеский клинок зацепил моё ухо. Кровь струйкой полилась мне за шиворот, но это уже не имело значения – в руке проснулся шар огня. Резко выскочив из укрытия, я запустил кипящий сгусток в темечко грабителя. Ставлю золотой, что он даже не осознал своей участи. Его туловище обуглилось и пеплом разлетелось по ночным просторам. Я даровал ему безболезненную смерть, это немного незаслуженно, ну да ладно.

– Зараза.

Приложив пальцы к рассечённой мочке, я оглянулся в поисках друзей. Силуэт Эмилии неестественно прижался боком к телеге, запрокинутая голова смотрела на небо. Подавляя в себе нарастающее чувство отчаяния, я побежал не к ней, а к скоплению светлых фигур, мельтешивших у самой кромки озера. Именно оттуда доносились ругательства и стоны. В три прыжка я добрался до места сражения. Одна против шести, Серэнити, тем не менее, удерживала противников на почтительном расстоянии. Грабители окружили великого инквизитора, но никак не решались, кому нападать на неё первому. Выкрикивая сальные оскорбления, они провоцировали Серэнити поддаться гневу и ослабить оборону. Заставляя себя погрузиться в течение энергии, я медленно досчитал до семи. По моей перчатке заплясали голубые всполохи молнии. Сделав два больших шага по направлению к бандитам, я громко спросил:

– Эй, оболтусы, а вам мама в детстве не говорила, что девочек обижать нехорошо?

Все головы сразу повернулись в мою сторону. Секундное замешательство подарило одной из этих голов огромную дыру в затылке. Не обращая внимания на предсмертный вой, три разбойника кинулись ко мне, но, увы, учинить расправу им было не суждено. Белая вспышка магии отразилась от замёрзшего озера и четверо из оставшихся пяти мужчин превратились в кучки золы. Последнего Серэнити убивать не стала. Точным ударом булавы она выбила колено стоящего возле неё бандита. Треск ломающихся костей страшным эхом повис в моих ушах. Схватив грабителя за горло, великий инквизитор швырнула его на камни.

– Потом поговорю с тобой, животное, – пообещала Серэнити скулящему от боли разбойнику.

– Где Грешем?! Ты видела его?! Куда он делся?!

Мои слова были обращены к удаляющемуся серому плащу. Серэнити бежала к крючковатым деревьям. Волшебство, питающее топор, уходило, но его приглушённое свечение не дало мне потерять из вида Великого инквизитора. Когда я наконец нагнал её, то увидел, что она стоит над Грешемом, вокруг которого громоздились тела поверженных людей. Полуприкрытые глаза вампира смотрели вдаль. Проклиная себя и весь мир, я потянулся к своему ученику. Руки Грешема сжимали два окровавленных меча. На животе вился глубокий порез, а в плечо по рукоятку был воткнут кинжал. Я склонился над ним собираясь, вытащить клинок, но Серэнити одёрнула меня.

– Не надо, ты только всё испортишь. Иди к Эмилии, я постараюсь сделать всё возможное.

– Нет, я должен быть рядом с ним!

В моем голосе поднималась ярость. Я хотел оттолкнуть Великого инквизитора и приблизиться к Грешему, но Серэнити увернулась от толчка и, нажав на ключицу, сделала мне подсечку. Я упал лицом в холодный снег.

– Иди к Эмилии, ты ей нужен! – с нажимом повторила Серэнити.

Схватив за плечи, она поставила меня на ноги и подтолкнула в сторону повозки. Как кукла, я побрёл в указанном направлении. Как так? Они оба мертвы? Так не бывает. Просто не может быть. Я не верю. Выйдя к берегу озера я, не помня себя от горя, двинулся к лежащей колдунье. Миновав затухший костёр с обгоревшим трупом, я присел возле подруги. Когда я коснулся холодной щеки, её брови дёрнулись, а глаза неожиданно открылись.

– Где я нахожусь?

– Как где? На королевском симпозиуме алхимиков! Ты так переволновалась, представляя своё зелье «Безудержной Чесотки», что грохнулась в обморок.

– Почему тогда на мне нет красивого платья? И более того – почему я лежу в грязи? Где публика?

– Я – твоя бессменная публика. Можно автограф, леди?

Моя подруга повращала глазами.

– Стой, я всё вспомнила!

– Слава Вселенной, поначалу я подумал, что ты умерла…

– А я оказалась жива! Один из гадких мальчиков совершенно не знаком с таким словом, как «галантность»!

Эмилия показала на здоровенную шишку посреди лба.

– Он приложил мне дубинкой между глаз.

– Так это всего лишь рог стал расти, я слышал, что у колдуний такое случается! – не удержался я.

– Ага. Смешно. Где Грешем и Серэнити? Мы победили? Где Мурчик?

Ответ на её последний вопрос пришёл сам собой. Потягивая лапы из телеги, показался кот. Сомнений не оставалось, эта морда прикорнула и под ворохом покрывал не слышала ничего, что тут происходило. Следом выполз мой любимчик. Осматривая царящий беспорядок, Снурф озадаченно пошевелил усиками.

– Сони;засони! Пока хозяйка сражалась с плохими мальчиками, ты спал, грязнопяточник? – весело проговорила Эмилия, поманив кота к себе. – Ну так, а Грешем где? Что молчишь?

– Он с Серэнити. Она пообещала помочь ему, но… Я сомневаюсь, что у неё получится.

Глаза моей подруги стали озабоченными.

– Ты же не хочешь сказать, что он…

– Я не знаю. Великий инквизитор прогнала меня.

– Дай мне руку, я хочу подняться.

После того как я это сделал, Эмилия, отдуваясь, встала на ноги.

– Ох, голова как кружится. Где ты их оставил, Калеб?

– Там.

– Что стоишь? Пошли!

– Подожди, я прихвачу посохи.

Я вытащил из телеги наше волшебное оружие, и мы поковыляли в ту сторону, откуда я только что пришёл. Обнимая Эмилию за талию, я следил, чтобы она не упала. Её ноги заплетались, она часто спотыкалась. Однако весь путь нам идти не пришлось. Навстречу нам бодро вышагивали Серэнити и Грешем. Я задохнулся от изумления. Ещё десять минут назад он лежал чуть живой, а сейчас скачет чуть ли не вприпрыжку! Поравнявшись с друзьями, я окинул вампира взглядом. Ни одной царапины. Даже синяков не осталось. Переведя выпученные глаза на Серэнити, я в ответ получил объяснения:

– Первый раз в жизни я применила магию Света, чтобы спасти… вампира.

Великий инквизитор смежила веки и, не обращаясь ни к кому, вопросила:

– Всеотец, верно ли я поступила? Была ли на то твоя воля? Он – Смерть, а я – Жизнь. Он – Тьма, а я – Свет. Было ли это правильно? Что со мной? Почему я не прикончила его?

Грешем выглядел потрясённым.

– Спасибо тебе большое, что, как ты говоришь, не прикончила меня, а наоборот исцелила все мои раны! Я этого никогда не забуду! К тому же я теперь твой должник.

Мой ученик низко поклонился, а затем продолжил:

– Когда в меня вонзился меч, то всё вокруг так закрутилось, так завертелось, что я потерял равновесие, и моё сознание превратилось в узкий луч. Я покинул тело и полетел в туннель, на конце которого что;то нестерпимо блестело. Я чувствовал, что мне там будет хорошо. Я стремился туда, но в какой;то момент меня дёрнули, и я вновь оказался жив!

– Туннель? Блестело? Хорошо?

Серэнити перекосило от гнева.

– Так пасть Назбраэля принимает пособников мрака? В следующий раз я не стану вынимать клинок, а воткну его поглубже, чтобы ты точно попал в пекло к своему господину.

– Надеюсь, другого раза не будет, – нервно хихикнул вампир, отвешивая новый поклон. – Я очень благодарен тебе.

– Ты мне никто и звать тебя никак, перестань нагибаться и дай мне забыть о моей ошибке.

Великий инквизитор выдохнула и переменила противную ей тему:

– В тех снежных кустах лежит незаконченное дело. Пойдёмте, вам будет полезно посмотреть на то, что может ожидать вас в будущем.

Да, тот парень с перебитой ногой должен был предстать перед Великим инквизитором и понести ответ за действия всей шайки. Жестоко, но упрашивать Серэнити отпустить его, я не хотел. В конце концов, он бы не задумываясь прибил бы меня, почему я должен заступаться? Разбойник находился в том же месте, где мы его и бросили. Обширный кровавый подтёк говорил о том, что он даже не пытался отползти. Побелевшее лицо, закрытые глаза, ещё совсем молодой, лет двадцати пяти. Его судьба вынула ему незавидную карту. Я облокотился на Ночь Всех Усопших. Колено разбойника представляло собою страшную картину, и я старался не смотреть на него. Серэнити склонилась над раной и, возложив на неё тонкую руку, срастила кости и затянула кожу. Я понял её план. Она собиралась вначале вылечить мародёра, а потом допросить его с пристрастием. Глаза парня открылись. Растопыренные пальцы метнулась к поясу, где раньше висел кинжал, но его там конечно уже не было.

– Твоя жизнь сейчас зависит от того, как ты будешь отвечать на мои вопросы.

Голос Серэнити был холоднее льда.

– Если ты понял, то скажи «да, Великий инквизитор», если нет, то я досчитаю до пяти и начну отрезать тебе уши.

Жуткий страх объял парня, когда он осознал, кто стоит перед ним. Его поджилки затряслись, а губы задрожали им в такт. Сколько сожаления и раскаянья я прочёл в его поникшем лице. Промышляя неблаговидными аферами, он и не подозревал, что лёгкий хлеб обойдётся ему так дорого.

– Да, Великий инквизитор, – заплетающимся языком проговорил бандит.

Я не думал, что он попытается бежать, но на всякий случай мы обступили его плотным кругом. Серэнити грубым рывком принудила парня встать на ноги.

– Как тебя зовут и откуда ты?

– Флич, я из Йордфильда.

– Где это?

– Керан, миледи.

– В налёте на нас участвовали вся ваша банда?

Серэнити приложила кинжал к бедру бандита.

– Вся. Кроме Марти и Пряничка, они охраняют… дом.

Затравленным взглядом парень обвёл пепельные круги, в которые моя молния обратила его друзей.

– Пленники у вас есть?

– Нет! Никого у нас нет!

Отвечая на поставленный вопрос, Флич трусился как в лихорадке. И было чего бояться – наказание за содержание людей в рабстве всегда одно – смерть.

Серэнити скривила губы и, схватив бандита за кадык, принялась его душить. Хрип задыхающегося человека ни с чем не спутаешь. Никакого милосердия в Великом инквизиторе не было и в помине. Чтобы выбить правду она, не поведя и бровью, применит все имеющиеся в её распоряжении инструменты дознания. Железные перчатки, оброненный кинжал и собственная сила – ей этого вполне достаточно для того, чтобы диалог не омрачился ложью. Хрип усилился, Флич отчаянно замахал руками, пытаясь что;то сказать, и ему дали такую возможность. С трудом раскрывая челюсти, он едва мог выговаривать слова.

– Я позабыл, что у нас живут две девушки.

– Если ты ещё хоть раз что;то забудешь при своих ответах, то я вырву тебе ноздри.

Серэнити сдавила подбородок Флича в стальной хватке.

– Страшно даже подумать, что девушки могли натерпеться в логове жуликов, – печально проговорил Грешем.

– Странно, что об этом говорит такой, как ты, – брезгливо отозвалась Великий инквизитор. – Однако я с тобой согласна. Во имя Ураха их надо спасти.

– Далеко ли от сюда идти до вашего схрона?

– Не очень, – уклончиво ответил Флич.

– Сейчас ты тихо, и не привлекая внимания, поведёшь нас туда. Если при этом ты вознамеришься бежать, то знай, я догоню тебя, и уж тогда от смерти тебе никуда не деться. Я буду пытать тебя, пока Урах не сжалится и не заберёт из моих рук твою жалкую жизнь. Ты понял это?

– Да! Как прикажете, Великий инквизитор!

Фличу выбирать было особо не из чего. Либо умереть сейчас, либо возможно выжить, сдав своих подельников. Конечно, грабитель решил по возможности пожить. Он повёл нас тропой, уходящей от основной дороги в бок. Спрятанная меж чёрных стволов вязов, она едва заметной линией петляла вдоль присыпанной снегом земли. Деревья становилось больше, мы входили в лес. Свернув у покатого холма, усеянного многочисленными шишками, Флич стал пробираться через кусты, миновав которые остановился у каменной насыпи. Наш провожатый показал пальцем на едва различимые огни, мерцающие за ней.

– Вот, это наше убежище. Госпожа Великий инквизитор, можно мне теперь уйти?

Казалось, что вопрос разбойника заинтриговал Серэнити.

– А куда ты пойдёшь?

– Эмм? Подамся в Шальх! Я отличный кожевенник! Куплю пару шкур, займусь ремеслом, организую маленький бизнес, так сказать!

Парень сложил ладони вместе.

– Клянусь Урахом, миледи, я покончу с преступным прошлым и начну жить с чистого листа!

Смотря в бегающие глаза Флича, я покачал головой. Неужели он решил, что Великий инквизитор поверит ему и отпустит на все четыре стороны?

– Правда? Если я тебя помилую, то ты перестанешь грабить и убивать? Заведёшь огородик и семью? – мягко спросила Серэнити. Её изменившийся тон успокаивал Флича и вселял надежду, но я;то уже знал, что он ничего хорошего для него не предвещает.

– Да! Сегодня я осознал, как неправильно и плохо…

Серэнити не дала договорить Фличу. Ударом кулака она отшвырнула его к ногам моего ученика.

– Как ты смеешь, ничтожество, лгать мне прямо в лицо?! Таких как ты, исправит только одно – это смерть!

Великий инквизитор медленно подошла к копошащемуся в земле бандиту и, поставив на него сапожок, посмотрела на Грешема.

– Давай, создание тьмы, покажи ему, что такое настоящая боль.

Секунду вампир глядел в льдистые глаза. После чего его руки метнулись к мечам и молниеносно рубанули крест;накрест по шее Флича. Отделившись, голова шмякнулась на чистый снег. Моему изумлению не было предела. Что это значит?! Как он посмел убить безоружного?! Почему он подчинился приказу Серэнити?! Мои мысли смешались и прекратили свой хор, только когда я увидел плотоядную улыбку Великого инквизитора.

– Почему ты это сделал?! – заорал я, хватая Грешема за ворот тулупа.

– Не надо так громко кричать, некромант, нас могут услышать. Вампир исполнил уговор, который я назначила ему за спасение жизни.

Серэнити подошла ко мне почти вплотную.

– Ах, как приятно, когда одно исчадье бездны уничтожает другое. Скверна поедает скверну, слушается Света и знает своё жалкое место. Я мечтаю, что когда;нибудь так будет всегда.

– Грешем?! – взревел я. – Немедленно объяснись!

– Учитель, я не успел вам рассказать!

Вампир отступил на шаг и быстро заговорил:

– Когда я умирал, Серэнити предложила мне выкупить жизнь за маленькое желание. Поэтому отрубить голову разбойнику, который нас чуть не укокошил, показалось мне хорошей возможностью выплатить ей долг.

– Как же это подло, Серэнити, – протянула моя подруга. – Что, если бы издыхающий от порезов Грешем не согласился бы исполнить твои условия? Что тогда? Ты бы дала перейти ему в мир иной?

– Этого не случилось, поэтому гадать нечего, – отрезала Великий инквизитор.

– Как ты мог так поступить? Нельзя убивать просто так! Жизнь слишком ценная вещь, чтобы обрывать её, когда вздумается! Скажи, ты дал ему жизнь, чтобы отнимать?

– Ой, а ты как будто вся такая безукоризненная? Разве ты никого не травила у себя в Лунных Вратах? Я на своей шкуре ощутил действие твоих ядов! – не выдержал Грешем. – И помимо этого – разве я стал первым? Я всё знаю про тебя, мне учитель рассказал о твоём миленьком хобби!

– Что?! Калеб?!

– К тому же, кто знает, что там было на уме у этого Флича? – перебил колдунью вампир. – Может он завтра бы нас подкараулил и воткнул в спину нож!

– Он был зло, а зло должно быть обращено в прах, – кровожадно дополнила Серэнити. – Сегодня свершилось благое дело. Угодное Ураху.

– Шаттибраль?! – Эмилия поднесла Людвирбинг мне под нос. – Что ты наплёл про меня?!

Теперь настала моя очередь пятиться.

– Да ничего я не плёл! Разве это секрет, что ты выслеживаешь и травишь насильников и детоубийц?

– Тебе хорошо известна причина, по которой я это делаю! Ты озвучил её Грешему?

– Нет.

– Тогда потрудись рассказать ему, почему я хладнокровно убиваю одних лиходеев и ратую за сохранения жизней других.

Я вздохнул.

– Ты уверена, что сейчас для этого походящее время?

– Да.

– Хорошо.

Я откашлялся и перевёл взгляд на вампира, который ошеломлённо нас слушал.

– У Эмилии был маленький брат Ансельм. Когда ему исполнилось шесть лет, его похитили с родительского крыльца. Семья Грэкхольмов долго искала Ансельма и наконец вышла на одного пещерного омора, который указал им на место, где его укрывают. То был притон извергов, поклоняющихся паукоподобному богу Рифф. К глубокому сожалению Ансельма спасти не удалось. Его принесли в жертву по обряду, который я не хочу упоминать.

Я посмотрел, как слёзы закапали по щекам моей подруги.

– После того дня Эмилия дала себе слово преследовать и мстить каждому, кто запятнал свои руки кровью детей.

– В тот день, когда ты пришёл ко мне на отравленные пирожки, я спутала тебя с магом;душегубом. Конфетками и шоколадками он приманивал маленьких ребятишек Подлунных Пеньков, а потом вершил отвратительные ритуалы. Уже после того, как ты покинул меня, я отловила его и заставила навсегда прекратить свою извращённую практику.

– Я понял.

Грешем опустил глаза.

– Прости мне мои слова, Эмилия.

Колдунья отёрла мокрые щеки.

– Ничего.

– Поэтому, если ты не давал подобных клятв, тебе не угрожает опасность, и ты не испытываешь голода, то без повода вонзать клинок в человека абсолютно недопустимо! Ведь даже звери не терзают себе подобных ради забавы, – строго сказал я. – Ты освободился от желания Серэнити, но пусть его осадок послужит тебе уроком.

– Не думала, что когда;нибудь услышу, как некромант бранит вампира, впрочем, как и историю о том, как ведьма истребляет злодеев. Хотя… Бог Света всевидящ и наказания от него приходят в разных формах и из разных рук.

Великий инквизитор отцепила булаву от бедра.

– Там, в том доме в рабстве томятся девушки. Они уповают на милость Ураха, и я собираюсь им её принести. Я отправляюсь вершить правосудие. Вы…

– Мы с тобой, – дополнила моя подруга.

Недолго подумав, Великий инквизитор кивнула.

– Тогда вперёд.

Серэнити накинула капюшон и двинулась к хибаре, мерцающей приглушённым светом фонарей. Эмилия стиснула посох и тихо проговорила ей в след:

– Всё же отчасти она права насчёт зла. Не думаю, что девушек держат лишь для того, чтобы они разносили напитки и готовили кашку по утрам. Что может быть хуже животного влечения мужчины и сопутствующих ему унижений? Вполне вероятно, что когда я увижу тех несчастных пленниц, то пожалею, что самолично не прихлопнула Флича.

– Да, и я тоже, – согласился я. – Пойдём, а то Серэнити уже вон, куда убежала.

Силуэт Великого инквизитора едва различался сквозь голые ветки деревьев. Споткнувшись о корягу, я подавил желание зажечь альмандин на Ночи Всех Усопших. Нужно незаметно подкрасться к оставшимся бандитам – напомнил я себе. Я подозревал, что их могло быть больше, чем двое. Огоньки становились всё ярче. Здание, принятое мною за хибару, на самом деле оказалось достаточно внушительных размеров, скорее всего оно некогда являлось трактиром. Вероятно, когда;то здесь проходила дорога, но её забросили, а ставшее невыгодным заведение закрыли. Место заросло лесом и покрылось кустарником. Скрытое от посторонних глаз, оно впоследствии стало притоном для грабителей. Издревле мародёрство числилось в пятёрке главных бичей Соединённого Королевства. Его территория так велика, что подчас даже для центральных трактов не хватает солдат, что уж говорить о патрулировании глухих районов. Разбойники прекрасно знают эту истину, и поэтому, подстерегая путешественников, они зачастую совершенно не боятся того, что на них может обрушиться кулак государственного воздаяния. Сейчас, по случайности, мы выкорчевали один из преступных корней, но кто позаботится об остальных шайках, орудующих в королевстве? Вселенная. Она все уравновесит.

Серэнити крадучись подошла к окошку. Заглянув с самого уголка, она вновь прислонилась к стене. Я и Грешем держались чуть позади неё, а Эмилия, показав пальцем на тёмное пятно, направилась к запасному выходу. Вплотную прижавшись к Серэнити, я осторожно посмотрел через её плечо. В комнате ярко горел камин, его огонь хорошо освещал обстановку вокруг. Я проглотил слюну, подступившую комком к горлу – на вертеле коптился жирный поросёнок. Поодаль от него, за длинным столом сидел человек средних лет, он сонно прикладывался к кружке и крутил шампур, принуждая мясо пропекаться со всех сторон. Я переглянулся с Великим инквизитором. Она кивнула на дверь. Конечно, это самый простой способ. Так как нас в гости никто не ждёт, то он наверняка сработает. Я потянул Грешема, и мы втроём сблизили носы. Наша тактика была такова – вампир заходит первый, следом Великий инквизитор, а за ними, прикрывая тыл магией, я. В этот раз я выбрал чары льда. Я редко пользуюсь этой стихией, но сейчас мне захотелось внести немного холода в тепло этого злачного логова. Гуськом мы подошли к двери. Плотная, грубо сбитая, она могла оказаться очень крепкой. Снаружи замков не было, вероятно, изнутри имелась щеколда. Грешем слегка потянул ручку двери на себя. Как я и думал, заперта, но это не большая проблема, если ты маг. Пришлось распустить заклинание льда. Тонкой струйкой воды морозный шарик стек по пальцам вниз. Прислонив руку к двери, я вновь сосредоточился, чтобы нащупать имеющиеся внутри засовы. Телекинезом я отыскал стальной стержень, проходящий между дверных створок. Схватив стержень силой воли, я аккуратно потянул его в бок. Заржавевший от времени, он был тугим и в один момент издал протяжный скрип, но я не остановился, ещё секунда – и дверь открыта. Я кивнул Грешему и тот, рванув ручку, залетел вовнутрь, Серэнити вбежала следом за ним. Два коротких вскрика и тишина. Бой закончился, так и не успев толком начаться. Мой ученик двумя мощными ударами усадил подскочившего бандита с кружкой обратно на место. Его голова, больше не являясь частью тела, с хлюпающими звуками покатилась под стол. По обыкновению Серэнити целью для булавы тоже выбрала голову. Опустив её на праздно стоящего рыжеволосого мужчину, она повергла его наземь. Магическое прикрытие больше не требовалось, поэтому я расслабился и осмотрелся. Кругом валялись бутылки, обглоданные кости, грязные сапоги и прочие предмета быта. На стойке, где раньше стояли напитки, теперь громоздилось всевозможное оружие, начиная от мечей и топоров, заканчивая изящными ятаганами с витиевато изогнутыми лезвиями. Я взял один из кинжалов. Рукоять, сделанная из кости, прекрасно ложилась в ладонь. Сделав парочку выпадов, я пришёл к выводу, что его выковал мастер своего дела. Проведя кинжалом по столу, я убедился в его безусловной остроте – там, где прошёлся клинок, остался глубокий порез. Без усилий и напряжения этим оружием может сражаться даже мальчишка!

– Определённо это работа гномов, – сказала Эмилия мне через плечо.

Я вздрогнул. Как они с Серэнити так бесшумно подкрадываются? Женские чары, или я стал глуховат на правое ухо?

– Мне кажется, что он сделан рукой человека, – всё же решил поспорить я. – В своё время мне встречались подобные кинжалы на рынках Хильда.

– Да, вот именно, подобные, чтобы убедиться, надо посмотреть на основание лезвия.

Эмилия взяла у меня кинжал и поднесла к глазам.

– Тут оно! Клеймо гномов, на, погляди!

Кинжал снова вернулся мне в руки. Приглядевшись, я рассмотрел едва заметный молот, бьющий по наковальне. Наверняка он довольно старый, раз даже клеймо выцвело. Я повертел кинжал под разными углами, ощущая его непревзойдённый баланс. Пожалуй, оставлю его себе. Я спрятал свою находку в сумку.

– Эй, идите сюда! Серэнити нашла погреб, но у нас не хватает сил поднять крышку! – донёсся голос Грешема из дальнего угла комнаты.

– Наши стальные мускулы спешат к вам на помощь! – крикнула Эмилия.

Великий инквизитор тянула за одну скобу каменного люка, а мой ученик за другую. Тонкие руки Серэнити дрожали от натуги. Я уверен, что сила, которую она сейчас прикладывала, чтобы открыть проход была просто нечеловеческая. Мой ученик тоже не халтурил. Широко расставив ноги, он надсадно пыхтел и рычал. Крышка не сдвигалась. Их титанические старания ни к чему не приводили. Наконец отпустив люк, Великий инквизитор решила передохнуть. Утерев со лба бегущую капельку пота, она села прямо на пол и обхватив колени уставшими руками, выдохнула:

– Твоя очередь, некромант.

– Обычно я думаю, а уже потом делаю. Дайте мне минутку.

Серэнити фыркнула, но промолчала, она явно не верила в меня. Что же попробую её удивить. Я ухмыльнулся.

Раньше, да и сейчас тоже, в зажиточных трактирах встречались двери, которые не поддаются рельефной мускулатуре. Посетитель может их дёргать сколько влезет – они не откроются. Хитроумное устройство, состоящее из тросов;пружин и подвешенного груза, пресекает любые попытки пробраться за дверные створки. Разблокировать механизм и отпереть засов способен только рычаг, обычно замаскированный под тот или иной незатейливый предмет. Подобные тросовые и цепные замки закупаются у гномов по очень и очень немалой цене, однако их дороговизна полностью себя окупает. Снабжая подсобки такими устройствами, трактирщики потом без всяких волнений хранят в них драгоценности, ценные бумаги и скопленные за жизнь деньги. Но помимо надёжного тайника от случайных воров, такие погреба могут использоваться и в качестве убежища от мародёров и прочих организованных разбойничьих банд.

Постукивая пальцем по подбородку, я принялся искать неприметную, но все же лежащую под самым носом вещь, которая может оказаться рычагом. Обходя круглые столики и валяющиеся стулья, я внимательно просматривал зашарпанные стены. Где же, где же? Ага! Моё внимание привлекли обломанные рога оленя. Они косо свисали из;под рваных обоев прямо над деревянными полочками. Приблизившись к ним, я не увидел следов пыли. Получается, вас недавно трогали? С победоносной улыбкой я сжал рога и повертел в разные стороны. Послышался приглушённый щелчок, а затем скрип натягивающихся тросов. Надо всегда помнить, что разум сильнее мышц, и интеллект – это главное оружие человека. Погреб открылся, и у Серэнити, всё ещё сидящей на полу, в глазах запрыгали злобные искры: как так, я додумался, а она – нет? Девочка, я был стар и мудр, ещё когда ты в куколки играла. Великий инквизитор сжала булаву и стала спускаться вниз, я поспешил следом за ней. Тут плохо пахло, воздух не был похож на тот, что облаком висел в катакомбах Братства Света. Там он просто затхлый, а здесь витал аромат давно немытого тела. Сотворив заклинание «Освещения», я подкинул искрящийся шарик к потолку. Белое сияние мягко обволокло комнату. Большая, с сырыми каменными стенами, она имела соломенный настил. Пузатые бочки выстроились пирамидкой у низеньких ящичков доверху набитых разнообразными побрякушками. За ними толпились шкафы с кружевной одеждой, соболиными шубами и меховыми юбками. В стеклянных сервантах громоздились кольца, медальоны и фарфоровые вазы. Я присвистнул: если всё это продать, можно будет купить неплохой замок в Плавене. Среди всей этой роскоши, достойной королей, сидели два обтянутых кожей скелета. Они жались друг к другу и закрывали лица руками. Их вид был так ужасен, что я не мог с первого взгляда определить ни возраст, ни пол людей. Серэнити села перед пленниками на колени и, сняв перчатки, приложила руки к поникшим головам.

– Они живы, но сильно истощены, – коротко сказала мне великий инквизитор, направляя потоки исцеляющей магии в истерзанные тела.

Наконец одна из голов медленно приподнялась. Голубые глаза встретились с моими. Что я в них прочёл? Пытки, насилие, издевательства, ярость, бессилие и обречённость. Видимо этим очам уже никогда не избавиться от печати перенесённых страданий. Спутанные грязные волосы беспорядочными космами спадали на заострённые углы юношеских плечиков. Опухшие губы, синяки на скулах, царапины на лбу – многое пришлось пережить этой девушке прежде, чем мы нашли её. Воля случая. Повезло. Судьба выкинула счастливую монету этому созданию. Чем руководствуется Вселенная, когда решает, кого освободить от рабских оков, а на кого их надеть? Изменения в лучшую или худшую сторону есть всего лишь череда колебаний огромных весов предопределения, простоту коих нам постичь не дано.

– Как тебя зовут, дитя? – ласковым шёпотом спросила Серэнити.

– Лилит, – чуть слышно ответила девушка.

– Как зовут твою подружку?

Великий инквизитор продолжала держать руку над затылком другой пленницы, пока та не открыла глаза. В который раз я убедился, что магия Света творит чудеса. Интересно, есть ли предел её могуществу? И если да, то какой?

– Это моя сестра Касадия, но она не разговаривает, у неё больше нет языка.

Касадия приоткрыла ротик, чтобы показать, почему она молчит. Чёрные редкие зубы обрамляли белёсые десна. Вместо языка виднелся маленький розовый кусочек плоти.

– Это бандиты сделали с вами? – спросила Серэнити, садясь на одну из коробок с награбленным.

По лестнице спустилась Эмилия. От увиденного у моей подруги расширились глаза. Смотря на девушек, мы оба думали, что отрубить Фличу голову было и в самом деле чересчур милосердно.

– Касадия громко кричала, когда к ней приставал Чуй.

Лилит перевела взгляд на меня, а затем на Эмилию.

– Вы же не сделаете нам ничего плохого? Вы пришли освободить нас? Не молчите! Мне страшно!

Великий инквизитор взяла руки девушек в свои ладони.

– Больше вам ничего не угрожает. Все разбойники мертвы. Вы свободны. Сейчас я помогу вам подняться наверх, там дожаривается вкусный поросёнок. Сколько вы не ели?

Касадия показала пять пальцев, а затем, подумав, добавила ещё один. Лилит кивнула, соглашаясь со своей сестрой.

– Чуй сказал, что после того, как я его укусила, он заморит нас голодом. Вначале Чуй хотел мне вырвать зубы клещами, но передумал, сказал, что они сами скоро вывалятся.

Я видел, как Серэнити сжала кулаки. Она, как и мы, сожалела о быстрой смерти бандитов. По моему мнению, в характере великого инквизитора каким;то образом сочетались две несовместимые черты, первая – это острая любовь к справедливости, а вторая – это больная потребность в пытках и расправах. Со стороны подобный коктейль особенностей выглядит неестественно, ведь защищать невинных – это одно, а получать наслаждение от мучений – это совсем, совсем другое.

Выбравшись из затхлого погреба, я и вампир сняли с вертела приготовленную свинью. Эмилия, не найдя подходящий нож для разделывания туши, одолжила мой новый кинжал. Ловко водя им по румяным бочкам, колдунья отделяла жирные куски мяса на принесённые с кухни коричневые тарелки. У бандитов нашлось много хлеба, сыра, сушёных грибов и фруктов. Вскрыв один из покатых бочонков, Серэнити налила каждому по рубиновой кружке вина. Грешем от алкоголя отказался и под предлогом, что уберёт трупы с глаз долой, схватил почивших разбойников за ноги и потащил к подвалу. Свалив их вниз, он потом сам скрылся во тьме. Откусывая бекон, Лилит заволновалось: почему дяденька долго не вылезает из погреба, на что я, получив под столом ощутимый пинок от Серэнити сказал, что пойду, мол, посмотрю. И посмотреть было на что, словно комар мой ученик вцепился тупыми зубами в шею бандита и с хлюпаньем высасывал из неё содержимое к себе в желудок. При моём появлении он оторвался от своего занятия и, вскинув на меня глаза, утёр кровавый подбородок платком. На эту пантомиму я покрутил пальцем у виска и затопал обратно. Вернувшись за стол, я сказал, что Грешема заинтересовали сокровища и что он скоро вернётся.

– Он разве не хочет есть? Вот и Чуй всегда смотрел перед едой то, что награбил, а потом шёл к нам…

Тут голос девушки стих и она, потупив взор, сосредоточенно уставилась в свою тарелку.

– Это в прошлом, малышки, это в прошлом, постарайтесь забыть про это, – вздохнула Эмилия, накладывая на тарелки сестёр добавки.

Лилит и Касадия ели с поражающей быстротой, озираясь и осматриваясь, словно кто;то мог отнять предложенную пищу. Неожиданно Касадия побледнела. Она потянулась руками к горлу, её затошнило.

Первой отреагировала Серэнити. Великий инквизитор подскочила к девушке и, обхватив её за талию, помогла освободиться от непереваренной свинины. Только закончился припадок у Касадии, как Лилит повторила весь процесс. Позеленевшие девушки тряслись, словно в лихорадке, но Серэнити не произносила исцеляющие заклинания. Сейчас она просто сидела, поддерживая ослабевшие тела.

– Мы такие взрослые и такие дураки, забыли, что после длительного голодания нельзя сразу много есть. Желудок отвыкает от всего грубого и тяжёлого. Ну как только я не сообразила? – расстроено запричитала моя подруга. – Сейчас девочкам в первую очередь нужен покой и тёплая постель. Я видела, что наверху есть кровати, давайте уложим их туда.

Эмилия была права. При истощении набивать животы жиром строжайше воспрещено. Я взял на руки Лилит, а Серэнити, как пушинку, подняла Касадию. Переместившись на второй этаж, мы выбрали самую большую и чистую кровать. Уложив в неё сестёр, колдунья и Великий инквизитор накрыли их сверху одеялами. Пока женщины с удобством устраивали освобождённых пленниц, я сбегал на кухню и наполнил графин водой. Вместе со стаканчиками я поставил его на тумбочку возле девушек. Вдруг они проснутся и захотят пить? Серэнити тем временем водила амулетом Ураха по ушкам уснувших подростков. Их дыхание, до этого неровное и прерывистое, унялось, и в нём послышались нотки умиротворённости.

– Им будут сниться хорошие сны, а проснувшись, они многое позабудут из тех несчастий, что выпали на их долю.

– Как ты это делаешь? – шёпотом спросила Эмилия.

Заботливо гладя ладошкой по спутанным волосам сестёр, Серэнити ответила:

– Весь мир окутан любовью Ураха. Его Светом. Его заботой. Я чувствую могущество Всеотца, я молюсь ему и черпаю из него силу для деяний во Имя Его. Я свободна от пороков и оков нечистых помыслом. Мною движет сострадание и непоколебимая вера.

Великий инквизитор встретилась глазами с колдуньей.

– Я предана Богу Света всей душой, и только поэтому мне удаётся наперекор Смерти явить длань Жизни. Для тебя мои слова непонятны, но ты не безнадёжна. Я вижу, что в тебе есть добро. Откинь свою чёрную дорогу, раскрой себя, покайся и твоему естеству станет намного легче.

С лестницы послышались грузные шаги. Скрип, скрип, скрип, в комнату вошёл перепачканный кровью Грешем. В эту минуту я подумал – хорошо, что Лилит и Касадия крепко уснули и не видят толстого рыжего мужика с падающими от усов алыми капельками. Даже меня почему;то пробрал холодок от пугающего облика моего ученика – ну сущий вурдалак.

Серэнити ткнула пальцем на Грешема,

– А вот в нём добра нет. Как ты только посмел явиться сюда в таком виде!

– Вытереться получше ему и правда не мешает, но зачем же об этом говорить на повышенных тонах? Да, он поел, а руки не вымыл, но разве с тобой это никогда не случается? – встал я на защиту Грешема.

– Я что, тебе задала вопрос? Хотя ты ничем не лучше, чем он.

– Что же ты такая хорошая с нами такими плохими до сих пор идёшь? – возмутился вампир.

– Только из;за приказа королевы Констанции, – багровея от гнева, прошипела Серэнити. – Будь моя воля, я бы так не сюсюкалась с вами!

– Знакомая песенка! – вздохнул я.

– Может, не будете сейчас затевать ссору? – вклинилась Эмилия в надвигающуюся бурю. – Давайте, по крайней мере, спустимся вниз, а то вы своими криками разбудите бедняжек.

Как ни странно, подобное увещевание на нас подействовало. Мы закрыли рты и, притворив дверь посапывающим девушкам, проследовали в зал. Там, мы вновь сели за стол. Я окунул кружку в бочонок, а затем поставил перед собой.

– Ты всегда так себя ведёшь? – брезгливо спросила Серэнити, с отвращением глядя как Грешем вытирает о штаны замаранные кровью пальцы.

– Я так ем! И, да, всегда! Что? Думала, после того как спасла мне жизнь, я буду молчать в тряпочку? Не дождёшься!

Мой ученик с вызовом облизал мизинец.

– Прямо как муха на навозе.

– На себя посмотрите.

Я, как актёр, театра всплеснул руками.

– Ах, это моё упущение. Мне не хватило времени разъяснить ему, как надо правильно держать вилку и нож при знатных дамах. Но уверяю тебя, не за горами тот день, когда он будет пользоваться всеми столовыми приборами намного лучше меня.

Серэнити сокрушённо взялась за голову.

– О, Урах, некромант говорит мне, что научит вампира правилам этикета! Он что – животное, чтобы не понимать того, как выглядит? Нет! Не отвечай! И ты молчи, выродок ночи!

Эмилия, наблюдающая за нами, чуть улыбнулась. За стеной резких слов моя подруга рассмотрела комичность, которая, конечно, была тут. Великий инквизитор Иль Градо сетует, что кровопивец неподобающе ведёт себя при трапезе, а некромант обещает ей, что исправит этот досадный нюанс. Ну, право же смешно! Или нет?

– Может быть, от этого пустого обсуждения перейдём к более насущной и важной теме?

Колдунья тоже зачерпнула себе вина и села передо мной.

– Что думаешь, Калеб, как поступим с девочками?

– Как поступить и так понятно. Сегодня они выспятся, а завтра проснутся. На кухне есть кладовая, а в ней полно еды. Питаясь разбойничьими запасами, сёстры вполне сносно проведут здесь зиму, а по весне двинутся в какой;нибудь городок, где и осядут. Драгоценности принесут им счастливую юность и безбедную старость. Всё плохое для них закончилось, начинается только хорошее.

– То есть мы не будем брать с собой Лилит и Касадию? – спросил Грешем.

– Чтобы ты их съел по дороге? Нет уж, изволь, – отозвалась Серэнити. – Мы сделали для них всё что могли, теперь судьбы девушек во власти Ураха.

– Да там есть нечего, – серьёзно ответил мой ученик, вытирая уголки рта краешком скатерти. – Я беспокоюсь, как бы кто сюда не заявился после нашего ухода. Вдруг мы перебили не всех бандитов, и они вновь заявятся в своё логово.

– Вряд ли, – покачала головой Эмилия. – Разбойники всегда подстерегают добычу всей шайкой – так шансы на успех выше. Вокруг других преступных группировок тоже быть не должно, так что сюда никто не придёт.

Моя подруга допила остатки вина.

– Пора возвращаться обратно, я волнуюсь за Мурчика, Снурфа и лошадей.

– Будем надеяться, что Десница Девяносто Девяти Спиц не доберётся до этого покосившегося трактира, – вздохнул я, вставая со стула.

Покидая схрон, я плотно закрыл за собой дверь.

– Прощайте Лилит и Касадия, – тихо прошептал я. – Пусть Вселенная не отвернётся от вас.

Подержав ладонь на изгибе дверной ручки, я двинулся за своими удаляющимися товарищами. Светало, и мне хотелось спать. Ночь, отнявшая много сил, не являлась весомым оправданием для продолжения стоянки. Дойдя до телеги, мы обнаружили кучу воронья и других пернатых, собирающихся полакомиться свеженькой мертвечиной. Для птиц это был настоящий праздничный обед. Когда я проходил мимо большого чёрного ворона, ковыряющегося в уже пустых глазницах бандита, то услышал обращённое ко мне громогласное «кар».

– Замолчи, пернатый носок, – отмахнулся я.

Глядя на трупы, я думал, как с ними поступить. Хоронить их времени у нас не было – это я точно знал. Я, конечно, мог бы прибегнуть к помощи некромантии и обратить всех убитых в зомби, потом построить их рядком и приказать рыть друг дружке могилы, но провоцировать гнев Серэнити мне не хотелось, поэтому мы просто стащили мертвецов в кучу, накидали сверху веток и подожгли. Кружащие над погребальным костром птицы страшно негодовали. Они вопили и кричали – видимо, проклинали нас за отнятый обед. Белая капля шмякнулась мне на лоб и стекла на штанину. Спасибо, друзья, значит, буду богатым!

Грешем накормил озябших лошадей овсом, после чего дёрнул поводья и повёл повозку к выходу из лощины. Вывернув на дорогу, мы продолжили нашу поездку в Эрменгер. Все, кроме вампира, сразу легли спать. Мерное покачивание успокаивало и навеивало сновидения. Зевая, я забрался под одеяло и, прижавшись спиной к Эмилии, встретился с глазками Снурфа. Мой любимец недовольно зашипел. Сегодня я уделял ему мало внимания, и от этого он немножко надулся. Я потрепал его по усам и пообещал поохотиться с ним на полевых мышей, как только представиться подходящий случай. Такие посулы пришлись таракану по нраву. Он перестал дуться и завалился ко мне под бок. Тёплые пластины панциря согрели меня не хуже шерстяного свитера. Я закрыл глаза и открыл их уже ближе к полудню. Весь этот день мы ехали на юг, а под вечер отклонились к востоку. Проведя ночь в движении, мы к следующему утру практически добрались до осаждённого города.

Объехав холмы, наша телега вышла на Торговый Тракт. Отсюда Эрменгер был уже виден как на ладони. Его почерневшие башни молчали и казались слепыми. Тишина. Ни звуков битвы, ни криков, ни стонов – ничего. У меня закралось подозрение, что мы прибили слишком поздно. Направляя лошадей на горочку, Грешем вёл экипаж мимо пригородных домиков. Их настежь распахнутые двери смотрели на нас тысячами глаз, которые видели, как привычная размеренная жизнь обращалась в пепел. Все, кто мог, покинули это место, и весёлые разговоры ещё долго не зазвучат здесь вновь. Мы поднимались к сломанным бастионным воротам. Никакого портала, висящего в воздухе, как говаривал старик, над ними уже не было. Перебравшись через маленький мост с крохотной замёрзшей речкой, вампир остановил повозку у развороченных конюшен. Жуткое зрелище предстало нашему взору. Сотни полуразложившихся тел встретили нас у входа в город. У всех беспорядочно валявшихся защитников Эрменгера были отрублены головы. Насаженные на пики, они двойным рядком скорбно глядели с окровавленных стен. Удушающий запах гниющей плоти коснулся моих ноздрей. Я зажал нос рукавом. Даже морозная погода не могла скрыть царившую тут смерть. Меня, человека привыкшего иметь дело с трупами, сейчас пугало то, что я видел. Но мои ощущения страха притуплялись под действием куда более осязаемой вещи. Магия. Толстыми тугими линиями, она оплетала всё вокруг энергией первозданной Вселенной. Внутри меня закипала сила. Опьянённый ею я завертелся, пытаясь понять, где находиться источник этой бездумно выплёскивающейся мощи. Если уподобиться клещу и присосаться к нему, то можно творить заклинания невиданных масштабов!

– Ты тоже это чувствуешь, Калеб? – спросила Эмилия, подходя ко мне. – Как будто мириады тонюсеньких иголок напитывают меня магией.

– Именно так, – отозвался я, прислушиваясь к чистому зову мистерии, оплетающей мой разум и тянущей меня во внутрь покосившихся ворот. – Судя по всему, пока мы находимся под воздействием этого потока, нам не надо сосредотачиваться, чтобы сплетать чары!

Дабы проверить только что родившуюся теорию, я, лишь подумав о молнии, выпустил вдаль белый зигзаг. Он пролетел над кустом и, вонзившись в булыжник, расколол его пополам. Рядом со мной Эмилия зажгла Людвирбинг. Его ярчайшее изумрудное пламя было так сконцентрировано, что закапало прямо на землю. Со свистом оно прожигало почву, оставляя после себя зелёные оспины колдовства.

– Пойдёмте посмотрим, всё ли здесь так печально, – негромко позвала Серэнити, берясь за рукоятку булавы.

Перешагивая через поверженных солдат, я натыкался и на тех, кто стал виновником их гибели, на полуобнажённых людей с различными головами животных. Оскаленные морды с распухшими языками были перекошены, на них навсегда застыла гротескная маска агонии. Эрменгер яростно сопротивлялся захватчику, но видимо проиграл. На ходу я подобрал короткий зазубренный меч. Отливающий чернотой, он был тяжёлым. Его лезвие покрывала таинственная тесьма Десницы Девяносто Девяти Спиц. На одном из зубчиков застрял маленький розовый хрящ. Я с отвращением откинул клинок в сторону. Подойдя к проходной арке, мы осмотрели проломленный створ крепости. В его каменном, обитом железом полотне имелась громадная дыра от тарана.

– Какое;то время они держались.

Вампир сапогом перевернул спёкшуюся волчью пасть.

– Везде смола, первый штурм Деснице Девяносто Девяти Спиц точно вышел боком.

– Но какой ценой? – отметил я. – Те, кто внизу, все до одного в лёгких нагрудниках и кожаных поножах. Эти солдаты пожертвовали собой, чтобы город смог подготовиться.

Серэнити прижала руку к сердцу.

– Герои, я буду молиться о вас.

Снурф, семенивший подле меня, подполз к оторванному волосатому бедру. Усики таракана затрепетали, обстановка всеобщей гибели его ничуть не смущала, а вот Мурчик напротив, по пятам шёл за хозяйкой. Кот прижал уши и зорко следил, не появится ли откуда доселе притаившийся враг.

Зайдя в город, я уставился на мостовую, испещрённую калейдоскопом красных луж. Сколько погибших! Куда глаза не поведи, наткнёшься на оборванную жизнь. Как во сне мы двинулись по улицам Эрменгера. Каждый пройденный мною фут был наполнен отголоском беспощадной резни. Вот у длинного здания валяется опрокинутая тарелка с картошкой. Человек спокойно обедал и не подозревал, что эта трапеза станет для него последней. Вот и он сам, в руке – ложка, на горле – укус. Дорога провела нас сквозь три перекрёстка и потянулась к широкой лестнице, укреплённой оборонительными парапетами. Поднявшись на самый верх, мы перешли через подвесной пандус и, пройдя по оторванной железной решётке, вошли во вторую, центральную часть Эрменгера.

По пути стали попадаться люди в тяжёлых пластичных доспехах. У всех рыцарей были содраны шлема, а под ними отсутствовали глаза. Что это? Некая отметина или позорное клеймо? Мерзость. Ноги повели на площадь, и на ней нас поджидала ещё более отвратительная картина. Нет, её нельзя описать. Я поднял глаза и выдохнул. Даже мне, повидавшему на своём веку всякого, такое зверство показалось чрезмерным. Не сговариваясь, мы молча и очень быстро пересекли проклятое место. Не в силах не сделать этого, я оглянулся – вслед нам беззвучно кричал раскачивающийся звонарь. Его повесили прямо за язык пожарного колокола.

– Жуть, – содрогаясь, промолвила моя подруга, когда мы оставили лобное место позади. – Это даже казнью назвать нельзя, дети, женщины, у меня нет слов.

– Безумно и беспощадно, – сдвигая брови, промолвила Серэнити.

– Если такое устроили на рынке, то, что же нас ждёт за стенами самого форта? – напряжённо спросил Грешем.

– Ты сам знаешь ответ на свой вопрос, вампир.

Узкий проулок сдвинулся и коридорчиком провёл наш отряд к донжону, выстроенному на плато. Вокруг донжона располагались все важные здания города. Непосредственно с этого плацдарма когда;то началась история Эрменгера. Суд, тюрьма, казармы, – проходя мимо остроконечной часовни Ураха, мы остановились. У её порога приход Братства Света встретил нападающих. Среди разорванных риз и опалённых животов мне на глаза попалась золотая маска. Видимо человек, на котором она была надета, до последнего прикрывал собой юную девушку, держащую в белых руках хоругвь, ныне переломанную. Я подозвал Серэнити и показал ей свою находку. Нагнувшись над трупом, великий инквизитор провела пальцами по изгибам золотого лица.

– Аббат пал как достойный воин и без колебания принял свою смерть. Да вознаградит его Урах по ту сторону Черты.

Бережно сложив руки аббата крестом, Серэнити зашла вовнутрь часовни. Обстановка в ней отражала все то, что творилось на улицах Эрменгера. Разбитые стекла грудой осколков усыпали разноцветную плитку. Перекосившиеся алебастровые статуи были измалёваны углями и кровью. Хрустя черепками, мы подошли к осквернённому алтарю. В жертвенной мисочке, куда обычно кладут цветы, лежало человеческое сердце. Я отвернулся, чтобы не видеть ту боль, которая сейчас владела Серэнити. Возложив руки на алтарь, она тихо сказала:

– Клянусь Всеотцом: они заплатят за это. Даже если мне придётся дойти до Разделяющих Врат самого Назбраэля, я не отступлю. Именем Твоим и Твоей Плетью я воздам тем, кто повинен в этой резне.

Я позволил себе дотронуться до плеча Великого инквизитора.

– Я помогу тебе отомстить. Это не только твоя война, но теперь и моя тоже. Десница Девяносто Девяти Спиц жадно забирает жизни в ущерб равновесия. Я чувствую зов природы, её муку. Пока не поздно, я должен помешать ему, поэтому я с тобой, и можешь расценивать это, как хочешь.

Серэнити обернулась, и я пересёкся взглядом с её льдисто;серыми глазами. Они мерцали таким гневом и яростью, что я сделал шаг назад.

– Пусть Урах услышит о твоём желании.

По одному мы покинули разорённый храм. Опережая всех, Великий инквизитор, как дух возмездия, направилась к башням бастиона. Именно из него выплёскивалась та самая неукротимая магическая мощь. Я уже давно определил это и теперь готовился к худшему. Толкнув полуоткрытую дверь ногой, Серэнити уверенно зашла в холл. Тут грянул самый страшный бой. Между десятками упокоенных солдат и зверолюдей валялась переломанная мебель. Арбалетные залпы здесь давались не раз и не два – всюду торчали гребешки стрел. Посередине зала была выстроена импровизированная баррикада. Её наспех соорудили из щитов и мешков с зерном, вероятно притащенных из амбара. Лестница, ведущая на второй этаж, некогда обрамлённая тонкой балюстрадой, теперь была начисто лишена перил. На каждой ступеньке, уходившей вверх, как и на стенах города, скорбно скалились отрубленные головы. Пол, липкий от крови, с сотнями отпечатков голых ступней, противно клеился к сапогам. Эмилия взялась за лоб и медленно набрала в лёгкие воздух. Увиденное произвело на неё сильное впечатление. Мурчик жалобно мяукнул и спрятался за юбкой хозяйки. Серэнити, до этого воинственно настроенная, растерянно озиралась. Энергия Вселенной, проходящая сквозь моё тело, настойчиво звала меня подниматься. Не сопротивляясь принуждению, я двинулся на зов, а друзья, словно зачарованные последовали за мной. Наступая на порожки, я всматривался в лица убитых воинов Эрменгера. Молодые, старые, в шрамах, с бородой и без, с усами и щетиной, – у каждого из этих людей была своя жизнь, радости, горести, человеческие переживания, и всё это в одночасье трагически оборвалось. Прежде чем взойти на второй этаж, я насчитал сорок пять ступенек и втрое больше голов. Переступив крайний уступ, я оказался в длинном помещении, где в самом конце на помосте стоял трон, по;видимому, предназначавшийся для бургомистра. Бархатный ковёр широкой полосой тянулся к его основанию. Вдоль ковра в подставках горели факелы. В их отблесках и тенях я побрёл к трону, источнику магического сосредоточения. На мягкой фиолетовой подушке, расшитой золотыми львами, сидел козёл с человеческими руками. Растопыренными пальцами он держал не до конца ободранный череп, из которого высасывал мозг. Казалось, козёл ждал нас. Рабски согнувшись, мы приближались к нему. Жёлтые глаза козла светились неземной злобой. Его торс облегал доспех, содранный с одной из воительниц Эрменгера. Ветвистые рога, переплетались сложным узором, образуя восьмёрку. Я никогда не видел такого существа.

Голос похожий на блеянье овцы зазвучал в абсолютной тишине:

– Так долго, я уже стал подумывать, что вы никогда не придёте, но – нет.

Серэнити вышла из колдовского транса всего на мгновение, однако ей хватило его, чтобы метнуть булаву в строну рогов, но козёл был проворнее. Он выставил волосатую руку, и великий инквизитор уже окончательно застыла, как восковая фигура.

– Ах, девочка, я сделаю из твоих костей лютню и буду играть на ней при полной луне. Это позабавит твоего трусливого божка, как думаешь?

Напрягая всю волю, я старался вырваться из охватившего меня оцепенения, однако сделать этого мне не удавалось. Магия Вселенной до этого наполняющая силой, сейчас держала меня стальной хваткой и не давала пошевелиться. Я хотел что;то предпринять, но продолжал стоять на своём месте. Козёл тем временем заговорил вновь:

– Эрменгер лишь отправная точка. Здесь я утвердил свой приход. Всё предрешено. Я знаю, что, словно воробей, прячась от сапсана, Урах угнездился в этом мире. Я найду его, вырву ему шёлковое сердце, а после того съем!

Тут козёл встал с трона и, цокая копытцами, вразвалочку подошёл к моему ученику.

– Кто это у нас? Грешем? Вошь и сопляк. Ты не достоин моего внимания. Хотя, как сказать? Может, потом.

Гогоча и блея, козёл направился к Эмилии.

– О! Грэкхольм! Колдунья Лунных Врат, а вот ты его достойна! Ты такая прекрасная;распрекрасная, живёшь многие годы и совсем не стареешь. Что за несправедливость? Почему другие дряхлеют, а ты все так же хороша? Подожди, я приготовил для тебя кое;что особенное.

Проведя пятерней по лицу Эмилии, он злобно расхохотался демоническим смехом. Там, где прошла лапа козла, кожа сморщилась, как печённое яблоко. Обнажились бесчисленные морщины, проступили язвы. Из глаз моей подруги хлынули слёзы.

– Это тебе подарок в честь нашего знакомства. Нравится? На втором свидании я обращу тебя полностью, и ты возляжешь со мной на ложе. Ты ревёшь от радости? Как мило, перестань, а не то я вырву тебе язык и оторву гланды.

Отшвырнув Эмилию, козёл приблизился ко мне. Его дыхание обожгло мой нос горячим смрадом.

– Калеб Шаттибраль. Сироточка собственной персоной. С тебя;то слизняка и надо было начинать, но нет, сладенькое же всегда подают на десерт. Передай королеве, той, что помоложе, и может ещё кое;как соображать, что Десница Девяносто Девяти Спиц объявляет ей войну. Очень скоро я доберусь до её вкусных кишок, уж они;то будут посочнее, чем у плешивых жителей Эрменгера. Ох, как же они кричали, когда я отрывал им головы одну за другой. Эта музыка по истине вдохновляет!

Козёл схватил меня за подбородок.

– Мотылёчком порхай в Шальх и исполни моё поручение. Ныне нам пора прощаться, впрочем, ненадолго.

Козёл откинул обглоданную голову и воздел руки к потолку. Взявшийся из ниоткуда, столб голубого света упал на него сверху и растворил в себе. Транс, в котором я прибывал, спал. Ощущение магического потока, дававшего мне энергию, исчезло. Я кинулся к колдунье. Эмилия стояла на коленях и плакала. Одна сторона её лица превратилась в сплошную уродливую язву. Серэнити и Грешем посадили её на трон, на котором только что восседала тварь из Десницы Девяносто Девяти Спиц. Приложив обе руки к лицу Эмилии, великий инквизитор принялась громко читать заклинания Света. Я чувствовал, как Серэнити вкладывает всю свою силу, чтобы исправить порчу, но её усилия оказались тщетны. Проклятие не сошло.

– Оставьте меня, оставьте, не прикасайтесь ко мне! – запричитала Эмилия, отстраняя Серэнити.

Было жутко видеть, что моя подруга, прелестная и обольстительная девушка, теперь на правую часть головы являлась гниющей каргой. Мурчик запрыгнул на лежащие плетями руки Эмилии и стал лизать её изуродованное лицо. Кот мурлыкал и бодал в её грудь. Он как бы говорил: «мне всё равно, какая ты, я люблю тебя». Грешем старался не смотреть на колдунью. Та заметила это и в сердцах выпалила:

– Что? Я больше не нравлюсь тебе! Все дело в красоте, да? Вы все, мужчины, такие! Ненавижу вас!

Грешем сжался, словно попал под град.

– Нет! Только не для меня! Красота – не главное! Главное душа! – закричал вампир. – Я убью его за то, что он сделал с тобой! Мне плевать! Я горы сверну, но вырву его копыта!

– Угомонись! Не вопи! Не обещай понапрасну! – истерично захныкала Эмилия. – Вселенная, за что мне это?! Я не хочу так жить!

Грешем сжал кулаки и исподлобья поглядел на меня. Его решительный взгляд сейчас о многом сказал мне. Если раньше он шёл со мной как ученик, то теперь вампир дал себе зарок, и я понял, что он не отступит от него, пока не выполнит или не умрёт, пытаясь снова и снова его исполнить. Я тоже горячо жаждал возмездия. Эмилия, моя самая дорогая и любимая подруга! Никто не смеет причинять ей страдания! Великий инквизитор смотрела на нас, и в её глазах стояла не только скорбь за колдунью, но и нечто другое. В сердце Серэнити заронилась искорка понимания. Она увидела нашу неподдельную ненависть к Деснице Девяносто Девяти Спиц и на этой почве мы бессознательно сблизились.

– Кто;нибудь знает, что это за тварь? – прерывая молчание, спросила Серэнити.

– Нет. Во всех книгах, что попадались мне, никогда не встречалось упоминание о таком козле, – печально ответил я.

– Это животное обладает властью над великой магией. Всё моё искусство исцеления не сняло савана его чернокнижия.

Великий инквизитор ошеломлённо оглядела Эмилию.

– Он сказал, что следующей кто погибнет, станет Констанция Демей… Нам надо немедленно возвращаться в Шальх! Нужно во что бы то ни стало предупредить королеву! Собрать войска! Братство Света! Магов! Всех!

Пылая злостью, Грешем вплотную подошёл к Серэнити.

– Без меня! Он изуродовал Эмилию, я отправляюсь на поиски того, кто поможет мне найти козла и отрубить его косые рога! Я иду за Эмириусом Клайном!

– Он прав.

Я сел на корточки рядом со всхлипывающей колдуньей и погладил её по голове.

– Мы можем вернуться и предпринять какие;то меры по защите королевы, но насколько они будут эффективны? Уже сразу видно, что козёл – это не обычная тварь Десницы Девяносто Девяти Спиц. Как скоро он созреет для прямой атаки по Шальху? Какими силами он располагает? Как ему противостоять? Мы не знаем, поэтому единственным правильным решением сейчас будет продолжать следовать приказу королевы Констанции. Мы отправимся на юг, чтобы отыскать Эмириуса Клайна. Теперь я до конца уверился, что мой сон не был случайным. Мы должны объединить героев прошлого, чтобы призвать Ураха. Он остановит распространение Десницы Девяносто Девяти Спиц и тем самым спасёт Соединённое Королевство.

Я снял перчатки и отёр вспотевшие виски.

– Близятся роковые события, в которых без божественной поддержки людям просто не выстоять. Только Вселенское провиденье и удача отведут беду в сторону. Пусть я, и вы вместе со мной, станем теми, кто выведет на арену сражения достойный противовес жутким порождениям зла.

Эмилия приподняла своё страшное лицо.

– Я с тобой, Калеб. Многие годы, ты и я, мы были вместе, пусть и ныне так будет.

– Я тоже.

Грешем положил свою массивную руку мне на спину.

– Ведите, учитель, я с вами.

– Но я обязана быть подле королевы, – упрямо повторила Серэнити.– Мой долг пресекать распространение скверны! Я…

– Вот и исполни его. Королева Констанция повелела тебе быть рядом со мной, и я признаю: ты нужна мне, – перебил я Великого инквизитора. – Без твоего врачевания есть большая вероятность того, что втроём мы не сможем дойти до Пика Смерти. Подумай, если сидеть, сложа руки за крепкими стенами денно и нощно охраняя королеву, то подобная тактика выжидания приведёт лишь к тому, что армия Десницы Девяносто Девяти Спиц явиться в Шальх, и что тогда, я тебя спрашиваю? Он падёт, а с ним и остальные города Соединённого Королевства. Мы должны рискнуть изменить сложившуюся ситуацию. Да, Эмириус Клайн – не дитя Света, но он – наша ниточка к нему. Я уверен, что будь сейчас королева с нами, она бы одобрила всё то, что я сказал.

Серэнити молчала. Было видно, как она обдумывает мои слова. Не отрывая взора от расколотой статуэтки Ураха, великий инквизитор заговорила сама с собой:

– На алтаре я дала клятву отплатить Деснице Девяносто Девяти Спиц за Эрменгер, но, сколько таких клятв будет даваться повсеместно, если я не пойду с ними? Всеотец, ты ли избрал мой путь? Я верю, что да.

Серэнити перевела глаза на меня.

– Я – с вами, и да направит Урах мою ярость против его врагов.

Ночевать в городе пропитанному смертью не хотелось никому. Оставив похороны погибших людей на совесть солдат Кирфа Маяна, которые по моим расчётам должны были подойти через несколько дней, я печально окинул взглядом разорённый Эрменгер. Совсем недавно здесь кипела жизнь. На маленьком рынке шли торги за лучшую цену на сыр, кузнец подбивал подковы лошадям, мальчишки бегали, играли в снежки, дамы спорили, у кого из них лучше получается фирменный пирог с брусникой, но все это кануло в лету. Нежданно и нагадано вторгшаяся Десница Девяносто Девяти Спиц безжалостно погубила тысячи мужчин, женщин и детей. Докуда она зайдёт в своём уничтожении прежде, чем мы заберёмся на Пик Смерти? Мне неведомо это, знаю одно – останавливаться нельзя. Промедление и оглядки назад пойдут только на руку вечно голодной старухе с косой. Вселенная выбрала меня противостоять мерзости, пришедшей из бездны миров. Я ощущаю её призыв. Внутри меня природа требует восстановить утерянный баланс. Смогу ли я сделать это? Получится ли у меня? У ветра погоды не спрашивают. Впереди – длинная дорога, и от того, что я буду размышлять, она короче не станет. Вдохнув холодный воздух, я подошёл к бастионной лестнице, а затем стал спускаться вниз навстречу неизвестности.