Глава 18. Что посеешь, то и пожнёшь

Я в Трузде! Наконец;то! Как быстро летит время! Вчера я был там, а сегодня уже здесь! Не успеешь глазом моргнуть, как вся жизнь пройдёт! Наша компания оказалась в непомерно огромном зале. Видимо, он предназначался для заезжающих сюда торговых караванов. Первое, на что я обратил внимание это то, что отсутствовал неприятный запах, который окутывал Хакальд. Может чума забрала своё и ушла восвояси? Странно. Откуда;то сверху лился тусклый магический свет. В его колыхающихся лучах я увидел пять разветвляющихся лестниц.

– Дурнбад? Ты случайно не знаешь, какая из них ведёт в читальдум? – спросил я.

– Чего не знаю, уж того не знаю, однако хочу заметить, что прежде, чем искать читальдум и копаться в его табличках, нам необходимо получить на это разрешение у главы клана, или если он погиб, то у старейшины чтецов. Пока предлагаю направиться в тронный зал, там то мы точно отыщем кого;нибудь из выжившей верхушки Караз.

– Потому что там находиться сокровищница? – осведомилась Эмилия.

– Именно! – подтвердил Дурнбад. – Последнее, что гном бросит – так это свой добро!

– Ого! Это должно быть интересным! – улыбнулся Грешем. – Хочу посмотреть на кучу золота!

– Угомони свои желания, парень, а то они могут стоить тебе головы, – осёк вампира старейшина войны. – Не забывайте: мы не у себя дома и даже не в гостях. На нас могут напасть и пуще того – попытаться убить. Лично я бы так и поступил, углядев в Зарамзарате неизвестных мне гномов, не говоря уж про людей. Держите ваше оружие наготове и соблюдайте тишину. Вам ясно?

– Да, – кивнула Серэнити. – Веди нас вперёд.

Задумавшись на миг, Дурнбад направился к левому крылу зала. Взойдя по лестнице, мы прошли по длинному коридору и очутились у большого перекрестия туннелей. Полушёпотом гном объяснил, что перед нами центральная развилка Трузда, которая называется «Трон, Горн, Звон, Сон, Торг». На верхних ярусах размещались Королевские Чертоги, Оружейные Палаты, Великий Базар, и прочие службы города, а на нижних – жилые кварталы и шахты. Избрав дорогу к верхушке горы, мы затопали по ступенькам. Окончив один подъём, наша компания прошествовала сетью галерей и приступила ко второму. По пути нам никто встречался, город словно вымер. Поднявшись по нескончаемым прямоугольным выбоинам на три этажа, я изрядно вспотел и остановился передохнуть. Опираясь на перила и вглядываясь в сумерки прохода, я вдруг отчётливо услышал, как где;то поблизости лязгает металл. Тихонечко окликнув друзей, я направился на звуки, которые, готов поклясться, были не чем иным, как отголосками битвы.

Прибавив ходу, мы свернули за угол и, преодолев длинную череду колонн, вышли на круглый балкончик. Внизу, среди роскоши мрамора и богатого интерьера, около двадцати гномов махались секирами не на жизнь, а на смерть. Зачарованный сражением, я разделил их на две команды. Первая, в серебристо;черных доспехах с гербом кирки на щитах, вторая – в разноцветных нагрудниках без символики. Бородачей в чёрном заметно теснили. В живых их осталось всего четверо. Сомкнувшись «черепахой», они парировали удары и медленно отступали к глухой стене. Было яснее ясного, что зажатая со всех сторон четвёрка доживает свои последние минуты. Всё это я лицезрел считанные мгновения, так как Дурнбад, протиснувшийся к парапету последним, едва увидев, что гномов в чёрном практически сломили, с зычным криком «Зарамзарат маах гадал! Надургх ай Караз дум!» сиганул с балкончика в самую гущу схватки. Цветная команда явно не ожидала того, что на их головы свалиться старейшина войны. Ошеломлённые и сбитые с панталыку, гномы в разномастных доспехах кинулись наутёк. Воодушевившись дотоле нечаянной подмогой, закованная в чёрное четвёрка с рёвом бросилась проламывать черепа убегающим врагам. Стряхнув с себя замешательство, Серэнити спрыгнула к Дурнбаду, а за ней и я. Приземлившись на липкий от крови пол, я сразу же поскользнулся и ощутимо ударился затылком о низкую вазу. Кряхтя, я поднялся и обозрел поле битвы. Команда с кирками на щитах одержала фантастическую победу. Дурнбад уже беседовал с вояками, и я поспешил подойти к нему. Я плохо понимаю лундулум, и поэтому быстрая гортанная речь подгорного народа мне ничего не поведала. Я просто стоял и слушал, пока старейшина войны не перешёл на язык Соединённого Королевства.

– Перед вами войны Трузда, несущие дозор в этом чертоге. Они говорят, что практически весь народ Караз выкосила лихорадка и большинство ярусов стали полностью необитаемы. Тысячи и тысячи гномов слегли в могилу впервые же дни поветрия.

– С кем они сейчас сражались? – спросила Эмилия.

Дурнбад нахмурил брови.

– Грабители. Как только глава клана разослал письма, сообщающие о несчастье, то тут же нашлись стервятники, решившие поживиться на мертвечине. Бессчётное множество искателей приключений и сорвиголов Будугая рванулись в Трузд за лёгкой наживой. Действуя поначалу разрозненно, они, в конце концов, объединились в шайку шакалов, грабящих опустевшие палаты дотоле процветающего города.

Помолчав Дурнбад добавил:

– Стражники очень благодарны за то, что я, старейшина войны Надургх, пришёл к ним на помощь так вовремя. Они хотят отвести нас к главе клана, чтобы тот воздал мне должные почести.

– Отличное предложение, мы, собственно говоря, к нему и собирались, – одобрил я. – Пускай проводят нас.

– Я тоже думаю, что так будет лучше всего, – согласился гном.

Обменявшись со стражниками пятёркой фраз на лундулуме, Дурнбад пошёл за ними. Кинув ему в спину взгляд, я запалил шарик света и сел на корточки возле убитого гнома в бирюзовом доспехе. Кошмар! Я брезгливо передёрнулся. Всё лицо погибшего покрывали язвы и гноящиеся фурункулы. Значит, мародёры в Трузде нашли не только драгоценности, но и то, что искать не собирались. С чумой не забалуешь.

Поджав губы, я встал и поспешил догнать ушедших вперёд друзей. Изогнутая горловина узкого прохода расширилась, и мы оказались на одном из открытых уровней Трузда. Я шествовал по идеально подогнанной плитке и смотрел на каменную симфонию выдолбленных над головой этажей. Замкнутые в полукольцо, они подобно амфитеатру, дугами спускались к низу огромной площади, на которой под мириадами магических огней раскинулись покинутые ряды Великого Базара. Мы отдалились от балюстрады и вильнули в лестничный пролёт, притаившийся между двух столбов с потухшими жаровнями. Лестница, не менее протяжённая, чем и предыдущие, привела нас к аллее с фосфоресцирующими в полутьме цветами и выдолбленными в горе продолговатыми зданиями. Кто спроектировал это чудо архитектуры?! Что за гений корпел над созданием подгорного шедевра?! Мы миновали плеяду чинных статуй и повернули к длинной мостовой, по которой добрались до толстенных ворот, охраняемых десятком гномов. Как я и ожидал, к нам отнеслись крайне подозрительно. На нас тут же наставили алебарды и зазвонили в колокол. Находясь в кругу ощеренной стали, спасённые Дурнбадом воины громко заговорили, и спустя пару минут мы с почётом прошли сквозь отверзутые створы.

Улица, представшая перед моими глазами, имела то, что и во сне было бы вообразить сложно, а именно: булыжную кладку из чистого золота! Я, конечно, подозревал, что богатства Трузда непомерны, но такого! Вероятно, от увиденного у меня непроизвольно отвисла челюсть, потому что Дурнбад ухмыльнулся и кивнул на обелиски, увенчанные алмазной россыпью. Да, теперь я понимаю, почему разбойники не убоялись чумы. Интересно, что же такого хранится в сокровищнице, если золотом здесь выложена обычная дорога? Взойдя на пандус, наша компания очутилась на величественной эспланаде с фонтаном в центре. Мы прошли мимо почётного караула и остановились перед дверями грандиозного здания. Дюжего вида гном переговорил с нашими провожатыми, а затем пропустил нас вовнутрь. Помпезность тронного зала поразила меня! Но ещё больше я был ошеломлён аскезой комнаты, в которую мы попали после того, как пересекли вычурные и пышные анфилады. Ощущение того, что я попал во дворец, сразу улетучилось. Интерьер комнаты состоял из потёртых шкафов с разнообразными безделушками, стола с кипой гранитных табличек, стульев и низкого дивана, на котором сидел дряхлый гном с явными признаками начинающейся болезни. Он без удивления оглядел наш отряд выцветшими зелёными глазами и, не перебивая, выслушал доклад робеющего воина. После непродолжительного молчания стражник был отпущен, а нас жестом пригласили сесть.

– Меня зовут Догараг, – представился гном на наречии Соединённого Королевства. Он проглатывал окончание слогов, по;видимому, из;за того, что давно не использовал наш язык.

– Как я понимаю, вы пришли в Трузд не для того, чтобы грабить мой народ, и то, что вы расправились с бандитами – тому доказательство. Однако, что вас привело сюда? Я знаю молодого старейшину войны Надургха, сидящего предо мной, а вас, людей, я вижу впервые. Попытайтесь мне разъяснить, а я постараюсь уразуметь, для чего вы появились в столице Караз в тот час, когда всякое здравомыслящее и не обуреваемое жадностью создание предпочтёт держаться от неё подальше. Неужели страх смерти чужд вам, или вы не слышали о том, что у нас произошло?

– Мы очень рады познакомиться с тобой, Догараг. Меня зовут Калеб, это Эмилия, Серэнити, Грешем, Мурчик и вон тот, прячущийся за моей ногой таракан, Снурф. Твои вопросы справедливы и, чтобы не обременять тебя долгими рассказами, я перескачу львиную долю повествования и перейду сразу к сути нашего визита. На земли Соединённого Королевства обрушилась беда, и чтобы её остановить, нам нужно найти Пик Смерти. В библиотеке Шальха я отыскал шнурок к верной дороге – книжку Мальта, королевского посла. Века назад, во время путешествия по Железным Горам, он случайно наткнулся на место, где по легенде Буль Золотобородый сражался с Эмириусом Клайном. Об этом Мальту поведал Гугодун, проводник из Трузда. Этот маленький нюанс навёл меня на мысль о том, что древние гномы Караз знали, как добраться до Пика Смерти. Я полагаю, что в хранилищах Трузда до сих пор пылятся сведения или карты, способные подсказать в какой стороне нам двигаться дальше.

– И ты хочешь, чтобы я дал добро открыть для вас читальдум?

– Это всё, о чем мы мечтаем.

– Вы ничего не нароете в нём!

– Почему ты так в этом уверен?

– Потому что я знаю!

Догараг раздался хриплым кашлем. Когда приступ прошёл он продолжил:

– Впрочем, мне интересно узнать другое – каким это образом злое урочище посодействует решению проблемы в вашем королевстве? Мне кажется, вы затеваете опасную аферу, за которую расплачиваться, возможно, придётся не только вам.

– Вероятно, что так, но выхода у нас нет. Мы проделали огромный путь, и сворачивать назад уже поздно.

– Удивительно, и ты думаешь, что чума выпустит вас из Трузда живыми?

– У неё нет выбора, на нас лежит благословение Ураха. Тлен не тронет наши тела.

– Вот как? Фавориты могущественного бога… чем Владыка Гор… почему ты бросил нас… использовать… – едва слышно пробормотал глава клана Караз, постукивая мизинцем по подлокотнику. После заминки, длившейся всего несколько секунд, Догараг вновь громко заговорил:

– Очевидно, что в другое время я бы просто;напросто солгал вам, сказав, что Пик Смерти и битва короля с великим вампиром – это всего лишь поросшая былью сказка, а очерк Мальта не более чем выдумка, основанная на сказаниях нашего народа. Однако правда такова, что проклятое место, которое вы ищете, действительно существует, и я знаю того, кто хранит тайну его точного расположения.

Догараг обвёл нас твёрдым взглядом.

– Но я не раскрою вам секрет бесплатно. Я вижу, что вы ребята не промах, трудности вас не пугают, и поэтому предлагаю заключить сделку. Вы – мне, а я – вам.

– Мы все во внимании, – сказал я, предвещая что;то неприятное.

– Мой народ сейчас находится в безвыходной ситуации. Мы гибнем, но не только болезнь уничтожает клан Караз. Пользуясь нашим бедственным положением, мародёры атаковали Трузд, словно кирка серебряную жилу. Внезапно взломав восточные ворота, они проникли в один из нижних уровней. Мы, естественно, быстро прижали выродков и заставили их захлебнуться собственной кровью, однако пока проходила карательная операция, нами был пропущен удар по южным проходам. После этого множество мелких банд растворилось по пустынным улицам города. Началась игра в кошки;мышки. Мы находили и уничтожали их, а они в свою очередь действовали исподтишка, нападая в самый неожиданный момент. Все изменилось, когда мародёры объединились под властью одного выскочки, называющего себя Кувалдой. Они стали организованны и сильны. Не успели мы оглянуться, как нас выдавали на самые верхние ярусы.

Глава клана Караз разразился новым приступом удушливого перхания.

– Я хочу, чтобы вы принесли мне голову мерзавца, – сквозь спазмы просипел гном. – Лишившись вожака, грабители станут лёгкой добычей для моих воинов. Мы выгоним оккупантов из нашего дома, а вы станете обладателями нужной вам информации.

– Почему, имея в своём распоряжении армию, ты не сделаешь это сам? Как мы добьёмся успеха в том, где сотни гномов потерпели поражение? – спросил я, вскидывая бровь. – Нас всего пятеро.

– Если я отправлю на отлов Кувалды секирщиков, то этот и другие этажи останутся беззащитными перед кознями затаившихся в тени бандитов. Когда грянет битва, они выползут из своих нор и учинят расправу над теми, кто не может за себя постоять: над женщинами, детьми и стариками. Было бы безумием менять жизнь изверга на их смерти. Нет, там, где большому подразделению задача окажется непосильна, маленькому отряду она придётся по плечу. Спрятанные во тьме, вы проберётесь в пристанище Кувалды и оборвёте его гнойное дыхание раз и навсегда.

– Почему;то я чувствовал, что просто так нам никто не скажет, где находиться Пик Смерти, – вздохнул я.

– Вы согласны на мои условия? – спросил Догараг.

Ещё одно убийство ради достижения цели? Наверное, идущая за нами Смерть не успевает грузить трупы в свою колесницу. Когда это всё закончится? Я посмотрел на друзей. Эмилия слегка кивнула мне. Серэнити нацепила маску невозмутимости. Грешем скрестил руки у пояса, а Дурнбад поглаживал пальцами верхушку молота и улыбался.

– Да, мы их принимаем, – ответил я. – Расскажи нам всё, что ты знаешь о Кувалде.

– Вот, что мне нравится в людях, так это то, что в отличие от гномов, они могут быстро перестроиться на конструктивный лад, – одобрил Догараг. – Итак, к делу. Кувалда. Кто он и где он? Мы установили, что его логово располагается на седьмом ярусе, то есть на четыре пролёта ниже, чем этот. Выжившие после столкновения с Кувалдой воины описывают его как опытного и хладнокровного лидера, обладающего выдержкой и умением командовать. Сам он на рожон не лезет, предпочитает отсиживаться. Кувалда возглавляет налёты, только когда полностью уверен, что победа будет у него в руках. Выглядит мерзавец как все гномы, правда с некими отличительными чертами: он рыжий – это первое, второе – его левая щека отмечена шрамом, нисходящим к шее, третье – он всегда носит шлем с двумя короткими рожками. Так же надо заметить, что, скорее всего, имя Кувалда – не настоящее, а всего лишь прозвище, полученное им за хорошее владение дробящим оружием.

Глава клана Караз чихнул.

– По нашим приблизительным оценкам его шайка насчитывает около трёх тысяч секир. При том, что две трети из них рассредоточены по всему Трузду и не находятся при нём постоянно. Большинство разбойников заражены чумой, и поэтому терять им нечего. Если встретите их на пути, забудьте о жалости и бейтесь со всей свирепостью.

– Три тысячи секир? – охнула Эмилия. – Держу пари, что Кувалду охраняют как зеницу ока.

– Придётся повозиться, – согласился Дурнбад.

– Как нам пробраться на нужный уровень, не поднимая лишнего шума? – спросила Серэнити.

Догараг поднял палец вверх.

– Ты угодила вопросом в основание камня! Как спланировать подобную вылазку? Я долго думал над этим, и в конце концов меня посетила идея – прокопать туннель между этажами. Конечно, это технически сложно, но не невозможно. Пару дней назад я в строжайшей секретности отправил лучших шахтёров Караза на шестой ярус. Вчера проход должен был быть готов, однако вестей об этом я так и не получил. Я подозреваю, что шахтёры либо пожухли от чумы, либо вблизи их укрытия рыскают бандиты, и мои гномы боятся выходить наружу. Впрочем, я практически уверен, что Кувалда не догадывается о строящейся шахте, и потому она является идеальной отмычкой к остановке его сердца.

– Ты не упомянул, где конкретно на шестом ярусе замаскирована шахта, – указал я.

Догараг отпил из кубка, стоящего перед ним на тумбочке.

– Верно подмечено, молодой человек. Как спуститесь на уровень, следуйте к его западным палатам. Там вам нужно будет найти дом, напротив которого стоит статуя Джеллы.

– Дурнбад, – обратился Грешем к гному. – Ты знаешь, как выглядит Джелла? Мы её не пропустим?

– Это не она, это он! Хромой Бог;Кузнец, один из главных покровителей подгорного народа, – ответил старейшина войны. – Конечно, мы не прозеваем его!

– Отлично.

Кивнув Дурнбаду, я повернулся к Догарагу.

– В принципе, мне всё понятно. Однако перед тем, как мы приступим к заданию, нам необходимо отдохнуть и хорошенько выспаться. Путь до Трузда выдался тяжёлым, и бросаться сейчас на амбразуру у нас нет никаких сил.

Глава клана Караз отставил пустой кубок.

– Разумеется. Я распоряжусь, чтобы вам предоставили всё необходимое.

Догараг хлопнул в ладоши, и входная дверь тут же отворилась. Показался юный гном в парадной ливрее. Подойдя к нам, он застыл в ожидании поручения. Наскоро переговорив с ним Догараг произнёс:

– Это Киф, он покажет вам куда идти. Сегодня переведите дух и отдышитесь, а завтра возьмитесь за то, о чём мы с вами условились.

– Без промедлений и проволочек, – пообещал я. – Время важно не только для тебя.

Догараг утомлённо вздохнул.

– Я буду ждать вашего возвращения.

Следуя за юным лакеем, мы вышли из дворца и пересекли эспланаду. Вышагивая по широким улицам подгорного города, я всматривался в завёрнутые платками лица прохожих. У многих жителей Трузда имелись чёрные отметины развивающейся болезни. Почему жрецам гномов не удаётся сдержать натиск эпидемии? Неужели весь клан Караз вымрет, и его сокровища рассеются по всему Будугаю? Или нет? Вон тот обезображенный бородач с телегой явно выздоравливает. Его язвы стягиваются, а под буграми струпьев просвечивается розовая плёночка нарождающейся кожицы. Получается, что кое;кто из гномов всё;таки совладал с чумой. Это – хороший знак.

Преодолев три кручёных квартала, наша компания остановилась перед зданием, украшенным резными рыбками. Дурнбад и юный гном затараторили на лундулуме, а мы уселись на низенькую скамеечку. Когда поток из «дум», «хум», «зулум», «гард», «ухад» и «марад» стих, старейшина войны хлопнул лакея по плечу и тот, улыбнувшись, пошёл восвояси.

– Эй, хватит рассиживаться! – задорно гикнул Дурнбад. – Заходите вовнутрь! Не пожалеете!

Поднявшись по порожкам и пройдя сквозь двери с морским орнаментом, я оказался в настоящей парилке. Из глубокого, выложенного отполированной плиткой квадрата, бил горячий источник! Зал приятно окутывали клубы солёного пара. С радостью ребёнка я стал скидывать одежду прямо на пол! О, как я давно мечтал о ванне! Оставшись в исподнем белье, я спохватился, что нахожусь не только в мужской компании. Виновато глядя на девушек, я изрядно покраснел.

– Ну и кто тебя тут смущает? Продолжай;продолжай!

– Эмилия!

– Уверяю, тебе стесняться там нечего, – бесстыдно заверила моя подруга.

– Эмилия! Тебе;то об этом почём знать?!

– Ой, ну ладно, тянется он к своим грязным штанам.

Колдунья указала пальцем мне за плечо.

– Погляди. Вон вторая комната. Вы тогда, мальчики, купайтесь здесь, а мы, девочки, займём те апартаменты.

– Договорились! – крикнул я, прыгая в клокочущий источник.

Вселенная, подчас нет в мире ничего лучше, чем прогреть заиндевелые кости в сауне, находящейся в утробе древней горы. Под воздействием обжигающей воды моё тело, истерзанное суровыми зимними ветрами и холодом беспощадного мороза, моментально покраснело. Каждая частичка моего существа трепетала под влиянием исцеляющей силы природы. Пока я нырял и плескался, мои друзья, обременённые лишним весом и доспехами, только готовились почистить свои перья. Покончив с многочисленными застёжками жилета, Грешем с шумом ударился о пенящуюся гладь, а затем прильнул к бортику. Как толстенький довольный поросёнок, он фырчал и тёр рыжую макушку руками. Вероятно, вампир первый раз в жизни видел горячий источник. Его карие глазки полнились удивлением и любопытством. Между тем низкорослый Дурнбад нашёл себе местечко помельче. Он устроился на приступочке и негромко запел. Его борода колыхалась в такт напору вырывавшихся из;под земли пузырей.

Перегнувшись через край, я обрызгал не пожелавшего присоединиться ко мне Снурфа. Под моросью капель на оранжевом панцире проступили привычные для взгляда чёрные пластины. Недовольно шипя и стрекоча, таракан засеменил под наваленную кипу наших вещей.

– Вот и зря! Тебе было бы полезно погреть свои лапы! – попенял я ему.

– Нит! Бытьф рыший у гномоф домфа!

– Ты переживаешь, что твоя броня потеряет цвет? Брось, братец! У Эмилии ещё полным;полно оранжевого мела! Она тебя натрёт, да так, что ты сам себя не узнаешь!

– Нит!

– Но ты же любишь водные процедуры!

– Нит! Нит! Нит!

– Ну а почему тогда, скажи на милость, ты всегда так резво бежишь к пруду или болоту?

– Сочфный Уткиф! Нямф – нямф! Уткиф! Уткиф! Уткиф!

– Все с тобой ясно, маленький прожора! – сказал я, отталкиваясь обратно в негу бурлящего потока.

Мурчик не находился в нашей мужской компании, Эмилия забрала кота с собой. Интересно, полосатый при виде воды повёл себя так же, как и Снурф? По протяжным кошачьим воплям я догадался, что колдунье всё;таки удалось затащить своего любимца помыть свалявшуюся шерсть.

Напарившись вволю, я вылез из пенной толчеи. Моё настроение заметно поднялось, и, вопреки всем кривотолкам Судьбы, я, как и Дурнбад, стал насвистывать незатейливый мотивчик. Практически полностью одевшись, я услышал, как меня зовёт Эмилия.

– Калеб, старый гриб, принеси нам полотенца! Они остались в вашей комнате!

– Где? Я их не вижу! – отозвался я, осматривая стенки.

– За гранитным постаментом висят!

– А! Вот они!

– Неси, давай! Мне холодно!

– Так залезь обратно в воду! – ответил я, вытирая голову своей находкой.

– Не хочу! Я уже вылезла!

– Держи! – я протянул руку в прорезь открытой двери.

– Ай;й! Калеб!

Послышался всплеск. Эмилия в опасности – стрельнуло у меня в голове. Ворвавшись в зеленоватую залу, я обнаружил колдунью в полном здравии. Она просто поскользнулась и брякнулась обратно в источник.

– Фу, ненормальная! – принялся я отчитывать подругу, отводя взгляд от её обнажённой спины. – Ты напугала меня! Я подумал, что на тебя кто;то напал!

– Я не нарочно! – без особой вины в голосе проговорила Эмилия, начиная медленно подниматься из пульсации волн.

Поспешно отвернувшись от ничем неприкрытой подруги, я нос к носу встретился с выходящей из;за колонны Серэнити. Облачённая лишь в майку и короткие штанишки, она грозно смотрела на меня.

– За полотенца, конечно, спасибо, но вот так вот врываться к дамам, принимающим омовения, недопустимо! Кто на нас тут может напасть?! Мочалка и мыло?! – строго спросила Великий инквизитор, тряхнув россыпью влажных волос.

При виде Серэнити я остолбенел. И дело было вовсе не в изяществе всем известных форм. Просто до этого момента туника всегда скрывала её руки от моих глаз. Сейчас я уставился на многогранную вязь синих символов, которая узором покрывали кожу Серэнити от косточек кистей до самых плеч.

– Эмилия вскрикнула, и я прибежал, – промямлил я охваченный нахлынувшими мыслями.

– Обычно, на меня так смеют пялиться только те, кого я приговорила к смерти.

– Прости.

Я заворожённо протянул полотенце.

– Эти рисунки… такие идеальные, такие ровные… Что они значат?

– Я не знаю, – с какой;то странной интонацией откликнулась Великий инквизитор. Она натянула рясу, после чего добавила:

– Я родилась с ними.

Родимые пятна? Нет, конечно, нет! Здесь кроется нечто незаурядно;магическое! Как уговорить Серэнити показать мне свои руки вновь? Из секундного раздумья меня выудили мокрые объятия.

– Калеб, и мне дай полотенце! Я вся дрожу! – промурлыкала мне на ухо, подошедшая сзади колдунья.

– Тут не настолько холодно, чтобы покрываться мурашками, – отметила Серэнити, поджимая губы. – Когда раздетая незамужняя женщина льнёт к мужчине, у меня возникает желание поговорить с ней о её благонравии. Братство Света осуждает и наказывает подобное распутство!

– Вот, вытрись, пожалуйста!

Перекинув через плечо махровую стопку, я предпринял попытку высвободиться из переплетённых пальцев подруги. Однако сделать это мне не удалось. Теперь не нежные ладони лежали на моей груди, но стальные тиски огибали рёбра.

– Распутство? Ты знаешь, что мною движет.

В словах Эмилии хрустел лёд.

– Он мой… друг, и я хочу…

– Да, но не так и не здесь, – укорила Серэнити.

– Уж это я получше тебя знаю!

– Эмилия, ты меня сейчас задушишь, – прокряхтел я, не понимая, почему мою диафрагму так стискивают.

– Ой, извини, дорогой!

Моя подруга ослабила хватку, но не разорвала её окончательно.

– Эти разговоры о…

Из;за угла показалась зажмуренная голова Грешема.

– Вы ещё долго тут будете?

– А что? – спросила колдунья.

– Дурнбад зовёт вас откушать!

– А сам он где?

– На улице.

– Мы придём через десять минут, – заверила Великий инквизитор.

– Может пятнадцать – двадцать. Нам с Серэнити надо пощебетать о незавидной девичьей доле, многолетней выдержке и запретном грехе – присовокупила Эмилия, выпуская меня на волю. – Отдаём вам пока полотенценосца, которому подобный трёп слушать противопоказано.

– Ну и темы у вас! – присвистнул вампир, скрываясь за арочным сводом.

– Благодарю, что избавляете меня от подобных бесед, – облегчённо выдохнул я.

Не оборачиваясь, я покинул зал и вместе с Грешемом вышел к скучающему Дурнбаду. Дожидаясь колдунью и Великого инквизитора, мы провели на лавочке около получаса. Когда наконец они показались, изрядно проголодавшийся старейшина войны вскочил на ноги.

– У меня желудок крутит, что твой камень у ювелира! Пойдёмте скорее есть!

– Ты знаешь, куда идти? Где Эмилию ждут белоснежные салфетки и скатерть без единого пятнышка? – весело спросила колдунья. Мне показалось, что после разговора с Серэнити она как;то посвежела. Хоть может быть то была заслуга горячего источника?

– Я не уверен насчёт скатерти, однако Киф сказал, что нам накроют стол в «Золотой Кирке». Она где;то поблизости.

– Тогда давайте доверимся обонянию, – заключил я. – Слышите? Слышите? Я чувствую запах запекающегося мяса!

– Несомненно, это он, – согласился старейшина войны. – Тянет с той стороны.

Дурнбад оказался прав. Мы перешли в соседний квартал и оказались у порога харчевни. Зайдя внутрь, я сел за стол и огляделся. «Золотая Кирка» заметно отличалась от «Полной Вагонетки», которую я посетил в Зарамзарате. Светлые фиолетовые тона мебели, шторы с мягкими кисточками и высокие канделябры создавали почти домашний уют. Постоянные «клиенты» заведения – гипсовые изваяния горных яков дружелюбно глядели на нас через пустующий зал. К нам подошла хозяйка в белом переднике. Мило улыбаясь, она раздала здоровенные кружки с янтарным пивом. Отхлебнув облачко пены, я блаженно откинулся на спинку кресла. Ух, как же хорошо! Не успел я толком насладиться моментом, как всё та же женщина принесла блюдо с жареной картошкой и шашлыком. Накинувшись на еду, мы остановили челюсти, только когда последний кусочек был старательно пережёван. Вот теперь бы и поспать не помешало! Как оказалось, под эту нужду нам по распоряжению Догарага выделили весь второй этаж. Шикарно! Я пожелал всем спокойных снов и завалился в опрятную, но несоразмерную мне опочивальню. Короткая кровать? Это мелочи жизни! Повалившись на мягкую перину, я подобрал под себя ноги и провалился в сон. Проснулся я под биение настенных часов. Раз, два, три… Молоточек бил по наковальне. Четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять … Пора вставать – впереди меня ждёт ухабистый день! Я потянулся и полез проверить, как переночевал Снурф. Отодвинув край одеяла, я пошарил под кроватью рукой. Так! Вот кончики усов! Я ухватился за них и потащил на себя. Из;под полога послышалось гневное шипение, таракан не хотел покидать своё убежище. Я решил пойти ему навстречу и дать немножко подремать. Пригладив волосы, и оставив дверь приоткрытой, я спустился вниз.

Из всей нашей компании в холле находилась только вечный жаворонок Серэнити. Она пила чай и ела яичницу. Отрезая ножом тонкие ломтики, Великий инквизитор накалывала их вилкой, а затем макала в чашечку с белым соусом. Она ела так аппетитно, что у меня потекли слюнки. К счастью, моя порция завтрака не заставила себя долго ждать. Помимо разнообразных бутербродов хозяйка мне выдала чашку кофе, чему я несказанно обрадовался. Орудуя столовыми приборами, более подходящими куклам, нежели людям, я то и дело кивал подтягивающимся к столу сонным друзьям. Дурнбад вместо чая попросил налить ему пива. Выдержав неодобрительный взгляд Серэнити, он, улыбнувшись во всю бороду, сказал:

– Это чтобы вылазка удачно прошла!

– Только не перестарайся, а то всю силу растеряешь на хмельной глаз, – откликнулась великий Инквизитор, хмуря брови.

– Я? Да я в любом состоянии фору, кому угодно дам! Кого хочешь, уложу! Вот хоть голыми руками! По удали мне нету равных во всём Будугае! – обиделся Дурнбад, напрягая внушительные мышцы.

– Поборемся? – предложил Грешем, ставя локоть на гладкую поверхность стола. – Давно хотел проверить, кто кого сделает!

Раздувая ноздри и хватая вампира за запястье, старейшина войны громогласно захохотал:

– Вот это мне по душе! Только просто так неинтересно! Давай, если я выиграю, то ты сбреешь себе эти заячьи усики! Они тебе не идут!

– Договорились, – отозвался Грешем. – Но если победу одержу я, то ты начистишь мне сапоги! Да так, чтобы я в них видел своё отражение!

– Хоть корону Каменного Королевства попроси, тебе не совладать со мной! – взревел Дурнбад. – Попрощайся со своими рыжими щёточками! Скоро они окажутся в мусорном ведре!

Усевшись друг напротив друга, соперники приготовились к состязанию. Пышная борода к встопорщенным усам. На кого бы из них я поставил? Трудный выбор! Конечно, старейшина войны очень силен даже по меркам гномов. Он вполне оправдывает своё звание лучшего воина Зарамзарата. Его телосложение говорит само за себя. Атлет! Камень переломит и «ох» не скажет. Вроде бы исход очевиден? Нет, нет и ещё одно нет! Грешем только кажется неповоротливым толстяком. На самом деле это не так. Он обладает мощью вампира, которая зачастую превосходит силу смертных в несколько раз. Этот поединок однозначно достоин внимания!

Положив ладонь на два стиснутых кулака, Эмилия крикнула:

– Начали!

Дёрнувшись, руки так и остались пребывать в том же положении. Если бы не побелевшие пальцы участников, то можно было бы ошибочно допустить, что состязание так и не началось. Сморщив переносицу, Грешем стал заметно краснеть. Наливаясь цветом, он являл собою наглядное пособие по созреванию помидоров. Вот мой ученик розовый, вот алый, а вот уже и тёмно;красный. Это называется «переспел». Дурнбад в свою очередь покрылся крупными каплями пота. Вероятно, он не ожидал того, что ему придётся так долго уламывать вампира. Как бы ни так! Этот пухляк не лыком шит! Медленно;медленно рука гнома двинулась по направлению к столешнице. Раздувая щеки, словно парус, Грешем жал старейшину войны к проигрышу. Вены;то как вздулись! Наверное, любой из этих достойных персонажей меня раскатал бы в три секунды. А как насчёт Серэнити? По моему мнению, Великий инквизитор способна повалить всех нас вместе взятых.

Животный крик, вырвавшийся из груди Дурнбада, страшно повис в тишине «Золотой Кирки». Вкладывая всю имеющуюся у него силу, гном помаленьку отвоёвывал потерянную позицию. Его кулак выровнялся, а потом устремился дальше гнуть руку вампира к поражению. Настал черёд Грешема не сдерживать в себе эмоции. Шипя по;змеиному и выпучивая карие глазки, он сопротивлялся с упорством обречённого. Впрочем, это ему не помогло. Старейшина войны низверг его кисть на стол! Бамс! Слава победителям и горе побеждённым! Я захлопал в ладони и мои овации подхватила Эмилия! Кстати, является ли сей триумф полноправным? Вдруг, выпив оборотное зелье, Грешем лишился большей части своего природного преимущества? Или Дурнбад настолько дюжий гном, что и вампир ему неровня?

– Горы и пропасти! – гаркнул Дурнбад, разминая помятую руку. – Ты первый, с кем я возился больше трёх секунд! Будь ты мощнее раза в два, то смог бы одолеть меня! Что не говори, а ты крепкий орешек, Грешем!

– Сегодня из нас лучший ты, но я надеюсь на реванш! – ответил вампир.

– Хорошо, кликни меня, когда настроишься повторить поединок. Я с радостью раздавлю тебя вновь! – гордо согласился старейшина войны. – Как ни крути, а с усами придётся расстаться! Уж больно они у тебя кислые!

– С охотой сдержу данное мною слово, – отозвался Грешем печальным голосом.

– Только не надо это делать прямо сейчас! У нас есть дела поважнее, чем бритье верхней губы! – оборвала беседу Серэнити.

– Она права, – сказал я. – Пора найти Кувалду.

– У меня уже руки чешутся молотом помахать, – хохотнул Дурнбад. – Старина Грешем задал мне жару! На вид тюфяк тюфяком, а получается, что по одёжке судить его не пристало!

– Одёжка у меня и правда, так себе, – ухмыльнулся вампир. – Кожаная броня сидела на мне куда лучше…

Поблагодарив хозяйку за еду, мы покинули «Золотую Кирку» и устремились к воротам, через которые нас вчера привели стражи. Лабиринт кварталов расширился и сменился эспланадой. До чего же дивно и затейливо выглядят эти столбы с алмазами. А своды, теряющиеся в свете огней? А бордюры? А цветы, не подозревающие о лучах солнца? Трузд очень красив, однако его жемчужина – это не коридоры и не золотые бульвары. Главная ценность города – это бородатые лица, смешные валики щёк, глаза;колодцы, картошкообразные носы и ботиночки с бубенчиками. Я надеюсь, что чума попустит свои терзания, и клан Караз вновь возродиться во всём своём великолепии.

Толстые створы раскрылись, чтобы моментально захлопнуться. Как только я услышал щелчок запирающегося засова, я инстинктивно напрягся. Этот поход научил меня быть начеку и ждать неприятностей сразу после того, как моя нога покинет дружеский очаг. Стараясь идти бесшумно, мы беспрепятственно добрались до лестницы, ведущей к развилке «Трон, Горн, Звон, Сон, Торг». Ступая по порожкам и прислушиваясь к каждому шороху, наша компания спустились на три уровня ниже. Улица, представшая моему взору, была ужасна. Разбросанное военное снаряжение, разрушенные колонны и отбитые куски плитки говорили о том, что здесь многократно велись боевые действия. Кое;где валялись обезображенные трупы, источающие из себя миазмы смерти. Пригибаясь, мы перебежками двигались от одного здания к другому. Присев на корточки возле покрытой серебристым лишайником ротонды, Дурнбад показал пальцем на статую посреди площади. Джелла выглядел как мускулистый гном с бородой до колен. В правой руке он держал молоток, в левой – клещи, перед ним стоял кузнечный горн. Почему;то я его так себе и представлял. Подгорный народ изобразил своего покровителя похожим на самого себя. Единственный дом, разместившийся напротив Джеллы, имел бочкообразный вход, к нему;то нас и повлёк старейшина войны.

Я перешагнул через полукруглый порог и оказался в самой обыкновенной гостиной. Тапочки, стулья, вешалки, посуда и прочие бытовые вещи лежали так, как будто их владелец пользовался ими всего пару часов назад. Где же тут замаскирован вырытый туннель? Всё так чисто вокруг, нет и намёка на горняцкий труд. Может мы что;то напутали и не туда пришли? Между тем Эмилия водила пальцами вдоль развешанных гобеленов. Подмигнув мне, она вдруг продавила растянутую материю прямо в стенку. Вот оно! Колдунья приподняла полог и нырнула во тьму. Мы в свою очередь заторопились следом за ней. Лаз, который прорубили гномы, был узким. Согнувшись в три погибели и цепляясь головой за скосы потолка, я враскорячку тащился за светящимся зеленью Людвирбингом.

– Эй, куда ты пропала?

– Там углубление!

Я спрыгнул в яму и зажал нос платком. Кое;как сконцентрировавшись для создания шариков света, я явил нашим глазам страшную картину. Окостенелые тела шахтёров воняли настолько сильно, что у меня потекли слёзы. Кирки и мотыги, зажатые в стылых руках, безмолвно свидетельствовали о желании гномов выполнить свою задачу на столько – на сколько это будет возможно. Дурнбад, прощупывая борозды раздроблённой породы, присвистнул:

– Они практически всё сделали. Тут работы максимум на полдня осталось! Вон, там уже виднеется основание подпоры! Её обойти и всё – дело в шляпе!

– Если мы будем дробить камень и одновременно дышать этой гадостью, то непременно задохнёмся! – сказала Эмилия, пряча лицо в складках капюшона.

Моя подруга знала, о чём говорит – по своей природе трупный газ неимоверно ядовит. Я слыхал чудовищные рассказы о древних виалах Рунного Королевства, которые, боясь разграбления своих пышных могил, завещали хоронить себя вместе с живыми слугами. Вскрывая подобный склеп и вдыхая витающие в нём пары, незадачливый расхититель гробниц чаще всего погибал, не успев даже толком обыскать карманы усопшего. Я не хотел присоединиться к числу тех, кто так нашёл свою смерть.

– Брат по крови, жахни;ка в ту трещину магией! – пробасил Дурнбад, вспомнив о том, что я колдун.

– Чтобы всё здесь обвалилось?

– А ты легонько.

– Боюсь, что так не получится.

– Так;таки? Ты настолько сильный маг?

– Ну, я не то, чтобы впереди всех и вся, но моя…

– Он тебе сейчас нажужжит в уши о своих незаурядных талантах, – перебила меня подруга. – Суть в том, что даже самый малый ледяной или огненный взрыв может привести к незапланированному микросейсмическому сдвигу, каменному обвалу и кончине всех присутствующих. Калеб не хочет рисковать.

– Именно это я и собирался сказать, – подтвердил я.

– Тогда…

– Моё вино для похудения содержит в себе эссенцию толстолистного бадана, из;за которого многие отравы меня не берут, – прервал нашу дискуссию Грешем. – Посидите у входа, а я пока попробую пробить дыру на седьмой ярус.

Верно. Будучи вампиром, Грешем имеет иммунитет к самым разнообразным токсинам и ядам. Вдыхание зловония, наполняющего пятачок гибельными испарениями, ему не принесёт никакого вреда.

– Ты точно в этом уверен, парень? – недоверчиво спросил Дурнбад. – Такой смрад и мёртвого поднимет.

– Либо уложит в гроб, – добавила Серэнити. – Мы с благодарностью примем твоё усердие, однако не задерживайся надолго, иначе сам знаешь, что случится.

– Я постараюсь побыстрее, – отозвался Грешем подбирая зазубренную кирку. – Дурнбад, покажи, куда надо долбить.

Выбираясь из незавершённого секретного прохода, я услышал глухие удары шахтёрского инструмента. Не теряя времени, мой ученик принялся колотить сероватый гранит. Достигнув гобелена, мы сошлись на том, что в гостиную выползать не разумно. Я пригасил все магические шары, при этом оставив один для Грешема, а второй, тусклый, для нас. Сидя на холодной выбоине между Серэнити и Эмилией, я погрузился в плавное течение минут. Остановка? Пора поспать! Так видимо мерил своё существование Снурф. Он забрался мне под коленки и тихонечко засопел. Его полосатому другу в этом месте нравилось намного меньше. Мурчик прижал уши и уткнул морду в плечо колдуньи. Я потрепал хмурого кота за лапку, а потом обратился к Великому инквизитору:

– Серэнити, твои руки…

– Что мои руки?

– Я таких никогда не видел. Можно мне посмотреть ещё раз?

– Зачем тебе это?

– Ты сказала вчера, что родилась такой, но это невероятно, потому что линии и изгибы на твоих локтях и плечах образуют геометрические фигуры! Это удивительно! Ведь в мире нет ничего ровного и прямого! Вселенная стремиться к творчеству, но не к созданию правильных углов! Твои руки надо изучить и попытаться найти ключ к их разгадке!

– И что мне это даст?

– Пока не знаю, – серьёзно ответил я.

– Ему просто интересно всё то, с чем он раньше не сталкивался, – встряла в разговор Эмилия. – Калеб вечно суёт свой нос, куда его не просят. Правда, милый?

– Думаешь, Серэнити не желает понять, что за ромбы и овалы обитают на её коже?

– Я, в отличие от тебя, не лезу в чужую жизнь, когда меня не просят, – съязвила Эмилия.

– А я так в этом первоклассный спец?

– Получается!

– Твои обвинения беспочвенны, красотка!

– Красоткой я была раньше…

– Мне хорошо знакомы твои чувства, – проговорила Серэнити, закатывая рукав. – В детстве мне внушали, что я уродина. Девочки сторонились меня, а мальчишки дразнили. Я была изгоем не только среди ребятишек, но и среди взрослых. Мои страдания увели меня из… дома, и я пришла в женский монастырь Ордена Креста. Там меня отвели к аббатисе, которая, едва взглянув на мои руки, сказала, что, то есть благословение Ураха, и я должна остаться служить Богу Света. С того дня начался мой жреческий путь.

– Ого! Значит, ты изначально была прихожанкой Ордена Креста? – спросил я заинтригованный тем, что Серэнити приоткрыла дверь в свою жизнь. – Какими судьбами тебя потом занесло в Святую Инквизицию?

– Это длинная история, – сухо ответила Великий инквизитор. – Ты будешь смотреть, или нет?

– Ой, да, конечно!

Я подвёл магический шар к хрупкому запястью. Бледная, с синими полосами разнообразных узоров рука, озарилась светом. Есть такое искусство под названием «татуирование». Мастер макает иглу в чернила, а затем мелко;мелко колет кожу, точка за точкой, выводя на теле всяческие картины. Хочешь, медведя выбьет на спине или кабана на груди, чтобы все знали какой ты смелый охотник, а попросишь, то и лису с пушистым хвостом оставит жить на бедре. Все ограничивается лишь фантазией человека и опытом мастера. Однако поразительно сложная визуализация, окатанных и загнутых в сферы синих нитей Серэнити, не была татуировкой! Под воздействием волшебного света рука едва;едва замерцала прожилками магической энергии! Феноменально! Может именно благодаря этому странному орнаменту великий инквизитор обладает столь неимоверной силой? Я провёл пальцами по кругу с маленькой снежинкой в середине. Что;то очень знакомое. Закрыв глаза, я попытался явить подобный образ в воображении. Осколки багряных кувшинов, болотистые свечи, вбитые в пол кандалы, скамьи;лари из костей. Осторожно держа холодною руку Серэнити на весу, я вдруг вспомнил, где мне довелось повстречать подобный оттиск. В года далёкие, с энтузиазмом школяра, желающего узнать всё обо всём, я обследовал заброшенное логово ядовитогубых причмокивателей. Вопреки всеобщей разрухе и засилью гнилостных ганглий в тёмных лабиринтах, их древнее святилище не выглядело одичалым. По каким;то непостижимым причинам на измаранной сажей жаровне, вместилищу кровавой подати, сияли руны. Я долго их осматривал и… да, одна из них была точно такой же, как у Серэнити. Неужели живорезы каким;то образом приложили свою мерзкую паклю к Серэнити, когда та ещё ютилась в чреве матери? Вот это поворот событий! Я задумчиво поскрёб подбородок. Кровное родство? Мне приходилось читать мрачные рукописи, где экивоками излагались отвратительные и противоестественные ритуалы Великого Леса. Иногда жрецы Хрипохора похищали женщин и мужчин не для того, чтобы принести их в жертву идолам… вернее сказать – не сразу.

– Серэнити, а где твои родители? Ты с ними общаешься? – спросил я.

– У меня их нет и это всё что тебе нужно знать, – неожиданно враждебно прошипела великий инквизитор, выдёргивая свою руку из моих.

– Ты потеряла их в юности или раньше, в младенчестве? – допытывался я, зная, что начинаю играть с огнём. – Кем они были?

– Никем! – отрезала Серэнити. – Если мои отметины перестали тебя занимать, и ты захотел направить разговор в другое русло, то знай – твой выбор пал на плохую тему. Она не подлежит обсуждению!

– Эй, мне кажется, я перестал слышать звуки кирки, – насторожился Дурнбад.

И правда, не считая наших голосов, вот уже несколько минут стояла полная тишина. Повернув голову в сторону прохода, я напряг слух – моё сердце успело отсчитать тридцать ударов прежде, чем до меня долетело отдалённое шарканье. В полумраке показалась рыжая шевелюра Грешема. Отдуваясь, вампир сел возле гнома. Проведя ладонью по потному лицу и сделав несколько глотков из бутылки, он поговорил:

– Всё, я закончил! Осталось хорошенечко пихнуть, и ярусная препона рухнет!

– Ай, да молодец! Ай, да удалец!

Дурнбад шмякнул моего ученика по лодыжке.

– Переведи дух! Он понадобиться тебе, чтобы махать мечами!

Когда Грешем передохнул, мы вновь двинулись к братской могиле шахтёров Караза. Спрыгнув в яму, я увидел свежую груду размолотого камня – вампир поработал на славу! И это в одиночку, и так быстро! Горжусь им!

– Все готовы? – осведомился гном, нацеливаясь молотом на изрезанную мотыгой породу.

– Вполне, – кивнула Серэнити.

– Тогда посторонитесь!

Натужно гаркнув, старейшина войны приложился оружием к пестрящему щелями полу.

Выдержав первый сокрушительный толчок, со вторым чёрное основание хрустнуло и осыпалось вниз. После того, как поднявшееся облако пыли улеглось, я заглянул за край дыры. Лаз был пробит возле гигантской декоративной колонны, прямо над домом, кладка которого практически врастала в твердь скалы. Всего два фута отделяли нас от крыши. Удачно! Даже левитацию применять не нужно! Спрыгнув, я протянул руки к Эмилии. Следом за колдуньей спорхнула Серэнити. Ловко перекатившись через спину, Великий инквизитор заняла оборонительную позицию – как я понимаю – бережёного Урах бережёт. Как только вся команда оказалась в сборе, Грешем потянул на себя кольцо люка. Недовольно заскрипев, тугой створ явил под собой маленькую лесенку. Дурнбад пошёл по ней первым. Как истинный джентльмен, пропуская всю компанию вперёд, я концентрировал заклинание «Молнии». Смертоносная энергия объяла перчатку, и я заторопился догнать друзей. В пустующем доме царил кавардак. Видимо, в поисках наживы мародёры прошлись по нему вдоль и поперёк. Переступая через разбросанные кастрюльки, я подошёл к манящей меня Эмилии. Приложив палец к губам, она показала на крошечное окошко, выходящее на улицу. Я прислонился к стеклу, но не увидел ничего подозрительного: золотистая площадь, на ней кинутое тряпье, поодаль лиловые кусты, а там ряд зданий – вот и всё. Стоп! Одежда сама по себе не шевелится! Это что;то, или вернее кто;то живой! Да, то издыхающие от чумы грабители. За чужое богатство они расплачиваются с чумой своими жизнями. Невыгодная сделка – как по мне.

– Посмотрите, если все вояки Кувалды похожи на этих, то мы играючи прорубимся к нему в логово, – прошептал я, пропуская к окошку друзей.

Серэнити сдвинула брови.

– Ты рано обольщаешься, Шаттибраль. Будь всё так просто, Догараг сам бы справился с Кувалдой.

– Давайте тихонечко подойдём к тому умирающему бедолаге, – предложил Грешем. – Ему терять нечего. Вдруг, да расскажет что о Кувалде.

– Рекомендуешь нам понадеяться на ответы загибающегося бандита? – усмехнулась Эмилия. – Думаешь, он прямо так возьмёт и растрезвонит, не пойми, кому, где сидит его вожак, и сколько у него под боком пособников?

– Наверное, у тебя есть идея получше? – ощетинилась вампир.

– Пока нету, – развела руками моя подруга.

– Что толку переливать из пустого в порожнее, да гадать, так или эдак подступиться к врагу? Мой молот проторит дорогу, куда угодно! – прорычал Дурнбад.

С этими словами старейшина войны распахнул дверь и вышел наружу, глупо, но решительно. Мы последовали за ним. Все, кто попадался нам по пути, были либо мертвы, либо очень близки к этому состоянию, и говорить с ними не имело никакого смысла. Ведя нас по сумеречным проулкам, Дурнбад вдруг затормозил и рывком поднял какого;то облезлого страдальца. Повелительно, но негромко старейшина войны обратился к нему на лундулуме. Складывалось впечатление, что если он отпустит ворот чахоточника то, тот моментально рухнет на пол. Гном что;то ответил, потом закашлялся, да так и поник в железной хватке Дурнбада. Лицо старейшины войны подёрнулось пеленой брезгливости. Он отшвырнул бездыханное тело на бочки, а затем сказал:

– По уверению этого отброса, в северном крыле возведена разделительная стена, за которой бытует весь здоровый костяк шайки. Всех заразившихся вышвыривают сюда: так распорядился Кувалда.

Старейшина войны надвинул серебристый шлем поглубже на голову.

– Сурово и беспощадно, – вздохнула Эмилия.

– Ничего необычного, – пожал плечами Дурнбад. – Закон войны. Хочешь жить и сражаться – не ночуй с мёртвыми под одной крышей. Видите вдали вон ту груду валунов? Мне кажется это то, что нам нужно. Пойдёмте, разведаем.

Прижимаясь к фасадам домов, мы практически вплотную подобрались к баррикаде. По её периметру тянулись наскоро состряпанные дозорные башенки. Мародёры на парапетах скучающе поглядывали на пустынные кварталы. Как же нам перебраться на ту сторону незамеченными? Укрытые навесом овальной беседки, мы стали совещаться, где лучше всего совершить диверсионное проникновение. Выбор пал на левую оконечность преграды. Прошмыгнув под носами наблюдателей, наша компания остановилась в тени внушительной стены. Высотой в три моих роста, она без сомнения служила непреодолимым барьером для иссыхающих от чумы гномов. Вскарабкавшись по шероховатым выступам, мы, никем необнаруженные, попали на территорию Кувалды. Спрятавшись с друзьями на заднем дворе брошенной грибной фермы, я стал осматриваться и думать: где среди этих подгорных бульваров расквартировался рыжеволосый гном? Наверняка субъект, овеянный большими амбициями и жаждой наживы, подберёт для себя наиболее роскошное и притязательное жилище. Например, тот двухэтажный особняк с кариатидами и карликовыми деревьями очень выделяется на общем фоне. Кувалда может быть в нём.

Изложив в тесном кружку сомкнутых голов свои мысли и получив согласные с ними кивки, я с товарищами направился к замысловатому фронтону предполагаемого обиталища главы всеобщего террора. Соблюдая максимальную осторожность, наша компания заюлила меж строений. Мышками, обогнув очередную пятёрку беседующих гномов, мы добрались до тележки с сундуками. Я выглянул из;за приподнятой кверху крыши. Прямо по курсу палисадник, а за ним нужный нам вход. Сделав рывок, я забежал в тёмный зал. Шаг, два, что это за шум? Хлопнули створки закрывающихся дверей! Над потолком зажглись сотни фонарей, и я увидел, как вокруг нас сомкнулся строй мародёров! Это ловушка! Мы в западне! Сколько их?! Десять?! Двадцать?! Попались, как мухи в варенье! Послышался издевательский смех. Я поднял голову и встретился глазами с Кувалдой. Я сразу признал его по шраму и всколоченной огненной бороде. Он сидел на инкрустированном драгоценными камнями троне и ухмылялся. Грудь рыжеборода защищал дорогой доспех, а на пальцах во множестве ютились кольца. Посередине его широко расставленных ног примостилась пудовая кувалда с наконечником в виде заострённого клюва орла. Всматриваясь в наши изумлённые лица, гном повторно разразился громким смехом. С трудом подбирая слова, он заговорил на людском наречии:

– Я вижу, вы слегка озадачены. Что;то вышло не так, верно? Мне нравиться удивлять! Весь ярус наполнен затаёнными соглядатаями, а вы, я хочу заметить, не слишком хорошие лазутчики. Я бы прихлопнул вас ещё два часа назад, но всё же решил помедлить и спросить: что вы делаете у меня дома, а? Людишки;то так глубоко в Будугай забредают нечасто, а если учесть то, что сейчас в Трузде не самая гостеприимная обстановка, то шансы того, что вы пришли сюда по случайности – равны нулю.

– Догараг прислал нас за твоей головой, – поднимая молот, бесстрашно заявил Дурнбад. – И уйдём мы отсюда только с ней!

Кувалда насмешливо выпятил губу.

– А! Значит, тряпка;отец не может сам справиться со мной и нанял убийц из;за границы?

– Мы и не догадывались, что ты – его сын, – отозвался я.

– Он в принципе тоже не знает об этом, – гадливо осклабился Кувалда. – Вернее будет сказать, что папаша не думает, что я жив. Рождённый от служанки из самого низшего класса, я стал ему словно кость в горле. Его белоснежная честь оказалась под угрозой позорного клейма!

Рыжебородый гном сплюнул.

– Догараг решил избавиться от меня и мамы. Глава клана Караз и порочная связь! Нет;нет! Это не про него! В строжайшей тайне его прихвостни провезли нас через все Ледяные Топи и у границы Ноорот’Кхвазама бросили умирать прямо в снег! Но я выжил! Да, выжил! Многие годы, прибившись к магам Минтаса, я вынашивал план отмщения, и вот – он подвернулся! Владыка Гор услышал мои молитвы, и я вернулся в Трузд, чтобы взять то, что принадлежит мне по праву!

– Ты объявил себя сыном Догарага! Вот почему так много гномов перешло на твою сторону! – воскликнула Серэнити. – Бандиты углядели в тебе выгодную возможность облечь свой разбой в благородные одежды праведного гнева и надуманно;законных требований! Ты же в свою очередь подцепил шанс отомстить и вместе с тем стать новым главой клана Караз! Однако его Величество Симбиоз надо подпитывать! Готова поклясться, что ты уже давным;давно пообещал раздербанить бездонную сокровищницу Трузда на клочки и прянички!

– В одном ты не ошиблась – я честно разделю богатства между теми, кто поддерживает мои высоконравственные намеренья сместить отца и занять трон Трузда. Взамен старому сгнившему укладу жизни, основанному на сословности и предвзятости выбора, я возведу совершенно иной, справедливый и объективный фундамент, который будет зиждиться на равноправии! Те гномы, женщина, которых ты назвала бандитами, займут в этом обществе самые лучшие места, и поэтому, дабы их не оскорблять, забери свои слова обратно. Даю тебе три секунды. Одумайся, или твои миленькие губки начнут страстно целовать чумных мертвецов.

– Скорее ты станешь свежей засечкой на моем молоте, бастард! – исступлённо закричал Дурнбад, раскалывая ближайший череп своим оружием.

Кусочки мозга упали мне на сапоги. Не могу сказать, правильно ли поступил импульсивный старейшина войны затеяв драку, но эффект первого хода положительно сыграл свою роль. Не успел Кувалда толком сообразить, что произошло, как ещё несколько голов отделились от плеч под клинками Грешема. Началось жуткое побоище, из которого, по моему мнению, вероятность выйти живыми у нас была крайне мала. Послав заряд молнии в стоящих передо мной гномов, я кое;как отбил Альдбригом летевшую мне в бок секиру. Чтобы держать оборону от града обрушившихся на нас ударов, мы стали спина к спине. Среди лязга стали, я услышал громкий голос Кувалды, несомненно, желающего самолично руководить битвой. Вдоль моей руки прошло лезвие топора. Упав на пол, я почувствовал, как горячая кровь заструилась вниз по локтю. Превозмогая острую боль и заслоняясь мечом от нацеленной в горло алебарды, я перекатился к стене. Мяу! Р;р;р;р;р;р! Растопырив когти, Мурчик набросился на гнома, едва не доставшего меня палицей. Наши дела складывались крайне плачевно. Зажатые среди мародёров в маленьком зале, мы были обречены погибнуть, однако Вселенная распорядилась иначе. Мои барабанные перепонки заложило от визга десятка перепуганных гномов. Безумно вопя, они кинулись от нас как от огня, и причиной тому был Грешем! Действие оборотного зелья подошло к концу в самый удачный момент! Надо отметить, что превращение толстого мужика в вампира – зрелище не для слабонервных. Кожа на моём ученике обвисла тягучей жидкостью, его глаза расширились и покраснели, скулы и лобные доли деформировались, а из челюсти полезли клыки. Вот это мой Грешем! Добро пожаловать, старина! Вцепившись зубами в парализованного от ужаса гнома, спустя секунду вампир выплюнул кусок растерзанной шеи.

– Ох, как же я скучал по своему телу! – расхохотался он, слизывая с подбородка бардовые капельки.

Дурнбад и Серэнити наблюдали трансформацию, словно окаменевшие. Конечно! Не каждый день такое увидишь! Придя в себя, Великий инквизитор продолжила разить улепётывающих мародёров. Из всех разбойников Трузда не дрогнул только один Кувалда. На лице бастарда играла сумасшедшая улыбка, говорящая, что сегодня умрёт либо он, либо мы все. Избрав свой мишенью колдунью, он направил хищный клюв оружия прямо ей в сердце. Нет! Эмилия! В самый последний миг мою подругу заслонил щит Серэнити. Сзади Кувалды показался Дурнбад. Пролетев по дуге, молот старейшины войны проломил вычурную кирасу рыжеборода и сломал ему хребет. Брякнувшись навзничь, сын Догарага захрипел, а потом умолк навсегда.

Я обвёл глазами мокрую от крови комнату – у врага четырнадцать убитых, а у нас – без потерь! Нам фартит! Тем временем Дурнбад явно собирался нанести следующий удар по Грешему. Серебристый взмах! Вампир ловко увернулся, и молот цапнул воздух. Движения моего ученика стали более плавными и уверенными.

– Иди сюда, кровун, пожравший моего приятеля изнутри! – заорал Дурнбад не собирался так просто отступать от своих попыток поймать вампира.

– Стой, стой! – закричал я, хватая старейшину войны за доспех. – Это – Грешем! Я хотел тебе сказать, да все никак момент не подворачивался!

– Ты, верно, помутился рассудком! Грешема больше нет! – гном извернулся и пихнул меня в сторону. – Кровуна надо убить, пока он не сбежал!

– Послушай! Да, я вампир! У тебя когда;нибудь были друзья вампиры? Нет? Сюрприз! Вот он и появился! Разве от того, что я стал немного по;другому выглядеть, я стал хуже? Глупости! Давай обнимемся и забудем, что до этого между нами пролегал небольшой секрет! Он же ерундовый! Наверняка ты тоже нам не все о себе рассказал, но мы тебя и не торопим! Личное пространство – это святое, а скелеты в шкафу есть у каждого! – затараторил Грешем, опуская клинки.

– Обнимемся?! Да я скорее изрублю тебя на мелкие кусочки! – взревел Дурнбад, пытаясь вырваться из рук подоспевшей Серэнити.

– Успокойся уже! – громко крикнула Эмилия. – То, что Грешем вновь обрёл свой истинный облик, спасло нам жизни!

– Ладно, ладно! Отпусти меня! – сердито гаркнул Дурнбад, высвобождаясь из тисков Серэнити. – Объясните мне одно! Как у вас тут всё так получилось? Как маг, вампир и… светлая жрица тихо;мирно путешествуют вместе?! Кто вы?! Такие же?! Кровуны?!

– Это сразу несколько вопросов, – вздохнул я, протягивая Серэнити повреждённую руку для лечения. – Нет, мы не вампиры. Однако тебе пора узнать о нас чуть больше. Я – некромант, а Грешем – мой ученик. Под моим началом он уже около года овладевает чародейством. Эмилия – моя лучшая подруга и выдающаяся колдунья, а Серэнити, правда, светлая жрица, отправленная с нами на задание королевой Констанции Демей. Как и ты, она вначале с подозрением отнеслась к нам и не слишком жаловала своим добрым отношением.

– Да, – подтвердила Серэнити. – Не скрою, что в первые дни знакомства я жаждала убить эту троицу. Они находились в моей власти, и только прямой приказ королевы сдерживал мою длань от расправы. Так вышло, что меня обязали идти с ними в поход, и то было не иначе, как провиденьем Ураха. Я злилась, но дни совместных невзгод и неприятностей меняли мою злость на нечто иное. На то, что раньше я не испытывала.

Серэнити тяжело давались слова.

– От ненависти я перешла к брезгливости, от брезгливости – к холоду, от холода – к пониманию, а от понимания – к теплоте и… тому, что за ней следует. Я осознала, что не каждый маг, занимающийся некромантией, хочет уничтожить мир…

Великий инквизитор прервалась, но затем, глядя гному в глаза, твёрдо договорила:

– И что не всякий вампир несёт в себе зло. Грешем пошатнул мои прежние убеждения, и теперь я знаю, что могущество Всеотца настолько всеобъёмно, что и Тьма под его милостью иногда обращается в Свет.

Обхватив голову руками и безумно уставившись на Грешема, старейшина войны вдруг рассмеялся:

– Жил;не тужил, послали мне вас боги в наказанье! Эй, парень, ты хочешь сказать, что тебе больше не нужно сбривать рыжие усики? Так? Провёл Дурнбада!

Все облегчённо выдохнули, напряжение, царившее в воздухе, постепенно рассеивалось. Подняв секиру и отделив ею рыжеволосую макушку Кувалды, гном поискал глазами, куда её можно положить. Приметив туго перевязанный мешочек, Дурнбад высыпал из него золотые монеты, а затем засунул в нутро кровавый трофей.

– Вот, значит, ты какой на самом деле, – протянула Серэнити, прищурившись рассматривая Грешема.

– Я симпатичный, правда? – улыбнулся вампир.

– Ты такой же прекрасный, как моя жизнь, – пошутил я. – Не надо теперь всё время так скалить свои клыки, хорошо? Дай людям привыкнуть к твоей новой внешности. Такие ухмылочки могут быть неправильно интерпретированы.

– Ладно. Я понял.

– Голова у нас? Тогда давайте отнесём её Догарагу, – предложила Эмилия, поправляя причёску. Моя подруга всегда остаётся женщиной, даже после вот таких вот сражений.

– Хорошая идея. Чем дольше мы здесь торчим, тем больше подвергаемся неоправданному риску, – согласилась Серэнити.

Толкнув дверь ногой, Грешем выбежал на улицу. Просторная одежда, уже без скинутого доспеха, забавно висела на его жилистых плечах. Как у пугала, слезшего с морковной грядки, – усмехнувшись, подумал я. На золотистой мостовой мы оказались одни. Видимо, слух о жутком чудище, вылезшем из человека, успел облететь весь уровень за считанные минуты. Не встретив никаких препятствий, наша компания добралась до баррикады. Грешем без труда уцепился бледными пальцами за откос и играючи перенёс гибкое тело за стену. Только поглядите, какой живчик стал! У меня так не получится! Кряхтя, как старый пень под упитанным селезнем, я забрался за ним следом.

Пройдя мимо погибших от чумы гномов, мы нашли здание, над крышей которого имелся потайной ход. Поднимаясь по ступенькам и запрыгивая в разлом дыры, я думал, как объяснить Догарагу необычный вид Грешема.

– Ты наколдовал, да и всё тут, будешь ещё выдумывать небылицы, – подсказала мне Эмилия.

А что? Коротко и ясно. Колдунья порой шевелит мозгами куда лучше меня. Недаром Альфонсо Дельторо некогда нарёк её «Весенний Шторм». Прозвище может и так себе, зато оно точно отражает суть моей подруги. Быстро, смертоносно, свободно, остроумно, изящно, красиво и свежо – это всё про неё.

Преодолев вырубленный шахтёрами туннель и раздвинув края гобелена, я очутился в доме напротив внушительной статуи Джеллы. Надо заметить, что пока я пробирался в каменном коридоре, мне дважды становилось дурно. Трупный запах, исходящий из ямы, дышал мне в спину удушливым поветрием. Если бы не светлая магия Серэнити, то чума бы уже сто раз прибрала меня к себе. Спасибо, Вселенная, за то, что послала нам Великого инквизитора!

Постоянно осматриваясь, мы пошли к лестнице, ведущей на различные ярусы Трузда. Следуя по зигзагам улиц, я представлял, как ещё совсем недавно здесь кипела жизнь. Пространство полнилось голосами. Гномы спорили, ругались, распевали песни, делились новостями, рассуждали и сплетничали. Всё оборвалось, когда в гости к подгорному народу постучались две сестры – Война и Болезнь. За какие;то пару недель процветающий торговый город превратился в склеп. Сколько времени потребуется клану Караз, чтобы зализать раны? А сможет ли он это сделать? Вдруг пандемия и мародёры поставят на нём крест? То, что кажется незыблемым и вечным, зачастую рушится прямо на глазах, оставляя после себя только руины да обугленный остов. И как же быть, когда потерял семью и некуда больше идти? Я отвечу – вопреки всему – бороться, не сдаваться, грести против течения, надеяться и жить. Мне хочется верить, что, испив горькую чашу юдоли, гномы Трузда переварят её и сызнова расцветут лепестками благоденствия. Впрочем, есть и другой ракурс, с которого иногда нужно смотреть. Как некромант я знаю, что без смерти нет обновления. Новое всегда прорастает из корневища старого, так было и так будет всегда.

Порожки. Топ, топ, топ, вверх и вверх. Я очнулся от философских рассуждений, лишь когда ступил на этаж, подконтрольный Догарагу. Преодолев сеть проулков и пройдя через площадь скульптур, мы остановились у дозорных ворот. Подавшись вперёд, старейшина войны трижды постучал кулаком в их твердь. Увидев Дурнбада в караульное оконце, гномы принялись отпирать двери, но едва створы раскрылись, как в поле их зрения попал Грешем – и тут же затрубил рожок! Отовсюду послышались возгласы «Кровуна’эра унабар! Кровуна’эра табах!». Терпеливо дождавшись пока нас окружат, Дурнбад гулко заговорил на лундулуме, показывая пальцем то на меня, то на Грешема. Наконец с задних рядов кто;то крикнул – «граман». Гномы опустили оружие, и мы зашли внутрь фортификации. Повинуясь инстинкту, я обернулся. За нами двигался солидный эскорт охраны. Ну, а кто в здравом уме и твёрдой памяти оставит без присмотра жуткого бледного кровуна? Правильно – никто! Миновав алмазные столбики и светящиеся фосфором кусты, мы взошли на эспланаду. Бьющей на ней фонтан потянул меня к себе. Зачерпнув ладонями студёную воду, я поднёс её к лицу. У меня ведь с самого утра ни капельки во рту не было! Напившись и наполнив флягу, я старательно потёр виски и шею. Да, так намного лучше! На террасе громадного здания нашу компанию допросили повторно. Дюжий стражник сомневался, стоит ли пускать нас к Догарагу вместе с Грешемом. Посмотрев на маячившую за нашей спиной свору секир, он облегчённо вздохнул и скрылся испросить разрешение на аудиенцию. Вернувшись, стражник повёл нас к главе клана. Догараг принял нашу семёрку, все так же сидя. Да и вставал ли он вообще, пока мы отсутствовали? Чувствую, что нет. Смерив вампира насмешливым взглядом, гном выжидательно сложил руки на впалой груди.

– Пусть тебя не обманывает новая личина моего ученика. Я применил магию и изменил его форму для того, чтобы разбойники узнали, что такое настоящий страх. Пройдёт пару дней, и он снова станет самим собой.

– Меня не интересуют твои методы. Обращай друзей хоть в кровунов, хоть в химер, хоть в прочую нечисть, если подобные фокусы помогут тебе достигнуть цели, то действуй – я буду только «за». Ликвидация Кувалды – это единственное, что меня заботит, – прохрипел Догараг.

– Мы это помним и поэтому пришли не с пустыми руками, – хохотнул Дурнбад, развязывая мешок и вытряхивая его содержимое наружу. – Принимай гостя! Сейчас Кувалда расскажет тебе, где и как обретался, покуда не встретился с моим молотом!

Догараг уставился в заплывшие глаза своего непризнанного сына.

– Значит, всё окончено?

– Да, – твёрдо сказал я. – Наша часть сделки у твоих ног, а это значит, что и тебе пора сдержать слово.

– Хорошо, хорошо, вы заслужили это…

Гном прокашлялся.

– С чего бы начать? Два с лишним тысячелетия назад в читальдуме Трузда обрушился картографический купол. Все гранитные таблички побились. Большинство из них, конечно, воссоздали вновь, но вот дорогу к сумрачному Пику Смерти никто заново перечерчивать не стал. Зачем потомкам знать, где таиться праотцовское зло? Сорвиголов хватает всегда, а не тронешь, как говорится, не вспыхнет. Через несколько поколений народ Караз позабыл, как добираться до Эмириуса Клайна, а спустя века неурядицы, войны и другие невзгоды истёрли в пыль четыре крупных клана, так или иначе связанных с Пиком Смерти. На сегодняшний день возможно уже никто не скажет, где спит предвечный кровун.

– Получается, что ты соврал нам? – Губы Серэнити гневно задрожали.

Заперхавшись, Догараг случайно зацепил пальцем язву на щеке.

– Выбирай выражения! Главы клана Караз никогда не опускались до лжи, и я тому не исключение! Вчера я сказал вам, что знаю того, кто хранит тайну месторасположения Пика Смерти, и это действительно так. Ныне он перед вами. Удача привела вас сюда или ваш могучий Бог – мне постигнуть не дано, однако Судьба распорядилась так, чтобы вы шли дальше, к добру то будет или к худу. Та история про королевского посла, которую ты мне, Калеб, вкратце описал, хорошо известна моему роду. Всё оттого, что Гугодун, сопровождавший Мальта на кряжах Будугая, – это мой предок по материнской линии. Чаще всего гномы выбивают записи на камне, так надёжнее, но мой прапрадед, долго проживший в Эльпото’одо, предпочитал бумагу. У меня сохранился дневник, который Гугодун вёл многие годы, вот, держи, теперь он твой.

Догараг протянул мне потрёпанную книжку.

– В самом конце есть раздел, посвящённый его странствиям с Мальтом. В нём ты отыщешь карту Будугая с отметкой «Пик Смерти».

– Я понимаю, что ты отдаёшь нам не только долг и реликвию своей семьи, но и туманное будущее Железных Гор. Тебя тревожат мысли о том, что может произойти, если Эмириус Клайн восстанет из хладного сна. Поэтому к благодарности мне должно присовокупить следующие – я бы охотно пообещал тебе, что древний вампир не тронет подгорные города, однако не могу этого сделать. Только Вселенной ведомо, куда выльются наши чаяния… Тем не менее, мне жутко не хочется подвергать гномов опасности, и я приложу все силы, чтобы сказания о вашем главном враге не пополнились ужасами яви.

Перестав чихать, Догараг внимательно посмотрел мне в глаза.

– Твоя честность и благонамеренность побуждает меня вознаградить вас советом. Даже скорее не советом, а размышлениями. Видите ли, пока вас не было я, перечитал дневник и понял, что восточные дороги, по которым двигался Мальт, уже не существуют, а обходной путь займёт у вас многие месяцы.

– Не самая приятная новость за минувшие сутки, – вздохнула Эмилия.

– Девочка, почему ты позволяешь себе перебивать меня? – возмутился Догараг. – Разве я чешу языком просто так?

– Не обращай на неё внимание, продолжай, пожалуйста, – сказал я, предупреждающе наступая подруге на ногу.

Больной гном упёрся затылком в подушку.

– К Пику Смерти есть иная тропа. Нехоженая с Эпохи Королей. Под самыми нижними этажами Трузда, в блеске немеркнущих огней, покоятся заброшенные шахты, а за ними – проходы, затопленные подземными водами. Если вы умеете надолго задерживать дыхание, то можете попытаться переплыть их, чтобы попасть в Залы Странствий, где в седой давности клан Караз разместил венец подгорного труда – «Железный Путь». Оснащённый механическими устройствами – тачанками на колёсах, он некогда позволял очень быстро переправлять гномов в различные города Будугая. Так вот, если вам посчастливиться добраться до тачанок, то садитесь в них и следуйте прямо, никуда не сворачивая. Когда упрётесь в стену – вылезайте, вы прибыли в нужное место – в престольный Яварх, покинутую и преданную забвению столицу Каменного Королевства. Уже без малого, как вечность, Яварх стоит напротив Пика Смерти.

– Значит, когда;то гномам не надо было покрывать многие мили по склонам гор?! – воскликнул я. – Это восхитительно!

– Именно! Под Будугаем пролегает сеть туннелей, которая издревле соединяет все крупные поселения между собой.

– Следовательно, мы могли бы попасть в Яварх даже из Зарамзарата? – поинтересовалась у Дурнбада Серэнити.

– Нет. Во времена ожесточённой грызни за опустевший трон Каменного Королевства, клан Надургх предусмотрительно завалил спусковые лестницы и сломал подпоры галерей ведущих в Залы Странствий.

– Для чего? – удивился Грешем.

– Неужели не ясно? – изумился Дурнбад. – Для безопасности! В те дни зачастую вместо товаров племена отправляли друг к другу закованных в доспехи секирщиков. Уничтожить безалаберного соседа, дабы присвоить его богатства, и сейчас;то у некоторых кланов считается нормой, что уж говорить о Поре Слез и Предательств.

– Приятно, что подрастающее поколение не забывает о трагических событиях нашего прошлого, – хмыкнул Догараг. – Каменное Королевство трещало по швам, и многие кланы по примеру Надургха благоразумно запечатали или завалили входы и выходы Залов Странствий. То, что не сделали наши предки, довершили землетрясения и обвалы. Своды над тачанками порушились, и истёрлись дороги, приводящие к ним. Всего через каких;то сто лет после смерти Буля Золотобородого Железный Путь смолк навсегда.

– Но если это так, то где гарантии, что ваши тачанки не засыпаны камнем? – осведомился Грешем. – Ты спускался к ним? Вдруг они сломались или, того хуже, как и туннели, погрузились в толщу воды?

– Народ Караз всегда отличался здравой предусмотрительностью, которую лучше всего охарактеризовать поговоркой – «не выкидывай поношенный тулуп, стукнет холод – оденешь». Вместо того чтобы крушить Залы Странствий, наши старейшины повелели инженерам направить к ним поток Алмазницы, реки, бегущей под Труздом. Когда коридоры заполнились водой до нужного уровня, Алмазницу перекрыли. Наш Железный Путь был установлен на плато с искусственном навесом. Шанс того, что механизмы пришли в негодность, крайне мал. Однако он, конечно, есть. Ни одна нога не ступала в Залы Странствий с момента их закрытия – что там сейчас творится, ведает только Владыка Гор.

– Стало быть, ты рекомендуешь нам отправиться к Пику Смерти на тачанках? – уточнила Эмилия.

– Я не рекомендую, а всего лишь указываю на альтернативу, о коей вы наверняка не знали. Воспользоваться картой Гугодуна или положиться на Железный Путь – решать вам. Я за голову Кувалды уплатил сполна.

– Мы очень признательны за то, что ты поделился с нами столь драгоценной информацией, – сказал я, слегка поклонившись. – Если мы выберем путь под горами, подскажи, где нам будет нужно спуститься, чтобы попасть к тачанкам?

– Мне нравится твоя хватка, Калеб, – похвалил меня глава клана Караз. – В Трузде полным;полно выработанных шахт. Те, что примыкают к Залам Странствий, находятся в западной части самого нижнего яруса.

– Мы попадём туда через развилку Трон, Горн, Звон, Сон, Торг? – задал вопрос Дурнбад.

– Да! Идите по ней к третьему уровню. Как снизойдёте в холл, круто развернитесь и следуйте по ответвлению меж ромбовидных амфор – они приведут к Садам Симметрии, где среди листвы выдолблены порожки Выверта Дзоля. Ступив на них, вы начнёте свой путь к корневищам Трузда.

– Спасибо, мы запомним, – сказал я.

– Вам спасибо, – ухмыльнулся Догараг, сжимая кулаки. – Сняли проблему с моих плеч. Теперь я живенько раздавлю мошек, позарившихся на чужой хлеб. Уже сегодня грянут первые карательные операции, которые положат конец бесчинству мародёров.

Глава клана Караз отлепил платок от растревоженной язвы.

– Когда Трузд расцветёт вновь – возвращайтесь, будем беседовать не о тревогах, а о природе, музыке и гармонии. Ну, а пока поешьте, поспите, да отправляйтесь, куда наметили. И – спасибо!

– Приглашение принимается, – ответил я чахлому гному. – До свидания, Догараг.

Покидая комнату, Эмилия остановилась, чтобы пропустить Мурчика вперёд. После того как его полосатый хвост вышел за дверь, колдунья процедила:

– Та голова, что мы принесли в мешке, попала сюда из;за тебя. Она принадлежала твоему обозлённому сыну, которого ты кинул умирать в Ледяные Топи. Только ты виноват в том, что народ Караз помимо чумы хлебнул боль ещё и с ножа.

Глаза Догарага впились в лицо, так похожее на его собственное. Губы главы клана беззвучно зашевелились. Проведя дрожащей рукой по слипшимся рыжим волосам, он сморщился и тихо заплакал. Сейчас гном выглядел жалким и слабым, отчасти мне было его жаль.

– За ошибки молодости всегда расплачивается старость, и хорошо, если деньгами, а не кровью своих близких, – жёстко заключила моя подруга, с грохотом закрывая за собой дверь. Догараг и его горе остались наедине.

– Может, не стоило ему говорить про Кувалду? – спросил я у Эмилии, направляясь к «Золотой Кирке». – В конце концов, это, как ты недавно подметила, – не то дело, куда просят совать свой нос.

– Ты о чём, Калеб? – рассердилась колдунья. – Он сходил налево, взял своё, а потом словно чаю попил: вывез младенца и его мать к границе Ноорот’Кхвазама! В снег! Только вдумайся, что эндориты могли сделать с беззащитным ребёнком! Догараг – бессердечный убийца, его слёзы – фальшь, и, извини, я не могу об этом молчать!

– Ладно, ладно, ты права! Я знаю, что ты добрая душа!

– Как бы дико это не звучало, но у нас принято урегулировать дрязги, связанные с честью, при помощи тайны и топора, – вмешался в разговор Дурнбад. – Если бы гномы Караза прознали, что их глава клана крутит интрижку со служанкой и тем более имеет от неё сына, то весь его род был бы опозорен. Всех родственников Догарага сослали бы на добычу руды, а его самого лишили бы титула и выгнали за пределы Трузда. Так что он, хоть и совершил непростительную ошибку, однако пожертвовал малым. Потому что супружеская измена у подгорного народа является одним из семи пороков, за который высокорождённому полагается суровое наказание.

– Просто под юбку не надо лезть, чтобы не идти ни на какие жертвы! – ответила Эмилия, гневно раздувая ноздри.

– Дети не должны страдать из;за пороков родителей, – поддержала мою подругу Серэнити. – Однажды я совершенно случайно стала свидетелем того, как женщина скинула нежеланного младенца в сточную яму. Я вытащила малышку, а потом поволокла ту безумную в кельи инквизиции, где щипцами…

– Серэнити, прошу тебя, хватит! Я не хочу об этом слышать! – взмолился я. – Мы уже у порога харчевни. Давай не будем портить друг другу аппетит подробностями истязаний. Моё воображение может помешать мне насладиться трапезой.

– Я и не подозревала, что у тебя такой впечатлительный желудок, – приподняла бровь Великий инквизитор.

– И не только он, – отозвался я, устало садясь за стол.

Издалека увидав Грешема, хозяйка выронила поднос с чашками. Она сдавленно вскрикнула и, держась за сердце, сползла по стенке. Горячий картофель весело шлёпнулся на каменный пол. Найдя там прибежище, он поманил к себе усы моего оголодавшего питомца. После того как Серэнити вернула женщину в сознание, Дурнбад принялся ей терпеливо втолковывать, что мой ученик – не вампир, а всего лишь видоизменённый магией человек, который её есть ни за что не станет. Кое;как отойдя от шока, хозяйка вновь подала нам ужин. Она поставила угощения на краешек стола, а затем тут же удалилась. О, долгожданная еда, я приветствую тебя! Наши челюсти взялись исполнять положенную им службу. Следя за тем, как старейшина войны уплетает баранью отбивную, мой ученик предлагающе поднёс свою бутылку к его стакану.

– Так как насчёт бокальчика вина, господин гном? В этот раз оно не кислит, и я готов разделить с тобой его букет.

– Уж точно не надо. Дай, кстати, ты попробовать мне его раньше, то я бы разбираться не стал – размазал бы тебя молотом, да и всё тут, – прорычал Дурнбад, не оценив юмора.

– Теперь понимаешь, почему я так изворачивался, когда ты уламывал меня поделиться спиртным? Я не хотел быть раздавленным! – улыбнулся Грешем, притягивая к себе тару.

– Угу.

– Дурнбад?

– Что такое?

– Сейчас и я хочу тебя кое о чём попросить.

– Надеюсь, речь пойдёт не о моей крови?

– Нет, совсем нет!

Мой ученик растянул полы своей мешкообразной одежды.

– Видишь? Ходить так не слишком удобно. Штаны и кофту надо ушить, а для этого мне потребуется иголка и нитки.

– И я тут при чём? Думаешь, под моей бородой скрыт игольник?

– Опять мимо. В твоей великолепной бороде игольника точно нет, зато у нашей хозяйки он наверняка имеется. К чему я клоню – не будешь ли ты столь любезен попросить его для меня?

– Сам попроси, – буркнул гном, усердно работая вилкой и ножом.

– Но я не знаю, как говорить на вашем языке! – отозвался Грешем, удивлённо прижимая заострённые уши к макушке.

То ухо, отбитое в Эльпоте, было на месте!

– Горы и недра! – воскликнул Дурнбад, откидывая столовые приборы и возводя глаза к потолку. – Кровун, ещё пару часов назад бывший Грешемом, обращается ко мне за помощью! Кровун! И я его не убиваю! Даже напротив – мирно беседую с ним и вспоминаю, как чуть не хлебнул крови! Что со мной происходит?!

– Да ничего с тобой не происходит, – покачал головой вампир. – Во;первых, я и сейчас Грешем, а во;вторых, мы же уже решили: я – твой друг, а друзей, как известно, не лишают жизни только из;за того, что они вдруг меняют цвет волос или длину ногтей.

– Со временем ты притерпишься к нему, – пообещал я. – Грешем – не такой, как остальные вампиры.

Старейшина войны тяжело посмотрел на меня.

– Мы братья по крови, Калеб. Я тебе верю и только поэтому, хоть это и чокнутая затея, попробую принять твоего ученика таким, каков он есть.

– Спасибо, Дурнбад, большего мне и не нужно.

– Так что там с моим малюсеньким желаньицем? – вкрадчиво напомнил Грешем.

– За твоими нитками я не пойду.

– Тогда я сам схожу к хозяйке и поведаю ей о своих нуждах. Научи меня, как правильно изъясниться по;вашему.

– Да ну?

– Только говори по слогам, я так лучше воспринимаю незнакомые слова.

– Никуда ты не пойдёшь, – запретила Великий инквизитор. – Если та бедная женщина увидит тебя вновь, её нервы не выдержат, и она умрёт от страха.

– И как мне тогда быть? – растерянно заморгал мой ученик.

– Никак, – отрезала Серэнити. – Ходи, в чём есть.

– Очень остроумно! – обиделся Грешем.

– Примерно так же, как и потчевать Дурнбада кровью, – холодно ответила Великий инквизитор, скрещивая руки на груди.

– Вы тоже это заметили? – вклинилась Эмилия. – Шутки Грешема и прибаутки Калеба зачастую схожи. Туповатые, иногда обидные, но не злые.

Колдунья повернулась ко мне молодой частью лица.

– Уроки глупого комизма ты преподаёшь блестяще. Да, милый?

– Ты слышал, Грешем? Нам сделали комплимент! – рассмеялся я, вставая со стула и направляясь в коморку поварихи.

Я обнаружил женщину за раскаткой теста. Жестами и вспомнившимися словами лундулума, я объяснил ей, что мне нужно получить. Уже через две минуты я вернулся за стол с массивным мотком крепких коричневых ниток и тонкой иголкой. Протягивая вампиру необходимое ему добро, я проговорил:

– Никого не слушай, будь собой.

– Он;то пусть будет, а вот ты мог бы обратить внимание на то, что у твоей подруги давным;давно стоит пустой бокал!

– Спешу исправиться, мадам! – ответствовал я, подливая Эмилии шипучего кваса. – Ещё кому;нибудь обновить?

– Только не мне, – сказала Серэнити, протерев губы салфеткой. – Я – спать.

– Меня тоже маленько разморило, – поддакнул гном, наблюдая, как я достаю из сумки дневник Гугодуна. – Вряд ли ты поймёшь в нём что;то без моего участия, а я по ночи, да после сечи и путного пива плохо разберу древние руны своего народа. Отложи ты лучше его до утра, а там мы вместе покумекаем.

– Я не буду долго засиживаться, – уверил я старейшину войны, нащупывая пяткой дремлющего под столом Снурфа. – Доброй ночи!

– Тогда и я, пожалуй, отправлюсь в комнату – займусь штопаньем, – как;то быстро добавил Грешем, поднимаясь со своего места. – Спасибо за пряжу, учитель!

– Не за что! – откликнулся я, провожая глазами удаляющегося вампира.

– Вот мы и остались одни, старый гриб.

– Тебя ещё не клонит в сон?

– Ни капельки.

– Тогда подсаживайся поближе, полистаем дневник вместе.

– Хорошо.

Эмилия пододвинула свой стул вплотную к моему.

– Так;с! Я думаю, начнём с того, что…

Рука колдуньи легла на фолиант.

– Подожди, Калеб.

– Что?

– Я хочу шоколадный кекс.

– Прямо сейчас?

– Да, и пусть он будет полит сгущённым молоком!

– О, Вселенная!

– Да, да, иди и найди мне его.

– Я схожу на кухню, но если его там нет, то…

– И не забудь присовокупить к нему горячий чай, обязательно с лимоном, – перебила меня подруга.

– Грэкхольм!

– Достань хоть из;под земли!

– Но…

– Ты у меня самый лучший, грибочек! – проворковала колдунья, повисая у меня плечах. – Ну, всё;всё, твоя кошечка ждёт подношений!

Иногда на Эмилию, что;то находит. Я называю это женским «вынь, да положи». Марципановые конфеты, бананы, зефир, клубника среди зимы, сыр с плесенью, черничное мороженное, анчоусы, солёные огурцы, варёные яйца аям чемани, тефтели, апельсины с корицей, медовые орехи, – да что угодно порой может стать предметом моих активных поисков. Считаю ли я себя подкаблучником или тряпкой, когда на всех парах несу подруге то, что она хочет? Абсолютно нет. Ведь это Эмилия. Моя Эмилия. Моя… Я сделаю всё, чтобы она была счастлива, а она точно так же сделает это для меня. Помню, как;то я сильно заболел, и колдунья целый месяц не отходила от моей постели – таскала мне всякие вкусности, готовила целебные отвары, читала мне вслух скучные, по её мнению, книги… Она всегда заботится обо мне. Всегда… Когда только отдаёшь – это одно, а когда точно так же и принимаешь – это совсем другое. Это называется дружбой? То нарекают… Нет! Я не имею права так думать, пока мы находимся в постоянной опасности! Потом… как все закончиться. Обещаю, я скажу ей о том, как много мне стало понятно за последнее время…

В этот раз я пошёл к хозяйке «Золотой Кирки» без всякой надежды на успех. Вернее сказать, я переступил порог её кухни с намереньем взять хотя бы чай, однако, к моему изумлению, помимо раскрасневшегося чайника на плите стоял ещё и самый настоящий шоколадный кекс! Видимо Эмилия случайно увидела, что стряпает повариха, и решила попросить кусочек для себя. При моём появлении женщина улыбнулась. Она сама пододвинула ко мне сдобу, на что я благодарно поклонился. Порезав кекс на ломтики, смазав его малиновым джемом (увы, сгущённого молока не оказалось), и налив кружку душистого зелёного чая с бергамотом, я вернулся обратно. Кроме гипсовых яков и сопящего Снурфа в зале никого не было. Эмилия ушла. Но почему? Поставив добытые яства на стол, я сел на прежнее место. Возле дневника Гугодуна лежало маленькое мармеладное сердечко. Я повертел его в руках, а затем положил в рот. Да, подруга, всю жизнь я только тем и занимался, что жевал да переваривал, жевал да переваривал… Дурак.

Дотронувшиеся до потёртой книги, пальцы, видимо существующие в такие моменты сами по себе, оборвали поток моих сентиментальных мыслей. Я сосредоточился и, отпив чаю, оглядел обложку. Некогда белая, она ныне пожелтела и обзавелась серыми пятнами. Мелкие трещины избороздили фолиант вдоль и поперёк. Очень старая вещица и к тому же уникальная. Осторожно открыв дневник, я принялся его листать. Как и предупреждал Дурнбад, передо мной замелькали вереницы древних символов. Лундулум в целом мне знаком, и я могу с грехом пополам кое;что в нём разобрать, но эти знаки, выведенные поблёкшими фиолетовыми чернилами, были далёким предком современной письменности гномов – что смотри, что не смотри, без словаря не переведёшь, возможно Бертран бы справился, но не я. В самом конце дневника я обнаружил сложенную вчетверо карту Железных Гор. Именно ей когда;то пользовался Гугодун, чтобы вести Мальта по заснеженным кряжам. Я развернул находку. Так, точка по центру – это Трузд. От него тянутся выцветшие артерии;нити к важным городам гномов. Едва приметная линия, подписанная с боку «Малтус», обрамляла путь королевского посла зелёной подводкой. Проходя между скал со всевозможными нечитаемыми названиями, она дотягивалась аж до Абрикосового Моря, где делала крюк на север, но это уже неважно, потому что у самой кромки нарисованных волн мой мизинец застыл на острой иззубренной метке, похожей на меч. Скорее всего, это и есть Пик Смерти. Но если это так, то чтобы до него добраться потребуются месяц, а то и больше! Где взять это время? А холод? А лавины? А обрывы? Жуть! Как преодолеть такое расстояние и не погибнуть? Под залпы вопросов я откусил уголок шоколадного кекса.

Железные Горы коварны, и их ловушки могут поставить жирный крест на всём нашем предприятии. Впрочем, даже если откинуть непредсказуемость Судьбы, надо учесть ещё и то, что сказал Догараг – многие из этих голубых чёрточек;дорог разрушены, ведут в тупик или засыпаны камнем. Как знать тогда, какую из них выбрать, чтобы сэкономить утекающие в небытие недели и пройти к Эмириусу Клайну напрямик? Дурнбад подскажет? А вдруг ошибка? Она обойдётся нам ой, как дорого. Что же нам остаётся? Неужели загадочный и затерянный в веках Железный Путь – это путь единственный и верный? Но мне о нём ничегошеньки неизвестно! Нельзя сигать головой в омут, не зная его глубины! Потянувшись за кексом, я взял лишь крошки. Досадливо поглядев на пустую тарелку, я продолжил думать.

Тачанки? Что они из себя представляют? Гномы всегда тяготели к изобретениям, и вполне вероятно, что в Залах Странствий содержатся механизмы, способные развить неимоверную скорость. Я почувствовал, как во мне просыпается научный интерес. Ну, правда, что мы потеряем, если туннели окажутся полностью затопленными? Максимум пару дней. А что выиграем, если предположить, что тачанки в рабочем состоянии? Месяц, а то и два! Они стоят того, чтобы попытаться!

Я закрыл дневник и, потормошив посвистывающего Снурфа, указал ему на лестницу.

– Пойдём наверх, мы с тобой спим там!

– Нит! Здефь сфи!

– Я не хочу ночевать на стуле.

– Пофему?

– Это вредно для осанки.

– Пофему?

– Потому что позвоночник искривляется.

– Нит!

– Что – нет? Пойдём, тебе говорю.

– Нит! Нит!

– Видишь вон ту швабру с грязной тряпкой?

– Даф!

– Если хозяйка харчевни наткнётся в темноте на дремлющего Снурфика, то, скорее всего она её схватит.

– Зафем?

– Чтобы пройтись ей по панцирю Снурфика.

– Нит! Нельфя такф!

– Тогда пошли со мной. Я тебя, если что защищу и от швабры, и от тряпки.

Недовольно шипя, Снурф пополз следом за мной. Оказавшись в своей комнате, я сбросил сапоги на пол и улёгся на мягкую перину. Где;то над Труздом солнце совершило оборот, и в прошлое канули двадцать четыре часа. Пока секундная стрелка двигалась вперёд, мы освободили народ Караз от влияния Кувалды и обрели ключи, ведущие к Эмириусу Клайну. Не так и плохо! Надо лишь воспользоваться имеющейся информацией и совершить последний рывок, который освободит меня от пристального взгляда Вселенной. Чувство избранности бередит мне душу с того самого момента как я нашёл Пророчество Полного Круга. Маленький звоночек внутри меня цокает и цокает о неуязвимости, о предрешенности, и о восстановлении равновесия. Кто дёргает его? Кто опекает меня? Кто хранит от вездесущей Смерти? И кто показывает лазейки в непроходимых стенах? Вселенная? У неё нет разума, по крайней мере, такого, каким мы его себе представляем. Фундаментальные законы, неизменно действующие во всём Мироздании – вот, наверное, наиболее близкое описание, которое я могу дать её Сознанию. Вселенная не мыслит по;человечески, её суть – это вечная череда математических задач. Но иногда в задачах встречаются ошибки, и вот тогда укрытый на заднем плане малюсенький минус, худощавый плюс или крохотный множитель выделяется, пухнет и разрастается вширь. Изменяясь, формула, однако не прекращает искать значок, который вернёт ей стройность. Может я и есть тот самый значок, способный перечеркнуть минус, стереть плюс и вернуть предопределённое решение?

Засыпая, я улыбнулся в подушку – математика никогда не была моей сильной стороной.