Глава 21. Самый противный пират

Самый противный пират из всех противных пиратов

– Как думаете, он всё ещё спит?

– Нет, он вас слышит.

– Калеб! Очнись!

Кто;то приоткрыл мой глаз. Светлое пятно. Не буду вставать. Так удобно и сладко спать в этой постельке! Мне хорошо. Мне тепло. Позавтракать можно и попозже.

– Брат по крови!

– Ты что, нашёл себе лежбище по вкусу? Так я тебя сейчас встряхну!

Чьи;то холодные руки пролезли под шею и ноги. Меня оторвали от земли. Оп, куда;то усадили. Сознание перестало расплываться. Я сидел на порожках, а вокруг столпились друзья – вид их был крайне озабоченным. Снурф запрыгнул ко мне на колени и звонко зашипел. Осоловело погладив таракана по спине, я попытался собраться с мыслями. Я находился на Пике Смерти. Здесь Серэнити, Эмилия, Грешем, Дурнбад, Мурчик и Снурф, а где же Эмириус Клайн? Я поводил головой – Матроны Тьмы нигде не было.

– Как вы тут оказались? – наконец спросил я.

– О! это захватывающая история, – отозвалась Эмилия. – Тебе как её рассказать? Всю целиком или сжатый вариант?

– Покороче, – ответил я, всё ещё прибывая в некоем дурмане.

– Ну, – протянула колдунья, внимательно изучая меня взглядом зелёных глаз, – мы, как и договорились, ждали твоего возвращения. Прошёл день или два и тут – бабах! Кусок горы отваливается и в проёме, залитым солнечными лучами, появляется она! Крылья белые, как серебро! В руках меч! Хороша – глаз не оторвать! Первое, что я подумала – у Калеба получилось! Это Урах ниспослал нам вестника сказать, что мир спасён! Она приземлилась на кучу золота и засверкала, как бриллиант! Представляешь, каково это выглядело? Очень внушительно! А потом всё обернулось несколько иначе… вернее, не так, как я предполагала. Клыки на фарфоровом лице повергли нас в ужас. Серэнити и Дурнбад сразу решили, что Эмириус Клайн убила тебя и теперь пришла разделаться с нами. Не сговариваясь, они кинулись мстить за твою смерть старым проверенным способом. Грешем поддержал их клинками, а я магией, однако долго нам сражаться не пришлось. Эмириус Клайн раскидала нас, как котят. Надо отдать ей должное – к мечу она не прибегала, только руками… Когда все немного успокоились и поутихли, вампир рассказала, что ты разбудил её, и она на нашей стороне. Повелев нам ступать на Пик Смерти, Эмириус Клайн поднялась к облакам.

– И что было дальше?

– Наши мнения разделились, – отозвался Дурнбад. – Перед нами встал вопрос: стоит ли доверять Эмириус Клайн? Я и Серэнити были против того, чтобы лезть в гору. Сам посуди, волшебная метель не берет только вампиров, а мы, за исключением Грешема, кровь не пьём.

– Состоялся долгий спор, – кивнул мой ученик. – Перебрав все доводы за и против, мы пришли к выводу, что если бы Эмириус Клайн хотела нас убить, то сделала бы это сразу. Зачем давать нам возможность сбежать? Чтобы потом преследовать? Глупо же. Мы побороли липкий страх и последовали указанию Владыки Тьмы…

– Матроны Тьмы, – поправил я. – Так её звал Буль Золотобородый.

– Да? Хорошо. Матрона Тьмы. В общем, к вечеру наша компания взошла на Пик Смерти, – продолжил Грешем. – Кстати, никаких препятствий при подъёме мы не обнаружили. Погода стояла чудесная, небо чистое пречистое, никакой вьюги или бурана не было и в помине.

– Конечно, всё могло, и ещё может сложиться по;другому, – промолвила Серэнити, весомо посмотрев на Грешема. – Нужно ли говорить, что Эмириус Клайн хитра и не ведает жалости? На её совести убийств больше, чем у Дурнбада волос в бороде!

– А борода у меня густая! – согласился старейшина войны.

Великий инквизитор сдвинула брови.

– Я считаю, что наше положение очень шатко. Нельзя полагаться на ложное добросердечие. Матрона Тьмы могла нас специально заманить сюда. Мы не знаем, каковы её мотивы, и что ею движет.

Серэнити придвинулась ко мне поближе.

– Как ты понимаешь, нас снедают вопросы, на которые Эмириус Клайн не потрудилась дать ответы. Что она пообещала тебе, Шаттибраль? Она возьмётся осуществить Пророчество Полного Круга? Где сейчас другие герои древности? Состоится ли призвание Ураха? Что будет с Соединённым Королевством? Порталы закроются? Мы можем поворачивать в Шальх, чтобы принести Констанции Демей долгожданные новости?

Я выдохнул облачко пара. Лучи восходящего солнца отражались от крышки саркофага и били мне в лоб. Друзья замерли в ожидании объяснений, а я не знал, что сказать. Вчерашняя правда покачнула мои представления о добре и зле. Нужно ли мне целиком пересказывать разговор с Эмириус Клайн, или можно ограничиться самым основным? Преподнести зубодробительную истину о том, что Урах не Бог Света, а Князь Десницы Девяносто Девяти Спиц? И что он сам вполне вероятно заварил всю эту кашу с порталами? Нет, когда Серэнити услышит такое, то подумает, что Матрона Тьмы оплела меня чёрной магией и ни к чему хорошему это точно не приведёт. Правильным будет сообщить им ровно столько, сколько того требует ситуация.

Звонкий голос Эмилии выдернул меня из дум.

– Калеб, ты что заснул? Или язык проглотил? Почему ты молчишь?

– Простите, просто немного задумался, – откликнулся я вздыхая. – Эмириус Клайн ничего не знала о Пророчестве Полного Круга. Оказывается, Урах не пожелал поделиться своим откровением ни с кем, кроме Нолда Тёмного. Поначалу Матрона Тьмы скептически отнеслась к моему рассказу о Деснице Девяносто Девяти Спиц, но мне удалось её переубедить и уговорить не бросать мир на произвол судьбы. Эмириус Клайн улетела посмотреть, что Таурус и его демоны успели натворить, пока её сковывали Грёзы Забвения. Ничего конкретного она пока не обещала – сказала только, что поможет. Мы договорились подумать о том, как нам действовать дальше, когда она вернётся обратно.

– Так значит, есть вероятность, что мы снова отправимся искать неведомо кого и неведомо где? – опечаленно спросила Эмилия, быстро хлопая ресницами. – Разве мы уже не сделали то, что должны? Мы нашли и разбудили Эмириус Клайн. Всё. Дело за ней. Пусть теперь она ломает голову, как осуществить задумку Ураха! В конце концов, ни обо мне и ни вас даже слова в Пророчестве Полного Круга нет, наша работа завершена! Настал черёд тех, о ком слагают легенды!

– Мне кажется, или какая;то зайка сейчас прижимает свои трусливые ушки? – недобро прищурилась Серэнити. – Уж не собираешься ли ты сбежать в самый ответственный момент?

– Что, если и собираюсь? Кто меня остановит? – с вызовом ответила Эмилия. – Сколько можно рисковать своей жизнью? У меня нет крыльев, чтобы летать, и силы, чтобы разрушать камни ударом меча! Меня сотни раз пытались убить, пока я пробиралась сюда через тролль знает что! В этом походе я потеряла всё! Моя красота истлела, а в Лунных Вратах меня ненавидят! Так почему я должна куда;то идти дальше, а? Ну скажи мне, Великий инквизитор Иль Градо, разве я кому;то чем;то обязана?! Нет!

– Обязана? Нет, нет! Ты не обязана! Просто некому больше за нас тянуть это ярмо, и ты об этом прекрасно знаешь! – сплюнула Серэнити. – Однако я тебя не держу, беги и спрячься под кустом – потеря не велика, всё равно такие малышки, как ты, умеют лишь плакать да гадать на кофейной гуще!

– А ты умеешь только черепа ломать да кишки выпускать! В тебе вообще нет ничего от женщины! Хоть бы волосы в порядок привела, не говоря уж про ногти! Носишься вечно со своим Богом Света! А где он? Почему он ещё не спустился с небес и не покарал демонов? А? Где твой застенчивый Урах? Стесняется носик показать? Ему Пророчество Полного Круга подавай? Ай;ай;ай, как всё запущенно!

– Ах ты, выдра лохматая! Я живо заставлю тебя пожалеть о сказанном! – закричала Серэнити, сжимая кулаки. – Никто не смеет при мне порочить Ураха!

Раскалённые изумруды одних глаз встретились с блеском айсберга других.

– Эй, вот только не надо ссориться! – попытался вмешаться Дурнбад, вставая между двух взвинченных девушек. – Горы и недра! Остыньте!

Слова старейшины войны не возымели никакого результата. Словно две кошки, решившие раз и навсегда выяснить, кому принадлежит соседский забор, колдунья и великий инквизитор медленно сближались. Посох Эмилии вспыхнул зелёным пламенем. Мурчик прижал уши и зашипел. Скривив губы в усмешке, Серэнити достала из;за спины щит и положила руку на булаву. Что же делать?! Столкновение неминуемо! Мои пальцы сами собой начертали знак, а сконцентрированная мысль наделило его формой – я вызвал заклинание «Замедления».

– Дурнбад, прыгай вправо! Я их остановлю!

Конечно, все слышали мой вопль, но рассерженные красотки были так поглощены друг другом, что попросту не успели отреагировать с должной прытью. Гном откатился всего за секунду до того, как сеть моих чар сцапала Эмилию и Серэнити в энергетический капкан. Едва шевелясь, они обе стали поворачивать головы ко мне. Ох, эти приветливые взгляды! Сколько в них ласки и мягкости, мне аж страшно!

– Не смотрите так на меня! Это для вашего же…

Воздух сотрясли шумные взмахи белоснежных крыльев. Залетев в зал, Эмириус Клайн опустилась рядом со мной. Матрона Тьмы была облачена в чёрный пластичный доспех с белым клеймом Ураха. Сквозь её серые волосы вился обруч из семи золотых звёзд, звёздное остриё образовывало изящную корону. В латных перчатках Эмириус Клайн держала огромный двуручный меч.

– Я могу узнать, что здесь происходит? – вкрадчиво осведомилась вампир, насмешливо оглядев моих скованных подруг.

– Ничего особенного, просто две влюблённые девушки никак не разделят обворожительного парня, – картинно пожал плечами Грешем. – Моё сердце не может принадлежать сразу двоим, а быть с одной и ранить другую я не смею. Ныне их вожделение достигло своего апогея, в бой пошли взаимные оскорбления и негативные эмоции. Чтобы дамы не попортили свои локоны в дружеских объятьях, мне пришлось применить колдовство.

Грешем? Ты в своём уме? Твоя жуткая шутка подписала тебе сразу два смертных приговора! Тебе что, жизнь не дорога? Кто, интересно, первый до тебя доберётся, когда спадут чары? Серэнити или Эмилия? Туговато тебе придётся, парень!

Эмириус Клайн между тем благосклонно улыбнулась.

– Я и не знала, что у моих порождений есть чувство юмора. Расскажи мне о себе, малыш.

Мой ученик перемялся с ноги на ногу.

– Я Грешем. Младенцем меня подкинули на порог к престарелой чете. Когда я был ещё совсем мальчишкой, то сам того не ведая, в одну из ночей проснулся вампиром. Я долго жил у Леса Скорби, разбойничал, потом подался в ученики к некроманту. Вот вроде и всё.

Грешем почесал когтями щёку, у Эмириус Клайн они, кстати, были обычной длины.

– Да будет тебе известно, что когда люди становятся вампирами, их возраст перестаёт подвергаться изменениям, – сказала Матрона Тьмы, задумчиво глядя в красные глаза. – Дети навсегда остаются детьми, а старики стариками. Однако у тебя рост взрослого мужчины. Ты мне врёшь, получается?

– Нет, он говорит правду, – вступился я за ученика. – У меня есть теория, согласно которой признаки вампиризма могут проявляться через поколения. До поры они спят в организме;носителе, а когда просыпаются – преображают его. При этом сохраняются некоторые из человеческих особенностей – например, способность к росту.

– Твоё предположение интересно, – лениво протянула Эмириус Клайн, всё пристальнее всматриваясь в моего ученика. Ответив мне, Матрона Тьмы вновь обратилась к Грешему:

– На тебе имелись следы клыков, когда ты проснулся той ночью?

– Точно нет, но вот шеи моих приёмных родителей были растерзаны. Думаю, это я убил их во сне, не осознавая, что делаю.

– В тебе может скрываться намного больше, чем кажется на первый взгляд. Как жаль, что у меня нет времени выяснить, что скрывается за тайной твоей трансформации.

Матрона Тьмы воздела руку к потолку, последовала короткая вспышка, и моё облако замедления рассеялось. Эмилия и Серэнити стали свободны.

– Милые леди, я попрошу вас ненадолго отложить делёжку жениха и послушать меня.

В голосе Эмириус Клайн проскользнула неприкрытая издёвка.

Недавно обездвиженные соперницы гневно раздули ноздри. Их взгляды прожгли в начале меня, а затем Грешема. На губах застыли слова злости, но они так и не были произнесены. Обе девушки понимали, что сейчас лучше помолчать.

Эмириус Клайн фыркнула, сложила за спиной крылья, после чего заговорила, глядя на меня:

– Многое подтвердилось из того, что ты мне поведал. Десница Девяносто Девяти Спиц действительно рассекла пелену материи. Её порталы выплёскивают орды демонов. Они воют и вершат разорение. Война захлестнула землю. Кровь льётся рекой, и почва жадно вбирает её в своё лоно. Когда придёт весна, и льды поползут к морю, здесь не останется ничего кроме пепелищ, руин, да мёртвых полей, засеянных костями страдальцев. Я предвижу, что волна Смерти не успокоиться до тех пор, пока последняя капля Жизни не будет ею выпита до дна.

Матрона Тьмы глубоко вдохнула.

– Я сказала тебе, что помогу, и я не отрекаюсь от своих слов. Пророчество… я исполню его. Только у Ураха хватит сил остановить расползающуюся скверну. Однако одна я не успею оповестить троих повязанных с Ним о том, что час Замысла пробил – гнев Десницы Девяносто Девяти Спиц опередит меня. Поэтому мы с вами разделимся. Я займусь поисками Нолда Тёмного, а вы отправитесь к Цхеве, Владычице Вод.

– Ты знаешь, где её искать? – спросил я, внутренне трепеща.

Эмириус Клайн подошла к обрыву и снежинки закрутили её волосы.

– Конечно. Её дом – это вода. Но есть место, где она бывает и на суше. Оно называется Блики Тишины. Это хитроумный лабиринт, расположенный на острове недалеко от Леса Скорби. Чтобы туда попасть, вы возьмёте мой корабль – Клинок Ночи. Капитан корабля – старый морской волк, он знает куда плыть. Когда окажетесь в центре лабиринта, отыщите Чашу Призыва и положите в неё амулет Буля. Тогда Цхева явится на зов.

Эмириус Клайн постучала по амулету, весящему на моей груди.

– Цхева будет ждать меня, а увидит тебя. Понимаешь, что это значит? Будь осторожен. Передай Владычице Вод, что я встречу её в Килкваге.

Я снял с себя амулет и спрятал в сумку.

– Килквага?

– Это замок в Великом Лесу, он принадлежит Джеду Хартбладу. Там мы совершим ритуал, и там Пророчество Полного Круга обретёт форму. Наши противоположности стянутся и заполнят пространство Божественной Сущностью. Кстати, ваше присутствие в Килкваге тоже обязательно.

– Зачем мы там нужны? – спросила Эмилия.

Матрона Тьмы повернула голову к моей подруге.

– Зачем? Потому что без вас нельзя. Пока Калеб спал, я изучила его книгу с Пророчеством Полного Круга. «И глас отмеченных Мною смертных должен вторить вам» – эта строчка тебе о чём;нибудь говорит? Нет? Плохо, Эмилия Грэкхольм, очень плохо – она безгранична важна. На всех, кто здесь находится, лежит Перст Божий – это кристально ясно мне. В то время, как четвёрка бессмертных станет созидать предначертанное, вы – судьбоносные и подвластные угасанию, будете молить Вседержителя снизойти к вашим мукам. Без этого крохотного нюанса, без преклонения коленей, Урах не явит свой лик, и Десница Девяносто Девяти Спиц прошествует победоносным маршем.

– От Леса Скорби до Великого Леса месяцы пути! – воскликнула Серэнити. – Нам ни за что не преодолеть такую дорогу быстрее!

Матрона тьмы смерила Великого инквизитора презрительным взглядом.

– Цхева – искусная колдунья. Я уверена, что она найдёт способ, как доставить вас в Килквагу намного раньше, чем ты думаешь.

Эмириус Клайн поманила меня тонким пальцем.

– Подойди сюда, Калеб.

Я встал над пропастью. Внизу всё такое крошечное! Лёгкое головокружение – как ты некстати! Эмириус Клайн взяла меня под локоть, её горячее дыхание полоснуло моё ухо.

– Не стоит боятся высоты. Если упадёшь, смерть настанет мгновенно.

– Умереть впустую я всегда успею, а пока у меня остались ещё незавершённые дела, – едва слышно ответил я.

– Не впустую… Для людей есть Мир Света и есть Мир Тьмы – кому как повезёт… Меня же постигнет Забвение. Иногда я жалею, что не родилась человеком. У тебя в отличие от меня всегда есть простой путь решения проблемы.

Отстранившись, вампир показала на Абрикосовое Море.

– Видишь? Это – гавань. Спускайся немедля. Я предупредила капитана, чтобы он подготовил корабль.

Улыбнувшись, Эмириус Клайн добавила:

– Пусть Урах наполнит паруса своим Святым Ветром.

– Мы ещё увидимся, – пообещал я, направляясь к выходу из зала.

Мне померещилось, что я услышал лёгкий вздох печали. Я закрыл за собой старые двери и молча запрыгал с порожка на порожек. Друзья, не отставая, следовали за мной. Пророчество Полного Круга. Оно висит надо мной. Над нами. В тот момент, когда я нашёл его, оно завладело мной. Отметило меня. Нас. Урах повесил его на наши плечи или Вселенная? Неважно. Важно то, что Судьба не отпускает, ведёт дальше к… развязке? Мы станем свидетелями триумфа, но… чьего? Бога Света или Князя Десницы Девяносто Девяти Спиц? Моя мелкая роль заднего плана выдвигается на космическую орбиту. Буду ли я достоин оваций в конце выступления? Если да, то главное, чтобы они не звучали над моей могилой. Странствия продолжаются!

Где;то на середине спуска мы сделали привал. Мост, ведущий к Яварху, тонул в желтизне солнца, стремившегося скрыться за шапками каменных исполинов. Прижавшись спиной к скале, я жевал горький кусок хлеба. Раньше он не прикидывался таким гадким! Мне казалось, что я чувствую вкус зерна и липких дрожжей. Спасибо тебе, Буль Гнилозубый, за неожиданный подарок для моего тела! Организм перестраивается. Скоро ли он взбунтуется против нормальной пищи? Вероятно, да. Аппетит пропадает. Всё верно. Интересно, когда я попрошу у Грешема его матовую бутылку? Я никогда не думал, что стану вампиром. Забавно. Наверное, с этой мыслью нужно свыкнуться. Пройдут века… если пройдут, конечно, и я даже не вспомню, что когда;то был человеком. На моём лице появилась ухмылка. Нет, ну а что? Плакать теперь, что ли? Я поднялся на ноги. Начинался снегопад. Белые комочки падали на мой капюшон. Собрав скудные остатки пищи, мы двинулись к основанию Пика Смерти. Опускаясь виз, я все отчётливее различал запах зимнего моря, не добиравшийся к вершине иглообразной горы. Пик Весны – так тебя окрестили древние нирфы? Держу пари, что тысячелетия назад тут было более гостеприимно. Я медленно вдохнул, затем выдохнул. Вон и подножие уже туман не застит. Конец близок. К глубокой ночи я переступил последнюю ступеньку великой лестницы. К этому моменту мы все порядком продрогли и хотели спать. Рядом с Пиком Смерти росла парочка деревьев. Они пришлись очень кстати, потому что наши одеяла остались в Трузде, а околеть во сне не так уж и весело. Наломанных веток с лихвой хватило для отличного костра. Греясь возле трескучего пламени, каждый из нас кумекал о чём;то своём. Мои думы витали над приближающимся путешествием по морю.

Жители Соединённого Королевства боятся неспокойного Абрикосового Моря. Жёлто;песочное, оно не менее бурливо и своенравно, чем Море Призраков. Только коренные уроженцы Керана отваживаются ловить в нем рыбу и снаряжать редкие экспедиции к котам Бархатных Королевств и магам Минтаса, витающим в облаках на городе;диске, возле Ноорот’Кхвазама. Выходя в море, капитаны судов подвергают свою команду огромному риску. Шквалистый ветер и высоченные волны могут налететь так внезапно и стремительно, что корабли идут ко дну быстрее, чем успевают убрать паруса. Если сесть в одном из портовых трактиров и послушать россказни моряков про огромные водовороты и подводные вулканы, сотрясающие недра тёмной бездны яростными толчками, то сердце вообще уйдёт в пятки. Впрочем, не только стихия потчует людей солёной смертью. Есть ещё те, кто делает это не бездумно, но целенаправленно, а именно: разнообразные глубоководные гадины, такие как гигантские спруты, кальмары и медузы. Одним махом щупалец они способны переломить киль и обречь на погибель всю несчастную команду гордой каравеллы. Мне не раз приходилось кочевать по бездонной глади и разбросанным по ней островам. Сжимая кулаки на удачу перед отправлением, я всегда облегчённо выдыхаю, когда корабль бортом касается причала. Умереть в пучине очень легко, поэтому я всегда преодолеваю внутреннее содрогание и хорохорюсь. Так же и теперь. Что Абрикосовое Море уготовило мне на этот раз? Милость? Гнев? Неведомо.

Поглощённый раздумьями, я не заметил, как ко мне подошёл Мурчик. Кот боднул меня головой. Я сразу понял, чего он хочет – в моих руках был кусочек зажаренной ветчины, который так и не попал мне в рот. Я разделил мясо. Одну половинку я отдал Мурчику, а вторую ткнул под усы дремлющему Снурфу. Таракан поглотил свою долю и, не открывая глаз, прошелестел:

– Патибо!

– Ты совсем ничего не съел. Так от тебя скоро кожа да кости останутся, – попеняла мне Эмилия.

– Девочка, ты потерялась в этом страшном лесу? – театрально вопросил я. – Твоя шейка такая розовая, такая бархатная! Пойдём со мной вон за тот уголок, я тебе кое;что покажу!

– Калеб! Что за гадости? Я тебе серьёзно!

– Ну, прости, не удержался. Ветчина показалась мне резиной.

– Грязная болезнь грешников и невинных, – скривилась Серэнити. – Чума, пробирающаяся тайком в тёплый дом. Если ты покусаешь кого;нибудь из нас ради утоления голода, мне придётся оборвать твою осквернённую жизнь.

– Хорошо, когда Великий инквизитор на твоей стороне, – согласился я. – Я надеюсь, что по дружбе ты подаришь мне лёгкую смерть.

– Не сомневайся.

– Хотите попробовать? – предложил Грешем, протягивая мне пузатую тару.

– Наверное, пока нет. А у тебя большие запасы?

– Не очень, – отозвался мой ученик, после того как покопался в своей сумке. – Всего три целых бутылки осталось.

– И надолго тебе их хватит? – поинтересовался Дурнбад, выставляя ноги к огню.

– Дней на восемь, может, десять, – пожал плечами Грешем. – Вампиры по;другому устроены, нежели люди или гномы. Нам не надо есть три раза в день. Иногда я могу не есть целые сутки и не испытывать особых неудобств.

– Ежели кровосос вообще перестанет питаться, то попросту впадёт в спячку, пока кто;то не разбудит его, – добавил я.

– Разве такие дураки бывают?

– Время от времени встречаются, – ответил я старейшине войны. – Буль тогда нам хорошо описал прелести вампиризма. Помнишь?

– Вроде бы, да. Бессмертие и всё такое. Оно, конечно, и хорошо, только без этих вот клыков и злобы.

– Да они как;то не мешают, – дал свою оценку Грешем.

– Это ты про что сейчас, вампир, про клыки или злобу? – осведомилась Серэнити.

– Эм? Про клыки, естественно.

Великий инквизитор брезгливо поморщилась.

– Кстати, Эмилия, почему ты ещё сидишь с нами? Насколько я помню, ты вроде бы собиралась покинуть отряд и пустить нос по ветру.

Я посмотрел на подругу. Она сидела, поджав под себя ноги. Капюшон порванного плаща уже привычно закрывал обезображенную половину лица. Рядом крутился изрядно исхудавший Мурчик. Буду ли я против, если ты захочешь уйти? Я не имею права просить тебя остаться. Эмилия, я желаю, чтобы ты была счастлива. Увы, находясь рядом со мной, ты – стойкая, отважная и добрая девушка, терпишь лишь одни страдания. Почему ты никогда меня не бросала? Почему, стиснув зубы, терпела все выпадающие на мою долю невзгоды? Почему я задаю себе эти вопросы только сейчас? Почему я был слепцом, и только в этом походе понял, как сильно тебя…

– Если тебе надоело моё общество, то так и скажи, – горечь проскользнула в словах колдуньи. – Хотя куда мне идти? Да и зачем? Самый дорогой мне человек находится здесь… и вы. Я не могу бросить друзей, зная, что, возможно, больше никогда их не увижу. Калеб… ты, Грешем, Дурнбад, малыш Снурфи пойдёте к демону на рога, а я буду прятать хвост? Нет. Я не из тех девочек, что увиливают от драки. Просто… те мои слова вызвала обычная человеческая усталость. Я устала от этого мертвящего холода и бесконечных тревог… Знай, Серэнити, я – твёрже кремня, и я не сверну.

Великий инквизитор примиряюще улыбнулась.

– Я не ошиблась, когда сказала, что в тебе есть Свет. С нами всё будет хорошо. Я не дам тебя в обиду, верь мне и храни надежду в душе.

Я обнял Эмилию за плечи.

– Ты самая крепкая девушка, которую я знаю.

– Калеб, если это комплимент, то он так себе!

– Тогда выражусь иначе – для меня ты – эталон дружеской верности.

– Женской верности.

– Чем женская верность отличается от дружеской?

– Тем и отличается, старый гриб.

Колдунья высвободилась из объятий и подбоченившись воззрилась на моего ученика.

– Говоря о верности, я тут вспомнила, что уже якобы пообещала её некому ловеласу, которого, к сожалению, никак не отвоюю у Серэнити. Грешем, ты случайно не видел того милого сердцееда? Я хочу ему немножечко накостылять!

– Не смотри так на меня! Это не я! Я не знаю, куда делся тот парень!

Грешем артистично обернулся за плечо.

– Он был тут, но видимо ушёл!

– Ах, ушёл?

– Ушёл! – подтвердил мой ученик, медленно пятясь назад от надвигающейся колдуньи. – Я и сам удивился, как сильно он на меня похож!

– Прямо не отличить!

– Именно!

– А сколько в нём безумия?! – грозно добавила Серэнити, вставая с коряги. – Обвинить Великого инквизитора в… симпатии к вампиру! Нет, ну вы слышали?!

– Вот уж правда, нахал из нахалов! – поддакнул Грешем.

Его теснили уже с двух фронтов, и он изрядно нервничал.

– Да я тебя за такое! – закричала Серэнити, прыгая на моего ученика под дикий хохот гнома. – Я тебе покажу любовь Света и Тьмы!

Вампир метнулся в сторону, и Великий инквизитор упала прямиком в снег. Однако этим дело не закончилось. Эмилия совершила рывок – её пальцы ухватили лишь воздух, так и не дотянувшись до цели.

– Постойте! Я всё могу объяснить! – выкрикнул Грешем, убегая от колдуньи.

– Непременно объяснишь! Когда я тебя догоню!

– Вот этого я и боюсь!

– И правильно делаешь, красавчик!

Пронёсшись мимо меня, Грешем завернул за угол лестницы. За ним, словно две всклокоченные мегеры, последовали Эмилия и Серэнити. По жалобным возгласам я понял, что мой ученик попал в западню. Его сцапали.

– Тяжело признавать, но мне нравится этот парень, – прислушиваясь к звукам грозной беседы, сказал Дурнбад. – Он знает, что такое дружба и поддержка. Хорошо, что я не прихлопнул его, как древесного клеща, когда он на моих глазах обратился вампиром! А ведь я мог не сдержаться и отправить Грешема к праотцам!

– Ему крайне повезло, – кивнул я.

Грешем, как ужаленный, вылетел из;за каменной кладки.

– Ну, всё! Ну, всё! Простите меня, любезные дамы! Я беру все свои слова назад!

– Это точно? Или твоё седалище всё;таки надо познакомить с Людвирбингом? – полюбопытствовала Эмилия.

– Нет, не надо! Я не достоин ни одной из вас! Даже половинки! Да что там половинки! И четверти не достоин!

– Думаю теперь он понял, что поступил опрометчиво, – обратилась колдунья к насупленной Серэнити.

– Будем считать, что так.

Великий инквизитор подошла к костру.

– Садись уже! Не тронем мы тебя, горе;обольститель!

– Если вы позволите, то с удовольствием!

Все расселись по своим местам. Красные глаза моего ученика светились шаловливым огоньком – ну а кто ожидал, что он раскается? Пройдоха! За ушами у вампира ещё стояли столбики снега – видимо пару минут назад его окунули в сугроб. И вполне заслуженно! Ещё хорошо отделался! Я перевёл взгляд на Серэнити. Да, она кардинально изменилась. Наша дружба крепла день ото дня, и Великий инквизитор старалась скрыть это, однако у неё не получалось – сквозь покровы равнодушной маски – всё чаще проглядывались забота и переживания. Мы стали дороги ей. Но не о таких товарищах она мечтала. Серэнити стыдилась своих чувств, и я отчасти её понимал. Когда ты служишь Богу Света, ты не имеешь права сближаться с такими персонажами как мы. Но так случилось, и уже поздно раздумывать – хорошо это или плохо.

Эмилия достала расчёску пригладить растрепавшиеся волосы. Грешем перебрался поближе ко мне, и я не преминул прислониться к его плечу – так хоть немного теплее. Глаза слипались. Под треск огня и облачка дыма я погрузился в сон.

Я проснулся от того, что коснулся лицом холодного панциря Снурфа. Солнце только;только выбиралось из;за гор. Неуверенно трогая первыми лучами снег, оно не собиралось останавливаться на достигнутом. Тёмные небеса приобрели красные отметины, похожие на угли нашего тлеющего костра. Толстая сухая ветка шмякнулась в центр притихших язычков пламени – голодные искры моментально обволокли угощение. Я поднял глаза. Мне показалось, что передо мной стоит существо с туловищем барана и головой гнома. Я попятился. Туша зверя приземлилась на лёд.

– Иногда я люблю вставать ни свет, ни заря, побродить, подумать. Ну, вот и сегодня что;то не спалось и, как говорится, очень кстати. За теми кустами я повстречал стадо его братьев. Молоток я швыряю метко. Прямо в яблочко с десяти футов – бац и готово! – весело прогудел Дурнбад.

– Как вовремя ты заглянул за те кусты, – улыбнулся я. – Нас ожидает роскошный завтрак!

– Состряпаешь его? Я кухарничать не шибко обучен.

– Что;нибудь придумаю!

– Вот и отлично! Я тогда пока веток нарублю.

Вначале я распихал Грешема, чтобы тот наполнил свои, а впоследствии, скорее всего, наши бутылки. Когда с этим было покончено, мы освободили барана от потрохов и порубили его на куски. Подыскав несколько подходящих палок, я насадил на них ломтики мяса, а затем подставил к костру.

– Ты посолил? – спросила Эмилия, сонно зевая.

– Так нету же соли.

– Это у тебя её нету, а у меня есть.

Моя подруга извлекла из сумки малюсенький свёрток.

– На, держи!

Я поймал его, развернул и применил к делу.

На живот колдуньи запрыгнул Мурчик. Наевшийся обрезков, он мелодично мурлыкал.

– Мамочке тяжело, ты уже давно не котёночек! – сказала колдунья, стряхивая с себя кошачьи лапы и подходя ко мне. – Конечно, начинать утро с жирного барашка вредно для фигуры, но, пожалуй, нынче я поступлюсь этим правилом.

– И знаешь почему, моя милая и обворожительная подруга?

– Почему? – отчего;то смущаясь, спросила Эмилия.

– Да потому что этого барашка сейчас приготовит непревзойдённый мастер кулинарного искусства! Он сделает его нежным и тающим на языке! Мягким и сочным!

Я обошёл вокруг подруги и поклонился.

– Эмилия Грэкхольм, в этот предрассветный час, вам выпала уникальная возможность посетить ресторан под открытом небом. Его название волнующее и животрепещущее!

Я снова навернул круг и громко возвестил:

– Рады приветствовать вас в «Ядовитых Грибах»! В меню, правда, выбор невелик – всего одна позиция, но уверяю, она божественна! Пальчики оближете! Ваш покорный слуга Калеб Шаттибраль ручается за это своим поварским колпаком!

– Ох, ох, мне, наверное, нужно приодеться к столу! – подыграла колдунья, деликатно отпихивая меня бёдрами и принимая на себя заботу о скворчащей еде. – Я слышала, что к вечеру в «Ядовитые Грибы» приедет сама королева Элизабет Тёмная! Она – давняя поклонница вашей стряпни, лорд Шаттибраль!

Я подмигнул Эмилии.

– И не только стряпни! Поговаривают, что она положила глаз на мои рельефные мускулы!

– Фу, Калеб! Как ты можешь! Ей же под девяносто!

– О чем вы, леди? Королеве зарезервировано место с шикарным видом на кладбище!

– Это уже точно перебор! Королеву надо сажать к цветам или к журчащей реке, но никак не к покойникам!

– Но она сама попросила расположить её поближе к друзьям! К тому же разве на кладбище мало цветов?

– Вам не кажется странным, что Серэнити так и не проснулась? – вмешался Дурнбад в наш словесный каламбур.

– Как?! – в один голос воскликнули мы с Эмилией.

Скрестив руки на груди, Великий инквизитор все ещё лежала на плаще. Почему наши громкие разговоры не разбудили её? Подействовала Живая Вода?! Она умерла?! О, нет! Я схватил Серэнити за кольчугу и что есть мочи стал трясти. Её глаза открылись, а я её ударом ноги отправился разведывать, что скрывается в ближайшей снежной куче.

– Прости, ты напугал меня, – просипела Серэнити, извлекая меня из белой насыпи. – Что это у вас тут такое готовится? Пахнет восхитительно!

– Извинения принимаются, ноздри же радует запекающийся барашек. Просим тебя вымыть руки с мылом и садиться к общему столу!

Удостоверившись, что баран дошёл до кондиции, Эмилия позвала нас завтракать. После трапезы сил сразу прибавилось. Поедая мясо, я отметил, что оно не показалось мне невкусным или противным. Это порадовало меня. Мне хотелось как можно дольше оставаться человеком и употреблять обычную пищу.

После поимки зверя наши сумки стали значительно объёмнее. Перекинутая через плечо лямка ощутимо давила, но я не тяготился грузом, зная, как быстро эта ноша исчезнет в ненасытном желудке, хотя, наверное, не в моем и, уж точно, не у Грешема…

Мы собирались обогнуть Пик Смерти, чтобы выйти к Абрикосовому Морю, а там пойти на восток по скалистому пляжу, пока не увидим гавань. По моим расчётам идти нам придётся не слишком далеко. Взяв достаточно бодрый темп ходьбы, наша компания двинулись вокруг грозной горы. Старая дорожка, вымощенная серым камнем, вела нас в нужном направлении. Хорошо, когда не надо пробираться через сугробы величиной чуть ли не с твой рост. Знай себе топай да и топай. Тропинка привела нас к разбитой временем лестнице. Спустившись по ней, мы встали на прибрежную гальку. Абрикосовое Море колыхалось под натиском сердитых волн. Шумно отходя и наступая вновь, они слизывали опадающий с неба снег. Матовая, лимонно;коричневая вода пенилась и выбрасывала на сушу целые охапки спутанных водорослей. Вдыхая солёный воздух и глядя на море, не знающее ни начала, ни конца, я вдруг ощутил себя песчинкой, которая старается повлиять на Вселенскую механику. Как;то тоскливо. По правую руку от меня Грешем подобрал парочку окатанных камешков. Он подержал их в кулаке, а затем зашвырнул в налетевший прибой. Его действия переиначили мою тоску в какую;то набухшую, но всё ещё закрытую философскую мысль о тщетности Бытия. Ступая вдоль мокрой косы, я силился сформулировать то, что чувствовал, но не мог. Нити ускользали от меня раньше, чем я успевал их схватить. Вдали на пригорке показались руины древнего поселения. Взойдя к ним по зыбкой круче, состоящей из гальки и ракушек, я не нашёл ничего, кроме обветшалых коричневых стен, развалин домов и затверделого помёта чаек. Я подошёл к проёму, бывшему, вероятно, когда;то окном. Обрамлённая квадратом дыра представила мне на обозрение мрачную картину. Внизу исполинского размера корабль чёрной кляксой разбавлял желтизну Абрикосового Моря. Без сомнений – это «Клинок Ночи». Выбрав менее крутой склон, я стал спускаться к двум лодочкам, вытащенным на берег. Приближаясь к ним, заметил нескольких людей, сидящих на камнях. Хорошо сливаясь с пейзажем, они застыли в неестественных позах. На всякий случай я вынул из ножен Альдбриг. И кто же вы, незнакомцы? Зомби в рваных полосатых робах. Завидев меня, один из мертвяков открыл рот, из которого не преминул выбраться пятнистый краб;отшельник. Зрелище, хочу сказать, на любителя. Наверное, краб давно обитал в зомби, питаясь его мёртвой плотью.

– Кккккаааааапппппиииттттаааннн вееелееелллл дооооосссссттааааввввиииить вааааасссс нааааааа бооооорт.

– Тогда вытаскивайте лодки в море, – приказал я.

Ковыляя и шатаясь, зомби взялись выполнять моё поручение. Упёршись гнилыми культяпками в корму, они потолкали судёнышки к воде. Спустя пятнадцать минут лодки вошли в море и закачались в такт капризным волнам. Я, Серэнити и Дурнбад залезли в одну, а в другую Грешем, Эмилия, Мурчик и Снурф. По два мертвяка сели на весла. Заторможено перебирая руками, они все же достаточно ровно держали курс на Клинок Ночи. Лодку качнуло, и зомби стукнулись плешивыми черепами. На пол посыпались выпавшие зубы. С лицом, полным отвращения, Серэнити отвернулась. Я поднял один из зубов и, повертев перед носом, попытался определить возраст зомби. Когда он умер, ему было около тридцати лет – самый расцвет сил. Интересно, как мертвяк обрёл свою смерть и как оказался запутан в чары Эмириус Клайн? Вряд ли он сумеет поведать об этом. Скорее всего, зомби даже имя своё вспомнить не сможет, не говоря уже о том, что случилось с ним века назад. Выкинув зуб за борт, я принялся рассматривать надвигающийся «Клинок Ночи». Он имел три мачты, на которых ждали своего часа карминовые паруса. Корпус, сделанный из дерева и нержавеющих металлических пластин, отливал иссиня;чёрным цветом. На носу величественного корабля красовалась, вырезанная всё из того же чёрного дерева, фигура девы. Сложив ладони вместе, она молитвенно задрала голову к небу. Когда мы приблизились к «Клинку Ночи», сверху нам сбросили четыре тугих троса с крюками. Они предназначались для стальных уключин, вмонтированных в лодки. Едва не падая в Абрикосовое Море, зомби зацепили крюки в положенных местах. Мертвяк дёрнул за трос два раза, сигнализируя о том, что пора начинать подъём. Киль оторвался от песочных всплесков. Медленно;медленно нас потянули наверх. Сидящий подле меня старейшина войны беспрестанно ёрзал. Сжимая рукоятку молота, он то и дело посматривал ввысь, вероятно готовясь к внезапной атаке. Серэнити выглядела спокойной и расслабленной, но я подозревал, что она напряжена не меньше, чем Дурнбад. Наконец наша лодка поравнялась с бортом, и мы смогли спрыгнуть на палубу. Среди десятка встречающих нас зомби особенно сильно выделялся один – наряженный в золотой потускневший камзол. Вместо левой ноги у модно приодетого мертвяка торчал костыль. Его макушку украшала треугольная шляпа, в ухе болталась длинная серьга, а на плече сидел ворон;альбинос – брюхо у птицы было разодрано. В шелушащихся пальцах зомби держал подзорную трубу. Мельком скользнув по вылезающим из лодки Эмилии и Грешему, бесцветные зрачки остановились на мне.

– Я – капитан Клауд.

Голос звучал достаточно чётко.

– Ты маг, что зовёт себя Калебом?

– Это я, – небрежно ответил я. – Немедленно двигай «Клинок Ночи» к Бликам Тишины.

– Это мой корабль! – неожиданно громко заявил Клауд, топая деревянным обрубком. – И только я отдаю здесь приказы, тебе ясно?!

До этого момента я никогда не думал, что зомби способны проявлять характер или злиться! Связанные магией своих хозяев этот тип нежити делал только то, что ему велели. Неужели Эмириус Клайн каким;то образом сохранила этому мертвяку его изначальный темперамент? А мыслительный процесс? Он мыслит самостоятельно? Клауд что;то вроде очеловеченного Катуба? Надо это выяснить! Подойдя к зомби, стоявшему ближе всего к краю палубы, я резким ударом ноги отправил его за борт. Мертвяки недоумённо закрутили головами.

– Если «Клинок Ночи» сейчас же не отправиться в путь, то следующим кормить рыб полетишь ты, – отозвался я, недвусмысленно ухмыляясь.

Ярость зажглась в глазах Клауда. Я не боялся его, и к моему удивлению он прекрасно осознавал это. Злобно стиснув челюсти до хруста, капитан дал отмашку начинать движение. Мёртвый ворон;альбинос протяжно каркнул и взмыл в хмурые небеса. Навалившись на огромную шестерёнку с рукоятками, зомби потащили из моря цепь, каждое звено которой было размером с неостриженную овцу. Когда якорь в виде расколотого черепа притянулся к борту, гниющая команда корабля заспешила развязывать паруса. Клауд, тем временем, прошаркал на капитанский мостик и встал к штурвалу. Его синие руки поглаживали рулевое колесо, а глаза следили за действиями трухлявых матросов. Вдруг «Клинок Ночи» дёрнуло, и зомби, развязавший на верёвке последний задубевший от соли узел, плашмя упал об палубу. Карминовые паруса надулись – под порывом стонущего ветра на них заплясали скрещенные кости. Мы стали отдаляться от Железных Гор. Казалось, что Клауд совершенно не собирается обращать на меня внимание. Перебирая штурвал, он вглядывался в туманную дымку облаков. Ворон;альбинос кружил где;то над нами. Я подошёл к деревянной спине молящейся девы и, облокотившись на перила, посмотрел вниз. На корпусе судна, у самых волн, застыло чёрное пятнышко. Опустив в воду две тоненькие палочки, оно ждало. Ни с того ни с сего мне в лицо прилетела здоровенная рыбина. Бултыхая хвостом, она жадно хватала губами воздух. Следом на палубу шмякнулось ещё пять рыбёшек. Я недоуменно уставился на этот сюрприз. Всё стало ясно, когда из;за кромки корабля показались усы Снурфа. Он с шипением выплюнул к моим ногам осьминога, дотоле находящегося у него во рту.

– Куфать сочфный рыбфа! – гордо объявил мне мой любимец.

– Как ты только посмел так близко подобраться к Абрикосовому Морю?! – заорал я, хватаясь за сердце. – Что, если бы ты не удержался?! Если бы соскочил в жёлтую муть?! Что тогда я тебя спрашиваю?!

– Снурф хорофый, но голофный! Хозяинф холофный! Снурф кормифть хозяфина! – обиженно прострекотал таракан, прячась в пустую бочку.

– Хорофый, – передразнил я, нагибаясь и заглядывая в его укрытие. – Поражаюсь, как тебе только не стыдно такие фокусы выкидывать! Запомни – лучше быть голодным, но живым, нежели сытым, но дохлым! Заботясь о животе, ты мог погибнуть под махиной корабля!

Усы опустились. Глазки бусинки виновато заблестели.

– Снурфи, ты очень;очень меня расстроил! Ты понимаешь это?

– Даф!

– А чем ты меня расстроил, ты понимаешь?

– Нит!

– Тем, что чуть не погиб!

– Какф?

– Ты издеваешься надо мной?!

– Нит!

– Перестань его распекать, – укорила меня Эмилия. – Он больше так не будет.

– А как он не будет? – всё ещё трясясь, спросил я. – А? Как ты не будешь?!

– Никакф!

Моя подруга села на корточки и протянула руки в бочку. Вынув Снурфа наружу, она прижала его к груди.

– Ты хотел поделиться уловом, а глупый хозяин кричит без дела.

Таракан обнял Эмилию и мелодично защёлкал. Видя такую милую картину, я тут же перестал сердиться. Я погрозил Снурфу пальцем, а затем вернулся к Клауду.

– Долго нам плыть до Бликов Тишины? – спросил я.

– Плывут испражнения, а мы идём!

Откуда только такие нахалы берутся?! Ну, ничего, сейчас он у меня попляшет! Не зря же я потратил свои лучшие годы на изучение некромантии! Сосредоточившись, я попытался оплести капитана энергетической вуалью, но у меня ничего не вышло. Как будто невидимый барьер защищал Клауда от моей ворожбы. Мертвяк оторвался от своих наблюдений и повернул ко мне голову с мерзкой ухмылочкой.

– Не тебе, сухопутный червяк, тягаться в колдовстве с Матроной Тьмы.

– Вижу, что наше общение началось не с того конца, – вкрадчиво отметил я, меняя тон разговора. – Я – некромант, и привык, что зомби беспрекословно выполняют мои указания. Ты же отличаешься от своих собратьев. Эмириус Клайн видимо оставила тебе разум, поэтому будем говорить на равных. Ответь, когда мы доберёмся до Бликов Тишины? Пожалуйста.

– Как повезёт, – после долгого молчания просипел Клауд. – Ты торопишься?

– Вообще;то да, а почему ты спрашиваешь?

– Есть две дороги до Цхевы, короткая и длинная, какая предпочтительнее?

– Здесь кроется какой;то подвох? – насторожился я.

– Для тебя оба пути неизвестны, поэтому разницы, как двигаться нет, – глубокомысленно отозвался капитан. – Моё дело доставить тебя, и я это сделаю.

– Тогда давай придерживаться самого короткого курса, – решил я. – Чем быстрее мы окажемся на острове, тем будет лучше.

– Ты выбрал, – кивнул треуголкой Клауд. – Видишь ту тучу?

Зомби ткнул пальцем в низко нависшее облако.

– Там зарождается шторм, и если ты не уйдёшь в трюм через десять минут, то велика вероятность, что немного подмочишь свои штанишки водой, а может и не только ею.

Расхохотавшись, капитан крутанул штурвал и направил «Клинок Ночи» прямо на грозовые всполохи.

– Надеюсь, ты делаешь это не специально.

– Так и если выяснится, что специально, то что? Ты расплачешься?

– Моё предложение накормить акул твоими потрохами никуда не делось.

– Дудки! У тебя девять минут, малёк!

Клауд хрипло затянул песню:

В одном порту девица жила.

Угораздило ей полюбить моряка.

Кличка моряка была – Пила!

Любил горячо он море!

Ё;хо;хо! Ё;хо;хо! Любил горячо он море!

Однажды Пила покинул порт,

Подал своё судно на север.

К Пиле, между тем, проникла на борт

Та кукла, что по нему сохла!

Ё;хо;хо! Ё;хо;хо! Та кукла, что по нему сохла!

Он это скрывал – Пила был пират –

Грабёж и разбой – его мама…

Моего лица коснулась влага. Начинался дождь, да не просто дождь, а ливень! Я подавил желание взгреть распевшегося капитана и поспешил к друзьям. Попутно рассказывая о предупреждение Клауда, я потащил их вовнутрь корабля. Открыв люк, мы гурьбой скатились по частым порожкам. Вокруг стояла непроглядная тьма, пахло сыростью и плесенью. Чтобы осветить пространство, я вызвал магические шарики. Несколько деревянных столов, покрытых пылью, мешки, бочки, разбросанные бутылки и кружки составляли колорит каютки. В дальнем углу виднелся проход вглубь «Клинка Ночи» – там сновали мертвяки, неуклюже спускающиеся с другого конца палубы. Я закрыл дверь на задвижку и тем самым лишил их возможности попасть к нам. Серэнити села на скамейку рядом со мной, на колени ей тут же запрыгнул Мурчик. Корабль сильно зашатало. Побледневший Дурнбад схватился за губы рукой – его тошнило. Меня, по правде говоря, тоже укачивало. Голова кружилась, а желудок жалобно просил так не шутить. Что это? Морская болезнь? Не замечал за собой такого! Как;то прям дурно! Борясь с настойчивым желанием выложить перед собой съеденную за день еду, я тяжело уставился на Снурфа, который видимо не испытывал мук тряски, так как безмятежно вкушал выловленную рыбку. Усы затрепетали. Таракан на секунду задумался. Его лапка отделила от кучи две рыбины и подтолкнула к Мурчику. Вот это по;дружески! Пригласил приятеля к столу! Кот спрыгнул с колен Великого инквизитора и вцепился зубами в мокрый чешуйчатый хвост.

– Я не понимаю, как можно вообще что;то грызть, когда эту треклятую посудину так качает! – простонал старейшина войны. – Обжоры! Готовы набивать брюхо от заката до рассвета!

– Такими их сделала природа, – сказала Эмилия, пытаясь словить кончик полосатого хвоста. – Животные лучше приспособлены к разным встряскам. Для них жизнь – это движение, а еда зачастую сама не просится в тарелку, поэтому нет ничего странного в том, что мой Мурчик всегда имеет хороший аппетит.

Услышав своё имя, кот оторвался от трапезы и поднял морду.

– Кушай, кушай, мой сладенький, не отвлекайся!

Однако слова колдуньи подействовали на Мурчика иначе. Вместо того, чтобы продолжить трапезу, он схватил недоеденную рыбу и плюхнул её на пальто Эмилии. Теперь моя подруга будет долго пахнуть, как обитатель морских глубин.

– Вы только посмотрите, что этот джентльмен принёс своей мамочке! – засюсюкала Эмилия. – Ты делишься со мной, сладенький? Ты мой золотой! Спасибо большое! Иди сюда, мамочка тебя погладит!

Моя подруга принялась чесать кота по подбородку. Прижав уши, Мурчик громко замурлыкал. Тут из;под люка полилась вода. Попадая на панцирь Снурфа, она разбрызгивалась капельками по всему полу. Таракан недовольно зацокал и поспешил укрыться под моими ногами. Я снял перчатку и протёр оставшуюся на нём влагу. Послышался жуткий раскат грома, от которого нутро корабля жалобно заскрипело. Куда безумный Клауд гонит «Клинок Ночи»?! Уж не прямиком ли в бездну?! Хочется верить, что его короткий путь отличается от длинного только расстоянием и никаких неприятностей не предвещает. Смешно, да? Надо скрестить пальцы, чтобы мы выдержали нападки Абрикосового Моря и прибыли к Бликам Тишины в целости.

В закрытую дверь легонько постучали. Переглянувшись с друзьями, я встал со скамейки.

– Пароль? – спросил я, зная, что зомби туго понимают юмор.

– Паааарррроооолльь?

– Да, пароль. Это новое правило капитана, скажи кодовое слово и сможешь войти!

Я уловил улыбку на лице Дурнбада.

Мертвяк по ту сторону двери крепко призадумался. Я был готов усесться обратно, как вдруг осипший голос просвистел:

– Сссппппрууууууутттт?

– Нет, осталось две попытки!

– Рррооооомммм ииилллиии сссссииииииддддрррр?

– У тебя последний заход.

– Поооорррттооооваааяяяя крыыыысссааа?

– Перестань, Калеб, а то его мозги скоро лопнут, – расхохоталась Эмилия.

– Чччууууулллкииии сссстаааарррууууухххииии?

– И снова мимо!

– Это что своеобразный способ развлечься? – сердито осведомилась Великий инквизитор. – Ради спасения Соединённого Королевства я сдерживаю себя и мирюсь с тем, что нам приходится плыть на корабле, полным нечисти… Однако подобные игры выводят меня из хрупкого равновесия. Открой дверь, и я отправлю его измаявшуюся душу на очищение к Ураху.

– Чёёёёёёёрррррнааааяяя мммеееткккккааа? – не унимался зомби.

– Я даже не представляю, чего стоит твоя выдержка. Честно, я думал, что ты бросишься крошить всех направо и налево сразу, как мы поднимемся на борт, – искренне ответил я. – Если тебе не приятны такие шутки, то я, конечно, перестану валять дурака.

– Зоооолллоооотттиииишшшкккооо?

Я отодвинул собачку засова и дёрнул ручку на себя. Зомби. Я пихнул его в тамбур, чтобы он не попался на глаза Серэнити.

– Внимание на меня! Зрительный контакт, отлично. За моей спиной находиться Великий инквизитор Иль Градо и она очень нервничает, что ты отвлекаешь нас своим стуком. Связь чувствуешь? Тогда побыстрее излагай цель визита.

– Кааааапппииитаааннн пппррроооссссиииттт вввааассс пппоодддннняяятттьсссяяя кккк ннннеееммууу. Ээээтттооо вввааажжжнооо.

– Ты мог бы сообщить мне это через дверь!

– Кааааппппиииитттааанн скааазззаааллл пппеееррреееддааттть лллииичччннноооо.

– Молодец, ты сделал это, а теперь иди и собери на корабле все бутылки. Затем рассортируй их и сложи ровной пирамидкой. Как закончишь – придёшь доложить. Свободен!

Я закрыл дверцу перед носом зомби.

– Кккааакккк прриииккаааажжнееееттеее, – донеслось из;за створки.

– Вы все слышали, – сказал я, подходя к люку, ведущему на палубу. – Схожу узнать, что там такое важное требует моего безотлагательного внимания.

– Погодка за окном немного ретивая, так что постарайся не потерять шляпу, – крякнул Дурнбад.

– Шляпа;то с ней ладно, а вот себя не потеряй, а то залюбуешься ещё, каким красивым бывает море во время шторма и – тю;тю! – добавила Эмилия.

– Обещаю, что непременно воспользуюсь вашими советами.

Я приподнял крышку – на меня сразу обрушился поток ледяного дождя. Бодренько! Абрикосовое Море бурлило. Высоченные волны колыхающейся стеной молотили «Клинок Ночи». Едва не слетев с корабля, я схватился за верёвку от паруса и потихоньку направился к неподвижно стоящему Клауду. Как он только не падает?! Держась за всё, до чего только дотягивались руки, вскоре я смог ответить на свой вопрос. Икры капитана обхватывали две толстые натянутые цепочки. Именно эта особенность давала ему возможность оставаться у штурвала. Завидев меня, Клауд поправил треуголку. Из прорези его отсутствующего носа вылетел комок зелёной слизи.

– Нас преследуют!

– Кто?! – заорал я, стараясь перекричать рёв ветра.

– Рыба!

– И что?! Если ты хочешь предложить мне развернуть «Клинок Ночи» и малость порыбачить, то выбрал неподходящее время!

– Якорь мне в бухту, парень! Это она рыбачит на нас!

– Значит, речь идёт не о маленькой и безобидной рыбке? – напряжённо завопил я.

– А ты проницателен для колдуна! Беги в конец судна и посмотри своими глазами! – засмеялся Клауд. – Я лавирую, но без тебя мне от гадины не оторваться! Тебе придётся использовать магию! Жахни по ней чем;нибудь!

– Жахнуть?!

– Жахнуть! Залепить! Пригвоздить! Отгоняй её, покуда хватит сил! «Клинок Ночи» скоро будет на месте!

– Ты что;то путаешь! Каким это образом корабль достигнет Бликов Тишины, когда мы только что отчалили?! Ты точно понял, куда нам надо?

– Ты всегда такой любопытный? Это не твоя забота! Хотя если ты не перестанешь здесь торчать, то мы и впрямь никуда не попадём!

– Но!..

– Никаких «но», щупальца ты кривая, действуй или мы все окажемся в кишке у толстого тунца!

Клауд нетерпеливо топнул деревянной ногой. Потревоженный резким движением, из;за пазухи капитана высунулся белобрысый ворон. Острый клюв раскрылся – вне сомнений мерзкое карканье предназначалось для меня. Я замахнулся на птицу кулаком, и та исчезла в недрах позолоченной одежды.

– Да чтоб тебя! Нам вот;вот откусят ягодицу, и это будет по твоей вине!

– Не подгоняй меня, чучело!

Клауд состряпал насмешливую гримасу.

– Ба! Вы поглядите, какой он изнеженный!

Достоинства, конечно, в этот момент во мне было не больше напёрстка, но я постарался удалиться с поднятой головой. Где это видано, чтобы мертвяк мной помыкал?! Ладно, видимо, ситуация сейчас требует того, чтобы я отложил своё негодование и взялся за эту рыбину… Стараясь не потерять баланс тела и не брякнуться в Абрикосовое Море, я заскользил в самый зад корабля. Мимо меня перекатился зомби. Он ухватился за перила, но кость не выдержала, оторванная кисть повисла на деревянном изгибе, а всё остальное плюхнулось за борт. Я проводил взглядом незадачливого моряка. Ударом волны меня опрокинуло, и я чуть не нырнул следом за пропавшим из вида зомби. Более не позволяя себе обращать внимание на разгул стихии, я поднялся и потопал дальше. Не без кульбитов, шмякания и плюхания на скользкую палубу я преодолел все препятствия и добрался до кормы. То, что испугало Клауда, меня привело в неописуемый ужас. Неподалёку от «Клинка Ночи» двигалось нечто настолько громадное, что я замер, как вкопанный. Нет, то не мираж, Калеб, это вполне материально! Над водой показался серый тупой нос. Рыбина распахнула пасть, ох;ох, зубы размером с мачту! Красноватый язык полез вперёд, собираясь подцепить обречённое лакомство. Чем же тебя шлёпнуть, демон?! Молнией?! Соберись! Соберись! Я стал судорожно подготавливать заклинание. Сомкнувшиеся челюсти, не достали до «Клинка Ночи» каких;то паршивых двадцать;тридцать футов! Разрушительная энергия заструилась промеж моих пальцев. Куда же метнуть заряд?! Я выбрал лупоглазые зрачки. Моргнул белый луч. Чары отскочили от воды и угодили в плавник. Душераздирающий писк сотряс мои барабанные перепонки. Запах жареной трески сопровождался густым паром, который был виден даже через пелену дождя. Однако мой испепеляющий разряд не охладил пыл чудовища, а напротив – ещё пуще разогрел его! Отвратительная морда вновь показалась над поверхностью моря. Ам! Клиновидные клыки сомкнулись так близко, что я только и подумал – прощайте все!

Стряхнув с себя замешательство, я очистил разум от лишних мыслей. Концентрация! Она и только она имеет ключ к этой проблеме! Я набрал в лёгкие влажный воздух. Медленный выдох. По моим ладоням забегала глобула, основывающаяся на огне, но с некромантическо;мертвящей затравкой. Опытные маги уверяют, что мешать ворожбу плохо, это якобы ослабляет воздействие заклинания. А по мне, так в умелых руках экзотика работает намного эффективнее! Я выпустил сгусток в сторону надвигающегося врага. К моему разочарованию монстр резко ушёл в бок, и пламенно;тёмная смесь поразила очередной вал Абрикосового Моря. Что за нечестные манёвры?! Впрочем, рыбина или «толстый тунец», как назвал её Клауд, по неизвестной причине передумала потчевать себя «Клинком Ночи». Она отдалялась от нас с невообразимой скоростью. Да что происходит? Мне показалось, что корабль перестал двигаться прямо, а переместился на траекторию дуги. Мои колени подкосились. Нас затягивало в водоворот! Вот почему тварь не пообедала нами! Хотя есть ли разница, где погибать – в брюхе рыбы или на дне морском? Прозаично! Воронка, способная поглотить с десяток кораблей, кружилась гигантским волчком. Мне на плечо легла костлявая рука. Я обернулся с Альдбригом наизготовку.

– Полегче махай своим смычком! – недовольно закричал Клауд. – Нам предстоит чудесно провести ближайшие пару минут!

– Ты спятил?! Почему ты покинул пост капитана?! Вернись обратно! – во всю глотку проорал я. – Уводи «Клинок Ночи»! Ты слышишь?! Он несётся в пропасть!

Не отвечая на мои эмоциональные вопросы, мертвяк отсоединил одну из своих болтающихся цепей, лихо перекинул её через бедро, после чего сомкнул браслет на моей щиколотке.

– Что ты делаешь, грязь грязная?! Я не хочу быть скованным с тобой до конца времён!

– Чтоб я ещё раз повёз на своём борту такую девку! – сплюнул Клауд. – Если хочешь остаться живым, то перестань паниковать и цепляй крюк к вон той уключине!

– Клянусь, я найду лазейку в защитном барьере Эмириус Клайн! И тогда ты у меня попляшешь! – огрызнулся я, тем не менее, крепя цепь за скобу в полу.

«Клинок Ночи» сокращал амплитуду. Раз виток, два виток, мы двигались по кругу, а рядом в бешеном хороводе мелькали жители моря и выпавшие с судна зомби. Круговерть надвигалась всё ближе и ближе. От более, чем шустрого вращения, я дезориентировался и впал в прострацию. Ноги обмякли, и нахлынувшая волна смыла меня с «Клинка Ночи». Я уже было собрался захлебнуться в жёлтой пучине, но до воды не долетел. Звякнула цепь, и мою щиколотку сдавило невыносимой болью. Не хуже циркового акробата, я изогнулся, сцапал стальную змейку, а затем принялся подниматься по ней наверх. В середине пути пальцы соскользнули, и я вновь повис на одной ноге. Жёлоб водоворота оказался перед моим лицом. Из него на меня смотрела не чернота смерти, а отражение солнечного дня! Бухнувшись в Абрикосовое Море, я так и не успел осмыслить произошедшее. Отчасти это было похоже на перемещение в Лучезарных Скорлупках, в которых Нифиль переправила нас по Оленьей реке и Шелковице. Корабль стремглав опустился на дно, прочесал брюхом о песок и тут же взмыл обратно. Впрыгнув из гейзера, «Клинок Ночи» мирно поплыл в сторону алеющей полоски земли. Принудительная ванна едва не утопила меня. Я кашлял и перхал. Кто;то потащил мою цепь. Стонущая лодыжка коснулась палубы. Зомби деловито отцепил меня от оков.

– Впереди нужный тебе остров!

Клауд выжал промокшую треуголку.

– За скорость с вашего мягкотелого ансамбля причитается сто золотых монет!

– Всего сто? Ты не продешевил?

– Я пират, а не грабитель.

– И, наверное, к тому же благородный? – усмехнулся я.

– Истинно так! Деньги подготовь к вечеру!

– Думаю, я обойдусь тем, что предоставлю Эмириус Клайн твой отрезанный язык – он лично спросит с неё всю сумму. Как думаешь, к вечеру письмецо долетит до адресата?

– Кошку тебе в пятку!

– Из;за чего ты ругаешься? Заказчик мероприятия хорошо тебе заплатит.

Я улыбнулся.

– Хоть ты и премерзейший тип, но всё равно заслужил слова благодарности – спасибо за столь отчаянное путешествие.

– Оставь свои спасибо при себе, – фыркнул Клауд. – Я всего лишь сделал свою работу.

Я пожал плечами.

– Как знаешь. Будь любезен, становись к штурвалу и следи за тем, чтобы мы не налетели на какой;нибудь риф!

– Ты что, пресноводный моллюск, забыл, кто тут капитан?! – взъерепенился зомби. – Дома у себя будешь командовать!

– У тебя, по;видимому, вот этот малютка лишний, – осклабился я, отрывая у Клауда мизинец. Бросив его в Абрикосовое Море, я добавил:

– Было десять – стало девять, ещё нагрубишь и вообще останешься с тремя на каждой руке. Тебе понятно?

– Чтоб тебя стошнило ядовитой медузой!

– Вот и умничка!

Оставив Клауда пребывать в мрачном расположении духа, я направился к друзьям. Люк прилип к полу, и мне пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он поддался. Скользкие порожки привели меня на всю ту же скамеечку, на которой я до этого сидел.

– Калеб несносный гриб, где тебя носило?! Я уже вся извелась! Что за срочность там была у этого Клауда? – накинулась на меня с вопросами Эмилия.

– Ничего особенного.

Я придал своему лицу скучающее выражение.

– Нас чуть не сожрала рыбина размером с замок, и мы угодили в волшебный водоворот, но благодаря мне все обошлось. Теперь до Бликов Тишины рукой подать, Клинок Ночи плывёт к острову на всех парусах!

Моя подруга широко раскрыла глаза.

– Ты сейчас шутишь?

– Ни в коем разе.

– Нас перекинуло к Бликам Тишины? – воскликнула Серэнити. – Так быстро?

– Именно так. Короткая дорога оказалась и впрямь короткой.

– Вот это да! – поражённо воскликнул Грешем, доставая из мешка одну из своих бутылок. – Как вам удалось со всем этим управиться?

– Тебе давно пора привыкнуть, что твой учитель человек необычный, – важно отозвался я. – Следи за каждым моим шагом, лови всякое невзначай оброненное мною слово, записывай и запоминай любую произнесённую мною мысль. Если ты не будешь лениться, то, когда к тебе придёт старость, ты сможешь сказать – вы знаете Калеба Шаттибраля? Да;да, того самого легендарного мага! Это его наставничество привело меня к оглушительному успеху!

– Ох, только не начинай опять, ладно? – зацокала колдунья. – Твоё чувство собственного достоинства секунду назад заполнило весь кубрик.

– Но ведь заслуженно!

– Я не спорю, милый. Кому;нибудь надо начать писать о тебе книгу.

– А что? Неплохая идея!

Моя улыбка сменилась лёгкой обидой.

– Эй, это был сарказм, да?

Колдунья положила голову мне на плечо.

– Вовсе нет. Твои дырявые носки достойны этого.

– У меня не дырявые носки!

– Я всё видела! На правом носке у тебя прореха!

– И как ты только умудряешься подмечать такие нюансы, – проворчал я, пошевелив пальцем сквозь прорванное отверстие.

– Я постоянно слежу за тобой.

– Вот так новость!

– Давайте перекусим, пока нас не стало шатать, словно руду в вагонетке, – предложил Дурнбад.

Серэнити улыбнулась краем губ.

– Теперь и господин гном не против отобедать?

– А после того, как поедим, неплохо бы завалиться спать, – тряхнул бородой старейшина войны. – Надо пользоваться моментом пока всё более;менее спокойно.

– Хорошо придумано, – кивнул Грешем.

После того как единственный стол был протёрт от бурой плесени и пыли, мы разложили на нём кусочки зажаренного барашка. Я жевал мясо и параллельно размышлял о неприятном зуде, поселившимся в моей верхней челюсти. Ох, как же корни зубов сводит. Ощущения, честно говоря, гадкие, но вместе с тем… мякоть;то от жил отделяется как;то проще. Я провёл языком по резцам. Размера они оказались ещё того же, что и раньше, однако немного заострились. Над комодом с отвалившейся дверцей висело треснувшее зеркало. Я подошёл к нему и раскрыл рот. У меня всегда были хорошие зубы, Серэнити правда лишила меня парочки… стоп! У меня выросли новые! А эта улыбка! Она ослепительна! От вампиризма есть толк – это конечно горький юмор, но гоблин побери, о таком блеске можно только мечтать! Вот бы так всё и осталось, без всяких там изменений! Клыки? Нет, извольте, меня устраивает старая длина. Я оторвался от созерцания тридцати двух идеальных жемчужин, чтобы провести анализ своего преображения. Прошло не больше четырёх дней с той минуты как Буль Золотобородый укусил моё плечо. Я оттянул веко – глаза нормальные, не красные. Кожа. Вот она стала бледнее на оттенок;два.

– Калеб, ты, что там красуешься? – поинтересовалась Эмилия.

– Да так, решил вспомнить, как выгляжу, – отозвался я, возвращаясь на своё место.

– Очень привлекательно, как по мне.

– Особенно привлекателен мой дырявый носок!

– Ну, будешь теперь дуться!

Эти фразы о моей симпатичности… Она говорила мне их тысячи раз…

– Нет, не буду и… знаешь, Эмилия?

– Что?

– Ничего… Давай спать.

Моя подруга сощурила глаза.

– Ты не то хотел сказать.

– То.

– Калеб!

– Хорошо, – я нервно вздохнул. – Ты…

– Что я?

– Ты…

– Ну! Что я!

Эмилия подалась вперёд.

– Ты мне…

– Говори, Шаттибраль!

Все взоры обратились на нас.

– Ты мне не поможешь стянуть сапоги? – выпалил я. – У меня спину заклинило от холодной воды!

– Тьфу ты, ну ты! – ударил по коленке Грешем.

– Эй, что вы так пялитесь на меня?

Друзья сразу отвернулись.

– Тебе показалось, – глухо проговорила Эмилия, берясь за мой мокрый сапог.

– Спасибо!

– Не за что.

Странная ситуация произошла. Я снял с себя сырую одежду и, развесив её сушиться, завернулся в плащ колдуньи. Где бы лечь? У той деревянной полки. Я умостился на пол и мгновенно заснул.

Мне снились женщины, которые вместо ног имели рыбьи хвосты. Они плыли по морскому дну и трубили в ракушки. Пузыри воздуха вырывались из раковин и поднимались к поверхности. Девушки были прекрасны. Они водили между собой непонятные танцы. Белые тонкие руки, увенчанные браслетами из бирюзы, то сплетались, то расплетались, покидая дружеские объятия. Я захотел присоединиться к этим весёлым девам. Я парил где;то над ними и в тоже время был среди них. Одна из женщин заметила меня и помахала рукой.

– Для человека видеть игры русалок к счастью, – шепнуло у меня в голове.

Зелёные волосы и такие же глаза, чешуя золотистая. Она протянула мне ракушку. Когда я принял дар, дева повлекла меня за собой. Я спускался все глубже и глубже в морскую бездну. Рыбы вокруг никогда не видели дневного света. Некоторые из них имели на головах фонарики, которые причудливо поблёскивали у зубастых пастей. Мимо промелькнул гигантский осьминог. Размеренно работая щупальцами, он искал, чем бы набить свой голодный живот. Мы ему были не интересны. Русалка уводила меня дальше. Вот и дно, заполненное морскими деревьями – это кораллы, их разноцветные каменные ветки имели тысячи пупырышек. Дева влекла меня к песку, усеянному галькой и водорослями. Она раздвинула горку ила, а затем показала, что я должен сделать так же. После нескольких взмахов я различил огненную руну. Она искрилась жаром и нагревала воду до кипятка.

– Плыви вперёд и познаешь, – отчётливо зазвенело в ушах.

Тело обрело самостоятельность. Руки и ноги заработали против моего желания. Русалка исчезла. Я остался один. Странные магматические знаки вели меня в пещеру. Я понимал их смысл и не мог произнести в голове, чтобы сохранить в памяти. Вытянувшись в струнку, я преодолел своды пещеры. Сила потянула меня вверх, и я оказался в воздушном кармане. Разбитая плитка и несколько колонн намекали на то, что это место когда;то было криптой. По облупившимся стенам тянулись замысловатые арабески. Посередине стоял белый сундук. Я знал, что моя цель именно он. Крышка имела ручку. Я потянул её на себя. Внутри, на подушке, лежала моя отрубленная голова. Закатившиеся глаза вернулись на свои орбиты и посмотрели на меня. Я хотел кричать и не мог вымолвить ни слова. Ужас парализовал моё естество. Голова отвратительно почмокала синими губами, как бы пробуя свои возможности.

– Ты – это секунда, а я – это вечность, ты и я, мы хорошо знакомы.

Голова заговорила моим голосом, эхо отражалось от стенок грота.

– Я не знаю тебя!

– Во многих обличиях я забираю то, что надлежит. Ныне близится и твой черёд.

– Какой черёд? – спросил я, пытаясь отойти назад, но ноги, наоборот, шли ближе к голове. – Что тебе от меня нужно?

– Кое;что нужно мне. Кое;что будет нужно тебе.

– Что?

– Всему своё время.

– Зачем я здесь?

– Ради меня. Ради себя. Возможно, ради других.

– Я не понимаю! Ты говоришь загадками!

– Разве не загадки ты любишь больше всего?

Я практически соприкасался носом с отрубленной головой. Я смотрел в свои глаза и видел в них безымянные провалы.

– Что я должен сделать для тебя?

– Остаться жить.

– Но я живу!

– А потом?

– Я не знаю! Мы все когда;нибудь умрём! – закричал я.

Мои губы едва не касались губ головы.

– Только не ты. На грани между До и После я поймаю тебя…

Отрубленная голова поцеловала меня. Мир закрутился. Я превратился в искорку, влекомую через скопления звёзд. Я уносился в необъятное и непостижимое пространство.