Причуды старческой памяти

 
Когда я впервые разбирал документы, оставшиеся в архиве И.С. Брагинского и Х.Н. Дриккер, родителей моей жены Лены, то обратил внимание на тетрадь, в которой были собраны имена родственников и друзей, названия организаций и учреждений и просто разные слова.
– Это тетрадь памяти, – объяснила жена. – С возрастом начинаешь забывать, вот они и завели такую тетрадь.
Сейчас, накануне своего 90-летия, мне впору самому заводить такую тетрадку. В молодости мне довелось много выступать перед разными аудиториями. Еще студентом выступал на конференциях, читал лекции в ростовской глубинке, после университета год учительствовал, в Донбассе был лектором общества «Знание», Учёным Секретарём Ворошиловградского (Луганского) областного правления Всесоюзного химического общества имени Д.И. Менделеева, выступал по радио. И никогда не говорил «по бумажке». А сейчас уже так не могу – забываю самые употребительные слова и имена. Недавно поймал себя на том, что никак не мог вспомнить фамилию первого мэра Москвы Лужкова.
Бывает, перед едой достаю тарелку и вилку, меня отвлекли – и снова лезу за посудой. С другой стороны, легко сами всплывают из закромов памяти стихи или песни своей молодости. Читал о военных событиях 2022 года под Херсоном и тут же из памяти всплыла песня о матросе Железняке:
В степи под Херсоном —
Высокие травы,
В степи под Херсоном — курган.
Лежит под курганом,
Заросшим бурьяном,
Матрос Железняк, партизан.

Он шёл на Одессу,
А вышел к Херсону —
В засаду попался отряд.
Налево — застава,
Махновцы — направо,
И десять осталось гранат.
Легко вспомнил все пять куплетов! Я никогда не заучивал и не пел эту песню Матвея Блантера на стихи Михаила Голодного, написанную в 1935 году. В какие молодые годы она сама забралась в мою память? Проверил текст в интернете: всю помню дословно, память допустила лишь две маленькие незначащие ошибки. Или это не ошибки, а вариации текста? А вот проверить и исправить нумерацию длинного оглавления в только что подготовленной мною 588-страничной книге (Одна жизнь как история СССР. Из воспоминаний Веры Николаевны Максимовой. Публикация, предисловие, комментарий, подбор иллюстраций и редакция Виктора Файна – https://www.triumph.ru/news.php?id=479) оказалось для меня не таким уж простым делом: цифры плохо задерживались в кратковременной памяти.
         Такие вот причуды старческой памяти.
Кого относят к старикам? Не помню уже, где я встретил статью о льготах старикам, достигшим 60-летнего возраста. Для её автора 60-летний – старик. Ну какой он старик в 60 лет?! Мне сразу же вспомнилась пьеса, которую в ростовской молодости я видел в театре. Ни названия, ни сюжета не помню. Запомнились лишь слово, брошенное 120-летним стариком своему 90-летнему сыну: мальчишка!  И ещё в какой-то пьесе интересуются возрастом преступника. Мальчик, только что окончивший школу, оценил его так: старик – лет 40. А пожилой продавец газетного киоска: молодой – лет 40. В 69: «если меня в тихом месте прислонить... к тёплой... стенке!.. – со мной ещё очень-очень можно!.. поговорить!..» (Так Аркадий Райкин сыграл миниатюру Жванецкого). В любом возрасте ты такой, каким себя сохранил.