Энн Бронтё. Агнес Грей. Глава 25

Глава 25 «Заключение»

«Агнес, тебе больше не следует так долго гулять до завтрака», - сказала мама, наблюдая за тем, как я выпиваю ещё одну чашку кофе и ничего не ем, страстно желая про себя, чтобы жара и усталость от моей долгой прогулки послужили мне извинением. Я определённо чувствовала себя, как в лихорадке, и очень усталой.
«Ты ни в чём не знаешь меры. Если бы ты гуляла по утрам недолго, но делала бы это постоянно, тебе это принесло бы больше добра».
«Да, мама, так и сделаю».
«Но это хуже, чем лежать в постели или сидеть над книгами: ты довела себя до жара».
«Этого больше не повторится, мама», - сказала я.
Я ломала голову над тем, как сказать ей о мистере Уэстоне, который должен был прийти завтра. Я подождала, пока убрали со стола, и я немного успокоилась и пришла в себя. Затем, сев за рисование, я начала:
«Мама, сегодня я встретила старого друга на песках».
«Старого друга? Кого же?»
«Даже двух старых друзей. Одним из них был пёс, - и я напомнила ей о Снэпе, чью историю я рассказывала раньше, и рассказала о том, как он появился и узнал меня. – А другим – мистер Уэстон, викарий из Хортона».
«Мистер Уэстон! Я никогда раньше не слышала о нём».
«Нет, я упоминала его несколько раз, ты просто забыла».
«Я слышала, как ты говорила о мистере Хэтфилде».
«Мистер Хэтфилд был ректором, а мистер Уэстон – викарием. Я упоминала его имя в противопоставление мистеру Хэтфилду, потому что он был лучшим священником, чем последний. Тем не менее, он был сегодня утром на песках с собакой. Он купил её у крысолова, я думаю, и узнал меня так же, как и пёс – может быть, благодаря ему. Мы немного поговорили, он спрашивал о школе, мне нужно было сказать что-то о тебе и о том, как хорошо ты управляешься. Он сказал, что хотел бы познакомиться с тобой, и попросил меня представить его тебе, если ему позволено навестить нас завтра. Я сказала, что позволено. Я правильно сделала?»
«Конечно. Какой он человек?»
«Очень приличный человек, я думаю. Но ты увидишь его завтра сама. Он теперь служит викарием в Ф., и так как он находится здесь всего несколько недель, у него ещё мало друзей, и он ищет общества».
Завтрашний день пришёл. В какой лихорадке беспокойства и ожидания я находилась с завтрака до полудня, когда он пришёл, наконец! Я представила его маме, взяла свою работу к окну и села, чтобы подождать конца интервью. Они очень хорошо поладили, к моему большому удовлетворению, потому что я была очень обеспокоена тем, что подумает о нём мама. В тот раз он не стал оставаться долго, но когда он встал, чтобы попрощаться, она сказала, что будет счастлива увидеть его, когда бы он ни счёл удобным навестить нас снова, а когда он ушёл, я была рада услышать от неё:
«Я думаю, он очень рассудительный человек. Но почему ты отошла от нас, Агнес, и так мало говорила?»
«Потому что ты говорила так хорошо, мама. Я думала, что тебе не требуется моя помощь. Кроме того, он приходил знакомиться к тебе, а не ко мне».
После этого он заходил часто: несколько раз в неделю. Чаще всего он разговаривал с мамой, и не удивительно, потому что она действительно умела вести беседы. Я почти завидовала естественности и лёгкости, с которой она вела беседу, а также разумности её высказываний. Но я не завидовала, потому что, хотя я иногда и сожалела о своей неповоротливости в разговоре, это давало мне огромное удовольствие сидеть и слушать двух людей, которых я любила и уважала больше всех на свете, а они разговаривали друг с другом так по-дружески, с такой мудростью, так легко. Но я не всегда молчала, и мною вовсе не пренебрегали. Меня вполне замечали, и не было недостатка в добрых словах и добрых взглядах, не было конца нежному вниманию, которое нельзя было выразить в словах, но которое глубоко чувствовало моё сердце.
Мы быстро оставили церемонии. Мистер Уэстон приходил без предупреждения, ему всегда были рады, но он не нарушал заведённых в доме порядков. Он даже называл меня «Агнес». В первый раз он произнёс это имя робко, но обнаружив, что это никому не нанесло обиды, он начал предпочитать его обращению «мисс Грей», и я тоже. Как скучны и тягостны были дни, когда он не приходил! Но они тоже были не без счастья, потому что я всё ещё помнила последний визит, и надежда на следующий подбадривала меня. Но когда его не было 2-3 дня, я начинала очень беспокоиться -  беспокоиться абсурдно, без причины, потому что его, безусловно, задерживали дела паствы. И я боялась конца каникул, когда вновь начнётся моя работа и я иногда не смогу видеть его, а иногда, когда мама будет занята, я должна буду оставаться с ним наедине, чего я совсем не желала, хотя встречать его вне стен дома и гулять вместе очень нравилось мне.
Однажды вечером, однако, в последнюю неделю каникул, он пришёл неожиданно, потому что сильная гроза, разразившаяся днём, почти разрушила все мои надежды увидеть его тем вечером, но к тому времени гроза уже прошла, и сияло солнце.
«Какой прекрасный вечер, мисс Грей! – сказал он, входя. – Агнес, я хочу, чтобы вы пошли на прогулку со мной к …» (Он назвал определённую часть берега – холм на берегу и крутой обрыв возле моря, с вершины которого расстилался великолепный вид). «Дождь прибил пыль, охладил и очистил воздух – прогулка должна быть прекрасной. Вы пойдёте?»
«Можно, мама?»
«Да, конечно».
Я пошла, чтобы собраться, и спустилась через несколько минут, хотя, конечно, я уделила своему туалету немного больше внимания, чем когда просто шла за покупками одна. Ливень прекрасно подействовал на погоду, вечер был восхитительный. Мистер Уэстон предложил мне свою руку. Он почти ничего не говорил, пока мы шли по людным улицам, но шёл очень быстро и казался серьёзным и думающим о чём-то. Мне было интересно – о чём, и у меня был смутный страх, что у него на уме было что-то неприятное, и смутные предположения о том, что это могло бы быть, серьёзно беспокоили меня: я молчала тоже. Но эти фантазии исчезли, когда мы достигли окраин города, потому что когда мы увидели старую церковь и холм с глубокой синей водой за ним, я увидела, что мой спутник оживился.
«Боюсь, я шёл слишком быстро, Агнес, - сказал он. – В своём нетерпении скорее покинуть город я забыл о ваших удобствах, но теперь мы пойдём медленно. По тем лёгким облакам на западе я вижу, что закат будет ярким, и мы придём как раз вовремя, чтобы увидеть, как он отражается в море, если будем идти, не торопясь».
Когда мы наполовину поднялись на холм, он опять впал в привычное молчание, которое сам же и нарушил:
«Мой дом всё ещё пустует без хозяйки, мисс Грей, - заметил он с улыбкой, - а я теперь знаком со всеми женщинами в моём приходе и с некоторыми из города, и многих я знаю в лицо или по отзывам, но ни одна из них не подойдёт мне в качестве спутницы. Фактически, мне подойдёт только одна особа в мире: вы сами, и я хочу знать ваше решение».
«Вы говорите серьёзно, мистер Уэстон?»
«Серьёзно! Как я мог бы шутить по такому поводу?»
Он положил свою руку на мою – на ту, которой я держалась за его руку. Он мог чувствовать её дрожь, но это мало значило сейчас.
«Надеюсь, я не слишком поспешен, - сказал он серьёзным тоном. – Вы должны были бы знать, что не в моей манере льстить и ворковать, или даже говорить о восхищении, которое я чувствую, и что одно моё слово и взгляд значат больше, чем слащавые фразы и пылкие выражения чувств многих других мужчин».
Я сказала что-то о том, что не хотела бы покидать маму и делать что-то без её согласия.
«Я всё уладил с миссис Грей, пока вы надевали чепчик, - сказал он. – Она сказала, что согласна, если будете согласны вы. Я пригласил её жить с нами, потому что был уверен, что вы захотите этого. Но она отказалась, сказав, что теперь может позволить себе нанять помощницу, и будет продолжать управлять школой, пока не заработает достаточно, чтобы жить безбедно, и будет проводить каникулы то с вами, то с вашей сестрой, и будет очень довольна, если вы будете счастливы. Так что я отклонил Ваши возражения по этому поводу. Есть ли у Вас другие?»
«Нет, никаких».
«Значит, вы любите меня?» - спросил он, сильно сжимая мою руку.
«Да».
* * *
Здесь я остановлюсь. Мой дневник, из которого я взяла все эти страницы, продолжается ещё совсем немного дальше. Я могла бы продолжать годами, но я удовлетворюсь тем, что никогда не забуду тот летний вечер и всегда буду с радостью вспоминать тот крутой холм и край обрыва, на котором мы стояли вместе, наблюдая за роскошным закатом, который отражался в беспокойных водах у наших ног. Наши сердца были наполнены благодарностью к Небесам, любовью и счастьем, которое было не высказать словами.
Через несколько недель после этого, когда мама наняла помощницу, я стала женой Эдварда Уэстона. У меня никогда не было причин раскаиваться в этом и, я уверена, никогда не будет. Мы прошли через испытания и знаем, что они будут снова, но мы хорошо противостоим им вместе и пытаемся укрепить дух друг друга в преддверии последней разлуки – самого сильного горя, которое ждёт того из нас, кто останется в живых. Но если мы будем помнить о Небесах, где встречаются любящие, это тоже можно вынести, и мы пытаемся жить во славу Того, кто расточил столько благословений на нашем пути.
Эдвард произвёл удивительные изменения в своём приходе, его любят и уважают прихожане, и он этого заслуживает. Какие бы недостатки у него ни были как у человека  (нет человека без недостатков), никто не может порицать его как пастора, мужа или отца.
Наши дети: Эдвард, Агнес и маленькая Мэри – дают хорошие обещания. Их воспитание сейчас целиком возложено на меня, и у них не будет недостатка того, что может дать заботливая мать. Нашего скромного достатка с лихвой хватает на жизнь. Благодаря экономии, которой мы научились в тяжёлые времена, и благодаря тому, что мы никогда не пытались подражать богатым соседям, мы не только живём в достатке, но каждый год откладываем что-то для детей и помогаем тем, кто нуждается в этом.
И теперь я думаю, что сказала достаточно.(2014-2015)

КОНЕЦ