СИ гл 10. Австрия пропала, но Лига не заметила

Иллюстрация - карта

Ассамблея Лиги 1937 года завершилась с некоторыми надеждами на новую политику стран Лиги в отношении Испании и возможность под американским руководством положить конец японской агрессии в Китае. Но эти надежды исчезли в течение нескольких недель. С приходом зимы в Женеве усилилось чувство неудачи. Лиге, казалось, суждено было надолго стать побежденной стороной. Она поддержала Эфиопию против Италии. Она оказывала моральную поддержку Китаю против Японии. Её справедливо считали благосклонной по отношению к испанскому республиканскому правительству и враждебной к правительству националиста Франко. О том, что это так, громко заявляла пресса стран Оси, и это было признано теми, кто хотел восстановить власть и влияние Лиги.

Сторонники Лиги как института мира все больше и больше осознавали свое бессилие и невозможность сопротивляться лавине политических проигрышей. В Женеве были вынуждены наблюдать, как армии, на успех которых они надеялись, неуклонно терпят поражение. С беспомощным негодованием функционеры Лиги  получали в Женеве телеграммы из Аддис-Абебы, Нанкина, Валенсии, сообщавшие о бомбардировках городов, о гибнущих женщинах и детях, о потопленных кораблях, о газовой войне и о неумолимом наступлении мощных сил агрессоров. При этом в Лиге были убеждены, что, отказываясь прийти на помощь Эфиопии, Испании и Китаю, сильнейшие государства Лиги в недалеком будущем сами будут бороться за свое существование, причем воевать без союзников, на которых они могли бы рассчитывать.

В то время как в Лондоне, Париже, Вашингтоне и Москве не было никаких признаков политического единства, державы «Оси» демонстрировали все большую уверенность и сплоченность. 6 ноября 1937 года Италия присоединилась к Антикоминтерновскому пакту (см. Приложение 8) и открыто встала на сторону Японии на Брюссельской конференции, проходившей с  3 по 24 ноября 1937 года.  Через месяц, 11 декабря 1937 года, Муссолини уведомил Женеву о выходе Италии из Лиги, на следующий день 12 декабря 1937 года Гитлер объявил, что выход Германии из Лиги стал окончательным и бесповоротным.

Солидарность стран агрессоров демонстративно проявлялась на дипломатическом поприще. Япония последовала примеру Рима и Берлина в признании Франко законным правителем Испании. Франко, Гитлер и Муссолини признали созданное Японией марионеточное  государство Маньчжоу-го. Франко, Гитлер и Япония признали новую Итальянскую империю, сформированную после захвата Эфиопии. Эти политические шаги явно были частью общего плана по разрушению существующего миропорядка, закрепленного в Версале, и по реализации агрессивных устремлений Берлина, Рима и Токио. Но правительства в Лондоне, Париже и Вашингтоне предпочитали рассматривать эти действия как направленные исключительно против Лиги, а не против них самих. Реализм проявляли только в Москве, но к этому коммунистическому голосу никто не прислушивался.

А прислушиваться стоило!

В декабре 1937 года советский наркоминдел Литвинов в интервью иностранному корреспонденту сказал, что «Антикоминтерновский пакт» это угроза отнюдь не только Советскому Союзу, а в первую очередь Франции и Англии. Литвинов заявил: «Идеология мало значит для фашистских разбойников. Гитлер милитаризировал рейх и встал на путь грубого гангстеризма. Муссолини и японцы идут за ним, ибо надеются получить свою долю в награбленной добыче. Но жертвами этих завоеваний в первую очередь станут богатые капиталистические страны. Английский и французский народы бездействуют, а их лидеры ослеплены. Гитлеровская Германия в первую очередь нападет на Францию и Англию, ограбит эти страны. Советский Союз будет последней страной, на которую нападет гитлеровская Германия». Литвинов закончил интервью словами: «У нас есть Красная Армия и огромная территория…»

26 января 1938 года в Женеве началась юбилейная 100-я сессия Совета Лиги. Выступающие члены Совета пытались найти хоть какой-нибудь позитив в политических событиях, но это плохо получалось.

Первым выступил британский министр иностранных дел Иден, но его выступление не содержало ничего существенного. 20 февраля 1938 года его апатия на Совете Лиги нашла свое объяснение – он ушел в отставку, ввиду несогласия с идеями британского премьера Чемберлена по «умиротворению» Гитлера. История показала, что Иден был прав, а Чемберлен совершил то, что соответствует крылатой фразе  французского политика наполеоновских времен Буле де ла Мёрта: «C'est pire qu'un crime, c'est une faute» - «Это не преступление, это хуже, это ошибка».

Советский делегат Литвинов в своем выступлении заявил, что правительство Союза ССР по-прежнему соблюдает Устав Лиги и готово сделать его основой своих действий в надвигающиеся кризисные времена. Китайский делегат Веллингтон Ку, поскольку его страна просила у Лиги оказания помощи против японских агрессоров, вынужден был подтвердить, что принципы Устава Лиги все еще действуют в полной мере. Делегаты от других стран в своих кратких выступлениях дружно хвалили идеалы Лиги и сожалели о том, что теперь Совет Лиги по своему составу, своим силам и своему духу стал не более чем символом того, чем он должен был быть, и тенью того, чем он должен был стать. В целом юбилейное заседание Совета Лиги было коротким и формальным. Это подтвердило тот очевидный факт, что по состоянию на январь 1938 года Совет Лиги практически утратил всякое влияние на основной ход международных событий.

Мировая пресса посвятила 100-й сессии Совета Лиги короткие сообщения критического содержания. В частности, 27 января 1938 года газете «Нью-Йорк Таймс» была опубликована небольшая статья под заголовком «Реформа Лиги», в ней говорилось:
«В политических вопросах были достигнуты определенные незначительные успехи. Но, следует признать, что Лига не смогла справиться с основными и наиболее важными вопросами международной политики». «Членский состав Лиги был настолько истощен, сначала первоначальным отступничеством Соединенных Штатов, а затем уходом Германии, Японии и Италии, что Совет и Ассамблеи больше не являются в полной мере представительными органами, способными обеспечить тот общий баланс полномочий, который необходим для установления прочного мира … ситуация усугубилась тем, что державы, вышедшие из Женевы, угрожают сформировать своего рода оппозиционную лигу».

Любопытным в этом сообщении было то, что там вообще не были упомянуты фамилии делегатов и функционеров Лиги, и ничего не говорилось о сути принимаемых решений. Для американских газетчиков Лига Наций уже скончалась, и они очень точно подметили рождение другой «оппозиционной лиги» - и это был не угрожавший капиталистическим странам в 20-е годы 20-го века Коминтерн,- это был «Антикоминтерновский пакт».

22 февраля 1938 года британские премьер-министр Чемберлен и министр иностранных дел Галифакс приступили  к заключению нового соглашения с Муссолини, главным пунктом которого было то, что итальянцы обещали отозвать свои войска из Испании после окончания войны в этой стране, а англичане пообещали официально признать итальянскую аннексию Эфиопии. Первым шагом переговоров было британское предложение Генеральному секретарю Лиги Авенолю включить вопрос об Эфиопии в повестку дня предстоящей сессии Совета Лиги.

16 апреля 1938 года англо-итальянские переговоры завершились подписанием соглашения, согласно которому Великобритания признает итальянский суверенитет над Эфиопией в обмен на обещание Италии вывести всех своих военнослужащих из Испании (Италия признала только 10 000 «штыков) по окончании там гражданской войны. Подписание соглашения состоялось на Пасху, и фашистская Италия назвала это соглашение «Patto di Pasqua» - «Пасхальный договор», пытаясь придать ему «миротворческую» окраску.  Что было дальше, мы расскажем в Главе 11 «странной истории».

Тем временем «испанская программа» стран Оси Берлин - Рим выполнялась с нарастающей скоростью. В марте и апреле 1938 года войска Франко, в которых заметную роль играли итальянская пехота и немецкая авиация, предприняли победоносное наступление. Они вышли к побережью Средиземного моря, разделив территории Испании, все еще удерживаемые республиканцами, на два анклава. Барселона и Валенсия теперь могли общаться только по морю, а эти морские коммуникации подвергались непрерывным атакам итальянских самолетов, из эскадрилий базирующиеся на острове Майорка. Никто, кроме самых невероятно упрямых испанцев, не считал, что республиканцы могут избежать поражения.

Нацистская печать в Германии с начала 1938 года снова стала озвучивать требование об «аншлюсе» - присоединении Австрии к Германии. Захват Австрии был первым шагом к осуществлению программы создания «Срединной Европы» с лидерством гитлеровской Германии.

Под давлением Германии, Италия, изрядно потрёпанная в Абиссинии и Испании, послушно следовала за своим более сильным партнёром. 12 января 1938 года итало-австро-венгерская конференция, созванная в Будапеште, приняла декларацию, в которой выражалось одобрение «близкому сотрудничеству, установившемуся между великими дружественными державами Италией и Германией, и составляющему новую и важную гарантию мира». Будапештская конференция приветствовала антикоминтерновский пакт и подтверждала решимость своих участников вести беспощадную борьбу против коммунизма.

В Британии сменилось правительство, новый кабинет возглавил Чемберлен, и гитлеровские функционеры решили действовать на опережение. 26 января 1938 года в Берлине  германский министр иностранных дел фон Нейрат заявил новому британскому послу Хендерсону, что Германия не позволит Великобритании вмешиваться в её отношения с Австрией, ответа из Лондона на этот демарш не последовало.

В Австрии правительство канцлера Шушнига (до 1919 года будущий канцлер носил дворянский титул Эдлер фон Шушниг, но в революционные годы он от дворянского происхождения и титула отказался, хотя это сделать невозможно, и стал именовать себя просто Шушниг) проявляло крайнюю слабость по отношению к гитлеровской Германии. Это ещё больше «заводило» гитлеровцев. Так называемый «немецкий клуб» в Вене открыто вёл агитацию за включение Австрии в состав «Великой Германии». Внезапно набравшись смелости, правительство Шушнига распустило венскую организацию национал-социалистов и даже арестовало её руководителя, который являлся негласным представителем Гитлера в Австрии.

Действия канцлера Шушнига вызвали немедленную реакцию со стороны Гитлера. В Вену был послан германский  министр иностранных дел фон Нейрат. При его встрече австрийские национал-социалисты организовали шумную демонстрацию. Шушниг решил не оставаться в долгу. При отъезде фон Нейрата в Вене была устроена не менее внушительная демонстрация австрийского «отечественного фронта». Храбрость канцлера Шушнига объяснялась отчасти его расчётами на поддержку со стороны Муссолини. Но встреча с дуче принесла Шушнигу горькое разочарование. Муссолини выразил уверенность, что Гитлер не предпримет никаких «поспешных» действий, и посоветовал своему гостю пойти на соглашение с Германией.

11 февраля 1938 года Шушниг был вызван к Гитлеру в его резиденцию Бергхоф. На приеме состоявшемся на следующий день 12 февраля 1938 года Гитлер даже не предложил австрийскому канцлеру Шушнигу сесть. Фюрер сразу обрушился на Шушнига с угрозами, требуя безоговорочного принятия своих условий. «Вы не должны обсуждать эти условия, — командовал Гитлер. — вы должны их принять так, как я вам указываю. Если вы будете противиться, то вынудите меня уничтожить всю вашу политическую систему».

Шушниг попытался, было, прервать поток угроз Гитлера. Но это привело фюрера в совершенное неистовство. «Вы что, не верите мне?», завопил он,— «Я вас раздавлю! Я величайший вождь, которого когда-либо имели немцы, и на мою долю выпало основать Великую Германскую империю с населением в 80 миллионов человек. Я уже преодолел самые невероятные трудности, а вы хотите остановить меня. Моя армия, мои самолёты, мои танки ждут только приказа».

Не дав Шушнигу опомниться, Гитлер вызвал генерала Кейтеля и потребовал, чтобы он немедленно доложил о числе моторизованных частей, стоящих на австрийской границе и готовых перейти её по первому приказу. Это был прямой военный шантаж, неприкрытый и наглый.

Встреча закончилась тем, что секретарь Гитлера сунул в руки канцлеру Шушнигу заранее написанные требования. Канцлеру было предложено идти и наедине прочитать этот проект «соглашения». Но прежде чем Шушниг успел закончить чтение этих требований, его повторно вызвали к Гитлеру.

Фюрер угрожающим тоном объявил Шушнигу, что он не должен рассчитывать на помощь Италии, Франции и Великобритании, и пусть он не строит себе никаких иллюзий. После этого австрийский канцлер был отпущен.

Вечером того же дня с Шушнигом беседовали германский министр иностранных дел фон Риббентроп и австрийский министр иностранных дел, ставленник гитлеровцев Гвидо Шмидт. Они предложили Шушнигу не терять времени и подписать соглашение, в основу которого были положены следующие требования:
1. полная амнистия всем австрийским национал-социалистам;
2. назначение министром общественного порядка и безопасности ставленника Гитлера Зейсс-Инкварта;
3. предоставление австрийским национал-социалистам права легального существования и свободной деятельности.

Шушнигу было приказано дать ответ 15 февраля 1938 года к 18 часам. Но австрийский канцлер уклонился от этого и выехал из Бергхофа, не подписав соглашения.

Обстоятельства встречи Гитлера и Шушнига в Бергхофе немедленно сделалось достоянием гласности. В европейских дипломатических салонах были возмущены, но дипломатия Франции, Великобритании, Италии и США безмолвствовала. Напрасно австрийский канцлер ожидал поддержки - он оказался в одиночестве. Окончательно убедившись в этом, Шушниг капитулировал и подписал с Германией требуемое соглашение, получившее название Берхтесгаденского.

Между тем в правительстве Австрии происходили знаменательные события. В дополнение к гитлеровцам — министру общественной безопасности Зейсс-Инкварту и министру иностранных дел Гвидо Шмидту — во главе ведомства печати был поставлен нацист Вильгельм Вольф. Для усиления работы национал-социалистов в Австрии Гитлером из Германии были присланы самые опытные и крепкие организаторы, а во все австрийские провинции были назначены национал-социалистские уполномоченные.

По всей Австрии начались фашистские парады и демонстрации. 20 февраля 1938 года Гитлер выступил в Рейхстаге с заявлением о том, что в Австрии «предотвращена великая беда», и обещал, что Германия возьмет под свою защиту немцев, проживающих за пределами страны, прежде всего в Австрии и Чехословакии. Выступление Гитлера было призывом к прямому нарушению Версальского договора, но западные правительства решили оценить гитлеровские  идеи как «умиротворение Европы». Британский посол в Берлине Хендерсон сообщил Гитлеру, что Великобритания не против «умиротворения Австрии», а он лично согласен с идеей «аншлюса» - присоединения Австрии к Германии.

Канцлер Австрии Шушниг, в свою очередь, 24 февраля 1938 года в публичной речи поклялся в своей верности независимости Австрии словами «До смерти! Красный, Белый, Красный! Австрия!» (цвета австрийского флага). Содержание и тон этой речи канцлера Шушнига очень не понравились Гитлеру.

Между тем в нескольких австрийских городах начались кровавые столкновения между сторонниками национальной независимости Австрии и национал-социалистами. 9 марта 1938 года канцлер Шушниг решил прибегнуть к последнему средству и на массовом митинге назначил на воскресенье 13 марта 1938 года всенародный плебисцит по вопросу о независимости Австрии. Но тотчас же австрийскому канцлеру из Берлина через австрийского министра общественной безопасности Зейсс-Инкварта были предъявлены два ультимативных требования. Шушнигу было предложено немедленно отменить назначенный плебисцит, после чего  безотлагательно подать в отставку.

Шушниг медлил с ответом. Трижды Берлин повторял своё приказание. Наконец, 11 марта 1938 года Шушнигу был вручён формальный ультиматум: если германские требования не будут выполнены, в тот же день в 19 часов 30 минут 200-тысячная группировка германских войск перейдет австрийскую границу.

Вечерние выпуски берлинских газет от 11 марта 1938 года были переполнены нападками на австрийского канцлера Шушнига, которого обвиняли в обмане и измене Берхтесгаденскому соглашению, что было отчасти справедливо. Однако сообщения из Австрии нацистская пресса сопровождала заголовками, говорящими о большевистском хаосе, большевистской провокации и союзе Шушниг — Сталин. Какое отношение австрийский правый националист Шушниг имел к большевикам, и лично к Сталину оставалось непонятно.

В этот же день 11 марта 1938 года в Лондоне министр иностранных дел Великобритании Галифакс сообщил послу Германии фон Риббентропу, что Великобритания не будет вмешиваться в «австрийский вопрос», тем самым они уступили нацистским угрозам, полученным британским послом Хендерсоном в Берлине в январе 1938 года (см. выше).

12 марта 1938 года британское правительство премьера Чемберлена сообщило в Париж французскому правительству премьера Шотана, что Великобритания не будет предпринимать никаких шагов по австрийскому вопросу в Лиге наций. Проблема состояла в том, что Шотан уже ушел в отставку, а новый премьер Блюм стал премьером только 13 марта 1938 года, но об этом мы расскажем позже.

Когда срок германского ультиматума уже закончился, в 19 часов 47 минут Шушниг выступил по австрийскому радио и сообщил следующее, (приведем его героическую речь полностью):

«Австрийцы!
Сегодня мы столкнулись с трудной и критической ситуацией. Мне поручено доложить австрийскому народу о событиях дня: Правительство Германской империи предъявило федеральному президенту ультиматум, в соответствии с которым федеральный президент должен назначить предложенного ему кандидата федеральным канцлером и назначить правительство по предложениям правительства Германского рейха, иначе на текущее время было запланировано вторжение германских войск в Австрию. Я заявляю перед всем миром, что новости, которые распространялись об Австрии, о том, что здесь были рабочие волнения, что здесь пролились реки крови, что правительство не контролировало ситуацию, что власти не могли навести должный порядок, были выдуманы от «а» до «я».
Федеральный президент поручает мне сообщить австрийскому народу, что мы уступаем место насилию!
Поскольку мы не намерены проливать немецкую кровь ни за какую цену, даже в этот тяжкий час, мы дали нашему вермахту приказ отступить и, если вторжение будет осуществлено,  без сопротивления ждать несколько последующих часов. Федеральный президент доверил генералу пехоты Шилхавски, генеральному инспектору войск, руководство вермахтом. Дальнейшие инструкции вермахту будут даны через него.
В этот час я прощаюсь с австрийским народом немецким словом и сердечным пожеланием: Боже, храни Австрию!»

Немедленно после Шушнига к населению по радио обратился ставленник Гитлера бывший министр общественной безопасности Зейсс-Инкварт, назначенный 11 марта 1938 года новым канцлером Австрии. Он также потребовал, чтобы в случае вступления в Австрию германских войск им не было оказано никакого сопротивления. В тот же день 11 марта 1938 года около 6 часов вечера первые части германских войск перешли границу, и вступили на австрийскую территорию. Таким образом, захват власти национал-социалистами в Австрии произошел «легально» - как и в 1933 году в Германии,- но одновременно в Австрию вступили германские войска. Никакого военного сопротивления германскому вторжению оказано не было – независимость страны была похоронена под «зигование» и восторженные крики «хайль!» от огромных толп австрийцев, стоявших вдоль дорог, по которым в бывшую республику на танках и бронеавтомобилях въехали новые хозяева.

Австрии, как древней, независимой и высококультурной страны, больше не существовало!

На другой день, 12 марта 1938 года, в Австрию из Баварии прибыл сам Гитлер. Он посетил свою родину — городок Браунау-ам-Инн. Из Браунау Гитлер проследовал в Линц, где его встретил новый канцлер Австрии Зейсс-Инкварт. В Вене 15 марта 1938 года Гитлер принял парад на площади Героев и произнес речь, в которой объявил, что в Австрии будет проведён плебисцит.

13 марта 1938 года правительство Зейсс-Инкварта опубликовало закон, объявлявший Австрию «германским государством». В этот же день в Берлине специальным законом Австрия было включена в состав Германской империи. В результате Австрия сначала ушла в тень, а 14 октября 1938 года вообще исчезла с политической карты мира, превратившись в часть Германии под названием Остмарк. Федеральные земли бывшей республики Австрия были преобразованы в 7-мь имперских округов – рейхсгау.

Отдельно отметим антирекорд, поставленный нацистом Зейсс-Инквартом – в должности канцлера Австрии он проработал 3 дня с 11 по 13 марта 1938 года, при этом фактически и назначил и уволил себя сам – такая «странная история». Однако настоящая история поставила всё на свое место – нацист Зейсс-Инкварт закончил свою «карьеру» на виселице в Нюрнберге 16 октября 1946 года.

События в Австрии развивались столь стремительно, что ее правительство не успело (или не пожелало?) подать никаких жалоб на действия Германии в Лигу Наций. Австрия просто «пропала» и помогать стало некому!

Пропала не только Австрия – пропал ее канцлер, человек смелый, если не сказать героический. Шушниг представлял опасность для Германии и был незамедлительно арестован венским гестапо. С 1938 по 1945 года Шушниг находился в местах заключения – в Вене, в Берлине, в концлагерях Дахау, Флоксенбюрг, Заксенхаузен, снова в Дахау. Почетный заключенный Шушниг был нужен Рейху после окончательной победы для показательного судебного процесса, поэтому его берегли, и следили, чтобы он не покончил жизнь самоубийством. 4 мая 1945 года Шушнига, как и других заключенных концлагеря Дахау, освободили американцы.

Лишь некоторые правительства обнаружили «пропажу» Австрии, а о пропаже канцлера Шушнига и вовсе предпочитали помалкивать.

14 марта 1938 года вопрос о присоединении Австрии к Германии обсуждался в английской Палате общин. Премьер-министр Чемберлен информировал Палату, что английский и французский послы направили германскому правительству в Берлине протест против насильственных действий в Австрии. Но германский министр иностранных дел отказался принять этот запоздалый протест, и ответил послам, что взаимоотношения Германии и Австрии представляют внутреннее дело германского народа и что третьи государства не имеют к этому никакого отношения. Чемберлен с сокрушённым видом заявил в Палате общин, что действия Германии «заслуживают серьёзного осуждения».

Захват Австрии Германией, произошедший 11-13 марта 1938 года, не получил должного отклика во Франции по другой причине – там в эти дни не было правительства! 11 марта 1938 года была пятница – и правительство премьер-министра Шотана уходило в отставку, а Шотан ушел в отставку накануне, в четверг 10 марта 1938 года. Формально бывшие подчиненные Шотана работали до воскресенья 13 марта 1938 года – но только формально, т.к. никаких дипломатических решений принять уже не могли.

14 марта 1938 года, в понедельник, когда Австрии уже не было, во Франции приступило к работе новое правительство Леона Блюма, состоявшее из социалистов, радикал-социалистов и представителей «республиканского союза», которое объявило себя правительством «национального объединения». Премьер Блюм, приступил к работе 13 марта 1938 года. По своим личным убеждениям Блюм был классическим марксистом, а по текущему политическому направлению входил в Рабочий интернационал (в противовес которому в Москве создали Коминтерн) и хотел объединить все силы народного фронта — «от Мориса Тореза до Поля Рейно», т.е. от коммунистов «московской» ориентации до умеренных радикалов. Но коммунисты заявили, что правительство Блюма не то, которого Франция ожидала, и Морис Торез в правительство Блюма не вошел. А умеренные радикалы, связанные с парижскими финансовыми воротилами, не были заинтересованы в осуществлении программы народного фронта, поэтому Поль Рейно также не поддержал Блюма.

Подлинного формирования правительства у «марксиста-идеалиста» Леона Блюма не получилось, и 10 апреля 1938 года к работе во Франции приступило новое правительство Эдуара Даладье. В результате правительство Блюма просто не успело, не только отреагировать на «пропажу Австрии», но вообще не решило за свой месяц у власти ни одного вопроса внутренней и внешней политики. Франция ничего не сделала для того, чтобы спасти Австрию, а «временное» правительство Блюма ограничилось заверением, что Франция выполнит свои обязательства по отношению к Чехословакии, если в результате произошедшего аншлюса Австрии ей будет грозить опасность. Но когда встал конкретный вопрос о помощи Чехословакии – Франция свои обязательства не выполнила, следовательно, премьер Блюм просто соврал, и напрасно поручился за Францию.  Этому эпизоду «странной истории»  будет посвящена Глава 12.

Поговорим также о терминологии – события захвата Австрии нацистской Германией в 1938 году автор не считает, вопреки сложившейся традиции, «аншлюсом», т.е. «присоединением». Это был именно силовой захват, со всеми его признаками, что на латыни переводиться как «occupatio». И если уж применять к этому историческому эпизоду иностранный термин, то  нужно говорить – «оккупация Австрии».

В Москве ничем не могли помочь Австрии, в договорных отношениях Советский Союз с Австрией не состоял, к Версальскому договору Советский Союз не имел никакого отношения, и не раз это подчеркивал на разных уровнях. Но это давало Советскому Союзу возможность смело объяснить свою позицию по австрийскому вопросу. 17 марта 1938 года советский наркоминдел Литвинов заявил представителям печати:
«на это раз насилие совершено в центре Европы, создав несомненную опасность не только для отныне граничащих с агрессором 11 стран, но и для всех европейских государств, и не только европейских…».

В своей манере Литвинов не назвал «имен» - ни кто агрессор, ни каким 11 странам угрожает опасность – это была дипломатия «по-советски». 

2 апреля 1938 года Великобритания закрыла свое посольство в Вене и открыла вместо него консульство. Примеру британцев последовали Франция, США и другие страны, так формально мировое сообщество признало захват Австрии Германией.

Советский Союз закрыл посольство в Вене раньше британцев – 30 марта 1938 года, но советского полпреда Лоренца Москва отозвала из Вены позже британцев – 30 сентября 1938 года. 15 октября 1939 года бывший полпред Лоренц был арестован, 7 июля 1941 года за «участие в контрреволюционной террористической организации и шпионаж» приговорён к смертной казни, 28 июля 1941 года расстрелян, но в апреле 1956 года был реабилитирован. Какой в действительности была роль советского полпреда Лоренца в событиях 1938 года в Вене, в частности, был ли он шпионом,  неизвестно. 

10 апреля 1938 года на так называемых выборах в Великогерманский Рейхстаг «Объединенный список нацистской партии» официально набрал 99,1% голосов и получил в Рейхстаге все 814 мест. Одновременно с выборами проводился и плебисцит по вопросу воссоединения Австрии с Германской империей, за «воссоединение» высказались 99,73 % избирателей. Гитлер был доволен, потому что из результата плебисцита следовало, что когда он захватывал и стирал с географической карты Австрию - он выполнял волю немецкого народа, и теперь получал возможность смело говорить об этом всем мировым политикам.

Факт «исчезновения Австрии» весной 1938 года был отмечен делегацией СССР на пленуме Лиги  21 сентября 1938 года. Особенно важным был факт «исчезновения» Австрии как государства – члена Лиги наций с первых дней ее существования!

В своей речи наркоминдел СССР Литвинов в частности сказал:

«Такое событие, как исчезновение австрийского государства, прошло не замеченным для Лиги наций. Сознавая значение, которое это событие должно иметь для судеб всей Европы, и в первую очередь для Чехословакии, Советское правительство сейчас же после аншлюса обратилось официально к другим великим европейским державам с предложением о немедленном коллективном обсуждении возможных последствий этого события с целью принятия коллективных предупредительных мер. К сожалению, это предложение, осуществление которого могло избавить нас от тревог, испытываемых ныне всем миром о судьбе Чехословакии, не было оценено по достоинству».

К событиям сентября 1938 года мы еще вернемся.